***
Летнее утро. Воскресенье. Первый день за два месяца, когда можно не бежать сломя голову на работу, а смысл? Мужчина снова полночи просидел возле бассейна, окруженного мусором, который давно не убирали. Первые лучи солнца осветили лицо, заставив закрыть покрасневшие от недосыпания глаза, птицы давно кружат в голубом небе, их голоса сказочной мелодией переливаются воедино и успокаивают. Еще непрогретый воздух приятно прикасается к волосам, наполняет легкие и летает над головой, поднимая зеленые листья. Утром спокойно, нет никого, все еще спят, можно наслаждаться тишиной и хотя бы на день забыть обо всем, что ожидает завтра. Джо встает с края крыши, поднимает пустой бокал из-под воды и направляется к двери. Планов на сегодня нет совершенно никаких, хочется человеческого посидеть дома и выспаться, но страх об очередном кошмаре отговаривает от этой идеи. Ничего не остается, как просто сидеть. Можно поразмыслить о многом, например, о том, что Дима делает не так, почему дело отца со стремительной скоростью катится по наклонной вниз, как и вся жизнь мужчины в целом, почему Сода пропал. Сода… Соленые капли падают на стол одна за другой, Дима давно ничего не чувствует и не выражает никаких эмоций, просто иногда слезы сами идут, как бы напоминая, что он все еще жив. Дима не знает, сколько он уже сидит на кухне, но про себя замечает, что лучи солнца уже медленно переместились с полов на лицо, от чего невольно жмурится. Вот и почти прошел очередной день, ничего не изменив. Гробовая тишина в этом доме стала постоянной гостьей, если не учесть того, что здесь кто-то живет, то можно подумать, что дом заброшен. Горы немытой посуды, слои пыли на полу, полках, в шкафах, мусор во дворе, в доме, пустой холодильник, бардак в комнатах, разбросанные вещи. Единственное, за что можно зацепиться и понять, что тут все же есть жилец — более-менее ухоженная трава в саду, красиво цветущие карликовые деревья в огромных горшках, за которыми явно ухаживают, до блеска вымытая машина на переднем дворе и единственная фотография, на которой нет ни пылинки. Дима пытается сохранить хотя бы родительский дом. Тишину в доме прервал звонок, оповещающий хозяина о том, что кто-то желает въехать во двор. Дима никого не ждет в гости, но все же выходит за ворота поинтересоваться, кому приспичило в выходной приехать. Возле ворот дома стояла дорогая черная машина, стекла, кроме лобового, были затонированы, похоже, за рулем сидел водитель. Дверь открылась, из машины вышел мужчина солидного возраста и наверняка в дорогом костюме. Сначала он презрительно посмотрел на того, кто перед ним, Дима не удивился его открытому отвращению, потому что выглядел и вправду не очень. — Могу я поинтересоваться, я правильно понимаю, здесь живет Дмитрий Спин? — мужчина даже не стал подходить и жать руку, видимо, посчитал, что перед ним прислуга. — Да, все верно, я и есть тот, кто Вам нужен, — Джо совершенно плевать на свой вид, даже если он для солидности и наденет костюм, он никуда не сможет деть большие круги под покрасневшими глазами, не сможет замазать несуществующей тоналкой бледное, как у вампира, лицо, не сможет даже улыбнуться так, чтобы не почувствовать боль в животе, что уже говорить о тощем теле. — Вы… извините, я не сразу узнал сына Сергея Спина, Вы… очень не похожи на покойного отца, царство ему небесное, — мужчина наконец соизволил подойти и протянуть руку для приветствия. Порывшись в архивах своего сознания, Дима так и не вспомнил, где видел этого человека, но он точно знал отца и наверняка работал с ним. Зачем же он приехал? Поплакаться о смерти бывшего коллеги? Вряд-ли, он явно не из тех, кто будет кого-то жалеть. — Откуда Вы знаете моего отца? — Джо все же пригласил незваного гостя в дом, открыв ворота для машины. — Это старая история, мальчик мой, мы работали вместе очень долго, я сожалею о случившимся, — мужчина прошел в дом, не сняв обувь, — ох, где же мои манеры? Мое имя — Альберт Всеволодович, но для Вас — просто Альберт, — и снова протянул руку, Диме он сразу показался скользким типом, — у Вас большой красивый дом, молодой человек, вот только не хватает, знаете, женской руки, — гость с явным отвращением осматривает грязный особняк, то и дело натыкаясь на мусор на полу. — Спасибо за совет, но я и без Вашей помощи прекрасно с этим разберусь, — Дима жестом приглашает Альберта на кухню, где не так засранно, не считая грязной посуды, — давайте лучше перейдем сразу к делу — зачем Вы приехали ко мне? — хозяин попытался найти хоть что-то, похожее на еду, но из последнего остались пара кусков черного хлеба, покупной кофе и просроченное молоко. — Вы, Дмитрий, вроде не бедный человек, почему же так худо? Или проблемы какие возникли? — как в воду глядит, сволочь, на нервы пытается действовать. Но и Дима не из тех, он сразу понял, что толстому богачу плевать на него и его отца, ему нужно что-то покрупнее — компания. — Не обращайте внимания, просто не успел в магазин сходить, если бы знал, что ко мне гости пожалуют, накрыл бы стол, — он поставил кружку с горячим кофе перед гостем и сел напротив. — Что ж, пожалуй, Вы правы, стоит перейти сразу к тому, ради чего я, собственно говоря, и приехал сюда, — Альберт отодвинул напиток в сторону и посмотрел прямо в глаза парню, — мы можем помочь друг другу, мистер Спин, у Вас есть то, что мне нужно, а у меня есть то, что нужно Вам. — Вы понятия не имеете, что мне нужно, — начинает выходить из себя Дима. — Еще как имею. У тебя огромные проблемы с компанией, еще немного, и ты ее лишишься, а я могу помочь тебе финансово, — руки начали чесаться, так хотелось врезать в его нахальную рожу и сломать нос, который он сует не в свои дела. Но, как бы не хотелось признавать, он был прав — фирма на грани разорения, а у Димы попросту не остается сил на борьбу с сильными конкурентами. И когда они перешли на «ты»? — Допустим, это так, но что Вы попросите взамен? — вопрос интересный, ответ обещает быть таким же. — Женитесь на моей дочери, это все, что я прошу. — Ч… что, простите? — он не ослышался, или его попросили взять в жены дочку богатенького папочки? — Вы не ослышались, мистер Спин, моя единственная дочь — Анастасия — красавица, какую поискать надо, она Вам идеально подойдет, а взамен я помогу сохранить дорогую Вам компанию отца. Ну что, по рукам? — Альберт протянул руку через весь стол, ожидая ответа, глаза были прикованы к глазам напротив. Если такова цена за спасение бизнеса, то можно и рискнуть, но подвох все равно чувствуется, его явное присутствие и удерживает Диму не заключать договор, — что-то не так? Может, у Вас остались вопросы? Спрашивайте, не стесняйтесь. Если Вы считаете, что я хочу как-то обмануть Вас, то ни в коем случае, я правда желаю искренне помочь сыну моего бывшего коллеги. Не верите? — Дима не верит ни одному его слову. — Мне кажется, или Вы предлагаете руку и сердце Вашей дочери взамен огромной суммы зеленых? Вам не кажется, что это похоже на… — он не стал договаривать, по лицу напротив и так понятно, что тот осознал смысл только что сказанных слов, но уже через секунду встревоженное выражение вновь сменяется спокойным. — Вам кажется, мистер Спин, согласитесь на сделку и убедитесь в этом сами, — от его смазливой улыбки хочется блевать. Ничего не остается, как смириться от безысходности и подписать контракт. Теперь остается только догадываться, откуда может прилететь подвох — это может быть его дочь, которая на самом деле далеко не красавица, или может Дима просто что-то недодумал в своей голове и пропустил одну очень важную деталь. Всвязи с последними событиями в его жизни это вполне возможно. И все же, он был загнан в тупик. Ему пришлось решать — либо он спасает дело отца ценой какой-то росписи на листке красивой бумаги, либо погибает вместе с ним. Что ж, Дима искренне надеется, что сделал лучший выбор из возможных, хотя теперь его не перестает преследовать чувство, что он что-то упустил. Что-то очень важное и дорогое. — Мистер Спин, прошу любить и жаловать, моя прекрасная дочь — Анастасия, — Альберт снова переступил порог дома, но на этот раз не один, рядом шла высокая стройная девушка с каштановыми волнистыми волосами и довольно милым личиком, на котором, что удивительно, не было огромного количества яркой косметики. Она вместе с отцом подошла к Диме и коротко на него взглянула, слегка улыбнувшись. Бледное лицо придавало аристократичности и изящества, а минимум вызывающей одежды и дорогой бижутерии свидетельствовало о том, что она либо скромная неизбалованная девица, либо хорошо умеет играть роль прилежной девочки. Во всяком случае, Дима на нее даже не взглянул — она ему совершенно неинтересна, его интересовало немного другое. — Я так понимаю, мы договорились? — Дима с самого начала не скрывал того, что не рад их приезду, поэтому, потратив кучу времени на, хоть и не пустую, но болтавню, желает поскорее избавиться от посторонних в его доме, чтобы снова продолжить сидеть в тишине, тем более, ему нужно все хорошенько обдумать, что же такого он мог упустить. — Да, теперь все, приятно было иметь с Вами дело, Дмитрий Спин, еще обязательно увидимся. Я на всякий случай оставляю Вам копию нашего договора, вдруг захотите перечитать его за чашечкой кофе, — Альберт наскоро пожал руку хозяину дома и, позвав дочь, вышел с ней во двор, они сели в машину и уехали прочь. Теперь Дима снова остался один, в этот раз он даже немного этому рад. Да и Альберт оказался совершенно прав, перечитать контракт — это то, что нужно сделать немедленно. Он подошел к краю стола, где и лежала дорогая бумажка, а когда взял ее, то под ней оказалась еще одна маленькая записка, она упала на пол. Дима не помнил, чтобы просил писать ему письма, но поднятый конверт даже не был запечатан, а лишь наскоро закрыт. Брови почти соединились в одно целое, когда мужчина прочитал свое имя в уголке бумажки, вся эта ситуация впринципе не устраивала, хотелось выкинуть подальше и забыть, но все до абсурда подозрительно и просто произошло. Письмо обязано быть прочитанным. Руки немного дрожат, в конверте оказалась аккуратно сложанная пополам бумага, на ней писали, скорее всего, перьевой ручкой, стараясь и выводя каждое слово. «Если Вы читаете это письмо, значит либо уже перечитали от корки до корки контракт и не нашли подвоха, потому что его там, собственно говоря, и нет, либо Ваш интерес переборол чувство упущенности и заставил опустить глаза на эти строчки. Сейчас это уже совершенно не важно. Знаете вот что, мистер Спин, я пишу это письмо еще до того, как собираюсь ехать к Вам, но уже прекрасно знаю, чем закончится наша с Вами встреча. Она закончится честно подписанным договором, в котором не будет ни капли лжи или обмана. А знаете почему? Я всегда умел читать людей, как открытую книгу, но Вы — особый случай. Ваш отец никому не доверял свой бизнес, кроме меня, я был его правой рукой, вместе мы творили историю и будущее за стенами компании. Но ведь сказка рано или поздно заканчивается, так ведь, мистер Спин? Вам ли не знать. После смерти партнера по бизнесу я, как единственный, кто имеет право руководить компанией, после него, конечно, был уверен, что все по праву перейдет в мои руки. Но знаете, что произошло? Любящий папаша решил переписать все наследство на своего сына, который и грамма не мыслит в таких делах. И знаете, хоть это меня и огорчило, но в последнее время я стал чувствовать себя лучше, ведь до меня добралась новость о том, что преемник не в силах справиться с тяжелым грузом, возложенным на его молодые плечи. И вот тут я решаю сделать свой ход, все просто. Я помогаю Вам с деньгами и конкурентами лишь потому, что мне дорога компания, на которую я потратил всю свою жизнь, и которую Вы можете в любой момент уничтожить. Если Вы думаете, что это так просто, что это всего лишь игрушки — ошибаетесь, мистер Спин. И если вы уверены в том, что сможете скрыть от моих глаз еще одну очень интересную вещицу, то Вы крупно ошиблись. Не думайте, что я понятия не имею о существовании той самой бесценной машины, которая, скорее всего, будет стоять в гараже и пылиться. Абсолютно так же, как и с компанией, я вложил огромное состояние в процветание создания этого золотого шедевра современности. И так же, как и с компанией, не получил ничего. Выводы можете делать сами, мистер Спин, но скажу лишь три вещи — я очень буду рад знакомству с Вами, мы обязательно подпишем контракт и я верну то, что по праву принадлежит мне. Я заберу у тебя машину, Спин, хочешь ты этого, или нет.До встречи.»
Дима закрывает лицо руками и громко вздыхает, а затем и вовсе сползает по стенке вниз. Только не это, пожалуйста. Хочется кричать, разбить пару тарелок и уронить вазу с искусственными цветами на подоконнике, а если быть честным по отношению к себе, то хочется отправить проклятую машину плавать в ближайшее озеро, чтобы наконец больше не доставляла никаких проблем. Потому что до этого момента таких проблем попросту не существовало. Даже под предлогом смертной казни Дима никогда не отдаст ее. Пока машина находится в его руках целиком и полностью, он в этом мире остается одним из самых богатых людей. Отдай ее, и кто он? Никто. Пустое, никому ненужное место. Компания уже вот-вот упадет окончательно и, к сожалению, больше не найдет сил подняться. Дима прекрасно осознает, что потеряет частичку отца. Но ведь он пытался. Тоже вкладывал всего себя, мучился, боролся с желанием бросить все, в один прекрасный момент подняться на крышу и уже не спуститься никогда. Шел на риск, много раз. В надежде, что все оправдается, все разрешится, удача соизволит сжалиться и компенсировать этот год страданий. Которые в итоге оказались попросту бесполезными. Джо, упираясь руками о край стола, дошёл до раковины и умыл лицо, отыскал на пыльной полке остатки лекарств и выпил те, которые должны спасать от головной боли. В квартире стало заметно темно. Свет включать необязательно, он выходит на улицу, где можно проветрить мысли. Тихий шелест листьев немного успокаивает, ветер разбрасывает по двору давно опавшие лепестки вишневого дерева, завораживает. С каждым вдохом легкие наполняются свежим вечерним воздухом, в голове полная импровизация мыслей, впереди неизвестность. Уносит больные воспоминания за горизонт, заставляет поднять голову вверх, в темное небо. Темное звездное небо. Невольно понимаешь, что еще можно найти силы двигаться дальше.***
С первого этажа слышится звон разбитой посуды, от чего приходится встать с теплой постели и пойти на источник шума с утра пораньше. Совершенно не было желания портить единственный выходной. На кухне хозяин дома находит девушку, пытающуюся что-то да приготовить. Получается, честно говоря, не очень. В последнее время дочка того богача стала навещать Диму чуть ли не каждый день, начала хозяйничать в чужом доме, наводить свои порядки и вообще жить так, будто это все ее, а гость тут только сам Джо. Раздражало. Но ничего сделать совершенно с этим нельзя — руки связаны крепким морским узлом, и пальцем не пошевелить. Только попробуй голос поднять — отец узнает сразу и сделка отменяется. Дима так не мог рисковать, поэтому ничего не оставалось, как молча терпеть издевательства. Его попросту снова загнали в тупик, как испугавшегося несчастного зверька. Наперед было загадано, что ничего из этих двоих не получится. Из мыслей Димы никогда не пропадал его образ, а она попросту никогда не любила. Вся эта постанова только ради денег, и ничего большего, только ради одобряющих взглядов высшего общества, типо все «ок». — Что ты делаешь? — с лестницы спустился хозяин дома, немного помятый после сна. — Не видишь, что-ли? Пытаюсь приготовить поесть нам, вообще-то, почему каждый раз, когда я прихожу, холодильник пустой? Я уже много раз просила пойти в магазин и купить продукты, что, так сложно выполнить то, что я прошу? — девушка закатила глаза и, продолжая про себя бубнить, стала нарезать хлеб на бутерброды. — Встречный вопрос: почему так сложно понять с первого раза, когда я прошу не приезжать хотя-бы по выходным? — Дима сел на стул по другую сторону длинного стола и устало посмотрел на девушку, которая вымотала уже все нервы. — Может, тебе напомнить договор? Уверена, ты умный и все понимаешь, поэтому вот твой завтрак, как закончишь, сходишь в магазин, — Настя поставила перед мужчиной тарелку с бутербродом и чашку кофе и направилась к выходу, — что ж, тебе повезло, сегодня у меня дела, так что не скучай, пока, — и ушла. Как давно Дима перестал чувствовать себя в собственном доме главным? От злости блевать тянет, а может и не от нее, а от бутерброда в тарелке. Тот еще интересный вопрос для размышлений. Проверять его, конечно, никто не собирается, поэтому завтрак просто летит в помойку. В магазин сходить все же пришлось. Девушка совершенно никак не решает, что делать, а что нет, просто на кухне и правда мышь повесилась. Наверно, это первый выходной за последнее время, когда дома нет никого. Можно отдохнуть от работы. Альберт глаз не сводит с мужчины, контролирует каждое действие и чуть ли не командует им. Кто, черт возьми, владелец компании — он или Дима? А власти нет уже никакой. Люди решили перейти на сторону более влиятельного в свое время человека, слова директора не воспринимали, пока на вопрос «так Альберт Всеволодович сказал?» не последует короткое «да». Каким бы ни был исход для компании, для Димы исход всего один — он в любом случае ее потеряет. Но даже это лучше, чем ничего. Если бы не этот человек, Дима стал бы никем. Попросту потерял бы все и закончил свою жизнь за стенами родного дома. Реальность слишком жестока, чтобы воспринимать ее на трезвую голову, куда легче смириться со всем с бокалом крепкого в руках. Вот снова. Снова алкоголь. Снова рандомный бар. Снова до утра не вернется. Синяя BMW покинула территорию участка и направилась исследовать новые места в городе, где еще не доводилось останавливаться. Может, и так себе самочувствие, да и лучше не станет, сколько бы не выпил, но может в этот раз что-то изменится. Яркие высотки кричали богатством, но мысли далеко за ними, где-то на краю города, может даже и света, кто знает, как далеко их может закинуть. Почему-то Джо решил заехать в район, который с детства был его вторым домом. Просто проезжал мимо, просто нахлынули стырые мысли. Это место очень много значило когда-то для него, слишком много хороших воспоминаний собрано в одном только здании, этого достаточно, чтобы взглянуть и невольно улыбнуться. Приют для сирот «миссис Кэйрол». Там днями напролет Джо стоял возле высокого ржавого забора и наблюдал за детьми, играющими во дворе. Взрослые ничего не понимали, у сирот тоже была семья — они были друг у друга. Иногда Дима завидовал — вот бы и у него была такая большая семья, он был бы самым счастливым ребенком на свете. Тогда ему казалось, что те дети за ржавым забором и правда счастливее. Здание совершенно не изменилось с годами, лишь кое-где отвалилась краска. На вид оно всё такое же, вот только внутри совершенно пустое. Не было выделено денег на ремонт, и власти посчитали выгодней просто закрыть. Приют очень много ярких воспоминаний хранит за холодными старыми стенами, много повидал счастливых, детских, и таких искренних улыбок. Джо припарковал машину неподалеку, а сам сейчас просто стоит перед высоким скрипучим забором и всматривается вглубь двора, воспоминания рисуют запомнившиеся образы детей, резвящихся в зеленом саду. Так спокойно. — Дим… это ты? — внезапный голос сзади заставляет вздрогнуть все тело. Джо поворачивается к человеку, стоящему перед ним. Сода. Этого не может быть. Дима бросается к парню. Обнимает нежно, опустив голову на плечо, не в силах сдержать слез. Сода обнимает в ответ, что-то тихо шепчет на ухо, извиняется, прижимается всем телом к родной душе. На улице по-прежнему холодно, город по-прежнему не спит, звезды на ночном небе таят в себе волшебство, подвластное только тем, кто любит искренне и неподдельно. Двое стоят посередине тротуара, не в силах отпустить друг друга из нежных обьятий. Прошло слишком много времени, а для этих двоих — точно целая вечность. — Где? Где ты был? Я… волновался… мне тебя не хватало, — мужчина смотрит в изумрудные глаза, в которых отражаются маленькие огоньки, руки так и тянутся вытереть слезы, — всего тебя не хватало, — в ответ искренняя улыбка рассеивает остатки черноты в мыслях, вновь заполнив все пространство надеждой на лучшее. — Я тоже скучал, Джо, прости, что так получилось, мне пришлось ненадолго исчезнуть, прос… не важно, не хочу впутывать тебя в свои проблемы. — Знаешь, я готов вытерпеть любое дерьмо, лишь бы ты был рядом, — Дима медленно приблизился к Соде и осторожно прикоснулся лбами, вкладывая в эти невесомые прикосновения любовь, — это все, что я прошу. — Спасибо, что ты есть, Дим, — парень закрывает глаза, ощущая теплые прикосновения к носу, мило щурится от прохладного порыва ветра, вдыхая запах цветов и раслабляясь полностью. — Расскажешь все по дороге? — Если ты готов все выслушать, то да. — Тогда поехали, — Дима еще раз взглянул на старое здание и, глубоко вздохнув, отправился следом за парнем навстречу чему-то лучшему. Машина мчалась по уже знакомой обоим дороге, в окне мелькали большие пальмы, некоторые были обвешаны гирляндами. Парни почти всю дорогу потратили на рассказы о прожитых днях. Соде все время приходилось скрываться от каких-то людей, которых он не знает, но знает, что им нужно — деньги. Много денег, которых по-просту не было. — Я могу помочь, только скажи, какая сумма, и я все отдам, — плевать, что у самого долгов по самое горло из-за компании, в прошлый раз Джо упустил возможность помочь этому человеку, сейчас уже не отвертится. — Дим, я же говорил, мне не нужны твои деньги, я не из-за них с тобой общаюсь, — парень сидел, скрестив ноги, то и дело высовывал руку из открытого окна, ловя порывы ветра, — я не смогу их взять. — Знаешь, я еще с прошлого раза понял, что ты — тот еще упрямец, но когда нибудь я решу все твои проблемы, обещаю. — Не позволю, чтобы ты тратил на меня деньги, никогда. — Перестань, Саш, ты — единственный, на кого я готов потратить все, что у меня есть в банке. — Ох уж эти богачи… — Сода демонстративно закатил глаза и залился звонким смехом. А ведь Дима не шутил. Ни разу. Ворота во двор открылись, выпуская своего хозяина внутрь. Свет по всему периметру так и не горит, поэтому первое, что делает Дима, это ищет выключатель. Через какое-то время дом осветили со всех сторон железные фонари, давая лучше рассмотреть большой особняк. Сода ни разу не был внутри, да и напрашиваться не собирается, пусть хозяин дома сам решает, кого впускать, а кого нет. Парень просто наворачивает круги по заднем двору, обходя бассейн с разных сторон и пиная мусор. — Согласен, тут очень грязно, — подошедший сзади Джо протянул стакан с горячим чаем для гостя, — я вроде не запрещал заходить в дом, а ты все тут ходишь. — Приглашаешь? — С удовольствием. Идея так себе, если честно. Дома обитает не меньше мусора, чем во дворе, но Сода даже не удивился. Похожая ситуация когда-то произошла и с ним самим. Очень сложно пережить смутное время, когда полностью теряешь смысл дальнейшего существования, забиваешь на окружающих, изолируешься от общества, может даже много пьёшь и разбиваешь пару-три тарелки в кухонном сервизе. Это состояние очень знакомо Саше с тех самых пор, когда пришлось пытаться смириться со смертью матери. Эхо прошлого по-прежнему даёт о себе знать и преследует, пытаясь забрать то, что принадлежит ему. Во многом они с Джо похожи, наверно, именно поэтому и встретились. Дима и сам не знает, как в голову пришла эта идея, показывать дом в таком состоянии все равно, что показать мусорку, стоящую недалеко от забора. Разницы совершенно никакой, но Сода, кажется, даже не расстроился. Он начал ходить и собирать мусор, а книги ставить на полки. Невероятного оптимизма человек. Парень несёт в себе яркий свет, указывающий дорогу — кривую, с препятствиями, худшими страхами и ошибками, но ведущую на высокую лестницу в небо, на конце которой белоснежная дверь, за ней нет одиночества, потерь и лицемерия. Только будущее, которое заслужили. Будущее, где точно есть Сода. Дима совершенно перестал видеть будущее без него, себя перестал видеть. Всё слишком сложно. Кто они друг другу? Саша для него — абсолютно все. Он стал тем, кто смог пробудить, хоть и маленькое, но желание жить, тем, кто открылся полностью, отдавая всего себя и душу, при этом получая гораздо больше, кто бросил вызов судьбе, смеясь в ей в лицо и не скрывая своей натуры, кто перевернул все мысли своим ураганом из эмоций, кто вытащил из серых будней и доказал, что любовь с первого взгляда существует. Сода смог пробудить чувства. Огромные, жаркие, но не обжигаюшие, а греющие душу, залечивая её. Залечивая обоим. Но кто для него Дима? Знакомый? Хороший друг? Человек, с которым можно поговорить открыто и честно? Провести вечер за беседой? Кто его знает. Джо искренне верит, что не прогадал, что в этот раз все будет иначе, все будет хорошо. Пожалуйста, пусть судьба не отнимет единственное, что удерживает не опустить руки. — Не надо, я потом приберусь, обещаю. Я хочу показать тебе кое-что невероятное, уверен, тебе понравится, — что бы ни случилось потом, Дима не пожалеет об этом поступке. — Ого, звучит так, будто ты хочешь похвастаться чем-то нереально дорогим, — в голосе не было ни капли грубости, только ребяческий азарт и интерес в глазах. — Пошли, покажу, — они вдвоем вошли через тяжелую железную дверь в просторный коридор, лестница все время вела вниз, пока не привела к пустому помещению, освещаемого настенными лампами. Сода даже не подозревал, что здесь, под особняком, смог поместиться такой огромный подземный гараж, но не менее был удивлен, когда понял, что тут совершенно ничего нет. Не наверняка, а точно, Дима может позволить себе заполнить это помещение разного вида транспортом, просто не хочет. У него есть любимая машина, которой он не изменяет, и этого вполне достаточно. Саша стал ожидать чего-то другого, может, тут есть еще одна комната, например, с оружием, а может внезапный огромный подземный аквапарк этажом ниже, или аквариум с акулами? Но ничего из перечисленного на самом деле тут нет, они просто идут в конец гаража, где уже отчетливо виднеется машина. Тут и правда есть машина? Что ж, Сода немного, если честно, огорчился, идея с аквапарком ему нравилась больше. Подойдя к спорткару вплотную, парень удивился такой необычной расцветке. Хотя чему удивляться, богатый человек может позволить покрасить машину под золото, ничего такого. — Красивый цвет, переливается так, — Сода потянулся дотронуться руками до капота. — Это не цвет, она сделана из золота, — на этих словах парень одернул руку, непонятно чего испугавшишь, — не бойся, ты можешь ее потрогать, она не укусит, — Дима улыбнулся, все же он тот еще ребенок. Парень продолжал стоять, как вкопанный, возле дорогой машины, и не мог отвести взгляд. Почему-то стало страшно дотрагиваться до нее, вдруг нечаянно поцарапаешь — потом точно никаких денег не хватит расплатиться. Из чистого золота. Все не выходило из головы. Саша аккуратно, совсем невесомо провел пальцем по капоту. Чувство, что он вот-вот прогнется под тяжестью, которой, как таковой, и нет. Страшно. Слишком много денег в одном месте, как Дима все еще не сорвался и не сел за руль, остается вопросом. Да, Саше хотелось прокатиться хотя бы раз на ней, но он не смеет даже заикнуться. Дима не позволит, кем бы он для него не был. Все это время Джо просто наблюдал, как парень не может взгляда изумрудных глаз оторвать от машины, как каждый изгиб просматривает, прикасается руками нежно, по несколько раз обходит кругом, внутрь заглядывает. Для него впервые видеть что-то настолько ценное, вот только он пока не знает, что ценнее машины тут только он сам. — Готов быть твоим личным водителем сегодня, — хрен знает, какая бамбуковая палка ударила со всей дури в голову, но впервые потянуло нарушить правила. Причем не только дорожные. Захотелось увидеть намного больше, чем восхищенный взгляд, хотелось ощутить больше, чем просто тепло, хотелось уничтожить к чертовой матери бабочки в животе, взорвать их, и чтобы только огонь бушевал между ними двумя, поджигая чувства до ярких вспышек в глазах, до жара в теле. Хотелось всего и сразу. — Нет, Дим, я… не смогу, я боюсь, она слишком дорогая. — Пожалуйста, дай мне хоть что-то для тебя сделать, прежде чем мы снова разойдемся, Саш, — мужчина подошел к машине и открыл ее, все же не зря на всякий случай ключи с собой взял, — прошу тебя, — он открыл дверь с пассажирской стороны и жестом пригласил сесть. Парень еще стоял на месте, не решаясь, глаза то и дело смотрели в пол, но когда до руки слегка дотронулись, то успокоился, — больше я ничего не попрошу, клянусь. — Тогда… подвези меня до дома. — Конечно, — парень все же сел в машину. Ощущения совершенно непередаваемые, попросту не подобрать слов, чтобы описать эмоции, переполняющие голову. Когда Дима сел за руль и завел машину, заметил, как Сода волнуется и сжимается на месте, наровясь под конец поездки превратиться в гнома. Он накрыл своей рукой его и приподнял уголки губ, когда тот повернулся. — Знаешь, на ней никто никогда не ездил. Это первый раз, когда крошка увидит свет, и я рад, что в этот момент ты рядом со мной. — Ты не перестаешь меня удивлять, Дим, — чужая рука сплела пальцы. — Ты тоже. Земля немного содрогнулась, когда спустя многие годы огромные железные двери подземного гаража впервые открылись. Золотой спорткар осторожно выехал на территорию участка, свет фонарей отражался от поверхности и еле заметными бликами играл на траве. Он сиял ярко, не мог не приманивать взгляды окружающих. За столько времени заточения наконец покажет себя свету, будет искриться, как пламенное золото, играть с огненными лучами солнца, отражать вспышки фейерверков в звездном небе, притягивать свет и отдавать намного больше. Ворота дома открылись, машина, аккуратно ступая по дороге, двинулась в сторону центра по пустующей трассе. Двигатель совершенно бесшумный, в салоне тишина, которую не хочется перебивать музыкой по радио. Парень руками водит по панели, сиденью и кнопкам. Пытается разобраться, что и как работает, ну или просто так кажется, на самом деле просто ищет кнопку, на которую открывать окно. Дима это заметил и нажал на руле нужную, подсвечивающуюся стрелочкой вверх-вниз. Окно открылось, из него подул холодный летний ветер, заполняя весь салон. Сода сначала дернулся от неожиданности, но поняв, как глупо смотрелся все это время, попросту отвернул лицо навстречу улице. Город встретил бесценную вещицу достойно, провожая жадными взглядами и одобряющими возгласами прохожих. Лететь на огромной скорости по прямой автостраде одно удовольствие, подвластное сейчас только двоим. Адреналин зашкаливает, хочется большего, хочется еще быстрее, хочется взять от этой ночи абсолютно все, пылая огнем и сжигая все ненужное. Хочется навсегда остаться в этой пьянеющей ночи с ним и больше никогда не видеть пустой день. — О, я свой дом уже вижу, мы почти приехали, — Саша снова высунул руку из окна, иногда пытаясь дотянуться до листьев деревьев у обочины, заметив это, Джо специально подъезжал ближе. — Это он? — Дима остановился возле маленького старенького четырехэтажного дома, окруженного невысоким поломанным заборчиком с приоткрытой калиткой, которая, кажется, даже не закрывается. Он сразу узнал, какие дома в этом районе — дешевые, требующие капитального ремонта, на каждом этаже помещается как минимум по пять квартир, где ютятся большие небогатые семьи. В таком доме и живет Сода. Он ни разу не жаловался Диме, ни разу не сказал, что тяжело жить по соседству с шумными людьми, любящими надоедать противной музыкой, криками и руганью. Попробуй, усни. А по другую сторону тонких облезших стен живет семья с младенцем. Дима не имеет права жаловаться на неудобства в собственном особняке. Прохожие с немыми лицами проходям мимо дорогого спорткара, люди в бедном районе «Финкроу» не каждый день могут видеть такие машины, не все даже велосипед позволить могут, что уж говорить о гостях оттуда, из центра города, которые тут чисто проезжают, и то раз в год. Неудивительно, что толпа зевак в сторонке просверливает взглядом незнакомца, а из окон стареньких домов высунулись любопытные. Соде не по себе. Тут каждый знает друг друга, и ни дай Бог его узнают соседи, когда он выйдет из дорогой машины, за рулем которой красивый богатый мужчина. Ни для кого не секрет, кем парень работает, и это только будет поджигать накал между жителями квартала и ним, потому что это черезчур подозрительно. И все же он решает выйти. Открывает дверь, которая медленно и плавно поднялась наверх, и ждет Диму, одному идти не хочется. Кто-то, стоящий чуть ближе других, показал пальцем на парня и вполголоса сказал: «это же Сода, че происходит, пацаны?». Джо совершенно наплевать на этих людей сейчас, что с неким презрением смотрят в их сторону. Пусть хоть изобьют его самого за то, что «не в тот район заехал, богатенький», но если тронут Сашу, то отсидит хоть пожизненное, но убьет всех до одного. — Проводишь до квартиры? Просто… если не хочешь, то не заставляю, езжай отсюда, тебе наверняка не очень этот район нравится, — Саша все бубнит что-то про себя, пока Дима закрывает машину. Конечно, он никуда не денется от него, — со мной ничего не случится, тут все свои, но я за тебя беспокоюсь, за машину, — он кивнул на припаркованное «золото» и вопросительно посмотрел на мужчину. — Я провожу тебя, не волнуйся, пойдём, — он легонько дотронулся до чужой руки, но не взял ее, а лишь прошел мимо, к дому. Поднимались они молча, но в маленьком подъездике со всех сторон слышны гомон, ругань, крики, дружные песни, громкая старенькая музыка из пластинок, танцы, детский смех, топот маленьких ножек, звон разбитой посуды на кухне. Слышна жизнь. Настоящая, искренняя, где только правду в лицо говорят, где свои законы, где все — одна семья. Большая дружная семья. Традиции и порядки этого скромного места нашли свое отражение в характере Соды, теперь понятно, откуда такой человек взялся. — Вот моя картира, хочешь войти? Конечно, тебе навряд-ли понравится, по сравнению с твоим домом она просто одна из маленьких комнаток в нем, — они поднялись на третий этаж и остановились возле деревянной двери, в которую были вручную вколочены две цифры. — Когда нибудь я увезу тебя отсюда навсегда, — Дима снова дотронулся до чужой холодной руки, на этот раз взяв ее в ладони и приложив к губам, — клянусь, Саша. — Дим, мы уже говорили на эту тему, не надо ничего для меня делать, все, что мне нужно, это просто быть рядом и поддерживать, — парень не одернул руку, лишь по телу пробежала приятная дрожь, когда к холодной коже прикоснулись горячими губами, целуя. Он всецело доверяет ему, чтобы позволить поступать так, как желает, зная, что против его воли Джо никогда не пойдет. — Тогда до встречи, — мужчина притягивет за руку парня и обнимает, положив подбородок на голову. — До скорой, Джо, — так они простояли пару минут, пока этажом ниже не послышались громкие крики. Соседи опять буянили в выходной. — Саш, еще кое-что… прими от меня всего один подарок, прошу, и я навсегда отстану с этим, как ты и хотел, — мужчина достает из кармана синюю коробочку без каких либо этикеток, бантиков и блесток. Просто синяя коробочка, — там шоколадки, не знал, какие ты любишь, поэтому купил несколько, пожалуйста, прими хотя бы этот подарок, — и протянул коробочку парню. Сода залился звонким смехом и, взяв в руки лицо напротив, притянул к себе и невесомо поцеловал в щеку, но сразу же отпустил, сильно засмущав обоих. — Дима, блин… ладно, уговорил, так и быть, тебе повезло, что я люблю шоколад, — коробочка в итоге оказалась в нужных руках. — Теперь я спокоен, еще увидимся, друг, — потрепав по голове и улыбнувшись напоследок, Дима скрылся за поворотом подъезда. — Мой любимый с орехами! — крикнул уже в пустоту Саша, но улыбка не сходила с лица. Так радостно еще никогда не было, как сейчас. Впервые ему подарили что-то простое, от всего сердца. Тем более это Дима. Диме можно все позволить, можно позволить дарить еще шоколадки, или катать по ночному городу, или целовать. А может и отдать всего себя. Но Сода его не достоин, он всего лишь… никто. Для всех он никто, но может для Димы и нечто большее. Зайдя в старенькую квартиру, он первым делом пошел на кухню, чтобы включить чайник. Родной уголок встретил уютно, на полу все еще валяются неубранные вещи, из полуоткрытого шкафа в зале вываливается теплый плед, наскоро запиханный туда еще после зимы. На стуле в комнате опять горы помятых футболок, а на люстре осталась гореть последняя лампочка. В устраивании беспорядка он не уступает Диме, что еще сказать. На кухне из приоткрытого деревянного окна слышны посторонние шумы, парень сидит за столом и размешивает три ложки сахара в зеленом чае. Взяв синюю коробочку, он аккуратно открывает крышку, первым, что попадает на глаза, это белая записка. Письмо? Ему? От Димы? Немного удивился, но все же взял бумажку в руки и развернул. Почерк Джо довольно непонятен, но видно, что старался писать красиво, выводил каждую букву. «Если ты читаешь это, значит я уже уехал и могу не волноваться. Знаешь, я уже много тебе рассказал о себе, но все же осталось еще кое-что, что ты обязан знать. Когда-то давно мой отец подарил эту золотую машину моей маме, как единственному человеку, которого любил на протяжении всей жизни. После смерти родителей я поклялся себе, что сделаю абсолютно также — подарю ее тому, кого полюблю сильнее жизни. Этим человеком стал ты, Саша. Она твоя по праву, береги ее. И знай одну важную вещь: ты — единственное бесценное сокровище, что у меня есть. Я люблю тебя.» На дне коробоки, под шоколадом, лежали ключи от машины.