Снятся ли аниматроникам электрожуки?

Утром на дороге перед гостиницей меня ждала внушительных размеров развалюха. Ржавая монструозная машина с огромными колёсами воняла бензином, металлом и старой резиной. Я замахал рукой и подбежал к ней. — Ну чё, — Эд сидел в машине с раскрытой дверью и расслабленно раскуривал сигарету, — ты готов копать и дальше? Не боишься? — А как ты думаешь? Это профессиональная гордость. Как ты думаешь, пошёл бы я иначе в журналисты? Эд расхохотался. Неприятно, насмешливо, недоверчиво. А потом обнажил зубы в азартной улыбке-оскале. — Короч, дело твоё. Ну чё, — он вышел из машины. Крепко схватил мою руку и сжал в грубом рукопожатии, — полезай, коли работаем вместе. Я залез на переднее сидение. Внутри было душно, и воняла колымага там ничуть не меньше, чем снаружи. Да ещё замусорена до невозможности! На заднем сидении лежали упаковки от каких-то полуфабрикатов, консервные банки, огромный плед, верёвки и ремни, ружьё, сумки, набитые чем-то невнятным, а также лапа с согнутыми когтями и нога в ботиночке от двух разных аниматроников. Места для ещё одного пассажира в этой мусорке явно не планировалось, и я уселся рядом с Эдом, на второе водительское сидение. Свой чемодан устроил в ногах. Перед лобовым стеклом на верёвочке свисали короткие костяные бусы и игральные кубики. Как будто в жилище дикого туземца-каннибала попал! — Есть хошь? Кофе? Выпивку и чё покрепче не предлагаю — на охоте нужен трезвый рассудок. — Нет, спасибо. — Я поел в гостинице, да и есть что-то или пить, что содержалось в этой помойке, я бы побрезговал. Вслух я, разумеется, это не говорил. — Лады. — Эд завёл двигатель. Машина загудела и с грохотом тронулась вперёд. Мы выезжали за пределы Нового Парижа. — На кого охотишься сегодня? — спросил я Эда. — Есть у меня тут на примете несколько аниматроников. Вон, недавно пингвина Ирвина видали. Опять жертвы. Ты ж читал про эту выблядскую машину, да? — Насколько я понял, в деле о погибшем лайнере он фигурировал наравне с Тимоном и Пумбой. — Точно. Джон Рич желает увидеть его расхераченным по кусочкам, ничуть не меньше, чем первых двух. — У меня сложилось впечатление, что он желает мести. Зачем ему я? Неужели просто уничтожить их ему недостаточно? — Он хочет огласки, справедливости, разве он не говорил этого? — Эд скосил глаза на меня. — Или ты не веришь ему? — Да верю я, верю. Машина гнала по пустому разбитому шоссе, подпрыгивая на ямах. Вдоль дороги клубилась пыль. Мимо проносились руины старых городов, дрожащие в мареве жаркого дня. Проехали мы и огромную мухоловку — та наклонилась к нам, но скорость движения растения никак не могла соперничать с мчащимся вдаль автомобилем, да и не прокусила бы металлический каркас — но проняло. Выглядел этот растительный мутант внушительно, мощно и угрожающе. Эд издал тихое утробное, прям-таки звериное, рычание, оглядываясь назад. — Как обидно-то — не до этой херни. Сок у неё отличный. Едкий такой — хорошо в смесях идёт. Похоже, Эд был настроен поболтать. Я решил использовать это себе во благо и узнать о вопросе, который хоть и не имел отношения к делу, но не давал мне покоя. — Ах да… Эд. Тут такое дело. Меня безумно вопрос мучает. Я уже не первый раз одно и тоже лицо вижу. Сначала официант, потом охранник в гостинице, а потом ещё в газетных вырезках капитан лайнера. И что самое странное, всех их… — Зовут — Квинт? — Ну да, — я обрадовался, что, кажется, Эд в курсе. И что, похоже, это не у меня крыша едет, а это сумасшествие происходит в самом деле, — почему так? Кто эти Квинты? — А хрен его знает, — отозвался Эд, выкидывая окурок через дверное окно, — может, и роботы. Продвинутые аниматроники, чтоб их. А может, и клоны. Пока мне не доводилось иметь с ними дела вплотную. Да, эти рожи попробуй не заметь — то тут, то там попадаются. Но знаешь, меньше знаешь — крепче спишь. Работа потребует — узнаю об этих перцах. А так... ну ё-мое. У меня жопа чует, когда где-то что-то неладно, и тут моё чутье говорит: нахрен. Просто нахрен. Тебе-то они зачем сдались? — Как ты думаешь, зачем я пошёл в журналисты? — Чтобы выпендриваться, наверное. — Эд насмешливо оскалил зубы. Я нахмурился. И зачем я ввязался в дело с этим отвратительным типом? — Не, ну я понял мысль, на самом-то деле. Можешь не раскрывать дальше, — хохотнул Эд и резко посерьезнел. Дальше шла совсем разбитая дорога, и ему требовалась большая сосредоточенность. — Но если тебя так интересует этот вопрос, — наконец, проговорил он, когда мы выехали из очередной ямы, — то самое важное тут — кто такой этот Квинт. Будь то наши гребаные аниматроники, будь то клоны в пробирках — ищи прототип.