Пошёл четвёртый час с тех пор, как Анна и Йохан начали планировать предстоящую свадьбу в мельчайших подробностях. Окна были открыты настежь, впуская тёплый летний ветер, перебирающий кипу бумажных листов, на которых Анна периодически делала пометки. Она выписывала цены, предлагаемые различными ресторанами, составляла примерное меню, думала над расположением гостей и досугом для них – Йохан же, сперва ей активно помогавший, вскоре утомился рутинной работой.
Был пригожий день, пахло свежей клубникой – с гораздо большей охотой он бросил бы текущие занятия и отвёз Анну на берег озера, в какой-нибудь отдалённый кемпинг, и переждал бы эту жару там, купаясь, загорая и не видя больше никого, кроме неё. Но пока он смотрел немигающим взглядом в ноутбук, вынужденный готовиться к свадьбе, из которой Анна задумала сделать что-то по его меркам грандиозное.
— Йохан, – окликнула женщина. – Взгляни, есть ли зал поменьше во втором ресторане, что я выписала?
Он думал о том, как они станут одной семьёй, как за руку он гордо выведет Анну из церкви, какой прекрасной она будет в белом подвенечном платье…
— Йохан! – голос стал требовательнее. – Будь добр, посмотри…
— Да-да, – он зашелестел бумагами.
— Сайт ресторана – в Интернете, а не там, где ты смотришь! Что с тобой? О чём ты думаешь?
— О нашей свадьбе, – честно ответил он.
— О нашей свадьбе? – Анна недоверчиво подняла брови. – Так помогай!
Йохан вздохнул, подперев ладонью подбородок. Если это было нужно, он умел и просчитывать различные числовые варианты, и анализировать – но не тогда, когда их вытесняло чёткое понимание другого.
— Анна, но зачем всё это? – протянул он. – К чему?.. Да-да, я понял, ты меня убедила в том, что будет некрасиво расписаться и сбежать – нужно соблюсти традиции и прочее и прочее и прочее, – Йохан намеренно убыстрил темп речи, чтобы она не начала возражать. – Но зачем устраивать такие масштабы? Мы не короли и не высокопоставленные лица… Нам хватит простой церемонии, а не банкетного зала на пятьсот персон!
После этой тирады Анна поглядела на него с плохо скрываемым уважением, хотя не считала, что Йохан прав на все сто процентов. Однообразие, скука и жара за окнами приукрасили его восприятие, заставив видеть всё чересчур буквально. Анна изначально не собиралась замысливать роскошную и богатейшую свадьбу – но даже для организации самого обычного мероприятия требовалось много сил. Йохан, никогда не принимавший участия в подготовке подобных событий, знать об этом не мог, и поэтому любая деталь казалась ему излишеством.
— Фрида предложила заказать из Парижа дизайнерские бонбоньерки, – Анна постаралась придать голосу как можно более непринуждённый и весёлый оттенок. – Как ты на это смотришь?
— Бонбо… что?! – священный ужас в глазах Йохана был несравним ни с чем.
— Бонбоньерки, – она отвечала так же бодро. – В них кладут конфеты и подарки для гостей.
— Для гостей, – сдавленно повторил Йохан. – Подарки…
Со страдальческим лицом он прошёл к дивану и улёгся на него, положив прямо на голову большую декоративную подушку. Анна присела рядом, с краю, стараясь сдержать смех.
— Мне не нужны бонбо…ньерки, – полуприглушенно бормотал Йохан сквозь толщу подушки. – Мне нужна ты, и без разницы, где – в королевском дворце, на необитаемом острове или в лесном шалаше…
Анна взяла его за руку, и он с опаской выглянул из укрытия – но только одним глазом.
— Конечно, я не доведу это до абсурда, – ласково произнесла она. – Тебе так кажется, потому что ты переутомился.
— Бон…боньерок точно не будет?..
— Точно, – успокоила Анна. – У меня, когда Фрида это озвучила, реакция была точно такая же, как у тебя: «Бонбо… что?!»
— Тогда ладно, – Йохан чуть успокоился, садясь. – Только я, пожалуй, пойду, развеюсь. Может, на роллерах покатаюсь!
— Иди, конечно, – легко отпустила Анна. – Мне одной, наверное, ещё и легче будет всё устроить. Ты сидишь, как неприкаянный, и мне не по себе делается.
Он уже был на подходе к двери, когда она окликнула вновь.
— Постой! Спрашивать у тебя про то, будешь ли ты собираться с друзьями, наверное, бесполезно? Ты не захочешь?
Йохан задумался и почесал голову, а потом в очередной раз удивил её.
— Кстати, не могу сказать, что ни под каким видом не хочу, – произнёс он. – В прошлом году мы у Андерса очень неплохо провели время. Я не прочь повторить.
— Не ожидала, – Анна подняла брови. – Я-то ничего устраивать не планировала – но теперь придётся вести Фриду в кафе!
Парадокс образовался там, где был совершенно не к месту. Йохан действительно мог проводить холостяцкую жизнь если не в кругу действительно лучших друзей, с которыми он был бы не разлей вода, то, по крайней мере, среди хороших знакомых и вполне проверенных людей – за редким исключением. У Анны же подруг не было, и если бы ей довелось назвать своих лучших знакомых, она назвала бы тех же, кого и Йохан.
— Маттиаса я звать не буду, – он заявил это крайне решительно, но в этот же миг неуверенно поднял глаза. – Можно же его не звать?..
— Это полностью твоё право, – ободряюще промолвила Анна. – А что насчёт Тобиаса?
— Тобиаса?.. – он вновь погрузился в раздумья. – Ну, Тобиас лично мне ничего плохого не делал…
— Ты добрая душа, – хмыкнула Анна. – Как, впрочем, и обычно.
Йохан мог обеспечить место для будущего дружеского вечера, но волновался за досуг, организовать который был не в силах – лидерские нотки если и присутствовали в его характере, то исключительно в зачатке. Он почувствовал себя увереннее, увидев Йоргена, который на пару с Тобиасом быстро придумает, как провести время веселее. Уже был здесь и Андерс, и Йохану стало ещё спокойнее: тот вносил в абсолютно любую компанию какое-то душевное равновесие, ничего при этом не делая. А позади всех возвышался Дани – и Йохан знал, что будет не одинок в своей неловкости, если кто-то перегнёт палку.
— У всех налито?! – когда все расположились, Бринк, стоящий на ногах, держал свой бокал и расценивал готовность остальных. – Первый тост – мой, и поднимаем его стоя! – послышался скрипучий звук отодвигаемых стульев – все постепенно поднимались, а Йорген обвёл коллектив взглядом. – Итак – кто бы мог подумать – Йохану удалось то, что не смог сделать ни один из нас! Ведь кто из нас не попробовал, а?! – он залихватски подмигнул Олссону.
Дани тем временем старательно боролся внутри себя, раздумывая, подать голос или заочно признать, что когда-то имел виды на Анну, чего, конечно, никогда не было.
— Я не пробовал, – желание оправдаться пересилило застенчивость. – Так что, не обобщай.
— Да при чём здесь ты, – Йорген отмахнулся. – Ты в сборной недавно. Андерс, что насчёт тебя?
— Я в сборной давно, – отшутился тот.
— Э-э-э, я не про это! – Бринк погрозил пальцем. – Не увиливай от ответа! Ты пытался закрутить с Анной?
— Это было слишком давно и продолжалось очень недолго, – Андерс одновременно и соглашался, и опровергал. – Потому что я отлично понимаю человеческую речь, – он имел в виду то, что Анна быстро давала всем ухажёрам понять: отношения в данный момент времени её не занимают. Ещё он смерил Бринка нехорошим взглядом, не поощряя подобный разговор в присутствии Йохана, который всегда принимал всё близко к сердцу, и отсалютовал бокалом, предлагая закончить демагогию и поднять, наконец, тост. – За Йохана и Анну!
Через несколько минут Бринк засуетился снова.
— Теперь выпьем отдельно – за ту женщину, без которой мы бы здесь и не собрались! За Анну!
Когда бутылка застыла над бокалом Йохана, тот покачал головой.
— Я больше не буду, спасибо.
— Как не будешь? – разливающий Тобиас опешил. – Ты не любишь свою невесту?
— Люблю.
— Тогда пей! Тебе вообще в этом тосте две полагается!
Йохан решил не возражать, рассудив, что от трёх рюмок лицом в стол он не упадёт, а не слишком любимый привкус можно и перетерпеть. Но когда остальные – в основном, конечно, Йорген – принялись предлагать разные тосты ещё и ещё, он снова решил отказаться.
— Я не люблю пить, – он пробовал откреститься как можно убедительнее. – И перебрать тоже не хочу. Мне, пожалуй, хватит.
— Я тоже не люблю, – подал голос Дани, – но решил не возражать – себе дороже, – он проиллюстрировал свои слова пустым бокалом. Даниэль перебрать не боялся – более того, не сомневался, что при равном количестве выпитого останется здесь самым трезвым и адекватным.
— Отговорки не принимаются, – Бринк хлопнул ладонью по столешнице, и посуда на ней зазвенела. – Когда ты от души напивался в последний раз?! И вообще – напивался ли?!
— Давно, – отвечал Йохан. – Совсем в молодости. Больше не хочу, – он продолжал гнуть свою линию.
— Да ладно тебе, – когда большинство поддержал Андерс, Олссону было совершенно некуда отступать. – Сегодня незазорно и напиться.
— Вот именно! – подхватил Йорген. – Андерс, дружище, от тебя не ожидал! Да и это всего лишь выпивка! Ещё стриптизёрша ждёт!
— Ка… какая стриптизёрша?! – от неожиданности Йохан начал заикаться.
— Обычная – только и ждёт, когда я её позову. Специально для тебя, между прочим! В последний, так сказать, раз…
У Олссона был от природы тихий голос, и даже его отчаянное «Нет, не надо!» услышано не было. Андерс же говорил плавно, чеканя слова, но его голос чётко возвышался над гулом.
— Или ты скажешь мне, что это шутка, или всё отменишь, – говорил он. – Не совсем уместно, согласись.
— Да шутка, шутка, – торопливо бросил Бринк. – Я не такой идиот…
— У тебя от шутки до правды совсем не много, – заметил Андерс. В подобном увеселении он ничего плохого не видел, но в конкретном случае оно было бы лишним.
Он сам не успел пропустить и пары стаканов – зато успел пожалеть о своём высказывании, дававшем Йохану зелёный свет. Пока он разговаривал с Дани, выходил ответить на телефонный звонок и вполуха слушал очередную историю Йоргена, Йохан уже пил на брудершафт с Тобиасом Фредрикссоном, и оба были вполне навеселе.
— Я не буду буянить, – лучезарно улыбаясь, пообещал Олссон. – Меня просто «вырубит», и всё. Ну, так было в прошлый раз. Мне рассказывали…
Завидев происходящее, Бринк быстро подвинул ему ещё одну стопку. Чисто из интереса.
— Я думал, что ты… мямля, – Тобиас терял способность к членораздельной речи, радостно обнимая Йохана за плечи. – А ты – норм-мальный мужик, оказывается! – он продемонстрировал поднятый вверх большой палец.
— Твой брат так… не считает, – раскрасневшийся Йохан тоже тянул слова. – Он бы… посмеялся!
— Мой брат – олух! – гаркнул Тобиас, хлопая ладонью по столу. – Иногда он п-просто невыносим!
Младший Фредрикссон, однако, менял своё мнение быстро. Когда оба достигли апогея, повышая градус ещё и ещё, его тут же потянуло на подвиги: он хотел позвать сюда каких-нибудь девчонок, вспомнил о так и не приведённой Йоргеном стриптизёрше, поругался с официантом – Йохан же просто опустил голову на стол там же, где сидел, успев лишь подставить руки. Тобиас смотрел на него разочарованно – вероятно, считая, что старший брат был прав. Бринк тем временем блаженно улыбался.
— Пили с ним вы, – вздохнул Андерс, – а приводить его в чувство и провожать домой, конечно же, мне…
— Анна будет рада такому подарку, – скептически произнёс Бьорн Линд. – Думаю, она его таким ещё не видела.
— Было бы странно, если б видела, – тот согласился. – К себе его, что ли, забрать… Лиза может знать, как отрезвить быстрее.
— Пьяному ему она будет рада явно больше, чем трезвому мне, – радостно подхватил Йорген.
— Не сомневаюсь, – мрачно согласился Андерс. – Кто мне поможет? – он обвёл присутствующих взглядом и выругался про себя: Бринк за считанные мгновения умудрился занять Бьорна новой телефонной игрушкой.
— Видимо, я, – со своего места поднялся Дани. – Больше некому.
Когда Андерс вызвал такси, они попытались растолкать Йохана, но тот отмахивался, вновь укладываясь головой на стол и явно видя где-то неподалёку Анну – судя по тому, как часто повторял бессвязным тоном её имя.
— Да не Анна я! – первым не выдержал Дани.
Услышав адресованный ему посыл, Йохан с трудом выпрямился и трижды мелко моргнул. Андерс, стоя сзади, придерживал его за плечи.
— Д-да? – переспросил Олссон. – А кто?
— Неважно, – отвечал оторопевший Даниэль. – Но, к счастью, не Анна.
Он не учёл, что находящиеся в подпитии люди воспринимают всё гораздо острее, и от неожиданности отступил на шаг, когда Йохан резко шагнул вперёд и попытался сделать выпад, но покачнулся и схватился за отворот его уже надетой ветровки не для произведения впечатления, а для того, чтобы не упасть.
— Что з-значит, к счастью?.. – пробормотал он. – Т-ты… не уважаешь м-мою Анну?
— Уважаю, – спешно заверил Рикардссон, осторожно приводя его в вертикальное положение. – Имел в виду, что не хотелось бы быть женщиной. Даже такой, как Анна, – он торопливо поправился.
Услышав это, Йохан расплылся в улыбке и, держась за стулья, повернулся к Андерсу. Тот быстро взял со стола бокал и, плеснув туда коньяка, протянул Йохану.
— Не буду! – тот заупрямился. – М-мне уже хватит.
— Это сок, – заверил Андерс. – Выпей.
Олссон послушно проглотил содержимое, которое было далеко от сока, и потряс головой. Его спешно подхватили под руки с обеих сторон.
— Идём на улицу, – бросил Сёдергрен, обращаясь к Дани. – А то он сейчас начнёт болтать что-нибудь лишнее.
Такси опаздывало. Благодаря свежему воздуху вкупе с прохладным ветром Йохан был способен стоять самостоятельно, привалившись к стене. Оба его спутника при этом мучились недосказанностью: один думал о том, что второй ничего не знает и сейчас не понял этого посыла; второй, обо всём знавший, размышлял, стоит ли об этом говорить.
— Я сам чуть не проболтался… – начал Андерс, – а ты не понял, что я имею в виду…
— Я понял, – пространно ответил Дани. – Я обо всём в курсе, мы с Маркусом случайно услышали, как вы разговаривали… на повышенных тонах. Где-то на сборах, ещё перед прошлым сезоном. Мы в соседних номерах жили.
— Вот как… – тот молчал, переваривая услышанное. – Ну, предупреждать не надо, что никому… – он ждал осуждения за двойную жизнь, сокрытие и обман. Однако в глазах Даниэля Андерс не нашёл ни следа укоризны – тому, действительно, было всё равно.
— Разумеется, – Рикардссон кивнул.
— А вы с Маркусом…
— Да.
Фары дальнего света, наконец, высветили нужный автомобильный номер.
Импровизированный девичник Анны получился не столь бурным и долгим. После дружеских посиделок с Фридой в одной из расположенных неподалёку от дома кофеен, она вернулась домой вечером – не самым поздним. До свадьбы оставалось три дня, и Анна постоянно ловила себя на мысли, что ожидает назначенной даты с благоговейным нетерпением, нежным трепетом в груди. Она такого не ожидала, всегда считая душевные изречения о красивой свадьбе типично женским стереотипом, ей не присущим. Однако в данный момент это преобладало и в ней.
Утром она наконец-то забрала платье и сейчас открыла шкаф, чтобы рассмотреть его внимательнее. Примерив у портнихи и дав добро, Анна не успела насладиться в полной мере. Достав безупречно белый наряд из специального чехла, она аккуратно расстелила его на постели поверх покрывала, перебирая мягкое кружево. Оценив «сложность», Анна решила, что справится сама, если примерит: несмотря на внешнее богатство убора, он не изобиловал неудобными труднодоступными крючками и застёжками.
Надев платье, женщина подошла к большому, во весь рост, зеркалу и осторожно расправила шифоновые складки на пышном подоле. К наряду также прилагались атласные перчатки, а белые туфли на каблуках приподняли бы нижний край платья от земли. Анне нравилось отражение – даже с учётом того, что она редко посвящала много времени своей внешности. Гораздо сильнее её занимало внутреннее состояние – а в данный момент Анна ощущала себя королевой, и это стоило признать. Её платья можно было пересчитать по пальцам, и ни одно из них не было столь роскошным. Под роскошью Анна понимала не россыпь расшитых бриллиантов, коих, понятно, не было, а сам фасон: она будто тонула в обилии дизайнерских находок, но не могла не согласиться с тем, что ей это нравится.
Звонок в дверь застиг врасплох – Йохана она ждала позже. Но это не мог быть кто-то другой, и Анна ещё раз спешно оглядела себя, решая. И выбрала быстро, так как не была суеверной, не считала, что если жених увидит невесту в подвенечном платье до свадьбы, то произойдёт что-то ужасное. Подобрав пышный подол, она отправилась открывать.
— Я думала, ты вернёшься позже… – и осеклась, увидев на пороге совсем не того.
— А мне кажется, я опоздал, – протянул Маттиас. – Где-то так на несколько лет. О, – он прищёлкнул языком, оглядев её с ног до головы. – Прекрасна, просто прекрасна.
— Что тебе нужно? – воинственная поза Анны совсем не сочеталась с образом, делающим её воздушной.
— Вот сейчас тебе, красотка, точно не нужно злиться, – мужчина оскалился.
— Нарываешься на пощёчину, – мрачно резюмировала она, скрещивая руки на груди и глядя исподлобья.
— От тебя – хоть три пощёчины, – два атакующих темперамента сошлись, грозясь перекинуться в катастрофу.
— Поговорить хочу, – хмыкнул Маттиас. – Ну, думаю, что только поговорить, – он не смог оставить реплику без присущей похабщины.
— Разувайся, проходи, – бросила Анна, поворачиваясь к нему спиной и указывая на ведущую вверх лестницу.
В гостиной он по-хозяйски уселся на диване и закинул бы ноги на журнальный стол, если бы Анна предусмотрительно не отодвинула его прямо сейчас.
— Если нужен чай или кофе – жди, пока я переоденусь, – произнесла женщина. – Понимаю, что твоё воображение сейчас прямо-таки расцветает, но беседовать с тобой в этом платье я не стану. Хватит с тебя того, что ты уже увидел.
— А что-нибудь покрепче есть? – Маттиас расположился вольготно и не планировал обходиться стандартным набором горячих напитков.
— Есть, – в тон ответила Анна, – но не про вашу честь.
Она повернулась, чтобы пройти в спальню и сменить одежду на более подходящую, но идти пришлось в другую сторону: на трюмо несколько раз провибрировал мобильный телефон, оповещая о пришедшем сообщении. Писал Андерс, предупреждая, что до утра Йохан останется у него, так как слишком неловко обременять её саму. Анна слегка улыбнулась уголками губ, ничуть не удивившись, и не сразу заметила в зеркале силуэт Маттиаса, стоящего прямо за ней. Через её плечо, глядя с высоты своего роста, мужчина считал текст смс и ухмыльнулся, будучи не в состоянии промолчать и не прокомментировать.
— Нашего героя и защитника свалила лишняя доза алкоголя? – ехидно вопросил он. – Сколько? Три стакана? Или, может быть, один?
— Заткнись, – сквозь зубы прошипела Анна, пряча телефон в ящик и задвигая его с такой силой, что трюмо покачнулось.
— Правда режет глаза, – резюмировал Маттиас, – вот ты и затыкаешь мне рот. Он тебе не пара. Настоящий мужчина должен быть не таким.
— Тебе ли знать, каким он должен быть, – Анна почти шептала.
Через силу она подняла голову, глядя в зеркало – будто кто-то давил извне, заставляя это сделать. Маттиас стоял сзади почти вплотную. Он был выше неё на голову и заметно шире в плечах – настолько, насколько и должен был быть шире среднестатистический нетренированный мужчина такой же условной женщины, не обладающей атлетическим телосложением. Может быть, с Маттиасом она действительно смотрелась бы выигрышнее – к тому же, старше был он, а не она. Но надолго эти мысли не задержались – вылетели пулей, едва она вгляделась в его самодовольную физиономию.
— Если ты хотел что-то ещё – говори и проваливай, – Анна была решительно настроена выставить его за дверь и больше не злоупотреблять собственным гостеприимством.
— Я думаю, в его отсутствие мы с тобой прекрасно развлечёмся, верно?
— Что?! – вопрос перешёл во вздох негодования.
— Я должен хоть немного исправить эту несправедливость, – Маттиас широко улыбался. – Ты стоишь передо мной в свадебном платье – пусть и не для меня, но чёрт подери, я обязан этим воспользоваться!
Может быть, Анна бы смогла его утихомирить, если бы не вступала в конфликт или вовсе не реагировала, но она мгновенно размахнулась и залепила-таки пощёчину, а спустя миг – вторую. На третий раз Маттиас поймал занесённую руку и отвёл её в сторону, крепко сжимая. Этот возникший телесный контакт он мог занести только в плюсы.
— Отпусти, – потребовала Анна.
— Нет, – он усмехнулся. – Уже нет. Не сейчас, – и начал наклоняться к ней: медленно, поддразнивая.
Женщина почти панически обернулась, и в глазах промелькнула надежда: стоящий у зеркала тяжёлый подсвечник мог сослужить ей неплохую службу. Но Маттиас проследил за направлением взгляда и теперь удерживал в захвате обе руки.
— Пусти! – Анна вырывалась отчаянно, понимая, что шансов у неё меньше, чем когда-либо. Длинный громоздкий подол прибавлял достаточно пунктов беспомощности: она не могла воспользоваться ногами, и пинок коленом вышел совсем не ощутимым: Маттиас даже не поморщился.
— Я плюну тебе в лицо, – пообещала она, когда тот прижал её к себе, наслаждаясь прикосновениями.
— Не плюнешь, – спокойно произнёс он. – Так делают только дворовые девки. Ты не такая.
— А у тебя было… так много... дворовых девок?! – она продолжала сопротивляться: пыталась вывернуться, пыталась обыграть его хотя бы в резкости движений, но на равных противостоять крупному сильному мужчине не могла, пусть продержалась гораздо дольше, чем могли бы другие.
Маттиасу вскоре надоела эта недоговорённость: резкий решительный напор, быстро подхватить, наклониться вместе с ней – и вскоре он прижимал её к полу, навалившись сверху.
На поцелуи Анна не отвечала – лишь сжимала губы сильнее. Она не отвечала в принципе, и Маттиас сменил тактику, мысленно поклявшись себе, что заставит её реагировать.
— Не будем портить красивую вещь, – произнёс он, развязывая шнуровку, располагающуюся на платье сбоку.
Справившись, мужчина вновь склонился и коснулся губами её шеи, задерживаясь; пальцы тем временем скользили под белоснежной тканью, касаясь выступающих округлостей, собирая в ладонь. Лицо Анны покрылось румянцем, она закрыла глаза. То, что Маттиас позволял себе оставлять на её коже следы, было для неё высшей точкой позора.
— Маттиас, одумайся, – попросила она в последний раз, назвав его по имени. В голове остался лишь последний аргумент – тот, который озвучивал Йохан, и над которым она сама тогда посмеялась. – У тебя же растёт сын, какой пример ты ему подаёшь?! Как ты будешь смотреть ему в глаза?..
— Как и раньше, – грубо ответил тот.
Он по-прежнему был начеку, ожидая от Анны сопротивления – но она уже сдалась, и мужчина быстро это понял. Её руки стали «ватными»; она подчинялась, как кукла, пока он пытался справиться с подолом длинного платья. Было проще стерпеть, а потом… Маттиас выматерился вслух, поняв, что забыл о собственной одежде, но перед тем, как потянуться к ремню – он не собирался утруждаться – случайно взглянул на её лицо. По щеке медленно катилась слеза. Потом вторая, третья – слёзы текли одна за другой, ручьями. Анна плакала беззвучно, не всхлипывая, просто позволяя им выйти. Она плакала от состояния собственной беспомощности, от испуга, чувства вины перед Йоханом, осознания своего вероятного позора.
— Нет!.. – поражённо выдохнул Маттиас. – Ты… – он сглотнул комок в горле, не закончив.
Для него было удивлением то, что Анна умеет плакать – для неё, в общем-то, тоже. Он считал, что она, скорее, действительно плюнет ему в лицо, будет активно сопротивляться или даже кусаться – но совершенно точно не даст волю слезам. Это поразило его до глубины души, и в этот момент всегда идущий напролом Маттиас Фредрикссон растерялся, не зная, что ему делать.
— Ну же, давай… – измученно прошептала Анна. – Над чем ты раздумываешь?..
Этот хриплый надтреснутый голос повлиял на его окончательное решение. Мужчина оправил на ней платье – не став застёгивать до конца, но соблюдя приличия – и осторожно перенёс её на диван, там и оставив. Через минуту хлопнула дверь. Только сейчас Маттиас смог понять, что Анна действительно любит Йохана.
У неё сил хватило лишь на то, чтобы добраться до телефона и позвонить Фриде, усевшись в ту же позу и не озаботившись внешним видом.
— Ты можешь приехать?.. Сейчас!..
Фрида была из тех, кто действительно мог сорваться с места даже ночью. Она вскоре прибыла на такси и впорхнула в дом, который после ухода Маттиаса так и стоял незакрытым.
— Анна! – позвала женщина. – Ты где? Что-то случилось?!
— Наверху, – громко отозвалась та, хотя разговаривать, тем более, напрягая голос, ей не хотелось. Но она рассудила, что её деятельная подруга может перевернуть вверх дном всё, прежде чем до неё доберётся.
— Что произошло?! – Фрида взбежала по лестнице, быстро оказываясь рядом. – Почему ты в платье? И в таком виде?.. – она заметила, что кружево едва-едва прикрывает грудь, и ткань бы сползла, не придерживай её Анна. – Ты плакала?!
— Приходил Маттиас… – протянула Анна. – Я не нашла причин его не впустить…
Взгляд Фриды спрашивал лучше любых слов: она расширила глаза, сопоставив имеющиеся данные, и застыла, уставившись на подругу.
— Нет, – та покачала головой. – Ничего не было. Он пытался, но не смог, не смог в последний момент.
— Расскажи по порядку! – Фрида присела рядом и сжала её ладонь.
Пока Анна говорила, в душе её слушательницы нарастал пожар негодования, и к окончанию женщина долго буравила яростным взглядом стену, а потом разразилась бранной тирадой, где название того места, по которому Маттиасу нужно было врезать каблуком, отнюдь не было самым неприличным.
— Я с тобой полностью согласна, – Анна опустила голову.
— Когда придёт Йохан? – Фрида была в курсе, что тот сегодня проводит время с друзьями.
— К утру, дай бог, – ответила Анна. – Андерс посчитал, что меня не порадует вид пьяного в стельку жениха, – она невольно улыбнулась, – и забрал его к себе. Но мне всё равно нужно переодеться, – она привстала, разглаживая складки уже откровенно надоевшего платья.
— Я помогу! – Фрида спохватилась, подскочив. – Погоди, сейчас одежду принесу. Где она, в спальне?!
— Да.
Анна могла бы сделать это сама, но сейчас не стала пренебрегать помощью. Цепкие пальцы Фриды справились с несложной композицией платья куда ловчее её рук, которые слушались неважно, будто вместе с хозяйкой находясь в состоянии апатии. Тело, приготовившись к насилию на клеточном уровне, восстанавливалось от шока с трудом.
— Ох! – Фрида не смогла сдержать возгласа, увидев заметные покраснения в районе груди и шеи. Сейчас их более подробно рассмотрела и Анна, после чего чересчур поспешно вслед за лосинами натянула футболку, отчасти прикрывающую эти следы. Женщина тяжело осела на диван, пряча лицо в ладонях.
— Я не знаю, как мне это ему объяснить, – пробормотала она. – Скрывать, молчать – нет, я не смогу с этим жить, да и он поймёт всё сам быстрее, чем я открою рот.
— Конечно, нужно сказать правду! – Фрида снова присела рядом. – Ведь ничего не было! Тебе он поверит!
— Имеет полное право не поверить, – Анна покачала головой. – Все свидетельства – на мне!.. – невольно она провела ладонью вдоль грудной клетки. – Он чувствует очень тонко, и все эти ощущения у него увеличены во много раз. Он сразу подумает о самом очевидном, услышав имя Маттиаса. А если он уйдёт, я… я…
Её глаза вновь наполнились слезами. Спустя мгновения Анна рыдала навзрыд, в голос, а Фрида, обняв подругу, гладила её по спине, пытаясь успокоить. Она впервые в жизни видела Анну плачущей. Обычно всё происходило наоборот.
— Послушай, но даже если бы что-то было, – осторожно начала она, – разве это что-то бы означало, что-то бы изменило? Всё равно это произошло бы не по твоей воле, и Йохан должен это понимать!
— Не-ет, – сквозь слёзы Анна покачала головой. – Может, он бы меня простил, но на словах. Я знаю, ему это очень важно – то, что я только его… И я бы сама себя никогда не простила. Я и сейчас не прощаю – за то, что сдалась заранее, уже смирилась…
— Всё, прекрати. Не говори ничего больше, – произнесла Фрида, опять сжимая её ладонь. – Просто поплачь. Нет в этом ничего постыдного.
За эту ночь Анна выплакала слёз больше, чем за всю жизнь. Но даже в таком положении она не забывала о порядке: чуть придя в себя, женщина обратила внимание на платье, так и висящее на спинке стула неопрятным комком.
— Нужно повесить в шкаф, – заметила она, – чтоб не запачкать ещё сильнее.
— Нет! – Фрида отреагировала неожиданно бурно. – Не надо в шкаф! Его нужно выбросить.
— Что? – опешив, Анна подняла брови. – Что ты такое говоришь? Зачем?
— Оно осквернено, – заявила та. – Не можешь же ты в нём выходить замуж за Йохана, если…
— Фрида, это всё глупости, – Анна отмахнулась. – Я не суеверная, – она всё же повесила белое платье на «плечики» и аккуратно надела сверху чехол. – И, вероятно, оно мне и не понадобится… – её глаза вновь заблестели.
— Не говори так, – Фрида ужаснулась. – Всё будет хорошо. Всё будет хорошо, вот увидишь!
Эти же слова она повторяла, когда они легли спать – Анна не хотела оставаться одна.
Ей спалось плохо, и потому поднялась она рано утром, не зная, чем себя занять. После недолгой пробежки вокруг дома, вернувшись, Анна обнаружила, что Фрида тоже уже не спит. Та любила поваляться в постели допоздна, но в ситуациях, которые выходили за рамки обыденных, беспрекословно просыпалась.
— Как нам лучше поступить? – спросила Фрида. – Мне уйти, и ты дождёшься Йохана сама, или помочь тебе всё ему объяснить?
Анна надолго задумалась.
— Поезжай домой, – наконец, произнесла она. – Ты и так помогла мне со многим справиться. Тем более, у тебя могут быть дела, а во сколько вернётся Йохан, я не знаю.
Он переступил порог дома после полудня и нашёл Анну на кухне: чтобы расслабиться, она решила сделать уборку и начала с посудных шкафчиков, протирая их влажной тряпкой и ровно расставляя всю утварь.
— Я здесь, – выдохнул Йохан, направляясь прямиком к кувшину с водой. – Прости, я не должен был столько пить… – осушив половину, он уселся за стол и уронил тяжёлую голову на ладони, взъерошил волосы.
— Всё хорошо, – отозвалась Анна. – Ты есть будешь?
— Нет, – он сразу отказался, но, через секунду посчитав, что это было слишком резко, поспешил пояснить: – Нет, спасибо, я немного у Андерса поел – нас Лиза накормила – и больше не хочу. Не лезет… – голос был хриплым. – Извини, – он ещё раз попросил прощения. – Проклятое похмелье…
Анна только поставила перед ним кружку да нажала кнопку на чайнике, чтобы поскорее вскипятить и охладить новую порцию воды. Она молчала, хотя в иное время в этой же ситуации уже бы давно поддержала разговор: свела бы небывалое состояние Йохана в шутку, по-доброму бы над ним посмеялась и в общем-то убедила бы его в том, что выпить лишку – не преступление для взрослого мужчины, который после этой лишки не буянит. В похмельном состоянии Йохан был даже забавным. Но и он уловил несоответствия в её поведении, которые терзали и саму Анну.
— Что-то случилось? – осторожно обратился он. – Анна! Что произошло? Я же вижу…
Она знала, что он считает её настроение сразу, безошибочно, будучи абсолютно любым – пьяным, трезвым или же смертельно больным. Сейчас нужно было открыться, и Анна боялась: пожалуй, так, как никогда в жизни. Она не выработала никакую стратегию, не смогла предугадать ход этого неприятного разговора. Фрида предлагала надеть кофту с воротником или завязать шарф, но летняя жара не располагала ни к чему, кроме открытой майки. Да и если бы Йохан увидел это потом, уже после – это было бы хуже и могло повредить их доверию.
— Только выслушай по порядку, – тихо произнесла Анна, стоя к нему спиной. – Выслушай. Вчера вечером ко мне пришёл Маттиас…
Она повернулась к нему, собираясь говорить дальше, но мгновенно осеклась. Он сразу заметил эти покраснения, безошибочно поняв их природу. Он не мог заставить себя слушать дальше. Анна видела его лицо – перекошенное гримасой ярости, перемешанной с болью. Глаза сузились, губы побледнели.
— Ничего не было… – только и смогла пролепетать она. – Йохан, я тебе клянусь, ничего не было в итоге…
Руки сжали её плечи – он глядел глаза в глаза испытывающе, в упор, почти немигающим взглядом, который Анне показался страшным. Она, действительно, боялась: уже не разговора, не последствий, а его самого – сильного, уверенного и, как ей тогда казалось, весьма жестокого. Он смотрел так, будто желал заглянуть внутрь, в самые потаённые закутки души, чтобы так достучаться до правды, вытянуть её – и понять лучше, чем любые слова.
— Йохан… – прошептала Анна, едва сдерживая слёзы. Ты мне веришь?.. Я тебя никогда не обманывала…
Он не разомкнул губ, чтобы ответить, и продолжал не сводить с неё взгляда: острого, пронзительного. Глаза были чуть прищурены.
— Отпусти, пожалуйста, – тихо попросила она. – Больно…
Командой стали именно эти слова. Он медленно убрал руки, а потом крепко сжал её в объятиях, прижимая к себе. Анна в тот миг всё же разрыдалась, пряча лицо у него на груди.
— Прости, – сбивчиво бормотал он. – Прости меня, пожалуйста, я не должен был…
— Ничего не было, – повторяла Анна сквозь слёзы. – Он почему-то не смог – просто не смог, в последний момент…
— Я тебе верю, – Йохан коснулся губами её макушки. – Конечно, верю, и…
— Это ты меня извини! – её плечи поднимались и опускались в такт всхлипываниям.
— Не плачь, пожалуйста, – он мягко покачал её в объятиях. – Всё хорошо.
Они замолкли, и ни один посторонний звук не прервал этой тишины. Только через некоторое время Йохан вспомнил, что от него, вероятно, неприятно пахнет алкоголем, а поэтому поспешно отстранился и вновь отхлебнул воды.
— Хватит извиняться, – тихо произнесла Анна. – Это я должна извиняться – бесконечно и беспрерывно. За три дня до свадьбы едва не…
— Виноват я! – прервал Йохан. – Если бы я его пригласил вместе со всеми, вместе с Тобиасом… Он бы не пришёл к тебе!
— Он бы нашёл способ, – Анна махнула рукой. – Не в этот раз, так в другой… О, вспомнила, что хотела с тобой посоветоваться… – она решила перевести тему с этой бесполезной пикировки. – Понимаешь… Дело в том, что в этот момент, когда он пришёл и попытался… я была в платье – я захотела его примерить.
— И? – Йохан насторожился.
— Фрида говорит, что теперь от этого платья нужно избавиться, – призналась она. – Что после этого оно не сулит ничего хорошего.
— Ну да, – задумчиво согласился Йохан. – Примета, и правда, плохая…
— Тьфу, пропасть, – Анна выругалась. – Йохан, послушай, но это же ерунда! Что может случиться?! Всё зависит от нас, а не от примет, кармы и прочего подобного бреда! Идём, покажу! – она схватила его за руку и потянула за собой, собираясь проигнорировать ещё одну примету.
— Что покажешь? – Йохан торопился следом. – Платье покажешь?! Нет, но…
— Да что же вы все такие суеверные?! – она уже расстёгивала молнию на чехле, пока Йохан прикидывал, закрыть ему глаза или же убежать. – Гляди же, какое красивое! Зачем покупать новое, зачем тратить деньги?!
Анна неуклюже махнула рукой, в которой держала вешалку, и задела подолом чашку с недопитым чаем, оставленную Фридой прямо на кресле. Чайное пятно интенсивно разливалось по белой ткани.
— Видимо, таки придётся купить новое, – Йохан усмехнулся. – А за деньги ты не переживай, – добавил он с нажимом.
***
— Встреча с тобой изменила меня, – Йохан говорил как всегда негромко, но на этот раз его слышали все собравшиеся. – Ты изменила меня – в лучшую сторону, и я обещаю меняться дальше, чтобы соответствовать тебе. Перед лицом всех присутствующих я клянусь любить тебя и заботиться о тебе. Я помогу тебе, защищу тебя и пройду с тобой рука об руку всю жизнь.
Анна понимала, что он готовился: придумал этот небольшой текст, выучил. У неё были другие заботы, более насущные – поэтому сейчас ей предстояло импровизировать. Она улыбнулась Йохану, который сжимал её ладони в своих. Он выглядел самым счастливым и широко улыбался, и они оба словно не замечали пёструю массу друзей и родственников, обступивших их после выхода из церкви.
— Я… принимаю твою клятву, – волнуясь, произнесла Анна, – и взамен прошу услышать мою. Я обещаю любить и уважать тебя, как своего супруга. Не ругаться по мелочам, привносить в дом тепло и уют, оказывать тебе помощь и поддержку, когда она тебе понадобится. Я выбираю тебя как человека, с которым хочу пройти всю жизнь.
А ещё она знала, что чемпионат мира в следующем сезоне станет её последним подобным турниром. Как и Олимпиада спустя два года. Её предназначение изменилось.
КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ
