GOT 7 – 1°
Джексон, мягко говоря, удивлён просьбой писательницы. Уже дома он прокручивает в голове полученную информацию. Да, идея была не её. Но ведь она не особо сопротивлялась, правда? От этой мысли губы Вана невольно расплываются в улыбке. И он какого-то чёрта не может рассматривать это предложение исключительно в качестве дополнительного заработка. Какого-то очаровательно милого чёрта, который с виду кажется неприступной крепостью. Поэтому переводчик решает подойти к ситуации, так сказать, творчески, и через несколько дней вновь набирает рабочий номер Стар. — Я так понимаю, дело срочное, раз вы не можете написать госпоже Стар на почту, а прямиком звоните сюда, – вместо приветствия говорит Пак Чжинён. Он не со зла, наоборот, даже рад такому развитию отношений начальницы и переводчика. Но Джексон-то об этом не знает, так что будет ему дополнительной проверкой на моральную выносливость. — Поверь, секретарь Пак, если бы у меня был личный номер госпожи писателя, я бы вряд ли тебе в трубку томно дышал. Она на месте? Местный Супер Джуниор от такого панибратства негодует, о чём Вану тут же и заявляет: — А с чего это вдруг Вы со мной на «ты» и неформально? — Так мы же почти породнились на время. Я жених твоей начальницы. Ну, Чжинён-а, не сердись, передай трубочку госпоже писателю. Пак мысленно делает пометку в следующий раз перепутать соль с сахаром, когда будет готовить чай для Вана. Но пока только фыркает и несёт телефон Венере. Она в своём кабинете неустанно печатает, жуя палочку Pepero. На появление секретаря она реагирует лишь вздёрнутым указательным пальцем, мол, только попробуй с мысли сбить. Чжинён терпеливо ждёт, пока начальница допишет. До Джексона на другой конец провода доносится звук удара о клавиши, он невольно заслушивается и представляет, как бы ловко пальцы Стар порхали над печатной машинкой, а не клавиатурой ноутбука. Так проходит пара минут, и Венера, наконец, отвлекается от работы. — Ну и кто этот бессмертный? – недовольно спрашивает писательница. Чжинён садистки хмыкает и передаёт телефон, предвкушая скорую моральную расправу над гонконгским хамлом. Он даже усаживается в кресло напротив начальницы и берёт шоколадную палочку. — Любимая, здравствуй, – доносится до уха Венеры низкий и чуть хриплый голос Джексона. Жизнь к такому повороту событий её не готовила, поэтому из неё вырывается: «Какого хера?!», что отрезвляет разогнавшегося переводчика: — Прошу прощения, госпожа писатель, неудачная шутка. Но вот с этим и связан мой звонок! Раз уж нам придётся изображать влюблённую пару, то как насчёт провести что-то типа свидания, узнать друг друга получше и обсудить, что вообще говорить на свадьбе? Мало ли, кто что спросит. Надо хотя бы врать синхронно. Чжинён, что уже внаглую перелез через стол и греет ухо, слушая разговор, одобрительно кивает здравой мысли переводчика, хоть и ожидал скорее кровавой казни над ним. Венера же морщится после слова «свидание». — Встретиться и обсудить нюансы нам действительно необходимо, только вовсе не обязательно устраивать для этого так называемое «свидание». Вы можете просто приехать ко мне, и мы поговорим. Джексон к такому ответу готов. Но сдаваться не собирается: — А разве не будет полезно нам пообщаться на нейтральной территории? Чтобы мы оба привыкли находиться вместе на людях. Логика не позволяет выдать эту идею за абсурд, да и шепчущий рядом «Ну харэ уже ломаться!» Чжинён явно подталкивает согласиться. Тем не менее, Венера изо всех сил старается скрыть волнение и предвкушение, пытаясь сохранить недовольный тон: — Ну хорошо, давайте встретимся. Завтра после трёх часов дня мне будет удобно. Куда мы идём? По голосу Джексона слышно – он улыбается: — Подъезжайте к 16:00 в парк «Сеульский лес». Устрою вам сюрприз. До завтра, госпожа писатель. И Венера даже возразить не успевает, так как переводчик кладёт трубку. Да уж, инициативности Вану не занимать.***
На улице стоит прекрасная сентябрьская погода – к четырём часам солнце уже не палит, небо ясное. Венера в лёгком льняном платье бледно-розового цвета едет за рулём своей машины, наслаждаясь тёплым ветерком и предвкушением от встречи. Сейчас, пока её никто не видит, она позволяет себе улыбаться и даже подпевать песенке, что крутят по радио. Дорога занимает довольно долгое время, но всё же Стар приезжает без опоздания. У входа в парк её уже ждёт Джексон, и девушка невольно засматривается: рукава его лёгкой белой рубашки закатаны, три верхние пуговицы расстёгнуты, тёмные джинсы обтягивают сильные ноги... Ван снимает солнцезащитные очки и с улыбкой машет Венере. Пока она приближается к переводчику, то чувствует на себе его изучающий взгляд с головы до ног. Не ей одной сегодня любоваться. У Вана всплывает в памяти, что этот наряд он уже видел в одном из модных журналов. И одежда этого бренда стоит совсем немалых денег... — Вы... прекрасно выглядите, – мягкая улыбка Джексона в этот раз не смущает, а заставляет слегка улыбнуться в ответ и тихо сказать: «Спасибо». Девушка замечает большую корзину в руке у парня и вопросительно смотрит на него. — А, это и есть сюрприз. Давайте устроим пикник! Я угощу Вас китайскими закусками, и мы поговорим. Венера никогда не была с парнем на пикнике. Вообще все её свидания в жизни романтикой особо не отличались. Хотя она-то как раз была не против милых встреч. Вот только молодые люди желаний тонкой натуры не разделяли. А тут даже свидание не настоящее, но Джексон заморочился. Видя замешательство писательницы, Ван решил не медлить и просто направился в парк, ободряюще улыбаясь. Сначала они гуляют. Парк большой, в нём много зон, но и вопросов друг к другу у них немало. Наслаждаясь природными пейзажами, они делятся фактами о себе. Венера без особого энтузиазма, но постепенно открывается переводчику. Так он узнаёт, что девушку привёл в Корею её интерес к азиатской культуре. Что у неё есть работы на родном языке, которые так и не были опубликованы. А лучший для неё способ расслабления – кататься на машине по ночному городу. Вдохновение она черпает практически из всего, а иногда сюжеты могут даже присниться. Какой бы холодной с виду Стар ни казалась, все эти милые мелочи, детали о её жизни производят очень тёплое впечатление. Ван не понимает, почему с этой нежной и, видимо, ранимой девушкой в прошлом поступили жестоко. Подробностей он не знает, да и спрашивать сейчас не решается, но искренне не понимает, почему никто не хотел её защитить. Он бы постарался. Изо всех сил бы постарался. Задаёт вопросы Венера с большим энтузиазмом, чем отвечает на них. Её умиляет интерес Джексона к литературе и восхищает владение несколькими языками. Удивляет любовь к рэпу и хип-хопу. Она узнаёт, что жизнь у Вана могла сложиться совершенно иначе, и уступи он когда-то родителям, то сейчас вместо перевода текстов стоял бы на арене с рапирой в руках и одерживал очередную победу в фехтовании. Азарт и желание победить у него всё же остались, поэтому он обожает всякие соревнования и конкурсы. У него много друзей и знакомых, иногда близкие даже шутят, что где бы Джексон Ван ни появился, кто-то его точно знает. За разговором и прогулкой они проводят почти два часа. Солнце уже клонится к закату, но оба не заметили, как пролетело время. У ручья Чуннанчхон Джексон замечает ровное место, расстилает плед и приглашает Венеру сесть, похлопав рядом с собой. — Вы, наверное, проголодались. Надеюсь, ничего не испортилось. Угощайтесь! Девушка глядит на разнообразные вкусности, что принёс Джексон. Необычные закуски, многие из которых она пробует впервые, ей нравятся. — Я старался делать не очень остро, не все иностранцы любят слишком пикантные блюда. — Спасибо, очень вкусно, – девушка говорит искренне, и её похвала Вану приятна. И пока писательница в хорошем настроении, парень решает прояснить пару моментов насчёт свадьбы: — Думаю, нам следует перейти на неформальное общение, чтобы привыкнуть к торжеству. Хотя бы на время, потом снова можно перейти на «Вы». Голос Джексона спокойный, он внимательно смотрит на собеседницу. Венера лишь кивает и отвечает: — Можно в целом уже опустить учтиво-вежливый. Вряд ли эти условности помешают нам работать дальше. Джексон улыбается и продолжает наступление. Это напоминает ему охоту – действовать нужно очень аккуратно, чтобы не спугнуть жертву. А конкретно эта цель еще и лягнуть может. И что-то Вану подсказывает, что отхватить он может не только морально, но и очень даже физически. А с этим вот «физическим» как раз и проблема, и парень решает преодолеть очередной барьер: — Хорошо, Венера. Но на нас явно будут смотреть десятки пар глаз, поэтому надо будет контактировать, так сказать... тактильно. Джексон осторожно поправляет выбившуюся прядку волос девушки, замечая, как она дёргается. Переводчик отстраняется, уже готовый извиняться за наглость, но открытого сопротивления со стороны Венеры не следует. Она лишь хмурится, что-то обдумывая. И спустя несколько мгновений сама кладёт ладонь поверх руки Вана и говорит: — Пожалуй, Вы... ты прав. И от этого невинного жеста у парня перехватывает дыхание. Теперь он чувствует себя пойманной в сети жертвой, а не охотником. Запястье слегка покалывает от прикосновения нежной ладони сверху, и Джексон хочет ощутить больше, поэтому аккуратно переплетает их пальцы. Он поднимает на Венеру глаза и видит, как та пристально смотрит на их переплетённые руки, нервно облизывая и кусая пересохшие губы. По ним хочется провести своим языком. Но он знает – пока нельзя. Они всего лишь сидят близко друг к другу, а всё тело Венеры прошивает волнением. Она не понимает, какого чёрта эта вполне невинная ситуация вызывает в ней столько эмоций. Может, дело всё в том, что у неё давно никого не было? Или же это реакция именно на переводчика? Всё это странно. И ведь их отношения – всего лишь постановка. Так почему же сейчас Стар чувствует, что этого прикосновения руки ей катастрофически мало? Джексон откашливается, неохотно отнимая руку, и достаёт из корзины нечто маленькое в яркой упаковке. Он разворачивает обёртку, и Венера видит какую-то карамель. — Ты пробовала китайские шипучки? Бомбическая штука, во рту устраивает настоящий фейерверк! Ван зажимает конфету губами, и Венера даже не успевает ответить на вопрос, потому что он приближается к её лицу и просовывает шипучку в рот. Карамель легко скользит внутрь, а губы Джексона сминают мягкие губы девушки. Конфета действительно будто взрывается во рту, покалывая язык и дёсны, и это ярко контрастирует с нежным поцелуем Джексона. От переизбытка чувств Венера даже возмутиться не может, она с головой погружается в необычные ощущения, и отвечает на поцелуй. Джексон чувствует фруктовый вкус с кислыми нотками и впивается в губы девушки ещё более жадно. Она принимает его, и это ещё больше распаляет, он прижимает к себе её дрожащее тело, углубляя поцелуй. Своим языком парень тоже ловит покалывания от шипучки и не может сдержать улыбку. Но острее взрывной карамели он чувствует то, как Венера касается его шеи и плеч своими пальцами. Они целуются, пока не кончается кислород, а после неохотно отрываются друг от друга. Джексон глядит на Венеру, она такая очаровательная сейчас с блестящими глазами, раскрасневшимися щеками и припухшими губами. Она настолько милая, что он не сдерживается и легко гладит её розовую щёку большим пальцем. — Теперь уж точно не возникнет проблем, если «горько» будут кричать нам, а не молодожёнам, – шутит Ван, чтобы развеять повисшую между ними неловкость. Венера лишь с улыбкой кивает. Они ещё немного болтают до момента, когда солнце садится и на улице темнеет. Стар предлагает Джексону подбросить его до дома, и он не отказывается. Она не часто подвозит кого-то, поэтому ехать с напарником в машине по вечернему городу, болтать и смеяться по любому поводу – это давно забытые для писательницы ощущения. С бывшим такие поездки были очень редкими, поэтому она привыкла бороздить ночной Сеул на автомобиле в одиночестве. Когда они подъезжают к дому Вана, девушка неожиданно говорит: — Извини, что тебе приходится всё это делать. Джексон пристально смотрит на неё несколько секунд, а затем спрашивает: — Делать что? Что не так? — Играть в любовь. Я не подумала, что это может выглядеть кощунственно. Переводчик устало прикрывает глаза и вздыхает. Всё было отлично, так с чего вдруг Венера меняет вектор своего настроения? Женщины... — Не вижу в этом ничего плохого. Я ж не дурак совсем, понимаю, в каком положении ты находишься. И рад помочь, если это необходимо. И потом, – Джексон делает небольшую паузу, опуская взгляд. – Если бы я к тебе плохо относился или думал бы невесть что, то не стал бы помогать... От таких слов в груди у Венеры щемит. Она с благодарностью смотрит на переводчика, а в голове на мгновение возникает мысль: что было бы, если бы их отношения складывались по-настоящему? Ван ободряюще сжимает ладонь девушки на прощание и выходит из машины. — До связи, госпожа писатель, – говорит он уже по пути к своему дому, подмигивая и широко улыбаясь. И с этим его образом перед глазами Стар едет к себе.