Инициатива

      Они откатились друг от друга, мокрая от крови Поттера рука Скорпиуса скользнула по траве. Он вскочил, огляделся — залитое солнцем поле и стеной перед ним страшный черно-зеленый лес. Маглы видели его редким, цивилизованным, почти парком, но волшебникам и сидхе открывалась его истинная природа: часть первого леса, покрывавшего когда-то большую часть планеты. Скорпиус вспомнил обезболивающее заклинание, которое накладывал на него дед, когда пятилетний наследник, насмотревшись на отца, влез на дерево, глянул вниз, испугался и свалился, ткнул палочкой в сторону Поттера. Тот поднялся на ноги, даже, кажется, не поняв, что его задели, но потом почувствовал, как мерзко прилипли к спине рубашка и мантия. — Бежим в лес, — крикнул Скорпиус, схватил Джеймса за рукав и потащил за собой. — Это еще зачем? — с трудом отозвался Поттер. — Я наложил на тебя заклинание, но на раны, нанесенные сидхе, они почти не действуют, тебе должны помочь, — ответил Скорпиус, остановился, как только они зашли глубже, и тропинка исчезла, усадил Джеймса на сваленный ствол дерева. — Раны? — Тебя зацепили, — Малфой огляделся с сосредоточенным и деловым видом, потом прошел чуть дальше, оставив Джеймса одного. Отец всегда говорил, что в случае опасности лес принимает любого из рода Мэлфой, но как просить помощи? Крикнуть «я Мэлфой, спасите»? Или что?       Над головой раздался звонкий смех; Скорпиус резко развернулся и помчался назад к Джеймсу. Он терпеть его не мог, но не забывал о том, что когда-то Гарри Поттер спас его отца из Выручай-комнаты, полной адского огня. Отличный момент, чтобы вернуть долг. — Мэлфой пришел в Аргонский лес! — послышалось откуда-то сбоку, Скорпиус развернулся, но в тот же миг ему показалось, что голос звучал совсем с другой стороны. — Что случилось, Mel? Мэлфой пришел не один… — Помогите мне, — задрав голову, сказал Скорпиус на Старшей речи. — Он ранен рукой сидхе. — Сидхе не воюют с детьми… — наконец они стали видимыми. Два эльфа выступили, казалось, из прозрачного воздуха, и Джеймс уставился на одного из них, но вовсе не потому, что раньше близко видел только Иорвета, которого тащили два аврора, но тот все равно умудрился вырваться, наклониться над шестилетним сыном заместителя главы аврората и щелкнуть зубами прямо перед его носом, а потом разразиться смехом, спрашивая: «Ну вы видели его рожу?» Джеймс тогда чуть не поседел, но сейчас ему было страшнее: перед ним и Скорпиусом стоял Люциус Малфой.       И непонятно, что было хуже: то, что Люциус жив и здесь, или то, что он смотрел на собственного внука совершенно не узнающим его взглядом. — Любой из рода Мэлфой, кто придет в Аргонский лес, получит помощь и защиту, — проговорил Люциус звонко и радостно, как говорят все сидхе, независимо от настроения. Малфои различали их интонации, остальные же считали, что сидхе издеваются. Скорпиус смотрел на Люциуса с такой болью и обожанием, что Джеймсу пришлось потянуть его за рукав, чтоб тот очнулся. Малфой дернулся. — Сидхе aen Elle нарушили закон о неприкосновенности посредников, — сказал Скорпиус, стараясь не разрыдаться позорно под любопытным и холодным взглядом серо-голубых глаз. — Мой… однокурсник ранен, и моя магия не действует на раны, нанесенные оружием сидхе. Его зовут Джеймс. — Я помогу Джеймсу, — сказал Люциус. — Ты наследник или глава рода Мэлфой? — Наследник, — шепотом ответил Скорпиус. — Мое имя Скорпиус.       Драко предупреждал его, что отец, ушедший к сидхе, может забыть о них, но он и предположить не мог, что это окажется правдой в прямом смысле этого слова. Наклонившись над раной Джеймса — второй эльф предварительно снял с Джеймса мантию и рубашку — Люциус заправил прядь волос за ухо, и Скорпиус заметил острый кончик. — Ничего серьезного, — Люциус ощупал сильными пальцами плечо Джеймса, понял, что у него, помимо открытой раны, еще и вывих, так он вырывался, и быстро вправил руку. Кровь снова потекла по руке и лопатке, но сидх зажал пальцами края раны, что-то монотонно и нараспев проговорил, и рана высохла и затянулась, словно не была нанесена полчаса назад. Второй эльф, сопровождавший Люциуса, снял с пояса длинный кушак, повязанный вместо обыкновенного кожаного ремня, и Люциус перевязал плечо так, что прижал руку Джеймса к телу. — Если ты будешь шевелиться, рана разойдется, — с сильным акцентом сказал он по-английски и повернулся к Скорпиусу, продолжил на Старшей речи. — Я возьму вас с собой. Но Джеймсу завяжут глаза. — Тебе завяжут глаза, — перевел Скорпиус, не глядя на Джеймса. — Никто из людей не должен знать дорогу к дворцу. — А ты? — Джеймс поднялся на ноги и качнулся, ослабел от потери крови. — Я Мэлфой, — с тоской в голосе отозвался Скорпиус, как будто это все объясняло. Джеймсу казалось, что они шли много часов, хотя путь до дворца по земле не длился и двух. Он спотыкался от усталости, в конце концов второй эльф подхватил его на руки, и они явно пошли быстрее. Скорпиус глянул на Люциуса и первым взобрался на дерево, хотел побыть с ним вдвоем, и не ошибся: через мгновение он стоял с ним рядом, и ветвь даже не качалась под его весом. — Как давно ты в лесу, Люциус? — спросил Скорпиус. — Я уже не помню, Mel, — ответил тот. — Знаешь мое имя? — Да, — Кори сглотнул холодный ком в горле. — Род Малфой никогда не забудет тебя, Люциус.       Эльф посмотрел на него, на миг Скорпиусу показалось, что он сейчас вспомнит, но губы Люциуса тронула беспечная улыбка, и он прянул с места, взглядом пригласив Скорпиуса следовать за ним. Наследник рода Мэлфой сердито вытер глаза и помчался следом; тело мгновенно вспомнило баланс и особенность плавных движений, из-за которых все Малфои, если не скрывали, мало походили на людей.       Они прибыли во дворец Трандуила как раз в тот момент, когда с Джеймса снимали повязку, и он начал восторженно оглядываться. Конечно, он терпеть не мог эльфов, но одно дело — это насмешливые стылые взгляды из-под капюшонов в Лютном, рычание Иорвета из допросной и пожары, устроенные Дикой Охотой, и совсем другое — золотой дворец из сказки, волшебной даже для магического мира. Пронизанный золотом воздух застыл здесь, кажется, навечно. Джеймс видел многоярусные конструкции на деревьях, веревочные лестницы и тонкие, толщиной в палец деревянные мостики, украшенные искусной резьбой. Стволы деревьев были такими огромными, что внутри них помещались целые комнаты, через некоторые можно проходить насквозь, какие-то проглядывались даже с земли, другие — наоборот, были закрытыми, темными. Сидхе переговаривались негромко, но звонкая музыка их юных голосов пронизывала все застывшее пространство дворца. Земля была устлана золотыми листьями — во дворце никогда не было зимы, только вечная смены весны на осень. — Мне надо поговорить с тауром Трандуилом, — сказал Скорпиус, вставая рядом с очарованным Джеймсом. Тот впервые увидел, как слизеринец легко по-эльфийски двигается, спускаясь по гладким деревьям, едва их касаясь, но ничего не сказал: это укладывалось в сказку. — Таур позовет тебя, когда сочтет нужным, пока отдыхайте, вас проводят на дэлонь, — ответил Люциус и поклонился. — Честь для меня, встретить кого-то из рода Мэлфой.       Скорпиус застыл, потом деревянно поклонился в ответ. Его и Джеймса отвели на дэлонь, где были приготовлены постели и еда в корзине. Сыр, лепешки, яблоки, рядом стоял кувшин с водой. Скорпиус мгновенно снял с себя надоевшую школьную форму и с наслаждением переоделся в тунику и тонкие штаны, затянул шнуровку мягких сапог. Джеймс сел на тонкую подстилку, видимо, символизирующую матрас, и удивился, насколько ему удобно. — Это ведь твой дед был, да? — прямо спросил он. — Да, — не стал возражать против очевидного Скорпиус и тоже устроился на своей постели, взял из корзины сыр и отломил от него кусок. — Почему он… — Джеймс хотел спросить, почему он ведет себя так, словно не узнает Скорпиуса, но удержался. — …живет здесь? — Он ушел к сидхе навсегда, — тихо сказал Скорпиус, глядя на свои руки. — Мы знали, что так будет. Король всегда любил его сильнее прочих, когда он родился, таур Трандуил сказал Абрахасу, моему прадеду, что пленился красотой наследника рода Мэлфой, и что рано или поздно он будет его. Так и вышло. — Нельзя так просто… забирать людей, — сказал Джеймс. — Он сам хотел, — отмахнулся Скорпиус. Голос у него был спокойный, даже довольный. — Он всегда был больше сидхом, чем человеком. Ты знаешь, он жил до самого Хогвартса в лесу, теперь вернулся туда, откуда пришел, и наверняка он счастлив, ведь он теперь принадлежит к вечным. Он не знает, что такое время, и останется вечно юным и…       И тут он заплакал. Джеймс замер, боясь дышать: это было так внезапно, так неожиданно для холодного манипулятора Скорпиуса, но он плакал, низко опустив голову, завесившись волосами, и даже плечи у него тряслись, как от смеха. Слезы капали на скрещенные лодыжки, обтянутые светло-коричневыми мягкими штанинами, и расплывались на них темными пятнами. Скорпиус закрыл лицо руками, и Джеймс, решившись, перебрался к нему и сел рядом, неловко обнял его за плечи здоровой рукой. — Он теперь никогда не умрет, — сказал он, надеясь, что это сможет как-то утешить, успокоить Скорпиуса. — И ты сможешь приходить сюда и видеть его. Вот мой дедушка Артур, он уже старый, и знаешь, как мама боится, когда получает письма из Норы? Вдруг с ним что-то стряслось. А ты можешь не бояться, он всегда здесь, а тут же эльфы. Ты видел, как он мне плечо залечил, значит, себя точно спасет.       Он мысленно содрогнулся, поняв наконец. Когда-то отец объяснял ему, что род Малфой — Мэлфой, как они себя называют — никогда не будет иметь другой судьбы. Они посредники между мирами сидхе и людей, у них нет выбора, кроме как играть свою роль, необходимую для всего магического сообщества. История рода Мэлфой, что идет от усыновленного королем сидхе мальчика-волшебника в качестве благодарности за спасение юного эльфийского принца, была описана многими, ее теперь даже проходили на истории Магии, но лишь сейчас Джеймс осознал, как это ужасно: сидхе воспринимают всех из рода Мэлфой как одного человека. Или двух: главу рода и наследника. Они обращаются к ним, используя одно имя — Mel — сокращение от Melfole, имени первого дитя сидхе из рода людей. Люциус, наверное, удостоился великой чести: таур Трандуил выделил его среди всех при рождении, полюбил сильнее прочих, узнал его как личность и, следуя правилам и кредо самих Малфоев, забрал то, что ему нравится, себе, невзирая ни на что. А чтобы любимый adan не грустил в лесу без семьи, не печалился о смерти близких и не тревожился, лишил его памяти, и Люциус переродился эльфом, вечным и беспечным, чтобы радовать своего короля до скончания времен.       Скорпиус отвернулся и вывернулся из-под руки Джеймса, отошел к краю дэлони и бесстрашно наклонился вниз. Джеймс не сможет за ним последовать, у него рука перевязана, а наследнику рода Мэлфой необходимо побыть в одиночестве. — В чем дело, дитя мое? — спросил Трандуил, медленно открывая глаза и осматривая пустой многоярусный зал без стен; практически отовсюду можно было видеть короля, который сидел без движения на троне годами, пока не происходило что-то, что могло его заинтересовать. Люциус стоял прямо перед его троном, хотя сказал, что уйдет бродить по лесу, что значило, несколько месяцев его не будет ни видно, ни слышно. — Я не ждал тебя назад так скоро. — Мэлфой пришел в лес, — проговорил Люциус, и губы его дрогнули в улыбке, обнажая острые длинные зубы, не похожие на человеческие. — Мэлфой? — беспокойство мелькнуло во взгляде короля, он пристально всмотрелся в лицо Люциуса. — Что случилось? — Он наследник, сказал, что на него напали сидхе aen Elle и ранили другого человека. Он переместился в лес вместе с ним. Mel хочет поговорить с тобой. Его имя Скор…       Он осекся, словно собственные слова испугали его. Зрачки расширились, он побледнел так, что вся жизнь, казалось, ушла из него. Таур встал с трона и быстро подошел к нему, обхватил ладонями его лицо, заставляя глядеть на себя. — Он знает меня, — прошептал Люциус пораженно. — Я видел его раньше. Я любил его. Он… — Говори, — холодно велел король и сжал зубы так, что скулы проложили четкие провалы на щеках. Но король не злился, лишь печалился перед лицом неизбежного. — Он моя кровь, мой род, мое имя, — Люциус прямо взглянул в ледяные глаза сидха. — Что ты сделал со мной, Трандуил? — Я даровал тебе все, — едва слышно сказал король, кладя ладони на плечи Люциуса. — Свободу, вечность, покой. Почему ты отказываешься принимать мои дары? Зачем держишься за никчемный человеческий век? Ты познал в нем лишь потери и боль, предавал и был предан, лгал, сидел в тюрьме, убивал, пытал. В твоей жизни было так мало светлого, так почему ты так цепляешься за свою боль, дитя мое? — У меня есть сын, и я оставил его, — отозвался Люциус. — Леголас с ним с тех пор, как закончился совет, и мы вернулись в свой лес, — сразу ответил Трандуил. — Мой внук… — Твой внук здесь, и ничто не грозит ему под сенью вечного леса. — Я не хочу забывать его. Их. Где Нарцисса?       Трандуил сжал губы и долго думал над ответом, потом отпустил Люциуса и отошел от него. — Она слабее тебя, — сказал он. — Она всегда была слабее тебя, ты воспитан как мое дитя, ты отсюда, а не из людского мира, ты стремился сюда сердцем и сохранил себя после перерождения. Сейчас ты вспомнил, стоило тебе увидеть своего наследника. — Где Нарцисса? — повторил Люциус на английском. — Идем, — выдохнул бессмертный король.       Трандуил отвел его в самое сердце дворца, где Люциус прежде никогда не бывал ни человеком, ни эльфом. Подземные галереи, узкие переходы над глубинными водопадами, пещеры, что ведут все ниже и ниже, новый мост, каменный, древний, Люциус идет по нему за королем и вдруг понимает, что под ногами у него вовсе не камень, это погребенный под землей скелет чудовищного по своим размерам древнего ящера. Темнота поглощает даже звуки, но Люциус маг, и переродившись, он не потерял своих способностей, поэтому перед Трандуилом плывет сгусток яркого света, освещая древние скульптуры. Наконец они вышли в грот над подземным озером с безмятежной зеркальной водой. Трандуил протянул Люциусу факел, сняв его со стены, и тот, проведя над ним ладонью, зажег огонь. Король вернул факел на место, и Люциус огляделся.       Взгляд его сразу упал на статую эльфийской девы, глядящую на озеро. Он обошел ее, вглядываясь в прекрасное лицо. Сначала ему показалось, что она похожа на Нарциссу, но нет, ни единой чертой. — Кто это? — спросил он, касаясь кончиками пальцев каменных губ. — Моя жена, — ответил Трандуил и остановился перед невысоким холмом, покрытым белыми цветами, выросшими и цветущими в кромешной тьме. Люциус вдруг отшатнулся. — Нет. Нет, нет! — Я так хотел, чтобы ты не знал боли, — проговорил король, и в равнодушных глазах его Люциус увидел слезы. — Она была воплощением красоты, но ей суждено остаться человеком. Моя жена встретит ее в чертогах Манвэ, и когда-нибудь мы воссоединимся в цветущих садах.       Джеймс надел эльфийскую рубашку, улегся на свою постель и укрылся тонким, но необычайно теплым одеялом; сон не шел. Где же Скорпиус? Голоса эльфов продолжали звенеть в воздухе, где-то внизу, кажется, начали играть сложную мелодию. Лесной дворец жил своей жизнью, появление в нем людей не нарушило привычного уклада. Джеймс подумал подполз к краю дэлони и свесил голову вниз, наблюдая. Сидхе расхаживали по тончайшим мостам, не глядя даже, куда ставят ноги и продолжая беседы, кто-то в беседках, держа в тонких пальцах странные изогнутые инструменты, трудился над какими-то драгоценными камнями, Джеймс заметил нескольких эльфов, сидящих в кругу возле одного, что читал им вслух, некоторые рисовали — дворец напоминал академию искусств или странную сказочную школу — все были заняты делом, но не полезным, а словно развлекательным. Никакой магии. Над головой раздался шорох, Джеймс краем глаза успел заметить, как по верхним тонким ветвям почти летит стража — луки, закрытые тканью лица. — Как тебе здесь? — Скорпиус, уже спокойный, снова влез на дэлонь и свалился на свою постель, закинув руки за голову, повернулся к Джеймсу. Тот заметил, что волосы Скорпиуса, едва доходившие до плеч, теперь заплетены по-эльфийски. — Странно, — честно ответил Джеймс, и лицо Скорпиуса застыло: — О, здесь всего лишь спасли твою никчемную жизнь! — Ты сам спросил! — взвился Джеймс. — И я не сказал ничего плохого, сказал, что странно! — И что же ты имел в виду? — саркастично, но не зло продолжил Малфой. — Никто не колдует, — пожал плечами Джеймс. — После того, что твой дед сделал с моей рукой, вообще никакой магии. — Они сами магия, — отозвался Скорпиус и прикрыл рукой глаза. — Ты похож на своего деда, — выдержав долгую паузу, проговорил Поттер. — Внешне, — поправил Скорпиус. — Люциус… он сидх, а не человек, и теперь уж точно. — Как так получилось? — спросил Джеймс, укладываясь удобнее. — Я никому не расскажу, — добавил он, заметив, что Скорпиус мнется и медлит. — Не расскажешь, — кивнул тот. — Мой отец или я возьмем Непреложный обет, а твои мысли о лесе защитят сами сидхе. Я просто думаю, как объяснить. Ты знаешь, как работает Авада Кедавра? — Убивает, — пожал плечами Джеймс. — Нет, она разрывает связь души и тела, — терпеливо объяснил Малфой. — Она не действует на сидхе, потому что они сами — душа, которой принадлежит тело, то есть, связи между душой и телом у сидхе нет, они другой природы. Душевнобольной человек может существовать и быть здоровым физически, у сидхе любая болезнь души проявляется на теле, потому что они неразрывны. Понял? — Понял. Но почему твой дед… — Его воспитывал король Трандуил, — продолжил Скорпиус, словно его не перебивали. — Он старше, чем континент, и сражался с великими змеями севера. — С динозаврами? — опешил Поттер. — Вероятно… — в голосе Скорпиуса мелькнуло сомнение. — Или драконами… В любом случае, он очень древний. Он сказал моему прадеду Абрахасу, что Люциус будет принадлежать ему, и когда моему деду исполнилось пять, Абрахас сам привел его в лес. — Своего ребенка просто отдал?!       Скорпиус посмотрел на него презрительно. — Это величайшая честь. Мэлфои приводили детей в лес в годы смуты и печали, но никто из них не был воспитан тауром лично, лишь Melfole, прародитель рода, и Люциус. — А почему тогда этот прародитель не стал эльфом? — Он полюбил человеческую женщину и избрал путь смертного, — пояснил Скорпиус, и в тот же миг эльф, сопровождавший Люциуса при первой встрече с Джеймсом и Скорпиусом, показался на дэлони. — Mel, таур желает видеть тебя. — Иду, — Скорпиус мгновенно вскочил и прыгнул вниз.       Он мечтал увидеть лесного короля во всем великолепии с детства. Леголас, принц, был ему близок и знаком, но трудно воспринимать того, кто то и дело появляется в поместье, древним дивным воином. Другое дело Трандуил. Он лишь пару раз был в мэноре, и никто не пустил Скорпиуса к нему, лишь отец подвел на минуту для приветствия. Таур медленно повернул голову и посмотрел на ребенка бездонными холодными глазами и проговорил, обращаясь к Люциусу: — Твой сын стал лучшим отцом, чем ты. — Ты говорил, — Люциус сжал челюсти. — От этого мои слова не перестали быть правдой, — Трандуил наклонился к Скорпиусу. — Когда станешь разумнее и узнаешь о деяниях предков, не суди их за прошлое. Ты не знаешь своего будущего. — Ему четыре, — напомнил Драко. — Он запомнит мои слова, — Трандуил выпрямился. — Осознание придет позднее, но, возможно, именно оно спасет вас от его ненависти, которую вы оба заслужили.       Скорпиус оглянулся на замершего перед дэлонью провожатого и забрался на нее один, заметил отходящий от площадки тонкий мост в оплетенную ветвями беседку над рекой, прошел по нему. Там было пусто, и Скорпиус сел так, чтобы видеть реку и озеро, в которое она впадала. Здесь царила тишина, ничьи голоса не доносились из дворца: таур любит полное уединение. Король скоро явится, успокоил себя Скорпиус и, прикрыв глаза, привалился виском к теплому живому дереву. — Расскажи мне все как есть, — внезапно появившийся Трандуил сел на перила беседки, за спиной его с шумом низвергался вниз, в далекое озеро, водопад. Свежий воздух, пронизанный каплями, попадал на лицо Скорпиуса. Тот сел рядом и прямо взглянул королю в лицо. — Моему отцу и Гарри Поттеру, Джеймс — его сын, стали приходить угрозы, одинаково… несвоевременные, — нашел слово Малфой. — Они связаны с Темным Лордом. Моего отца обвиняли в том, что он — Пожиратель смерти, Гарри Поттера — что он противник чистокровных. Мама решила отдать мне портал в Аргонский лес.       Трандуил не шевелился, будто не дышал, но Скорпиус знал, что сидхе не двигаются, если это не нужно, и продолжил: — Они появились прямо в школе, как будто портал был настроен прямо на нас, — Скорпиус знал технологию порталов сидхе, которым никакие запретные чары не помеха, только рунная защита. — Они… не хотели убить, скорее, поймать… Джеймс был ближе, его схватили за руку, он вырвался, хотел проскочить под рукой, но его задели. Я уверен, что задели его случайно, — твердо добавил он. — Как ты понял, кто это? — спросил Трандуил. — Я видел Эредина, — ответил Скорпиус. — Это был он. — Это они, — трясясь от злости и бессильного страха проговорил Гарри. — Это твои чертовы остроухие забрали моего сына! — Насколько ты знаешь, они забрали и моего, — отозвался Драко. — Скорпиус — единственный наследник, у тебя хотя бы еще один есть. Не ной мне тут!       Узнав об исчезновении детей, Драко и Гарри появились в Хогвартсе букавально в ту же секунду, как пришел патронус от Макгонагалл. Выслушав слова директора, увидев кровь, узнав отброшенный к стене нож, Малфой схватил Гарри и мгновенно перенесся с ним порталом к министерству, и теперь они стояли перед парадным входом, и Малфой держал Гарри на прицеле своей ненормальной палочки. — Мы не знаем, — увидев, что гнев от его слов пересилил в Гарри даже потрясение, Драко продолжил. — У Кори портал в Аргонский лес, даже если он не взял с собой твоего сына, он может рассказать, что именно произошло. — Так перемещай нас, быстро! — крикнул Гарри. — Успокойся, — холодно сказал Малфой. — Сначала надо все подготовить.       Он объяснял по ходу, и Гарри потом уже удивился, что он умудряется колдовать и говорить одновременно на совершенно другие темы. Аргонский лес — владения таура, никакая магия не властна над ним и его эльфами. Находящийся там надежно укрыт. Если похитили хотя бы одного их детей, значит, за семьями тоже следят. Пропасть с радаров и внезапно появиться — любой сидх сделает правильный вывод: был в Аргонском лесу, где таур покровительствует Малфоям, все выяснил. Есть вероятность, что тогда тот, кто в плену, окажется… не нужен больше живым. — Зачем им дети? — Вспомни Кингсли, — отозвался Драко. — Его дочь пропала, он ушел с поста министра. Кому-то не нравится аврорат и его методы, ну я… тут и вопросов нет. Я все же человек. — И кто это сделал? — Aen Elle, — уверенно сказал Драко. — И предупредить нас пытался кто-то из них, но так перестраховывался, что мы с тобой не поняли. Какой, к черту, Темный лорд спустя столько лет? Но нам писали угрозы, мы должны были защитить семьи. — Я не глава аврората, почему мой сын? — А у Роше разве есть семья? — отозвался Малфой. — До Роше им не добраться, единственное, что может его как-то задеть — это если что-то случится с Йорветом, но даже Эредин не настолько бесстрашен, чтобы связываться с одноглазым. — Что нам делать? — спросил Гарри беспомощно. Он не мог постичь логику сидхе, тут без Малфоя никуда. — Аврорат… — Никакого аврората, — перебил Драко. — Я не аврор, но и то знаю, что делами родственников заниматься запрещено. Кому доверишь Джеймса?! — Роше доверю, — мгновенно ответил Поттер. — Но ты прав, подключать аврорат нельзя. — Нужны те, кто за тебя может убить, — подумав, сказал Малфой. — Потому что, скорее всего, это придется делать.       Когда Гарри послал патронус и сказал, что место сбора выбрано, надежные люди здесь, Драко, аппарируя по координатам прямо в каминную сеть — так авроры скрывали перемещения при надобности, не ожидал, что Поттер выберет собственный дом в качестве штаба и позовет Уизли и своего начальника. Драко выбрался из камина вместе с Луной, Снейпом и Леголасом: у него не было стольких друзей, и оглядел выжидающе смотрящих на него. Вернон Роше, Артур Уизли и его жена, Рон, Гермиона, Джинни, Лонгботтом, братья Уизли, имен которых Драко не счел нужным запоминать. Впервые Драко почувствовал укол зависти — у него нет такого клана. У него сидхе? Да, но рядом с ним лишь один из них, а против… Впрочем, не время для сожалений. Малфой встряхнулся и начал.       То, что он объяснял и предлагал, казалось простым и одновременно диким. Aen Elle, естественно, решили взять реванш, воспользовавшись тем, что другие сидхе покинули остров и не будут помогать Малфоям здесь. Если Малфои уйдут в Аргонский лес, это тоже их устроит. Драко — посредник, Поттер — самое высокопоставленное лицо аврората, на которое можно повлиять, поэтому именно через них решили действовать. Последнее время законы против сидхе смягчились беспрецедентно, о Вересковой долине почти не вспоминают, а Эредину ни в коем случае нельзя допустить мира.       Драко вдруг вздрогнул и обернулся на Луну, та успокаивающе положила руку ему на плечо — Гарри заметил это со странным неприятным чувством, словно они не имели права выражать свои чувства при нем. — Что случилось? — спросила Гермиона, заметив, как переглядываются Малфои. — Кажется… кто-то вошел в поместье… но никто, кроме Малфоев, не может этого сделать. — Скорпиус, — выдохнула Луна и мгновенно скрылась в зеленом пламени камина. А через минуту из огня по очереди вышли Скорпиус, Джеймс, Луна и… — Отец?! — опешил Драко, приподнявшись в кресле.       Люциус Малфой остановился, словно никого не узнавал, потом обвел взглядом всех присутствующих и остановился на Драко. — Сын, — сказал он и замолчал, просто констатировал свое узнавание. На него смотрели во все глаза: Люциус теперь казался моложе собственного ребенка, а когда он перекинул на одно плечо спускающиеся до пояса волосы, почти все заметили острый кончик уха. Люциус — сидх, и неизвестно, был ли им всегда и только сейчас открыл свою истинную природу или переродился бессмертным по древней магии эльфов.       Гарри обнял Джеймса изо всех сил, даже Джинни не дал к нему прикоснуться. — Расскажи мне все, — шепнул он.       По рассказу Джеймса, дополненному Скорпиусом, выходило следующее: после того, как родители ушли, а Макгонагалл отпустила провинившихся, они решили обсудить дальнейшее мирное сосуществование и выработать какие-то правила, чтобы хоть немного снизить накал страстей: на обоих произвело сильное впечатление то, что взрослые посвятили их в свои проблемы. Переговоры решили провести в Выручай-комнате, и оба оказались не готовы к тому, что там появятся рыцари Дикой Охоты. — Как они появились? — спросил Леголас. — Порталом, — отозвался Скорпиус. — Эльфским порталом, которые создавал Карантир. — Откуда ты знаешь, какие порталы создавал Карантир? — подозрительно прищурился Рон. — Я ему показывал в Омуте, — махнул рукой Драко, все время наблюдая за отцом: тот застыл, не шевелясь, как все эльфы, когда от них не требуется движений. Не человек. Абсолютно ничего людского. Драко всегда был уверен, что любит сидхе сильнее людей, но сейчас, глядя на Люциуса, чувствовал, насколько глубока пропасть между ними. — Ты ведь делал сам защиту на Хогвартс от проникновения сидхе, — напомнил Гарри, дернув Драко за рукав. — В Выручай-комнате особая магия, — с улыбкой проговорила Луна, положив ладони на плечи Скорпиуса. — Если нужен повод для войны, то почему надо нападать на моего сына, — Драко сжал губы в тонкую линию. — Поттер — понимаю, почему мой? Я ведь обращусь к aen Woed, сомневаюсь, что Эредину хочется познать на своей шкуре, что такое гнев Трандуила. — Тот, кто нас предупредил… — задумчиво проговорил Гарри. — Точнее, пытался. Он знает историю магических войн, понимает наши места в обществе… Вполне вероятно, он знает наш закон: мы не имели бы права заниматься этим делом, если в нем замешаны наши родственники, то есть, помимо объявления войны, они убрали бы с доски нас обоих. — Как будто ты бы не нарушил закон, — фыркнул Малфой. — Или я. — Нарушил бы, — кивнул Гарри. — Но они-то этого не знают. Люди для них — лес густой… плохое сравнение, я имею в виду, они нас изучают чуть ли не по учебникам. Ты и твои шашни с королевской семьей для них за гранью понимания. — За Выручай-комнатой следят, и наши дети сделали подарок, придя туда вдвоем, — Луна сказала «наши», и у Гарри стало тепло на душе от этого. Она продолжила говорить, но Гарри не слышал слов: он слушал голос. Джеймс был рядом, практически не пострадал — поврежденное плечо при схватке с Дикой Охотой — это ничто по сравнению с тем, что могло бы случиться. Луна, стоя позади небольшого дивана, на котором сидели Драко и Скорпиус, дотрагивалась только до сына, и Гарри, судорожно выискивающий любые признаки разногласия между Малфоями, схватился за эту мелочь. Но словно заметив его настроение, за спину Луны скользнул Люциус; он был на голову выше ее, даже когда жил человеческой жизнью, теперь, будучи сидхом, он держал спину прямее, словно еще вырос.       Артур Уизли не мог отвести от него глаз. Еще когда он был человеком, в нем проскальзывали нечеловеческие и прекрасные черты, теперь же он казался совершенно неземным, похожим на ангела из магловских религий. Навечно юный, безмерно старый, все в нем обострилось, стало ярким, привлекающим внимание, все черты стали заметны, он стал как произведение искусства настолько красивое, что находиться рядом с ним невыносимо. — Эредин появится в Хогвартсе, — сказал Драко. — Там дети и лучшая защита, снаружи в школу практически не пробиться. Если у него путь через Выручай-комнату, надо встретить его там. — Сидеть и ждать? — вскинулась Гермиона. — Это сидхе, ты сам знаешь, у них нет понятия времени. Он может прийти сейчас или через сто лет. — Они следят за детьми, значит, надо сделать приманку, — певуче проговорил Люциус. — Сделать вид, что мы не поверили детям. Наказать за самовольную отлучку из школы. Демонстративно забрать портал в лес. Потом Джеймс и Скорпиус пойдут в Выручай-комнату, и когда Эредин захочет забрать их снова, он встретит там тех, кого не желал бы встретить. — Я попробую связаться с Геральтом, — Роше прикусил щеку изнутри. — Но его услуги стоят дорого. — Мы едва расплатились с ним за прошлый раз, — сказала Гермиона. — А Эредин все еще на свободе и докучает нам. Он не выполнил заказ. — Заказ состоял в уничтожении Дикой Охоты, — возразил Роше. — Охоты нет. А Эредин мстит сам. — Кажется, я знаю, с кем стоит связаться, — протянул Снейп, насмешливо поглядывая на главу аврората. — Роше? Не отводи глаза. Все знают. — Он не мстит, вы совершенно не понимаете Эредина и его мотивов, — Иорвет развалился на диване и демонстративно закинул ноги на спинку стула сидящего перед ним Роше. — Я говорил тебе, скотина полосатая, что ублюдочные декреты твоего министерства выйдут тебе боком?! Говорил или нет? — Вообще-то Роше никто не собирается убирать, в отличие от меня и посредника, — Поттер старался говорить как можно спокойнее, но один вид Иорвета, развалившегося в его гостиной, внушал желание дать по остроухой морде: рефлекс. Но сейчас Иорвет как раз только вышел после очередного задержания, совершить ничего не успел: Вернон схватил его за шиворот и втащил за собой в камин, сказав, что он нужен. Уловив хитрый блеск единственного глаза, Гарри настоял на том, чтобы женщины и дети немедленно отправились на другой этаж, с ними ушел и Люциус, и был абсолютно прав, потому что Иорвет принялся перечислять, для чего именно и в каких позах он мог понадобиться Роше, и пока он не закончил длинный список, слова вставить не получалось. Но вот эльф выдохся, и тогда ему и объяснили суть проблемы. — Вспомним человеческую историю, — Иорвет скрестил руки на груди, откинул голову и принялся философствовать с видом университетского профессора. — Что заставляло людей перемещаться? Изменение климата, воинственные соседи, неблагоприятная обстановка… куда делись неандертальцы? Вы их вырезали. Но если у людей последующие формы мощнее предыдущих, то у сидхе наоборот. Древние народы, то есть, aen Woed и aen Straede, составлявшие aen Undod, гораздо сильнее aen Elle и aen Seidhe. Потому при них aen Elle не высовывались, но время совета прошло, и все сидхе древних народов покинули остров советов до следующей половины века. Здесь остался Леголас, о местонахождении которого Эредин наверняка не знает, и вы, неразвитые, примитивные смертные. Aen Elle слишком воинственны для того, чтобы ужиться с другими сидхе, потому они предпочитают жить в степях или на островах, и очевидно, что в этот раз они выбрали остров советов. — А люди? — не выдержал Гарри. — А вы мешаете, — с удовольствием ответил сидх. — Вы всегда мешаете. Декреты вашего проклятого министерства привели к тому, что даже aen Seidhe готовы взяться за оружие, если Эредин призовет. — Почему Эредин? Ауберон — король, Геэльс — наместник, — нахмурился Гарри. — Геэльс остался наместником, — тихо сказал Драко. — Ауберон устал от жизни и добровольно отправился в вечные земли. Он пребывает в покое среди яблоневых деревьев.       Иорвет выпрямился, услышав последние слова, даже ноги поставил ровно, но как только Драко умолк, снова растекся по дивану. — Зачем ты привел его? — напряженно спросил Поттер по-французски, обращаясь к Роше. — Он против нас. — Мы не справимся с Эредином сами, — отозвался глава аврората. — Йорвет… лучший боец и все же сидх. — У нас есть Леголас, — напомнил Драко, тоже говоривший на французском. — Зачем тебе этот террорист? А… я понял, — он так паскудно улыбнулся, что живо напомнил Поттеру Хогвартс и их вражду. — Что понял? — вскинулся Гарри. — Твой начальник пользуется ситуацией и отмывает репутацию своего, как он все еще надеется, любовника, — Малфой хмыкнул в лицо Вернону. — Как говорят русские, одним махом убивает семерых, — он принялся загибать пальцы: Антонин Долохов приучил Люциуса, а за ним и всех Малфоев считать по-русски. — Убирает Эредина, получает орден Мерлина, делает из Йорвета героя, делает тебя и меня своими должниками, разграничивает aen Elle и aen Seidhe перед министерством, за это получает благодарность своего одноглазого, если он на это чувство способен, и наконец-то триумфально затаскивает его в постель, потому что судя по всему, он за столько лет до сих пор не преуспел, — он загнул два пальца на второй руке и показал Поттеру. — Как раз семь пунктов! Русские поговорки — это нечто. Йорвет, скажи честно, ты натурал? — Пошел нахер, — немедленно ответил тот.       Поттер посмотрел на Роше, который сидел с таким видом, словно все вышесказанное никоим образом к нему не относилось. — Эредин хочет войны, он ее получит, — сказал Гарри по-английски, не дождавшись от Вернона никакой реакции. Неужели действительно сидх его морозит вот уже… ничего себе, пятнадцать лет! — Не выстоите, — покачал головой Иорвет. — У них два чародея, и один точно предан Эредину всей душой. — Зато второй нет, — отозвался Роше. — Скорее всего, письма с «угрозами» писал Авалак’х. — Все равно вы слишком слабы против магии эльфских чародеев, — настаивал Иорвет, и вдруг бледное лицо его вспыхнуло нестерпимым стыдом. — Ты… — он ткнул пальцем в грудь Роше. — Тебя убьют первым. Особенно если там буду я. — Ты не смог меня убить, — махнул рукой Вернон. — Что мне какие-то другие остроухие? К тому же у нас есть чародей. Жаль, не подключить Отдел Тайн, но если хоть кому-то скажем, вас обоих, — он посмотрел на Поттера и Малфоя, — отстранят в ту же секунду. И почему Авалак’х решил предупреждать… — Он сам хочет быть королем, — отозвался Иорвет. — Не для власти, для свободы. Он хочет, чтобы не было никого, кто мог бы повелевать им. — Почему ты хочешь помочь? — спросил Поттер у эльфа. — Мы — самый младший из народов, — ответил сидх. — И, пожалуй, самый свободный. Не зря мы называемся «вольный народ», а все остальные сидхе — «дивный народ». Захотим — вернемся в Долину Огненной земли, но вторая Франциска Финдабаир, только с членом в штанах и в стремных латах нам не нужна. Дикая Охота расправлялась и с сидхе, и я этого Эредину не забыл. К тому же под угрозой род посредника; благодарность Трандуила весит гораздо больше, чем гнев Эредина. — Да ты дипломат, Йорвет, — хмыкнул Драко. Совместное выбешивание Вернона в течение многих лет сблизило его с командиром магического подполья. — Нет, я опасный террорист, — сказал в ответ Иорвет. — Такую характеристику мне дал доблестный аврорат. — Почему ж ты тогда не сидишь? — Рон к сидхе относился ровно как к другим преступникам, не ненавидя их особо. — Потому что я умнее вас, ведь вы не сажаете без доказательств после дела Сириуса Блэка, — Иорвет закинул ногу на ногу. — Прецедентное право. И нет смертной казни. Я удивлен, как вы вообще еще живы, видимо, Эредин не в силах постичь, что вы способны на такую тупость. Он о вас более высокого мнения, чем вы заслуживаете. Эредину необходима война, но он хочет играть с козырями. Козыри — ваши дети. Им, по крайней мере, Малфою, ничего бы не сделали в плену.       Драко выругался на Старшей речи и скрестил руки на груди, повторив позу Иорвета. — Я буду за вас, — Иорвет переглянулся с Роше. — Меня устраивает сегодняшний вектор. — Ты один? — подал голос Гарри; он прекрасно понимал, что Иорвет часто не имеет в виду только то, что говорит. — Не другие сидхе из твоего народа? А Киаран? — А Киаран тебя не касается, — повернулся к нему эльф, обвел взглядом тех, кто остался в гостиной. — Но вас мало. Вы рассчитывали, что я приведу Киарана? Леголас, как воин, конечно, хорош, но и нас двоих мало. Кто из вас может сражаться с сидхе? Я, Леголас и Роше, остальные — фон. — Напоминаю, что я ловил и тебя, и твоего Киарана, — заметил Поттер. — Нам просто негде переночевать, и мы отсыпается в камерах аврората, — фыркнул Иорвет. — Ну так кто у вас еще есть? — Я есть, — раздался голос Люциуса. Малфой-старший появился на лестнице, но еще оставался в тени; Гарри заметил, как Драко на миг болезненно поморщился, это было странно, он всегда едва не обожествлял Люциуса, почему же он не рад его возвращению? — О, так ты воскрес, — оскалился Иорвет, и в тот же момент Люциус шагнул на свет. Эльф замолчал так резко, слово на него наложили Силенцио: увидел ярко выраженные черты сидхе в лице бывшего человека. — Как? — выдохнул он наконец. — Ты все же не человек? Но как? Твой сын…       Люциус махнул палочкой, когда-то инструктированной в трость, как и ее предшественница, но теперь потемневшей от долгого времени неиспользования, и стул проехал по полу с неприятным звуком, встал к стене, и Люциус сел на него, не сводя глаз с Иорвета. Иорвет жадно вгляделся в него, потом всем телом повернулся к Драко, снова посмотрел на Люциуса. — Как, мать вашу?! — Моя невестка встретится с Креваном, — певуче проговорил Люциус, не обращая внимание на слова Иорвета. — Дети отправятся в Хогвартс и будут ходить в Выручай-комнату тогда, когда мы будем там дежурить — я скрою всех от магии сидхе.       Иорвет не мог прийти в себя. Он жил с осознанием, что Малфои — прихоть Трандуила и его сына, которые завели себе игрушки среди людей, но Люциус сидел перед ним, открыв эльфийскую природу. Может быть, он действительно дитя сидхе? Нет, не может быть. Но как?! Роше увел его через камин, пока не пришел в себя и не сбежал к Киарану, и Иорвет второй раз оказался в его доме и огляделся, не узнавая ничего. В доме царила спартанская остановка: стол, кровать, стул, вместо шкафа сундук. Ничего магического, кроме целлофанового пакета с волшебными палочками. — Почему ты помогаешь Поттеру? — спросил Иорвет, без спроса занимая кровать: он знал, что Роше ни за что на свете не уснет при нем, настолько не доверяет, но сам не гнушался неожиданной возможностью поспать в кровати. — Ты ведь глава аврората, мог бы начать операцию… официально. Не привлекая посторонних. И Малфоя бы прижучил. — Тебя задевает то, что я нарушаю? — спокойно спросил Роше, переодеваясь в магловский спортивный костюм, полинявший от времени и бесконечной стирки. — Нет, — Иорвет попытался расслабиться, и болью отозвались всегда напряженные мышцы. — Ты и раньше нарушал. — Тогда… то, что я нарушаю не только ради тебя?       Иорвет сверкнул единственным глазом и перевернулся на живот, ткнувшись лицом в неожиданно мягкую подушку. Хотелось заснуть немедленно, не теряя ни секунды. — Почему вам постоянно нужна война? — спросил Вернон, садясь к столу и руками пододвигая к себе рапорты. Его палочка отправилась в пакет, он почти не использовал магию в быту. — Ты же кидаешь Авадами в крыс на своей кухне, — пробормотал Иорвет сквозь дрему. — Нам тоже неприятно, когда какие-то животные шарятся по нашей территории. — Прекрасное сравнение, — хмыкнул Роше. — Разденься. Нечего лежать на моей кровати в уличной одежде. — Крысы бывают умными, — продолжил Иорвет, вяло выпутываясь из рубашки. — И опасными. Из-за крыс случались эпидемии. Их надо контролировать, но нельзя полностью истребить: стабильность экосистемы… — Ага, я понял. Какие слова мы, оказывается, знаем. Но в моей норе по-прежнему не спят в одежде. Штаны тоже снимай. — Что такого в Люциусе? — вдруг спросил сидх. — Почему король избрал именно его и как сделал эльфом? Или он был им? — Я не знаю, сам у тебя хотел спросить, — честно ответил Вернон, стараясь не смотреть в сторону постели. — Какой у вас, остроухих, критерий отбора в избранные? Люциус такой же поганый по характеру, как и вы, и такой же смазливый. Разве у эльфа может родиться ребенок-человек? — Может, — внезапно недовольно проговорил Иорвет, и Роше, повернувшись, уставился на него глаза в глаза, игнорируя тот факт, что эльф перед ним сидит раздетый и на кровати. — Элронд рожден от человека, например. — Но он же… вообще неотличим от эльфа, — пробормотал Вернон, перебирая в памяти все моменты взаимодействия с Элрондом. Ему бы и в голову не пришло, что у него есть хоть капля человеческой крови! А если так, и дети эльфов от людей считаются эльфами, но обладают магическими способностями, не специфически эльфийскими, а обычной магией, могут сотворять заклинания, то потенциал сидхе возрастает неимоверно. Бессмертные маги, выносливые, ловкие, и все как один вне закона. А Малфой? Люциус стал их козырем против Эредина, потому что он — единственный эльф с магией людей. Волшебство сидхе гораздо слабее, если это не властители древних народов Старшей расы, но на них не действуют заклинания, а тут неуязвимый маг. Но если таких станет больше? Судя по задумчивости Иорвета, он подумал об этом же. — Люциус не был похож на эльфа, когда был жив, — сказал Иорвет странную фразу. — Его душа преодолела человеческую слабость. Но как? Как Трандуил сделал это? — взгляд его изменился, и Вернон, похолодев, понял, что Иорвет теперь думает о нем самом. — Нет. Даже не думай его спросить. — О чем? — невинным голосом отозвался Иорвет. — Ты не сделаешь меня остроухим. — И в мыслях не было, — Иорвет заполз под одеяло и одним движением свернулся в кокон, а Вернон остался сидеть за столом, разбирая донесения и ожидая патронуса от Гарри.