*
Прохладное солнечное утро. На часах почти девять, а за окном все те же резвые и неугомонные птицы еще с рассвета кружат в саду за особняком, звонко щебеча. Спать уже не хотелось и парень, сев на мягкую кровать и скинув одеяло, лениво потянулся, немного вздрогнув от непривычной прохлады, посмотрел по сторонам и подметил, что комната довольно просторная, пальма за балконом растет слишком близко и можно попытаться дотянуться до листьев, желтые лучи отражаются от пола на стеклянный потолок и отдают редкой радугой, на белом пушистом ковре можно лежать сутками, полки уставлены фотографиями, явно очень дорогими для Димы, сам он проспал, так и не сняв уличную одежду, да и не во что было переодеваться, а еще хотелось есть. Чтобы не разбудить Джо, Сода аккуратно поднялся на ноги и тихо, как мышь, направился из комнаты искать ванную. Благо, в доме их было две: одна, с джакузи, на втором этаже, другая на первом. Смыв остатки прошлого дня под холодным душем, Саша прошелся руками по мокрым коротким волосам напротив запотевшего зеркала, медленно выдохнул, пытаясь всмотреться в собственное отражение. Больше не противно его видеть. Снял с вешалки и надел все те же вчерашние черную футболку и серые штаны, от еще непривычных ощущений покрутил кольцо на безымянном пальце и невольно поднял уголки губ, направился обратно на второй этаж, в комнату Джо, чтобы сильно не шастать по чужому дому, пройдя мимо карликового дерева, стоящего перед стеклянной лестницей и дотронувшись до темных зеленых листьев. Открыв белую дверь, внимание сразу приковывается к мужчине, сидящему на краю кровати и сонно зевающему. Заметив вошедшего, Дима поднимается с места и подходит ближе, мягко улыбаясь и разглаживая взъерошенные волосы после сна. На левой щеке остался еле заметный отпечаток подушки. — Доброе утро, солнце, — уверенно наклонился и прикоснулся губами к не до конца высохшим черным волосам, вдыхая запах собственного шапмуня с вишнево-шоколадным вкусом, — может, дать чистые вещи? — И тебе доброе, нет, спасибо, правда не надо, — прикрыв глаза, ответил парень, — я пока не стал вниз спускаться, тебя решил подождать. — Что за глупости? Ходи, где тебе хочется, весь дом теперь в твоем распоряжении, хоть ремонт делай, как тебе нравится, и слова не скажу. — Да ну Дим, я не привык наглеть, и так… — Глупенький мой, — мужчина приобнял и положил подбородок с двухдневной отросшей щетиной на плечо, немного щекоча, — теперь это и твой дом. А если чего-то захочется, то смело пинай меня и говори, или нет, я просто дам тебе свою карточку, блин, я конечно не помню, сколько там точно денег, но вроде… — Дим, — парень посмотрел в синие, еще немного сонные глаза и покачал головой, — мне ничего не надо. Для меня это — уже много, — и взглядом обошел просторную комнату. — Тогда хотя бы позволишь купить тебе пару новых вещей? Как маленький подарок в честь помолвки? — Если уж хочешь сделать подарок, то подари шоколадку, — после сказанных слов парень с детской улыбкой вышел из комнаты. Дима ухмыльнулся, в очередной раз взъерошил волосы, потянулся и отправился следом вниз, но перед этим все же решил заглянуть быстренько в ванную и привести свою сонную физиономию в порядок. Только пройдя по коридору вниз к лестнице, Дима осознал, что, вроде как, их в особняке далеко не двое должно быть, а тишина стоит такая непривычная уже, что на выбор мысли выкидывают два варианта: либо три сонные мухи еще дрыхнут, либо по старой традиции свалили. Черт их знает. — На счет «три», парни… раз… два… три! Горько! Горько! Горько! — трое друзей во весь голос закричали в тот момент, когда Дима с Сашей вошли на кухню, и запустили маленькие разноцветные хлопушки с конфетти, неизвестно откуда взявшихся, — а теперь, жених, можете поцеловать невесту! — Артем залился звонким смехом, но сразу же получил подзатыльник от Димы, — да я пошутил. — Убирать будете сами, пацаны, — оглядывая теперь уже цветные стол, плитку на полу, полки, посуду и фрукты в миске, протараторил про себя Дима. — Базару ноль, насяльника, — в привычной шутливой манере отнекался разулыбавшийся Диз. И все же Спин притянул к себе удивленного не меньше таким сюрпризом парня и невесомо дотронулся губами чуть ниже уха под громкие аплодисменты и свист, заставив того невольно покраснеть. — А теперь все завтракать, я что, зря рано встал, что-ли? — дед указал руками на накрытый в зале стол, на нем стояли пять тарелок с уже красиво украшенными порциями и еще несколько с разнообразными закусками, а также бокалы с какой-то темной красной жидкостью, наверняка вином, — эти двое с утра пораньше разбудили меня, а сами помчались в магаз, я их час ждал, — он потрепал по голове Диззи и Глюка, вызвав дружный смех. — Спасибо, Паш, — Саша подошел сзади и приобнял мужчину. — Да, Паш, спасибо тебе, и вам за все спасибо, ребята, — Дима одарил взглядом присутствующих и опустил голову в знак искренней благодарности, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не проронить слезы. Но разве плохо плакать от счастья? — Ради своих и не такое сотворить можно, Дим, — и похлопал того по плечу, — пошлите, пацаны, Глюк тост выучил. — Да ну Паш!«Спустя неделю»
С наступлением вечера воздух приятно остывает, переставая давить на лёгкие, и можно понежиться в бассейне с прекрасным открытым видом на начинающий расцветать огнями мегаполис. Последние капельки розового солнца уходят за небосвод, уступая место первым россыпям звёзд. Редкие опавшие листья ложатся на крышу, но сразу же улетают с новым порывом ветра, ласкающего промокшее от воды тело. Парень по ступенькам поднимается из бассейна на мраморную плитку и идёт до лежака, где оставил жёлтое полотенце. Внизу, на заднем дворе особняка, виднеется лёгкий дымок от разогретого мангала, Паша крутится в беседке над шампурами, пока Артём готовит остальные закуски к вечернему застолью. — Диз, помог хотя бы, все равно ничего не делаешь! — увидев сидящего на краю крыши Сашу и наблюдающего за процессом внизу, Глюк сразу начал возмущаться, мол, есть будут все, а не работает он один. — Да ладно вам, я только недавно приехал с работы, между прочим я и за вас груз доставил! — донеслось в ответ где-то сверху, после чего тонкий силуэт исчез и послышались брызги воды. Сияющих капелек на багрово-оранжевом небе становится с каждой проходящей минутой все больше, пестрые пушистые облака медленно уплывают в даль, за горизонт, с противоположной стороны надвигаются первые сумерки. Начинает заметно темнеть, пора включать огоньки во дворе, расставленные по всему периметру и не пропускающие ни одного уголка, освещая теплым светом каменные дорожки, беседку, маленький сад, пахучие цветы, бассейн, сверкая под прозрачно-чистой водой. Наконец, спустя еще десять минут, Дизофф присоединяется к маленькой дискуссии возле мангала, почуяв запах первого жареного мяса. Остается дождаться самих хозяев.*
На столе остается стоять недопитый стакан с капучино вместе с двумя неподписанными стопками бумаг, рабочее время истекло полчаса назад, а мужчина все еще мучается с поставщиками, переговариваясь по телефону. — Да, к следующей неделе жду дополнительные материалы, всего доброго, до свидания, — бросив насчастный офисный мобильник на черный кожаный диван, Джо наконец смог выдохнуть, на сегодня для него дела окончены, пора домой. Собрав вещи и закрыв дверь собственного кабинета, находящегося на самом последнем этаже высотки, принадлежащей целиком помпании, мужчина вызывает лифт (в нем открывается невероятный вид на ночной город), медленно спускается вниз, в холл, прямиком на выход, не забыв попрощаться с персоналом. В кабинете, за тем самым столом, сидел когда-то отец, его фотография и по сей день украшает стену почета, где собраны главные награды компании. Как только стены здания покинуты, в легкие сразу проникает прохладный ветер, расставляющий накопившийся за несколько дней хаос в голове по полочкам, не забыв вымести весь ненужный хлам. Джо идет по парковке, мысленно вспоминая, где оставил свою любимую BMW, и утыкается в дорогостоящий спорткар, припаркованный прямо напротив нее. Парень прислонился к капоту и, скрестив руки на груди, с улыбкой посмотрел на пришедшего. Дима увидел его даже раньше, чем планировал, и это ничуть не расстроило, совсем наоборот, увидев любимого человека, сразу забываешь обо всем на свете, обо всех проблемах, об в хлам испорченном недавно настроении, о всех тех случайных прикосновениях чужих людей, которые хочется поскорее смыть с себя, об очередном сорванном контракте, криках и ругани с непутевыми работниками, порванных на глазах документах. Абсолютно обо всем. Существуют только изумрудные глаза напротив, уносящие мысли за малиновый горизонт, может даже дальше. — Решил вот приехать, подумал, тебе захочется погонять с кем нибудь по пути домой, — своей обыденной лучезарной улыбкой встречает Саша своего мужа, поднимается с капота и идет навстречу, крепко обнимает в ответ и громко смеется, когда Дима поднимает на руки. — Я скучал, солнце, — Джо без стеснения позволяет себе поцеловать парня в шею, запах мятной жвачки давно приятно сводит с ума, — поехали домой, — он опускает его и открывает ключами двери, — ты специально поставил свою напротив? — Может быть, — озорная ухмылка не остается незамеченной, перень садится за руль и отгоняет спорткар, ожидая у выезда с парковки. На широкой трассе две машины чувствуют себя в своей стихии, проносятся мимо шумного города, смутно виднеющегося сквозь затонированные окна, но совсем не он привлекает водителей. Джо славится прекрасным умением держать дорогу даже в самых экстремальных условиях, но, кажется, парень в соседней машине его лихо уделал по всевозможным критериям, он время от времени уносится вперед, стрелка спидометра достигает ста восьмидесяти и быстро идет дальше. Оба наплевали на желтый сигнал светофора, и завтра придут очередные штрафы, совершенно не значащие для Димы ничего, это сущие пустяки по сравнению с пролетающими мгновениями и терпким кайфом, покрепче любого дорогого алкоголя, той легкой эйфории, наполняющей каждый миллиметр кожи, заставляя вздогнуть от оставшихся на теле недавних прикосновений. Поскорее бы вернуться домой. Проехав вдоль коттеджей, из окон которых видны силуэты людей, держащих бокал в руках, прикуривающих на балконе, играющих во дворе с собакой, громко поющих в такт, или не в такт от пьяного рассудка, не попадая, поддельных, незнакомых и ничего не значимых. Пушистый куст сирени роняет остатки маленьких лепестков на дорогу, от порыва ветра они разносятся в быстром вальсе, и лишь проезжающие мимо машины прекращают беспорядочно-прекрасный танец, разгоняя в стороны. Железные двери медленно открываются и впускают хозяев внутрь. Только когда мужчина выходит на улицу, замечает мелкий дымок на заднем дворе. С огромным желанием что-то сказать его опережают. — Они сказали, что хотят шашлыки, наверно, уже пожарили, — Саша отошел немного вперед и встал, обернувшись к Диме, — идем, веселье пропустим, — остается вздохнуть и смиренно отправиться по тропинке, уже готовясь лицезреть то, что в очередной раз натворила «святая троица». В последний раз им приспичило приклеить маленькое баскетбольное кольцо над мусоркой, эти ребята точно не дадут заскучать. Тихий ужин на свежем воздухе в кругу семьи — лучшее, что может быть даровано безграничными просторами космоса над головой. По-домашнему спокойно, уютно, разговоры ни о чем, временами смех, создающий тот еще контраст, никогда не стареющие шутки, отдаленное звучание музыки из колонок и привычное пение цикад в цветущем саду. Завтра прожитый день превратится в те воспоминания, которые не захочется забывать никому. Никогда. — Ты опять проиграл, иди выноси мусор, — Паша бросает на туз Глюка единственную оставшуюся козырную шестерку и с победным видом берет из тарелки кусок жареного мяса. — Да ну блин, опять? — встав из-за стола, Артем второй раз за эту неделю идет выкидывать пакет за соседний дом, не везет ему в последнее время в картах, — без меня не начинайте, я быстро! — Мы пока поспим, не торопись! — в ответ прозвучала шутка без грамма издевки, уж слишком Паша любит своих «детей», чтобы позволить себе их оскорбить, а уж тем более кому-то другому. Во втором случае наглец рискует остаться без носа, в прямом смысле слова. — И почту проверь пожалуйста, а то я забыл! — крикнул в догонку уходящему Джо с набитым ртом. Как и попросили, на обратном пути парень заглянул в почтовый ящик, откуда достал привычные всем извещения о выплате за газ, воду, свет и всякую другую дребедень, среди которой отыскался неизвестный чёрный конверт, запечатанный алой печатью в виде двуглавого орла. Из глубин далеких воспоминаний повеяло холодом, тело вздрогнуло от знакомого чувства упущенности, и парень быстрыми шагами направился обратно к столу, где-то в районе груди стало сжиматься. — Я нашёл это в ящике, — подойдя к компании, Артём положил перед всеми чёрный конверт и уставился, ожидая хоть какой-то ответной реакции, что-то вроде «это не нам, расслабься и не тупи» в исполнении Диадема. Но ничего не последовало даже спустя минуту, — может, не нам? — единственный Сода поднялся со своего места как кипятком облитый и уставился с нескрываемым страхом на письмо. Оно показалось ему до боли знакомым, настолько, что парень не удержался на ногах и упал обратно на стул, схватился руками за волосы и застонал. — Саш… что случилось? Тебе плохо? — сидевший рядом Дима серьёзно запаниковал и даже положил руку на плечо, слегка потрепав, но реакции совершенно никакой. — Твою мать… почему? Почему? — даже не пытался говорить тихо, наоборот, с каждым новым словом голос повышался, наровясь под конец сорваться на крик, — я слепо поверил, что все само пройдёт, вот я дибил, — окончательно соединив голову со столом, Сода продолжал говорить невпопад, скорее сам с собой, нежели с кем-то из присутствующих. Никто в кругу семьи не понимает смысла происходящего, лишь пара лиц роется в старых выкинутых воспоминаниях, пытаясь хоть какую-то информацию нарыть. — Саш, прошу, объясни, что происходит? — Дима подрывается с места и подходит к нему, начинает поглаживать по спине, невесомо целует в макушку, но тот все ещё в другом мире от них всех, — это письмо тебе? Ты уверен? — Абсолютно, — неуверенный, но ответ, все-же прозвучал. Саша поднял голову и содрогнулся, далеко не от прохладного ветра, но взял в руки черный конверт и начал открывать, — Дим, помнишь, я давно ещё говорил о… смерти моей мамы? — ещё немного, и, кажется, у кого-то сдадут нервы, руки предательски тряслись, а голос подрагивал, выговаривая уже с небольшим трудом каждое слово. — Конечно помню, ты думаешь, письмо как-то с этим связано? — Я не думаю, я это знаю. Прости меня Дим, я такая сволочь, — парень поджал губу и всхлипнул, из глаз вырвались первые слезы. — Хватит, успокойся пожалуйста, может, ты все перепутал? Давай почитаем письмо и все расставим на свои места, ладно? — пытаясь хоть как-то утешить дорогого человека, Джо обнял за плечи, встав рядом у стула, и начал легонько поглаживать чёрные волосы. Знакомое колющее чувство дало о себе знать. Оставшиеся трое также окружили парня со всех сторон, при этом стараясь не нарушить личное пространство каждого. — Вот, — еле слышно протароторил Саша, когда белая бумага была раскрыта. «Приветствую, Александр. Долгое время о Вас ничего не было слышно, скажу больше — Вы мастерски скрывались на протяжении почти месяца от моих лучших людей, за что кто-то другой, может, и готов покланяться Вам в ноги лично, но не я. Вы разозлили меня своими действиями. Очень сильно. Что за никчёмные попытки сбежать? Думаете, потеряли на пару дней из вида, и все? Можно считать, что свобода в руках? Нет, это так не делается. Знаете ли Вы вот что, Александр, я — человек всезнающий, поэтому даже не думайте и в этот раз попытаться сбежать. Второго шанса я не даю, я просто убиваю, вот и все. Вы заставили меня напомнить о долге, он, конечно, поменьше будет, чем стоимость многомиллиардного золотого спорткара в Ваших руках, согласен, но когда захочется жить, и не такое можно отдать, согласитесь и Вы. Взамен машины я прощаю долг и оставляю жизнь Вам, Александр Спин, Вашему мужу — Дмитрию Спину, и Вашим дорогим друзьям — Павлу Олеговичу, Александру Комарову и Артёму Утюгову. И даже не думайте скрыться от меня снова, иначе все вышеперечисленные личности, вместе с Вами, конечно же, умрут. Адрес, куда доставить груз, а также время на обратной стороне. До встречи. Отправитель: письмо пришло от имени Дона Моретти, главы американской портовой мафии. Обратный адрес: отсутствует». Когда письмо прочитал каждый из присутствующих, то стало не до дурацких шуток. Наконец Паша вспомнил, почему конверт показался знакомым — раньше Саше уже приходили такие письма, в которых отправитель требовал отдать огромный денежный долг в срок, иначе ничего хорошего не сулило. И если раньше никто из них троих не то, что бы догадывался, а от слова совсем и понятия не имел, кому, как и по какой причине друг задолжал невероятно непосильную дла него сумму, и если раньше Саша лишь отнекивался, убеждая, что это все — сущие пустяки, и без помощи может справиться, раз за разом отказываясь принимать помощь, то сейчас все почти стало на свои места. Главное, хоть бы в этот раз не упустить возможность помочь этому человеку, просто потому, что он больше не сможет отвертеться, как делал раньше. Слова было невозможно разглядеть сквозь мутную пелену в глазах, и приходилось часто моргать, ощущая, как на щеках появляются новые мокрые дорожки. Парень ожидал чего-то подобного. Очередное вытрясывание долга, который давно не уплачивался — силы зарабатывать иссякли, тело просило прекратить издеваться над ним, ночами болело, спать не давая, и парень бросил работу в клубе. Сначала в этом не было смысла, но потом появилась маленькая надежда в лице Димы, нашлись силы сказать «нет» и уйти прочь, потерять единственную работу, попытаться вернуть давно потерянную ценность своему телу, подняться на ноги и попробовать стать достойным однажды стоять рядом с такими людьми, еще не осознавая, что Дима стремился к тому же. И вот теперь все вернулось бумерангом. Теперь на волоске от смерти не только он сам, но еще и неосознанно подставленные под пулю ребята. Смерть угрожает каждому. — Саш… прошу, расскажи все… — не выпуская из рук, Джо крепко держал рядом с собой парня, когда глаза дошли до строчек с угрозой, как бы невзначай закрыл его собой, это получилось как-то инстиктивно, побудилось желанием защитить того, кто рядом, даже не осознавая. — Прости меня Дим, — еле слышно прозвучало возле уха, голос подрагивал, парень пытался успокоиться, но не получалось, — я не все тогда рассказал, не хотел тебя в это впутывать, ребят не хотел впутывать, а получилось только хуже, — очередные всхлипы нарушали непривычную тишину на заднем дворе. — Саш, я не сержусь на тебя, прошу, не надо так говорить, я просто хочу услышать, что все это значит, и я тебе клянусь, — он оглядел присутствующих, так же нервно стоящих и не смеющих перебивать, — мы клянемся, что вытащим тебя. — Согласен с Джо, твои проблемы — проблемы каждого из нас, и решать их мы будем теперь вместе, — вышедший из немого шока от прочитанного, Артем все же подал голос, звучащий куда более уверенно, чем у того же Димы. — Да! Да мы сами кого хочешь убьем, для нас это расплюнуть, да, парни? — попытался хоть как-то сгладить давящую атмосферу Дизофф. — Может, Диззи и прав в чем-то… — Паша нахмурил брови, так всегда бывает, когда он начинает усердно над чем-то думать. — Саш, давай успокаивайся, пожалуйста, иначе и я заплачу, — в никчемных попытках успокоить, Джо с трудом натянул на лицо улыбку, стараясь не выдавать беспокойства, оно и без того читалось в глазах. — Извините, из-за меня всегда одни проблемы… — парень сделал глубокий вдох и прошелся руками по волосам, встряхнув голову. Пора рассудку вернуться обратно. Чужая рука вытерла остатки соленых капель около носа. — Вспомни, как я рисковал тобой, отдавая эту злосчастную машину? Мы оба — те еще идиоты, как два сапога пара. — Тупой и еще тупее. — Это уже про вас с Дизом, Глюк, — наконец послышался первый тихий смешок, разбавивший напряжение за столом. — Шашлык остыл. — Дизофф! Накрытый стол на заднем дворе наскоро убран, огоньки по всему периметру участка мигом затухли, окуная во тьму, лишь на первом этаже осталась гореть люстра в зале. На часах перевалило за полночь, в особняке и не думали ложиться по кроватям, назревали долгие мутные беседы, за которыми последуют отбитые идеи, да только такие и могут прийти в голову. Парни заняли места вокруг кофейного столика, разобрав подушки. — Вообщем, это долгая история, я никому ее не говорил, — начал свой рассказ Саша сразу после того, как окончательно пришел в себя, но не прекращал теребить кольцо на пальце, — моя мама тяжело болела… срочно нужна была дорогостоящая операция за границей, но у нас с ней никогда не было таких денег, она работала в прачечной, а я только школу заканчивал, — он взял со столика стакан воды и сделал пару глотков, — но они были нужны, много денег, врачи говорили, что времени ждать нет, а она что? Она отказывалась, говорила, мол, сохрани сбережения на будущее, а обо мне не беспокойся. Но я так не мог поступить с ней, — голос слегка пошатнулся, — и я начал искать способ заработать большие деньги за короткий срок. Я был готов на все тогда согласиться ради мамы, поймите, — он поднял блестящие от накопившихся слез глаза на ребят, те кивнули головой и дали понять, что внимательно слушают, Дима подсел ближе, — тогда я и встретил этого Моретти, я ещё не знал, кто передо мной стоит, но он как-то узнал о моей проблеме и именно он предложил легкие деньги, мне для этого нужно было… работать в том клубе на его людей, — Саша повернул голову к рядом сидящему Джо, тот задумчиво нахмурил брови и облокотился рукой о подбородок, видно было, он в замешательстве. Заметив пристальный взгляд, он сразу же поменялся в лице, попытался поднять уголки губ, — ты все знал, Дим, и все равно полюбил меня таким… — на подушку, сжатую в руках, упали мелкие капли. Внезапно Джо поднялся на ноги, обошел и присел прямо напротив парня, не разрывая зрительный контакт, он молча притянул за лицо и поцеловал сначала в нос, потом в лоб, целовал щеки, скулы, даже шею. Плевать, Диме всегда было плевать, он мечтал однажды подарить ему достойную жизнь, хоть и прогнувшегося под натиском обстоятельств, но не сломавшегося, потерявшего достоинство, но не человечность. И он подарил её, остальное не имеет смысла, прошлое не имеет смысла. Сода этого не желал, и от любви к единственному дорогому тогда человеку пошёл на отчаянный шаг. Винить не за что, а Дима ещё и полюбить смог, потому что чистая непорочная душа осталась далеко не у каждого. Он — огромная редность, как чистейший бриллиант. — Не смей так говорить, Саш, я полюбил тебя за душу, а не за тело, — парень закрыл покрасневшие глаза и позволил отдаться в надежные руки. Не заметил, как сзади подошли и приобняли, легонько взъерошили волосы и сели рядом. — Он заплатил за операцию огромные деньги, но мама все равно умерла, — голос поломался, стал хриплым, — долг возвращать надо было, но я уже просто не выдерживал, оставалось скрываться с жалкой надеждой, что не найдут, но, как видите, нашли. Теперь им от меня нужны не деньги, а машина, Дим, — он посмотрел в обеспокоенное лицо, — прости меня, я знаю, как она тебе дорога, но… я не отдам ее. Не могу, — все еще находясь в плену теплых рук, чуть-чуть помахал головой в подтверждение сказанного. — Машина для меня не имеет никакой ценности, если они ее хотят забрать, пусть забирают, дважды я позволять себе рисковать твоей жизнью и жизнью ребят не собираюсь. — Ты сам мне говорил, что это — семейная ценность твоих родителей, и ты вот так просто соглашаешься отдать? Нет, Дим, не надо из-за меня расплачиваться, я найду способ поговорить с этими людьми, парни, не молчите, скажите что-нибудь, — Саша попытался ухватиться за поддержку остальных в доме. — Хочешь, чтобы я что-нибудь сказал? Хорошо, Дим, помолчи пока, так вот, для начала надо всем успокоиться, а некоторым еще и пойти умыться, Диззи, смотреть жалко, сходи в ванную и Соду прихвати, а потом уже нормально поговорим. Вперед, — непробиваемый ни при каких условиях Диадем вклинился в назревающий между двумя спор по просьбе, будто заранее ждал, что это случится, а сам направился на кухню за бутылкой колы и ополоснуть лицо холодной водой из-под крана. Он единственный, кто смог удержать слезы, а внутри все горело, и в костер, испепеляющий изнутри бабочкам крылья, как острый нож, летели осколки, поджигая все больше и проверяя на прочность нервы, висевшие на волоске из последних сил. Когда спустя еще минут десять все снова собрались, на этот раз за столом на кухне, настало время расставлять все точки над «и». — Я не отдам машину, Дим. Может, ты не бережешь ее, но я то знаю, как она важна для твоей семьи, — оба — и Дима, и Саша — сидели напротив друг друга. — Да, она важна, но мне важнее сейчас ваши жизни, пойми, солнце, — Джо громко вздохнул и закрыл лицо руками. — Не надо отдавать машину, она слишком много значит и для нас, тем более, если она окажется в руках мафии, то, фактически, они окажутся в числе богатейших людей… мира? А это нехилая власть в руках криминальной банды. Мы не можем этого позволить, лично я за Содика, пацаны, — Дизофф поднялся с места и подошел к другу, положив руку на плечо. — Ну знаешь, Диз, если ты еще не понял, они грозились, как бы, убить всех нас, понимаешь? Не знаю, как ты, а я хочу видеть всех вас живыми, поэтому отдать нужно, я понимаю прекрасно, что машина ценная не только в смысле денег, но наши жизни стоят дороже. Я за Джо, — Артем в противовес встал возле мужчины, — дед, последнее слово за тобой, — обратился он уже к Паше, единственному не проронившему ни слова, а лишь смирно сидевшему с полупустой банкой колы. Четыре пары глаз уставились на него, ожидая решающего слова, которое, скорее всего, многое поменяет в жизни каждого. Он боится сделать неверный шаг, боится всех потерять, впервые он не может найти выхода из сложившейся ситуации и продолжает блуждать во всевозможных бесчисленных путях, просчитывать каждый дволь и поперек, не упуска малейших деталей, но все ведет в тупик. Просматривает каждую маленькую сферу, наполненную самыми важными и яркими прожитыми мгновениями, от безысходности, и натыкается на недавние события. Цепочка нашла недостающую деталь. — Я сейчас приду, подождите, — Паша встал из-за стола и направился прямиком на задний двор, оставив четверых тихо спорить друг с другом. На улице заметно похолодало, лишь пара светлячков кружились около закрывшихся на ночь бутонов, на теле легкая футболка и кепка, но не столь важно, в кармане штанов находится телефон, а в записной книжке нужный номер, тот, кто на том конце, обязательно должен помочь. Мужчина подносит мобильник к уху, нервно поглаживая рукой короткую бороду. — Алло, слушаю, — знакомый звонкий голос послышался буквально через несколько секунд. — Привет, не отвлекаю? Я не знаю, какое у тебя там сейчас время суток. — Не, все норм, тебе можно круглосуточно, а вообще, у меня сейчас вечереет, — еле слышно послышался щелчок зажигалки, а после затяжный вдох, — ты говори, что хотел, кстати, вы же оторвались тогда от копов? А то я все никак успокоиться не мог, боялся, что опоздал со звонком. — Нет, мы оторвались, не беспокойся, я вот по какому поводу звоню, проблемка одна у моей семьи нарисовалась, думаю, может хоть ты поможешь, больше мне некому доверять, — мужчина медленно наворачивал круги вокруг беседки, где совсем недавно они весело провожали розовые облака вдаль, ужиная. — Я весь во внимании, Диадем, говори, что случилось. — Вообщем, найти кое-кого надо, сможешь сейчас пробить? — пришлось слегка порыться в недавних вкладках, чтобы откопать нужное имя. — Да, комп рядом, говори. — Некий Дон Моретти. — Ч… кто, прости? — парень подавился сигаретным дымом, — откуда ты знаешь имя главы американской портовой мафии, и зачем тебе понадобилось его искать? В какое дерьмо вы там влипли? — теперь сомнении насчет подленности черного конверта и его отправителя нет никаких. Это ситуацию никак не меняет в лучшую сторону. — В большое, чувак, в большое. Слушай, это не совсем телефонный разговор, много объяснять надо, ты сейчас одно скажи, где этот человек обитает? — В той же стране, где и я живу, это родина криминала, дед. — Не желаешь помочь? Гарантирую, будет весело, не пожалеешь, — Паша мельком взглянул в окно дома, где на кухне оставшиеся четверо в кои-то веки мирно начали обсуждения, Дима не выпускал из обьятий Сашу, то и дело поглаживая по голове и что-то говоря под ухо. — Спрашиваешь, не каждый день тебе предлагают пойти на разборки с мафией. — Тогда жди в гости, при встрече все обсудим. — Ты помнишь, где я живу? Ты же с пацанами последний раз был у меня проездом месяца два назад. — Помню, не волнуйся, до скорой встречи. — До скорой, Диадем, — и звонок прервался. Постояв еще пару минут на улице, пока холодный ветер приятно остужает разгоряченные мысли, и посмотрев, как листья маленьким ураганом поднимаются с каменной дорожки и вновь разлетаются во все стороны, постепенно разглаживаешь морщинки на вспотевшем лбу, потираешь пальцами виски из-за пульсирующей головной боли, наполняешь легкие кислородом и идешь обратно в дом. Даже если наскоро созревший план провалится, не начавшись, импровизировать никто не запрещает, а этих ребят просить не надо, им лишь бы дать волю фантазии, а там как пойдет. Зайдя на кухню в разгар бурной беседы, Паша с порога пошел козырями, как и любит. — Собирайтесь, мы отправляемся в страну заходящего солнца. — Куда? — В Америку.