***
— Если у тебя есть идея получше, я слушаю, — Антон не привык в своей работе к какому-либо шуму, тот всегда отвлекал от важной работы, но сейчас, стоя перед двумя возмущенными лицами, он сам не заметил, как постепенно начал повышать хриплый голос. Прошло уже немало часов, начиная с самого утра, больше всего времени хакер потратил на подробное описание его идеально составленного плана, который, по сути, мог где-то быть провальным, но не в таком же месте. — Идеи у меня нет, но Дизофф не поедет один туда, его Porsche не бронированный. — Дед, я понимаю, это рискованно, но Сашке такое можно доверить, кому, как не вам, это лучше всего известно, — не терял надежду Антон. Он слишком много времени убил на этот чертов план, столько он не работал даже когда заказали взлом данных какого-то министра. И теперь ему предстояло снова все переделывать из-за одного единственного просчета. Карандаш в его руке скоро сломается. — Тох, я согласен, не слушай их, — они словно все еще считают Сашу маленьким ребенком, который не умеет самостоятельно принимать важные решения и вообще не способен на что-то посерьезнее приготовления яичницы, — спасибо за заботу, пацаны, но я и не такое проворачивал в одиночку, — парень сидел по другую сторону большого дивана и молча рассматривал картину с каким-то непонятным пейзажем на стене напротив, пока краем уха не услышал свое имя. — Тебе стоит его послушать, — убедившись, что спор наконец-то разрешен, Антон положил несчастный карандаш на стол и сделал спасительный глоток крепкого кофе, жалко, что уже остывшего, — неужели не доверяешь ему? — Не в этом дело, Тош, просто… я еще никогда так не чувствовал приближающуюся опасность, — мужчина опустил голову и уставился в белый пол, поставив на стол кружку с давно выпитым напитком. Рядом на диване сидел Саша, он осторожно пододвинулся к нему и опустил голову на его плечо. Да, Паша боялся, как не боялся уже очень давно. Но так же он не мог не признать, что другого выхода попросту не существовало. Доверяет ли он Диззи? Абсолютно, включая собственную жизнь, но риск слишком опасен даже для него самого, уже не говоря о Саше. Там, на открытом пространстве, Диззи как зверь в ловушке и никуда не скрыться. Только бежать, бежать и еще раз бежать, пока не пристрелят. А они это сделают, не раздумывая. Пока рядом с ним сидит парень, опустив голову так, что отросшие волосы закрывают глаза, уставшие от всей этой беготни, когда еще с утра они сонно так смотрели в ответ на тихое «доброе утро». Паша не сможет отпустить его. Просто не сможет. Диззи умеет улыбаться одним только взглядом. Его глаза цвета топленого шоколада, когда в них попадают капельки света. И он не умеет готовить яичницу. — А можно еще кусочек пирога? — сбавил молчание Тема, протянув пустую тарелку хозяину дома. Антон коротко кивнул и забрал посуду на кухню, где по-новой начал кипеть чайник, — кстати, где там ваш Джо? — его голова на мгновение показалась в дверном проеме и снова исчезла. — Мы ему уже несколько раз звонили, он не отвечает, — чтобы в очередной раз убедиться, что Дима так и не перезвонил, Глюк достал из кармана телефон и посмотрел в пустой экран, — Содик тоже недоступен. — Может, Саша просто не слышит? В торговом центре обычно шумно, — поднял голову Дизофф и уставился на Глюка. — Скорее всего, — убрав телефон обрано в карман, Тема сел в белое кресло возле окна, как раз в тот момент, когда Антон зашел с подносом, на нем стояли четыре кружки разного цвета и две тарелки с печеньем. — Налетайте, пока не остыло, — поднос был поставлен на середину стола аккуратно, чтобы не пролить на разложенную карту, исписанную множество раз.***
Три машины едут очень долго по трассе, лихо обгоняя попутный транспорт, а еще через полчаса дорога стала будто совсем пустой. Черный гелик резво мчится впереди, пока строй замыкает яркий красный внедорожник — его водитель ни чуть не хуже держит дорогу. Верхушки высоток мегаполиса давно скрылись за горизонтом, вокруг лишь зеленые поля, усыпанные редкими полевыми цветами и пушистые персиковые облака, закрывающие солнце с самого утра. Саша совсем один. В прямом смысле он едет в машине один, как и положено по плану, слушая музыку по радио на какой-то волне, еле-еле пойманной в этой глуши. Изредко он протирает уставшие от наскучивших пейзажей за стеклом глаза, но не упускает из виду поданый сигнал фар впереди едущего мерса. И правда, через несколько метров они проехали большой прямоугольный знак с довольно кричащей надписью:«Military base. Entry is strictly prohibited.»
Военная база. Въезд строго запрещен.
Почти на месте. Вид с просторных зеленых полей сменился на высокое железное ограждение с проволокой наверху, через которое видно множество огромных ангаров с военной техникой, в самом большом, стоящем в центре базы, как было вчера показано на карте, стоял один из самолетов, его готовили к перетранспортировке в другой штат. Но ребят интересовал вовсе не он. Их главная цель находилась дальше всего от выхода — танк-невидимка новейшей разработки с самонаводящимся прицелом, дальностью стрельбы почти в два раза больше, чем у обычных танков, хорошей проходимостью и полным отсутствием на любых радарах. Но что более важно, техника полностью принадлежала американской мафии как и большинство военной техники на этой базе. И если им удастся украсть главное оружие мафии против них, то те, если и не сдадутся, то точно получат пару залпов из их собственной пушки. Очередной сигнал подан. Пора приступать к выполнению плана и, когда бронированный гелик пробил жележные ворота, получив при этом несколько незначительных вмятин, все три машины разъехались в противоположные стороны, готовые в любую секунду получить в бок первый выстрел из тяжелого оружия.***
Солнечное летнее утро сегодня решило обойти всех жителей города стороной, и на небе теперь плавают такие непривычные облака, что мужчина даже достал телефон и начал их фотографировать. Он проснулся всего минут десять назад, когда на телефон пришло новое сообщение от контакта, подписанного как «Тоша». Это имя он теперь всегда узнает среди множества других контактов и единственное, чьи сообщения вообще читает. Тоша Это Кратос Ты просил адрес, чтобы заехать Милтон-стрит 6, второй поворот налево после главной дороги В 12 ровноВы Я понял Скоро буду И доброе утро
Последнее сообщение помечено как прочитанное, но ответа не последовало. Спустя долгий час сбора вещей и оружия бывший наемник уже стоит напротив маленького скромного домика, огражденного от соседей небольшими кустами карликовых деревьев. Мимо проходящая женщина с ребенком как-то криво посмотрела сначала на машину, потом на мужчину и, что-то проговорив про себя, пошла дальше, держа за руку дочь. Даня уже хотел попробовать написать, но как только он достал телефон из кармана шорт, то входная дверь открылась и из нее вышел Кратос, держа в одной руке по виду довольно дорогой ноутбук, а в другой — ключи от дома. Взъерошенные и слегка волнистые волосы были как будто не причесаны, да и весь внешний вид парня, не считая одежды, оставлял желать лучшего. — Э-м-м… здравствуй, — Тоша скромно протянул руку для приветствия, как только подошел к машине. От него тянуло выветренным запахом одеколона и табачным дымом, от чего Даня пару раз закашлял. — Здравствуй, не обращай внимания, просто я не переношу сигареты, — и поспешил пожать руку в ответ, мельком взглянув в глубокие голубые глаза, которые, совсем наоборот, смотрели на мир с внутренней энергией, в которых Даня уловил просторное небо, такое же светлое и чистое. — Извини, я не знал. — Забудь, садись, — вспомнив о том, что у них не особо много времени, мужчина сел за руль, пока парень приземлился на заднее сиденье, аккуратно положив ноутбук рядом. Убедившись, что дорога свободна, мужчина надавил на педаль газа и помчался по направлению к выезду из города. Пока они ехали через мегаполис, всю дорогу Кратос молчал, слушая музыку в наушниках. На каждом светофоре Даня в зеркале ловил его взгляд, направленный в открытое окно. Иногда парень мог себе позволить начать рассматривать салон дорогой машины, пока на очередном перекрестке не встретился в зеркале с темными глазами. Издержки бывшей професси выработали маленькую привычку никогда не отводить взгляда от другого человека — это всегда убивало уверенность. Но Даня почему-то отвел. Может, просто отвык, забыл все то, что в совершенстве умел годами, но зачем вообще нужны эти никому ненужные навыки, когда перед ним он. Обычный хакер с простой жизнью на окраине города, работающий для себя и почти уголовник за попытку взлома базы данных американской мафии. Они в чем-то похожи. Однозначно. — Я не успел ответить, — послышался голос сзади, с особенным акцентом, не свойственным русским, и приятной хрипотой, — тебе тоже доброе утро, — он как будто засыпал на ходу и одновременно бодрствовал. — Не выспался? — очередной перекресток. Очередной прикованный взгляд на его лицо. Зачем-то. — Нужно было закончить кое-какое давнишнее дело, — это так странно. Он даже убрал наушники, чтобы сказать одну единственную фразу, словно вовсе не все равно на этот разговор. А может, и правда не все равно, но глаза прикованы к улице, людям и кипящей жизни по ту сторону открытого окна, мимо которой они пролетают на всей скорости. Порывы ветра врываются в салон, и парень поправляет непослушные волосы, упавшие на глаза. — Какое, если не секрет? — кажется, Даня понимает, о каком деле говорит хакер. — У меня есть повод доверять тебе? — Антон оторвал взгляд от улицы и с непонятным выражением посмотрел на водителя. Весь разговор больше не имел для него смысла, когда постепенно пришло осознание, кто, в конце концов, с ним в одной машине. — Если бы ты не доверял мне, не сел бы сюда, — Квантум издал тихий смешок, он нажал на кнопку и опустил одну руку на улицу через открывшееся окно. Теперь ветер врывался в салон с двух сторон. В ответ молчание. Многое в эту секунду переосмысливается, и может именно сейчас настал тот момент, когда преследующее по пятам прошлое пора отпустить? Антон делает глубокий вдох прохладного воздуха и так же медленно его выдыхает. Хочется затянуться. Рука машинально тянется за синей пачкой в кармане кожаной куртки. Но Квантум не переносит табачный дым. И пачка нетронутых сигарет остается лежать до лучших времен.***
Военная база пустовала. По информации, полученной из проверенных источников, сейчас на территории всего четыре снайпера и пара отрядов солдат, именно за их устранение и взялись Турист и Дизофф, оба почти заняли свои позиции и пока что не были замечены. Что касается третьей машины, то Квантум слишком переборщил с воротами и теперь аккурано объезжает очередное ограждение с другой стороны, больше не решаясь проверять, что прочнее — его капот или железные балки. — Куда дальше? — он оборачивается к своему временному компасу в лице Антона, и тот моментально, не отрываясь от карты в руках, показывает налево, — понял. — Еще чуть-чуть, и на ме… — но он так и не договорил. В бронированную машину полетели первые залпы оружия, а еще через мгновение по всей военной базе начала греметь до тошноты оглушающая сирена, повествующая, что на территорию пробрались незваные гости. Но, несмотря на непрекращающиеся атаки, Квантум ни разу не сбился с курса, лишь единожды повернул резко руль в сторону, когда вовремя заметил, что прямо в лоб летит очередной снаряд. Наконец нужный ангар был найден среди множества других на территории и, хоть никаких репетиций у ребят не было, все же они сумели совладать со своими страхами и спрятать их глубоко внутрь, пока перед глазами решается дальнейшая судьба всех них. Как и было рассчитано, танк стоял посередине просторного ангара, и первым к нему двинулся Кратос. — Мне нужен человек, чтобы вести эту громадину, один я не справлюсь. Глюк, выручай, дружище, — обратился он к Артему. Тот посмотрел на технику и слегка замялся, может, Антон ошибся и спутал его с Диззи, это он умеет с такой штуковиной обращаться, но никак не сам Артем. — Глюк! У нас нет времени на раздумья! Быстрее! — Антон уже залез на танк и открыл входной люк. Издалека послышались выстрелы и крики военных, они со всех сторон окружили ангар. По ту сторону базы, недалеко от тренировочного лагеря, слышны приглушенные, но все же мощные выстрелы из более серьезного оружия — там уже во всю идет перестрелка, и Паше хочется схватиться за рацию и буквально на несколько секунд услышать его голос. Услышать, что все в порядке, что он в безопасности и не ранен. Но нельзя. Мужчина слышит свое имя и, достав оружие, тоже начинает отстреливаться. Они немного не успели. Сейчас вся надежда на профессионализм Антона, от того, как быстро он взломает систему зависит исход сегодняшнего дня. Патроны у всех почти на исходе, Квантум и Джо из последних сил держат оборону, укрывшись за машиной, которую уже изрядно потрепали всего за несколько минут активной стрельбы, а Диадем и Сода укрылись по обе стороны ангара, за железными балками и контейнерами, откуда легче всего наносить огонь. Их единственная проблема — солдаты, которых оказалось гораздо больше, чем было расчитано намного ранее. Тех, кто могут напасть с воздуха, взяли на себя, как на приманку, двое снайперов, что сейчас наравне с остальными сражаются за шанс выйти из этого ада живыми. Шумно. От снарядов, пролетающих неприлично близко, закладывает уши, адреналин в крови закипает с неистовой силой, заполняя все мысли пустотой и не оставляя места никаким эмоциям. По руке течет горячая кровь, парень этого даже не замечает, он продолжает тратить бесконечное множество патрон на наступающих врагов, не жалея себя. Голова кругом. Сода вроде умеет стрелять, но в последние несколько минут это дается совсем непросто. Руки время от времени перестают слушаться и как будто замирают на одном месте, леденеют. Сколько они уже убили людей? И убили ли вообще кого-то? А может кто-то из своих ранен и истекает кровью, ждет помощи, но даже не в силах подать голоса? Саша тоже не может проронить ни слова. И дело тут вовсе не в ране на руке. Страх. Вот что им движет, вот что заставляет дальше нажимать на спусковой крючок и идти в бой снова и снова, пока возле тебя проносятся давящие крики и стоны. Но в один миг все закончилось. Время остановило свой ход, как знак приближающегося урагана стихий. Выстрел. Такой Саша еще ни разу не слышал. Звук моментально оглушил мысли, заставив каждого затеряться в глубинах своего сознания, а потом вернуться обратно в реальный мир. Но не все вернулись. Первый выстрел танка. Антон смог это сделать. — Отступаем! — где-то рядом послышался родной голос, и Сода был рад слышать Диму, как еще никогда не был рад его голосу. Пора уходить. Тяжелый танк резво двинулся с места, и побитая машина, обогнав его, двинулась вперед как направляющая. Тот выстрел стал решающим, после него солдаты отступили, как трусы, разбежались в разные стороны и не посмели бросить вызов тяжелой технике. — Это единственный танк на базе, они против нас ничего поставить не смогут, — сообщил Кратос по общей рации, — так что это победа, господа! — Не говори «хоп», пока не перепрыгнешь, — с другого конца провода прозвучал еще один голос, менее радостный. Турист, — по нам все еще ведут огонь, мы пытаемся оторваться, двигаемся по направлению к выезду. — Продержитесь еще чуть-чуть, мы идем на подмогу, — отозвался Кратос. В ответ по рации прошелся лишь непонятный свист, больше похожий на перебои сигнала. Квантум переживал за своего товарища так же, как в эту же секунду переживали за друга Паша и Артем. Дизофф ни разу не воспользовался рацией, что с ним? На заднем сиденьи расположились Сода и Джо, последний перевязывал рану на руке парня найденной старой тряпкой, хорошенько облитой перекисью. Это к сожалению все, что было найдено в аптечке в багажнике. Саша морщится от обжигающей боли, но молча терпит, смотрит на Диму, на его испачканное в грязи и пыли лицо. Вот он, перед ним, живой и невредимый, улыбается в ответ, когда ловит внимательный взгляд зеленых глаз. — Вон они! — первым издалека Паша замечает яркий красный внедорожник, который по пустынному полю движется с огромной скоростью, и только после в столбах пыли появлятся черный неприметный мерс, он едет всего на несколько метров впереди и, как и внедорожник, постоянно маневрирует, рискуя каждый раз занестись. Мужчина уже собрался говорить в рацию Антону, но этого не потребовалось — позади едущий танк повернул свое дуло в нужную сторону и уже приготовился нанести удар. Выстрел. За ним второй. Два оглушающих залпа прогремели на всю военную базу и далеко за ее пределы, подняв столбы пыли высоко в небо. — Ничего не видно, они попали? — Данил остановился, как только заметил, что потерял из виду движущийся за ними танк, — прием, как слышно? Что у вас там? — Точное попадание в цель, но второй выстел не наш. Их установка на северной башне целилась не в нас, а в них, — повисло молчание. Кажется, было слышно сбивчивое дыхание каждого. — Прием, как слышно? — в рации внезапно появился голос Туриста, и он даже не представлял, как они были рады его слышать, — парни, Дизоффа подбили, — голос дрожал на каждом слове, это отчётливо слышно через рацию. — Чт… — Паша отказывается верить в его слова, — Диззи!.. — он чуть ли не кричит в рацию, Квантум хотел что-то сказать, но Джо его вовремя остановил, показав жестом, что «лучше не надо», — Диззи!.. — но снова тишина, — …малыш… — слова прозвучали тихо, достаточно, чтобы не быть услышанными никем.*
Среди клубов пыли ничего не видно, кажется, что стоишь посреди тумана, бескрайнего и опасного, а там, по ту сторону, слышно отдаленное эхо стрельбы и удары снарядов, попадающих во что-то тяжелое и железное. Парень неизвестно сколько времени провел без сознания, сидя в перевернутой машине, голову будто прошибло ударом тока или чем-то потяжелее, а сил, чтобы банально вылезти из салона, не хватает, по рукам течет кровь от многочисленных порезов разбитым стеклом, все тело трясется от боли и мелких судорог. Кое-как осмотрев салон, Саша понимает, что машина горит — слишком сильным оказался всего один единственный удар. Если он не найдет в себе немного сил вылезти из клетки, в которую сам себя загнал, он сгорит заживо. И Саша нашел эти остатки сил. Дрожащими ногами, которые до этого были придавлены, парень выбил дверь и выбрался наружу. Выстрелы продолжают окружать и у Саши нет никакого шанса спастись. Слезы. Много слез потекло с глаз, таких измотанных и испуганных. Перед собой Саша не видит ничего, кроме пустоты и пыли, попадающей в грязное от крови лицо. Он пытается стереть ее таким же испачканным рукавом рваной кофты, которую уже вряд ли получится отстирать. По телу снова пробегает холодная дрожь, когда очередная пуля попадает слишком близко к нему. Фары. В рассеивающемся тумане показались фары, Саша схватился за пистолет к кармане с надеждой, что там остались патроны. Жаль, что их там уже давно нет. Впервые за много времени подул морской ветер, принесший с собой крохотную надежду на спасение, и Саша не верит, что сквозь слезы, грязные слезы видит знакомый мерс и слышит такой родной голос. — Я здесь! — прокричал он на столько, на сколько позволяли раны на шее, но вышло слишком тихо. — Дизофф! — мужчина почти подъехал к нему и открыл дверь машины. Снаряды тут же стали оставлять многочисленный урон бронированной машине, но в ней ты чувствуешь себя в гораздо большей безопасности, — садись быстрее! — Саша из последних сил побежал к нему и запрыгнул в салон. Турист нажал на газ и по пустынной дороге помчался прочь от этого жуткого места, как можно дальше от ада, который пришлось пережить тому, кто этой участи не заслуживал. Горящая машина взорвалась на несколько секунд позже, разлетевшись на мелкие кусочки. Ему сейчас плохо, очень плохо. Кровь продолжает идти из ран, но уже не так сильно, и Турист поражается, как от такой потери парень все еще держится в сознании. Он сильный. Очень сильный духом. И сейчас, склонив голову на бок и продолжая терпеть боль, он тяжело дышит, глотает воздух в огромных количествах и все равно мало. Мало, чтобы прийти в себя, но хотя бы достаточно, чтобы еще немного продержаться до первой помощи. — Он у меня. Сильно ранен, но живой, — сообщает мужчина по рации, и ответ не заставляет себя долго ждать. — Он слышит нас? — Тема перевел взгляд на парня, и тот, услышав голос Глюка, медленно, но гораздо увереннее, повернул голову и кивнул. — Да. — Диззи, прошу, держись, мы скоро будем рядом, — дрожащий от волнения голос Темы слышать так непривычно, но даже такая маленькая капелька поддержки успокаивает моментально. Саша сильный. Настало время доказать это, и он доказал. И теперь все прошло, оставив кровавые следы на его душе и теле, оставив капли слез на лице. Больше всего Теме хочется взять и обнять его крепко, успокоить и дать отдохнуть от кошмара, а когда Дизофф бы проснулся, сказать ему, что все это просто очень плохой сон. Но он всего лишь кладёт свою руку поверх его, лежащей на бедре (равные в коленях чёрные джинсы точно полетят в мусорку, как и вся остальная его одежда), и аккуратно поглаживает, не отвлекаясь от дороги, но изредка посматривая в его сторону. — Я так переживал, — уставший, но искрящийся взгляд карих глаз молча поблагодарил за поддержку. Он еле улыбнулся, он смог показать, что держится лучше, чем о нем думают. Впереди послышался сигнал, а это значило только одно — они подъезжают к выезду, где их ждут остальные. Как только мерс подъехал ближе, танк вновь двинулся вперед, без труда ломая препятствия. Пора домой. Пора подвести итоги этого дня и, к огромному сожалению, не для всех они оказались удачными. Всю оставшуюся дорогу, как только Саша более-менее пришёл в себя и выпил всю бутылку холодной спасительной воды, найденной где-то на заднем сиденьи, он общался с Пашей и Темой и был искренне рад, что у них все получилось и что кроме него никто больше сильно не ранен. Вечерний мегаполис вновь сияет миллионами огней, украв их с ночного неба и подарив каждому частичку света. В честь успешного выполнения задания ребята позволили себе проехаться по людной улице колонной, состоящей из двух побитых машин и танка. Последний раз Дима так приковывал взгляд, когда ехал на спорткаре. С тех пор ничего в лицах удивлённых людей не изменилось. Некоторые особенно любопытные прохожие достали камеру и начали снимать необычное явление на дороге, но недолго длилось представление — колонна свернула на первом же повороте и исчезла в лабиринте пригорода, где вполне легко потеряться или потерять кого-то, если не знать дороги наизусть. Антон её знает, а потому снова указывает направление прямиком до коттеджа Джо, сообщая каждый поворот. Они на месте. На часах «19:32», наконец все смогли вдохнуть полной грудью, все, кроме одного. Паша первым выходит из гелика и бежит навстречу Дизоффу, которому помогает идти Турист, придерживая за талию и перекинув его руку себе на плечи. — Диззи… — он не находит никаких слов, когда видит любимого человека в ужасном состоянии. Паша не может смотреть на него, не может видеть в его глазах, пытающихся кому-то показать уверенность, боль. Мужчина подходит к нему и нежно, боясь навредить, дотрагивается до лица и вытирает засохшую кровь и слезы, — …малыш, — аккуратно целует грязный лоб и волосы, и Саша прислоняется к нему всем телом, закрывая глаза и чувствуя себя в полной безопасности рядом. Тема остался стоять в стороне, он ушёл, оставив их одних.*
Вечер. Ещё утром никто представить не мог, как он закончится. Украденное у американской мафии оружие крепко запрятали на заброшенном складе возле порта, куда никто никогда не ходит. Это место не самое безопасное, но самое близкое к коттеджу, идея тащить тяжёлый танк по улицам в другой конец города гораздо менее успешная, и из двух провальных планов им пришлось выбрать наименьший. Кухня. Родная кухня все с теми же зелеными растениями на полу и маленькими гирляндами на них, которые уже несколько дней никто не включал. Новость о неизвестных грабителях, у которых хватило смелости ворваться на защищенную базу, разлетелась по всему штату моментально в этот же вечер, как листья на ветру. Зачем они туда проникли и украли ли что-то, мафия скрыла эту информацию от посторонних, стыдно признавать, что их обвела вокруг пальца кучка каких-то людей. Вот только теперь уже не каких-то, а тех, кто имеет в своем арсенале мощное оружие против его создателя. Телевизор в зале мирно шумел на фоне работающей микроволновки и возбужденных разговоров. Каждый спешил рассказать то, что пережил, пока все ждали, когда разогреется пицца, оставшаяся после завтрака. Ее на всех точно не хватило бы, поэтому Дима взял на себя заказ еще нескольких порций. Холодильник все равно пустой и завтра, как ни в чем не бывало, они поедут покупать продукты. Единственный, кто молчал, кому говорить было не так легко, так это Дизофф. Он просто сидел за круглым столом, окруженный со всех сторон остальными и слушал их, доедая кусок домашней пиццы. Его подавленный вид в первую очередь смутил Пашу и Тему, но ни один не посмел спросить, в чем дело — а то не видно, в чем же. Его стоит понять, он пережил почти что смерть и потерял очень дорогую ему вещь — подаренный Porsche. Он так берег его, как никогда не берег ни один подарок, которых ему, к слову, никто кроме Паши и Темы, не дарил. Некому было. Снова слезы. На пустую тарелку с узорами упали первые соленые капли, а мелкие всхлипы никто не слышит. Слишком шумно, слишком радостно и звонко сегодня дома, а внутри все разрывается от одной только мысли. Что он наделал. Саша берет рукав чистой кофты и вытирает слезы с глаз, еще раз смотрит на стол, на тех, кто за ним сидит, встает и молча уходит наверх, сказав на ухо Паше тихое «спасибо за ужин». Мужчина долго смотрит ему вслед, пока худой силуэт не исчез в дверном проеме, и идет за ним. Ему нужна поддержка. Поведение Саши не остается незамеченным Туристом, он хотел было подойти к парню, но Квантум его вовремя остановил со словами «Диадему это не понравится». Артем плевал, что там ему может не понравиться, именно поэтому он решил для себя, что тоже поднимется к нему в комнату и поговорит. В конце концов, он его спас. Он видел его тихие мучения, потухшие глаза и скованную фальшивую улыбку. Он видел его тщетные попытки казаться лучше, чем есть на самом деле, но Тема хотел бы, чтобы Диззи знал лишь одно — он может не скрывать свой внутренний мир, каким бы он ни был.*
Прохладная комната, освещаемая ночником в виде луны, приклеенном на стену над кроватью. Парень лежит на самом краю, спрятав ноги под одеяло. Боль от порезов давно прошла, как только все раны хорошо обработали, но под домашней одеждой скрыто несколько бинтов и пластырей — Саша иногда думает, что ему просто повезло. Он лежит на боку, отвернутый от двери, и пытается заснуть. Не получается. Не получается выгнать из головы образ горящей машины и последующий взрыв, прогремевший вдалеке от них. А ведь он мог все еще быть там. Но он тут, в теплой кровати, в своей комнате. Он дома. — Диззи? — стук в дверь. Ребята никогда не заходят в комнату без разрешения, но Саша не может ему ответить никак. Паша заходит сам. Он аккуратно садится на кровать рядом с ним и еще какое-то время просто смотрит, — не можешь уснуть? — Угу… — прозвучало тихое мычание со стороны подушки. Сейчас не стоит доставать его ненужными вопросами, которые можно отложить и на завтра, а хочется просто дать отдохнуть. — Я могу принести твои любимые печенья и чай, хочешь? — Угу… — на этот раз он даже кивает головой. Подтянув одеяло чуть-чуть выше, так, чтобы ноги были укрыты полностью, Паша так же тихо встает и собирается уходить, как слышит тихое бормотание, разобрать которое он смог не с первого раза, — …из-за меня нас могут найти теперь, — снова всхлипы. Сгоревшая машина — самая что ни на есть прямая зацепка, которая в итоге приведет мафию к ним, как только они узнают, кому она принадлежала. А они это узнают. Если не уже. — Не говори так, малыш, — пытается успокоить его Паша. Он снова подходит к нему, на этот раз садится перед кроватью и смотрит прямо в глаза, поглаживая недавно вымытые волосы, еще толком не успевшие высохнуть, — если в этом и виноват кто-то, так это мы все. Ты этого не заслужил, Диззи, — он мягко целует его в лоб, вытирая пару капелек возле глаз, — обещаю, тебя больше никто не обидит. Веришь мне? — Саша верит. Он тянется рукой к лицу и касается его, сонно улыбаясь. Наконец он смог окончательно успокоиться благодаря Паше. Наконец он сможет поспать, — спокойной ночи, солнце, — ночник остается гореть теплым свечением в комнате, пока один маленький человек мирно посапывает в кровати, укутанный в одеяло. Обнажённый. Он полностью обнажённый перед Пашей, такой, каким бы не показал себя никому.*
Последняя, итоговая часть плана перенесена в срочном порядке на послезавтра, времени у них совсем не осталось после просчета. Гостей Дима пригласил переночевать в коттедже, и все дружно согласились, ни у кого уже не осталось желания куда-то ехать. Сам дом снова во мраке и тишине. Все тот же телевизор вещает из зала, но его никто не смотрит. На кухне прибрано после позднего ужина, возле мусорного бака лежит несколько коробок из-под пиццы. Оба хозяина не торопились идти спать, они спустились вниз к пляжу, чтобы просто посидеть в обнимку под пледом и подышать полной грудью морским воздухом. Саша не заметил, как уснул на плече Димы, его убаюкал тихий шум волн, плавно раз за разом приближающихся к берегу. Цикады в саду завели свои обыденные песни, понятные лишь им одним. На заднем дворе светят огоньки вдоль каменных тропинок, между которыми летают редкие светлячки и ночные бабочки. Двое парней сидят на зеленой траве (с полным пониманием того, что Джо их потом за это отругает) и изредка перекидываются парой слов, все никак не решаясь затронуть незаконченный днем разговор. — Я тут подумал, когда еще смогу рассказать тебе правду, если не сейчас, — Данил с полной уверенностью повернулся к Антону и посмотрел ему в глаза. Парень поднял густые брови вверх. За ужином Антон дал себе волю посмеяться с глупой шутки Глюка и его смех такой необычно-странный, со звоном и хрипотой, потому что много курит, громкий, но ему плевать, он не обязан быть таким, каким его хотят видеть, он настоящий. И это задело что-то внутри непробиваемого щита, заставило смотреть в голубые глаза, все еще голубые. — Правду? — Да, — он замолчал, обдумывая то, что скажет, пытаясь сформулировать мысль правильно. В прошлом Даня даже и представить себе не мог, что будет сидеть с ним и вот так душевно разговаривать, не мог представить, что скажет всю правду о себе, — тот случай со взломом… к тебе тогда послали киллера, — на последних словах Даня особенно наблюдал за эмоциями, за тем, как интерес резко сменяется непониманием, а после страхом. — Только не говори мне, что… — Да, к тебе послали меня, — видеть разочарованный взгляд ему хотелось меньше всего, но он ожидал, ожидал, что его станут ненавидеть, — прости меня, если сможешь, Тош. — Я не то что бы сержусь, эта новость… стоп, как ты меня назвал? — брови снова поднялись вверх. — Я знал твоё имя с самого начала, — Даня пожал плечами и опустил голову вниз, начав рассматривать травинки, — я знаю многое о тебе. — Есть ещё, чего я не знаю, например, почему ты не убил меня? — Антон недовольно скрестил руки на груди и стал сверлить взглядом светлую макушку, все ещё опущенную вниз. А Данил не знает ответа на этот, казалось бы, лёгкий вопрос. Он запутался. В чем, пока не понятно, но с каждым новым разом ему начинает казаться, что рядом с ним именно тот человек. — Я не знаю, прости, — и Антон почему-то начинает его понемногу понимать. Он никогда не был психологом, даже рядом не стоял, ему бы самому не помешало с его то работой, но тут совсем иначе. Квантум открытый, на редкость близкий и приземленный, такого не было ни разу. Антон не отвечает, только на небо смотрит, на котором звёзд не видно, и вдыхает воздух с ароматом цветов, окружающих их, — знаешь, у тебя такой странный акцент, ты ведь… — Украинец, — впервые за все их время разговора Кратос улыбается, — хочешь, могу поговорит на украинском? — не стоит тревожить прошлое. Пора оставить его и идти дальше, так будет лучше для всех. Почему-то Антон его вовсе не боится, может, потому что Енот на их стороне, а может просто потому, что этот разговор открыл в нем совершенно иную сторону медали. Ту, которая предназначена для особенных людей, и Тоша теперь стал им. Квантум впустил его в свой мир, мир, где не бывал никто уже много лет, где все зачерствело и опустело от одиночества, в надежде, что Антон окажется тем самым спасителем и сломает черный лед, запрятавший никому ненужные чувства. — Я все равно ничего не пойму, но я бы послушал на самом деле, — в голубых глазах словно загорелся огонь страсти и желания, и Тоша начал красиво разговаривать на своем родном языке, а мужчина пытался угадать, какую фразу тот сказал. Им обоим однозначно нравится эта ночь. Их обоих теперь многое связывает. — Я, кстати, Данил, теперь мы квиты. — Для меня ты все равно шпала, — как-как, а так Даню ещё никто не оскорблял. Но это сказал Антон. Может, нечаянно и не подумав, именно поэтому его щеки разгорелись. Не стоит портить идиллию и говорить, что при тусклом свете уличных фонариков его лицо так хорошо смотрится, когда Антон смущается. — Пойдем спать, — уловив взглядом, как Антон сонно зевнул, Данил зевнул сам, и оба тихо посмеялись. — Пойдем.*
В доме тишина. Непонятно, кто спит, а кто еще блуждает по окрестностям и не желает возвращаться в холодную кровать. Только на кухне, где горит один единственный ночник возле стола, кто-то перешептывается. Поднявшись по стеклянной лестнице на второй этаж, Тема поначалу сдался в попытках угадать его комнату, но надписи на дверях спасли гостя. Он осторожно вошел в просторную полупустую комнату, еще совсем не обставленную мебелью и вещами, и его взгляд остановился на кровати, где мирно спал комочек одеяла. — Диззи, — посчитав, что парень давно спит и, не желая тревожить его, Тема тихо разворачивается и собирается уходить, но хозяин комнаты не спал. — Пожалуйста, останься, — наверно, он перепутал Тему с Диадемом, который обещал зайти позже, но Саша повернулся и посмотрел на гостя вовсе не удивленно. И Тема остался. Ночник над кроватью продолжал гореть и охранять сон Саши, вот только не было сна. Он так и не смог уснуть один, так и не смог совладать с мыслями, наполняющими сосуд изнутри холодом и страхом, как только глаза закрываются. Только свет ночника успокаивает и возвращает обратно в реальность из мира грез и тьмы, куда каждый раз его что-то тянет. — Почему не спишь? — слишком неуместный вопрос. Тема садится на край кровати и наблюдает за каштановыми волосами. — Не получается, — Саша лежит в обнимку с мягким динозавром и прижимает его к себе еще крепче. Хочется спать. Очень. Глаза стали красными от усталости и расфокусированный взгляд смотрел вникуда. Тема обошел кровать и присел рядом. Он снова плакал. Давно, раз слезы уже засохли и оставили невидимые дорожки на щеках, и мужчине хочется помочь, хочется поскорее увидеть прежнюю улыбку на этом детском лице, звонкий смех, но никак не слезы. — Хочешь, я побуду рядом? — если не сейчас, то когда? Артему больно видеть этот взгляд, от него внутри переламываются мосты, оказавшиеся на самом деле хрупкими. — Хочу, — тихий голос слишком непривычный на слух, Артем ссылается на раны. На удивление для него Саша пододвигается ближе к середине кровати и дает место, чтобы тот лег рядом. Тема делает это с особой осторожностью, он окончательно за сегодня ломает между ними всякие границы, позволив себе аккурано обнять его и прижать к груди. Говорят, в каждом человеке есть солнце, в Диззи — целая вселенная. Такой же необъятный и загадочный, а единственное, что тот изучил в нем, это взгляд. Взгляд, в котором прячутся галактики, и Теме хочется беречь эту вселенную в нем и не дать превратить в руины. — Просто знай, что я с тобой до конца, — он смотрит в глаза цвета темного янтаря и видит капельки чистого бриллианта, скопившихся в уголках, — прошу, не плачь, — и вытирает их краешком одеяла. Эмоции взяли вверх над спокойствием и безразличием, и Саша больше не в состоянии сдержать себя. Он просто отпустил все накопленные эмоции на волю, не смог удержать в железной клетке. Он прижался к чужой груди еще сильнее, пряча заплаканное лицо. — Это все из-за меня, если бы я не сказал Содику поехать в город, с ним бы ничего не случилось, если бы я был водителем получше, я бы не подставил всех нас, но в итоге… — Дизофф посмотрел на него и еще сильнее расплакался, — …я всех подвел. — Диззи, — Тема нежно обхватил его лицо руками и прикоснулся своими губами его, — взгляни на меня, прошу, — Саша открыл испуганные глаза, но тут же отвел их в сторону от стыда, — передо мной человек, внутри которого звезды, который дал мне маленькую надежду на что-то большее, чем «ничего», который… — на последних словах Саша посмотрел на него так, будто впервые что-то осознал, а может, так оно и есть, — …мне не безразличен, — Тема вытер очередные слезы и поцеловал горячий лоб, — я буду рядом, поспи. — Спасибо, — и он засыпает. Прижимается к теплу и видит долгожданные сны. Саше больше не нужен ночник, ведь теперь есть, кому охранять его сон.