Я ― шум в твоих ушах

/Белый/ \Жёлтый\

― /Так-так-так, давай-ка вернёмся к началу! Почему... то есть я понимаю по какой причине это стало самой впечатляющей вещью за те полчаса, но разве читатель не заслуживает узнать все-все милые подробности? Жёлтый чуть не обмочил нам штанишки от восторга, а ты просто так упускаешь всю эту прелесть из виду./ \Ага! Прелесть! Все слышали? Белый сказал, прелесть! Он понял наконец, что Питер Паркер сладкая булочка с корицей!\ /Которая просто ахуела едва увидела нас без маски, напомню./       Да, дорога до дома Паркеров была действительно приятной. Милое личико Питера отвлекало внимание водителя, и Уэйд имел возможность слиться с сидением и не отсвечивать. И даже несмотря на то, что за окном начинал накрапывать дождь, он не заметил изменений, потому что весь он ― от головы до пят ― был в нём, в его улыбке, в голосе и мягких словах. Как мало ему понадобилось, чтобы влюбиться. ― Неправда, ― выдохнул Уэйд, отворачиваясь на мгновение к окну. ― /Затяжное одиночество отразилось на нас сильнее, чем мы думали./       Питер много говорил об учебе. Рассказывал обо всём подряд с горящими глазами, интересными даже Уэйду подробностями, взмахивая от переизбытка эмоций руками, позволяя собеседнику лишь иногда вставлять свои комментарии ― что для болтливого наёмника несколько нестандартная ситуация. И эта тема длилась до самого дома, пока не сменилась в конце концов на более насущный вопрос ― компьютер, собранный им для Уэйда. Кажется, он действительно был увлечен темой, потому как ссылок он прислал более, чем предостаточно, и всё уточнял какие необходимы характеристики. ― \Единственная характеристика, которая мне нужна, это он, собирающий детали воедино,\ ― вздохнул Жёлтый, когда они тащили коробки от такси к подъезду. ― /А как же порно с блестящей цветопередачей и глубоким чёрным цветом? Наилучшее качество?/ ― саркастично ахнул Белый. ― /Если будешь так на него пялиться, оно тебе понадобится./       Уэйд согласно замычал, отводя взгляд. ― Правда? ― /Что?/ \Цыц, он что-то спросил, завали.\ Извини, ты о чем? ― встрепенулся Уэйд, едва не врезавшись в остановившегося на середине лестницы Питера. ― О... я спросил, не против ли ты, если мы не успеем всё за сегодня, ― пожал он плечами несколько смущенно. ― \Блять да! Пусть не торопится! Я готов поспать под его кроватью.\ Да, без проблем. А что, опаздываешь на свидание?       Питер смешно наклонил голову на бок, кривя губы в усмешке. Он продолжал прижимать коробки к животу своими прелестными руками, и выглядел при этом всё равно, что щеночек. ― Вообще-то иду на мероприятие по приглашению Нормана Озборна, ― с насмешливой деловитостью произнёс и зашагал дальше по ступеням. ― А завтра ужин с президентом? Знаешь, если Озборн попытается тебя накормить ― беги, эта сука всех травит. \Да! Как своего партнера!\ Точно, Миллера.       Питер как-то странно хихикнул, выуживая ключ из кармана, неловко балансируя на одной ноге, второй удерживая коробки. Едва замок щелкнул, как дверь открылась и в проходе показалось знакомое лицо Мэй Паркер, а из-за её спины ненавязчиво потянуло чем-то горелым.       В прихожей было совсем немного места: там поместилась только небольшая вешалка на три крючка, над ней полка, на которой валялись сваленные одна на другую старые шляпки и шарфы, у противоположной стены стульчик, а над ним одинокая рамка с детским рисунком. ― \Ой-ёй-ёй епт твою мать!\ ― голос Жёлтого сорвался на вопль. ― \Это рисовал Пити своими маленькими ручками, когда был ребенком. Господи, я сейчас сдохну в конвульсиях!.. Хотя нет, не давайте мне умереть, хочу увидеть его спальню...\ ― Чую, сегодня ужин из доставки, ― фыркнул Питер, кидая ключи на стул.       Мэй упёрла руки в бока и насмешливо посмотрела на него поверх очков. ― Хочешь посоревноваться, кто больше облажался? В твою комнату не зайти из-за этого завала, который ты устроил с утра, умник, ― строго сказала Мэй, сдерживая улыбку. ― Пойди, расчисти путь гостю.       Питер вздохнул, тихонько посмеиваясь, и обернулся к Уэйду. ― Извини, я скоро, ― улыбнулся он, оставляя коробки на входе в гостиную.       Уэйд проводил его взглядом и лишь после этого принялся разглядывать интерьер. Прямо напротив арки, ведущей в холл, совмещенный с кухней, стоял повидавший виды тёмно-зеленый диван, рядом два разномастных кресла: одно, видно, более старое, мягкое, в некогда ярко-рыжей обивке, теперь уже выцветшей, а второе ― кресло-качалка, более современное, с деревянными подлокотниками. Между ними столик, забитый медицинскими журналами, клубками разноцветной пряжи и несколькими кружками. Телевизор перед диваном был включен, но звук убавлен почти до минимума, и расслышать, что втирал ведущий никак не выходило. На экране появилось фото небоскреба Оскорпа, и Уэйд рассудил, что возможно говорилось о мероприятии, куда Питер, по неясной причине, был приглашен. Над телевизором полочка, где стояли, одна перекрывая другую, рамки с фото. В самом центре фото чуть крупнее других: Питер и Мэй позируют с его аттестатом на выпуске из школы. Парень в мантии выпускника, с улыбкой до ушей, обнимает счастливую тётю за плечи, а та склонила к нему голову, и по лицу явно читается, что ещё чуть-чуть и она прослезится, растрогавшись. И больше на фото никого. Ни единого родственника. ― Рада снова тебя видеть, Уэйд, ― протянула ему руку Мэй, вырывая из раздумий. ― Хотела порадовать вас чем-то самодельным, но я не самый лучший повар, как ты, наверное, заметил, ― рассмеялась она, закидывая полотенце на плечо. ― Что думаешь насчёт китайской еды? Мы обычно едим китайскую по средам, ― пояснила она, пожимая плечами. ― Да, чёрт возьми! Убить готов за что-то острое и хрустящее, ― поддержал идею Уэйд, засовывая руки в карманы. ― Отлично! Раздевайся, Питер скоро закончит, ― Мэй отошла к кухонному столу и бросила чёрное содержимое противня в мусорное ведро. ― Он собирал вещи полночи и всё утро, потому что завтра уже переезжает к друзьям. Он говорил? ― спросила она и, получив утвердительный ответ, продолжила. ― Не знаю, что буду делать тут одна, ― сказала Мэй, оборачиваясь. ― Уэйд, правда, у нас тут так жарко летом ― помещение вообще не проветривается. Так что раздевайся, не стесняйся.       Уэйд замер, уставившись на неё и не зная, что ответить. ― /Пха-ха, бля,/ ― прыснул Белый. ― /Этого следовало ожидать./ \Может, это не такая уж и плохая идея...\ Незачем портить миссис Паркер аппетит, ― бросил Уэйд. ― \Но... нам ведь придется поесть и тут действительно жарко...\       Взгляд Уэйда споткнулся о разгневанное лицо тётушки, скрестившей руки на груди. ― О, или нам придется засунуть своё жалкое мнение в задницу, ― вздохнул он, поджимая губы. ― Кажется, здесь наблюдается острая жажда ночных кошмаров, но я не Фредди Крюгер и не подрабатываю аниматором в домах страха. /Ещё как подрабатываешь, просто тебе не платят./ ― Извини, если показалась таким мелочным человеком, ― уязвленно проговорила Мэй и отошла к кухне, где взяла с полки какой-то буклет. ― Просто я знаю, что ни для кого в этом доме это не проблема. Вот, ― она протянула Уэйду брошюру незнакомой забегаловки. ― Мы иногда заказываем еду там. Выбери что-то для себя. ― Интересный выбор, ― заметил он, облокачиваясь задницей на спинку дивана. ― Всё, как я и хотел, ― острое и хрустящее! Не слишком ли пикантно? На самом деле, думаю, всё это дело привычки. Но у вас этой привычки ещё нет. \Погоди это всё ещё о еде? Или... блять. Тебе доставляет удовольствие менять тему разговора посреди предложения?\ /Так проще,/ ― со знанием дела заметил Белый. ― Их хозяин, кажется, тайно в меня влюблен, и часто либо делает скидку, либо кладет десерт в подарок, ― улыбнулась Мэй и присела на спинку рядом, тоже заглядывая в бумажку. ― Может, твоим вкусам это не подойдёт, но не попробуешь ― не узнаешь. На самом деле сначала мне показалось, что перца там действительно больше, чем кладут в других местах, и пришлось пообвыкнуться, но привычка всё равно рано или поздно приходит. Некоторым для этого нужно больше времени, некоторым меньше. И так будет для всех, и для Питера. Только если вы не прекратите общаться. ― \Ауч,\ ― прошипел Жёлтый. ― Тогда я выберу вот это ― с тремя перчиками. Помирать, так с музыкой, ― вздохнул Уэйд и опустил маску на шею.       Тётушка Мэй ласково положила руку на его плечо и легко сжала. ― Хороший выбор. Я думаю, Питер тоже оценит. Он любит острое, ― мягко улыбнулась она, отталкиваясь от дивана и подходя к телефону. ― /Она приложилась головой? Или мне показалось, что она на что-то намекнула? Не слишком ли жестоко, если она лучше всех, блять, знает, что это невозможно?!/ Дружбу никто не отменял, ― тихо пробурчал Уэйд.       Пока она делала заказ (даже не уточнив у племянника, что тот будет), Уэйд решил воспользоваться минуткой и поглядеть на фото, так и манящие его любопытные глазенки. Он начал с самого левого, чёрно-белого, где молодая женщина в свадебном платье, в которой явно узнавалась Мэй Паркер, стояла, взяв под руку мужчину в костюме, не совсем подходящем тому по размеру. Рядом фото того же мужчины, но уже заметно постаревшего, с рубанком в руках и съехавшей на бок каске и защитных очках, искренне над чем-то смеющимся. Уэйд улыбнулся. Наверное, это было не большим упущением, что у него не было подобных семейных фото ― иначе на них было бы больно смотреть. Все эти ненавидящие взгляды и натянутые сквозь гнев и слёзы улыбки... Его родители просто-напросто не были соулмейтами. Брак их был обречен с самого начала, зато служил прекрасной иллюстрацией того, что бывает с людьми, которые отказываются от своей судьбы в пользу кого-то другого.       В следующей рамке фото, на котором были запечатлены все трое: тётушка, дядюшка и маленький мальчик Питер. Уэйд потянулся к ней и вдруг почувствовал себя странно неуютно оттого, что всё ещё был в перчатках. ― \Попроси у Мэй копию этой фотки,\ ― мечтательно вздохнул Жёлтый. ― Зачем? ― глухо ухнул в ответ Уэйд. ― \Хочу иногда смотреть и напоминать нам, как выглядит настоящая семья.\ /Господи, вы меня прикончите сегодня. Если бы я мог смеяться, я бы уже сдох от этих перлов! Учитывая, какие намёки делает эта женщина, у тебя на лице написано, что ты вкрашился по уши в её племянничка. А такие просьбы сделают тебя похожим на маньячину ещё больше, чем обычно./ ― Обожаю эту фотографию, ― послышался вдруг из-за спины довольный голос Мэй. ― В тот день наш знакомый бесплатно устроил нам фотосессию. Тогда ведь не у всех в доме были фотокамеры, да ещё и с цветной пленкой, ― она подошла ближе и обняла себя руками. ― Это было примерно через два года после того, как Питер стал жить с нами, и... Барри, фотограф, тогда сказал: "обними маму!" Не подумал, сказал потом, что мы выглядели так органично, что он и забыл, что он не наш ребёнок. А Питер... Питер просто взял и обнял меня. За шею, крепко-крепко, ― сказала она тихо и грустно улыбнулась. ― Конечно, он сделал это ненамеренно. Он ещё много лет спрашивал, когда же вернутся мама с папой, всё надеялся, что это была какая-то ошибка, что они живы. ― \Вот чёрт,\ ― прошептал Жёлтый. ― Но для меня это было счастливое мгновение, ведь наконец появилась надежда, что он примет нас, ― она грустно поджала губы, склоняя голову на бок. Её глаза жадно впивались в изображение. ― Бэн тогда разворчался на меня, говорил, чтобы я себя не обманывала.       Мэй шагнула правее и указала на фото по соседству. На нём дядя Бэн и Питер сидели в полумраке на диване, освещенные одной только настольной лампой, и склонились над учебником в ярко-синей обложке. Уэйд с неожиданным привкусом горечи оглянулся, узнавая тот самый диван и столик с фотографии, и вдруг ощутил небывалую тяжесть на плечах, увидев его пустым. ― Выглядит, будто Бэн помогает ему с уроками, да? ― весело спросила Мэй. ― А на самом деле это Питер объяснял что-то ему, ― она рассмеялась. ― Это было в шестом классе, когда он вдруг стал знать и понимать такие вещи, о которых мы даже не слышали. То есть, учитывая, кем был его отец, мы ожидали, что ему передастся хотя бы часть его интеллекта, но боялись, что мы загубили его. Мы ведь не городские жители, мы приехали из провинции и знания у нас были не шибко обширные. У Бэна было только школьное образование, а я получила квалификацию медсестры уже после сорока. ― Его отец был таким же умным? ― Гением, ― Мэй посмотрела на Уэйда. ― Не знаю, что там думал этот умник Старк, но я считаю, что и Питер имеет не менее экстраординарный ум. Жаль, Бэн не увидел, кем он стал, ― сказала она дрогнувшим голосом, глядя на выпускное фото. ― Он бы очень гордился... ― /Скажи ей что-нибудь... Пусть знает, что нам жаль./ \Уэйд,\ ― прошептал Жёлтый. ― \Я не хочу уходить от них. Я хочу быть частью их семьи. Уэйд, пожалуйста, давай не будем это поганить. Хоть раз, давай останемся с теми, кто нам по-настоящему нравится. Они ведь не гонят нас. Они приняли нас, Уэйд,\ ― голос Жёлтого был несчастен донельзя.       Уэйд тихо прокашлялся и опустил голову, снимая капюшон. Он не проявит к этой женщине неуважение, считая, что от неё стоит прятаться, что она отнесется к нему пренебрежительно. ― Питер сказал, его убили? ― осторожно спросил он, нарушая возникшее молчание.       Мэй коротко закивала, прикусывая щеку изнутри. ― Так глупо, знаешь, ― сказала она разбито. ― Он ведь ничего такого не сделал. Просто попался на пути, как мог бы попасться любой другой. Ушёл в один день, ничем не отличающийся от других, а потом... домой пришла полиция. И ведь многие говорят, что ощущали внутри, как что-то ломается, когда их соулмейт умирал, даже на расстоянии, а для меня... всё произошло так неожиданно. Я и не догадывалась, пока в дверь не позвонил офицер. ― \Господи, а что если...\ /Что если это были мы?/ ― настороженно закончил за Жёлтого Белый. ― Его... э-э убийцу нашли?       От этого предположения к горлу подкатила резкая тошнота, желудок скрутило жгутом от страха. ― Да, ― глухо отозвалась Мэй, кивая. ― Оказалось, тому нужна была его машина, срочно. Он украл деньги из кассы, за ним гнались, а Бэн он... был чрезмерно законопослушен, ― она грустно улыбнулась. ― Мне кажется, именно его заслуга в том, что Питер вырос таким ответственным, ― сказала она и, помолчав немного, продолжила. ― Бен отказался отдать этому человеку ключи, а тот так разозлился, что просто... выстрелил ему в живот. У него не было шансов... пуля попала прямо в... ― Мэй задохнулась, закрывая лицо ладонями. ― Не надо, ― мягко сказал Уэйд и, сняв перчатки, положил руку ей на плечо, ровно как она, несколько минут назад. ― Больше всего мне жаль, что Питеру пришлось перенести это, ― прошептала она, утирая слезу. ― Не понимаю, за что жизнь так с ним обходится раз за разом. Неужели, он не заслуживает лучшего?       Они замолчали. ― /Разве я не говорил тебе: невинные жертвы ни к чему? Ты что не видишь, тупое ты уёбище, что такие, как ты, делают? Рушат жизни людям, лица которых даже не увидят. А те потом стоят с разбитым сердцем у старых фотографий и слезы утирают,/ ― ядовито прошипел Белый. ― /Разве ты сам не думал об этом раньше? Разве не это двигало Пауком, когда он вытаскивал этих тварей из огня?/ \Заткнись! Мы всегда всё рушим! Каждый раз, когда мы пытаемся сделать что-то хорошее, всё катится в пизду! А этому Бэну надо было отойти в сторонку и не сверкать своим благородством направо и налево.\       Уэйд мотнул головой, сжимая зубы. ― /Для нас смерть всегда ― просто смерть, просто будничное событие, не влияющее ни на что. Разуй глаза! Смерть влияет на людей! Это ты бессмертен, ты всегда возвращаешься, хотя и не хочешь. Но правда в том, что таких, как эти Паркеры, тысячи! Десятки, сотни людей, возвращаются в пустые дома, потому что какой-то уёбок, типа Дэдпула, не знает меры и ловит кайф, отрубая людские конечности!/ ― голос Белого гремел в висках гневным криком. ― \Отрубать конечности ― круто,\ ― вкрадчиво произнес Жёлтый. ― \Это у тебя стояк на реки крови, Белый. Не делай вид, что ты ангелок на плече Уилсона, а я ― дьявол. Ты ничем от нас не отличаешься. Только делаешь вид, что тебя это волнует, а на самом деле ждёшь не дождешься, когда мы найдём следующий заказ и кого-нибудь прикончим.\       Уэйд вдруг понял, что весь покрылся потом, он часто задышал, пытаясь прогнать голоса, загнать их куда-то поглубже, и чтобы скрыть своё странное поведение, потянул толстовку за ворот вверх, оставаясь только в чёрном бадлоне. ― Мне очень жаль, ― сказал он, не зная, как выразить то чувство невообразимой скорби, которое он ощущал внутри.       Где-то позади с щелчком закрылась дверь, послышались тихие шаги, и Уэйд обернулся. Он уже почти забыл, что стоял там во всей красе, да ещё и впервые перед Питером в таком виде, как его красноречивое выражение лица напомнило ему. Парень широко раскрыл рот, его брови поползли вверх. ― /Ах да, вот этот момент. То, на чем мы остановились в прошлый раз./       Прежде чем Уэйд успел провалиться сквозь землю, и прежде, чем паника, застрявшая в горле, не завладела его мыслями окончательно, Питер вдруг возмущенно произнёс: ― Смотрите детские фото?! Да вас на минуту оставить нельзя, ― он насмешливо скрестил руки на груди. ― Что, Мэй, уже показала свою любимую фотографию?       Она рассмеялась так, будто ничего не произошло. ― Ещё не успела, ― заговорщически протянула она. ― Он там ещё маленький, совсем голенький сидит на ромашковом поле, ― проговорила Мэй, улыбаясь от уха до уха, наклонившись к Уэйду. ― Очень солнечная фотография. Они с Ричардом ездили в гости к друзьям Бэна. У Питера там такое смешное лицо, сейчас найду, ― оживилась она и тут же поспешила на поиски. ― Не надо! ― вскрикнул Питер, подходя к Уэйду и беря его под руку. ― Мы уже уходим! Много дел, много дел, ― протараторил он, подводя его к оставленным в коридоре запчастям. ― Времени в обрез!       Комната Питера, хотя и была наполовину опустевшей и укомплектованной в картонные коробки и пакеты, оказалась именно такой, какой представлял её себе Уэйд. Тесная, но на удивление светлая (особенно учитывая, что окно выходило на кирпичную стену). Справа от двери ― небольшой, захламленный стеллаж, набитый книгами, коллекционными фигурками в упаковках, различными отвёртками, магнитами и батарейками. Сверху стопки журналов балансировал небольшой микроскоп, рядом сундучок с наклейкой мензурки и ещё одной с изображением днк рядом. На полке, находящейся на уровне глаз, стояла фотография с Тони Старком, обнимающим Питера за плечи и показывающим большой палец. Рядом куча каких-то железяк, детали непонятно от чего и банка доверху наполненная болтиками и шурупами. Рядом со стеллажом тумбочка, а дальше одноместная кровать, сейчас сплошь заваленная стопками с одеждой и коробками. ― Ну что, узнал всю мою биографию? Или Мэй изложила свою? О, или выпытала твою? ― живо спросил Питер, щелкая пальцами. ― Только небольшую часть твоей, ― фыркнул Уэйд, оглядывая стол, стоящий у противоположной от стеллажа стены. ― Знаешь, я думал, у меня самый большой срач в Нью-Йорке. Ты глянь, тут соседствуют комиксы и учебник по квантовой физике! \Ах, Питер. Ах ты ж моя умница,\ ― вздохнул Жёлтый мечтательно. ― Твоя тётушка сказала, ты гений. О, нихера себе! ― воскликнул Уэйд, вдруг замечая фотографии налепленные на стену над столом. ― Ты со всеми знаменитостями перефоткался? Это ж Гарри Озборн! /Не похоже, чтобы он подловил его где-то для фото,/ ― заметил Белый.       И правда. На фото они стояли вдвоем в каком-то парке или вроде того и кривлялись, чего обычно такие люди, как этот Озборн, не делали для фанатских фото. ― Кхм... мы учились вместе, ― пояснил Питер смущенно. ― Так-то э-э... он мой лучший друг. Поэтому его отец меня и пригласил сегодня. Мы... в общем-то довольно близко знакомы. ― Нихуясе себе, пташка, ― ахнул Уэйд, придвигая лицо поближе к другим фоткам, чтобы рассмотреть их получше. ― Научи так же заводить знакомства! Сначала Тони Старк, теперь Озборны. Кто следующий? Дженнифер Энистон? Мэттью Перри? ― Откуда ты знаешь, что я люблю "друзей"? ― хихикнул Питер, усаживаясь на ковер у кровати. ― Вопрос: кто их не любит? Хотя, я в общем-то не самый большой фанат. \Надо было соврать, чтобы он думал, что у вас есть что-то общее, дурила!\ Я больше люблю сопливые мелодрамы или старые хорроры с аниматрониками. А из комедий... разве что "офис" завоевал моё сердечко. Переживал за отношения Дуайта и Анжелы больше, чем за что-либо в своей жизни! ― усмехнулся Уэйд, усаживаясь напротив парня и хватаясь за первую попавшуюся коробку. ― Он же убил её кошку! ― возмущенно воскликнул Питер. ― То есть ты на стороне кисок? ― Это вопрос с подвохом?       Уэйд поднял глаза и наткнулся на насмешливый взгляд Питера. Тот смотрел на него бесконечные секунды, а потом опустил взгляд к детали, которую уже распаковал, и Уэйд заметил легкий румянец на его щеках. ― Без толстовки ты похож на Стива Джобса в этом бадлоне, ― улыбнулся он и потянулся за очередной деталью. ― Наконец я похож на умного человека, ― согласно закивал Уэйд. ― /Что, он даже не прокомментирует это зрелище? Его интересует только одежда?/ \Он вежливый, маленький щеночек, отстань! Хватит обсирать нам малину!\ Гарри Озборн возьмет меня к себе в компанию? Могу надеть очки, чтобы выглядеть ещё мозговитее! Хотя, это же всё стереотипы. Кстати об этом! Ты знал, что была женщина, которая косила под Стива Джобса? Она даже голос себе занижала, а всё ради того, чтобы научное сообщество воспринимало её всерьез. ― Конечно, я же смотрю новости. Она многих наебала, ― пожал плечами Питер. ― Так вот и я о чём! Если она смогла убедить всех, что её инновационные разработки изменят мир, то почему я не могу? ― восторженно воскликнул Уэйд, взмахивая руками. ― Потому что ты не наёбщик? ― с сомнением спросил тот. ― Но действительно ли я не наёбщик? ― кокетливо уточнил Уэйд, но Питер непонимающе захлопал глазами. ― О, да ладно! Это же отсылка на "Майти Буш"! /Не забывай, что не все люди располагают неиссякаемым количеством времени для просмотра всех сериалов и шоу мира, как ты./ Верно, ― бросил он, вздыхая. ― Жаль. /Чего тебе жаль? Что он не такой же тупой, как ты? Он же не просто так стал гением./ \Но действительно ли он стал гением?\ ― вкрадчиво вставил Жёлтый, и Уэйд прыснул от смеха. ― /Мы все умираем!/ \Но действительно ли мы умираем?\ ― Мне стоит ознакомиться с этим, чтобы понимать твои отсылки? ― М-м, думаю, мы это переживём, ― протянул Уэйд задумчиво.       Питер замер. ― А? ― удивился Уэйд. ― \Что такое? Что мы сказали?\ /Уэйд сказал "мы". Про него и Питера./ Оу. \Да уж. Оу.\       Он хотел было ввернуть какую-то самокритичную шуточку, чтобы сбавить градус, но парень уже копался в корпусе, прикручивая что-то маленькой отвёрточкой, подавляя смущенную улыбку. Не желая быть молчаливым наблюдателем, Уэйд предложил свою помощь. Конечно, он мог бы поработать комнатным радио, но не факт, что Питер выдержит его словесный понос. Поэтому Уэйд придерживал проводочки, подавал винтики, распечатывал упаковки, старался быть всячески полезным и хотя бы иногда замолкать.       Спустя часа эдак пол, когда Питер зашёл в тупик, потому что вентиляторы не влезали в корпус, в дверь постучали. Тётя Мэй принесла обалденно пахнущие квадратные коробочки, выдала палочки и уже было развернулась к двери, как вдруг встрепенулась и обернулась к Уэйду. ― Уэйд, я нашла эту фотографию! ― воскликнула она, засовывая руку в карман. ― Мэй! ― панически вскрикнул Питер, вскакивая на ноги. ― Давай в другой раз, ― сказал он, перешагивая через Уэйда. ― У меня осталось всего полчаса, мне уже скоро уходить. Так что прибереги все мои позорные фотки на следующую встречу, ― протараторил он, подталкивая её к двери. ― У тебя еда остынет, ― напоследок сказал он мягко и захлопнул дверь.       Уэйд прыснул. ― Мог бы быть и понежнее с этой леди, ― насмешливо проговорил он, оборачиваясь на Питера, возвращающегося на место. ― Это же не твой голый зад она хочет показать каждому своему новому знакомому, ― пробурчал он.       Уэйд улыбнулся. Он вообще много улыбался, когда Питер говорил. И когда был рядом. Белый сделал вывод, что им следует чаще общаться с новыми людьми, потому что их повседневное общество уже обветшало и плесенью покрылось ― так давно его не меняли. Ещё одним "ценным" наблюдением было замечание, что возможно сердечко билось бы поспокойнее, если бы они хотя бы иногда заводили беседу с другими привлекательными людьми. Что, возможно, они просто придумали то, что Питер был супермилымщеночкомсамымочаровательнымипрекрасным....       Но у того, похоже, был другой план. Питер, очевидно, решил раз и навсегда влюбить их в себя, раз перешагивая через скрещенные ноги Уэйда, он легко коснулся кончиками пальцев его уха. Ток тут же прошиб всё тело до самых пяток, вызывая мурашки, и Уэйду понадобилась вся выдержка, чтобы не вздрогнуть. Зато Жёлтому сдерживаться не пришлось... ― \Он нарочно! Он сделал это нарочно, клянусь! Я умираю, я буквально умираю, вы чувствуете, как подскочил пульс?\ Бля, ― выдохнул Уэйд. ― /Не то чтобы я сильно разделял эмоции Жёлтого, но... нас так давно никто не касался./ \То есть ты на моей стороне?!\ /Нет! Я никогда не на твоей стороне! Просто... я был бы не против, если бы он коснулся нас намеренно. Хотя, скорее всего это не так. Думаю, тут просто мало места./ \Или он хотел, чтобы так выглядело?!\ /Или мы придаем этому слишком много значения?/ \Да похуй! По-хуй! Я хочу, чтобы он трогал нас, смотрел на нас, хочу сидеть так близко, как только возможно.\ /То есть, даже не взаимно?/ ― ехидно ввернул Белый, и его вопрос повис в воздухе. ― \Д... д-да. Да, даже не взаимно,\ ― самоотверженно проговорил Жёлтый, и у Уэйда сжалось сердце.       Если уж Жёлтый так расчувствовался, то ему, кажется, пришла самая настоящая пизда.       Он осторожно поднял взгляд, стараясь рассматривать парня так, чтобы тот не заметил. Солнце уже потихоньку начинало ползти в сторону заката и теперь, спрятавшись за соседним домом, его лучи уже не проникали в комнату. Уэйд с тоской осознал, что время не стоит на месте. Что оно неумолимо летит вперёд, и скоро им придётся попрощаться. И если они успеют собрать компьютер, то... сможет ли он ещё под каким-то предлогом заманить парнишку на встречу?       Питер облокотился коленом на кровать, и старый матрас жалобно скрипнул под его весом. Он щёлкнул выключателем, комнату залил тёплый свет небольшого, настенного светильника, бросая рыжие блики на густые, каштановые волосы... на гладкую скулу, на длинные ресницы... ― /Почему я хочу сдохнуть?/       Уэйд сглотнул. ― Я сейчас, ― глухо произнес он, поднимаясь на ноги.       Он быстро покинул комнату, останавливаясь за дверью, чтобы перевести дыхание. Да, свалить на тот свет захотелось нещадно. Ведь если они не смогут быть рядом, хотя бы как друзья, то какой вообще нахер остается смысл вставать по утрам? ― /Всё это звучит нездоро́во,/ ― взволнованно пробурчал Белый. ― /Мы должны жить ради себя. Не веди себя так, будто вам предначертано было встретиться, потому что это не так!/ \Я думаю... Белый, сразу говорю, завали ебло ― я знаю, что это звучит по-уёбски, но ведь мы такие странные, хитровыебанные мудаки! Давайте делать скидку? Я бы... хотел, чтобы он был нашим соулмейтом. Очень.\ /Но мы едва знакомы,/ ― взмолился Белый. ― \Знаю! Знаю, поэтому и попросил заткнуться! Ты всегда выполняешь мои просьбы, а? Но ты ведь тоже ощущаешь это? Когда мы смотрим на него? Белый, не будь задницей, раскрой наши дивные глазоньки и свою чёрную часть душонки и пойми наконец, как мы его видим.\ /У нас одна пара глаз на троих, блять!/ \Но ты не видишь! Смотришь, но не видишь.\       Уэйду пришлось прикусить щеку, чтобы не втиснуться в дискуссию. Он безусловно понимал их обоих (было бы странно, если бы нет), но сейчас хотел заломить Белого. Хотелось, чтобы изнутри его не били противоречия, половинки сложились воедино и бились в одном ритме. Даже если это будет безответная любовь. Пускай.       Он вышел в гостиную, засовывая руку в карман и выуживая оттуда кошелек. Мэй сидела перед телевизором, скрестив ноги на диване, и удивленно обернулась, когда услышала шаги, не донеся лапшу из коробочки до рта. ― Вот, ― Уэйд протянул ей несколько сложенных купюр и настойчиво сунул в ладонь. ― Это за помощь. Питер всё равно не примет ничего взамен, ― пожал он плечами, улавливая укор в её взгляде. ― Это меньшее, что я могу сделать.       Он видел, что Мэй собралась было возразить и уже поднималась с дивана, поэтому быстро развернулся и ретировался. ― \Поправь бадлон,\ ― зашипел Жёлтый. ― /Не поможет./       Уэйд остановился перед дверью, устало вздохнув на реплику Белого, сунул руку под пояс джинс, аккуратно подсовывая выбившуюся кофту, и вошёл. Питер сидел там же, где он его и оставил, со смущенной улыбкой смотря в телефон. ― Ну что, Питер Старк, вы уже собрали ракету? ― кокетливо спросил Уэйд, усаживаясь на место. ― И отправил на луну, ― кивнул парень, откладывая смартфон на кровать, и поднял к нему взгляд. ― Надо попробовать засунуть вентилятор вот сюда, ― он указал пальцем в угол корпуса. ― Но будут мешать провода, так что тебе придётся подержать их вот так, ― с этими словами, он вдруг схватил его руку, прижимая чужими пальцами связку проводков. ― Сейчас прикрутим, и можно наконец поесть.       Едва слова о еде сорвались с его губ, как в возникшей тишине надрывно заурчал его желудок. ― Ха, похоже кто-то не кормит ботаников достаточно хорошо? ― фыркнул Уэйд, игнорируя визги Жёлтого в голове. ― Так значит: нет времени на хобби, как мы выяснили это в прошлый раз, а теперь ещё и на еду. Оказывается, быть умником не так уж и круто, да? Вот посмотри на меня, никаких мозгов нет, зато все сериалы пересмотрены, все ток-шоу обсосаны. Я уже могу выступать, как один из экспертов, которые высказываются в эфире! Ну, знаешь, типа: я считаю, что аниме пагубно влияет на детей, ― прогнусавил он. ― Они от этого тупеют и становятся жестокими. Вот такого типа эксперт. В этом, знаешь ли, тоже надо разбираться. Например, они никогда не говорят ничего полезного и опираются только на стереотипы и лженауку. Если скажешь что-то полезное, тебя отпиздят, ― убежденно кивнул Уэйд, послушно прижимая провода пальцами, пока руки Питера привинчивали болтики в опасной близости от его кожи.       Парень хихикнул. ― А какие хобби у человека с кучей времени? ― ехидно спросил он, будто бы уже зная ответ. ― Э-э... ну, как-то пять лет назад одна старая леди учила меня вязать, но я потом десять раз успел переехать и растерял все свои спицы и крючки. Да и вообще, с такими здоровенными руками мелкая моторика это... не самое реальное занятие. Самое сложное там, разобраться с пальцами, ― вдохновенно сказал Уэйд. ― Ха, так говорила моя знакомая Люси: "надо уметь работать пальцами". /Но Люси ведь... проститутка?../ Ну и что? Фраза то её! \Не говори с нами сейчас, ты всё испортишь, блять!\ ― испуганно вскрикнул Жёлтый. ― Ой. ― Почему не попробуешь что-то ещё? ― поинтересовался Питер, будто ничего не замечая. ― Нужен кто-то, кто научит, ― пожал плечами Уэйд. ― Конечно, за большие деньги мне никто не откажет, но всё равно... Предпочитаю работать один. ― Всё же есть на ютубе, ― предложил тот, поднимая к нему глаза. ― Если не хочешь ни с кем контактировать. ― \С тобой хочу. Прямо на полу. И на этой милейшей кроватке. И на...\ Кхм. Честно говоря, я так давно ничего толкового не делал, что уже забыл, что можно попытаться начать.       Питер поджал губы, понимающе кивая. Болтик выскользнул из его пальцев, укатившись куда-то под кровать. Он глубоко вздохнул, сунул отвертку в зубы и прижал голову к полу, всматриваясь в тёмную щель под матрасом. От вида обтянутой джинсами задницы пересохло в горле, и Уэйду пришлось сглотнуть прежде, чем продолжить болтать. ― На самом деле я думал, может стать художником? У меня ведь столько всего в голове происходит, закачаешься! А уж когда я... э-э... просыпаюсь, у меня такие сны, что Дали бы свои кисти съел без кетчупа! Вот у него был "сон, вызванный полётом"... осы? Или там, пчелы "вокруг граната, за секунду до пробуждения", а у меня будет "галлюцинации, вызванные сотым за вечер пробуждением, от мяуканья кошек, которых у меня даже нет". Вот что-то такое. Или там, "трёхэтажный автобус-единорог". Нарисую его, едущим прямо по планете, то есть как бы вид из космоса, и в окошках всякие классные людишки: Фрэдди Меркьюри, Опра, твоя тётушка, моя старушка Эл, рядом Кобейн и Зои Салдана. О, а на первом сидении, прямо за водителем, Пити Паркер с микроскопом, изучающий, из чего состоит грива единоробуса. ― О боже, ― рассмеялся Питер приглушенно, всё ещё шаря рукой под кроватью. ― Тебе не кажется, что это слишком поверхностное изображение меня? Ну, как стереотип. Откуда ты знаешь, может я гораздо больше люблю... печь пироги, а не заниматься наукой? ― Ну и где же мои пироги?! ― возмущенно воскликнул Уэйд. ― Пока что вижу только булочки, что, конечно, хорошо, но этим сыт не будешь. /Остановись прямо сейчас, я тебя умоляю./       Питер подскочил, звонко ударяясь затылком о деревянный борт койки. Чувство странного удовлетворения смешалось внутри Уэйда с желанием провалиться сквозь землю, что, вероятно, объяснялось его соседями по котелку. В этом был минус его шизанутости: двойственные чувства не просто терзали его, они действительно сильно проявлялись и рвали его сознание на кусочки. Из-за того, что голоса были лишь отражениями разных частиц его реальной личности, то их эмоции напрямую пролезали Уэйду в голову, наводя там ещё больший бардак. Для обычного человека подобная ситуация ― лишь час смятения, но для него это был сущий кошмар. ― Шуточки, это всё просто шуточки, пташка, не парься, ― быстро добавил он, пытаясь сгладить углы.― Как думаешь, существует ли вселенная, где я не говорю херню невпопад? \Точно нет.\ Соглашусь. В цитадели Уэйдов наверняка невозможно находиться. Все вечно болтают. \Думаешь, они все свихнувшиеся?\ Думаю, те, кто не сошёл с ума, сдохли. Ну, ты понимаешь. /Не хочу влезать в размышления, но... ты говоришь вслух. С нами./ Блять. ― Если в цитадели Риков были Рики-работяги и Рики-простые-ребята, и даже Рики-не-гении, то почему бы и Уэйдам не отличаться друг от друга? ― серьезно рассудил Питер, прикручивая найденный болтик. ― \Да! Да, сука, я его обожаю!\ /То, насколько спокойно он игнорирует твою ебанутость, даже пугает,/ ― настороженно проговорил Белый. ― \Разве это не повод, чтобы влюбиться?\ ― мечтательно добавил Жёлтый. ― /Повод включить подозревающего Уэйда./ \Завали, кислятина.\ ― Я знал, что должен был быть какой-то поп-культурный феномен, который не обошёл тебя стороной! ― торжествующе произнёс Уэйд, вскидывая вверх кулак. ― Если бы я не включился в тему, мне не о чем было бы говорить с друзьями пару месяцев так точно. Они помешались на "Рике и Морти" и постоянно делали отсылки, которые я не понимал. Так что пришлось уделить пару вечеров, ― улыбнулся Питер. ― Так ты думаешь, что в мультивселенной Уэйдов Уилсонов существует некая версия меня, которая закончила Гарвард? Потому что вспоминая мои школьные годы, я бы скорее склонялся к той версии, которая живёт на помойке. Но я всё равно думаю, что цитадель Уэйдов слишком экстремальное место, даже для меня. Я бы там всех поубивал нахуй. ― Почему ты думаешь, что это обязательно цитадель Уэйдов? Что насчёт Питеров? По-твоему я Морти? ― хитро спросил парень, защелкивая крышку корпуса. ― По соотношению возрастов ты, безусловно, Морти, ― кивнул Уэйд и задумался. ― Но по уму, конечно же, Рик. Хм. И я больше похож на того, кто захочет захватить мир. Ты слишком миролюбивый. Как и Морти С-137! \В этом Морти скрыта агрессия. Как думаешь, Пити тоже начнёт убивать в Судную ночь?\ Не думаю. Ты ведь не станешь узурпировать власть и резать людей на кебаб, даже при условии полной законности?       Питер покачал головой, улыбаясь, и потянулся за едой. Несмотря на воспоминания о прошлой встрече, Уэйд захватил палочками побольше риса и с готовностью сунул его в рот, игнорируя просьбы Жёлтого быть "поэлегантнее". Как он и ожидал, блюдо оказалось достаточно острым, и Питер, которому тётушка заказала то же самое, от неожиданности выпучил глаза и замахал руками. В какой-то момент у бедолаги выступили слёзы, а щеки заалели, и Уэйд посмеивался над ним, а сам думал, неужели он всё это время упускал это. Общение, дружбу. Возможность усесться с кем-то прямо на полу, сделать что-то вместе, говорить о чем только заблагорассудится, кушать, смеяться и не ждать ничего взамен. Провести вместе время, минутку за минуткой, чувствуя себя в незнакомом месте словно рыба в воде, будто бы в родном доме.       Последний раз он ощущал подобное с Несс, но это было совсем иначе: она так же пыталась завалить его в постель, как и он её. Но тогда он тоже с удивлением обнаруживал, что она не пытается использовать его, посмеяться над ним, или просто убить время с тем, кто боготворил бы её. Ванесса и правда любила его. У них было не так много времени, как казалось. Когда он потерял её, Уэйд вдруг понял, что были вместе они какой-то год ― не так уж и много для настоящих, зрелых отношений, ведущих к браку, детишкам и прочей шалупони. Но Несс сумела перевернуть всё внутри с ног на голову, убедить его, что никакое Уэйд не чудовище, что полюбить его можно, а потом... как-то он об этом позабыл. Да и как удержишь в голове, что ты нормальный человек, когда ты вырезаешь людей десятками, выискивая тварь, что убила любимую? ― /Но она не была нашей родственной душой./ \Но мы всё равно её любили, так ведь?\ /Да. Очень./ \Белый, я не хочу ни на что намекать...\ /Так и не намекай. Вся эта чушь про Питера сейчас не имеет никакого значения. Вы хотели быть ему другом? Ну так будьте добры, не рушьте последние социальные связи, которые мы имеем./       До этого, и до Эл с Визлом, у Уэйда были друзья только в начальной школе. Настоящие друзья. Потом была только дворовая банда, которой они собирались только для того, чтобы что-то сломать, испортить, избить кого-то или что-то в этом роде. ― /Вот тем более. Такими знакомствами не разбрасываются,/ ― проворчал Белый. Уэйд кивнул. ― \А как же ловить шанс любви?\ /Вы видитесь буквально четвёртый раз в жизни, Жёлтый. Кончай форсировать./ \Я лучше просто кончу.\ Не надо, ― буркнул Уилсон как можно тише.       Позже Уэйд вспоминал свой испуг от реакции Питера в тот день со стыдом. Казалось, парню действительно не было дела до того, как он выглядел. Он казался скорее смущенным, нежели напуганным или терпящим его через силу, что, конечно, тоже наводило шороху в голове Уилсона. Впервые за многие годы внутри становилось легко и светло, впервые он будто бы смог набрать полную грудь воздух, и имя Питера не переставало волновать голоса, превращаясь в блаженный шум в его ушах.       Когда они расстались спустя полчаса, и Питер выскользнул на крышу, облаченный в костюм Человека-паука, он и сам остановился на мгновение, вдыхая через нос по-осеннему свежий и немного прохладный воздух, будто бы вбирая в себя саму жизнь. Он прикрыл глаза и приложил ладонь к груди, где бешено билось сердце, наконец подгоняемое не ненавистью и яростью к Уэйду Уилсону, а чем-то совершенно иным. Чем-то, что он почувствовал в ту секунду, когда медсестра назвала имя его соулмейта, а он смотрел на новый оттенок на коже и не мог налюбоваться, ведь этот цвет означал перемену, тепло и счастье. Этот цвет был любовью, может будущей, но всё-таки любовью. И он был надеждой и придающей сил уверенностью. Питер впервые так отчетливо осознал, почему, вероятно, это не было ошибкой. Почему это могло быть судьбой.       Питер аккуратно оглядел улицу, наблюдая, как Уэйд отдаляется от его дома, и прикусил губу, против воли вслушиваясь в его едва уловимое бормотание, с вспыхивающим в мгновение чувством смущения понимая, что говорит он о нём. ― Умники вроде него обычно общаются с такими же умниками, ― расслышал Питер. ― Как он вообще мог быть непопулярным в школе?.. О, ну это многое бы объяснило, ― согласился Уэйд с кем-то в своей голове, а потом мягко рассмеялся. ― Точно-точно! И наша серая мышка Уилоу была симпатяжкой, а её всё равно гнобили.       Питер припал ниже к крыше, чтобы никто не смог его заметить, а потом и вовсе улёгся, откидывая голову на шершавый бетон. Его грудь часто взымалась, глаза смотрели сквозь небо, в никуда, а внутри теплилось и нежилось сладкое предчувствие.       Едва голос Уэйда стих достаточно, Человек-паук вскочил на ноги и в один прыжок достиг края крыши, а вторым пустился вперед, в пустоту. Рюкзак с вещами болтался за спиной, предусмотрительно оплетенный паутиной, чтобы нельзя было рассмотреть его в деталях. Где-то внутри звякнул мобильный, и Карен вывела уведомление на линзы маски. Питер прочел короткое сообщение от Неда, сообщающее, что он уже опоздал на начало, и, едва не врезавшись в фонарный столб, попросил ИИ отправить в ответ, что он уже находится в пути.       Человек-паук пересек Квинс, направляясь на Южный Манхэттен, и вдруг поймал себя на том, что не так уж и волнуется о своем опоздании в этот раз. Что его мысли где-то там, остались далеко позади, пока тело настойчиво неслось вперед. Он даже не следил за тем, куда летит, руки будто сами собой стреляли паутиной в нужном направлении. И вот он уже обогнул стеклянный гигант шикарного отеля, подлетая совсем близко к парку Маннахатта. Цепляясь за ограду автострады, проходящей на уровне второго этажа, Питер взлетел на посеревшую от пыли крышу проезжающего мимо туристического автобуса пробегая до кабины водителя и снова взмывая ввысь наконец уходя в последний поворот. Глаза забегали по узкому коридору Гувернер-лэйн, состоящего сплошь из небоскребов. Не находя хорошего места, чтобы переодеться, Питер приземлился на выступающий вперед угол одного из зеркальных небоскребов, и тут его суперслуха коснулось нечто странное. Вибрация проползла от кончиков пальцев к позвоночнику и до самого мозга. Волосы на руках и ногах тут же встали дыбом.       Он рвано оглянулся, чувствуя нарастающую тревогу. Уши уже не улавливали ничего, кроме странного скрежета, издаваемого будто гнущимся металлом, а затем... вскрики. Вскрикнули разом с десяток человек, но не возбужденно, не радостно, а совершенно определенно ошеломленно и испуганно. Мгновенно Питер сбросил с себя рюкзак, прилепляя его к крыше паутиной, и пустился на звук, с ужасом понимая, что тот идет из места, куда он только что так спешил.       Солнце клонило к закату, оно отражалось в небоскребах, наполняющих весь район, бликовало, било в чувствительные глаза. Суперслух забивали лишние звуки, доносящиеся с улицы, но через них отчетливо пробивался лязг, дребезжание и крики. Питер видел, как люди бегут, и ужас в их глазах нельзя было спутать с чем-то другим.       Человек-паук стремительно подлетел ко входу в здание, приземляясь на козырек над дверью. Оттуда тут же выбежало с десяток человек. Двое габаритных мужчин, по два метра ростом каждый, вели, прикрывая собой, человека, в котором Питер отчетливо узнал Нормана Озборна. Они ловко сунули его в машину, пригнавшую со скрипом колес откуда-то из-за угла, а сами рванули к другой, прикрывая головы руками.       Питер щелкнул по паучку на груди, и тот тут же отлепился, залетая в оконную щель за его спиной. ― Трое человек внутри нуждаются в срочной госпитализации, ― сообщила Карен.       Не выжидая больше не секунды, Человек-паук ворвался внутрь и прилип к потолку, оглядывая происходящее. Первое же, что он увидел ― гигантский огненный шар, подозрительно походящий на солнце, а перед ним сгорбившаяся фигура. Мужчина, обнаженный по пояс, стоял лицом к аппарату, сдерживающему колоссальную энергию, а на его спине, повторяя изгибы позвоночника, находилось нечто вроде экзоскелета с четырьмя металлическими клешнями. Питер уставился на него, ни черта не понимая. Каким образом этот человек оказался на презентации детища Отто Октавиуса?       Вопросы отпали, когда тот обернулся к нему. Это и был Отто.       Первым порывом было ― подскочить к нему и спросить, что происходит, узнать, чем он может помочь, но резкое движение сбоку отвлекло его внимание. Один из помощников в белом халате бросился к щиткам и панели управления у дальней стены, но ловкая клешня ухватила его за ногу, и тот рухнул вниз с оглушительным треском, когда его лицо врезалось в бетонный пол. ― НЕ ТРОНЬ! ― завопил Отто не своим голосом. ― Реакция стабилизируется!       Металлические листы, которыми были обшиты все стены, отрывались один за другим и стремительно летели прямиком в разрастающийся огненный шар. Клешни Октавиуса пытались удержать выбивающиеся всплески энергии, но те то и дело взмывали в воздух, цепляя стены и потолок.       Машину надо было вырубать.       Питер подскочил на потолок ближе к щиткам, куда были подключены толстые кабели, и с содроганием узнал в трупе женщины лежащей рядом на полу жену Отто, которая так часто выступала в его защиту в СМИ. Он выстрелил в провода паутиной и потянул что есть сил, но едва они начали поддаваться, как его сжало железной хваткой и откинуло прочь с такой силой, что тело врезалось в стену, выбивая из неё с десяток кирпичей. Отто обернулся к нему. В его глазах не было злобы, лишь страх. И скорбь. Он так яростно желал обуздать энергию, лишившую его самого дорогого, что ослеп, и его гениальный разум помутился. Кажется, Отто и правда верил, что ещё возможно что-то исправить, что есть вероятность победить, доказать всем правоту. Сделать так, чтобы смерть его Рози не была напрасной, а карьера и жизнь окончательно разрушенной.       Но энергетический шар за его спиной вновь выбросил кольцо, попадая прямо в основание черепа учёного. Всё его тело содрогнулось и бесконтрольно затряслось, будто через него пропустили сильный заряд. Это продолжалось бесконечные секунды, пока Человек-паук, снова подлетая к щиткам, тянул за провода. Те с треском вырвались, прямо с панелями. Дождь искр ударил Питеру в лицо, но он успел отвернуть его назад. Шар загудел и начал сжиматься, пока с оглушительным хлопком не исчез.       Тело Отто Октавиуса осело на пол. Он был без сознания.       Питер спрыгнул на пол, руки тряслись. Он уставился на разрушения, постигшие это помещение, и впервые действительно поблагодарил себя за отсутствие пунктуальности, ведь, кто знает, что случилось бы, если Человек-паук не оказался бы рядом?