Чернокнижник

201 год. Месяц Огня очага. Крепость Феллглоу

      Форт имперского образца представлял собой жалкое зрелище. Крепостная стена и пристройки превратились в груду камней, более-менее уцелело лишь основное здание с башней. Во дворе разбит небольшой лагерь, рядом огород и колодец.       И ни души.       На территории крепости Феллглоу царила мёртвая тишина, а от башни разило… Скверной. Неужели в азеротской книге был круг призыва, и нашлись идиоты, решившие воспроизвести его наугад, даже не зная назначения?       Что хуже — похоже, они что-то, да призвали. Велирион мельком порадовался, что не взял с собой учениц, не придётся никому ничего объяснять. Обнаружение жизни и Обнаружение смерти выявили огромное количество трупов и одного живого наверху башни. Призванный демон? Или просто выживший?       Велирион попытался открыть дверь, но она не поддалась, что-то держало створки с той стороны.       — Выбей дверь, — приказал чернокнижник Ахаваку.       Дремора вскинул меч, но опускать не спешил.       — Твой враг, колдун? Или другой?       Какова вероятность призыва конкретно Мератраса? Было бы проще, знай Велирион, конкретное содержание азеротской книги, а так остаётся только строить догадки. Мог там быть и ритуал призыва натрезима. Существо подобной силы из Круговерти Пустоты вряд ли бы вытянули, но зов мог дойти до Мератраса, как до самого ближнего. С другой стороны, мог ли Хермеус Мора выпустить его из Апокрифа? Если, конечно, демон не выбрался раньше…       Возможно всё. Нельзя расслабляться.       — Это я и буду узнавать.       Даэдрический клинок рассёк дерево как масло. Обломки створок с грохотом упали внутрь, открывая путь в безлюдное помещение совмещённого со столовой холла. Лестница в башню расположилась выше.       Могильную тишину крепости нарушал лишь лязг доспехов дреморы, в котором тонул звук едва слышных шагов чернокнижника. Чем выше они поднимались, тем острее чувствовалась энергетика Скверны, не оставляя сомнений — призыв всё-таки был. Осталось разобраться, кого именно.       Ближе к вершине концентрация магии в воздухе стала настолько высокой, что жажда мерзко зацарапала горло. Велирион поморщился, остановился посреди лестницы и выудил самоцвет маны — консервированная материализованная магия, способная как восполнять резерв, так и утолять магическую жажду. После поглощения стало легче, и альтмер продолжил восхождение.       Предпоследний пролёт. Распахнутая дверь вела в жилые комнаты, в глубине которых находилось живое существо. Велирион прошёл внутрь не таясь, всё равно Ахавак своим грохотом давно дал о них знать. Пальцы чернокнижника объяло трепещущее пламя, он был готов сходу вступить в бой в случае агрессии.       Альтмерка в длиннополой синей робе, распространённой среди практикующих вне Коллегии магов Скайрима, выглядела, как жертва длительного заточения. Измождённый вид, исхудавшее лицо, запавшие глаза, едва стоит на ногах, но состояние не помешало ей направить на вошедших посох, намекая не сокращать дистанцию. Магии от неё почти не чувствовалось.       — А ну стоять! Кто такие, и что вы забыли в моём доме? — враждебно выкрикнула она хриплым голосом.       Ахавак угрожающе навёл на неё меч. Велирион молча рассматривал волшебницу, не спеша с ответом. Она магически истощена, но жива и не ранена, когда наверху десятки трупов. Учитывая заявленное ей главенство, она и проводила призыв.       Славно, не придётся поднимать ту кучу мертвецов с целью выявить идиота.       — Так, значит, ты глава Призывателей. Удобная находка. У меня есть к тебе вопросы, которые я задам после того, как осмотрю верхний этаж. Советую убрать посох и тихо посидеть в углу ради собственного же блага, — сухо уведомил её Велирион, не желая ходить вокруг да около.       Реакция не заставила себя ждать.       — Стоять! Кем ты себя возомнил? Кто ты вообще такой?       Женщина так похожа на загнанного зверя. В углу, откуда нет путей отхода, зажатая врагами, ей оставалось либо смириться, либо отчаянно бросаться на противников. Но, в отличие от зверя, помимо инстинктов у неё был и разум, благодаря которому она не спешила с выбором. Смириться не позволяла гордость, а напасть благоразумие — компетентный маг с одного взгляда опознает дремору.       Но задерживаться и отвечать у Велириона не было желания. Он хотел подняться наверх и получить ответы на роящиеся в голове вопросы. Поэтому чернокнижник сделал жест Ахаваку, и дремора разрубил посох быстрее, чем альтмерка среагировала. Теперь ей остаётся только забиться в угол и ждать.       — Сторожи, — бросил Велирион Ахаваку и вышел, игнорируя окрики женщины.       Последний лестничный пролёт. За запахом Скверны стал различаться ещё один, слабо, едва уловимо, но он казался смутно знакомым. Распознать не получалось, энергетика Скверны его перекрывала.       Последняя ступенька. Свернуть направо, открыть дверь.       Это был ритуальный зал. Более-менее просторный, но сейчас он казался крохотным из-за обилия трупов. За количеством тел не получалось увидеть пола, ковёр мертвецов устилал зал от стены до стены и три ниши вокруг. Зрелище, многих способное обратить в ужас, в душе старого чернокнижника вызывало приятный трепет.       Вот, каковы истинные темномагические ритуалы. Жестокие, смертоносные, жадные до жертв. Могущественные.       Такая жалость, что здесь сила была использована во имя глупости.       Взгляд скользил по телам, изучая, анализируя. Жертв можно было разбить на две категории: пленники, чьи руки были связаны, и свободные маги. Очевидно, когда жизненной энергии стало не хватать, та альтмерка приказала согнать в зал своих подручных, а после пожертвовала и ассистентами. Либо изначально заманила в зал всех магов и принесла в жертву, когда наступил момент. Среди пленников видны тела горожан — в простой одежде, бандитов — в разнотипных доспехах, наёмников — в приличной броне. Даже нашлись форменные доспехи имперских легионеров и накидки Братьев Бури — двух сторон раздирающей Скайрим гражданской войны. Несколько тел во рванье принадлежали, очевидно, местным подопытным, у кого-то в распахнутом в агонии рту виднелись вампирские клыки.       А эти Призыватели не мелочились, основательно, пусть и не достаточно хорошо подготовились к призыву, набрав жертв, которых, примерно, насчитается не меньше полусотни. Без разбора и осторожности… что за идиоты. Пропажу стольких людей не могут не заметить, рано или поздно сюда заявится отряд стражи или наёмников.       Необходимо уничтожить следы ритуала.       Что до него самого…       Губы Велириона сжались в тонкую линию, когда он перевёл взгляд на книгу на пьедестале в центре зала. Это не та, которую он искал. Она гораздо хуже. Теперь он чувствовал её ауру, чувствовал и узнавал. Он ощущал похожую раньше — двадцать семь лет назад.       От книги разило Апокрифом. И Велирион не сомневался, что, если подвинет трупы, увидит на полу рисунок призыва натрезима.       Проклятые твари… Призыватели, их безмозглая глава, Мератрас, Хермеус Мора… пусть Велирион ждал возвращения своего врага, ждал хода Принцев Даэдра, но до чего же не вовремя всё это произошло! Да ещё он сам узнал постфактум, он пришёл слишком поздно, чтобы получить хоть какой-то контроль над ситуацией или хотя бы успеть перехватить Мератраса!       Чувствуя порыв сжать руки в кулаки, Велирион вцепился в дверной косяк, вгоняя когти в дерево, сжимая с такой силой и злостью, словно бездушная конструкция была источником всех бед. Дерево хрустело, сминалось под превышающей эльфийскую силой, больно впивалось в мягкую плоть.       Мало… недостаточно! Так остро желание выплеснуть бурлящую злость в мир, пустить через пальцы ману, обернуть огнём, который жадно пожрёт все, включая дрянную книгу и круг призыва!       Нет, не сейчас. Пока рано устраивать пожар. Сначала — ответы.       Велирион пронёсся по лестнице, едва касаясь ступеней, и ворвался в жилые комнаты. Не сбавляя шаг, он подлетел к альтмерке, схватил за горло и с силой впечатал в стену, с трудом удерживая себя от того, чтобы крепче сжать пальцы и услышать хруст тонкой шеи.       — Чем была забита твоя пустая голова, когда ты надумала проводить призыв? — прорычал чернокнижник в лицо женщине, что машинально вцепилась в его руку в тщетной попытке хотя бы ослабить давление. — Ты хоть понимаешь, что наделала, отродье?       Волшебница возмущённо захрипела, всё-таки вынуждая ослабить хватку. С пережатым горлом не поговоришь.       — Кха!.. Можно подумать… ты понимаешь! — просипела альтмерка, судорожно вдыхая и сверля Велириона злым взглядом. — Пытаешься что-то спрашивать, ничего не понимая, и веришь, что я тебе отвечу? Или думал запугать силой и дреморой? Не будь так самоуверен, я не какая-то пугливая простушка, на мне твои методы не сработают. Хочешь что-то узнать? Для начала начни вести себя, как цивилизованный мер, и отпусти мою шею.       Невероятно. Это что вообще такое: самоуверенность или глупость? Не имея ни крохи магии пытаться ставить условия взбешённому магу с дреморой за спиной?       Лицо чернокнижника застыло восковой маской. Что ж, если эта женщина не понимает глубины той ямы, в которой оказалась, придётся до неё донести.       — Не думай, что я тебя отпущу. Я даю тебе три варианта на выбор, — вкрадчиво произнёс Велирион, смотря в злые упрямые глаза альтмерки. — Первый: говоришь добровольно. Второй: я убиваю тебя и расспрашиваю твой труп. И третий: я вытаскиваю из тебя информацию пыткой. Он мне нравится больше всех, потому что сейчас я очень зол и жажду вывернуть кого-нибудь наизнанку. Почему бы не тебя?       — Я же сказала — не пытайся меня запугать. Я не из тех жалких неженок, которые боятся боли, — высокомерно уведомила женщина и вскинула подбородок. Немного, насколько позволяла хватка на горле. Её надменный взгляд распалял гнев — эта тупица действительно не понимает, в какой ситуации оказалась? — Я лично вскрывала и мучила смертных и даже вампиров. Воображаешь, будто меня можно испугать перспективой оказаться на их месте? Ты многого обо мне не знаешь.       — Тогда узнаю лучше, — прорычал чернокнижник, крепче сжимая ладонь, заставляя альтмерку поперхнуться словами и машинально вцепиться в его запястье в тщетной попытке ослабить хватку, вдохнуть воздух. Подержав жертву ещё немного, Велирион слегка ослабил ладонь, давая возможность дышать, но не говорить.       Короткий импульс деактивировал кольцо с иллюзией. Когда альтмерское золото затянуло ядовитым зелёным свечением, в глубине взгляда женщины, наконец, мелькнуло что-то, похожее на страх. Без сомнений — она уже видела сияние Скверны в глазах призванного демона. И сейчас вспоминала его.       Чернокнижник поднял свободную руку и медленно, давая рассмотреть длинные изогнутые когти, приблизил к лицу альтмерки. Она дёрнулась, попыталась что-то прохрипеть. Усилившаяся хватка однозначно сказала: заткнись и замри.       Ладонь мягко легла на щёку женщины, оглаживая кожу ласково и нежно. Словно ласкала любовницу, а не пленницу, которой только что грозили жестокой расправой. Велирион завороженно наблюдал, как в миндалевидных оранжевых глазах, в которых отражались зелёные огоньки, расцветает непонимание, недоумение… как растёт напряжение. Он почти что слышал, как в голове волшебницы одно за другим проносятся предположения.       Ни к чему мучить неизвестностью.       Большой палец нежно очертил линию скулы. На секунду замер.       И коготь погрузился в оранжевый глаз.       Вся бравада женщины улетучилась вместе с криком, эхом разнёсшимся по пустой башне. Пальцы вцепились в пластины перчаток в тщетной попытке убрать от себя хотя бы одну руку, но куда простой смертной тягаться с демонической силой? Одна рука чернокнижника продолжала сжимать шею, лишь ослабила хватку, позволяя жертве упиваться криком. Вторая крепко фиксировала голову, почти ломая кость нижней челюсти. Альтмерка пыталась вырываться, пиналась, насколько раз болезненно попав по голеням и коленям в намёке, что у неё есть лишние конечности.       Велирион тряхнул жертву и легонько приложил затылком об стену, заставляя поперхнуться криком.       — Для речи глаза не нужны, но я оставлю тебе один, чтобы ты порадовала меня ужасом, что поселится в твоём взгляде, когда я начну терзать тело. У тебя так много лишних частей, напрашивающихся на укорачивание, — Велирион ближе наклонился к лицу женщины, не отводя немигающего гипнотического взора от её распахнутого глаза. Его голос понизился, превратившись в почти интимный, но такой зловещий шёпот: — Я не стану отрезать конечности сразу, буду отнимать их маленькими кусочками. Ногти, фаланги… или, быть может, сначала снимать с них кожу? Или вовсе не отрезать, а свежевать тебя заживо. Ты же понимаешь, что я не позволю тебе умереть в процессе? Я прекрасно владею магией, способной поддерживать жизнь даже при самых страшных повреждениях. Я сдеру с тебя кожу, вырежу сухожилия, вскрою и выверну грудную клетку — но ты будешь жива. Лишь язык не трону, ведь нужно тебе как-то говорить? Если и дальше продолжишь цепляться за нелепое упрямство, я истерзаю твою оболочку так, что узнать в тебе гуманоидное существо будет невозможно, и допрошу твою душу. Тебе не хватит силёнок противиться моей воле, ты расскажешь всё до последнего слова, а затем…       Нити тёмной магии беспрепятственно проникли под кожу и коснулись души.       — …я покажу тебе, что умею терзать дух не хуже плоти. Уверен, в ваших запасах найдётся чёрный камень, поэтому мы с тобой ещё долго не расстанемся.       На лице альтмерки застыл страх. Её тело замерло, все мышцы напряглись до предела в попытках сдержать предательскую дрожь. Теперь до неё дошло, какая участь её ждёт. Теперь она не пыталась кичиться стойкостью и непреклонностью. Её страх подобен сладчайшему нектару, он вызвал в душе чернокнижника радостный трепет, порождал желание взрастить его до ужаса, воплотить каждую из угроз, провести глупую жертву через настоящий кошмар и вдоволь упиться чужими болью и страданиями.       Если женщина не одумается, так и будет.       — Что ты… такое? — её голос дрожал, а глаз не смел моргнуть. Он слезился, но веки не смыкались ни на миг, словно в страхе, что стоить хоть на кратчайшее мгновение упустить из виду своего палача, как обещанные муки станут реальностью.       — Это не имеет значения, — приоткрывшиеся в обманчиво ласковой улыбке губы обнажили острые клыки. — Куда важнее твой выбор. Чего же ты желаешь: нескончаемой агонии или лёгкой смерти? Будешь хорошей девочкой и расскажешь мне всё, что я хочу знать, и я позволю тебе уйти быстро, даже душу не трону… что ты решила?       — Я… я всё тебе расскажу. Спрашивай.       Разумное решение, но… Велирион почувствовал укол разочарования. Он действительно был бы не прочь истязать самонадеянную идиотку.       — Рассказывай с самого начала — как тебе вообще пришло в голову воспроизвести ритуал из книги, в которой ты не понимаешь ни строчки.       Женщина послушно заговорила.       Таинственная книга Арканеума всегда приковывала к себе интерес. Маги Коллегии хотели решить её загадку, хотели прочесть, хотели понять. Лидер Призывающих исключением не стала, пожелав её постичь, как только увидела воочию. Она потратила годы на поиск решения и пришла к простому, но опасному пути.       Не найдя упоминаний неизвестного языка ни в одной из книг, волшебница решила искать ответ у того, кто собрал у себя все знания мира — у Даэдрического Принца познания Хермеуса Моры.       Пытаясь найти святилище Хермеуса Моры в Скайриме, она напала на след так называемой Чёрной книги, своеобразного портала в Апокриф, что было даже лучше святилища и ожидания дня призыва. След привёл альтмерку на остров Солстхейм, куда она отправилась после того, как глупый ученик Коллегии притащил ей вожделенный фолиант.       Она смогла добыть артефакт, но с момента открытия Чёрной книги она вообще ничего не помнила, ныне уверенная, что попала под чей-то ментальный контроль. В памяти осталась лишь тёмная пелена, спавшая в ритуальном зале в окружении ковра тел перед неизвестным существом, явившимся в План смертных. Чудовище похвалило глупую чародейку, посмеялось над ней и в жесте извращённой благодарности оставило жизнь, бросив лишённую магии, слабую, не способную даже стоять на ногах женщину в опустевшем форте среди мертвецов. Зато с пониманием желанной книги.       — Это всё, — устало прошептала альтмерка и закрыла глаз. — Ты обещал мне быструю смерть.       Опрометчиво обещал. После услышанного желание растерзать идиотку вспыхнуло с новой силой. Попала она под контроль натрезима или даже Принца Даэдра, но это её не оправдывает. Она своими руками выпустила Мератраса из Апокрифа.       На её счастье Велирион всегда держал данное слово.       — Да, обещал, — процедил он и свернул женщине шею.       Отбросив обмякшее тело, чернокнижник пошевелил ладонью, чувствуя, как чужая кровь пропитала ткань перчатки и та теперь неприятно липла к коже. Надо было снять прежде, чем выкалывать глаз…       — Неплохо нагоняешь на смертных страх, колдун, — в насмешливом голосе Ахавака слышались нотки одобрения. — Мне даже понравилось на тебя смотреть. Когда ты запугивал её, ты был похож не на эльфа. Ты был подобен нам.       Велирион повернул голову и смерил разболтавшегося дремору ледяным взглядом.       — Ещё раз услышу сравнение с даэдра — все обещанные ей муки исполню на тебе. Хорошенько думай о том, что говоришь.       Альтмеру казалось, что он вот-вот услышит раздражающий смешок, даже ждал его. Ждал, чтобы Ахавак дал повод для мучений. Но маркиназ уловил настрой хозяина и благоразумно заткнулся.       Какая жалость.       Велирион отошёл к сундуку возле кровати, на который волшебница указывала, как на хранилище азеротской книги. Незапертая крышка легко открылась, являя взору толстый крупный фолиант, который дышал древностью. На мгновение пальцы дрогнули.       Надо же… такая неожиданность.       Не сомневаясь, что он увидит, Велирион открыл книгу и перелистнул несколько первых страниц. Да, как и ожидалось. Древняя и потускневшая от времени печать королевской библиотеки Зин-Азшари ласкала взгляд изящными тонкими узорами. И рядом с ней, стыдливо уступая в красоте и эффектности темнела печать Эльдре’Таласа. Это не просто книга на древнеэльфийском. Это шен’драларский фолиант, одно из сокровищ, что давным-давно королева Азшара доверила Тортелдрину.       Одно из сокровищ, которые постигали Таящиеся.       Когда-то Аверис изучал по этой книге основы демонологии и магии Скверны. И… кажется, это её он не досчитался, когда спустя тысячи лет забрал из Забытого Города шен’драларское наследие. Понятно теперь, почему.       В свете новостей нахождение своей собственности не принесло особой радости. Лишь немного шевельнулось в душе чувство тёплой ностальгии. Но даже так Велирион укрепился в одном понимании — Ураг не получит эту книгу. У неё есть законный хозяин.       — Колдун, — вновь открыл рот Ахавак. Теперь без веселья, говорил ровно и серьёзно: — Демон вернулся. Ты стремишься убить его, я помню. Хочу сказать: я не забыл его оскорблений и всё ещё хочу получить его сердце и язык.       Мератрас не просто оскорбил Ахавака, он потоптался по его гордости даэдра, его гордости киназ. При всей своей кровожадности и жестокости у дремор есть свои понятия о чести и гордости, попрание которых они воспринимают как худшее из оскорблений. И сполна демонстрируют даэдрические мстительность и злопамятность оскорбившему их идиоту.       Завуалированная просьба Ахавака не удивила Велириона.       — Жизнь и душа мои, остальное можешь забрать. Если не умрёшь, как в прошлый раз.       Что теперь маловероятно. Возвращение силы чернокнижника сказалось и на его прислужнике. Ныне сила Ахавака поражала воображение, она ставила его почти вровень с Велирионом и Мератрасом. Она настолько велика, что альтмеру пришлось запечатать её до уровня валкиназа, чтобы при выходе из долины дремора не переполошил всех магов в округе.       Теперь Ахавак представляет серьёзную угрозу для натрезима.       Забрав книгу, Велирион жестом позвал дремору за собой. Пора разобраться со следами ритуала и не только.       В отличие от бандитских лагерей, логова магов-отступников представляли куда большую ценность. Даже гадкое настроение не позволило Велириону махнуть рукой на имущество мёртвых магов и уничтожить вместе с фортом, поэтому чернокнижник потратил немало времени, обыскивая Феллглоу и собирая книги, исследовательские дневники, зачаровательные и алхимические реагенты и зачарованные вещи. Последние не отличались силой и редкостью чар, ученики Андасейи сделают не хуже, но всё это можно неплохо продать или распылить на реагенты. Когда на недовольном Ахаваке кончилось место, Велирион призвал даэдра-паука, и вот она смогла нести в разы больше добычи, нежели дремора.       Вызов от Шарны, сообщившей, что в Саартале найден могущественный артефакт неизвестного происхождения, не возбудил особого интереса. Маги всё-таки нашли искомое чудо себе на радость. Жаль, конечно, что на трофей Коллегии не предъявить прав, но, возможно, он окажется какой-нибудь ерундой, способной привести в восторг лишь ученика или впечатлительных недоразумений Винтерхолда.       Неважно. Велирион потом посмотрит. Сейчас он намеревался вернуться с добычей в долину и остаться там на денёк-другой, привести мысли в порядок и подумать над сложившейся ситуацией. Мератрас — единственное, что волновало его на данный момент.       Чёрную книгу Хермеуса Моры, подумав, чернокнижник решил взять, а не уничтожать. Он не жаждет иметь при себе артефакт заинтересовавшегося им Принца, но, как знать, вдруг настанет момент, когда он может пригодиться? А если нет, так и останется под сдерживающими печатями в кабинете Велириона в башне даэдрологов.       Но как же хочется прочесть её, хоть глазком заглянуть в Апокриф. Даэдрический План, где собраны все знания Аурбиса… Возможность заглянуть туда, лежащая на расстоянии вытянутой руки, пьяняще манила, подобно изысканному старому вину.       Нет. Может, Велирион и разменял не одно тысячелетие, но мозгов он не растерял и в старческий маразм не впал. Ноги его не будет в царстве Хермеуса Моры без крайней нужды, как бы ни было интересно.       Когда всё более-менее ценное было собрано, Велирион вывел своих даэдра во двор и положил перед собой на землю три найденных в Феллглоу заполненных великих камня душ. Удачная находка, что сэкономит ману. Чернокнижник прикрыл глаза, беззвучно зашептал слова заклинания, сплетая сложный узор конструкта, питая его энергией душ, своей магией и призываемой магией Обливиона.       Через выбитые двери легко можно было увидеть, как в темноте холла зародился огонёк, принявшийся стремительно расти, набирать силу, обращаться гудящим яростным вихрем фиолетово-синего хаотического огня.       Столб пламени прорвался через башню, разрывая форт изнутри, пожирая каждую деревяшку, каждый камешек, каждую частицу плоти, каждую косточку. Он жадно и неумолимо стирал следы ритуала и энергию Скверны, попутно глодая простоявшую века крепость.       Лишь когда на месте крепости Феллглоу осталась бесформенная груда оплавленного камня на выжженной пустоши, Велирион унял огонь и открыл портал домой.