Проснувшись днём, Искорка ощутила что-то мохнатое на своей голени. Сначала она испугалась, но после посмотрела на спящую рядом Катру, заглянула под одеяло — её обвил кошачий хвост. Чуткий сон темноволосой нарушился от шевеления возле неё, и она приоткрыла глаза.
— Прости, я разбудила тебя, — сказала Искорка.
— Ничего. Давно пора проснуться.
— Всё ещё беспокоишься о режиме?
— Не всё ещё. А.. по новой? Не знаю. У меня какое-то предчувствие изменений.
— Не у тебя одной, — Искорка потянулась следом за Катрой, — А точнее, они уже начались.
— Да уж. Кто бы знал, что мы найдём общий язык, Блёстка.
— Взаимно, — королева неуверенно пихнула кошку.
Та удивилась, но в следующую секунду изогнула бровь и повторила это действие, а затем указала на поднос с двумя коричневыми батончиками, что стоял у зелёного барьера-двери-решётки:
— Нам принесли еду пока мы спали.
— Как можно называть ЭТО едой? — поморщилась Искорка, наблюдая, как Катра идёт за "едой" и возвращается с ней на кровать.
— В Орде выбирать не приходилось. Разве что между серыми и коричневыми.
— Серые лучше, — скривилась розоволосая, откусывая кусочек коричневого.
— Адоре тоже серые нравились больше, — ностальгирующе протянула кошка.
В её голосе почти не осталось отголосков обиды и гнева при разговорах и просто упоминании Адоры. Только тоска. Даже какая-то тёплая тоска.
— Ей очень понравилась еда Яркой Луны. Думаю, тебе она тоже понравится, — вторая слабая улыбка озарила сонное лицо жующей тюремный батончик королевы.
— Ты так уверена, что мы выберемся отсюда?
— Нет.. Но я верю в это. Плюс предчувствие перемен.
— Э-э-эх, может ты и права, Блёстка, — вздохнула Катра и принялась к поеданию своего дневного завтрака.
У неё на душе тоже стало легче после вчерашнего разговора и обретения пока хоть и не друга, но товарища, союзника. Они давали друг другу ту веру и опору, в которых нуждались все эти долгие холодные недели заточения.
— И какая же всё-таки это гадость, — фыркнула кошка.
— Адора говорила, что еда Орды ужасна, но я и подумать не могла, что настолько, — также фыркнула Искорка.
— А что ещё...
— М?
— Что ещё Адора обо мне говорила?
— Ох, ну, — задумалась розоволосая , — много чего, на самом деле. Хочешь, чтобы я рассказала?
В ответ Катра лишь кивнула.
— Ты считаешь себя слабой, но.. это совсем не так. В бою ты превосходна, — начала розоволосая.
— Я вечно была второй на тренировках. После Адоры.
— Должно быть, слова Ведьмы Теней вселили в тебя неуверенность, из-за чего ты проигрывала тогда.
Катра задумалась. А ведь действительно: когда Адора покинула Зону Страха, в сражениях с Ши-рой один на один она выигрывала. Искорка права.
— Когда мы составляли план по возвращению крепости-перехода, Адора говорила, насколько ты сильна. Во всех подробностях... Адора никогда не считала тебя слабой.
Темноволосая, нахмурившись, переваривала услышанное.
Спустя полминуты королева продолжила:
— После вашего приключения в руинах первых она вернулась никакая, — разноцветные глаза в немом вопросе поднялись к лицу рассказчицы, — То, как ты страдала из-за того, что никто не замечает твоих стараний и все видят только её.. Она винила себя в этом. В том, что тебе плохо.
Кошачье сердце сжалось от любви к бывшей подруге, но в то же время прежняя обида вдруг вернулась:
— А она не думала, что мне будет плохо, когда уходила?
— Конечно же она думала об этом! Но её долг — защитить Эфирию как Ши-ра, и она не могла этому сопротивляться.
— Она никому ничего не должна. У неё был выбор.. Просто кто-то решил поиграть в героя.
— Адора с детства привыкла делать всё идеально. И в тот раз она тоже сделала выбор в пользу хорошего, правильного, в сторону Альянса. Но этот выбор привёл к худшему, — Искорка помрачнела.
— О чём это ты?
— Адора — первая.
— Что? — разноцветные глаза расширились.
— Её судьба — стать Ши-рой, спусковым крючком к оружию, которое уничтожит вселенные. Не героем.
Кошачьи брови жалобно искривились.
— Лайт Хоуп обманула её. Обманывала долгое время, утверждая, что Ши-ра объединит принцесс, спасёт планету, утверждая, что Мара — бывшая Ши-ра — враг, который выкинул Эфирию в Деспондос. Но как оказалось, это было сделано для спасения. Лайт Хоуп врала Адоре обо всём.
Кошачьи челюсти стиснулись, из-за чего скулы теперь были видны чётче:
— Я не думала, что на её плечах такой груз.. Я тряслась над своими проблемами и обидками, не замечая чувств других... Скорпия. С ней было так же.
Заметив, что тема слишком уж болезненная, а они обе и так уже натерпелись, Искорка решила перевести её в чуточку позитивное русло:
— Кстати о Скорпии. Мне не раз казалось, что Адора ревновала тебя к ней, — и снова пихание в бок, — И не только к ней.
— Ч-что? В смысле?
— К примеру, тот же бой за переход. Она весь день твердила о тебе, уверенная, что ты будешь там. А когда застала Скорпию.. разочаровалась? Не знаю. Она потом ещё какое-то время негодовала из-за доверия, возникшего между вами. Из-за того, что вы близки... Или балл принцесс. После того как кончился весь тот хаос, её негодование по поводу твоего "обжимания с Капкантой" и "так вот как выглядит любовь" длилось о-о-очень уж долго. Даже страшно подумать, сколько километров она прошагала в кругах по комнате... И я никак не могла понять, ревнует она тебя как подругу или как кого-то.. более близкого.
Выйдя из изумлённого оцепенения, Катра спросила тихо, но её голос всё равно дрогнул, а щёки порозовели:
— Т-то есть?
— Ну, знаешь.. Были ли вы.. влюблены друг в друга?
Кошка замолчала, лишь странно вздыхая и то приоткрывая, то закрывая рот. И решив, что отвечать на это она пока не будет, было принято решение ответить вопросом на вопрос:
— А вы со Стрелком? Вы типа.. встречаетесь?
Неожиданно Искорка негромко рассмеялась.
— Что? Я сказала что-то смешное?
— А-ха-ха, нет, просто.. представила себя со Стрелком как пару.
Катра подняла бровь, и на её лбу появилась пара морщинок.
— Мы лучшие друзья. И вообще ему нравится Перфюма, которая, кажется, по уши втрескалась в Хантару.
— Ты хорошо его знаешь, не так ли?
— Да. Мы дружим с детства, как вы с Адорой. Правда, не с такого раннего.
— Когда вы взяли меня в плен, он рассказывал, как ты подбирала его стрелы, когда он учился стрелять.
— Да-а. Было весело, — вновь улыбнулась королева, — С ним всегда было весело.
— Нам с Адорой тоже было весело. Мы любили играть.
— Это были какие-то кошачьи игры или вроде того? — кажется, пихание станет их привычкой.
— Да, вроде того, — Катра издала смешок, — Она доставала ниточки из одеял. Они должны были быть длинными, и Адора расстраивалась, когда они рвались или получались короткими. Потом она привязывала к ним какое-нибудь шуршащее дерьмо. И я гонялась за ним... Только не представляй этого.
— А-ха-ха, поздно!
— Ах ты- — уже было протянула руку Катра, чтобы воплотить в жизнь одно из любимых действий Адоры — взъерошить чужие волосы, но широкая искренняя улыбка на лице новообретенного товарища остановила её.
— Я любила телепортироваться к Стрелку и тем самым его пугать. Знаешь, он так забавно визжит. Также забавно, как ты — говорила Адора.
— У вас что какой-то фетиш на испуганные визги ваших друзей?
— Может быть, может быть, — доев батончик, Искорка плюхнулась на спину на жёсткую постель и вздохнула, — И всё же, думаю, я ничего не смыслю в любви. Думала Стрелок яростно хочет подружиться с Перфюмой, а оказалось, что он влюбился...
— Ты знаешь, каково это — влюбиться? — поинтересовалась королева, когда Катра легла рядом.
Тогда лицо той снова стало задумчивым, и она начала говорить, до конца не понимая, откуда берёт это:
— Наверное, это когда твой мир делится на две части: этот человек и всё остальное...
Мне плевать. Я не дам тебе выиграть. Лучше пусть настанет конец света, чем это случится.
...Тебе нравится слушать его и его голос...
Хэй, Катра. Так и знала, что нравлюсь тебе.
...Нравится смотреть в его глаза...
Невероятные небесно-голубые глаза, в которых ты тонешь при одном только взгляде.
...Нравится к нему прикасаться...
Многочисленные объятия, держание за руки и просто случайные касания, ночи в одной постели. Шутливые подзатыльники и тому подобное. Тактильный контакт во время тренировок.
...Нравится его запах...
Немного мыла, немного пота, немного мороза и земли. И запаха самого человека, что так легко может учуять кошачье обоняние.
...Когда ты ставишь его интересы превыше своих...
Вечное второе место.
...Творишь что-то безумное ради него или с ним...
Кража скифа и побег в Шепчущий Лес.
...Не можешь без него, ведь.. в таком случае ты уже не ты...
С каждым новым днём без неё ты постепенно сходишь с ума. Ты одержима ею.
Одержимость не есть любовь.
— Странно слышать от
тебя подобные вещи.
— Чего?~
— А ведь ты.. говоришь об Адоре, так? — как только Искорка произнесла это, полное осознание пришло к Катре, от чего она вздрогнула и оставила идею с пиханиями.
И кивнула.
— А ты не чувствовала такого? Ни к кому?
Теперь настала очередь розоволосой понимать. Она также нахмурилась.
— Есть один человек.. Он был плохим, а я приняла его. Я доверилась ему. Я поверила в него. Против своих принципов.. И, как ты и сказала, мне нравится слушать его голос, нравятся его прикосновения, нравится его сладкий цветочный запах.. Ох, это потрясающе, — задумчивое лицо королевы постепенно обретало очертание более мечтательное.
— Мы обе влюблены, Блёстка.
— Похоже на то.. Чёрт возьми, мы обязаны сделать всё возможное, чтобы вернуться к нашим возлюбленным и друзьям. Как считаешь?
Сначала кошка смотрела всё с тем же изумлением, но после оно рассеялось, и вернулись те её утраченные уверенность и упёртость:
— Полностью согласна.
И от улыбки-ухмылки Катры тот крохотный огонёк надежды разгорался сильнее.
— Не зря говорят, что любовь — один из сильнейших мотиваторов, — и звон последнего слова Искорки слился с шипением открывшегося проёма, в который подошедший страж подал ужин — девушки разговаривали до вечера.
Когда темноволосая подошла к барьеру, чтобы взять еду, клон проговорил голосом Хордака, от чего шерсть на хвосте встала дыбом:
— Ешьте быстро,
жалкие девчонки. Армия старшего брата почти полностью готова к уничтожению вашего такого же жалкого населения, и он хочет допросить вас о некоторых ньюансах.
— В чём дело, Катра? — настороженно спросила королева, подходя к товарищу.
— Сможем придумать план минут за пятнадцать, Блёстка?
Какое-то время они смотрели друг на друга, теряясь в наступающих безысходности и страхе, что путали мысли и мешали возникновению хоть каких-то идей.
А потом в голове Искорки раздался хрипловато низкий монотонный голос, что ей так нравилось слушать.
