Какое-то неправильное задание

Если бы Такео был режиссером и хотел рассказать о своей жизни, он начал фильм именно с этого самого момента. И началом послужила бы стандартная фраза: «Вам, наверное, интересно, как всё до этого докатилось?», после чего камера бы взяла крупным планом самого Такео, оказавшегося в монстрячем желудке. И весь фильм состоял бы из одного, этого самого дня, в какой всё пошло по жопе. И это еще мягко сказано, даже для него. Сколько бы Такео сейчас не осматривался, фон везде был один и тот же. Снайпер отметил для себя, что воздуха в нынешнем окружении не хватало, отчего настроил себя дышать поменьше. Еще, что в желудках всяких монстров тесно. Руки, вытянутые вперед, не получалось ни притянуть к себе, ни согнуть в локтях, Такео мог лишь слегка пошевелить кистями со сжатыми в них пистолетами. К тому же что-то жесткое упиралось между лопаток и давило, а достать не выходило, по понятным причинам. Такео было неожиданно жарко, невзирая на то, что склизкие стенки казались холодными на ощупь. Такео отдаленно догадывался, что жар может исходить как раз от сбегающей по этим стенам и липшей на кожу слизи. Еще его слегка штормило, потому что чувствовал, как существо перекатывается по полу, вызывая некоторую тряску внутри собственного желудка. Снайпер знал, что его, вероятно, пытаются переварить, но не собирался проверять, сколько на то требуется времени, ибо заканчивать свой путь чьим-то ужином казалось довольно таки постыдным делом. По крайней мере он не собирался делать это без сопротивления, поэтому покрепче ухватил огнестрел. В его ситуации не было смысла целиться, потому что враг был, кхм, везде. Джи чувствовал себя замечательно. У него ничего не болело, не жгло, даже ноги не горели настолько, что казалось, что под ними плавился пол. Это было почти чудом. Вполне объяснимым, само собой. Просто Джи почти не чувствовал у себя ни рук, ни ног. Посему выходила прекрасная формула: нет ощущений = нет боли = нет проблем. Единственная боль, что его продолжала преследовать – душевная. Потому что Джи до сих пор не подох. А хотел. Такое непослушное для себя, но настолько податливое на махинации других тело безвольно оперлось о ближайшую стену. Точнее, его оперли, чтобы не мешался. Неподалеку захлопнулась дверь. То было главной причиной, почему и он, и этот гнусный вор, укравший Джи у смерти, оставались еще живы. Шоковый тип попросту вовремя запирался, и преграждал Малпе дорогу. — Вроде ног нет, а как прытко бегает. Он у вас всегда был таким гиперактивным? — шоковый тип попытался усмехнуться, но давалось это явно с трудом. Похоже, продолжительный бег по коридорам с немалым весом под рукой, да еще и под сыплющиеся за спиной угрозы, дали свои плоды. Юноша тяжело дышал – устал. — Н-да, ну и влипли, черт возьми. Когда «номер один» стал считать проблемы общими, Джи упустил. — Ну да ладно, и не с таким справлялись. Джи размышлял и о минусах того, что он едва ощущает руки, потому что… врезать бы. Чтоб помимо усталости, шоковый тип перестал быть таким здоровым. Не то аж бесит, и царапинки не найти. Было плевать, кто и с чем справлялся. Джи уже настроился сдохнуть, а теперь ощущал себя так, словно насильно продлил подписку на существование, причем не по своей воле. Тело само сползло-согнулось ближе к полу. Джи откашлялся не то кровью, не то еще какой дрянью, но та была непривычно черной. Попытки утереть рот тыльной стороной ладони закончились тем, что утирал лицо он чуть не всем предплечьем. С той стороны двери, помимо угроз прибавилось злорадство. Кое-кто, слышащий его состояние, радовался страданиям. Вот и пропал последний шанс пасть смертью храбрых, с гордо поднятой головой. Теперь только в скрюченном положении, откашливаясь неизвестной дрянью. «Номер один» тыкал что-то в магическим образом возникшем у того в руках планшете. На что-то присвистнул, а после досадно потер голову. Не просто так. На прочном материале двери возникла вмятина, на голове юноши – шишка. Тот подпирал дверь собой, как надеялся выиграть тем больше времени. Пусть теперь тянуть время и бесполезно. И как нарочно, тот совсем не обращал внимания на его страдальный кашель. Джи покосился на немалую карту и мигающую на ней красную точку на планшете. Искривился. И вот на этот жест «номер один» соизволил искривиться в ответ. — И нечего на меня так смотреть. Мы бы не оказались в тупике, попытайся ты помереть чуть в другом коридоре. — Так значит, шоковый тип знал, что Джи собирался сделать, но всё равно вмешался? Вот не дай бог он теперь выживет, ибо потребует у «номера один» заплатить за моральный ущерб. — Лучше будь полезен и реши, где нам затаиться. Это юноша сказал одними губами. Слабо махнул в сторону почти десятка дверей. — Часто ты позволяешь врагам принять решение, от какого может зависеть жизнь? — спросил Джи аналогично тихо, но больше в желании проверить, может ли шевелить губами, нежели действительно что-то спросить. Губы шевелились, язык почти не заплетался. Похоже, всевышние решили позволить ему напоследок поязвить. — Не чаще, чем эти враги меняют свои планы и спасают человека, какого сами же украли. Джи подумал, почему не убил этого типа еще в доме, потому что «номеру один» посмел съязвить в ответ, а возразить было нечем. — Если не нравится, можешь придумать что-то другое. Но, желательно до того, как этот гиперактивный выбьет дверь. Как в подтверждение слов один угол дверь прогнулся внутрь настолько, что между стеной и дверью возник зазор. На следующем ударе зазор стал больше. Бывший напарник предлагал им самим открыть, чтобы помереть менее безболезненно. Джи не имел никакого плана. Ему уже не хотелось думать. Единственная причина, по какой он вообще заставлял себя шевелиться – этот придурок, возникший из неоткуда. Джи на него было плевать. Но было не плевать на чувства детей, какие наверняка будут переживать, куда делся их любимый охранник. Джи позволил себе сыграть по чужим правилам, выбрал, не сопротивлялся, пока его тащили в нужную сторону. Отдаленно заметил, как «номер один» принялся затягивать коридор проводной паутиной, прежде чем сам Джи навалился на нужную дверь всем весом. Покрутил ручку, больше похожую на вентиль. Решил, поиграл по чужим правилам, и хватит. Джи зашвырнет этого идиота в комнату, запрет, а дальше дело за малым… Дальше он сам не до конца решил, что делать, но это определенно было что-то тупое и героическое, направленное на спасение чужой жизни. Дверь поддалась. Джи выставил через порог ногу, чтобы не упасть. Не нашел пола под ногой, зато почувствовал, как его тянет вперед. «Так что там говорили…» Вместо пола Джи видел пустоту. Земля уходила вниз как минимум на этаж, лишь в нескольких местах удавалось заметить небольшие «островки» того, что осталось. Острые островки, какие, при неудачном падении, могут и убить. «Про затопленные этажи?» А еще так же вниз уходила зеленая вода, на неопределенную высоту залившая этот пол. Заходить сюда Джи резко перехотел, но всё больше имел шансов, чем больше открывалась дверь. На какой он почти висел. Непослушные пальцы скользили по гладкой поверхности вентиля, непослушные ноги носками цеплялись за порог комнаты. Джи всё отчаянней хотелось закричать: «Помогите!», но еще не был готов становиться настолько жалким. Поэтому он плюнул на попытки схватиться за вентиль, оттолкнулся, завис в диагональном положении над пропастью с хриплым: «У-у-у!» и замахал руками. Исключительно сноровка убийцы и прирожденная ловкость даже в таком состоянии позволили удержать равновесие и не упасть. Джи встал в более менее устойчивое положение, прижал руки к сердцу, выдохнул. В спину Джи толкнули обратно. Джи безнадежно вдохнул. Во второй раз сноровка не спасла. Хриплое «У-у-у» превратилось в не менее хриплый мат. Тао заглянул в комнату как раз в тот момент, когда турист занырнул под воду вниз головой. Похоже, там глубоко. Хакер смог лишь прикрыть губы кончиками пальцев и выдать негромкое: «кажется, я его потопил, как неловко, ой». Но времени не было, хакер сам выехал в комнату на двери, перебрался на дверь с другой стороны, оттолкнулся от стены и заперся изнутри, изломав вентиль силой. Полагает, теперь эту только выбить. Ну, тот гиперактивный враг и выбьет. Еще несколько дверей Тао сломал дистанционно, чтоб тому было, чем еще заняться. С коридора донесся грохот. Времени перепрятываться у них всё равно не было, так что, Тао считает, всё было заранее под контролем. Подумаешь, турист ушел в непродолжительное плавание. Нечего было увлекаться самопожертвованием. Не думал же бывший убийца, что Тао, с его-то умом, и не заметит назревшие коварные планы? Не размышляй тот о ненужном, хакер, может, и не толкал. Интересно, это у всех убийц такая привычка, или только этот натренирован даже полуприбитым до последнего дрыгаться? Причем даже во время спасения. Хакер обкрутил проводами несколько труб-балок у потолка – не будет же он сам так же в воду прыгать? Тао, как порядочный модифицированный, спустился на то, что в комнате выглядело более плавающим и целым. То ли это стена внушительного шкафа, то ли остатки лакированного стола, и тот был самым удобным плотом, выявленным при беглом анализе. Парочка более мелких деревяшек, три чудом не потонувших листа, ящик и торчащая из стены балка мало располагали для плаванья. С коридора доносились угрозы. В зеленой воде всплывали кровавые круги. Что-то с силой стукнулось с той стороны плота. «О, жив!» Тао присел, запустил руку под воду, на ощупь поймал туриста за воротник и слегка дернул. Бывший убийца понял намек, но руку под водой отбил, выбирался своими силами. Даже сейчас пытался показать свою упертость. И Джи действительно выбрался, кашлянул и закинул на деревянную поверхность руки. Похоже, прохладная водица взбодрила, потому что тот впервые не выглядел, как живой труп. Не то занятное дело, Тао за это время насчитал как минимум три симптома, какие помнил у пострадавших от туриста. И были некоторые подозрения… — Я тебя… Тао не стал и от этого убийцы слушать угрозы, заткнул тому рот ладонью. Если до этого в глазах Джи мелькала злость, то сейчас она почти переросла в бешенство. Какая, однако, притихла, когда на этаже выше донесся грохот. Кажется, гиперактивный и стену к выходу обвалил, чтобы точно свалить не пытались. Поэтому убивать Тао Джи не передумал, но отложил это на потом. Тао только пожал плечами. Ничего, и не с такими работать приходилось, не таких укрощал. Хакер хотел было потянуть туриста за руки, но не нашел на них живого места. Попытки помочь выбраться на плот грозили стать еще большим покушением на здоровье. Выбираться тот начал сам, Тао лишь слегка поддержал за плечо. Помог сесть. А после, пока тот не опомнился, высыпал туристу в ладонь несколько конфет. От неожиданности юноша чуть не опрокинулся обратно в воду. — Это что? — присмотревшись, и, видно, окончательно убедившись, что ему не кажется, беззвучно спросил турист. — Плата за шоколадки, — пояснил Тао. Не то, выходит, юноша детям столько вкусностей накупил, а сам ответно ничего не получил. Да и им еще биться вместе, а для этого требовались силы. Шеф, конечно, назвал подобный способ «лечения», мягко выражаясь, идиотизмом, какой едва ли помогает, но если турист в это верит... Юноша сощурился. — Ты странный. Тао продолжал оглядывать место их нынешнего пребывания, но в ответ усмехнулся. — Еще не представляешь, насколько. Турист сидел почти у самого края плота, но посмотрев в лицо хакера, почему-то отсел еще подальше. В первые секунды сердце, казалось, остановилось. Причем у двоих одновременно. Затихли все звуки, замедлились атаки растений, а огромное существо слишком долго останавливалось у стены, делая небольшой круг. А после эти сердца начали стучать в безумном ритме. Сначала от страха. Регис на эмоциях забыл, что всё еще не освободился от растения, торчащего в кисти, поэтому М21 пришлось самостоятельно добираться до благородного, уворачиваться от десятка лиан, грозящих проделать лишних дыр в шкуре, и освобождать того, чтобы не лишиться и второго напарника. М21 от растерянности не смотрел под ноги, отчего запнулся и чуть не потопил и себя, и младшего Ландегре следом. Отчего ситуацию спасать пришлось уже Регису, отбивать всё то количество лиан, что на них налетело. Это были самые отвратительные секунды тишины в их жизни, полные отчаянья и осознания, что Такео они, возможно, больше не увидят. А после что-то грохнуло. Огромное существо странно квакнуло, с дымком, перевалилось с боку на бок. Снова что-то грохнуло – то закружилось на месте, позволяя заметить небольшую брешь в защите на голове, причем явно больше, чем от пули. И после еще трех грохотов существо впервые подскочило на свои механические ноги, заскользив по полу. Грохот был знаком и напоминал выстрелы. Даже не так, это и были выстрелы, как сигнал, подаривший надежду. Огромное существо продолжало квакающе кашлять, вероятно, ощущало некий дискомфорт, и совсем перестало обращать на них внимание. Регис почти слышал, как сверхбыстро завертелись шестеренки в мозге, высчитывали, что нужно сделать, чтобы спасти того, кто недавно спас его. Регис даже под водой видел, как много там растений, почти вросших в пол. Он не увернулся, а поймал с пятерку лиан, надеющихся проткнуть ему голову, позволил еще одному впиться в плечо. Почувствовал, как эти пять пытаются вырваться обратно, но не позволил, потянул те лишь больше, так, что там, где эти растения цеплялись в потолок, потрескался камень. Регис крутанулся на месте, заставляя обкрутиться вокруг себя растение, вцепившееся в плечо. — Я отвлеку эту дрянь на себя, — Регис чувствовал, что не всё еще потеряно. Ему было достаточно того, что Такео был еще живой, а раз так, то еще всё можно было исправить. — А ты доставай его. Регис желал спасти напарника, и это желание заполняло такой невероятной силой, какое в его не самом большом теле еще никто не видывал. Такой непоколебимой решимостью, неизмеримой мощью, что Геджутель К. Ландегре где-то в Лукедонии чуть раньше времени не распрощался с Оружием Духа и от неожиданности подумал, что вот-вот отойдет в Вечный Сон. М21 не нужно было ничего говорить, М21 попросту ничего не слышал. Каждый удар волчьего сердца отзывался мелкой дрожью по всему телу и останавливался где-то на загривке. Полностью отключал мозг, призывал ориентироваться на инстинкты. Он видел лишь цель, и плевать было, как он до нее доберется. М21 надоело бегать в гребаной воде, поэтому, когда перед ним в землю воткнулась особо толстая лиана, он оперся на нее ногами и поднялся в воздух. Использовал еще одну как тарзанку, перескочил на стену. Зрение приобрело остроту, движения – черты животного. На руках еще больше наросло шерсти, удлинились когти. Оборотень увернулся от нападения сбоку. Заметил, как еще с десяток лиан преграждают дорогу, одним махом порубил. М21 не думал ни о чем ином, кроме как желании защитить своих. Еще одна лиана не дотянулась до М21 – не хватило длины. Ту потянуло обратно. Напарник подсобил. Регис вытянул из воды те растения, что увидел, поймал всё, что смог схватить. Глаза горели яростным свечением. От его движений бурлила вода, дрожала земля, и благородный не обращал внимания ни на сопротивление лиан, ни на их попытки атаковать, ни на собственный неподобающий благородным вид. То тут, то там ходили ходуном стены, сыпались камни с потолка. Буквально сжившиеся с камнем корни растений, пойманных в смертельную хватку, теряли опору, выдернутые неизмеримой силой. Поэтому растения быстро забыли про другое большое существо и направили все свои резервы против угрозы их существованию. Одна лиана проткнула благородному второе плечо, другая покусилась на голову. Регис поймал ту зубами и разорвал. Комната обрушалась. М21 схватился за дыру в броне, пробитую у жабы на голове. — Такео, мы вытащим тебя. — Один из выстрелов прошиб существу глаз, и то почти запрыгало на месте. Пальцы М21, даже в такой форме, но царапались о неровные обломки брони. Не получалось разодрать материал еще больше. Этого было недостаточно. Такео перестал стрелять. Это испугало. — Ты только держись. М21 нужно было больше решимости, воли, силы. Ему нужно было больше… всего как можно больше! Мокрые волосы оборотня высохли и магией загладились назад. Брови распушились. М21 нужно было больше крови. Комнату сотрясло от синхронного рычания двух выведенных из себя существ. Броня существа прогибалась под хватом М21, как плавленый сыр, освобождала дорогу к коже. Одного удара хватило, чтобы рука исчезла под этой кожей по локоть, прорезала податливую плоть, врубилась когтями в мозг. Монстр под ним истерически заверещал, завалился на бок. Но был еще жив. Продолжал отталкиваться лапами, кружить вокруг себя. В коммуникатор Тао бормотал что-то о том, чтобы они не удивлялись, если услышат чужой голос. Кажется, тот даже просил этот «чужой голос» сказать пару слов. Неизвестный послал хакера нахрен. Но ни один из них двойки не понял, да и не услышал, кто именно там говорит. Регису прошибло одну ногу, но растениям это не помогло. Благородный продолжал идти к цели. К самому наибольшему скоплению корней, что недавно свалились с потолка. Что связались между собой в тугой узел. Какие Регис нашел и вырвал лишь благодаря подсказке Такео. Младший Ландегре одной лишь убийственной аурой разодрал цепкие лианы на себе в безжизненные ошметки. Дошел и придавил это скопление корней еще целой ногой. — Ты мешаешь, — снова накопил энергию на ладони. Не обращал внимание на все те остатки зубастых пастей и лиан, что надеялись успеть его загрызть. Не дали убить ту тварь, тогда отведают удар на себе, причем получат сполна. Встретятся с такой атакой, что испепелит их до последнего листика! — Поэтому сдохни. Растения дотянуться и остановить Региса не успели. Удар пришелся, куда нужно, даже под водой трава вспыхнула, как спичка. Огонь, какой нельзя потушить, змеями двинулся во все стороны. М21 спрыгнул к брюху. Наплевал на острые механические лапы, дергающиеся из стороны в сторону. Разодрал и здесь броню достаточно, чтобы туда мог поместиться человек. Эта тварь сожрала то, что жрать не имела право. Поэтому она вернет Такео обратно. Но прежде расплатится жизнью за такую наглость. Когти вырвали у существа сердце. И сразу стало непривычно тихо. Тао заметил, как со дна поднялись пара пузырей. На секунду ему показалось, он слышал знакомые голоса, но всего на секунду. После снова стало тихо. Ну, насколько в их нынешней ситуации это возможно. Тао сражался с дверью. Или, как сражался, пытался открыть ту всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Дверь на третьем, более нижнем этаже, с надеждой через нее свалить. С каждой попыткой надежда таяла всё сильней. Слишком заржавевшая дверь. Такую только силой бить. И как неудобно, когда ты не рассчитан на подобные трудности. Тао покосился на безынтересно сжимающего в кулак обертки туриста. А другие вот, не в состоянии ее выбить. Хакер высыпал новую порцию конфет в полусжатый кулак, заставив обертки рассыпаться по их плоту. Турист даже не поднял головы, но, кажется, окончательно убедился, что Тао что-то известно. — Значит, остался только план б, — Тао смирился. Сморщился от очередного грохота. Этот же грохот позволил говорить чуть громче, чем неслышным шепотом. Вот, уже третья комната. На их поиски у гиперактивного Малпы уйдет еще минут пять, по его нескромным подсчетам. И это если звезды будут благосклонны. — То есть, сдохнуть. — Не будь настолько критичен, — Тао сел на плот, на то место, что уже нагрел. Пару раз гребнул рукой по воде. Плот отплыл от стены. Хорошая, большая комната, в такой хоть в свободное плаванье. Да и прятаться было где. Вон сколько балок у стены да на потолке. Только смысл прятаться? По крайней мере без причины. Турист хотел было еще что-то возразить, но смолчал. Вот, уже перестает спорить с мозгом команды. Прекрасно. Начинает осознавать: лучше, чем Тао, всё равно не придумать. — Просто не понимаю, нафига. Сейчас важен не я, — вместо возмущений тот решил сменить тему. — А, волнуешься, теперь дошло. Турист опять смолчал, но сделать это безразлично уже не вышло. Думается, юноша уже впутался в это окончательно и бесповоротно, поэтому ничего, если Тао будет слегка откровенен? Снова положил на колени отложенный планшет. — Не боись, Он здесь единственный, кто точно будет в порядке,— не потребовалось дополнительных объяснений, чтобы Джи понял, кто. — Тем более сейчас, когда главная проблема – вон, — Тао показательно поднял палец в сторону грохота. — Я вначале, конечно, тоже переживал, но скорее оттого, сколько сил Он затратит на свое освобождение, если мы не успеем вовремя. Восстанавливать придется долго. — Если вообще возможно, но это уточнять пока не стал. — Но, похоже, даже это было напрасно, а всё благодаря посторонней помощи. Турист как раз жевал очередное угощение, но проглотить не мог. Похоже, в горло не шло. Тот задумался о чем-то своем. В какой-то степени тот смутился, а в какой-то чувствовал вину. Тао знал, что правильно бьет. — Так что предлагаю действовать спокойно и без лишней суиты. Ибо от чего Он уж точно будет страдать, так это если того, кто его... Хакер искал месторасположение их Потеряшки по камерам, так сказать, чтобы закрепить успокоение некоторых лиц, но завис, заинтересовался. Чем именно? Чужими волосами. Точнее тем, что на них. Протянул руку, как сорока на блестяшку. Закономерно получил по этой руке. Из полусжатой ладони туриста посыпались очередные обертки. — Что ты делаешь? — У тебя там что-то прилипло. — Где? Теперь юноша сам стал касаться своих волос, искал. Тао услужливо подсказывал, правей, левей, только все потуги туриста, с его, вероятно, непослушными пальцами, были обречены на провал. Поэтому хакер повторно, как сорока, но более прытко протянул руку. Поймал. Расправил. — О, ящерки? — на пальцах Тао красовался испорченный, но еще сохранивший рисунок, пластырь. Турист побелел. — Это не мое. — Да ладно тебе, это мило. Кажется, бывший убийца еще больше воспылал желанием придушить Тао, но теперь как свидетеля. Это был почти по-детски наивный жест, но турист отвернулся, чтоб скрыть эмоции. — Джи. — Отвали. — Я только понял, у тебя такой же… — а теперь тот повернулся обратно. Тао сжалился и уже на себе показал, где еще разглядел у туриста пластырь. — На лице. С этой половиной пластыря юноша справился сам, сорвал с щеки, рассмотрел на ладони. Туриста охватил неизвестный хакеру ужас. Кажется, тот молча безудержно выл. Кажется, тот молил его добить. Тао негромко гыкнул, глянул на камеры и наконец нашел, что искал. Оповестил морально убитого убийцу. Морально убитый убийца ожил и чуть не вырвал планшет вместе с хакерскими руками. Гиперактивный враг начал ломиться в их дверь. Одинокая комната. Торшер, некогда висевший у потолка, разбитым покоился на полу. Искрящая медицинская аппаратура, не подлежащая восстановлению, в одном из углов. Каменное подобие стола рядом, с разбросанными по нему проводами. Тумба посередине комнаты с пыльным отпечатком на нем. С каждым беглым взглядом Франкенштейн всё лучше складывал в голове картину произошедшего, чувствовал знакомую силу, во всем. Даже в отпечатке. Но не видел ни души рядом. Тем более нужной души, ради какой и затевался весь этот погром. Подпольщик неподалеку неловко переминался с ноги на ногу, словно и сам не знал, что никого здесь не обнаружит. После тот вжал голову в плечи и замахал руками, в защите, стоило Франкенштейну развернуться и поднять кулак. Предупреждающе так. Если тот ничего сейчас не скажет, Франкенштейн будет бить на поражение. Ради чего он тут столько времени потерял? Зачем спасал? Чтобы так и не найти никого? Подпольщик смолчал, но заслуженной трепки не получил. Вместо подпольщика Франкенштейна позвал кое-кто другой. Да еще и голос отразился в голове так неожиданно четко, что ученый застыл всё в том же положении, в каком нападал. «Где вы?» Это была единственная фраза, на какую Франкенштейна хватило. Ученый затаил дыхание, в страхе – вдруг ему показалось, от нервов начались галлюцинации, или связь окажется настолько мимолетной, что он не услышит ответа? Но ответ он услышал. Маршрут вырисовался, отголосок сил стал четче. Теперь Франкенштейн понял, куда ему идти. Ученый не ударил, молча похлопал подпольщика по голове – похвалил. — Куда!? И схватил того за шкирятник. Ну он же обещал этого до самого выхода дотащить? Значит, дотащит. И, по случаю, доставит больше страданий. Франкенштейн за долю секунды набрал невообразимую скорость, такую, что подпольщик теперь ни говорить, ни пищать не мог. Ученый прошиб собой десятка два стен, следом прошиб и несколько существ, что там находились. Франкенштейн в хлам разгромил один коридор. Выскочил в очередной и перескочил несколько лежащих тел под ногами: одно по случаю пнул, так как оно просыпалось. Стрелой заскочил в открытый лифт. Захваченный подпольщик хрипнул, так как только смог должным образом вдохнуть. — Бросьте меня, я сам… — почти взмолил тот. Возможно, путешествие по коридорам с монстрами тот считал более безопасным, чем прогулку с Франкенштейном. Но Франкенштейн не слушал. Ученый прыжком уничтожил остатки потолка, что был в лифте. Двери в шахту были открыты не только на пятом. Кто-то автоматически открыл их на каждом этаже. Были предположения, кто. Приземлился на втором. Больше не останавливаясь, Франкенштейн прошиб еще десяток стен собой, прислушивался к ощущениям, мысленно безостановочно спрашивал… много чего, просто чтобы слышать на удивление растерянный голос. Стены не просто разваливались – плавились от движения. Но вскоре остановился рядом с очередной стеной. Стряхнул с себя всю пыль и грязь, что нацепил по дороге, проверил целостность костюма, свободной рукой поправил растрепанные волосы, уложил их, насколько возможно. Подпольщик в захвате почти терял сознание. Франкенштейн нашел комнату, более того, вход в эту комнату. Дверь оказалась вырванной, но осторожно опертой на стену неподалеку. Мозг автоматически проанализировал ситуацию. Вероятнее всего, кое-кто понял, что сначала дверь нужно потянуть на себя, но не догадался откатить ту в сторону, что и привело к столь плачевному результату. Но, находясь столь близко к источнику, какой за последние несколько часов вызвал в нем больше переживаний, чем все обстоятельства за восемь веков вместе взятые, Франкенштейн застыл. И не знал теперь, как подступиться. С одной стороны, ученый, по одной ауре всем существом уверился, Мастер здесь. Мастер жив, да уже и в сознании. И это откликалось в душе бурей чувств: радостью, облегчением, даже благодарностью судьбе, в какую он особо не верил. Но, с другой стороны… что для освобождения Мастера сделал сам Франкенштейн? Помимо того, что разгромил большую часть комплекса и убил немножечко врагов, причем большинство из зубастых? По сути, не он Мастера, а Мастер его нашел. Смог связаться, позвал. Поэтому, достоин ли ученый показываться на глаза, да что там, продолжать считаться слугой? — Ты пришел, Франкенштейн. Подпольщик из рук выпал и теперь хрипел на полу. Стоять на месте дальше Франкенштейн не мог, так как его позвали. Стоило лишь переступить порог, и вот уже ученый склоняется в почтенном, слегка виноватом поклоне. — Да, прошу прощения, что заставил так долго ждать. Это Франкенштейн сделал еще до того, как успел осмотреть комнату. Лишь после поднял взгляд, как по определенному тону тишины получил на то разрешение. Мастера Франкенштейн не увидел в темноте. Не разглядел, хотя с его зрением это не должно было стать проблемой. Темнота не была естественной. Это вызывало некоторые опасения. Пусть Франкенштейн и чувствовал присутствие Мастера, но не мог сразу отсеять возможность ловушки. Мастера он, конечно же, в любом случае защитит, но вот каким образом это придется делать, и скольких потребуется убить… — Вы не ранены? Ощутил слабое отрицательное кивание даже в темноте. Франкенштейн не смог справиться, не скрыл облегченного выдоха. Ему еще предстоит в этом самостоятельно убедиться, пусть даже путем минимального визуального наблюдения, но если физических ран нет… Возможно удалось избежать худшего? Только вот было нечто, что продолжало тревожить. — Но меня беспокоит кое-что. Это прозвучало почти в унисон его мыслям. Как подтверждение, что Франкенштейн прав, что-то стряслось. Потому что, когда Мастер с ним связался, в его призыве мелькали отголоски скрытой просьбы. Франкенштейн был бесполезен в поиске, позволил Мастеру столько времени находиться в руках этих гадких сволочей из Союза, каких даже людьми назвать сложно, поэтому теперь он готов был сделать что угодно, лишь бы загладить вину. — Не так. Франкенштейн, я в замешательстве, — сам себя поправил Мастер. Убедился, что ученый готов его слушать. — Мне одновременно поклялись в верности больше полсотни существ. До предела напрягши зрение, Франкенштейн разглядел неподалеку от себя разбитую стенку террариума. Но после встретил в темноте знакомые алые глаза, отвлекся. — Меня посчитали вожаком. Голос Мастера еще никогда не был настолько подавлен. Кажется, что-то Мастера действительно задевало. Конечно, ведь это вынуждало Мастера за раз высказать столько негодующих слов! А ведь ему сейчас наверняка тяжело после такого стресса от похищения. Незнакомая обстановка, чужие люди, и чай наверняка не предложил никто! Кругом пыль, неопрятные лица, и никакого воспитания. Сплошной ужас! Какое счастье, что Мастер сохранил здоровый рассудок. — Мне пообещали кое-что, но, как настало время выполнять договор, они сказали, что устали. Тирада негодований не кончилась. Это уже слегка пугало. Ученый уже мысленно составил длинный список на несколько суток, как будет приводить Мастера в порядок, где одно из главенствующих мест заняло отпаивание чаем и даже личное приглашение детей в гости для восстановления Мастеру его внутреннего баланса. Но это потом. — И теперь большая часть из них спит и отказывается просыпаться. Сейчас Франкенштейн не до конца понимал, о ком Мастер говорит, но резко ощутил к ним ненависть. — Они играют на моей доброте, Франкенштейн, на моей жалости. Потому что эти кое-кто посмели Мастера надурить и избежали сиюминутной кары. Обманули так, что Мастер не смог ничего им сделать в силу своих внутренних убеждений. Вот в чем заключалась вся драма. И в чем требовалась помощь, пусть напрямую Мастер ничего и не просил, так как не позволяла благородская гордость. На что теперь здесь был Франкенштейн, какому обычно плевать на внутренние убеждения и методы получения требуемого. Ученый уже знал, что будет делать, уже преисполнился жаждой восстановить справедливость и желанием воздать всем виновным по заслугам. Однако понял, что до сих пор понятия не имеет, кто именно должен получить по заслугам. — Не стоит больше ни о чем беспокоиться, я вас понял. — Более привычная по сравнению с недавней эмоционально-спокойной речью тишина выражала благодарность. — Только, мне нужно знать, кто... Франкенштейн почувствовал, как что-то маленькое заползло на ногу и повисло у него на штанине. Первым же делом возникло желание это неизвестное стряхнуть. — Стой, — но он не мог не повиноваться внезапной просьбе Мастера. На его протянутую руку что-то прыгнуло, предположительно, со стены. — Они хотят убедиться, что ты безопасен. Кто-то схватил Франкенштейна за палец, прикусил кожу. До ученого стало доходить. — Мастер, тут на удивление темно. Еще одно что-то упало на волосы. — Некоторым из них не нравился слишком яркий свет от ламп. Мне пришлось. Франкенштейну по носу скользнула лапа. Помимо алых глаз Мастера, на него из темноты сонно посмотрели больше десятка других, звериных глаз. Похоже, виновники даже не были людьми. — Ох.