Трасса «Скандинавия»

      У Тийо Сёдерхьельма не было причин любить Маркуса Хелльнера. Но в сборной при расселении редко спрашивали о взаимной приязни, если больше вариантов не находилось. Конечно, пожелания учитывались, но Дани вновь начинал сезон на соревнованиях ниже рангом, и рядом с Маркусом образовалось вакантное место.       После дебютной гонки сезона он смиренно играл в онлайн-симулятор на ноутбуке, когда в комнате появился сосед. В смешанных чувствах тот саданул ногой по спинке близстоящей кровати. Мягкие черты лица исказила гримаса, и Тийо нецензурно выругался, а Маркус, отложив наушники, недоумённо воззрился на него.       — Что-то случилось?       Тийо поглядел с сомнением, явно колеблясь в принятии решения. Сколько он себя помнил, Хелльнер всегда стоял между ним и Шарлоттой. Даже когда та отвечала на его слова любви, насущные проблемы всё равно обсуждала с Маркусом и могла позвонить ему в любой момент, а разговоры эти порой длились по часу. Про себя Тийо окрестил их подружками, а сейчас он подозревал, что если кто-то и может объяснить ему эту чертовщину, что только что произошла между ним, Шарлоттой и Ингессоном, то это именно Хелльнер.       — Нет, ничего, – отозвался он. – Просто Шарлотта опять дала мне от ворот поворот. У тебя нет мыслей, почему?       Маркус вздохнул, откладывая и лэптоп. Обосновать причины так, как смогла бы Шарлотта, у него бы не получилось – он и сам никогда не получал от неё исчерпывающих аргументов по этому поводу. В один момент девушка вдруг сделала вывод, что Тийо ей просто-напросто не подходит.       — Я много раз пытался поговорить с ней насчёт тебя, – протянул Маркус, – но ни разу не услышал ничего вразумительного. «Нет» – и всё. О настоящих причинах тебе лучше спросить у неё самой.       — Возможно, ей не нравится, что у меня ресницы длиннее, чем у неё, и всё в таком роде, – бросил Тийо, теребя в руках телефон, – но это от меня никак не зависит, я порой и сам не рад. А более похожие на правду причины я выяснить попытался… Попытался, но нас, знаешь ли, прервали.       Хелльнер удивлённо нахмурил брови, а потом черты его лица разгладились, знаменуя понимание, и застыли. Тийо не собирался рассказывать дальше, а значит, вариант мог быть только один.       — Ты понимаешь, о ком я говорю, – бросил он. – Не можешь не понимать.       Маркус натужно кивнул.       — Понимаю, – он пытался подобрать слова. – И советую тебе молчать – Лотта ведь наверняка настоятельно рекомендовала делать то же самое…       Внутреннюю реакцию Тийо нельзя было безошибочно прочесть, но обоим было интересно угадывать мысли собеседника о скрытом, ни разу не названном предмете разговора. Маркус надеялся, что он будет молчать, и при этом считал себя недостойной тварью из-за собственного безмолвия, за то, что добровольно покрывает аморальную деятельность Магнуса Ингессона.       — Если честно, то мне уже плевать, – бросил Тийо, вырывая его из невесёлых раздумий. – И я не буду пытаться понять то, о чём мы говорим – если ты честно ответишь мне на один вопрос.       — Я догадываюсь, каким он будет.       — У вас с ней что-то было?       Маркус прекрасно знал: все заверения о том, что они просто друзья, люди, чуть более отдалённые от сборной, принимают за неправдивые байки. А с некоторых пор ситуация стала двойственной. Они, действительно, друзья, но…       — Я отвечу, но у меня тоже есть условие. Ты выслушаешь до конца и не сделаешь неправильных выводов после первых же слов.       — Идёт.       — Да, было. Один раз – в марте прошлого года – вы тогда уже не встречались на постоянной основе. Лотта посчитала это необходимостью, – он не стал распространяться о том, что и вовсе хотел отказаться, а морально-лидирующую роль девушка взяла на себя. – Так или иначе, мы только друзья, лучшие друзья. И я не думаю, что это когда-то повторится.       — Спасибо.       Шарлотта первой выполнила олимпийский норматив, став второй на третьем для дистанционщиков этапе в Давосе, на своей любимой дистанции – десять километров коньком. А через пару часов совпали их с Маркусом биоритмы – Хелльнер тоже занял второе место, уступив только финскому спортсмену. Для него это стало лишь первым шагом в Ванкувер, но Маркус не унывал – впереди было много гонок, включая «Тур де Ски». Он не сомневался, что до определения итогового состава ещё попадёт в восьмёрку лучших, а может, и не раз.       Они любили вместе занимать одинаковые места – в особенности, если те были призовыми. В этом читалась необъяснимая правильность, как будто по изгибам лыжных трасс разгуливало эхо. Если бы они могли выступать в одной гонке, в масс-старте, это было бы, пожалуй, самое успешное в истории применение командной тактики – действеннее запрещённых правилами радиоприёмников и прочих технических средств. Но оставалось только эхо, и чаще всего этим эхом становился Маркус, а потом готовые финишные протоколы делали их результаты зеркальными. Но поверхность зеркала кривела, когда он видел Шарлотту с Ингессоном.       Маркус не обладал талантами Йохана и не умел метко выуживать прозрачные суждения, завязывая их в довольно чёткие наблюдения, однако мог сделать выводы, располагая некими фактами и соотнеся их с внешним состоянием человека. Он был единственным, кто знал все особенности трудовых взаимоотношений Шарлотты и её личного тренера, был посредником – она попросила его сама; и был её защитником – эту функцию Хелльнер возложил на себя сам, предполагая, что иначе сделать не может.       Настала пора поговорить по душам, и для этого не нашлось бы возможности лучше, чем тот день, когда вместе они присутствуют почти на всех мероприятиях для призёров. После разговора с Тийо Маркус встал в позицию наблюдателя, лучше всех зная, что на эмоциональном пике Шарлотту трогать не нужно. На следующий день его подруга была не похожа сама на себя, пусть и выиграла в блестящем стиле эстафету, не оставив от сборной Норвегии камня на камне. Невероятно собранная и замкнутая, Шарлотта как будто окружила себя кирпичной стеной, но иногда её взгляд замирал, и она словно пыталась улыбнуться. В таком же состоянии Маркус видел её на этапе в Куусамо, да и в Давосе изменений не произошло. Он твёрдо собрался поговорить с ней вечером после их серебряного дубля, но случилось то, что можно было предвидеть: в такие дни они даже мыслили одинаково.       — Маркус, – тихо окликнула она после вечернего награждения. – Поговорить бы. Мне надоело держать всё в себе.       — Хорошо, – отозвался тот, – только где? Куда пойдём?       — Лучше бы к кому-нибудь из нас, – нервно протянула Шарлотта. Чтобы никто не побеспокоил… – она не была в курсе, что Маркус знает, откуда взялось это пожелание.       — Дани сейчас явно в номере, – прикинул он. – Анна? Тоже у вас?       — Никуда не собиралась, – девушка всплеснула руками. Выгонять соседей по комнате, водружая при этом гриф секретности, ей не хотелось, а в общей комнате выделенного на сборную деревянного коттеджа наверняка было ещё более людно.       — Идём, – Маркус решительно взял её за запястье. – Кажется, я знаю, куда.       Они спустились на первый этаж, прошли по небольшому холлу налево и оказались возле второй лестницы. Маркус зашёл прямо под неё, явно собираясь облюбовать место возле неприметной двери, из-за которой тянуло вкусными запахами.       — Кухня? – удивлённо спросила Шарлотта, принюхавшись. – Но ведь вход в неё на противоположной стороне дома…       — Верно, – Хелльнер кивнул. – Это что-то вроде запасного выхода. Наши повара им не пользуются, а зря – зайдя отсюда, я всегда могу что-нибудь стянуть, – Шарлотта не успела опомниться, когда он скользнул за дверь, скрывшись. Не прошло и минуты – Маркус снова появился перед её глазами, держа в руках одну из свежевыпеченных к ужину буханок чёрного хлеба. – Угощайся! – проговорил он с набитым ртом, уже успев отломить горбушку.       — Я бы не стала перебивать себе аппетит, – с сомнением протянула Шарлотта. – Совсем не понятно, куда в тебя столько лезет… И ведь нигде не откладывается… – она ворчала по привычке, уже не удивляясь. Маркус слыл вечноголодным, и во время обучения в гимназии мог съесть где-то четыре стандартных порции, обладая при этом самым субтильным телосложением. Шарлотта не была уверена, что её талия окажется уже, если они раздобудут где-нибудь сантиметр или рулетку.       — Хватит бурчать, – Маркус уселся прямо на пол, бережно держа в руках хлеб. – Что ты хотела рассказать?       Тяжело вздохнув, она присела рядом, вытянув ноги. Шарлотта заправила за ухо прядь волос, выбившихся из-под резинки, таки отломила кусок и начала рассказ с обстоятельного описания того, как прервался их разговор с Тийо, периодически откусывая. Постоянно находясь в смешанных чувствах, она не утратила деловой хватки, а поэтому рассказ был последовательным и не лишённым логичности построений.       — Как ты считаешь, он нарушил договор? – спросила она высоким голосом. – По мне так – совершенно точно, но теперь я уже и не знаю… После того, что было дальше…       — Если смотреть твоими глазами – да, определённо, – Маркус был даже рад, что вкратце услышал это от Тийо – иначе бы уже бушевал, призывая на голову Ингессона различные бедствия. – Тийо не идиот, он понял, что между вами больше, чем рабочие отношения. Да и пункт о невмешательстве в личную жизнь… Ему должно быть всё равно, с кем ты встречаешься или, наоборот, не встречаешься.       — Вот и я так посчитала! – горячо поддержала Шарлотта. – А он, по всей видимости, нет… Он разозлился, когда я предъявила претензии! Повысил голос, сказал, что я говорю глупости, и что я – только его… А потом… потом… – девушка чуть запнулась, но вновь обрела себя, быстро произнеся: – Потом он попытался меня изнасиловать.       Маркус среагировал мгновенно: вскочил на ноги, сунув ей оставшиеся полбуханки, и принялся расхаживать по небольшому пространству.       — И ты молчишь?! С Бейто прошло три недели! Почему ты не заявишь о нём в официальные органы?! Уверен, что это будет крайне интересно для полиции! Покупка сексуальных услуг уголовно наказуема!       — Да что ты заладил, как попугай?! – та вспыхнула. – Ты что, не понимаешь, какую ценность представляет информация, и как она циркулирует? Ведь будет сенсация национального масштаба для журналистов – и это за считанные месяцы до Олимпиады!       Маркус остановился и с усилием выдохнул, признавая её правоту. Он представил несметные армии газетчиков и телевизионщиков, перемещающиеся вместе с командой на все важнейшие предолимпийские сборы, и ясно понял, что если Шарлотта и последует его совету, обнародовав ситуацию публично, их сборная станет напоминать сильно растревоженный улей.       — Хорошо, – произнёс он. – Тогда почему бы тебе не прекратить сотрудничать с ним самой, без посредничества? Этого можно добиться если не мирным путём, то хотя бы с помощью шантажа…       — Маркус, я не буду прекращать с ним работать, – произнесла Шарлотта таким тоном, будто объясняла нерадивому ребёнку, что дважды два равняется четырём. – Я хочу стать олимпийской чемпионкой, а в этом плане он знает, что делает.       — Но, наверное, всё нужно разделять, нет? – он снова повернулся к ней. – Терпеть насилие какого-то морального урода ради титула?!       Шарлотта лишь рассмеялась, и это покоробило её собеседника ещё сильнее.       — Ключевым словом было «попытался», – проговорила она, напоминая. – Попытался, но так и не сделал этого. Собственно, это была только предыстория. Я хотела, чтобы ты помог мне разобраться в дальнейшем, а не заводил свою старую песню, – девушка начала подниматься с пола – явно собралась уйти.       — Постой! – Хелльнер мгновенно оказался рядом с ней, удерживая за запястье. – Прости. Я всегда зверею, когда думаю о вас с ним. Пожалуйста, рассказывай, что было дальше!       Всё предшествующее Шарлотта изложила деловито и сухо, а сейчас опустила взгляд, закусила губу. О таком ей было трудно говорить даже с Маркусом.       — Он... Ну, он не смог, а потом… Мы больше не разговаривали, и… – она поманила его к себе и зашептала что-то на ухо, хотя была не из стеснительных. – Он так не делал никогда, но… это было здорово, мне понравилось, – Шарлотте было не по себе признаваться, что ей приходятся по душе нежные ласки от этого жёсткого мужчины значительно старше её. – Теперь такое повторяется каждый раз, и я не знаю, как к этому относиться. Порой он обращается со мной, будто я стеклянная…       Маркус задумчиво почесал подбородок, пытаясь понять причину столь резкой смены поведения Магнуса Ингессона. Тот извинялся перед Шарлоттой не словами – но так, как умел. А ещё он хотел присвоить себе не только её результаты, но и сердце.       — Если он не пытается провернуть какую-нибудь хитрую махинацию, которая не подвластна моему уму… то есть только один вариант, – Маркус внимательно поглядел на подругу, убеждаясь, что та внимает ему. – Похоже, он в тебя реально влюбился.       Лицо Шарлотты приняло неопределённое выражение – смесь недоумения и недоверия. Она стала дышать ровнее, когда Маркус прояснил ситуацию. Девушка пожала плечами.       — Если ему непременно надо любить меня, чтобы сделать олимпийской чемпионкой – пусть, я не возражаю.       Хелльнер только покачал головой: эту неисправимую карьеристку было не изменить. Когда ей распутали витиевато заплетённую сетку отношений, она просто положила её в копилку обыденных ситуаций, теперь не боясь смотреть тренеру в глаза из-за непонимания его мотивов.       — Увидимся за ужином! – они расходились по номерам, проведя эту нужную для обоих беседу по душам.       А в дверях Маркус столкнулся с выходящим Робином. Дани, чтобы тот не захотел отправиться обратно, решительно стоял позади, перекрывая траекторию.       — Я обещал передать тебе игры! – Брюнтессон помахал рукой с зажатым в кулаке телефоном. – Так вот, они у него, – «парень в розовом» указал на Дани.       — Именно так, – устало подтвердил тот. – К сожалению, я сообразил, что игры можно передать мне, только через двадцать минут после его прихода.       Маркус не сдержал улыбки, представляя эти двадцать минут.       — Поздравляю – ты выжил, – произнёс он, когда Робина всё же выпроводили.       — О да, – Даниэль скривился. – Меня не было только на одном этапе, на первом, – он не брал в расчёт чисто спринтерский Дюссельдорф, – но там не было и его! А там, где я, он, конечно же, тоже вызван! Как всегда! Закон подлости! – он сокрушался и размахивал руками. – Маркус, когда ты говорил, что он может одновременно болтать, стоять на руках и делать что-то третье, я думал, ты утрируешь! Когда он встал на руки здесь, при этом непрерывно что-то говоря и одной рукой пытаясь нажимать кнопки на телефоне, я думал, что уйду через окно, честно!       — Да, про «встать на руки» – это было всерьёз, – Маркус скинул лёгкие кроссовки, в которых всегда ходил по отелям. – У него хорошо с акробатикой. И про окно ты осторожно – не удивлюсь, если в следующий раз он придёт именно оттуда…

***

      Ещё недавно молодёжь тушевалась, предпочитая ютиться в номерах, даже если набиралась довольно большая компания. Теперь всё было наоборот: новое поколение освоилось, по-хозяйски занимая общие комнаты, и уже старожилам приходилось отыскивать отдельное местечко с краю или же отсиживаться у себя.       Из Давоса команды переехали в словенскую Роглу, где проходил последний этап перед «Тур де Ски». На следующий день, после утренней тренировки, представители шведской молодёжи сбились в кучу на нескольких диванчиках. Кто-то сидел в Интернете, держа на коленях ноутбук, некоторые передавали друг другу данные через Bluetooth. Ида пришла сюда с книгой – окна их с Мией Эрикссон номера выходили на северную сторону, и было гораздо удобнее читать здесь.       — Как вы, надеюсь, понимаете, я не собираюсь просидеть здесь до ночи! – как всегда услужливо, о себе напомнил Робин Брюнтессон, сидящий на спинке дивана. Больше половины взглядов, брошенных на него, были обречёнными.       — Допустим, – согласился не входящий в эту категорию Йеспер. – Что ты предлагаешь?       Все быстро смекнули, чем чревато это обсуждение. Энтузиасты явно найдут всем общее занятие на вечер, не считаясь с индивидуальными планами. Кто-то бы гораздо охотнее пролежал несколько часов в кровати наедине с интересным фильмом; другие, даже если не были против компании, не торопились покидать тёплый отель и оправляться на поиски приключений.       — Я бы предложила собраться у кого-нибудь и просто поиграть, – Анна выразила своё мнение первой – после пулемётной очереди Робина о катании на непонятно откуда взявшихся здесь собачьих упряжках, прыжках на батуте в местном спортивном центре и экспедиции в закрытый на зиму парк аттракционов. – Можно в карты, как вы все любите, можно во что угодно другое.       — Только не у нас собирайтесь, – предупредил Дани. – Если всё же у нас – у меня будет одно условие.       — У меня будет такое же условие! – парировал Робин, со своей спинки приземляясь прямо между ним и Маркусом. – Я всё равно к вам не пойду! Ты распространяешь уныние в радиусе десяти метров! – уже через мгновение он вскочил на ноги и картинно попятился. – Чур меня, чур, иначе я стану таким же непроходимым занудой!       — Было бы неплохо, – прокомментировала Ида, уже пятый раз пытающаяся читать одну и ту же строчку.       — Нет, ну ты что! – Робин притворно ужаснулся, и в следующий миг был уже возле её кресла, придерживая девушку за плечи. – Разве я не нравлюсь тебе таким?!       — Нет, ты не нравишься мне таким, – припечатала она. – Точнее, ты мне никаким не нравишься.       Ида судила резко и прямолинейно, не придерживаясь особого пиетета. Привычным отточенным движением поправив очки в толстой оправе, она снова попыталась углубиться в чтение, мгновенно потеряв интерес к Робину.       — Протащим побольше пива, а потом будем играть в бутылочку! – это кричала почему-то Шарлотта, хотя и было понятно, что она шутит.       — А может, дойдём до кино? – предлагал Маркус. – Я слышал, там какой-то новый фильм про покер – «Вегас: правдивая история», кажется.       — Только не твой покер опять, – Теодор поморщился. – Одну секунду, я посмотрю, что ещё идёт в кинотеатрах, – он защёлкал по клавиатуре ноутбука, набирая поисковый запрос. – «Реванш», – провозгласил Тео название фильма. – Так-так-так… – парень пробежался глазами по аннотации, и его лицо просветлело. – Вот, слушайте! Цитирую: «В красном районе Вены Алекс работает шофером у владельца борделя, он ведёт тайный роман с одной из проституток…»*       — Твои проститутки тоже не интересны никому, кроме тебя, – пришёл черёд Хелльнера закатить глаза. – И вообще, фильмы наверняка идут здесь на словенском… Ладно, давайте тогда…       — …устроим соревнования по бегу в мешках! – радостно возопил Робин. – Кого-нибудь ещё позовём! Кто уже успел приехать из Давоса?! Норвежцы приехали?!       Кто-то впал в ступор, кто-то засмеялся – сочувственно или истерично. Бег в мешках стал последней каплей для Иды: она захлопнула книгу и резко встала.       — Шёл бы ты… – обратилась она к Робину, – узнал, есть ли тут каток.       С этими словами девушка решительно направилась в сторону своей комнаты, а Брюнте просиял. Идеей с катком проникся и Тео, сразу вознамерившись разведывать наличие катка вместе с Робином.       — А никто не возражает? – поинтересовался он.       Против катка не возражал даже Дани. Позже выяснилось, что каток работал, устраивал по всем параметрам и предоставлял напрокат коньки, а главное – в будний день было мало желающих покататься. Вечером разнокалиберной гурьбой все направились вниз – ждали только Анну.       — Она долго будет копаться? – неодобрительно спросил Робин. Брюнтессон хоть и слыл занозой в одном месте, но был достаточно пунктуальным и не позволял себе опаздывать ни на официальные собрания, ни если договаривался о времени сам, замышляя так называемую шалость.       — Она потеряла в чемодане леггинсы, – подала голос Шарлотта.       Практически все закатили глаза. Почти никто не утрудился переодеванием, да и это было незачем: для катка сочли удобной повседневную спортивную одежду, входящую в комплект формы.       — Леггинсы – это, конечно, очень принципиально, – усмехнувшись, проговорил Йеспер.       — Почему нет? – локтем Тео ткнул его в бок. – Мне тоже надоело быть похожим на бомжа. То есть, на гопника в спортивной форме, – он торопливо поправился, чтобы невзначай никого не обидеть. Тео единственным из всех поменял тренировочные брюки на серые джинсы.       — С тобой всё ясно и так, – Йеспер улыбнулся, приобнимая его.       В этот момент, явно спеша, спустилась Анна в найденных-таки леггинсах и длинной шерстяной тунике, выглядывающей из-под куртки.       — Шарли, представляешь, они были в твоём чемодане! – воскликнула девушка. – Как они там оказались?!       — Я думаю, ты их туда положила, – та хихикнула. – Иначе получиться не могло.       Когда компания оказалась в сборе, все зашевелились, начав подниматься с кресел. Робин и вовсе уже стоял у выхода, неустанно поторапливая.       — А вы куда, если не секрет? – спросила Анна Олссон, вместе с Йоханом сидевшая за небольшим журнальным столиком у ресепшен.       — На каток, – ответил Дани, оказавшийся ближе всех.       Лицо Анны приняло заинтересованное выражение. Она толкнула Йохана плечом, обращая на себя внимание.       — Может, и мы сходим? Развеемся…       — Как хочешь, – отсутствующе произнёс тот. – Я не против.       — А где каток?! – женщина захотела выяснить у Дани и это, но тот не вдавался в топографические подробности, если дело не брал в свои руки Маркус, и перенаправил её к Тео. – Всё поняла, мы вас догоним! – выслушав инструктаж, Анна покивала, и они с Йоханом ушли к себе – одеться потеплее.       Народа на катке было немного, из динамиков доносилась всем знакомая ретро-музыка, а в противоположных концах стояли хоккейные ворота, которые не успели вынести. Все быстро рассредоточились по ледяной глади – только Маркус и Дани стояли возле калитки и ждали Шарлотту, которая наклонилась и затягивала ещё крепче шнурки на хоккейных коньках. Все маленькие арендовала детская спортшкола, и Шарлотте досталась пара на два размера больше собственного. Фигурные коньки девушка не признавала и теперь радовалась, что догадалась прихватить с собой тёплые носки.       Анне Хааг, напротив, не пришло бы и в голову обуть хоккейные коньки. Кроме того, она любила фигурное катание. Заглядевшись на свою тёзку и Йохана, неторопливо прокатывающихся по кругу, держась за руки, девушка пожалела, что на этап вновь не приехал Эмиль. Впрочем, тот бы, скорее, гонялся наперегонки с Робином, нежели изучал с ней танцевальные элементы… Проехав пару кругов и почувствовав, что держится на коньках как всегда легко, Анна попыталась сделать ласточку – отвела одну ногу назад, подняв её, а потом, войдя в раж, постаралась схватиться за лезвие конька руками. Но координация всё же подвела, как и не слишком ровная поверхность – Анна наехала на бугор и отчаянно замахала руками, готовясь пропахать припорошенный лёд носом. Потом из-за скольжения центр тяжести сместился, и она стала заваливаться уже назад, на этот раз не забыв завизжать. Крик не прекращался, пока сзади не прозвучал голос:       — Можешь больше не вопить. Не упадёшь – я тебя держу, – Тео не дал ей упасть и помог вновь принять вертикальное положение. – Кстати, у тебя тушь размазалась, – добавил он, увидев её лицо.       Анна засуетилась – сейчас ей явно не хватало сумочки, из которой она бы достала те принадлежности, с помощью которых могла привести себя в порядок.       — У тебя есть зеркало?! – в отчаянии обратилась она к Тео.       — В раздевалке, – тот развёл руками. – В сумке должно быть, а с собой – конечно, нет.       — О-ох, – девушка находилась не в своей тарелке: ей было неуютно, она ни в коем случае не могла продолжить катание в образе панды, под глазом которой образовалось чёрное пятно туши. – И сильно растеклось?..       — Да я бы не сказал, – Тео уже пошёл на попятную: внешний вид Анны вовсе не был эстетической катастрофой, и эту мелочь было трудно заметить, не вглядевшись – неладное бы обнаружили только крайне трепетно относящиеся к своему макияжу девушки. Но таковых здесь не было, а Анна извлекла из кармана куртки носовой платок и попросила помочь.       — Я в него даже не сморкалась! – доверительно сообщила она.       — Не представляешь, как меня это радует, – полусерьёзным тоном произнёс Тео. – Не здесь! – он мгновенно отреагировал на её манипуляции. – На сантиметр левее! Да, вот так.       Управившись, Анна сложила платок обратно в карман, а потом вспомнила о своей провалившейся идее.       — А если я буду ехать на одной ноге и делать ласточку, хватаясь за тебя, ты сможешь меня удержать?!       Тео пожал плечами и чуть расширил глаза. Просьба девушки поправить мейк-ап прозвучала для него более обыденно, чем поддержать её, чтобы не упала.       — Ну… Да, наверное, удержу. Давай попробуем.       Они небыстро разогнались, а потом Анна проделала ту же процедуру, что и несколько минут назад – только теперь она твёрдо опиралась на руку Теодора.       — Здорово! – воскликнула девушка после, становясь на лёд обеими ногами. – Я почти как настоящая фигуристка!       Тео не ответил – просто резко развернулся на коньках и поехал спиной вперёд, при этом сгребая Анну за запястья и предлагая проехаться таким образом, лицом к лицу. Та, засмотревшись, как лезвия его коньков рассекают лёд причудливыми узорами, едва не потеряла равновесие вновь.       — Ты так хорошо катаешься! – воскликнула она не без доли зависти, уже приспособившись к новому способу передвижения.       Он снова предпочёл удивлять не словами, опять делая пируэт на сто восемьдесят градусов, разворачивая и её. Теперь Анна была вынуждена катиться спиной, но у неё это получалось не так хорошо – она просто подстраивалась под воздушный поток, почти не шевеля ногами, а он был вынужден её проталкивать.       — Я хотел стать хоккеистом, – пояснил Теодор. – Если б не лыжи – пошёл бы в хоккей. Раньше тренировался, вот и остались навыки.       — Ты? В хоккей?! – Анна вдруг заливисто рассмеялась, не побоявшись сделать это на большой скорости. – Да ты же… Тебя же… – она путалась, пытаясь найти те слова, которые описали бы это несогласие. – А если бы тебя швырнули о борт и сломали нос?! А ещё там эти дурацкие шлемы – вся причёска попортится! И вообще, форма некрасивая. Всё такое мешковатое… – девушка поморщилась, а потом с претензией в голосе добавила: – Давай ты сам будешь ехать задом?!       Он послушался, резким разворотом вновь подняв вихрь ледяных брызг. Парень был крупным, но по льду скользил легко и грациозно.       — Ну да, – Тео согласился, возвращаясь к разговору. – Ты права. И без зубов ходить не очень хочется… И под шлемом укладка попортится, – он весело подмигнул Анне.       — Кстати, о твоей причёске, – строго проговорила та, ускоряясь и подъезжая ближе, шутливо упираясь кулаками в его живот. – На мой взгляд, тебе нужно стричься покороче! Да-да, будет выигрышней! – Анна не дала раскрывшему рот Теодору запротестовать.       — Ты… ты думаешь?!       — Я уверена! – она говорила со знанием дела. – Твой художественный беспорядок смотрится мило, но…       — Но я же его укладываю! – Тео был наполнен праведным негодованием: он отстранился и провёл ладонью по волосам, торчащим внутри повязки – конечно, сейчас он с ними ничего не сделал.       — Ну и что, – терпеливо произнесла Анна, вновь хватая его за руку – парень развил слишком высокую скорость, и ей было сложно. – Без этих косм будет гораздо эффектнее, поверь мне!       Тео заметно надулся, обдумывая сказанное.       — Пока я хочу ходить так, – заявил он. – А потом… Ну, может быть. Увидим.       — Учи его, учи, – сбоку послышался насмешливый голос, и Анне пришлось задирать голову ещё выше: к ним приближался Йеспер, – а потом он у тебя парня уведёт – ему это раз плюнуть.       — Нет, – Тео решительно отмёл этот вариант ещё до того, как Анна успела его обдумать. – Не буду. Наверное.       — Что значит «наверное»?! – девушка активизировалась, но тон её был шутливым, совсем не угрожающим.       Теодор не успел ответить. В них на полной скорости врезался Робин – с молодецким гиканьем он погнался за Идой, но та стояла на коньках неплохо и в последний момент коварно сменила траекторию. Послышался дежурный визг Анны, а через какое-то время Тео поинтересовался:       — Все живы? – пусть даже с небольшой хоккейной подготовкой, он умел правильно группироваться при непредвиденном падении на лёд.       — Да! Я упала на что-то мягкое… – поделилась Анна.       — Конечно же, на меня, – проворчал Робин, выбираясь из-под неё – он свалился мешком, утянув девушку за собой.       — Да и я в порядке, – проговорил Йеспер, потирая ушибленное колено.       — Странно, – Тео хихикнул. – У тебя же одни кости!       С кряхтением поднимался Робин. Возле участников аварии затормозила Шарлотта, сразу за ней подъехала вместе с Йоханом Анна, справляясь о самочувствии участников происшествия.       — Да нормально всё! – Робин отозвался за всех. – Можно подумать, никто никогда на коньках не падал! – он отряхнулся от налипшего снега, а потом глаза засияли опасным блеском нарастающего энтузиазма. – Пора чем-нибудь заняться! – ему не хотелось возвращаться в сегодняшнее утро, когда способ времяпровождения искали почти час, и он начал предлагать сам: – Как насчёт догонялок? Или, может, ручеёк? Или… или хоккей! Это же каток старой спортшколы! Я видел в раздевалке клюшки, наверное, и шайба есть, и…       — Нас десять человек, – Тео, загоревшийся идеей, быстро пересчитал присутствующих. – Если четыре на четыре…       — Увольте, я в хоккей играть не буду, – первой открестилась Анна Олссон. – И вообще – надо же уважать других катающихся…       — Ты видишь здесь других людей?! – Робин предложил ей оглядеться и оказался прав: если до того отдыхающих на катке было мало, теперь все и вовсе разошлись.       — Я тоже играть не буду, – вмешалась вторая Анна. – Хоккей – точно не для меня.       — Мы будем судить, – решительно проговорила её тёзка. – Анна, ты правила знаешь?       — Я? Правила? – та растерялась. – Ну… офсайд – это отсюда?..       Но её уже не слушали, мысленно согласившись с наличием судейской бригады.       — Три на три тоже можно! – Тео прищёлкнул языком, первым подхватив идею Робина. – Девчонок на ворота, а мы…       — Сам вставай на ворота! – Шарлотта гневно упёрла руки в боки. – «Девчонок на воро-ота», – передразнила она. – Я в нападение хочу!       — Но Лотта… – Маркус пытался мягко возражать. – В нападении нужно больше мастерства, а если ты пропустишь, то тебя никто не станет ругать…       — Разве ты когда-нибудь играла в хоккей? – Теодор удивился странному пожеланию девушки.       — Да, играла! – заявила та. – И к твоему, Хелльнер, сведению, – она повернулась к Маркусу, – я наверняка играю не хуже тебя!       — Я сыграю вратарём, – примирительно произнёс Дани. – Пусть Шарлота играет там, где ей хочется.       Девушка просияла. Стоять на воротах ей совершенно не хотелось – защитные манипуляции были не дня неё. Она хотела выполнять атакующие функции, демонстрируя себя в активной роли.       — Ну, а я не против и на воротах постоять, – высказалась Ида. – Только у меня фигурные коньки, ничего страшного?       — В нашем случае – без разницы, – авторитетно заявил Йеспер.       — И не бросайте мне в очки! – добавила Ида. – Запасные у меня дома.       — А почему ты не надела на каток линзы? – спросила Анна, когда мужская часть компании вместе с Шарлоттой ушла спрашивать у вахтёра разрешения взять хоккейное снаряжение.       — Есть некоторые противопоказания, – та вздохнула. – Поэтому линзами пользуюсь только во время гонок и тренировок.       Маркус хотел играть в одной команде с Дани и Шарлоттой, не желали разделяться и Йеспер с Тео, образуя габаритную «силовую» связку. Оставалось решить вопрос с местами Робина и Йохана, который, конечно, не горел желанием играть, но резонно заметил:       — Ну, не Анны же будут, в самом деле? Так что лучше уж я…       Ида наотрез отказывалась играть в одной команде с Робином, и хотя было действительно логично развести их по разным составам, многие стояли на том, что в таком случае Брюнтессон будет постоянно маячить у ворот Иды, угрожая им не совсем честными способами. Спор на правах судьи разрешила Анна Олссон: она направила Робина в команду к Маркусу, Шарлотте и Дани, высказав пожелание, что ему будет правильнее занять позицию защитника – если таковая будет учитываться при игре три на три. Также Анна порекомендовала выбрать капитанов.       В одной из команд с этим справились быстро. За хоккеем следили и Йеспер, и Йохан, и даже Ида – всё-таки, «Тре-Крунур» являлись действующим победителем олимпийского турнира – но все сошлись во мнении, что Тео разбирается в этом виде спорта лучше и наделили полномочиями капитана именно его.       В другой команде возникли споры: Шарлотта крикнула «Я буду!» раньше, чем это успели сделать Робин и Маркус, небезосновательно считающий себя самой подходящей кандидатурой. Он знал, что Дани не горит желанием баллотироваться, а в хоккейных способностях Шарлотты не был уверен до сих пор. Что же до Робина, то Хелльнер не сомневался в его лидерских качествах, но считал, что в данном случае пост капитана должен занимать более рассудительный человек. Маркус послушал, как эти двое препираются, и аккуратно ввернул:       — А может, лучше я?       На него уставились две пары непонимающих глаз.       — Это с какой стати?! – экспрессивно поинтересовалась Шарлотта.       — Ну-у… – он знал, что если заведёт разговор о том, что хоккей – сугубо мужской вид спорта, то получит гневную отповедь о дискриминации, и вместо аргументов задал уже звучавший вопрос: – Разве ты когда-нибудь играла в хоккей?!       — Да, играла! – громко ответила она. – Я всё детство с мальчишками в Тарендо** играла!       Хелльнер решил махнуть рукой и сдаться. В конце концов, капитаном команды собирался быть не Петтер Нортуг, которому он не имел права проигрывать. Робин тоже воздержался от протестов, просто пожав плечами и покачав головой, укоризненно глядя на Шарлотту. В его понимании прав был тот, кто громче кричит, а Шарлотта в этот раз кричала действительно громче. Она уверенно двинулась к центру площадки, где Анна велела капитанам пожать руки.       — Если против меня нужно будет применить какой-нибудь силовой приём – не задумывайтесь! – серьёзно предупредила Шарлотта, пока Тео держал её ладонь в своей. – Не смотрите на то, что я девчонка!       Теодор поглядел на неё с сомнением, потом увидел Маркуса, который выразительно качал головой и показывал кулак то ли ему, то ли её спине. Тео не стал ничего обещать – просто прикинул, что и ему, и Йесперу, и Йохану, чтобы убрать Шарлотту с дороги, будет легче поднять её и переставить в другое место – всё гуманнее, чем швырять о борт.       На позиции в центральном круге Шарлотту сменил Маркус, чтобы побороться за первое вбрасывание. Анна, недолго думая, стянула перчатку и залихватски свистнула в два пальца, давая знак началу матча. Йохан укоризненно посмотрел на жену и пропустил пас от Тео, который завладел шайбой быстрее, нежели Хелльнер.       Игра повелась на встречных курсах. Сформированные по нехитрому принципу симпатии мини-команды оказались на редкость сбалансированными. Шарлотта и Маркус демонстрировали идеальное взаимопонимание в том числе и на хоккейной площадке, предугадывая движения и пасы друг друга за секунду до хода. В атаке их поддерживал Робин, и эта мобильная тройка напрочь забывала о защите собственных ворот. Но там неплохо справлялся Дани, монолитно закрывавший собой значительную часть рамы. Приходилось потрудиться, чтобы найти свободное пространство, в которое можно протолкнуть шайбу.       Тактика другой команды была противоположной: Ида приноровилась захватывать шайбы ловушкой и отражать клюшкой, но на всякий случай Тео отрядил Йохана её прикрывать. Они же с Йеспером образовали «силовую» связку: если им за Маркусом и Шарлоттой было не уследить, когда те шли в атаку, то у самих при наступлении получалось обезвредить их иными способами. Шарлотта громко запротестовала, когда Йеспер убрал её с траектории, просто на скорости прихватив под мышку. Позже так же попытался сделать Тео, но она была начеку, и у него получилось просто отставить её в сторону. Анна не останавливала игру – в профессиональном хоккее таких прецедентов не было, и она не знала, есть ли здесь нарушение правил. Но в следующем эпизоде судьи сошлись: одна засвистела, вторая – завизжала, реагируя на силовой блок Йеспера, после которого Робин покатился по льду пятой точкой, сбивая заодно и Йохана.       — Буллит! – решительно заявила Анна Олссон.       — Но… – Тео пытался оспорить это решение. – Когда я швырнул так Маркуса, ты молчала!       — Ты сделал это чисто, в рамках правил! – возражала та. – Буллит!       Штрафной бросок хотел исполнить Маркус, но Робин оттеснил его от шайбы, решив провести её сам, на правах пострадавшего. Остальные столпились сзади, за противоположными воротами. Матч был шуточным, абсолютно ничего не значащим и изначально лишённым любого подобия конкуренции, но азарт захватил всех противников.       — Он сможет? – нервно спрашивала Шарлотта у Маркуса. – Ох, лучше бы я сама пробила…       — Да, это было бы честнее, – кивнул Хелльнер. – А так мне очень волнительно за Иду… – Дани поддержал его кивком головы.       — Она поймала шикарный кистевой в упор, – говорил Тео чуть наклонившемуся Йесперу. – Может, справится и с буллитом…       Ида выдохнула и покрепче сжала клюшку, а руку с ловушкой, наоборот, расслабила. Отразить удар именно Робина было для неё делом чести – тот раздражал её весь, целиком: от кончиков волос, зафиксированных лаком и отдающих розоватым цветом из-за оттеночного шампуня, до кроссовок с такими же тошнотворно-розовыми шнурками. Хвала всем богам, шнурки на взятых напрокат коньках он менять не стал. Ида никак не могла взять в толк, почему тот принялся именно за неё: обычно парни оказывали подобные глупые знаки внимания признанным красавицам. Она такой не была, включая защитный механизм на полные обороты – лишь бы никого до себя не допустить. Она считала, что не комплексует по поводу внешности, и это было объяснимо: Ида не хотела тратить на это жизнь, скупая косметические средства и задумываясь о правильной форме ногтей и бровей. С куда большей охотой она проводила время за книгами, предпочитая фэнтези и научную фантастику, а гораздо более полезным делом считала лишний раз обдумать методику тренировок, выявив новые умозаключения. При должной причёске и макияже Ида становилась бы миловидной и эффектной, превращаясь из невзрачной серой мышки. Но в главной сборной страны все были профессионалами и не порицали друг друга за особенности личности. Только вот Робин… Ида не могла разобраться, какой характер носят его действия. По определённым причинам, о которых она не стремилась вспоминать, ей хотелось, чтобы парень воспринимал её исключительно как объект насмешек.       Вся череда мыслей уместилась в считанные секунды, пока Робин зигзагами приближался к её воротам. Он сместился вправо, и Ида повторила манёвр: ей показалось, что так она сможет накрыть бросок. Но тот не спешил расставаться с шайбой и делал что-то необъяснимое: проскользнув мимо Иды впритирку, он чмокнул её в щёку, а шайба тем временем незаметно оказалась в воротах.       Девушка не задумывалась долго, прежде чем с размаху опустить клюшку Робину на голову, а потом погнаться за ним. Её остановили Йеспер и Тео, с обеих сторон схватив под руки.       — Тихо, тихо… Инвентарь нам ещё возвращать.       — Побьёшь его потом. Руками.       Кипя от негодования, Ида вернулась в ворота, возвращая и заброшенную шайбу. Анна настаивала на том, чтобы перебить, но с учётом этого гола счёт становился равным, и все договорились, что четвёртая шайба одной из команд станет победной.       Если бы за игрой наблюдали букмекеры, они бы отдали предпочтение более мастеровитой связке Теодора и Йеспера, но перед очередным вбрасыванием в центральной зоне Шарлотта скользнула хитрым взглядом по ним обоим, задержавшись на двухметровом парне, и заявила, что берёт тайм-аут.       — Отвлеките Тео и Йохана, – зашептала она. – Я знаю, что делать.       — Но как… – Маркус снова пытался протестовать. – Ты же останешься один на один с Йеспером!       — Я знаю, что делать! – повторила Шарлотта, предвкушая месть за то, как Модин обошёлся с ней в начале игры. – Просто отвлеките их!       После выигранного вбрасывания Хелльнер покатился в сторону Теодора, пока Шарлотта проводила шайбу по противоположному флангу. Робин маячил перед глазами Йохана, не нарушая правил. А Шарлотта, встретившись с Йеспером один на один, сделала то, чего от неё не ожидал никто. Она не стала пытаться идти в обводку или разворачиваться, отступая; не спешила и храбро принимать столкновение. Шарлотта присела, сгруппировавшись, и, по инерции сохраняя набранную скорость, протиснулась у него между ног, благо была ниже почти на две с половиной головы. Обыграть оставалось только впечатлённую этим финтом Иду, что Шарлотта с блеском и сделала.       Соревновательный уик-энд в Рогле позволил поставить плюс возле ещё одной фамилии в списке выполненных нормативов: Анна Хааг заняла четвёртое место в классическом спринте, впервые попав в финал на короткой дистанции. На следующий день она стала третьей в классическом масс-старте. Оторвавшись в звёздной компании Юстины Ковальчик и Марит Бьорген на пятнадцать секунд, вначале, незадолго до финишной прямой, она отпустила в сольный отрыв первую, а потом проиграла спурт второй.       В аналогичной длинной гонке у мужчин в восемь лучших попал Дани, сделав для себя первый шаг к Ванкуверу. Маркус выдохнул: тот впервые в сезоне показал неплохой результат, и это было как нельзя кстати: он уже начал переживать за его место в олимпийском составе. Впрочем, Хелльнер знал, что Дани всегда разгоняется медленно. В то воскресенье он радовался восьмому месту и не обращал никакого внимания на то, что первенствовал в гонке Петтер Нортуг. ________________________________________________________________________       *Текст аннотации взят с сайта kinopoisk.ru.       **Родной город Шарлотты Каллы, располагающийся неподалёку от Елливаре.