Нелюбимый сын

      Только закрыв за мистером Мейэром дверь, Петунья Дурсль смогла наконец-то выдохнуть и стереть с лица вымученную улыбку. Сегодняшний визит социального работника прошел просто ужасно. Впервые за три года, которые минули с тех пор, как им дали полную опеку, Петунья по-настоящему сорвалась.       Ну, точнее она впервые сорвалась при посторонних людях. Правда с учетом того, что Дурсли растеряли всех друзей, и соседи предпочитали не переступать порог их дома, а сестра Вернона, Мардж, последний раз гостила в семье около года назад, это вряд ли могло служить яркой иллюстрацией ее сдержанности. Тем более, что и сдержанности в действительности никакой не наблюдалось.       Двое почти четырехлетних мальчишек в доме и абсолютное спокойствие оказались совершенно несовместимыми понятиями. Она старалась изо всех сил, но частенько все же повышала на них голос. Однако то, что произошло сегодня, не шло ни в какое сравнение с обычным днем в доме Дурслей, полным мелких пакостей и наказаний.       Нет. Сегодня произошло то, чего Петунья боялась больше всего на свете. Она надеялась, что этого никогда не случится, но в глубине души понимала, что лжет самой себе. Сегодня Гарри впервые повел себя странно.       Петунья знала, как правильно называется такое поведение, но предпочитала пользоваться привычным с детства словом. Лили была странной, и Гарри, разумеется, оказался таким же.       Петунья не позволила сыну и племяннику съесть шоколад до обеда, а мистер Мейэр поддержал ее решение. Они расстроились, и Гарри запустил дипломат социального работника через распахнутое окно гостиной прямиком в кусты гортензии. Но не кинул, а заставил пролететь по воздуху.       Петунья, которая зашла в комнату, чтобы позвать мальчиков за стол, при виде этой картины замерла как вкопанная. Благо, что мистер Мейэр не видел, как именно его дорогущий кожаный дипломат попал на грядку. В гостиную он пришел, когда Петунья уже громко кричала.       Мистер Мейэр посещал их семью раз в месяц на протяжении трех лет и, согласно решению суда, должен был делать это еще два года, однако во время одного личного разговора он поведал Петунье о том, что планирует ходатайствовать об окончании этой бессмысленной процедуры. Джордж говорил, что в сравнении с большинством его подопечных Дурсли образцовая семья.       Однако теперь Петунья сильно в этом сомневалась. От полного провала их спасло лишь то, что визит социального работника выпал на субботу, и дома находился Вернон, который обладал куда большей находчивостью, чем жена. Ему не только удалось перевести всю ситуацию в шутку, но и взять с Гарри слово вести себя прилично. К некоторой зависти Петуньи, которая большую часть времени проводила с детьми, Вернона мальчики слушались куда лучше.       К тому же, он взял на себя и разговор с мистером Мейэром, в то время как Петунья заперлась в спальне и старалась прийти в себя. На это ей потребовалось так много времени, что когда она наконец-то спустилась вниз, мальчики были уложены на дневной сон, а социальный работник уже собирался уходить.       Петунья не знала, что Вернон сказал мистеру Мейэру, однако на прощание он не только привычным жестом пожал ей руку, но и ободряюще улыбнулся.       Петунья хоть и нашла это милым, все же почувствовала себя лучше лишь тогда, когда за мистером Мейэром захлопнулась дверь. Она устало откинулась на спинку дивана и закрыла глаза, чтобы не видеть, как руки все еще немного подрагивают от пережитого напряжения.       — Я сделал тебе кофе, — произнес Вернон, присаживаясь рядом с женой.       — Спасибо, — тихо ответила Петунья.       — Джордж считает, что это мелочи, которые могут случиться в любой семье. — Он ласково накрыл ее руку своей. — Он не станет писать плохую рекомендацию.       — Ты ему заплатил? — Губы Петуньи тронула легкая усмешка.       — На удивление не пришлось, — Вернон рассмеялся. — Он неплохой человек, Туни. — Они немного помолчали, а затем он добавил: — И Гарри тоже. Он не специально.       — Я понимаю, — вздохнула Петунья, открывая глаза.— Но это ужасно меня пугает. Все детство я боялась Лили. Не хочу, чтобы теперь Дадли боялся Гарри. К тому же, у нас и без того столько проблем.       — Ты всегда знала, что однажды это случится, — Вернон грустно улыбнулся. — К тому же мальчики дружат, в отличие от вас с сестрой.       — Я думала, что это начнется позже. Впрочем, видимо, придется жить с тем, что имеем. — Петунья протянула руку к чашке, что стояла на столике. Вернон делал лучший на свете кофе. — Здорово, что они дружат, плохо, что объединяются для пакостей. Хотя, если с его странностями все равно ничего не сделать, лучше бы, конечно, он не дипломаты в окно выкидывал, а денег нам наколдовал. — Она грустно усмехнулась.       — Не знаю, способен ли он на такое, но с деньгами я, кажется, могу помочь, — Вернон улыбнулся. — Когда я вчера вернулся с работы, ты уже спала, а сегодня вся эта ерунда с мистером Мейэром… В общем, не было времени рассказать новости. Меня переводят в другой отдел.       — Да ты что! — Петунья так сильно дернулась от неожиданности, что несколько темных капель упали на подол ее платья, но она не обратила на это внимания. Ее губы растянулись в широкой улыбке.       — Прошло три года, они убедились, что я не наркоман, — Вернон хмыкнул. — Изначально зарплата немногим больше, но вариант очень хороший. Со временем можно продвинуться даже дальше, чем я когда-то планировал. Если все сложится удачно, то приступлю через пару недель.       Петунья поставила нетронутую чашку на стол и бросилась к нему на шею.       — Вернон, поздравляю! Это же великолепно. Я счастлива, что они признали твой профессионализм. — Она поцеловала его в щеку. — И мы наконец-то сможем раздать оставшиеся долги?       — Да, со временем мы сможем.       Петунья почувствовала, как тугой комок в груди становится чуть-чуть слабее. Полет дипломата по гостиной уже не казался настолько ужасным событием. Она плохо разбиралась в магии, которая казалась непредсказуемой и бесконтрольной, но Петунья была уверена, что нищета и долги, в которых они жили последние три года, могут быть куда страшнее.       

***

             — Мам, можно мы пойдем гулять? — громко крикнул Дадли, спускаясь по лестнице.       Петунья в это время была занята на кухне выпечкой бисквитного печенья, которое сегодня планировала взять с собой на собрание книжного клуба. С тех пор как Гарри появился в их доме, прошло почти пять лет, и мистер Мейэр теперь заходил к ним лишь для того, чтобы вместе с Верноном посмотреть бейсбол.       Петунья же нашла нескольких новых подруг в центре помощи приемным родителям, в который решила обратиться после того, как у племянника еще несколько раз были спонтанные выбросы магии. Психолог из этого центра, разумеется, не знал о таких странностях, однако в целом неплохо помог им наладить отношения. Петунья научилась сдерживать свое раздражение и договариваться с Гарри, эмоции которого были напрямую связаны с магической силой. Это, разумеется, не решило все проблемы, однако острых ситуаций стало гораздо меньше.       Вернон получил не только хорошую прибавку к зарплате, но и куда более приятный коллектив. У Дурслей все еще имелись некоторые финансовые сложности, но по крайней мере они почти разобрались с долгами. Жизнь потихоньку налаживалась.       — Дадли, я не слышу, — прокричала Петунья в ответ, выключая миксер. — Подойди, пожалуйста, и повтори.       Через несколько секунд немного запыхавшийся Дадли забежал на кухню.       — Можно мы с Гарри пойдем гулять? Где мяч?       — Уличные игрушки хранятся в гараже, ты же знаешь, — произнесла Петунья. — Кто за вами присмотрит?       — На площадке сегодня бабушка Ричарда. — Дадли нетерпеливо переминался с ноги на ногу.       — Ладно. — Петунья кивнула и вновь повернулась к миске с тестом. — Одевайтесь потеплее. Я приду за вами через час, — крикнула она вслед убегающему сыну, который поспешил удрать, едва услышал разрешение.       Тихонько напевая себе под нос, Петунья принялась лепить небольшие шарики, которым впоследствии суждено было стать прекрасным дополнением к вечерней беседе. К тому моменту, как она услышала в коридоре смех мальчиков, полный противень печенья уже стоял в духовке.       Женщина поспешила на звук, на ходу вытирая руки полотенцем. Петунья была рада, что в их тихом и уютном городке из нескольких улиц давно сложилась традиция отправлять всех детей района на прогулку под присмотром одного или нескольких взрослых. С тех пор, как мальчики достаточно подросли, это стало очень сильно облегчать жизнь.       И все же, хоть Петунья и сама время от времени присматривала за соседскими детьми, она чувствовала себя немного виноватой за то, что перекладывает свои заботы на чужие плечи. Поэтому всегда старалась проводить ребят на прогулки, чтобы точно знать, когда они ушли и когда их нужно будет забрать, не нарушая приличий и не злоупотребляя чужим временем.       — Я же сказала, одеваться теплее, — Петунья покачала головой.       — Нам и так тепло, — тихо подал голос Гарри.       — Вы бы еще в шорты нарядились, — строго произнесла женщина. — Наденьте теплые кроссовки и куртки, иначе можете оставаться дома.       Дадли состроил недовольную гримасу, но все же поплелся в комнату за верхней одеждой, однако Гарри остался стоять на месте.       — Не хочешь последовать за братом? — удивилась Петунья. — Интереснее играть дома?       — Нет, я не хочу надевать куртку, — Гарри насупился и опустил голову.       — Почему?       — Это куртка Дадли. Она некрасивая. — Гарри внимательно разглядывал свои сцепленные руки.       Петунья тяжело вздохнула и присела, чтобы быть с ним на одном уровне.       — Милый, ты помнишь, почему ты носишь куртку Дадли?       — Моя порвалась.       — Нет, ее порвал ты, — Петунья сделала упор на последнем слове.       — Я не специально, — обиженно пробурчал Гарри.       Петунья мысленно досчитала до пяти и сделала глубокий вздох. Она напомнила самой себе рекомендации психолога и мягко произнесла:       — Я не обвиняю тебя, но сейчас у нас нет денег, чтобы купить новую куртку. Пока придется походить в том, что есть.       — Но я не хочу! — Гарри забыл о своих руках и поднял голову.       — Очень жаль, — спокойно произнесла Петунья, поднимаясь. — В таком случае Дадли пойдет гулять один. Раздевайся. Через полчаса будем пить чай. — Она указала рукой в сторону кухни.       Гарри что-то пробурчал себе под нос, но Петунья сделала вид, что не заметила. С одной стороны, ей было жаль племянника, куртка Дадли действительно была немного потрепана и не совсем ему по размеру, с другой, Гарри рос хоть в целом и довольно воспитанным, но весьма характерным ребенком, что нередко создавало ей лишние трудности.       Петунья боялась задавить его индивидуальность и хотела, чтобы племянник вырос полноценным и уверенным в себе человеком, но в тоже время не планировала потакать всем капризам пятилетнего ребенка. Хотя бы потому, что сама не всегда могла справиться с эмоциями, которые вызывало в ней его поведение.       Ей почти удалось убедить себя в том, что Гарри не виноват в проблемах, которые свалились на семейство Дурслей, но каждый раз, когда он пытался продавить выгодную ему точку зрения, Петунья вспоминала такую же очень характерную Лили и с трудом сдерживала раздражение.       К тому же, она не соврала Гарри, денег у них действительно не было. По крайней мере на то, чтобы дважды за сезон покупать новую верхнюю одежду.       — Ладно, тетя Петунья, я надену куртку. Можно пойти гулять? — неуверенно произнес Гарри.       — Конечно, — она улыбнулась.       Этот раунд был за Петуньей. Но ее это не особенно обрадовало. Глядя на Гарри, одетого в куртку с подвернутыми рукавами, она вдруг ощутила внезапный приступ вины перед племянником и отчего-то жалости к самой себе.       Проводив ребят, она достала печенье из духовки и села за блокнот, в котором вела учет семейного бюджета. Петунья отлично понимала, что вряд ли могла что-то упустить из виду, однако ей очень хотелось проверить все еще раз. Она вроде бы и привыкла к тому, что сама предпочитала называть финансовыми трудностями, но время от времени на нее накатывало тяжелое чувство тоски.       Она была рада, что Вернона не было дома. Он изо всех сил старался зарабатывать как можно больше, почти сутками пропадая на работе, и Петунье не хотелось даже намекать на то, что этого оказывается недостаточно. Вернон и сам понимал, но ничего не мог с этим поделать.       Петунья еще раз проверила все свои расчеты и, разумеется, не нашла в них никаких ошибок. Лишь во второй раз за месяц убедилась в том, что от мечты о лучшей жизни их отделяет долг в чуть больше, чем тысячу фунтов, а это значило, что Гарри всю зиму придется проходить в старой куртке Дадли.       Петунья так увлеклась расчетами и своими мыслями, что совсем потерялась во времени. Она очнулась лишь тогда, когда в дверь позвонили, и с ужасом обнаружила, что опоздала. С того момента, как мальчики ушли гулять, прошло больше полутора часов.       Петунья наскоро сложила бумаги и поспешила в гостиную. Прежде чем открыть дверь, она подхватила пальто с вешалки у самого входа. Жест, который должен был показать незваному гостю, что она спешит. Миссис Линч, бабушка Ричарда, была уже глубоко пожилой женщиной, поэтому оставлять с ней мальчиков дольше обычного Петунье не хотелось.       Однако, когда дверь распахнулась, все мысли разом вылетели у нее из головы. Петунья ожидала увидеть почтальона или девочку, продающую печенье, но на пороге стояла разношерстная толпа, состоящая из разгневанной миссис Лорки, живущей в конце улицы, троих испуганных детей и растерянной миссис Линч.       Рядом с Гарри и Дадли, опустившими головы в пол, стоял заплаканный Стен. Его волосы, которые раньше имели такой же благородный светлый оттенок, как у матери, теперь были раскрашены во все цвета радуги.       От удивления у Петуньи округлились глаза, и она едва не выронила пальто, но, наученная горьким опытом и нормами приличия, промолчала. Она больше не дружила с соседями, и поэтому не могла даже предположить по каким причинам мать решила так украсить сына, но отлично знала, что в чужих семьях частенько происходит и что-то похлеще, чем простая покраска волос.       — Миссис Линч, прошу прощения, что опоздала, я как раз собиралась выходить из дома, — произнесла она, вешая пальто на место. Пожилая женщина лишь махнула рукой. — Что-то случилось? — Петунья вскинула брови.       — Случилось! Неужели сами не видите? — возмутилась мать Стена Лорки, указывая на голову сына. — Ваши дикари напали на моего мальчика!       Дадли сдавлено хихикнул.       — Простите? — Петунья уже начинала понимать, что что-то в этой истории не чисто, и визит не сулит ей ничего хорошего, но пока с трудом могла сказать, что именно произошло. — У вашего сына прекрасная прическа, — при этих словах ее передернуло, — здорово, что вы даете ему возможность так самовыражаться. Но, позвольте поинтересоваться целью вашего визита? Мальчики оскорбили его внешний вид? Подрались? — Она сурово посмотрела на ребят. — Я обязательно проведу с ними беседу и объясню, что это недопустимо. Мы живем в свободном мире, где каждый может выглядеть так, как пожелает.       Петунье не раз доводилось решать разного рода конфликты, но сейчас она чувствовала себя совершенно растерянной. Мальчики частенько ввязывались в драки и детские разборки, но обычно причина была куда проще. Она искреннее надеялась, что у них в запасе есть еще пара (а то и десяток) лет до того, как разговор о подобном самовыражении станет актуальным. Пара лет, в которые она сама сможет окончательно обуздать собственные весьма консервативные взгляды.       — Вы ещё и издеваетесь? — глаза миссис Лорки налились кровью. — Это сделали они!       — Сделали что? — Петунья тяжело вздохнула. — Примите мои извинения. И чтобы не случилось, я постараюсь решить этот вопрос…       — Они покрасили Стену волосы во все цвета радуги! — прошипела миссис Лорки, схватив за руку сына, который зашелся в рыданиях.       Петунья почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Сердце забилось чаще, а в глазах на мгновение потемнело. Перед внутренним взором пронесся летящий по воздуху дипломат.       — Миссис Лорки, это не точно. Это вполне могли быть не мальчики, — расстроено произнесла миссис Линч. — Я вообще не могу понять, как Стен оказался на площадке. До того, как он закричал, я даже не знала, что он там.       Петунья была очень благодарна такому своевременному вмешательству старушки. Пока разгневанная женщина пыталась найти слова для препирательств с рассеянной нянькой, ей удалось немного прийти в себя.       — Не говорите глупостей. — Голос Петуньи дрожал. — Я допускаю, что пятилетние дети могли покрасить друг друга мелками, но сделать такие аккуратные переходы. Они, к сожалению, не гении, хотя, честно скажем, мне бы этого очень хотелось. — Она усмехнулась. — К тому же, им попросту негде было взять краску.       Миссис Лорки хотела что-то ответить, но Петунья, которая прекрасно понимала, что ее выдержки хватит лишь на короткий диалог, прервала ее:       — Не сочтите мой добрый соседский совет за оскорбление, однако, как мать сразу двух сорванцов того же возраста, что и ваш Стен, я бы рекомендовала вам внимательнее следить за сыном. Мальчишки частенько впутываются в разного рода неприятности, однако в его прическе видна взрослая рука.       — Это сделали ваши дикари. Никак иначе! — миссис Лорки перебила Петунью. — Хотите сказать, что вы отказываетесь принимать меры?       — О нет, что вы, — миссис Дурсль покачала головой. — Я просто советую вам повнимательнее приглядеться к собственным родственникам, вместо того, чтобы обвинять моих детей, — произнесла она холодно.       — Я знаю, что это сделали Гарри и Дадли, они никогда не ладили со Стеном, — со злостью в голосе проговорила миссис Лорки. Она все еще была на взводе, но было ясно, что слова Петуньи угодили в цель и заставили ее засомневаться.       — Приходите, когда у вас будут доказательства, — очень тихо ответила Петунья, а затем повернулась к миссис Линч и добавила, тем самым подводя незримую черту в этом споре: — Еще раз спасибо, что присмотрели за мальчиками.       Старушка скованно улыбнулась и поспешила убраться с крыльца Петуньи, пока ее не обвинили в чем-нибудь еще. Разговор был закончен, поэтому и семейству Лорки пришлось удалиться. Стен заплакал, когда мать грубо схватила его за шиворот. У Петуньи сжалось сердце.       Она была уверена, что его голову разукрасил именно Гарри, а это значит, что Стен сегодня впервые узнал, что такое настоящая несправедливость. В какую ситуацию угодила бы Петунья, если бы миссис Лорки была лучшей матерью и не сдалась так просто? Ее передернуло.       — В дом. Живо, — прошипела она, когда они остались в одиночестве. Испуганные мальчики поспешили выполнить указание. Захлопнув дверь, Петунья сказала: — На второй этаж. Сидите в своей комнате, пока отец не вернется. Если услышу хотя бы звук, накажу на две недели.       Гарри и Дадли подчинились и в этот раз. Несмотря на то, что они привыкли к строгости матери, такой злой видели ее впервые.       Вся жалость к несчастному племяннику, которому приходится ходить в куртке с чужого плеча, которая еще пару минут назад наполняла сердце Петуньи, мигом испарилась. Ее трясло от причудливой смеси гнева и страха.       Петунья отлично понимала, что лишь чудом сумела разрешить эту непростую ситуацию, и что в следующий раз все может обернуться гораздо хуже, а это значит, что ей немедленно нужно идти к мальчикам для того, что бы пока не поздно провести с ними воспитательную беседу, однако никак не могла взять себя в руки.       Весь оставшийся вечер Петунья провела, сидя на темной кухне, поливая слезами печенье, которое должно было стать угощением для участниц книжного клуба, на встречу которого она решилась прийти впервые за многие годы, но так и не попала.       Именно в таком состоянии ее и нашел Вернон. Если бы тогда Петунья знала, чем для их семьи может обернуться вся эта история, то несомненно справилась бы со своим страхом и не стала бы трусливо перекладывать всю ответственность на мужа, но она не подозревала и потому, совершенно не осознанно плеснула масла в пылающий огонь.       Ведь как бы Петунье не хотелось лелеять свою беду, она была далеко не единственной в семье Дурслей, кто всей душой переживал за мальчиков и их общее будущее.