***
Окончание спринтерской программы обернулось массовым сходом. На пути в Тоблах лыжники сборной Швеции при желании уместились бы в один просторный легковой автомобиль: на соревнованиях остались лишь четыре женщины, а мужскую часть команды и вовсе представляли только Маркус и Дани. Маттиас Фредрикссон, хоть и не был спринтером, не чувствовал в себе сил для продолжения борьбы и тоже покинул «Тур де Ски». — Меня терзают смутные подозрения, что Олимпиаду ты побежишь один, – Дани поделился своим мнением, сидя в микроавтобусе: после усечения состава менеджеры команды подсуетились, устроив так, чтобы перед решающими гонками спортсмены не садились за руль сами. Маркус в ответ выразительно отправил его туда, где трава не растёт. — …и заткнись, пожалуйста, – продолжил он. – Тебе всего раз осталось заехать в восьмёрку! Да и Йохан с Андерсом не подкачают. Если Йохан уже не отобрался… Он не ошибался: на фоне Шарлотты и Анны, даже перевыполнивших установленный норматив призовыми местами; на его собственном фоне – он пока реализовал лишь половину необходимых условий, но также попаданием на подиум – Йохан протиснулся в окончательный олимпийский список «тихой сапой», неуловимой тенью проскользнув туда с восьмого места «разделки» Бейтостолена и шестого – масс-старта в Рогле. Андерс продолжал лечиться от застаревших травм, но вряд ли кто-то не знал, как он умеет собираться на главные старты. «Так что один я точно не побегу, – мысленно утвердился Маркус, рассудив, что норматив является всего лишь необходимой условностью. – А вот то, что мы побежим всю дистанционную программу вчетвером, уже больше похоже на правду…» Он был не так порывист и искренен, как обычно, когда буквально заставлял Дани верить в свои силы. Со вчерашнего вечера его мысли были заняты Нортугом – тем, что при соприкосновении интересов тот переставал быть таким уж невыносимым. К тому же, вломившись вчера, они задолжали Петтеру подарок на день рождения. Маркус снова бросил косой взгляд на Дани, чьё лицо привычно не выражало ничего. — А что мы подарим Пе… Нортугу? – он осмелился на вопрос, хотя и знал, что голубые глаза Дани, как будто отлитые из кристалликов полярного льда, могут скрывать бездонные тёмные глубины невысказанных мыслей. — Я постараюсь преподнести свой дар послезавтра, – Даниэль словно очнулся от наваждения. – Что он сочтёт достойным подарком от тебя, я даже не знаю. Я не умею угадывать предпочтения таких, как он. Дани не колебался совсем, Маркус же продолжал сомневаться в своём теперь уже неоднозначном отношении к Петтеру Нортугу, подмигнувшему ему на старте длинного конькового пасьюта перед тем, как надеть защитные очки. Автоматически Хелльнер улыбнулся в ответ и проехал вперёд, вставая в средние стартовые ворота. Электронный гудок дал отсчёт гипотетическому старту Эмиля, и Маркусу оставалось сорок четыре секунды, но мысли всё ещё упорно бежали в сторону Нортуга, стоящего за его спиной с пятым номером на груди. Может, он не тот, за кого себя выдаёт?.. Может, его удастся разгадать, чтобы использовать эти знания против?! …Маркус сорвался со старта вместе с двумя норвежцами, среди которых был Нортуг. Нужно было как можно быстрее ощутить ритм этой гонки – одной из сложнейших в лыжегоночной программе. На начальных километрах формировались первичные группы, но всё происходило за его спиной: Маркус не боялся лидировать. Рельеф первой половины гонки пролегал в подъём, а это было его стихией. Он проработал без смен довольно долго – норвежцы не торопились выходить вперёд. Когда Хелльнер начал терять ориентиры – персоналу сборной было трудновато расставить представителей на каждом участке трассы из точки в точку – лыжник в красном комбинезоне всё же выехал в авангард, но то не был норвежец: лидирующую группу догнал Дарио Колонья, изначально имеющий в пассиве чуть больше десяти секунд. Переглянувшись, потом они сменились ещё один раз, и снова, позже включился и помог немец Аксель Тайхманн – пока все трое не поняли, что пришла пора что-то менять. Обернувшись, можно было увидеть чуть вдали подбирающихся преследователей – у тех было больше возможностей, они видели спины соперников и лучше представляли фронтальное расстояние, которое нужно покрыть. «Они догонят, – ясно понял Маркус. – Догонят, если мы так и будем тянуть втроём». Симен Остенсен откатывался назад, и норвежец остался всего один. Почти незаметно кивнув друг другу, Маркус и Дарио замедлились и приглашающе разъехались в стороны, предоставляя Петтеру Нортугу право провести смену. Поочерёдно поглядев на обоих, он вышел вперёд, но не сделал при этом не единого ускорения, продолжив катиться в привычном темпе. Дуэт преследователей расположился теперь на расстоянии вытянутой руки. «Хейккинен, – опознал Маркус финна в синем костюме. – И кто-то из французов…» Не проведя впереди и пары километров, Нортуг откатился в сторону, предлагая попутчикам вести гонку вновь. Ругаться было не на руку, и Дарио скользнул вперёд. Швейцарец, швед и немец снова провели несколько смен, прежде чем их нежелательный спутник снова соизволил взять на себя некие обязательства. После его совсем не скоростной протяжки к лидирующей группе, из которой выпал Симен Остенсен, подкатили финн и француз. Тогда взрывной Аксель Тайхманн, тоже в своё время успевший поконфликтовать с Нортугом в прессе, сорвался: ударил по газам, взвинчивая скорость едва ли не в полтора раза выше той, к которой группа привыкла за преодолённые двадцать километров. На мгновение засиял просвет, но одиночный отрыв не удался – небольшой караван быстро достал Тайхманна. Не отстал и балласт в виде Нортуга, удобно катящего замыкающим. На протяжении этой гонки все положительные мысли Маркуса в его сторону постепенно испарялись и исчезли совсем, когда последней каплей стало увеличение группы до шести человек. Слово, которым обзывают крупных рогатых животных, было самым приличным в мысленной тираде Хелльнера. «Он совершенно не способен к командной работе, – яростно думал Маркус, дыша в широкую спину Дарио. – Это ведь в его же интересах!..» – он не понимал в мотивации Нортуга ровным счётом ничего. В этой гонке не столь важна победа, если вы идёте группой! Победа даст над вторым финишировавшим, побеждённым на ленточке, максимум пару секунд преимущества в общем зачёте! Надо отрываться от других генеральщиков, чья сильная сторона – классика! Тех, у кого не возникает проблем на Альпе ди Чермис! Нортуг, казалось, этого совсем не понимал, не желая ничего, кроме демонстрации своего блестящего финиша. Маркусу казалось, что из-за негодования от него вот-вот пойдёт пар, приправленный также жаром конкуренции и соперничества на трассе. После очередной смены он украдкой взглянул на Дарио в надежде, что его настроение разделяют, но тот напоминал монолитный столп без единого подобия эмоции. Дарио не обращал на Нортуга внимания, думая, видимо, что справиться можно и без него. Впереди послышался гул стадиона – вскоре они должны были выкатиться на арену в Тоблахе, где собрались приветствующие болельщики. Маркус попробовал начать предфинишную работу, и за ним усидели только Дарио и Петтер: остальные утомились либо догоняя, либо пытаясь оторваться. Из этой троицы Хелльнер провёл впереди больше всех, и на него бы не поставили, пытаясь предсказать результат гонки. С Дарио они были примерно равными финишёрами, а Нортуг… ...А Нортуг в каждой гонке, будь то краткосрочный спринт или долгий изматывающий марафон, включался только один раз – на последних метрах дистанции. Ничего нового не произошло и сейчас: он победно финишировал первым, подняв руки в жесте собственного величия, а Маркус не смог придать ногам нужное ускорение, чтобы выиграть у Дарио. Отдышавшись, они со швейцарцем и немцем пожали друг другу руки, благодаря за сотрудничество, а потом перед Маркусом нарисовался Нортуг – как всегда неожиданно. — Мы в расчёте, – криво улыбаясь, произнёс он. – Будем считать, что эта гонка и была твоим подарком на мой сегодняшний день рождения. Спасибо, Маркус. — Подавись своим днём рождения, – раздосадованно бросил Хелльнер. Он дёрнулся в сторону, собираясь уйти, но Петтер прихватил его за локоть, останавливая. — А своему Рикардссону, или как там его, передай, что он по-прежнему мне должен, – жаждающий «подарков» Нортуг выглядел отчасти смешно, напоминая маленького ребёнка. Но он не учёл возможность дежа вю, уже наблюдаемой ситуации после эстафеты на последнем чемпионате мира. Дани вновь оказался рядом в разгар если не ссоры, то словесного поединка. Показавшись со стороны трассы, он воткнул палки в снег и положил свободную руку Нортугу на плечо. — Я помню, Петтер, – вкрадчиво произнёс Даниэль. – Я никогда ничего не забываю. И я непременно преподнесу тебе подарок. Тот быстро стушевался, опустил голову и поспешил скрыться. Норвежец чувствовал себя более уверенно в поединках один на один, а сразу два шведа, один из которых – со специфическим чувством чёрного юмора, коего он не понимал, – показались Нортугу перебором. Десять километров классикой ещё с прошлого сезона должны были видеться ему в разного рода сновидениях. В кошмарах – этап эстафеты в Либереце, в грёзах – грядущий, ванкуверский. На «Тур де Ски» десять километров классикой были индивидуальными, просто отдельной гонкой, шестым из восьми этапов. Она не решала многого – главным для лидеров было не провалиться слишком глубоко вниз. Дани шёл в генеральной классификации лишь четырнадцатым – почти все признанные лидеры, на которых стоило равняться, должны были стартовать после. У него был единственный достойный ориентир в виде Лукаша Бауэра, который совместил в себе, казалось бы, совершенно несочетаемые качества: чех был отличным классистом и превосходным горовосходителем одновременно. Бауэр стартовал прямо перед ним, в полуминуте, а значит, Дани мог знать его время. …Он пообещал Маркусу ещё на заре прошлого сезона: нейтрализация Нортуга в эстафете должна пройти на первом этапе, на втором, на третьем, но никак не на четвёртом. Десять километров классикой как идея фикс – и сегодняшняя гонка была отличной тренировкой, по некоторым причинам чуть более принципиальной, чем обычно. Нет времени раскатываться: для него, стайера-марафонца, дистанция в десять километров – почти спринтерская. Быстро, в ритм, в одни ноги с чехом, проигрывая ему две секунды – жалкий мизер. Не отставать, не выключаться. Лукаш Бауэр не был самоцелью, но чтобы эту самоцель достичь, нужно было обыграть и его. — Давай! – выкрикнули на бровке перед последней чередой виражей. – Полторы секунды надо отыграть! Прибавляй! Дани сложился в идеально правильную стойку, маневрируя. Всё зависело от работы лыж, великолепно подготовленных на скольжение, и силы в собственных руках, частоты отталкивания. В этом его можно было смело назвать мастером: в масс-стартах он мог выкатиться из лыжни и на одних руках объехать весь пелотон, методично работающий попеременным двушажным ходом. Лукаш Бауэр не успел обосноваться на кресле лидера – его оттуда сместили, выиграв одну секунду и семь десятых. Переодевшись и устроившись на импровизированном троне, Дани принялся дожидаться остальных финиширующих. Насколько он мог сориентироваться, его времени не угрожали – только один человек стремился выпрыгнуть из ботинок, чтобы воцариться на первой строчке. Маркус остановился на промежуточном четвёртом месте, и Дани поднялся, чтобы сказать ему несколько ободряющих слов. — Я понял твою затею, – прошептал Хелльнер одними губами, уходя из зоны финиша, но останавливаясь прямо за бортиком, чтобы понаблюдать за дальнейшим развитием событий. На финиш накатывал не снискавший лавров Дарио, а сразу за ним, отыграв у швейцарца полминуты, в поле зрения наблюдателей появилась красная молния, налегающая на палки всем корпусом, но начавшая проигрывать за шесть секунд до пересечения красной линии. Дани сидел на кресле лидера, словно влитой, не сводя с Петтера Нортуга глаз. Элементарная этика диктовала тому подойти к победителю с поздравлениями, и, к счастью, в этот раз норвежец не стал пренебрегать общепринятыми догмами. — Я обещал, – глухо произнёс Дани, сдавливая его пальцы и вставая на ноги, чтобы смотреть сверху вниз. – Вот тебе твой подарок на день рождения. Жаль, что с опозданием. __________________________________________________ *Разновидности комбинаций в покере.Глава VIII. Подарок
7 октября 2015 г. в 19:51
Маркус занял второе место в прологе «Тур де Ски» и со своей точки зрения неплохо провёл две последующие гонки классикой. В ближайшие дни в расписании значились коньковые старты – спринт и длинный пасьют из точки в точку – и Хелльнер надеялся значительно улучшить своё положение. Он мог бы оценить три прошедших дня на четыре с минусом, если бы не одно значительное «но»: пролог он проиграл не кому-то, а Петтеру Нортугу, а потом тот первенствовал в гонке преследования и вице-чемпионствовал в классическом спринте. Его фамилия гордо красовалась во главе общего зачёта многодневки, и Маркуса крайне не устраивало текущее положение дел.
— Ехать где-то четыре часа, – Эмиль сверился с навигатором, забросив вещи в арендованный сборной автомобиль. – Распределяем каждому по часу?
Перегон Оберхоф – Прага – Тоблах, умещающийся в четыре дня, был самым нелогичным в плотном расписании «Тура». В немецком городке спринт заканчивался в половину пятого, а уже через двадцать четыре часа аналогичная дистанция, отличная только способом передвижения, должна была начаться в столице Чехии. Спортсмены могли выбрать, направятся они в Прагу вечером, предпочтя спокойную утреннюю тренировку, или же проведут вечер в уже привычном Оберхофе, войдя «с корабля на бал» в следующую гонку. Подобные перемещения в тесных автомобильных салонах сильно влияли на готовность и тонус мышц: массажистам приходилось работать в авральном режиме сразу по прибытии на очередную соревновательную локацию. Спасением могли бы стать комфортабельные автобусы, но в условиях европейского высокогорья, на извилистых альпийских дорогах, данный вид транспорта тратил бы в полтора-два раза больше времени. Сборная Швеции выбрала манёвренные машины и вечерний путь.
— Дели на троих, – отозвался Дани, отвечая на вопрос Эмиля и отходя от багажника. – Маркус рулить не будет.
Хелльнер, утрамбовывающий вещи остальных, чтобы найти место для своего чемодана, неодобрительно на него покосился, но промолчал.
— А что такое? – Эмиль не понял этого пассажа. – Ты его жалеешь? Или считаешь, что раз он может претендовать на хорошее место в итоге, то ему нельзя перенапрягаться?!
— Если бы я считал так, я бы заставил ехать только вас с Тео – вы всё равно завтра сойдёте – а сам бы отдыхал на заднем сиденье.
— Зато мы все трое завтра претендуем на высокие места, – Эмиль подошёл к нему вплотную, поднимая голову. – А ты какое место займёшь? Семьдесят шестое?
— Ну, почему? – Дани усмехнулся. – Сегодня я даже прошёл квалификацию. Для меня в спринте это успех.
— Поздравляю, – Йонссон не менял обвиняющего тона, даже говоря ободряющие слова. – Так почему Хелльнер не будет рулить?!
— Ну, если ты хочешь ехать в Прагу через Бельгию и Нидерланды – пожалуйста… – Рикардссон пожал плечами. – Для разнообразия ещё можно заглянуть в Париж… – будучи от природы тактичным, он не хотел называть вещи своими именами, чтобы не обидеть Маркуса ещё сильнее.
— А! – Эмиль расплылся в широкой улыбке и хлопнул его по плечу. – То есть, ты хочешь сказать, что у него… как это называется… топографический кретинизм?! – он говорить напрямую не боялся.
Дани извиняющимся взглядом посмотрел на Маркуса и, открыв водительскую дверь, присел на сиденье.
— У меня первые полтора часа, – произнёс он, подводя виртуальную черту. – Вам на двоих останется два с половиной, – ему было проще на полчаса дольше вести автомобиль, нежели лишний час следить, чтобы Маркус невзначай не повернул там, где не надо, или не поехал в другую сторону. – И где носит Тео?!
Тот подошёл буквально через несколько секунд, сразу отдавая Эмилю свой чемодан и небольшую сумку. Йонссон опешил, открывая и закрывая рот – все грузили собственные вещи самостоятельно – но слова возражения так и не сорвались с языка. Он покорно нашёл чемодану место в переполненном багажнике, а потом захлопнул крышку и воззрился на Теодора, который стоял напротив в гордой позе, отведя одну ногу чуть в сторону и слегка согнув её.
— Свою косметичку ты будешь держать на коленях, – Эмиль сунул сумку ему в руку.
— Это не косметичка! – Тео праведно вознегодовал, вешая её на плечо. – У меня нет косметички!
— Так я тебе и поверил, – тот усмехнулся и дал понять, что разговор окончен, направляясь к дверям машины. Дани взял себе первую смену, Маркус устроился рядом на переднем сиденье. Им с Тео досталось заднее, и где-то через пять километров успевший задремать Эмиль обнаружил неладное: он проснулся от того, что Тео устроился вдоль сиденья и сложил ноги ему на колени. – Что за?..
— Дани слишком высокий, – Теодор вздохнул и кивнул в его сторону, – поэтому отъезжает на сиденье слишком сильно назад. А я тоже немаленький, и мне попросту некуда деться, – будь это обычная поездка, он проехал бы её в любой неудобной позе, но три уже прошедших гонки без единого дня перерыва и последующая завтра четвёртая заставляли расслабляться любыми доступными способами. Эмиля эти объяснения устроили, и он расплылся в своей пугающей улыбке, кивнув.
— Ладно, сиди. Только больше при мне не клади на глаза огурцы!
Дани и Маркус обернулись, как по команде, удивившись такой подробности. Эмиль же показательно расправил плечи, явно торжествуя. Тео закатил глаза. Огуречных масок он никогда не накладывал – просто возил с собой увлажняющий крем и лосьон для лица, а то, что они вместе с шампунем и бальзамом-ополаскивателем были аккуратно сложены в прозрачный несессер, который Эмиль, видимо, и принял за косметичку… На его взгляд, это было лучше, чем гель для бритья, вчера выдавившийся из ёмкости прямо в чемодане Йонссона и запачкавший половину его вещей. Впрочем, плюсом было даже это. Теодор бы не удивился, если б тот брился с помощью хозяйственного мыла.
Когда спустя полтора часа Дани и Эмиль поменялись местами, Тео собрался повторить свой трюк, но не тут-то было. Рикардссон уселся аналогичным образом и тоже вытянул ноги, упираясь стопами в дверь за спиной Теодора. Теперь они сидели как бы валетом.
— Знаешь ли, мне тоже не очень удобно, – сказав это, Дани прикрыл глаза.
Преодолеть квалификацию на следующий день ему не удалось – спринт был коньковым, и там продемонстрировать что-то вразумительное было сверхсложно.
— Я же говорил, – Эмиль хмыкнул, сидя в трейлере и ожидая начала четвертьфинальных забегов, – что ты займёшь семьдесят четвёртое место.
— Допустим, я пятьдесят пятый, – Дани забросил на спину рюкзак, собираясь отправиться в отель за долгожданными восстановлением и отдыхом. – Всем удачи, – уходя, он махнул Маркусу.
По какой-то причине расписание шаттлов оказалось нарушено. Подойдя к остановке, Даниэль увидел первый из них, отъезжающий переполненным, а следующий подошёл, когда не прошло и минуты. Он устроился позади салона в одиночестве, а потом в микроавтобус зашёл кто-то в норвежской форме. Дани только беззвучно вздохнул, узнав Петтера Нортуга, опустившегося напротив: тот тоже не попал в тридцать лучших, но для него это было странностью. Дани не успел вытащить из кармана спасительные наушники – норвежец уже заговорил.
— Автобус для неудачников? – он ухмыльнулся одной из своих ухмылок, ожидая, что швед тут же вступит в пикировку из-за нелестного определения, которое примет, конечно же, на свой счёт.
— Тогда что здесь делаешь ты? – флегматично протянул Дани. – Тоже считаешь себя таким?
По лицу Нортуга пробежала тень, глаза забегали. Что-то шло не по его сценарию, жертва не попалась на заброшенный крючок.
— У меня послезавтра день рождения, – сообщил он. Дани чуть расширил глаза, глядя с недоумением и показательным равнодушием. Петтер не дождался реакции и продолжил: – Но отпраздновать его я хочу сейчас, перед выходным днём. В кафе-баре рядом с отелем.
Дани молча кивнул – дескать, понимает – и пожал плечами. А Нортуг опять нервничал – сплёл перебегающие по собственным коленям пальцы и закинул ногу на ногу. Ему было невдомёк, почему его не стали допрашивать о странной тенденции отмечать до, а не после; перед первым выходным, а не перед вторым. Но собеседнику было совершенно наплевать на его праздники.
— Ты думаешь, что я совсем того? – озадачился Петтер. – Просто после спринтов многие классные парни уедут… – он ещё подумал, а потом добавил: – Эта вечеринка, конечно, не для шведов, но раз уж ты знаешь – можешь заходить вместе со своими.
— Сомневаюсь, что воспользуюсь приглашением...
— Не ты, так твой Хелльнер, – Петтер весело подмигнул ему. – Кто там у вас ещё… К слову, все напитки я оплачу, но остальное – сами. А, и без подарка не пущу! – добавил он позже, когда оба уже стояли на припорошенном снегом асфальте.
— Я всё понял, – буркнул Дани, таки задерживаясь, чтобы распутать наушники и пропустить Нортуга вперёд – не хотелось взаимодействовать с ним на протяжении пусть даже жалких ста метров до входа в отель. Он специально констатировал факт сухо: не стал благодарить Петтера за приглашение, которым был уверен, что не воспользуется – тот мог бы зацепиться за любые лишние слова, далее выкручивая нить разговора по-своему.
Наскоро приняв душ и проведя положенное время на восстанавливающих процедурах, Дани торопился к себе: включить телевизор и досмотреть транслируемые со стадиона спринты – если он ещё не опоздал. Проходя по первому этажу, мимо висящего на стене плоского телевизора, он вновь увидел Нортуга, который усиленно целился пультом в синий экран, хаотично нажимая все подряд кнопки. Чуть позади, на диванчиках, сидели несколько лыжников из других сборных.
— Если антенна неисправна, ты вряд ли чего-то добьёшься, – Дани дал этот совет почти мягко, удивляясь самому себе, что вообще вновь встрял в разговор с этим норвежцем.
Нортуг посмотрел на него с недоверием, подался к телевизору и начал дёргать провод.
— Надо же знать, кто выиграл! – огрызнулся он. – Кого послезавтра обыгрывать мне! – шестого января в расписании «Тур де Ски» стояла вторая после восхождения на Альпе ди Чермис изюминка многодневки – длинная гонка преследования по маршруту Кортина – Тоблах из точки в точку.
Дани не менял расслабленно-равнодушного выражения лица, вынимая из кармана телефон и подключаясь к вайфаю. Он владел собой и своими эмоциями, открыв страницу с онлайн-трансляцией результатов спринта и зафиксировав экран прямо перед носом у Нортуга. Тот, сфокусировав взгляд и прочитав финишный протокол, громко выругался, а Дани быстрым шагом направился к себе. Только скрывшись от чужих взглядов, он позволил себе улыбнуться. Эмиль выиграл, Маркус был вторым, а Тео – пятым.
Йонссон становился теперь лидером генеральной классификации с комфортным преимуществом, и будь он опытным стайером, собирающимся послезавтра стартовать, в следующей гонке этот гандикап мог бы и увеличиться. Маркус уходил бы в гонку только в сорока четырёх секундах, будучи первым преследователем, но за его спиной уже выстраивался караван.
— Молодцы, – Дани крепко обнял Маркуса, поздравив и остальных, когда они собрались в одной из комнат. – Видели бы вы лицо Нортуга, когда он узнал!
Маркус заинтересованно поднял бровь, а Тео задумался, прикидывая:
— Четвёртое место вчера, пятое – сегодня. Я попадаю на Олимпиаду? Гонки «Тура» идут в расчёт или только «чистые» кубковые?
— Попадаешь, успокойся, – лениво протянул Эмиль. – Нас с тобой для этого сюда и отправили, – сам он проболел почти всё начало сезона, и поэтому шансов квалифицироваться в Ванкувер оставалось всё меньше. – Что я вижу, Тео думает о делах, а не о своём макияже…
— Я не крашусь, сколько раз тебе повторять?!
— А косметичку ты просто украл у подружки? – Эмиль не сдавался.
— Нет! – Тео в сердцах ударил ладонями по коленям. – У меня нет косметички! И, тем более, я не стану воровать её у Санны!
— Санна? – услышав женское имя, Йонссон оживился. – Я же её знаю?..
— Может, и знаешь, но что касается другого – даже не пытайся, – Теодор поморщился. – Она засунет твой член тебе же в задницу.
На мгновение лицо Эмиля вытянулось, но он быстро взял себя в руки.
— Наконец-то, всё нормально! – он удовлетворённо закинул ноги на стул. – Тео вспомнил о членах и задницах. Я могу быть спокоен.
— Если вы не забыли, то мы тоже здесь, – Маркус кашлянул, отходя от окна, и напомнил о собственном присутствии. Дани не сводил с него взгляда – впрочем, он, вероятно, смотрел куда-то сквозь него. – А что там Нортуг бегает? – Хелльнер вновь отодвинул штору, глядя на улицу. – В кафе напротив побежал, снова вышел… Или это не он?
— Он празднует там день рождения, – спокойно пояснил Дани.
— У него сегодня день рождения?
— По-моему, послезавтра, если я правильно вынес это из его болтовни. Мы ехали с ним сюда в одном шаттле, – Дани выразительно провёл пальцем по горлу. – Впрочем, он хотя бы не ходит на руках и не рядится в розовое…
— А почему он отмечает сегодня? – Тео вынырнул из чемодана, откуда доставал футболку.
— Не имею ни малейшего понятия, – так же равнодушно ответил Дани. – Это же Нортуг. Нам никогда не вникнуть в его логику. Точнее, в её отсутствие, – чуть подумав, он прибавил: – Кстати, он звал и нас… Передам – вдруг кто соберётся? Без подарков не приходить, напитки он оплачивает, – Даниэль педантично озвучил перечисленные Петтером пункты.
— Будь здесь Шарлотта, она бы обязательно пошла и обобрала бы его до нитки, – Маркус хихикнул. – Даже если бы обратно её пришлось тащить.
— А почему нет?! – Эмиль вскочил на ноги и задорно крутанулся. – Когда поблизости намечается хорошая вечеринка, мне всё равно, кто её устраивает! Хоть сам Сатана! – в ответ на недоумённые взгляды он уже выуживал из недр чемодана бутылку с чем-то крепким. – А вот и подарок, так уж и быть!..
— Тогда собираемся, – Тео плавно поднялся с кровати.
Маркус и Дани переглянулись, явно не желая присутствовать на празднике Нортуга.
— Ладно, мы тогда к себе, – Хелльнер сделал жест по направлению к двери. – Удачно повеселиться.
— Вы не пойдёте?! – Тео поднял брови, взмахивая густыми ресницами. Эмиль состроил ему рожу, даже не позаботившись о конспирации: мол, с этими двумя никакой каши не сваришь.
— Надеюсь, там будут девчонки, – разглагольствовал он позже, выйдя из душа.
— Надейся, – отозвался Теодор, взбалтывая флакон с лаком для волос. – А как же Анна? Она не будет против?
— Ну, я же ничего не имею в виду, – у Эмиля уже был готов ответ. – Просто выпить и потанцевать – ничего такого. А как же Йеспер? – в тон спросил он.
— У нас свободные отношения, – независимо ответствовал Тео, окончив придавать форму причёске и взяв в руки одеколон. – Секс – это просто приятное времяпрепровождение.
— Да, в этом высказывании что-то есть, – Эмиль согласился. – Отойди, пожалуйста, – он толкнул его бедром, пытаясь оттеснить от зеркала. – Мне что-то в глаз попало.
Тео послушно отстранился и скрестил руки на груди, прищурившись. Он было удивился, но потом всё встало на свои места: зеркало могло заманить Йонссона только для того, чтобы стать помощником в извлечении из глаза соринки. Он наклонил голову, придирчиво рассматривая соседа по комнате. От Эмиля незримо веяло сильной располагающей энергией, а его напускная грубость и порой некомпетентность отлично гармонировали с внешностью: тяжёлая челюсть как бы иллюстрировала далеко не покладистый характер.
— У тебя голова ещё влажная? – вдруг спросил Тео, быстро преодолевая расстояние и касаясь его волос. – Отлично. Стой на месте, сейчас я сделаю из тебя человека, – он наклонился и поднял с пола небольшого размера фен, вставляя вилку в розетку как раз возле трюмо.
— Нет! – Эмиль отпрыгнул, словно обжёгшись. – Я не такой, как ты!
— Если ты не такой, как я, это не значит, что ты должен быть похожим на чучело, – наигранно брезгливым жестом он потрепал спутанные волосы, а потом схватил его за запястье и вновь потащил к зеркалу. Воспользовавшись замешательством и своим преимуществом в росте, Тео сильно надавил на плечи Эмиля, заставляя сесть на имеющуюся в номере табуретку, и собрался включить фен.
— Если ты начнёшь ко мне приставать, твоё лицо станет в разы менее красивым, – мрачно пообещал Йонссон. – Я люблю девушек.
— Я не собираюсь к тебе приставать, – отозвался Тео, возвращаясь из ванной с расчёской – он понял, что оставил её там. – А Анна мне только спасибо скажет! И вообще, думаешь, мне раньше никто не обещал набить морду? – он склонился над его ухом, вкрадчиво шепча и не убирая с плеч ладоней.
— Заткнись и делай, что собирался!
Тео подмигнул собственному отражению и включил, наконец, фен, из которого сразу подуло тёплым воздухом.
Вскоре они оба стояли на входе в кафе-бар, где Нортуг периодически выполнял функции фейс-контроля. Заметив на горизонте шведов, он мгновенно продефилировал навстречу.
— А где остальные? – поинтересовался он, натянув одну из самых добродушных улыбок.
— Любят веселье не так, как мы, – ответил Эмиль. – Слушай, Нортуг, давай сразу к делу. Я тебя заранее поздравляю и всё такое. Вот это – подарок, – он указал на бутылку, стараниями Тео упакованную в подарочный пакет, найденный в его чемодане, а не в стандартный мешок, купленный на кассе «IKEA», в котором у Эмиля лежали кроссовки. – Я хотел выпить это сам, но надеюсь наверстать здесь.
— Ну, спасибо, что ли, – едко произнёс Нортуг, хлопая его по спине. – Проходи. А что принёс ты? – он вырос перед Тео, тоже попытавшимся протиснуться.
Тот тонко улыбнулся и спокойно остановился напротив, углубляя взгляд в ядовито-зелёные глаза норвежца. Петтер терял хватку, начинал шмыгать носом, периодически метая взор в пол.
— Ты считаешь, что я недостаточно хорош для твоего праздника? – пропел Теодор, протягивая руку и стряхивая с его рубашки невидимую пылинку.
— Не считаю, но… – тот чувствовал себя не в своей тарелке, когда играли не по его правилам, задавая каверзные вопросы.
— То есть, я всё-таки хорош? – Тео уже взял быка за рога и не спешил отпускать. – Ты делаешь мне комплимент и при этом не хочешь меня пропустить?
— Послушай, ты сделал себе комплимент сам! – Нортуг начинал терять терпение. – И…
— Знаешь, просто пропусти его, – Эмиль предупредительно схватил норвежца за руку чуть ниже локтя. – Тебе же лучше.
Ослепительно улыбнувшись обоим, Теодор проплыл в зал со всем присущим ему достоинством.
— Что ты творишь?! – прошипел Йонссон. – Тебе захотелось охмурить Нортуга?!
Тео выразительно закатил глаза, фыркнув.
— Нет. Нортуг – герой не моего романа.
— А чьего?! – сквозь красноватый тон освещения и прочих приглашённых Эмиль поглядывал на вход, где по-прежнему маячил будущий именинник.
— А вот и они, – прокомментировал Тео, глядя туда же. – Что же их привело?
Глаза Эмиля расширились, когда он увидел входящих Маркуса и Дани. Те уже долго препирались с Нортугом – оба не были умельцами в плетении неприятных бесед. Точнее, Даниэль мог бы Нортуга перемолчать, но первым в разговор встрял Маркус, и теперь тот вёлся на повышенных тонах.
— Интересно, что они придумают? – Тео пятился задом, садясь за свободный столик и при этом не сводя глаз с творящегося на входе.
— Дали бы ему денег – и дело с концом, – проворчал Йонссон.
— Ещё не хватало, – пробормотал Теодор. Секунду спустя его тон сменился на завлекающий. – Принесёшь мне что-нибудь выпить?
— Я?! – Эмиль опешил, указывая на себя. – А у тебя самого что, ног нет?!
— Анне ты так же отвечаешь? – Тео обвиняюще нахмурился.
— Ты не Анна, – чеканя слова, произнёс Эмиль, наклонившись. – И вообще, почему я?! Найди другого мальчика на побегушках, королевишна!
— Я бы нашёл, – протянул Теодор, обводя пространство тоскливым взором. – Но парадокс в том, что больше некого, – Йеспер сошёл после второго этапа, а сборную Норвегии на этом «Туре» представляло консервативное старшее поколение – исключая лишь Нортуга. – Поэтому я решил, что ты – лучшая кандидатура, чтобы… ну, скажем, чтобы за мной поухаживать.
— Хорошо, что тебе принести? – Эмиль вдохнул, выдохнул и резкой походкой направился к барной стойке. Он ни разу не был религиозен, но сейчас думал о том, что если случайно окажется в церкви, то обязательно помолится за здоровье Йеспера, которое подвело его в самом начале «Тур де Ски». Эмиль принёс напитки, когда Маркус и Дани уже стояли возле их столика: устав слушать препирательства, Дани просто отодвинул Нортуга в сторону, сказав, что подарки они с Маркусом будут должны – всё равно день рождения наступит только через два дня.
— Мы думали, один из вас поставит на уши женскую половину, другой – мужскую, – удивлённо произнёс Маркус, глядя, как Эмиль с грохотом ставит перед Тео его коктейль. – А им, похоже, и вдвоём хорошо…
— Хелльнер! – возмущённо вскрикнул тот. – Ничего нам не хорошо! Он меня эксплуатирует! И издевается! – давая своему душевному состоянию графическое описание, он залпом перевернул один из трёх принесённых для себя шотов и даже не закашлялся. Тео посмотрел на него укоризненно, потягивая из высокого стакана многоэтажную конструкцию.
— А я так и думал, что всё это просто не может закончиться добром, – Дани произнёс свою коронную фразу, усаживаясь и беря в руки меню – он не торопился к барной стойке, чтобы нанести удар по нортуговским финансовым возможностям. Они с Маркусом подскочили и начали собираться, когда поняли, что без них у Эмиля и Тео совершенно не будет тормозов. Один проснётся с какой-нибудь норвежской блондинкой, второй – хорошо, если не с Петтером Нортугом.
— Ладно, будем считать, что мы просто разнообразили наш досуг, – произнёс Маркус после того, как они с Дани провели некоторое время наедине – Эмиль с Тео растворились в людном зале. Он едва успел закончить свои слова, когда к их столику подошёл Нортуг, бесцеремонно усаживаясь рядом.
— Йонссона всё устраивает? – спросил он без предисловий, без спроса пробуя у Маркуса пиво. – Он уже успел меня разорить?
— Э-э-э… – Хелльнер пытался прийти в себя после подобной бесцеремонности.
— Тебе лучше спросить об этом у него самого, – Дани взял привычный курс самоизоляции от назойливого норвежца. – Недавно Эмиль был там, – он неразборчиво махнул рукой. – Учил ваших девушек играть в бильярд.
Петтер вытянул шею, чтобы рассмотреть происходящее, прищурился и произнёс:
— Да нет, по-моему, учит как раз не он.
Дани и Маркус как по команде перевели взгляды на игровую зону. Хелльнер усмехнулся, увидев, что Тео самым нехитрым способом демонстрирует Марте Кристофферсен, как правильно выполнять удар, пристроившись сзади, а Эмиль стоит рядом и смотрит на него глазами, полными гнева и изумления. Тереза Йохауг и Астрид Якобсен тоже во все глаза глядели на Теодора, но их посыл напоминал, скорее, обожание. Противоположному полу нравился этот вежливый парень, которого природа наделила завидными внешними данными, и Эмиль на его фоне проигрывал даже с учётом своего многолетнего опыта.
— Скучно, – буркнул Петтер куда-то в пространство.
— Скучно – иди повеселись! – Хелльнер попался на наживку, сразу встревая в спор.
— Маркус, – тихо одёрнул Дани, под столом наступая ему на ногу. Он продолжал показательно молчать, тщательно складывая самолётик из бумажной салфетки. Тактика была простейшей: показать Нортугу, что с ними ему станет ещё скучнее, и он ищет увеселений отнюдь не там.
— Жаль, здесь только бильярд, – протянул Петтер. – Вот бы покер…
— О, ты тоже играешь в покер?! – Хелльнер оживился вовсе не показательно.
— Да, играю, – подтвердил тот. – И ты? Ты мне не врёшь?! Никогда бы не подумал, что покер – для шведов.
— Да я погляжу, они нашли друг друга, – Дани закатил глаза и опёрся на спинку стула, закидывая руки за голову.
Следующие минуты он наблюдал спектакль-перепалку: Маркуса и Петтера разделял только угол стола, и словам было негде развернуться – они сразу достигали адресата, отскакивая от выстроенной брони и преобразовываясь в ответный ход.
— Покер – не для шведов, – настаивал Петтер. – Вы слишком ограниченные и чересчур аморфные.
— Да неужели шило в одном месте позволяет тебе высидеть хоть одну партию?! – Маркус не отставал. – Какие тебе интеллектуальные игры?! За столом ведь нельзя думать о шведах.
— Мне нет никакого дела до шведов, – поверить в этот аргумент не представлялось возможным.
— Колись, каков твой антирекорд? Сколько ты способен спустить за один раз? Небось, уже проиграл все призовые?
— Хелльнер, не язви, – Нортуг оскалился. – Это не к лицу человеку, который путает флеш и стрейт*.
— Ну, если бы ты раньше сказал про покер, – Маркус пожал плечами, – я бы принёс набор – у меня с собой.
— Набор? – лицо Петтера искривилось. – И кого ты там обыгрываешь? Его? – он кивнул в сторону безмятежно расслабленного Дани. – Каллу? Их обыграет мой четырнадцатилетний брат. Настоящий покер – в Вегасе, Хелльнер, – в серых глазах Маркуса промелькнуло понимание, а потом они сверкнули заинтересованным блеском. – Я этим летом поеду туда на чемпионат мира, а ты сиди, играй в свои игрульки с этими, – он не называл имён, но Маркус безошибочно понял, что ёмкое определение «эти» принадлежит его товарищам по команде: Дани, занявшемуся своим телефоном; Эмилю, в данный момент обнимающему за бёдра и Терезу, и Марте; Тео, который наклонился над бильярдным столом, выполняя удар, и на которого внимательно смотрели обе норвежки. Его друзьям Нортуг уделял такое же значение, как блохам, неожиданно поселившимся в шкуре любимого рыжего кота его двоюродной тётушки.
— Я играю в онлайн-покер, – Маркус выглядел уязвлённым.
— Хорошая разминка перед решающим боем, – Петтер фыркнул. – Но не более.
— Ну, не все же лезут вперёд, даже не обдумав, подобно тебе?!
Дани самозабвенно играл в стрелялку на телефоне, потеряв интерес к перепалке. Словесные выпады в обе стороны продолжались, и его удивляло, что Маркус ещё не положил этому конец. На его взгляд, спорить со слабоумными было бесполезно – лучше их просто игнорировать. В итоге Даниэль умудрился принять предложение просочившейся сюда Бритты потанцевать, а когда вернулся, Маркус с Петтером спорили насчёт разновидностей игры.
— Он меня сегодня даже не раздражал, – делился Хелльнер, когда они переступили порог кафе-бара и оказались на улице. – Мы, конечно, ругались, но это было как-то не так… Не так, как обычно…
— А меня раздражал, – буркнул Дани. – Обычно я просто не обращаю на него внимания – лучше не общаться с психически больными людьми – но в этот раз хотелось врезать ему буквально каждую секунду. Как же, покер! Нужно забыть всё и стать на фоне покера лучшими друзьями!..
— Ричи?.. – Маркус осторожно взял его под локоть, обращая взор наверх, чтобы заглянуть в глаза. – Что случилось? Я тебя таким никогда не видел.
— Всё нормально, забудь. И давай не будем ругаться, – он кивнул, указывая вперёд, где в нескольких шагах шли Эмиль и Тео, которые могли всё услышать. Однако у тех тоже были свои заботы и несогласия.
— Просто отошёл бы в сторону и не мешал! – Йонссон почти кричал, размахивая руками. – Ты утверждаешь, что в этом не заинтересован, а что в итоге?! Все девки смотрят на твой зад, а я выставлен сущим идиотом!
— Ты просто не знаешь, чем их зацепить, – лениво протянул Теодор, надевая перчатки. – Ты не умеешь с ними обращаться – делаешь совершенно не то, что надо.
— А ты будто бы знаешь! – Эмиль толкнул его корпусом, смотря вверх и не доставая руки из карманов. – Ты что, паришь всем мозги насчёт своей ориентации?! – он пнул подвернувшуюся под ноги бутылку.
— Нет, – Тео осторожно поднял её и отнёс в ближайшую урну, на обратном пути кивнув Маркусу и Дани, что всё в порядке. – Просто смотрю по себе. Я бы не обрадовался, если бы условный норвежец подошёл ко мне в надежде познакомиться и сразу бы стал распускать руки. Научись хорошим манерам, малыш, – последние слова он почти промурлыкал, склонившись над его лицом.
— Я тебе не…
А через восемь часов они уже сидели в дьюти-фри пражского аэропорта. Эмиль только что поставил перед Тео порцию капучино – сработал инстинкт самосохранения, и он предпочёл не ждать, пока его попросят, а ещё отметил в уме, что теперь всегда будет поступать так, путешествуя с Анной. Себе он взял крепкий чёрный американо и, сделав первый глоток, недобро поглядел на Теодора. Тот увлечённо листал глянцевый журнал, забытый на столике предыдущим посетителем. Или посетительницей.