201 год. Месяц Заката солнца. Винтерхолд
— Стой! — резко выпалил Анкано и нервно прошёлся взад-вперёд. — То есть, ты пытаешься заявить, что все эти жизни, которые ты видел во снах, это ты? И ты всё это видел потому, что твоё первое воплощение тому виной? Ты понимаешь, что это звучит как… — Как бред? Конечно понимаю, — невозмутимо ответил Велирион. Когда он вспомнил ключевую жизнь, а с ней и все последующие, он поначалу тоже был растерян, не понимая, кем именно себя считать. Но недолго. Его альтмерские реинкарнации редко перешагивали пятидесятилетний рубеж, их опыту не превзойти жизнь, длившуюся тысячи лет. — У некоторых магов, которые при жизни достигли уровня силы, выходящего за рамки простых магов, бывают проблемы с посмертием. Магия в таких как я бурлит и не позволяет забыть все те знания и прошлое. Мне ещё повезло, что у меня просто были воспоминания, а мог ведь стать призраком. Для дорай это частое явление, к сожалению, наши души слишком привязаны к материальному миру… вернее, к его магии. Но озвученная причина не была основной, лишь одной из двух, и на тот момент единственной. Вторую Велирион вспомнил много позже после долгих попыток воскресить выпавшие из памяти эпизоды и на данный момент не собирался озвучивать её Анкано. Всему своё время. — Для кого?.. Постой, ты сказал, что «ваши» души? — Анкано с подозрением посмотрел на собеседника. Велирион видел, как напряглись пальцы талморца, готового атаковать при неверном движении. — Какая занимательная оговорка… кто ты на самом деле? Архимаг с недоумением посмотрел на Анкано, и только потом до него дошло. Захотелось ударить себя о лбу. Это он не делит для себя все свои жизни, считая себя как Аверисом, так всеми последующими альтмерами. Но Анкано того не знает, он знаком лишь с последним воплощением, которое воспринимает единственным истинным. Потому он решил, что перед ним одержимый, незнакомый дух в знакомой оболочке. — Велирион из Санхолда. И магистр Луносвета Аверис. Я одна и та же личность, почти что одна и та же жизнь. Это… сложно объяснить словами, но я не делю свои жизни, они — звенья единой цепи. Само собой, что я могу говорить от того, кем был в первой жизни. Аверис слишком долго жил, его бытие пустило слишком крепкие корни в памяти, чтобы так просто от него отвернуться. Хотя я не собираюсь, — Велирион полностью развернулся к Анкано и спокойно посмотрел ему в глаза, ожидая реакции. Тот опасно прищурился. — Назови хоть одну причину, почему я должен в это поверить. — Потому что «одержимый» не дал бы начаться этому разговору. «Одержимый» не пошевелил бы и пальцем, чтобы отодрать тебя от Ока и при этом оставить в живых. У него не было бы никаких эмоциональных привязок. Достаточно удовлетворительное объяснение? — Оно не лишено логики, — нехотя признал талморец, опуская руки и отступая на шаг. Но нахмуренные брови свидетельствовали, что он не спешил доверяться сказанному. — Не думай, что я просто возьму и поверю во всё это. Я хочу услышать, как ты пришёл к подобному состоянию. Кто ты на самом деле? Оно вообще того стоило? Как по мне, ты зря проводил тот ритуал и пытался понять сны. Велирион отрицательно покачал головой. — Смирись я с ними, было бы только хуже. Я бы даже до полусотни не дожил, как не доживали мои воплощения между этой жизнью и первой. Вернувшаяся память стала моим спасением. — Что это значит? — Я умел заводить врагов. Один такой хочет уничтожить мою душу, но пока мог добраться только до физических оболочек. Знания Авериса помогли мне выжить, ведь в ту ночь нападение было подстроено именно старым врагом. Взгляд Анкано красноречиво намекал на необходимость продолжения истории полуторасотлетней давности.48 год. Месяц Заката солнца. Санхолд
— Ло… — выкрик слуги прервался хрипом. Велирион в прострации смотрел на оседающее с ледяным копьём в груди тело. На поместье напали? Но кто и зачем? Убийца слуги пристально посмотрел на Велириона и рванул к нему, вскидывая руки для заклинания. В самый последний момент Велирион дернулся в сторону, и потому зелёный сгусток попал только в плечо, тут же начавшее неметь. Паралич? Его не собираются убивать, значит… Велирион не отдавал себе отчёта в том, что делал, когда вскидывал здоровую руку и складывал пальцы в неизвестном ему самому жесте. Он равнодушно смотрел за тем, как ядовито-зелёный поток потянулся от врага к нему, наполняя каждою клеточку новой силой, прогоняя немоту в плече. Лишь когда безжизненное тело упало рядом с мёртвым слугой, к Велириону вернулась способность осознавать происходящее. Он в шоке воззрился на свои руки. Он не знал этого заклинания… и в то же время знал. Арсенал Авериса. Рефлекс Авериса. Но много больше его мысли занимало осознание того, что он именно сделал. Он вытянул чужую жизненную энергию до капли и поглотил. Даже звучит чудовищно. Свершённое действие должно вызывать ужас и отвращение, но эльф не чувствовал ни того, ни другого. Только странную ностальгию и нотки удовлетворения… от того, что совершил то, к чему давным-давно взывала его суть. Та тёмная её часть, которой он стыдился и страшился. Убил. Отнял чужую жизнь. А чувствует себя так, будто глотнул ключевой воды после долгой жажды. Потому что в жизни Авериса он был не просто сильным магом, но очень сильным тёмным магом. Таких как он называли чернокнижниками. Убийства, жертвоприношения, истязания и прочая жестокость, на которую не отважатся прочие — это неотъемлемая часть их жизни и их магии. Кто-то, наверное, сказал бы, что Аверис настолько отдался своей тёмной магии, что она извратила его и превратила в злобное чудовище, но это будет ложью. Эта тьма была в душе Авериса всегда, задолго до того, как он призвал своего первого демона. Просто вместо того, чтобы в ужасе прятаться от себя самого, он нашёл идеально дополнявшее его оружие, которое смог питать собственной тьмой, взамен становясь сильнее и избавляясь от излишков агрессии. Практичный метод всегда лучший. Велирион тряхнул головой, чтобы избавить мысли от неуместного философствования, и посмотрел на тело того, кого в этом доме вообще не должно быть. Альтмер присел рядом и опустил закрывающую лицо вторженца маску. Сородич. Иссушенный, будто древняя мумия, без кровинки, без искры жизни — результат заклинания. И никакого сожаления от содеянного, но не из-за профессиональной деформации, а из-за того, что этого убийцы здесь не должно было быть. Но он посмел влезть на чужую территорию, убить чужих слуг, напасть на одного из хозяев — и поплатился. Всё справедливо. Но Велириону не давало покоя то, что нападавший бросил паралич. Его не собирались убивать, его собирались захватить. Для чего? Допрос? Похищение? Велирион не знал и узнавать не хотел. Он покосился на свои пальцы, которые окутывала чёрная дымка тёмного заклинания из арсенала Авериса. Пожалуй, сейчас лучшим выходом будет довериться памяти и умениям магистра… нет, своим собственным памяти и умениям. Своей собственной памяти, которая помогала сейчас смотреть на происходящее с холодной рассудительностью и без лишних эмоций. В конце концов в жизни Авериса были ситуации намного хуже. Велирион-Аверис пронёсся по поместью вихрем щедро приправленного тёмной магией огня. Чернокнижники — мастера тёмной магии, призыва демонов и разрушительной огненной магии. Они в совершенстве несут смерть и разрушение, а Аверис был в этой части одним из лучших. И сейчас именно Аверис уничтожал чужаков, сжигал их плоть и кости, мастерски находил слабые места защиты и пропускал через них сильнейшие проклятия, лишавшие врагов сил и воли, позволявшие нанести последний удар. Лишь изредка он коротко ругался на нетренированное физически тело, на секунду замирал, как Велирион недоумевая, зачем нужно тренировать тело, когда есть магия, а потом как Аверис вспоминал множество ситуаций в сражениях, когда просто магии было мало, и нёсся дальше, вопреки обычаю не скупясь за затратные заклинания. Знак Атронаха, под которым он родился, значительно расширял магический резерв, взамен замораживая магию… что не особо мешало син’дорайскому чернокнижнику, который способен выпить не только чужую жизнь, но и магию. В считанные минуты в поместье осталось лишь двое живых. Прислугу убили чужаки. Чужаков убил Велирион. Но одного лишать жизни не спешил, сковал заклинаниями, обездвижил, оставив лишь способность говорить, и внимательно изучал обычного с виду альтмера. Но изучал не внешне — на магическом уровне. — От тебя разит Скверной, — золотые глаза Велириона-Авериса опасно прищурились. Этот едва уловимый флёр нечестивой энергии чернокнижник знал слишком хорошо. Он постоянно имел с ней дело, используя как сам, так уничтожая тех, чьим орудием была Скверна. Демонов. — Кто и с какой целью прислал тебя сюда? Хотя ему ответ не требовался, всё было очевидно. Телано не был единственной его реинкарнацией, убитой натрезимом, что неизвестно как смог проникнуть в самоизолировавшийся от остальной вселенной Аурбис, он был лишь первым. Почти половина перерождений Авериса не доживали даже до пятидесяти из-за охоты, устроенной на его душу демоном. И не просто не доживали, но даже не успевали вспомнить первую жизнь, знания которой могли их спасти. Велирион успел в последний момент. Теперь он равнодушно смотрел на слугу натрезима, получившего от хозяина кроху силы, и размышлял над дальнейшими своими действиями. Оставаться в Санхолде опасно, его уже нашли… и сейчас он до отвращения слаб, чтобы противостоять Мератрасу. С этим натрезимом у Авериса были очень давние отношения, они неоднократно встречались и пытались друг друга убить. Чернокнижник выходил из схваток победителем, но окончательно убить демона так и не получалось. И вот теперь, когда по неизвестной причине перерождения Авериса пытались вспомнить ключевую жизнь, Мератрас отыгрывался по полной… но тоже не мог поймать его душу, чтобы истязать и уничтожить. Теперь, когда Велирион вспомнил себя-Авериса, он не собирался доставлять демону такого удовольствия. Пора покончить с натрезимом раз и навсегда, но для этого нужно затаиться, выкроить себе время для восстановления сил и знаний, полностью свыкнуться с новой-старой памятью. Вариант действия был лишь один. Аверис не сомневался ни секунды, хотя ему как Велириону очень хотелось задержаться, остановиться, никуда не уходить. Но сохранить себе жизнь важнее. Поэтому, смирившись с бесполезностью информации по Мератрасу на данный момент, Велирион убил молчавшего альтмера и рванул в свои комнаты, чтобы собрать самое необходимое: книги по магии, зелья, деньги и минимум одежды. И всё же он задержался буквально на пару минут, чтобы оставить в кабинете отца записку, что покидает Алинор и извиняется за столь резкий уход, который необходим для безопасности их всех.201 год. Месяц Заката солнца. Винтерхолд
— …и я сел на ближайший корабль на материк. Как бы мне ни хотелось задержаться, чтобы хоть кому-то разъяснить ситуацию, я не имел на это права. Натрезимов нельзя недооценивать, задержись я хоть на час, скрыться с глаз Мератраса у меня бы уже не вышло. Он мог быть где угодно, под чьей угодно личиной, поэтому та бойня была единственным возможным шансом замести следы, — Велирион нахмурил брови. Тогда в ту ночь, он не сомневался в правильности своих действий. Не сомневается и теперь, но не мог избавить сот червя дискомфорта с примесью вины. Что подумали родители, когда по возвращении домой обнаружили гору трупов, а вместо сына или хотя бы его тела нашли лишь записку в две строки? Велирион не мог сказать, что как-то ими дорожит. После возвращения памяти нынешние биологические родители, в целом, казались ему посторонними чужаками. Но какая-то часть, та же самая, которая напоминала о привязанности к старому другу, до сих пор хранила остатки тёплых чувств к паре альтмеров. Оно и не удивительно — дитя привязано к родителям. Так что, если им троим суждено встретиться вновь, Велирион объяснится с ними, чтобы сбросить со своих плеч лишний груз. Но не раньше, чем он разберётся с Мератрасом. Пусть оба родителя были прекрасными боевыми магами, но они рядом не стоят с натрезимом. Не стоит подставлять их под удар. Пусть живут.