Чернокнижник

202 год. Месяц Утренней звезды. Артейум

      Жизнь на острове Псиджиков мирно шла своим чередом. При взгляде на него, не зная подоплеки, и не подумаешь, что здесь обитают маги самого древнего и таинственного ордена. Не все монахи носили форменные робы, предпочитая ходить по Артейуму в простой одежде. Кто-то трудился в полях, ухаживая за пшеницей, овощами и фруктами руками и магией. Кто-то с удочками и сетями бегал к побережью на рыбалку. Кто-то устроился с мольбертом и красками в живописном местечке. Кто-то читал книгу под сенью дерева. Кто-то выгуливал грозового атронаха. Обыденная жизнь магов, в долине Длинных теней картина похожая, только народа больше.       Велирион отстранёно наблюдал за монахами с возвышенности с небольшими декоративными водопадами. Сотрудничество с орденом не стояло на месте, чернокнижник предоставил свои воспоминания тем же вечером после слушания. Магический омут показал монахам всё, что они просили: войну с Пылающим Легионом, Древних богов, Ан’Кираж, Кузню Созидания, Саргераса и его удар, раненый Азерот, кровоточащие раны мира, облепленные буровыми установками, шахтёрами, Безликими и просто искателями силы. Картины были ужасающими даже для не связанных с Азеротом Псиджиков, и после них замолкли даже самые громкие скептики. Ярлык безумного анархиста с архимага сняли окончательно, и начались переговоры. На удивление лёгкие, нельзя не отметить. Во многом на это повлиял настрой Келаруса, который хотел покончить с угрозой Жатвы и Ока Магнуса, а не навесить цепи на Велириона. Жаль, что таковой настрой не помешал ему поставить условия для содействия ордена: советники при Коллегии и Андасейи. Нехотя Велирион согласился впустить по монаху в Винтерхолд и долину, ибо это условие самое простое из всех возможных, что ему могли предъявить. Тем более, что советники не бесполезны: через них будет осуществляться связь с Артейумом, и они будут передавать всё, что Псиджики узнают об Оке и тех, кто им завладел. Орден будет искать магические очаги, способные оказаться новой брешью, прорывы демонов и любые признаки, способные хотя бы примерно указать на местоположение Мератраса и Мефистрота — о втором натрезиме всё-таки пришлось рассказать для более эффективного сотрудничества, — а также окажут поддержку в битве с демонами и прочими приспешниками Боэтии. Со своей стороны Андасейи будут главной ударной силой, разбираясь непосредственно с демонами, и также будут искать местоположение Мератраса и Ока своими способами.       Договорившись обо всём в максимально короткие сроки, гостям позволили, наконец, покинуть Артейум, портал откроют уже через час. Его Велирион решил скоротать за неспешной прогулкой и любованием местными пейзажами, которые так напоминали Алинор. Глупо не признать — он скучал по краям своей третьей родины. Ирамо составил ему компанию, но больше из недоверия к новым союзникам, нежели из интереса к Артейуму. Силейни собирала местные травы для экспериментов. Лермион предпочёл засесть в неприметном углу неподалёку от точки портала и лишний раз не сталкиваться с местными из-за неприязненного отношения псиджиков к некромантии и её практикам. Выпущенных из-под замка Мегиру и Ахавака Велирион оставил с Лермионом.       Рядом раздался тихий стрекот. Маленькое существо, похожее на смесь гуманоида и насекомого, пролетело мимо, игриво заложив вираж и скрывшись за кустом.       — Что это такое? — растерянно спросил Ирамо, глядя вслед существу.       — Никсад. Всего лишь безобидная мелочь, даже не стремится напакостить, — чуть усмехнулся Велирион. — Когда-то их можно было встретить в разных уголках Тамриэля с тёплым климатом, но теперь они остались лишь на алинорских островах и то в небольшом количестве. Под властью Империи фауна архипелага изрядно поредела из-за того, что имперцы отлавливали «диковинных» созданий для удовлетворения капризов аристократии и коллекционеров.       Неприятные воспоминания вызвали желание скривиться, ведь в предыдущих воплощениях альтмер наблюдал деятельность имперских небарра своими глазами. Было и браконьерство, и вандализм, и возведение уродующих лик Алинора построек, и вмешательство в тысячелетние устои и традиции с целью их переиначить. В первые годы мало кто желал мириться с властью завоевателей, кто-то негодовал лишь на словах, а кто-то действовал. Велирион тоже присоединился к мятежникам в былом воплощении. Он был юн, но горел злостью и энтузиазмом, не гнушался использовать снившиеся знания первой жизни. Возможно, их движение могло бы что-то изменить и если не скинуть, то хотя бы ослабить удавку имперской власти, но затесавшийся в их ряды предатель сдал имперцам всех. Альтмер хорошо запомнил грязную тесную камеру, томительное ожидание и холод топора на шее под сотнями взглядов собравшейся толпы.       Эта смерть также являлась во снах последующих жизней, принося с собой подсознательную неприязнь к империи Септимов и фигуре Тайбера Септима, которую ранее не получалось обосновать.       — На самом деле на Алиноре много флоры и фауны, которой больше не осталось на материке. Если в будущем доведётся навестить Алинор, возьму тебя с собой, — негромко проговорил Велирион, выныривая из неприятных воспоминаний. Он проводил взглядом уже двух вылетевших из куста никсадов. Он знал несколько мест, которые его воспитанник непременно оценит.       Тот неловко кашлянул и переступил с ноги на ногу.       — Я не думаю, что мне там обрадуются. Я же чужак, да ещё не чистой крови.       — Гостевую грамоту я тебе добуду. А что до чужого мнения, то оно нам не нужно, — насмешливо фыркнул Велирион и скосил глаза на Ирамо. — Когда это тебя начали волновать косые взгляды?       — Никогда, — фыркнул в ответ Ирамо и усмехнулся. — На перекошенные рожи дорогих сородичей я полюбуюсь со смехом. Если действительно есть шанс провести меня дальше порта, то я за. Ты столько рассказывал про Алинор, что я буду только рад увидеть его сам.       — Значит, увидишь, — заключил чернокнижник, довольный услышанными словами.       — Вэл, а… — Ирамо резко осёкся и помрачнел, глядя куда-то в сторону.       Обернувшись, Велирион увидел приближающуюся Милирен и про себя поморщился. Он не горел желанием с ней говорить, но по её виду ясно, что за этим она и пришла. И что же ей понадобилось, когда все вопросы уже закрыты Келарусом?       — Мы можем поговорить? — негромко попросила Милирен. Лицо её выражало задумчивость, но без капли неприязни и подозрения, за время пребывания в Чёрном Пределе ставших привычными.       Велирион склонил голову к плечу, рассматривая монахиню, отвечавшую ему спокойным ожиданием. В принципе, можно и поговорить, заодно в процессе поинтересуется, как Милирен умудрилась выжить под обвалом. Чернокнижник жестом попросил Ирамо оставить их. Тот недовольно поджал губы и, не забыв резануть по Милирен неприязненным взглядом, направился в закуток Лермиона.       — О чём же вы хотите поговорить? Мне казалось, мы всё прояснили с мастером обрядов.       — Так и есть. Я всё видела и слышала сама. Не скрою, ваше прошлое породило у меня множество вопросов, которые я очень хочу задать. Это не подозрение, лишь любопытство.       — Любопытство, говорите? — хмыкнул Велирион, несколько удивлённый словами Милирен. Простой интерес не то, чего он от неё ждал. — Теперь оно одолевает и меня. Что именно в моём прошлом не даёт вам покоя?       — Что может не давать покоя в прошлом неоднократно перерождавшегося мага из внешнего мира? Примерно всё, — с губ Милирен сорвался глухой смешок. Она кивнула на дорожку, предлагая пройтись, и сделала шаг первой. — Но больше всего меня удивило, сколь благородный поступок вы совершили. Не буду лгать, вы не кажетесь тем, кто способен пойти на подобную жертву.       — Не обманывайтесь, я не благородный герой, но порой случаются исключительные ситуации. Можете считать мой поступок актом эгоизма — мне не хотелось столкнуться с ещё одним тёмным титаном, — пожал плечами Велирион. В какой-то степени так и есть, пусть в первую очередь он всё же хотел спасти свой мир. Но с Милирен он не собирался углубляться в столь деликатную тему.       — Однако тот, в чьём сердце нет добра, не пойдёт на жертву даже в исключительной ситуации, — глубокомысленно заметила монахиня.       Велирион на неё покосился и насмешливо приподнял уголок губ.       — Вы, что же, клоните к тому, что я пытаюсь скрыть добродетель? Не пытайтесь повесить на меня ярлык святого, не тратьте понапрасну время. Я не стану другом ни вам, ни ордену, мы лишь союзники и разойдёмся, когда покончим с Мератрасом.       — Я это понимаю и не пыталась вербовать вас, ордену вы не подходите по личностным качествам. Я лишь мыслила вслух, — альтмерка безмятежно пожала плечами, будто и впрямь её слова не несли никакой цели.       — В таком случае я рад, что мы друг друга понимаем. И раз я удовлетворил ваше любопытство, теперь ваша очередь. Скажите, Милирен, как вы смогли выжить?       Монахиня замедлила шаг и какое-то время молчала. Потом повернулась и, прямо глядя Велириону в глаза, серьёзно проговорила:       — Чему вы, определённо, не обрадовались. Верно?       Велирион спокойно смотрел в ответ, ничуть не обескураженный заявлением. Он не скрывал недовольство присутствием Милирен, и было бы странно, не заметь она и не сделай очевидные выводы.       — Вы этим не удивлены. Вы отдавали себе отчёт о степени опасности похода лично для себя, не так ли?       На лице Милирен не дрогнул ни один мускул. Она медленно кивнула, подтверждая догадку чернокнижника, на что тот неопределённо хмыкнул и задал следующий вопрос:       — И всё равно пошли. Что это: самоуверенность или глупость?       — Вам меня не уязвить, Велирион, — тонко улыбнулась монахиня. — Я знала, что мне угрожают не только демоны, и верила в свои возможности. Как видите — не зря. Я успела телепортироваться в последний момент и позволила вам считать меня мёртвой, пока сама выжидала момент.       Ни насмешки, ни самодовольства, лишь сухая констатация фактов. Пусть Велириону не нравился итог, но нельзя не признать, что Милирен хорошо разыграла свою партию. Всё-таки она годна не только плести заклинания.       — Вы меня обыграли, признаю. Хорошая работа, — протянул чернокнижник и одобрительно кивнул Милирен. В этот раз искорка самодовольства всё-таки проскочила в её глазах, заставив Велириона недовольно поморщиться про себя.       — Благодарю. Знаете, на самом деле я позвала вас не для удовлетворения любопытства. Я хотела предложить оставить разногласия и неприязнь и начать наше сотрудничество с чистого листа. Ведь нам ещё немало друг с другом взаимодействовать. Наш разговор вселяет в меня надежду, что наше сосуществование не будет отравлено ядом вражды.       Велирион отступил к ближайшему фонтану, в котором разноцветными пятнышками плавали мелкие рыбёшки. Ему уже сказали имена новых советников, и если некий Нериен был незнаком, то звуки имени Милирен вызвали усталое раздражение — всё-таки смогла навязаться вновь. Отклонить кандидатуру советника Велирион не в силах, и потому с Милирен придётся как-то уживаться. Её предложение перемирия приходится кстати, чернокнижник склонен его принять. Пусть эта женщина не отличается наивностью и глупостью, она не перестанет следить за спиной, но в случае перемирия должна немного расслабиться. Будет проще отводить ей глаза.       — Хорошие слова, правильные. Мы с вами взрослые меры и не обязаны держать друг на друга обиду за то, то оба защищали свои интересы. Сейчас у нас общая цель. И действовать нам предстоит сообща, без препятствующей вражды.       В знак мира Велирион протянул Милирен руку. Та протянула свою, и они закрепили договор рукопожатием.