«Флэшбэк»
День. Солнце проникало через окна в особняк, играя солнечными зайчиками между листьями деревьев. Мужчина разложился на просторном диване в зале, который любезно предоставил ему хозяин дома. Одеяло давно лежит на ковре, лишь кусочек закрывает одну ногу. Летом под одеялом спят только отбитые. Тишину внезапно прервал звонок на мобильный и мужчина, чуть не упав на пол, сразу же выпал из сладкого сна и приложил телефон к уху быстрее, чем глаза увидели свет. — Здравствуйте, Диадем, извините, что так внезапно, но нам срочно нужна помощь, у моих людей заказ горит, нужно доставить ценный груз через границу, поэтому только на вашу команду вся надежда. Заказчики готовы заплатить вдвое больше каждому, если груз доставят вовремя и в целости, ну как, вы в деле? Мне нужен Ваш ответ как можно быстрее, эти люди не привыкли ждать. — Предложение заманчивое, но дайте пять минут подумать, я перезвоню, — хриплый сонный голос все же выдавал тот факт, что мужчину потревожили не в самый подходящий момент. — Конечно. Паша только сейчас наконец протер глаза и смог открыть. По незнакомой обстановке вокруг не сложно догадаться, что ночевал точно не у себя. Зевнув в кулак и причесав бороду, он направился к остальным двум соням, чтобы надрать им зад. Пока он шастал по немаленькому второму этажу, даже нечаянно заглянул в комнату Димы. Мужчина с головой укрыт одеялом, разглядеть было нельзя. Но Паша и так помнит, какое состояние у него было вчера, поэтому решил не будить и продолжить поиски сонных мух. Спустя еще две двери он наконец попал в нужную комнату. На двухместной кровати под желтым пледом посапывал Дизофф, что-то бубня во сне. Мило конечно, но сейчас не время любоваться, поэтому Паша стянул с него плед и ущипнул за ногу. — Проснись и пой, Диз, срочно вставай, ленивая жопа, заказ есть, — парень начал дергать ногой, чтобы от него отстали, но даже и бровью не пошевельнул, — потом не жалуйся, что что-то болит, — после этих слов, сказанных хрен знает кому, просто взял за ногу парня и стянул на пол, точнее на белый ковер, но не суть, все равно больно. — Ай! Паша, блин, какого фига ты творишь, я же спал! — возмущенный Дизофф сел в позу лотоса и потер спину. — Потом обьясню, чувак, буди Глюканутого, заказ есть, — Паша вышел из комнаты и направился по лестнице вниз собирать вещи. — Заказ? Да, сейчас тогда разбужу, — Диз медленно поднялся и поплелся в комнату напротив. Ну почему Паша выбрал именно его дверь, а не Глюка? — Хей, чувак, вставай, дед сказал, что заказ появился, — парень бил подушкой спящего, пока тот не проснулся и не отнял то, чем его дубасили с утра пораньше. — Диз, ты что творишь, жить надоело? — и кинул подушку в лицо друга, тот чуть не упал с края кровати. — Дед зовет, заказ появился, пошли, пока не проворонили, — Саша умчался из комнаты вслед за Пашей вниз. — Ну так бы сразу и сказали, а то начали подушкой избивать, — третий член банды наконец тоже спустился к остальным на кухню. Паша стоял у плиты и готовил наскоро омлет, неизвестно, когда они еще смогут нормально поесть. — Так вот, — начал он, обращаясь к товарищам, — мне звонили недавно, сказали, заказ срочный, если все сделаем по-красоте, то получим двойную сумму зеленых, берем? — и поставил на стол три тарелки с аппетитной едой. — Смотря, насколько далеко гнать, я еще после прошлого раза не отошел, — говорил Глюк с набитым ртом. — В прошлый раз мы по пустыне шароебились почти три дня, но это того стоило, чувак, теперь у нас есть новая тачка, и не одна, — дед ткнул вилкой в сторону улицы, где стояла красная машина. — Да блин, не тяни кота за яица, куда путь держим? — А хрен его знает, единственное, что мне пока известно, это то, что груз надо перевезти через границу, — Паша пожал плечами и продолжил есть. — Так это изи, я согласен. — Я тоже согласен тогда, — вклинился в разговор Диз, справившийся с едой быстрее всех, — но как же Дима? Он проснется, а нас нет, нужно хотя-бы предупредить его. — Дизофф, ты вообще видел его состояние вчера? Мне вот его очень жалко, ему сейчас лучше проспаться, все, что мы можем для него сделать, это прибраться в доме после себя и тихо свалить. Как только закончим с заказом, то на всех парах двинемся обратно к нему, хорошо? — Ты уверен, что его можно одного оставить? Мне кажется, ему станет только хуже, в конце концов, он был так рад нашей встрече, наверняка ему одному очень тяжело со всем справляться, вот он и… — Дизоффик, я клянусь, мы своего нового друга не бросим в этом дерьме, а я когда нибудь не сдерживал свои клятвы? — Паша подошел к парню и приобнял за плечи, увидев, как тот волнуется на Диму. Не он один, все они беспокоятся за его состояние, но сделать сейчас ничего не могут. — Никогда, — он вытер рукавом ветровки наступившие капельки слез в уголках глаз и направился к выходу, — идемте, долг зовет. — А убирать кто будет, гады? Дома стало чуточку чище и светлее, наконец можно отправляться в очередной долгий путь в неизвестность. Трое парней тихо вышли из особняка и направились к машине, не забыв закрыть входную дверь. — Блин! Я так и не написал записку Диме! Глюк, дай из сумки карандаш и блокнот, я быстро. — Да, сейчас, — Артем кинул ему канцелярские принадлежности и продолжил обсуждать с Пашей дальнейшие действия, — так что ты говорил? Не, я не согласен, на всякий случай лучше взять винтовку, мало ли, глушить придется, вспомни Чикаго, ты и тогда говорил, что не понадобится, в итоге как отбитые пыталсь отстреляться с пистолетами. — Да понял я, понял, уговорил, но не лучше ли будет взять еще и по несколько автоматов на всякий? У меня должны на складе валяться. — «Альфа» хоть? Он мне больше всего нравится. — Нет, только «Канарейка» есть, он как по мне легче. — Ну пусть будет «Канарейка», а! Броники надо не забыть, Диззи! Тебе ближе, запиши там на листке броники! — крикнул Глюк стоящему по другую сторону машины Саше, тот только закончил писать письмо. — Диз, нам пора, время поджимает, оставь записку на лобовухе его машины, он увидит. Красная Panamera выехала с участка и помчалась навстречу очередным приключениям. Парень за рулем несколько раз пересмотрел у себя в голове написанные слова, боясь что-то упустить, но вроде все изложил как можно точнее, чтобы Дима точно не подумал, что его бросили. — Дед, а ты звонил им уже? Какие координаты? — Блять! Я позвонить забыл, парни! Где мой телефон? — в машине раздался дружный смех, лишь изредка перебиваемый то включеным радио, то басистым голосом Паши. Маленькая белая записка с теплыми пожеланиями оставлена под щеткой синей BMW, ожидая своего выхода, но в этот день ветер был сильнее обычного. Бумажка улетела в сторону моря, так и не исполнив своего предназначения. «Привет, Дим, извини, что нас нет, нам пришлось уехать по неотложным делам и, боюсь, надолго, такая уж у нас работа. Но ты не расстраивайся, когда мы освободимся, то обязательно к тебе приедем, клянусь. А пока не падай духом и сражайся! Ты сильный, Дима, мы в тебя верим. Ждем не дождемся, когда снова сможем устроить посиделки на кухне. С наилучшими пожеланиями, твои Диадем, Глюк и Дизофф». Если бы Дима тогда прочитал записку, то может, он бы смог найти силы сражаться дальше.«Конец флэшбэка»
Он впервые в жизни нашёл человека по душе, который желает искренне быть рядом и помогать, при этом ничего не прося взамен, с которым хочется быть открытым, быть собой. Он полюбил не за тело, а за душу. Он первый, кто смог полюбить по-настоящему, без фальши. Он первый, кто, узнав абсолютно все, вплоть до самого конца, не отвернулся, не использовал и бросил, а остался, искал, полюбил снова, с еще большей силой привязался, показал, что любой заслуживает быть любимым, кем бы он ни был. Сода заслуживает? Раньше над этим вопросом думать не приходилось, раньше жизнь не давала шанса на исправление, на что-то лучшее, не было той маленькой искры надежды, она давно погасла вместе с достоинством. Не было места для себя, была лишь боль, внутренние страдания, которые нельзя выпускать наружу, оставалось терпеть, ждать, вот только непонятно чего. А ждать уже было нечего. Пришлось продолжать свое никчемное существование в самом низу мира, позволять пользоваться, лишь бы не умереть, до крови на руках продолжать карабкаться по бесконечно высокой горе и надеяться однажды увидеть вершину, на которой лучшая жизнь. Все ради одного человека, ради той маленькой хрупкой жизни, которую нужно пытаться сберечь любой ценой. А что в итоге? Хрупкая ниточка порвалась вместе с желанием ползти дальше, двигаться вперед, дорога перестала быть видимой. Лишь прогнивший мир, из которого не выбраться. Никогда.«Прошу тебя, никогда не опускай руки. Хотя бы ради меня, Саша».
Последние слова матери вновь эхом прозвучали в пустом сне, из которого сознание сразу же вытащило мысли, заставив ощутить что-то более существующее вокруг — кровать, теплое одеяло и старую неудобную подушку под головой. Парень впервые ощутил что-то новое от очередного, вроде бы, повторяющегося сна. Тепло. Маленькое, еле ощутимое, но оно есть. После того, как в жизни появился Дима, стало легче справляться с трудностями. Это человек, сумевший полюбить истерзанную, потонувшую в глубоком океане душу, почерневшую с годами, опустошенную болью, грязную. Смог не просто полюбить, но найти человека, способного также дать надежду на что-то лучшее. И эта надежда появилась у обоих. Легкая сонная улыбка не сходит с лица, изумрудные глаза смотрят в открытое деревянное окно, где за высотками города солнце опустило первые жаркие лучи на помятое одеяло, проникло в большие глаза, от чего те зясияли ярко, с золотым оттенком перелива, светом новой жизни. Медленно встав со скрипучей кровати и потянувшись, парень неспеша направился в ванную. Сегодняшний план абсолютно такой же, как и вчерашний, ничего не поменялось за исключением того, что теперь на столе красуются позолоченные ключи от дорогой машины, а во дворе стоит спорткар, теперь принадлежащий ему. Осознание того, что теперь Сода является чуть ли не одним из самых богатых людей, пока в его руках это сокровище, приходит не сразу. Лишь когда хозяин маленькой однокомнатной квартирки вышел из душа и направился на кухню, чтобы позавтракать вчерашней остывшей пиццей, он понял, что это далеко не сон. Саша взял со стола ключи и несколько раз покрутил в руках, любуясь, как те переливаются на солнце, не в силах сдержать счастливой улыбки. Это все происходит с ним сейчас, слишком неправдоподобно и одновременно черезчур реально. Сода благодарен этому человеку за все, что тот для него старается делать, но все же принять такой подарок не может. Нет. Парень аккуратно откладывает ключи на стол и идет готовить завтрак. На часах почти обед. Золотой спорткар с самого утра стал предметом всеобщего обозрения. Толпы прохожих то и дело останавливаются и смотрят, а потом еще долго оглядываются вслед, пока совсем не исчезнут за поворотом. Парень наскоро надел единственную непомятую черную футболку на стуле, которая, впринципе, как и все остальные, большая для него, нашел на сушилке в ванной серые штаны, а в коридоре среди прочего хлама, который давно не убирали, наудивление чистые белые кроссовки. Сегодня он планирует навестить кое-кого, поэтому нужно постараться выглядеть подобающе, тем более не каждый день вместо привычной загруженной маршрутки едешь на работу на золотой BMW i8. В чем в чем, а в машинах Сода разбираться умеет, да и как бы невзначай для себя ставит галочку, что Дима — любитель определенной марки. Выйдя из подъезда своего дома, сразу замечает многие прикованные взгляды, но ничего поделать не остается, как быстро сесть в машину и уехать. Вряд-ли в скором времени с ним кто-либо из знакомых заговорит, но это даже к лучшему. Сода не то, что бы не умел водить, хотя опыт у него какой-никакой есть, но сейчас он крепко вцепился в белый кожаный руль обеими руками, боясь сделать лишнее движение в сторону. Стрелка спидометра еле-еле достает до отметки «60», отчего двигатель постукивает, прося сторости, он совершенно не приспособлен к такой медленной езде. Спустя еще несколько километров по широкой трассе, Саша все же рискует опустить педаль газа чуть ниже. Стрелка сразу дошла до ста, машина резво начинает набирать обороты, обгоняя первых зевак. Продолжая входить во вкус, можно переключить передачу на более высокую, и даже включить любимое радио. Сода помнит, на какую кнопку на руле вчера нажимал Дима. Город в окне мелькает, проносится с невероятной скоростью. В стеклянных стенах высоток отражаются мимолетные золотые искры, переливаются радугой, играют с яркими лучами, светят в глаза и приковывают взгляды прохожих. Оживленные улицы полны шума и возгласов, гирлянды на пальмах отключены днем, и вместе с огнями мегаполиса проснутся только ночью, а пока существует лишь маленькая суета снаружи и прохладная тишина внутри, в белом салоне. Подъехав до нужного места, парень сталкивается с еще одной проблемой — неумением хорошо парковать машину. Уже даже и не знаешь, кому их этих двоих влетит сегодня вечером: Диме, который вот так просто взял и свалил на голову парню дорогостоящую машину, или же сам Саша за то, что поцарапает ее, и это как минимум. К огромному счастью, небольшое место в самом конце парковки нашлось. Въехав немного боком, не так, как нужно, конечно, но хоть как-то, парень еще несколько раз обходит машину вдоль и поперек, чтобы убедиться, что зад ее никому не мешает проехать и, нажав на кнопку замка, направляется в сторону запасного входа в здание, сейчас нет никакого желания светить лицом. Пройдя мимо охраны, которая без вопросов впустила, Саша направляется прямиком к барной стойке, где стоит знакомая девушка. — Привет, Вик, давно не виделись, — парень садится на высокий стул и облокачивается на черный стеклянный стол, ожидая реакции бармена. Девушка сразу узнает знакомый голос и с улыбкой поворачивается к его источнику. — Содик! Привет, дорогой, — Вика встала напротив гостя и пожала руку в знак приветствия, — ты знал? Тот богатый мужчина много раз заходил и спрашивал тебя, но это было давно, почему ты ему понадобился? Что-то опять случилось? — она заботливо посмотрела в глаза, на лице читалось непонимание, — мы прикрыли тебя, как ты и просил, говорили, что ты уволился, но, пожалуйста, скажи честно, Содик, ты опять кому-то задолжал? — Нет, просто… наоборот, не хотел кое-кого подставлять, вот и все, — он принял стакан с мохито от девушки и поблагодарил кивком, — будут еще новости? — Ах, да! Чуть не забыла, тебя там ждет кое-кто, в VIP-холле сидят, — Вика кивнула в нужную сторону и, забрав уже пустой стакан, принялась продолжать вытирать посуду. Сода и понятия не имеет, кто его ждет, но мутные мысли сразу же покинули голову, не успев даже прийти. Знакомый звонкий смех заставил парня ускорить шаг и чуть ли не бегом подняться по лестнице. — Пацаны! Ну наконец-то! — Саша бросается к столу, вокруг которого до этого момента трое друзей о чем то живо спорили и играли в карты. Когда они заметили подбежавшего парня, то ринулись навстречу. — Сода! Дружище! — Дизофф первым бросается на шею к другу и обнимает крепко-крепко, смеясь. Артем прыгает на них двоих с радостными криками, ну а Паша просто стоит в сторонке и ждет своей очереди. В конце концов Сода и его обнимает. — Я так скучал по вам, вы даже не представляете. Бросили меня тут одного и уехали, — обменявшись приветствиями, компания села обратно за столик. — Но мы же вернулись, как и обещали. Буквально сегодня пересекли границу и пулей сюда, сначала к тебе, а потом помчимся в другое место, навестить еще кое-кого надо, хочешь с нами? — Паша сделал глоток холодного виски и покрыл даму Глюка козырной девяткой. — Нет, я сегодня занят, мне тоже надо кое к кому заехать, так что без меня, парни. — Ну как хочешь, чувак, Диз, твой ход последний, давай, кстати, будешь с нами? — Да, давай, с моей удачей я вас всех выиграю, чекайте, — парень игриво улыбнулся, продолжив наблюдать. — С твоей удачей на тебя надо как минимум все деньги ставить, — грубый мужской смех раздался по всему бару, за ним приглушенный вздох проигравшего Глюка, — у нас их, кстати, снова навалом, нужно? Нам не жалко для своих, — Паша уже было полез в карман, но чужая рука его остановила. — Дед, не надо, ты же знаешь, я не приму. — Извини, совсем забыл, — оба облокотились локтями на стол в ожидании карт, — ты сильный, Саш, очень, я горжусь тобой. — Спасибо, друг, — новая партия не заставила себя долго ждать, четверо друзей наконец собрались посидеть за душевными разговорами, которых так не хватало всем. В последнее время удача потихоньку начала поворачиваться, предупреждая, что скоро длинная черная полоса прекратится, на ее замену придет белая. Даже маленький ее кусочек уже огромное счастье. А ведь Дима его искал все это время. Приходил, и не раз, даже представить невозможно, что он испытывал, приезжая домой и осознавая, что, может быть, бесполезно пытаться. Но продолжал идти дальше. Сода поверить не мог — его искали. Кому-то в этой жизни он все же стал дорог.«Я все еще на что-то способен, мама. Смотри, как я продолжаю ползти вверх. Ты будешь мной гордиться, обещаю».
Ночной клуб встречает тихой музыкой первых гостей, это значит, что пора освобождать места и отправляться по делам. Четверо покинули заведение, не забыв попращаться с персоналом, и направились по парковке к своим машинам. Сода по дороге думал, что сказать ребятам в оправдание, откуда у него появился спорткар, как мысли перебила громкая мелодия на телефоне. Где-то позади остановился Паша и рылся в кармане, пытаясь достать мобильник, орущий на всю парковку. — С такой мелодией ты всех голубей в парке распугаешь, дед, — Глюк толкнул в бок двоих и усмехнулся, те поддержали его. — Да погоди ты шутить, может, понос у кого-то… да кто там никак не успокоится, черт возьми, — с этими словами ему удается достать телефон из кармана черных штанов и приложить к уху, по лицу видно, что в любой момент может начать кричать, — а, это ты? Говори, что случилось?.. что?.. придержи коней, чувак, как?.. не может быть, мы же… черт!.. нет!.. твою мать!.. бросаю трубку, до связи! — Паша взглянул на двоих ребят, в глазах читался страх и злость одновременно. У троих, что на него все это время смотрели, резко пропала улыбка, на ее месте непонимание и немой вопрос «что произошло?», — дерьмо, Глюк, Диз, мы попали. — Что случилось, не тяни, дед, говори! — Артем не на шутку испугался, он вместе с Сашей подбежал к товарищу, чтобы услышать, видимо, нечто настолько плохое, от чего даже непробиваемый Диадем запаниковал. — Номера машины засветились на заправке недалеко от границы, за нами уже выехали, нужно бежать, срочно! — на последнем слове он чуть ли не бегом направился в сторону красной Panamera, стоящей ближе других машин к выходу, — Содик, еще увидимся, друг! — повернулся он к парню и помахал рукой. Двое спустя секунду переработки информации ринулись за ним. — Саш, нам жаль, но нам надо бежать, до встречи, — Диз наскоро его обнял, но крепко, как только мог. — Прости, мы скоро вернемся, не скучай, — Артем поцеловал в щеку и тоже исчез за другими машинами. Эх, есть работа такая у людей — нелегальные вещи перевозить, повезло же Соде с такими встретиться. И все же он рад, что, хоть и немного, но повидался со старыми друзьями, кто знает, куда они отправятся от копов на этот раз? Во всяком случае, они еще ни разу не попадались. Профессионалы, как никак, со стажем. Остается помахать рукой уезжающей с парковки красной машине, мысленно пожелать удачи и идти дальше. А в самой машине начал твориться тот еще беспредел. Парень за рулем славился спокойным характером, но, видимо, не в этот раз. — Паш, а как же Дима? — он посмотрел через зеркало на сидящего сзади мужчину и выжидал ответа. — Извини, Диззи, не сейчас, мы конечно можем к нему заскочить на чай, но, боюсь, обратно мы уже поедем на машине с мигалками. — Дед прав, да и Диму лучше не подставлять, потом еще увидимся, давай, успокаивайся, ты за рулем, вообще-то, чувак, — Глюк слегка толкнул друга в плечо и подмигнул, — а пока гони за город, будем отрываться, во всех смыслах этого слова. Panamera мчалась по прямой автостраде из города, напоследок не забыв подмигнуть яркими огнями, как бы напоминая, что совсем скоро вновь вернется, а пока только звездная дорога впереди, где неизвестность и, наверняка, не одна погоня. Совершенно в противоположной стороне мегаполиса по оживленной трассе мчится другая машина, лихо обгоняя каждого встречного. Сияющий город проносится мимо, только успевай насладиться замудреной мелодией, доносящейся из каждых его концов, как уже наступила тишина, присущая частным секторам. Опять море незнакомых запахов, окружающих со всех сторон и норовящих проникнуть в сознание, вот только мысли лишь одним сейчас наполнены до краев — силуэтом знакомого дома. Проехав еще несколько светящихся пальм, растущих около дороги, взору показались нужные ворота. — Вот ты и дома, дружок, — Саша постучал рукой по белому кожаному рулю и прошелся по панели, на которой уже успело осесть немного пыли. Закрытые ворота смиренно стояли на месте, даже не думая впускать вроде бы уже не чужое лицо, поэтому придется выйти и пройтись до хозяина пешком, если тот, конечно, дома. Поставив машину так, чтобы она не мешала, и закрыв на ключ, Саша направился в сторону железной двери, и только сейчас обратил внимание, что возле ворот стоит совершенно незнакомая черная иномарка. Гости? В такой поздний час? Хотя, Дима — человек довольно известный, мало ли, может, кто по работе заскочил. И все же, отдать машину надо. Ступая по мягкому зеленому газону вдоль тропинки, парень приковывает изумрудный взгляд на белое дерево на заднем дворе, уронившее первые лепестки, ночным ветром поднимаемые с земли. Цикады поют песни недалеко в зарослях разнообразных цветов с огромными бутонами, ковром расстелившихся вдоль высокого железного забора. Дима хорошо ухаживает за садом. Приближаясь к дому, Саша в окне первого этажа увидел два силуэта, один до приятного укола в сердце знакомый, а вот другой, женский, приходится видеть впервые. Становится не по себе. Аккуратно открыв дверь, благо, она не скрипучая, гость зашел в коридор, но резко остановился. Дальше идти не хватило сил. Двое людей громко спорили о чем-то на кухне, слышались крики. — …Почему? Ответь же мне, почему до моего отца доходят новости, что машина каким-то волшебным образом оказалась в городе на всеобщем обозрении, когда она должна была быть где? Правильно, у тебя в гараже! И что более интересно, ты просто взял, и оставил ее в каком-то Богом забытом помойном районе на окраине города! Что ты творишь, Дим! Будь любезен, объяснись! — девушка не переставала кричать долгое время, кажется, голос ее вот-вот сорвется. — Я не обязан ни перед кем отчитываться, я уже это говорил, скажу еще раз, если надо. А теперь, будь любезна, свали из моего дома, я тебя не впускал, — голос Димы грубый, жесткий, но спокойный. От произношения слов не по себе, словно внутри этого человека бушует океан негативных эмоций, уже нет сил держать их, но Дима пытается. — Что? Думаешь, так легко отделаешься? Нет, Дим, это не сказка из детской книжки, где в конце радуга и розовые облака, вернись в реальность с небес и слушай меня, раз не понимаешь по хорошему, будет по плохому, — послышался приглушенный стук посуды о стол, — не знаю, что ты нашел в этом парне, и почему он утром уехал на твоей машине, но если он не вернет ее сегодня же, то мой отец с ним сам разберется, а его ты знаешь, он не церемонится, — Сода поверить в услышанное не может. Он все это время, оказывается, ходил по тонкому льду, рискуя лишиться жизни. — Вы не посмеете его тронуть! — Дима перешел на крик. Предел его терпению перешагнут вместе с первым упоминанием дорогого ему человека, которого он нехотя подставил под резвую пулю. — Ах, вот ты как заговорил, смотри-ка, — Настя наклонилась к мужчине, стоящему на противоположной стороне стола, и уже более тихо продолжила, — не знаю, что ты нашел в этой шлюхе, но ему конец, если машина не окажется здесь через час, так что советую поторопиться. — Не смей его так называть! — послышался удар, за ним громкий крик. Сода стоит в коридоре, не в силах пошевелиться, в глазах скопились маленькие соленые капельки, а тело предательски дрожит, страшно осознавать, что Дима может быть и таким. Девушка еле удержалась на ногах, голова от сильного удара закружилась, — теперь слушай меня ты, вы ничего не получите — ни машину, ни его. Только через мой труп ты возьмешь в руки телефон, знай это. Я под вами стелиться не собираюсь. — Зря ты это сделал, Дим, — Настя встряхнула голову и села на стул, придерживая руками подбородок, — не знаю, что ты в нем нашел, но если так рвешься стать для него героем, то уясни сейчас одну важную вещь и постарайся не опозориться, — она отпила из стакана воду и продолжила, — свадьбу мы перенесли, она состоится завтра утром, перед обедом, будь любезен, оденься подобающе богатому человеку и не смей опаздывать, — она коротко взглянула в чужие глаза напротив, — плевать, где она сейчас, но чтобы завтра она стояла у ворот церкви, ты все понял? — Проваливай, — девушка медленно поднялась и, взяв кожаную сумку с дивана, направилась к выходу. — Надеюсь, тебе не надо обьяснять, что случится, если ты не выполнишь условия? Если же все пройдет как надо, Дим, твоему дружку ничего угрожать не будет. Тебе решать, как поступить. До завтра, — на этих словах Настя вышла во двор, но лицом к лицу столкнулась с ещё одним гостем, который явно не собирался проходить дальше в дом. — Саша! — Дима заметил парня и кинулся из кухни навстречу, морщины на лице исчезли, на их месте благодарный взгляд, говорящий о том, что его ждали, но замедлил шаг, заметив капли слез, стекавших по покрасневшим щекам, — Саш, прошу, выслушай меня, — мужчина испугался, руками потянулся к любимому человеку, чтобы успокоить, но тот лишь кинул позолоченные ключи на полку и быстрым шагом направился к воротам, не сказав и слова, — Саш, стой! — нужно обязательно догнать его и постараться все объяснить. Лишь девушка осталась стоять одна посередине коридора. Парень выбежал на проезжую часть и, остановив первую попавшуюся машину, сел в нее и уехал, Дима не успел. Сейчас он открывает ворота, чтобы помчаться вслед, в надежде, что сможет застать возле дома и поговорить. Уже через несколько минут синяя BMW вылетает на дорогу и с ревом в двигателе мчится по направлению к окраине мегаполиса, в старые кварталы. Ворота за машиной закрываются на замок. Девушка успела уехать еще раньше, напоследок поймав в свой адрес «ласковые» слова. Припаркованный неподалеку спорткар остается стоять в тишине кустов сирени, изредка перебиваемой стрекотом цикад. Все слишком хорошо начиналось, чтобы так же прекрасно закончиться. Саша не понимает, почему бежит прочь, не понимает, почему плачет, почему не остановился, когда родной голос просил остаться и не уходить, просил не бросать. Не понимает. Нет этому обьяснения, но чужие слова больно ранили, сделав на месте старых заживающий ран новые кровавые полосы. Пора бы осознавать, что ты тот, кто ты есть. Пора спуститься на землю с высоких небес и больше не пытаться взобраться на вершину непокоримой горы. Пора снять розовые очки и вернуться к прежней жизни, где нет дорогих машин, коробок вкусного шоколада и трепетных прикосновений. Вот только не забыть того, кто перевернул сознание, превратив мысли в хаос из ярких ночных огней и громкого смеха, заставив впервые ощутить себя нужным, испепелив бабочек в животе. Вместо них теперь навсегда цикацы, белые лепестки вишневого дерева и глубокие синие глаза. Машина мчится, нарушая все возможные правила, но плевать, совершенно плевать, совсем близко знакомый дом, и мужчина надеется, что еще не поздно все исправить. Дима не сможет жить без него, не позволит вот так просто потерять самое дорогое, что осталось, не простит себя, если лишится единственного человека, ради которого готов хоть прямо сейчас потерять компанию, машину, даже свободу, поставить на кон все, что есть, и никогда не пожалеть о потерянном, если такова цена будет за жизнь с ним. Парковать машину нет времени, поэтому она остается стоять на обочине, мужчина заходит уже в знакомый изрисованный подъезд и поднимается на нужный этаж. Деревянная дверь почти облезла, с сырых потолков стекают капли ржавой воды, со звоном падая на пол, грязный и пыльный. Послышались отдаленные шаги, а в скоре на этаж поднялись и остановились позади. — Так и знал, — Сода выглядел подавленым, но старался не показывать виду. Побледневшие руки и кончик носа говорили о том, что тело продрогло от ночного холода. Дима умоляюще посмотрел в лицо напротив и медленно, боясь сделать лишние движения, протянул руки навстречу. — Саш, прошу, выслушай меня, — парень позволил прикоснуться к себе, прикрыв изумрудные глаза. И все же он никогда не перестанет доверять этому человеку, — прости, — Дима приблизился к черным, как смола, волосам, и невесомо прикоснулся губами. — Почему?.. — почти сквозь слезы проговаривал каждое слово, — почему я? Ты же знаешь, кем я являюсь, и все равно… приехал, — он уткнулся в чужое плечо и тихо заплакал, позволив обнять себя крепко и снова поцеловать в макушку. — Послушай, я с самой первой нашей встречи считал тебя человеком, моим человеком, и никем больше. Может, для других ты… — на несказанном слове сделана недолгая пауза, — …но для меня ты — абсолютно весь мир сейчас, — Дима гладил по голове парня, пока тот окончательно не успокоился. — Послушай, Дим, уезжай, — голос вновь дрогнул, — раз любишь, то сделай это для меня, уезжай домой, женись на той девушке и будь счастлив, — голова по-прежнему прикована к чужой футболке, — ради меня, Дим, я большего не прошу. — Никогда, слышишь, я никогда, черт возьми, не отпущу тебя, потому и не женюсь, — от внезапного толчка в живот мужчина сделал шаг назад, Сода вытер соленые слезы рукой и заплаканными глазами посмотрел в ответ. — С ума сошел? Если ты этого не сделаешь, то потеряешь все, что у тебя есть, и меня в том числе, — рука легла на черную футболку в том месте, не расположено сердце, — не глупи, Дим, уезжай, прошу. — Сода… — как бы не хотелось осознавать, но парень был как никогда прав. Если бы его жизнь не стояла под угрозой, то Дима бы разорвал контракт, но слишком много рисковал в последнее время, и теперь подставил под пулю этого человека, — хорошо, я сделаю так, как ты сказал, — Спин снова притянул парня к себе и обнял, — только не отворачивайся от меня, прошу. Эти слова должен был говорить Саша. — Машина стоит недалеко от ворот, если вдруг не найдешь. — Я рад, что ты смог прокатится на ней. — Уезжай, Дим. — Пока. Последний невесомый поцелуй в голову оставил жаркий след от чужих губ. Шаги перестали быть слышны на первом этаже, окончательно прервались хлопком закрывшейся ржавой двери. Можно вернуться в однокомнатную квартирку, где ждет недоеденный шоколад, остывший зеленый чай на кухне и старая жизнь. Все снова вернулось на круги своя. Завтра новый день заглянет в деревянное окно, вот только уже без одного человека. Жаль, забыть не получится, в душе воспоминания навсегда останутся, как самое лучшее, что случалось. Можно продолжать свое существование, как и раньше. Свет единственной лампочки тухнет, окуная комнату во мрак. Парень ложится на холодную смятую постель и проваливается в царство Морфея в надежде, что удасться посмотреть хороший сон, получше реальности.«Прости, мам, я подвел тебя. Но я сделал все, что мог».
***
Утренний прохладный ветер ворвался в маленкую комнату сквозь прозрачные шторы на окне, перелистнув пару страниц в книге, что лежит на заставленном столе, ласково потрепал взъерошенные черные волосы и через кухню отправился на свободу, в следующие дома. Хозяин квартирки давно проснулся от пения неугомонных птиц за деревянным балконом, и сейчас просто стоит у окна и наблюдает восход солнца. Давно вот так не стоял и не ждал. В детстве он любил созерцать на первые теплые лучи, но после потери дорогого человека не смог больше смотреть на них так же влюбленно, как и прежде. И вот сейчас он стоит и ждет, с маленькой надеждой, что спустя несколько лет все же что-то да изменится. Все тот же утренний ветер продувает тело, успокаивает, поднимает теплый белый пар от горячего чая в кружке, улетает прочь, унося с собой опавшие разноцветные листья. На душе пусто, совершенно. Будто что-то важное и дорогое покинуло ее сосуд, оставив свободное пространство. Сода прекрасно понимает, что сам лишился чего-то важного, отпустил ради них двоих, пожертвовал будущем ради того, кто смог полюбить. Остается надеяться, что все к лучшему. Гуляющие, как утренний ветер, мысли прервал неожиданный звонок в дверь. Соседи часто ходят по квартирам и раздают новости, но сегодня почему-то слишком рано. И все же Саша идет в коридор и открывает скрипучую дверь, в которую успели позвонить не раз. На пороге стоит незнакомый парень в синей форме почтальона, в руках — маленькая коробочка в зеленой упаковке. — Здравствуйте, Вы — Александр Геннадьевич? Вам заказное письмо, прошу прощения, если разбудил, отправитель попросил доставить именно в это время. Распишитесь, пожалуйста, — парень взял в руки ручку, расписался на листке бумаги и принял маленькую коробочку, поблагодарив за работу. — А от кого она? — крикнул уже вслед уходящему почтальону. — Он сказал, что там все написано! — и тот пропал на первом этаже. Сода вернулся на кухню и поставил посылку на стол. От кого она пришла, догадаться не сложно, сложнее понять содержимое, это же Дима, он непредсказуем, как подсказывает опыт. Но почему именно рано утром? Заглядывать внутрь нет желания, так же, как и снова связываться с ним. Хотелось забыть, черт возьми, все это, но почему-то получается совсем наоборот. Воспоминания внезапной встречи, поездки по городу, разговор в подъезде, слова любви в письме, подарок. Пальцы сами тянутся разорвать яркую зеленую этикетку и заглянуть внутрь, и спустя несколько секунд в руках оказывается красная упаковка с дорогим шоколадом. Под крышкой лежит аккуратно сложенная записка. «Завтра я пойду под венец только потому, что ты этого пожелал, но не смотря ни на что, я не перестану тебя любить, просто знай это. Ты навечно останешься тем единственным человеком, с которым мне захочется прожить всю жизнь. Пожалуйста, приедь на свадьбу, я хочу тебя увидеть, Саша. Это все, о чем я прошу. В коробке шоколад с орехами, как ты любишь». Под сладостями спрятаны позолоченные ключи. Саша сам не знает, что творит, и даже не заметил, как уже мчится к нужному адресу на дорогой машине, лишь бы успеть к началу церемонии. Последнее, что он желает увидеть в этой жизни, так это свадьбу любимого человека с другим, но он сам пожелал этого, сам же и пожалел об этом. Как бы не хотел удержать сейчас Диму, как бы не хотел сказать ему все, что нужно было сказать еще давно, вот только не дотянуться теперь, поздно. Слишком поздно исправлять необдуманную ошибку, остается наблюдать издалека, как рушатся мечты двоих по вине одного. Остается стоять внизу перед высокой мраморной лестницей, облокотившись о капот, пока там, наверху, исчезают все воспоминания о человеке с одним единственным произнесенным словом. Остается молча терпеть боль в окончательно опустевшей душе, пока соленые капли медленно текут вниз по щекам.*
Белая ковровая дорожка усыпана лепестками роз, огромная хрустальная люстра под потолком, обклееном радужной мозаикой, увешана огнями и венками из живых цветов. Оркестр играет уже наизусть выученную свадебную мелодию до тех пор, пока не начнется речь регистратора. Гостей собралось много, во всяком случае, со стороны невесты пришло большинство богатых и влиятельных личностей, не важно, что многие не являются родственниками, главное, погромче сыграть свадьбу. А вот со стороны жениха совсем никого нет. Диме некого приглашать, а единственный, кого он так желает увидеть, все не приходит. Он так мечтал, что однажды его красивую свадьбу увидят родители, но этого не случилось. Нет давно родителей, нет красивой свадьбы, одна фальшь, присуща высшему обществу, от которого снова потянуло блевать. Время поджимает, вот-вот все начнется, и пути назад уже не будет. Мелодия резко прекращает играть, гости обратили равнодушные взгляды в сторону венца, где невеста в роскошном белом платье стояла напротив будущего мужа. — Любовь — это большое сокровище, дарованное человеку. Ваша жизнь, как песочные часы, два хрупких сосуда, связанных невидимой нитью времени. Эта нить связала вас, ваши судьбы, — мысли воспроизвели звонкий смех где-то в отдалённых уголках сознания, повеяло мятой, — а сегодня ваши сердца заключают союз биться рядом неразрывно, на всю последующую жизнь, — на мгновение изумрудный взгляд посмотрел сквозь зеркало, мимолетно улыбнувшись, глаза с золотым отблеском провалили сквозь пелену сознания, вернув на место и влюбив, даже ещё не подозревая об этом, — перед тем, как официально заключить ваш брак, я хотела бы услышать, является ли ваше желание свободным, искренним и взаимным, с открытым ли сердцем, по собственному ли желанию и доброй воле вы заключаете брак? Прошу ответить Вас, невеста. — Да, — лицо девушки укрыто кружевной фатой, но сквозь ткань можно разглядеть смазливую улыбку. — Теперь прошу ответить Вас, жених. — Нет.*
Парень уже пятый раз поглядывает на ручные часы, уже пожалев тысячу раз, что приехал. Он же сам сказал жениться, теперь бесполезно надеяться и что-то ждать. Он нужен лишь для того, чтобы пригнать несчастную машину к дверям церкви, как этого и хотела та девушка, так почему же он все еще не свалил? Ждать то уже нечего. Дима попросил прийти на церемонию, а он и этого не смог выполнить, духу не хватило подняться и войти туда. Тем более смотреть в синие глаза, как те становятся уже не его. — Что все это значит? Сейчас же объяснись, Спин! — узорчатые двери церкви с шумом открылись, выпуская толпу людей, явно о чем то спорящих. Впереди знакомый силуэт в черном костюме быстрыми шагами спускается по мраморной лестнице, что-то крича вслед. — Я расторгаю контракт! — Дима кидает в какого-то мужчину свой пиджак и продолжает спуск, на этот раз заметив Соду, он ярко улыбнулся и чуть ли не побежал, — Саша! Ты приехал! — Дима… — парень неосознанно делает шаг навстречу и бросается в обьяться любимого человека, — а как же свадьба? Что все это значит? — Плевать на них всех, я хочу связать свою судьбу с тем, кого люблю, — Дима отпустил Соду, но продолжил держать за руку, встав на колени, — Александр Геннадьевич, согласны ли Вы выйти за меня за муж и прожить вместе до конца, не смотря ни на что? — и протянул красную коробочку с золотым кольцом внутри. — Дим… я… — парень начал заикаться, не в силах сказать и слова, мысли превратились в одну густую кашу. Всё происходит слишком быстро. — Соглашайся, Сода! — громкий знакомый крик, доносящийся из пролетающей мимо красной машины, заставляет поднять голову навстречу. Трое друзей пулей выскочили из салона, чуть ли не бросив внедорожник посередине проезжей дороги, и помчались навстречу, махая руками. — Соглашайся! Ну же! — Дизофф кричал, кажется, громче всех. — Я согласен, Дим, — тихий ласковый шепот был услышан, и мужчина поднялся на ноги, надел кольцо на палец, посмотрел в родные изумрудные глаза, пропитанные любовью и солнечным светом, и притянул уже почти мужа в крепкие обьятья, в ответ парень уткнулся носом в чужую ключицу и вдохнул почти выветренный запах одеколона. Сзади подбежал Дизофф и кинулся на ребят с радостными криками. — Дима! Вот это встреча, дружище! Как я рад! — Диз, да сколько раз я говорил, что не надо прыгать на людей! — Паша с Глюком подбежали чуть позже, но все же и им достались жаркие приветствия от двоих друзей. — Я вот одного понять не могу, как вас сюда занесло, почему вы знакомы с Содой и где вы, черт возьми, пропадали? — Дима накинулся с вопросами, искренне не понимая, что происходит. На что оставшиеся четверо лишь дружно засмеялись, — Сода, и ты туда же! Троим путешественникам придется многое обьяснить и Диме, и Саше, но это случится в особняке на окраине города, где уже сегодня вечером все пятеро дружно сядут за круглый стол ужинать и рассказывать истории, в которые порой будет трудно поверить.«Надеюсь, ты гордишься мной, мама».
Саша ещё раз прокрутил руку с обручальным кольцом, любуясь, как украшение переливается на солнце, сзади незаметно подошёл Дима. — Все уже ждут, поехали, — он взял чужую руку в свою и прикоснулся к ней губами, — и она ждёт тебя, давай, — и протянул позолоченные ключи, широко улыбнувшись. — Тогда держись крепко, — парень выхватил их и, открыв машину, сел в нее, рядом пристроился Дима, — куда едем? — Домой, — педаль газа резко опустилась в пол, и спорткар помчался по прямой дороге, следом за ним красный Porshe ни на метр отставать не собирался.«Спустя неделю»
На пороге дома появляется черный конверт с кровавой печатью в виде двухглавого орла, оставленный неизвестным. Содержание письма не сулит хозяевам дома ничего хорошего. Его отправитель желает получить то, что принадлежит ему, и если придется, он будет готов убить.