Чернокнижник

201 год. Месяц Начала морозов. Винтерхолд

      Она была здесь.       Белоснежное одеяние, васильковая кожа и покровительственные золотые глаза. Она взирала на эльфа подобно мудрой матери, встречающей неразумное дитя. Бирюзовый свет Ока Магнуса очерчивал контур призрачного образа, подчёркивал её величественность и великолепие.       Магия не может не быть ей к лицу.       — Как я и говорила — ты неизбежно вернёшься, — молвила она. Тёмные губы изогнулись в снисходительной улыбке. — Тянуться к магии в твоей природе, мой своенравный Высокорожденный.       — Не твой, — тихо ответил Аверис. — И никогда твоим не был.       Он застыл у стены, касаясь холодного камня рукой, словно последнего моста к реальности. Реальности, от которой он сделал шаг, придя в Зал стихий ночью, когда здесь никого нет, а двери заперты. Пришёл к Ней. К той, что преследовала его по всей Коллегии, оставляя лишь в Миддене. Он так долго пытался её игнорировать. Так долго пытался абстрагироваться от мелодичного голоса.       Но вот он здесь. И впервые за многие дни ей отвечает.       Она вскидывает голову, и нежные переливы смеха разносятся по залу под аккомпанемент песни и тихого гудения артефакта.       — Наивный, все Высокорожденные от рождения мои слуги. Все калдорай от рождения мои подданные. Не имеет значения, сколько лет минует, какая эпоха настанет, как изменятся эльфы и как глубоко погрязнут в отрицании. Истина одна: эльфийский народ принадлежит Азшаре.       — А Азшара принадлежит Н’Зоту? — губы сами собой кривятся в усмешке от того, с какой дерзостью он отвечает Королеве. В усмешке от осознания, что дерзит сам себе. — Нет, уже не ему. Смерти. Я собственноручно убил Азшару. Ты — не она, всего лишь порождение моего подсознания.       Она не оскорбилась. На губах застыла загадочная улыбка, словно она знала нечто, что сокрыто от Авериса.       — Ты с такой уверенностью это заявляешь, Аверис… Ты действительно считаешь, что меня так легко отправить в небытие? Я — Королева, я — Магия.       — Умирают даже великие.       — Но смерть не становится для них концом. Ты прямое тому доказательство, — золотые глаза оказались совсем близко. — Ты поднял руку на свою королеву и пролил мою кровь. Непростительный жест, но я готова закрыть глаза на твою дерзость, если ты исправишь ошибку. Возьми силу Ока этого местного божка и присягни мне. Верни меня в мир живых. Встань подле меня, Аверис, стань моей дланью, и мы воплотим будущее, от которого ты опрометчиво отрёкся в Назжатаре, но которое ты желаешь. Тебе достаточно протянуть руку, и начнётся новая, лучшая эра под дланью Азшары.       Аверис задумчиво рассматривал совершенные черты лица, про себя представляя, каким могло бы стать обещанное будущее под властью могущественной Королевы, что однажды уже создала империю, могущество которой способна превзойти лишь одна. Она сможет сделать это снова, имея в руках источник арканы. И она не разрушит вторую империю, помня прошлые ошибки.       Даже жаль, что она лишь галлюцинация.       — Пустые слова. Мы отрезаны от нашего народа. Кого здесь возвращать и объединять? Меры — чужаки, не связанные с нами ни кровью, ни духом.       — Наш народ далеко, но он существует. Где бы он ни был, я найду его и верну себе. А тем, кто в этом мире зовёт себя эльфами, я милостиво позволю стать моими подданными. Их миру суждено стать нашим… ведь обратной дороги в Азерот нет, — мелодичный смешок нёс в себе насмешку и… упрёк? — Такая изумительная ирония, Аверис. Тебя могли ненавидеть, проклинать, бояться, но, когда дело касалось защиты мира, тебе доверяли больше, чем кому-либо. Никто помыслить не мог, что верный защитник Азерота всех предаст…       — Если их кто и предал, то лишь собственная слепота! — вскинулся Аверис, с силой впиваясь когтями в стену. — Спасение было одно, все прочие варианты не более, чем отсрочка!       Брови Азшары приподнялись в насмешливом жесте. Вне сомнений, её забавлял оборот, что принял разговор. Она отступила в сторону, в тень колонны, становясь едва различимой — лишь светлело белое одеяние.       — Сколь много поверженных тобой врагов говорили те же слова? Ты им не верил, убивал без жалости, не желая их понимать, обвиняя в безумии. Но кто настоящий безумец?       — Это не то же самое, они…       — Эй, ты с кем говоришь?       Аверис застыл. Он медленно повернул голову и как можно незаметнее выдохнул — не чужак. Орк в чёрной робе рассматривал его из-под глубокого капюшона.       — Ни с кем, — Аверис поморщился и покосился на пустую тень. — Мысли вслух.       Орк недоверчиво хмыкнул и посмотрел по сторонам, прислушиваясь и даже принюхиваясь.       — Признаться честно, я не поверил, когда Ленор сказал, что у тебя подтекает крыша. Но за две недели успел на тебя насмотреться… Велирион, ты меня слушаешь? Эй, Велирион!       Аверис раздражённо поморщился и посмотрел по сторонам. Здесь никого, кроме них двоих, так с чего этот орк пытается дозваться какого-то…       Точно.       Это же его имя.       Эльф с силой помассировал виски, пытаясь привести в порядок мысли, на которые нещадно давит песнь магии. Он больше не син’дорай, не Аверис. Он альтмер по имени Велирион. Как он вообще умудрился настолько забыться?       — Как ты там сказал? «Крыша подтекает»? Проклятье, это ещё мягко сказано, — выдохнул Велирион, поворачиваясь к Гатнагу. — И давно ты здесь? Много успел услышать?       — Только зашёл. Что, боишься, узнаю подробности твоего бреда? Можешь расслабиться — я ни слова не понял. Что-то азеротское, я так полагаю, — отмахнулся Гатнаг, но его усмешка сменилась лёгким беспокойством. — Знаешь… я ведь был уверен, что у тебя есть собеседник. Я слышал голос. Женский.       Призрак за спиной Гатнага с превосходством улыбнулся.       Велирион недоверчиво покачал головой. Нет, быть не может. Невозможно. Азшара — галлюцинация, Гатнаг никак не мог её услышать! Альтмер не без раздражения покосился в сторону Ока Магнуса, стараясь не смотреть прямо на артефакт.       — Похоже, безумие заразно.       …упиваешься слепотой…       …хватит себя терзать…       …открой глаза и шагни в новую эру…       Взгляд орка в сторону Ока был ещё менее дружелюбным.       — Отлично, теперь и меня коснулось. Пожалуйста, скажи, что ты уже доделал свои сосуды, и эта хрень скоро исчезнет.       — Пробный образец принял в себя рассеянные в воздухе частицы арканы, так что самая сложная часть завершена. Осталось немного доработать и найти способ изъять энергию непосредственно из Ока Магнуса, при этом его не дестабилизировав, — Велирион отвернулся от артефакта и в задумчивости уставился на носки сапог. Мысли ворочались нехотя, с трудом, мозг уже не первый день требовал отдыха и сна, но альтмер не позволял себе такой роскоши. У него нет на это времени.       Со дня разговора с Авгуром Данлейнским он вплотную занялся сосудами арканы, отодвинув все прочие дела на задний план. Из Миддена выбирался пару раз в день — поесть и поспать — и вновь возвращался к работе.       Идеальным материалом для сосудов стало метеоритное стекло, что даже не удивительно. Оно — этерический фрагмент, оно буквально создано для принятия и хранения поступающей из Этериуса арканы. Сложнее было найти способ создать из него сосуд правильного размера и вместимости, увы, что технологии обработки метеоритного железа сгинули вместе с айлейдами. Велирион призвал себе на помощь все скопленные за тысячи лет знания, вытащил из памяти все знания о школе тайной магии — Трансмутации, и подкрепил недостающие фрагменты нирнской школой Изменения. Только тогда начало что-то получаться — удалось провести слияние велкиндских камней и очистить их от сторонних частиц маны. Пробный образец, который удалось заставить поглотить и запереть частицы арканы из воздуха, но который не способен вместить удовлетворяющее количество энергии.       Нужно увеличить количество велкиндских камней до десяти на сосуд. А число сосудов увеличить до трёх. Это — самый минимум.       Остаётся проблема изъятия арканы из Ока Магнуса. Её, теоретически, способен решить посох Магнуса, который до сих пор не в руках Велириона, но уже почти. Возможно. Если зацепка точна.       С её получением очень помог Гатнаг. Он тогда только прибыл в Коллегию, и они с Велирионом обсуждали положение дел и планы. Заглянули в Зал стихий — посмотреть на главную проблему Коллегии и лично Велириона.       Какое-то время вампир в глубокой задумчивости рассматривал артефакт.       — Хм… — наконец, отмер он. — А ведь и впрямь похож. На посох, я имею в виду.       — Хочешь сказать, ты знаешь, как выглядит посох Магнуса? — напрягся Велирион.       Гатнаг всё это время знал о могущественном аэдрическом артефакте и молчал? Да если бы только посох был у Велириона изначально, как бы это всё облегчило!       — Не изображай пуму, которой наступили на хвост, — Гатнаг успокаивающе поднял руку и покачал головой. — Я видел посох ещё до Кризиса Обливиона. Бегал с ним один маг из балморского отделения гильдии. Если бы посох был у меня, ты бы об этом знал.       — Балмора? — на мгновение Велирион помрачнел, но вспомнил слова Авгура. Если тот не солгал, посох не погребён извержением Красной Горы, иначе как Арен мог его видеть? Если это, конечно, произошло после Красного Года. — Будем надеяться, нам не придётся бежать до Вварденфелла. Архимаг должен знать, где посох, хотя бы приблизительно. Он в последнее время часто бродит вокруг Ока Магнуса, поэтому повторим этот разговор при нём. Посмотрим, что он скажет.       Они повторили, заменив личное свидетельство иллюстрацией и рассказом знакомого эльфа. Савос Арен поначалу не сказал ничего, но Велирион следил за ним и видел, как он напрягся. Вовлечение архимага в разговор только подтвердило — он знал что-то про посох, слишком упорно отводил глаза от собеседников, при этом распинаясь, что был бы не прочь обладать таким артефактом. Как же хотелось припереть его к стенке и спросить прямо… а ещё лучше — вытащить сведения силой.       Арен всё-таки решил сказать чуть больше, чем ничего — сослался на Мирабеллу, которая упоминала посох Магнуса. Правда, оказалось, что она ничего не знала кроме того, что его искал Синод. Идти по их следу — заведомо пустая трата времени. Эти недоумки собственную гордость найти не в состоянии, куда им до аэдрического артефакта?       Желание запытать архимага вспыхнуло с новой силой.       Тому крупно повезло, что оно не получило развития благодаря Илас-Теи. Аргонианин всё-таки сделал выбор в пользу Андасейии и вместо того, чтобы покорно ждать распоряжений, проявил инициативу, подслушав разговор архимага и мастера-волшебника. Арен передал Мирабелле некий предмет из Лабиринтиана на случай, если с ним что-то случится. Выглядел архимаг подавленным, словно на плечах его тяжкий груз, безжалостно клонящий к земле.       Связано это с посохом Магнуса? Может, да. Может, нет. Но то, что архимаг отдал нечто на хранение Мирабелле после разговора о посохе Магнуса, заставляет обратить внимание на это действие. Пробравшийся в комнату Мирабеллы Ирамо рассмотрел предмет, оказавшийся массивными дверным кольцом с древненордской резьбой.       На поиски Лабиринтиана немедленно были посланы разведчики, благо, карты из Арканеума говорят, что он недалеко от Раннвейга. Если же зацепка ничего не даст, придётся поговорить с Ареном по душам.       А Велирион приступил к созданию сосудов, полностью отдав себя делу и в последние дни пренебрегая сном и заменяя его зельями, не желая терять времени, когда до финала осталось пара шагов. Отоспится, когда решится вопрос Ока Магнуса и Рассветного колодца.       Хотя, наверное, немного вздремнуть всё-таки стоит. Этой ночью Велирион обнаружил себя заснувшим прямо в Миддене, продрогшим до костей и с навязчивым желанием прийти к Оку… и призраку.       — Пойдём отсюда, — негромко сказал Велирион, с трудом заставив себя повернуться к артефакту спиной и сделать шаг прочь. — Рядом с ним я с трудом воспринимаю реальность.       Во дворе лицо обдал колючий ледяной ветер. Велирион остановился у статуи Шалидора, чувствуя желание закутаться в плащ и надеть капюшон, но не поддаваясь ему. Мороз северной ночи неплохо отрезвлял.       — Я удивлён, что ты вообще её воспринимаешь, — Гатнаг бесшумно остановился рядом. — Глюки, жажда, и это на протяжении трёх недель — любой бы свихнулся. А ты своё состояние ещё и усугубить рад. Живым нужен сон. Ты сейчас выглядишь также паршиво, как после Мератраса.       Велирион криво усмехнулся. Он уже успел ужаснуться своему отражению. Но он почти закончил сосуды и… была ещё одна причина, по которой он сменил кровать на зелья.       Он больше не может противиться зову в бессознательном. Его тянет к Оку Магнуса. Несколько дней назад он проснулся, стоя напротив препоны.       Но зелья с каждым разом всё хуже поддерживают бодрствование. Организм на пределе. Попробовать поспать, привязав себя к кровати, что ли?..       Такая соблазнительная мысль.       — Ты прав. Мне стоит сделать передышку, — согласился Велирион и неспешно побрёл к Залу достижений. — Займусь этим сейчас.       К кровати альтмер себя всё-таки привязал, затянув на запястье такой узел, что его и в сознательном состоянии поди развяжи. Проще разрезать. Сознание погрузилось во тьму, стоило голове коснуться подушки.       Чтобы взорваться болью.       С губ сорвался хриплый стон, рука обхватила голову в нелепой попытке унять боль, разогнать красную пелену, угомонить распирающую мозг чудовищную какофонию.       Манящая песнь обернулась громогласным рёвом.       Последняя песчинка упала.       Когда сознание более-менее прояснилось, Велирион осознал себя на полу в скрюченной позе с болезненно вывернутой привязанной рукой. Какое-то время он тупо смотрел перед собой, шепча проклятия в попытке расслышать их за рёвом магии.       Это всё-таки случилось.       Какой-то пустоголовый кретин активировал Око Магнуса.       Разбираться с узлом не было времени. Магия обратила верёвку в пепел, и альтмер с болезненным шипением опустил руку при помощи здоровой. Проклятье, похоже, вывих… плевать, потом разберётся. Сейчас важнее Око Магнуса.       Наспех одевшись, Велирион вылетел из комнаты. Придётся действовать по ситуации, как угомонить активированный аэдрический артефакт, альтмер не представлял. Но одно он знал точно — для начала он свернёт шею слабовольному тупице, даже если это будет сам архимаг.       Особенно, если это будет архимаг.