/Белый/ \Жёлтый\
Серые, обветшалые стены покрыл зелёно-голубой пушок мха прямо поверх чёрных разводов опасной плесени. Из подворотен несло мочой так сильно, что запах окутывал прилегающую улицу метров на пять точно. Этот смрад мог перекрыть только мусор, развонявшийся на жаре, который не слишком охотно увозили службы. Адрес, указанный в конверте, привёл Уэйда не в самый благополучный район, но в нём он чувствовал себя едва ли не комфортнее, чем в каком-нибудь пафосном, многолюдном местечке. Дэдпул засел на крыше с биноклем около полудня. Теперь, когда время близилось к трем часам ночи, и его задница абсолютно онемела, приняв форму ящика, на который он уселся, голоса в голове лениво напевали, в усталости не способные уже ни на какие умные и не очень мысли. Рядом с ящиком возвышалась гора мусора: обертки от тако, упаковки из под чипсов и жестяные, пивные банки, несколько опустевших коробочек леденцов и палочек от чупа-чупсов. Сам для себя Уэйд решил, что когда прикончит бургеры, он отправится домой отсыпаться. Меченого видно не было и, вероятно, не будет. Он может оказаться на другом адресе, а тут, в Квинсе, появиться завтра. Или через неделю. Как ему припрёт. От нетерпения задёргалась нога. Уродливые губы прижались к очередной банке дешевого пива, от которого обычно людям сносило крышу, и Дэдпул почувствовал слабейшее головокружение ровно на секунду, затем его единорожий организм уничтожил яд и продолжил существовать в трезвом уме и светлой памяти. ― /И дрянных мыслишках./ Рука с биноклем упала на колени. Уэйд устало вздохнул, делая ещё один глоток. ― Знаешь, я вот всё думал: чего ж мы никак не сойдёмся с тобой, Белый? /А разве ответ не очевиден? Ты слушаешь этого придурка, а моё мнение отличается от его. Жёлтый тебе всё науськивает какие-то влажные мечты, галимые, лживые фантазии, а их слушать куда приятнее, чем горькую правду./ \Прошу прощения?\ ― несмело возразил Жёлтый. ― В каком-то смысле он прав. Просто ты, Белый, сухарь. Самая моя рациональная и вдумчивая сторона. Ты, можно сказать, мой внутренний социопат, бесчувственный, холодный, как ледяные яйчишки Старка... \Особенно теперь...\ О господи, ― прыснул Уэйд. ― Жёлтый, не мог бы ты соблюдать приличия и не потешаться над трупами? \Ты этим шестнадцать лет занимаешься.\ Так, блять, не перебивай меня! Я говорил серьёзные вещи. Его глаза оглядели надоевший городской пейзаж. ― Жёлтый ― мои эмоции, поэтому я с ним и согласен. /Как я и сказал, ты слушаешь Жёлтого, потому что он преподносит тебе ложь в красивой упаковке и убеждает, что там завёрнут алмаз, а не конский навоз./ Разве в нашем случае самообман не является единственным способом выжить? \Эй, я думаю, Белый не дал бы тебе пропасть! Ты стал бы лучшим киллером, которого только можно было бы нанять!\ Я и так лучший. /Нет, чувства тебя портят./ Ещё раз будешь противоречить самому себе, я поставлю "Принцессу невесту" на повтор и буду смотреть, пока кровь из ушей не пойдёт, ― пригрозил Уэйд, раскрывая бургер и уверенно засовывая в рот большую его часть. ― Шначала ты пвифыфаешь... /Господи боже, прожуй сначала, а то меня стошнит./ \В этой голове и так много блевотни, спасибо,\ ― Уэйд наскоро заработал челюстями и громко сглотнул. ― Я говорю, ты призывал меня сам же обратиться к чувствам, когда мы недавно устроили тусовку с огнеметом из "Однажды... в Голливуде", хотел, чтобы я вспомнил свои старые убеждения, подсовывал в голову дерьмо про Несс, а теперь говоришь, что если бы не чувства, я был бы лучшим убийцей, чем сейчас, ― возмущенно проговорил он, всплеснув руками. Белый возмущенно молчал. ― \Он так-то прав.\ /Ой, а ты вообще не лезь, блять! Тогда, вероятно, нам нужно заняться чем-то другим?!/ Это ещё с чего вдруг? ― удивился Уэйд. ― /Вот уж не знаю, надо спросить вас с Жёлтым./ Прикончив последние два бургера и пиво, Уэйд с трудом поднялся на ноги и, разминая затекшие конечности, принялся запихивать мусор в пакет из-под еды. ― \Потому что даже киллеры не должны быть свинюшками! Ура экоактивистам! Ура науке!\ Потихоньку хихикая, Дэдпул закинул пакет за плечо и выпрямился, потягиваясь в разные стороны. Давненько у него не было таких длинных сессий слежки. Вдруг поблизости от места, от которого он не отрывал взгляд последние пятнадцать часов, показалось странное движение, видное издали даже без бинокля. Уэйд замер, вглядываясь в нечто странное. О, да это же... ― \Доктор Хуеног из новостей,\ ― удивленно прошептал Жёлтый. Человек в плаще, зависший в воздухе на механических клешнях, используемых вместо ног, прошёл по крыше, где была указана база Фиска. Одна из железных хваталок агрессивно вцепилась во что-то и подняла высоко над землей. Нечто отчаянно забилось в плену и оказалось человеком. Уэйд с предвкушением прижал бинокль к глазам, с интересом всматриваясь в происходящее. ― \Жаль, мы не прикупили попкорн. Кто вообще выходит на дело без попкорна? А вдруг началась бы перестрелка?\ Да, но мы пятнадцать часов пялились на полное ничего. Клешнерукий выкинул человека далеко за пределы крыши, и до Уэйда тихо донесся его, скорее всего, предсмертный крик. Доктор Осминог двинулся ко входу в здание, вгрызаясь в стены новообретенными конечностями, и, спустившись, бесцеремонно ворвался внутрь, пропадая из виду. Уэйду понадобилась ровно секунда на раздумья, и вот он уже вовсю карабкается с крыши на крышу, приближаясь к месту событий. Правда, жаль он не взял попкорн.***
Человек-паук копался в своем телефоне, битый час настраиваясь на нужную частоту. Он болтал ногами в воздухе, а где-то под ними, далеко внизу, кружились туда-сюда патрульные машины. Были определенные плюсы в том, что у Человека-паука появился "навигатор", ― Нед сыпал идеями не переставая, и среди них действительно иногда находилось что-то стоящее. Наверное, додуматься подслушивать переговоры полицейских было не так уж и сложно, но в последнее время Питер так устал, что решал проблемы по мере их поступления, а не смотрел наперед. Что ж, почти за каждым героем стоит некто, кто поддерживает его на пути, и наверное, ничего страшного, что и у Питера появился кто-то, от кого можно не прятаться. Нутро предательски молчало, не высказывая никаких опасений. Для их сожительниц, Питер был на ночной подработке на складе (сначала, они с Недом хотели соврать что-то про бар, но справедливо рассудили, что эти две оторвы обязательно напросятся сходить туда). ― На пересечении Джуэл-стрит и сто шестьдесят четвёртой ― проникновение на частную территорию, ― вдруг послышался женский голос в наушниках. И это была не Карен! Наконец. Питер вздрогнул и поспешно сохранил нужную волну, будто это рыба, что могла сорваться с крючка. Слава богу, этот вызов не звучал как-то особенно угрожающе, потому что Человеку-пауку в том районе не особенно нравилось пролетать ― никакого пространства для манёвра, все дома довольно низкие, никаких тебе небоскребов. Следующий адрес звучал более серьезно, и Питер, не медля ни секунду, отправился туда, предотвратить вооруженное ограбление. Копы не были рады его видеть. Они вообще редко реагировали адекватно. И несмотря на то, что Человек-паук за пару мгновений выполнил их работу, на которую у них ушло бы в три раза больше времени, да ещё и без ущерба для окружающих, они всё равно взяли его на мушку и пригрозили засадить за решетку вместе с тем хмырем, которого тот секунду назад опутал своей паутиной. ― Вас что, лишают премии за то, что ловите преступников не вы, а я? ― наигранно возмущенно воскликнул Питер, спуская связанное тело ниже к земле. ― Иисус, я за вас и так почти всю работу делаю, а вы ещё и угрожаете мне! Эй, а какая прибавка за мою поимку? ― хихикнул Человек-паук, привычно устроившись на фонарном столбе. Один из полисменов пустил предупредительный выстрел в воздух. ― Да ладно, я просто спросил. Наскоро убравшись оттуда, Питер попросил Карен подключиться к найденной им волне и пустился дальше в город, на свой привычный ночной патруль. Забавно, как после той заварушки с Мистерио, СМИ раскрутили тему его мнимого злодейства, сделав для большой части ньюйоркцев из Человека-паука "неоднозначную" и "подозрительную" личность, как они сами говорили. Никто, конечно, не верил всерьез, что он способен на какое-то умышленное преступление, но с языка на язык так и перескакивали байки о том, как тот спёр чей-то велик или съел чужую еду в макдональдсе, прикрываясь тем, что им всё равно никто не поверит. Это, конечно же, не было правдой. Питеру казалось, что он слышал нечто подобное про Билла Мюррея, а с распространившим свои щупальца интернетом, нечего было удивляться, что такие истории липнут с одной известной личности на другую. Всё это начал "Дейли Бьюгл". Их главный редактор Джона Джеймсон питал к Пауку особую "любовь", то и дело высказываясь о нём самым паскудным образом. "― Может, у него какая-то проблема с членистоногими? ― подумал Питер, как раз разглядев их главный офис на горизонте. ― Детская травма? Пауки заставляли танцевать степ?" Он хихикнул себе под нос, подумав, что такое предположение наверняка понравилось бы Уэйду. ― Альфа один, к вам направляется Отто Октавиус, приём, ― вдруг послышалось в ушах. ― Принял, ― ответил другой голос. ― Ничего не предпринимайте. Ведите наблюдение, ― строго приказал первый. ― Огонь открывать только при нападении на сотрудников или гражданских. ― Принял, ― снова ответил второй. ― Карен, можешь вычислить местоположение? ― спросил Питер, спрыгивая с чьего-то балкона, куда приземлился ещё мгновение назад, чтобы хорошо расслышать переговоры. Было четыре утра, и на горизонте уже виднелась бледная полоса света. Ещё час, и улицы покроются утренним туманом, небо станет нежно-голубым, и солнце выглянет вдали. Питеру Паркеру стоило бы вернуться домой. Конечно, стоило бы, ведь он не хотел вылететь из университета. Но Человеку-пауку нужно было проконтролировать, что обезумевший учёный со стальными клешнями не навредит невинным жителям. Да и вообще... Какая у него, чёрт возьми, цель? Доктора Октавиуса то и дело видели, передвигающимся по городу, но пока он не наносил особого ущерба, кроме трещин на асфальте. После его побега из клиники, любое его появление вызывало у людей страх, да и его новый аксессуар выглядел довольно пугающе, но Питер всё ещё не верил, что он способен творить зло. Ему нужно было разобраться. Понять. Карен вывела адрес отделения полиции, которая патрулировала в районе, где видели доктора Осьминога, и Человек-паук отправился туда, изо всех сил прислушиваясь к голосам, к шорохам, к стукам и скрежетам. В один прыжок он перемахнул через крышу банка и прилип к застекленному боку соседней высотки. Внизу были припаркованы три полицейских машины, и мерцание их проблесковых маячков сверкало то тут, то там в чёрных окнах. Отто Октавиус уверенно продвигался по центру дороги, перебирая механическими щупальцами, словно ногами. Его глаза закрывали тёмные, прямоугольные очки, на голых плечах висел длинный, широкий плащ, а ноги укрывали те же простые чёрные брюки, что были на нём в день презентации. Основание клешней опоясывало его полный живот мёртвой хваткой. Полицейские стояли у своих машин, внимательно наблюдая за приближающейся фигурой. Их руки напряженно зависли у пояса, готовые в любой момент открыть огонь. Человек-паук аккуратно пополз вниз по зданию и, похоже, до сих пор оставался незамеченным. Отто пересёк последний перекресток, разделяющий его с хранителями правопорядка, и остановился чуть поодаль, неотрывно глядя на шестерых крепких ребят, едва уловимо напрягшихся под его пристальным взглядом. Кончики пальцев, прилипших к холодному стеклу, зазудели от странного предчувствия, и Питер замер, словно неживой, пытаясь понять, что вызывает это чувство, почему по позвоночнику поползли щекотные мурашки. Он быстро осмотрел дома вокруг, выискивая причину беспокойства, но глаза снова прилипли к происходящему внизу, как вдруг... до него донёсся до боли знакомый голос. Волосы на руках встали дыбом, и Питер задохнулся. Он резко дёрнул головой к крыше дома через дорогу и заметил едва-едва торчащую красную макушку, прячущуюся за парапетом. Словно сквозь толстые стены он услышал, что Отто Октавиус заговорил, а в голове только отражался эхом приглушенный смех и тихий бубнеж, наверняка адресованный голосам. Питер с трудом заставил себя отвернуться и, как оказалось, как раз вовремя, чтобы заметить, как трое полицейских сразу резко поднесли руки к кобурам, ещё один потянулся к рации, и ровно в ту же секунду две металлических руки рванули вперед в молниеносном броске, хватая двоих за шеи. Питер тут же отпрыгнул от стены, притягивая себя к вывеске банка. Доктор Осьминог тотчас обернул к нему своё лицо, исказившееся от гнева, и изуродованный гримасой рот выплюнул: ― Вот и он, ― его голос прозвучал непривычно враждебно и агрессивно. Совсем иначе, чем у Отто, которого он знал. ― Ты-то мне и нужен, Паучок. Кличка сорвалась с его языка презрительно. Человек-паук выстрелил паутиной в обе клешни, что сжимали шеи мужчин, и, сильно оттолкнувшись от стены, перелетел Осьминогу за спину, отдергивая их за собой. Он слышал, как полицейские повалились на землю, и ему только и оставалось, что надеяться, что они остались живы. Питер быстро обернулся, вновь цепляясь за клешни, стягивая их у Отто за спиной, чтобы связать. ― Зачем это я тебе понадобился? ― воскликнул Паук. Он намеренно называл его неформально. Нечего церемониться с преступником. ― Неужели, ты такой обидчивый? ― усмехнулся он, сцепив две паутины вместе. ― Всего лишь разок не дал тебе уничтожить город, а ты уже хочешь отомстить? Вы, злодеи, такие мелочные. Тут его с невероятной силой бросило вперёд, и паутина с хлопком разорвалась на части. Отто, до этого держащийся на щупальцах в воздухе, плавно опустился на землю, и все его четыре механических руки взметнулись в воздух, готовые схватить Паучка и разодрать на части. Питер, едва удержавшийся на ногах, встал в боевую стойку и, резко притянув к себе крышку люка, размахнулся Осьминогу в голову, но её перехватила одна из "рук". Лишь мгновение спустя до него дошло, что тем самым он мог его убить. У Отто ведь вроде не было суперсил? Только клешни и до странного помутившийся рассудок. ― Я не злодей, ― надменно пророкотал голос мужчины. ― Ты ещё увидишь, какое добро я сделаю для всех вас. С этими словами на Паучка резко устремились все четыре щупальца, два из которых успели ухватить его за плечи, пока он уворачивался от остальных. Питер выстрелил с одной руки в фонарный столб, со второй ― в железный козырек над каким-то магазинчиком и, едва дотянувшись, прицепил другие концы к сжимающим его тискам. Стальной капкан стремительно сжимался, пока он изо всех сил пытался оттолкнуть клешни от себя. Отто приблизился к нему, склоняя голову на бок. ― Ты лишь цена великой цели. Не больше, чем разменная монета. ― Поэтому ты шёл к банку? Недостаточно монет? ― фыркнул Паук. ― Но ты для меня лишь очередная проблема. Мелкая помеха, ― распалённо выпалил Питер и резко толкнул обеими ногами Осьминога в грудь, больно ударившись пятками о стальной пояс. ― Для меня ты не стоишь ни цента. Он остервенело ударил Отто в скулу, отдаленно осознавая, что уши тронул неприятный, громкий хруст. Он замахнулся снова, но его руку опять оттолкнула клешня. Человек-паук закружил вокруг Доктора Осьминога, облетая его по кругу, то и дело цепляя его паутиной то за плечо, то за ногу, привязывая её ко всему недвижимому, что попадалось на пути. Щупальца двигались удивительно слаженно и организованно, и Питер подумал, что же управляет ими? Искусственный интеллект или мозг Отто? Едва учёный оказался распят посреди перекрёстка, Человек-паук отпрыгнул на стену и вдруг услышал, как кто-то присвистнул. Он резко обернул голову на звук и увидел Дэдпула, сидящего на парапете и болтающего в воздухе ногами. Тот одобрительно заулюлюкал и потряс в воздухе кулаками, словно болельщица помпонами. Полицейские открыли огонь по забившемуся в путах Отто, и грохот их выстрелов сотряс относительную тишину, сохранившуюся во время их с Пауком схватки. Одна за другой нити паутины лопались, высвобождая щупальца и ноги Осьминога. Питер запускал в него всё, что видел: мусорные контейнеры, кашпо с цветами с веранды кафе, люки, невысокие столбы, но всё без толку. Вновь свободные клешни отталкивали летящие в них вещи с удивительной ловкостью, попутно стараясь встать на пути града непрекращающихся пуль. Но Питер видел, что три пули уже достигли цели, и раны на руках Октавиуса кровоточили, заливая серый асфальт. Доктор Осьминог бросился прочь, подбираясь к высотке, на которой ещё недавно прятался Человек-паук. Тот выстрелил ему в спину паутиной пытаясь удержать его, но щупальца перехватили её и резко потянули на себя, сбрасывая Паука на землю. Плечо, щиколотку и грудь у самого плеча пронзила практически одновременная резкая боль, и Питер, не удержавшись, вскрикнул, от неожиданности выпуская паутину из рук. Он повалился на асфальт и быстрым взглядом окинул пулевые ранения. Лишь после этого обстрел на мгновение прекратился, затем снова зазвучав, но теперь вслед удирающему Октавиусу. Человек-паук поднялся на ноги и побежал, как мог быстро, следом, выстреливая с двух рук в стеклянные окна, там и тут теперь пробитые металлическими клешнями доктора Осьминога. Он резко притянул себя к зданию, но, прилипнув, взвыл от боли. Питер чувствовал, как у согнутого локтя собиралась лужа крови. В голове загудело. Он поднял голову к удаляющемуся ввысь человеку и беспомощно уткнулся лбом в стекло, тяжело дыша. Собравшись с силами, Паук выстрелил здоровой рукой вверх и, прицепившись, пошёл по боку здания, словно по земле, наматывая паутину на кулак, но тут ему в след донёсся крик: ― Сдавайся, Паутинник, ― это кричал один из копов, направлявших на него своё оружие. ― Ты арестован! Спускайся на землю! Питер откинулся на вертикальную поверхность, оглядывая тонущих во тьме полицейских словно сквозь туман. Икроножная мышца пульсировала, пока рана выплевывала кровь, оставляя за собой бордовую полосу на окне чьего-то офиса. Осьминог был так высоко, что его силуэт терялся во тьме. Не успеет. Человек-паук не успеет его нагнать, как бы ни пытался. Питер перевел глаза на соседнее здание. Дэдпул уже стоял на обеих ногах, пристально глядя на него. Паук отлепился от стекла и медленно пополз к торцу здания, и тут они снова открыли огонь. Паучье чутье из последних сил откидывало его с траектории полёта пуль, и те со звоном врезались в стёкла. Но вдруг они все как один вскрикнули: зло, угрожающе. И вовсе не ему. Питер повернул голову и увидел, что полисмены спрятались за машинами, и теперь ведут перестрелку с Дэдпулом, который стоял на парапете, не прикрытый ничем, в идеальной боевой позиции, и выпускал одну меткую пулю за другой. ― Серьёзно, парни? ― возмущенно воскликнул он, всплеснув руками, когда пришло время перезарядиться. ― Думаете, сами одолеете Хуенога? Чертовски амбициозно! Вашу бы самоуверенность пустить в политику! Может, с вашей жаждой справедливости, вы наконец вытащите нашу страну из этого сморщенного, старушечьего очка? Питер полз по стене, подбираясь к месту, откуда легко мог перемахнуть на соседнюю крышу, и тихонько хихикал. В этот раз он с Дэдпулом был чертовски согласен. Глубоко, медленно вздохнув, Питер выстрелил паутиной в будку на крыше у Уэйда за спиной и прыгнул. Мимо него пронеслась единственная неуверенная пуля, мгновение, и он приземлился на бетон, тут же падая и перекатываясь через голову. Он остался лежать, сжимая зубами нижнюю губу. Бывало и хуже. Приятного, правда, всё равно маловато. ― Эй, кто это тут у нас? ― восторженно воскликнул Дэдпул, спрыгивая с парапета. ― Неужели, тот самый Паучок, с которым мы думали уже никогда не увидеться? ― Мгх-м-м... взаимно, ― пробормотал Питер, наивно ожидая момента, когда боль отступит. ― Разве ты не уворачиваешься от пуль? ― буркнул Уэйд, опускаясь рядом на колени. ― Даже от моих увернулся, а я, простите, не какой-то хер со значком в кармане. Я, знаете ли, профи... ой, Белый, да кто их там, блять, учит вообще? Человек-паук приподнялся на локтях, тут же выпрямляя руку, которую пронзила резкая боль, едва он напряг мышцы. ― Ну, что же, незачем маленьким паучкам умирать, ― живо продолжил Дэдпул и закинул здоровую руку Питера себе за плечо, практически заботливо поддерживая его под лопатками. ― Они делают много хорошего: ловят противных букашек в свои сети, чистят наш дом от срани. Питер пораженно уставился на него, пока Уэйд бережно поднимал его на ноги, взваливая себе за спину, и даже на мгновение забыл про боль. Суперслух улавливал быстрые, аккуратные шаги, приближающихся к зданию копов. Нужно было убираться оттуда. ― Главное, воздержись, Паучок, и не тычь мне членом в спину, а то я ведь не джентльмен, могу и наброситься, ― воскликнул Дэдпул, но Питер понял, что он не серьезно. Ну, он надеялся. ― Вообще, сама госпожа судьба свела нас этой ночью, ― философично произнес Уилсон, подходя к противоположному краю крыши. Оттуда, слава богу, можно было без проблем перебраться на соседнюю. ― Есть кое-какие новости. Кхм... дай мне подержать интригу, сучка, ― пробормотал он тихо. Питер уткнулся подбородком ему в плечо и мягко улыбнулся. ― Ты ведь никого не подстрелил? ― вдруг спросил он. ― Что ты, Паучок, как я могу?! ― оскорбленно вскрикнул Дэдпул и зашагал дальше, насвистывая что-то под нос. ― Зачем ты следил за Осьминогом? ― поинтересовался Человек-паук, едва успевая переставлять ноги. ― Терпение, малыш. Питер вспыхнул и, кажется, даже задержал дыхание. Голос Уэйда с самой первой встречи взбудоражил его, пуская мурашки бежать по спине, но когда он произносил им такие слова... даже если он не имел в виду ничего такого, всё равно, они пробирались под кожу, наливая вены огнём. ― Чего это я малыш? ― решил поддразнить его Питер. ― Ты же не знаешь сколько мне лет. ― Будь тебе хоть шестьдесят, Паучок, но ты всегда будешь малышом просто потому, что весишь, как ёбаная десятилетка, ― покачал тот головой, спускаясь по пожарной лестнице на землю. ― Надеюсь, ты всё же помоложе, конечно, а то все эти секси-картиночки на пинтересте окажутся чертовски ложными. О, нет, Жёлтый, вот это уже совсем пиздец... Тебе же точно есть восемнадцать? ― спохватился Уэйд, спрыгивая на асфальт. ― Есть, ― улыбнулся Питер, закусывая нижнюю губу. ― А тридцать есть? ― Нет. И больше ничего не скажу, ― ответил он, не в силах оторвать взгляд от маски, обтягивающей затылок. ― Пусти, я могу идти сам. ― Если я захочу, чтобы мы шли тридцать ебаных лет, то обязательно так и сделаю. Так что ты уж пристегни ремни и терпи. Ты же не хочешь быть застигнутым с кем-то вроде меня в обнимку, ― куда серьезнее ответил Дэдпул и ускорил шаг. ― А если я захочу, чтобы ты истек кровью, то выберу способ поизысканнее. Ух-х, это уж точно, ― хищно прошипел он тише, шумно сглатывая. Питер чуть отстранился, и улыбка сползла с его лица. Никогда нельзя забываться, точно, иначе реальность как всегда застигнет врасплох и ударит по башке нежданно, негаданно. Долгое время Дэдпул трепался ни о чем, так что Питеру было даже нечего добавить. Он рассматривал утренний город, убаюкивающе раскачиваясь в такт чужим шагам. Уэйд закинул его тело чуть выше, и теперь ему не приходилось перебирать ногами, и он свободно висел у него за спиной. Не зная, куда его несут, Питер был удивительно спокоен, хотя иногда его и посещала мысль, что, вероятно, зря. Дэдпул уже проговорился, что не против пустить ему кровь, так что кто знает, что ещё у него на уме. Уэйд в свою очередь болтал с голосами в голове о новом шоу талантов по тв, даже как-то странно горячо споря (будто не с самим собой, ей богу), что новая участница Никки пытается косить под Мадонну, а её никто, по словам Уилсона, заменить не может. В какой-то момент Питеру начало становиться плохо, он уронил голову на крепкую спину, и монолог тут же прервался. Чувствуя, что он проваливается в сон, Питер не стал противиться ― вероятно, это единственное время сегодня, когда ему удастся вздремнуть, ведь времени было уже слишком много. Кто знает, сколько им ещё так идти. Но к счастью буквально через десять минут Дэдпул остановился у старого пошарпанного здания, слегка встряхнув Питера, что тут же его разбудило. Он оглядел входную дверь, которая выглядела так, будто прошла афганскую войну, и начал мысленно молиться о том, чтобы внутри не оказался кабинет Джека Потрошителя, и что он вообще сегодня доберется до дому. ― Ну вот, Паучишка, мы и пришли, ― радостно известил Дэдпул, открывая дверь. Судя по запаху, они оказались в доме престарелых, потому что Питер прекрасно знал, что так пахнут капли для сердца и цикорий. На диване, стоящем прямо в центре комнаты, лежала стопка отглаженных вещей в мелкий цветочек и сверху пара чёрных очков. ― Ты что, вломился к какой-то старушке? ― подозрительно спросил Питер, заглядывая в маску, словно надеясь прочесть сквозь неё эмоции Уэйда. ― Ай-яй-яй, какой ты ненаблюдательный, малыш, ― цокнул языком Дэдпул, подходя к этому самому дивану и укладывая на него героя. ― Я ведь открыл дверь этим самым ключиком, ― он помахал в воздухе связкой ключей. ― Ты думаешь, я геронтофил и мне все бабули района открыли свои двери? Я тут живу со своей славной соседкой слепой Эл. Она много пукает и ругается, как отъявленный бандюган, но зато благодаря ей тут хотя бы иногда появляется нормальная еда! Питер с интересом оглядел интерьер. Сквозь щель между занавесками на единственном окне пробивался первый солнечный луч, освещая кухонный стол, заваленный коробками из-под пиццы и десятком грязных тарелок. Напротив ― небольшая дешевая кухонька, вроде той, что была и у Питера дома. Перед диваном новый телевизор, явно не из дешевых, а между ними журнальный столик, с которого Дэдпул одним резким взмахом смахнул всё содержимое, включая очечник и жестяные бутылки из-под пива. На некоторое время Дэдпул исчез в комнате за спиной Питера, возвращаясь с объемной коробкой с красным крестом. Он с грохотом поставил её на столик и принялся рыскать внутри в поисках нужных вещей. ― Что ж, тебе понравится то, что я хочу тебе рассказать, ― живо начал он, выуживая вату и бинты из коробки. ― Я получил заказ на одну крупную рыбу, которая уже однажды насолила мне, после того, как мы с тобой, Паучок, сорвали кое-кому сделку... ― Фиск? ― пораженно ахнул Питер. ― Его шестёрка, ― покачал головой Дэдпул, выкладывая на столик пинцет и спирт. Затем он вдруг замер и кинул короткий взгляд на Паука. ― Ты э-э... не мог бы отвернуться, пока я тут тебя спасать буду? ― Чтобы ты мне почку под шумок вырезал? Нет уж, спасибо, ― фыркнул он в ответ. Уэйд шумно вздохнул, а потом вдруг сорвался и понёсся в другую дверь, где, как предположил Питер, находилась ванная. Вернулся он уже сменив свои кожаные перчатки на голубые медицинские, и Питер вдруг со стыдом осознал, что тот вовсе не собирался его убивать, ― он лишь хотел спрятать свои руки, которые пришлось бы оголить для проведения такого ответственного мероприятия, как копание в чужом теле. ― В общем, я весь день сидел на адресе, ― продолжил Дэдпул как ни в чем не бывало. ― Всю жопу отсидел, ей богу. Уже собирался уходить и, что же ты думаешь, малыш, вижу подозрительно знакомую херню ― этого ебаного доктора Осьминога, или как там его кличут! Ровно по одному из адресов, которые мне выдал заказчик. Кстати, могу тебе стрельнуть парочку за интимные фотки в маске Паучка, ― пророкотал он полушутливо, обливая спиртом руки и пинцет. ― Сейчас немного пощиплет, лапушка, ― заботливо прокудахтал он и, щедро плеснув спирта на свернутый кусок бинта, принялся обрабатывать края раны на ноге. Питер едва удержался, чтобы не заорать, лишь громко, протяжно застонав сквозь сжатые зубы. ― Так вот, я подобрался поближе, и оказалось, он и наш любимый и неповторимый амбал в сговоре! Я решил проследить за ним, ― сказал Уэйд и аккуратно запустил пинцет в рану. ― Хотел разузнать, где он обитает, может собрать какие-то сведения, зачем ему брататься с Фиском, ― он захватил пулю и бережно извлек её, что, в общем-то, не очень помогло Питеру. Он откинул голову на подлокотник, до боли прикусывая губу, и задержал дыхание. ― Ну-ну, малыш, сейчас всё пройдет, ― проговорил Уэйд, прижимая вату к кровоточащей ране. ― Сейчас твоя паучья регенерация остановит этот водопад и всё у нас будет хорошо. ― Я не тупой, ― прорычал сквозь зубы Питер. В глазах уже летали звездочки. ― Так вот, там-то, по дороге мы и наткнулись на тебя, Паучок! ― Дэдпул ощупал красно-синий костюм и в замешательстве замер. ― Малыш, мне бы задрать эту красоту как-то. Питер с трудом поднялся и, нащупав практически вслепую из-за тумана в глазах низ штанины, сильно рванул ткань в разные стороны, разрывая её до самой раны. Затем он рухнул обратно, благо что под спиной была подушка, слегка смягчившая падение. ― О, так он слитный, ― беззаботно отметил Уэйд и принялся за перевязку. ― В общем, я вот что решил: насколько я понял из всего, что смог услышать, этого парня не интересуют пресловутые злодейства, а сам он, насколько я знаю, учёный. ― Д-да... я вырубал его установку в тот самый день, ― прохрипел Питер, закрывая глаза. ― Слышал об этом, ― кивнул Дэдпул. ― Помнишь, он сказал тебе, что сделает всем добро? Так вот, я думаю, что он хочет сделать что-то, ― многозначительно произнес он, ― научное, какую-нибудь штуку. А Фиск ему нужен, ну, вроде как спонсор или поставщик. ― Он может захотеть повторить эксперимент. Этого нельзя допустить... ― Ты упускаешь суть, малыш. Тебе не показалось странным, что он тебя искал? Типа... нахуй ему ты? Как ты сам заметил, ты лишь однажды помешал ему, и это не похоже на повод для мести. Соответственно, у него другой мотив. И вот тут мы вспоминаем те наши с тобой вылазки, где мы оба раза знатно поднасрали Фиску в утреннюю кашу. Закончив с ногой, Дэдпул пересел ближе к лицу Паучка, и принялся повторять всё то же самое с раной на руке. ― Что-то мне подсказывает, что мы с тобой и правда просто плата за то, что Фиск ему даст. Но меня он пока не ищет, потому что, очевидно, ещё сам не знает, что со мной сделать. Убить-то меня не получится, ― рассуждал Уэйд, пока Питер извивался под ним, как уж на раскаленной сковородке. Он может и ответил бы что-нибудь, но не мог. Несмотря на то, что с первой секунды он знал, что ранения не смертельные и он точно это переживет, но даже с повышенной выносливостью и болевым порогом покруче, чем у обычного человека, в глазах предательски темнело. Вероятно, такое долгое путешествие до квартиры Дэдпула сказалось на количестве потерянной крови. Но ничего, Питер знал, что скоро его организм более-менее придет в норму. Он ненавидел пулевые ранения. Перед глазами даже спустя три года были угасающие глаза дяди Бэна, которые так стремительно теряли жизненный свет, и ужасная, кровоточащая рана на его животе. Вот, значит, что он чувствовал, когда умирал. Такая боль его сковывала. А Питеру уже тогда это было как с гуся вода! Что же ему стоило остановить того парня, схватить за болтающуюся лямку сумки, набитой чужими, грязными деньгами? Принять эту злополучную пулю в себя? Против воли Питер слабо всхлипнул, крепко зажмурив глаза. ― Ты же не расклеился, Паучок? ― удивленно спросил Дэдпул, остановившись. Тот в ответ помотал головой. ― Надо было догнать его, ― разбито прошептал Питер, отворачивая голову к спинке дивана. Уэйд вдруг приложил бинт к ране на плече, обрабатывая края, и Питер, не сдержавшись, громко вскрикнул, тут же зажимая свободной рукой рот. ― Прости, ― выдохнул он. Вдруг дверь у Уэйда за спиной с грохотом отворилась, и на пороге оказалась древнейшая из древнейших старуха в цветастой ночной рубашке, с сеточкой на волосах и с увесистым автоматом в руках. Она уставилась в пустоту слепыми глазами, а из раскрытого, на половину беззубого рта вырвался крик: ― А ну! Кто здесь, блять?! На секунду воцарилась звенящая тишина, а потом Дэдпул взорвался бешеным, неудержимым хохотом, рухнув на ковёр возле дивана. Человек-паук замер на диване, вжавшись в подлокотник и ахуев в край. ― А кем ты хочешь, чтобы я был? ― поддразнил её Уэйд, томно упираясь локтем в диван. ― Тьфу ты, мать твою, Уилсон, ― плюнула она, опуская автомат. ― Какого хуя ты шаришься здесь так рано? Я думала опять эти уёбки пришли! ― Ставлю тебе "пять" за реакцию, старая, ― хохотнул Дэдпул и вновь обернулся к застывшему Паучку. ― Не волнуйся, милый, я говорил тебе про Эл. Само очарование, как ты мог заметить. ― Да чтоб тебя, я чуть кони не двинула, ― гаркнула она зло. ― Кто тут ещё? Я же тебе сказала, будешь работать дома, я тебя выселю нахрен, пиздюк ты эдакий! Всё смятение Питера как ветром сдуло. Он с любопытством уставился на слепую Эл, которая сунула автомат куда-то внутрь комнаты, и Питеру даже показалось, там, сбоку, целая стенка крючков для оружия. С виду это была обычная старушка, вроде тех, что Человек-паук переводил через дорогу, а те его так благодарили, будто он жизнь им спас, и вечно пытались затащить к себе поесть печенья, но вряд ли рядом с Уэйдом мог оказаться кто-то обычный, правда? Он достаточно яркая и неоднозначная личность, чтобы талантливо распугать всех вокруг. Не будет же с ним жить домохозяйка из пригорода или бизнесвумен. Эл прошаркала мимо них к холодильнику. ― Буду я, блять, ещё домой себе клиентов таскать. Куда я потом жмуриков дену? ― резонно спросил Дэдпул, всплеснув руками. ― Как будто ты никогда так не делал, ― рявкнула старуха, доставая стеклянную бутылку с водой. Питер терпеливо лежал, надеясь, что Уэйд как-нибудь сам вспомнит, что из него сейчас кровь течет, и ему не придется об этом напоминать. ― Ещё скажи, что в тот раз на стиралке не лежала чья-то рука! ― прикрикнула Эл, доставая пару ампул из таблетницы. ― А ты скажи, что твои зубы, блять, в стакане не хранятся, ― ответил Дэдпул в той же манере. ― Может, это моя была! Откуда ты знаешь? ― Так а хули у нас хоть чьи-то конечности разбросаны по дому?! Эл сердито хлопнула себя по губам, закидывая в горло таблетки. Питер урвал появившуюся минутку, чтобы слабо проблеять: ― Эм... Дэдпул? Обе пары глаз уставились на него (ну, или примерно в его сторону). Голос подвел и фраза прозвучала как-то чересчур уж жалко, даже несмотря на то, что чувствовал себя Питер, в принципе, неплохо. ― Господи, ты ещё и ебешься с кем-то? ― скривилась Эл. ― Слава тебе, господи, я слепая. Питер не удержался и прыснул от смеха, роняя голову на подлокотник. Дэдпул подскочил и вернулся к его ране, продолжая обрабатывать край. ― Держи свои фантазии при себе, дамочка, ― фыркнул он, примеряясь пинцетом к пуле. ― Чтоб ты знала, Человека-паука нашпиговали пулями копы, как индюшку, а я, как истинный рыцарь в сияющих доспехах, вытаскиваю этих малюток и складирую на твоих только что отглаженных блузочках, ― ядовито проговорил Уэйд, аккуратно копаясь у Питера в руке. ― А ты сразу говоришь... Столько лет, Паучок, и всё зря, ― обратился к нему Дэдпул, качая головой, и Питер практически увидел, как он закатывает глаза. ― Никакого уважения. Отношения их безусловно отличались от той нежной идиллии, которая была у Питера с тётей Мэй, но он был уверен, что привязаны они друг к другу точно также сильно, и будут отстаивать друг друга до последнего. Слушать оскорбления Дэдпула, естественно, не нужно было всерьез, и если постараться, то можно было разобрать в них тихий напев заботы и дружеской симпатии. И Питер вдруг понял, что он слушает их ругань с упоением и щемящей радостью оттого, что у Уэйда есть кто-то особенный, близкий, кто поддержит в своей, особенной манере, с кем можно провести вечер, почесать языками, и кто действительно на него похож. Да, слепая старушка с автоматом подходила ему как никто лучше. Они продолжали собачиться добрых минут семь, пока Эл наконец не исчезла за дверью своей спальни, напоследок пожелав Человеку-пауку доброго утра, после чего Дэдпул странно затих, и по периодическому мычанию и кивкам с его стороны Питер понял, что он беседует с голосами. Не то чтобы ему совсем было не интересно, как же у него там всё устроено в котелке, но Питер считал, что знакомство с ним Человека-паука слишком поверхностное и недостаточно дружелюбное для того, чтобы он отвечал ему на такие, безусловно, личные вопросы. Тем более, ему как никому другому было известно о уязвимости Уилсона, и заводить подобные разговоры с его стороны было бы полнейшим свинством. Но всё-таки он позволил себе слабость подслушивать, что не всегда помогало, ведь он слышал только часть диалога, в основном состоящую из неконкретных комментариев и смешков. ― Да, немного странно, ― выдохнул Дэдпул, отвернувшись к столику, чтобы убрать на места всё ненужное. Он уже закончил перевязку на руке и наказал Человеку-пауку, цитата: лежать и не рыпаться, пока он не залепит дырку на его плече. ― Но ведь... да. Вот именно, Белый! Так что какие могут быть претензии? Глаза Питера метнулись к часам на стене ― шесть утра. Через три часа ему нужно было явиться на пару по дискретной математике и быть огурцом. Если в жизни Питера Паркера будет время лишь на Человека-паука и никакой науки, это станет величайшим упущением времени, возможностей, счастья и здравого смысла. Дэдпул вернулся и снова присел перед ним на колени. Питер был рад, что на нем костюм, так как он мог без стеснения разглядывать мужчину, а тот и не узнает. В крепких руках Уэйда Уилсона читалась сила, в сутулых плечах и поникшей голове ― слабость и боль. Было даже как-то жаль, что осталось совсем немного и он, Питер, может отправиться домой. Но ведь на диване лежал не он, а Человек-паук, у него не было повода остаться. Он не мог позволить себе поболтать ни о чем с Уэйдом, потому что Человек-паук и Дэдпул были рядом вынужденно и совсем этому не радовались. ― Не волнуйся, скоро отправишься восвояси, ― выдохнул мужчина с напускным весельем. ― Если, конечно, старуха Эл не вернется предложить нам тройничок. Питер рассмеялся. Но тут сильные пальцы сжали его костюм у плеча и разорвали почти до самой шеи, и смех в изумлении оборвался. В изумлении от того, как ёкнуло в животе от этого действия. Как вспыхнули щеки. Замерло сердце. Дэдпул на мгновение остановился, будто сам удивленный размахом ущерба, но тут же принялся смачивать бинт спиртом. Ещё раз аккуратно обработав края, он смыл кровь с плеча, скользнув затем к торчащей ключице... Ох, жаль Питер не видел его лица! Язык тела Уэйда выдавал полное безразличие, но упрямая потребность Паука быть желанным била в гордость. Может, взглянув ему в глаза, он и увидит там нечто иное? ― Надеюсь, тебе не идти с утра на работу, Паучок, ― брякнул Уэйд бесцветно. ― Времени на сон не останется. Едва он замолчал, как с силой ударил сгибом запястья в висок, а затем как ни в чем не бывало вернулся к перевязке. Закончил он быстро, будто торопился куда-то, и Питер почувствовал легкий укол печали оттого, что ему пора была уходить. Пока наёмник убирал все кровавые бинты и пули, Паук попытался подняться, сжав пальцами здоровой руки спинку дивана. Голова немного кружилась, он чувствовал, как организм усиленно пытается восстановить всю потерянную кровь, но двигаться он сможет ― а это сейчас главное. ― Так, какой у нас план? ― спросил он, едва смог выпрямиться. Пальцы огладили разорванные края костюма. Хорошо, что он легко восстанавливался, и ему не придется снова облачаться с толстовку и треники, как он это делал раньше. Перевязки выглядели здорово ― было ясно, что Дэдпул на этом собаку съел. Но если одну рану Питер сможет в случае чего объяснить друзьям, то три уже куда сложнее, и придется спрятать те, что были на руке. ― План? ― рассеянно бросил Уэйд, споласкивая водой окровавленные перчатки, но не снимая их. ― У нас?.. ― этот вопрос прозвучал куда тише и повис в воздухе. ― Он охотится на нас обоих, ― пожал плечами Питер. ― Может, тогда и действовать против него не по одиночке? Но если для тебя это проблема, я пойму. Дэдпул насмешливо фыркнул и скрылся в комнате. Питер сконфуженно заерзал на диване. Кажется, только ему показалось, что это дело касается двоих, что решать его тоже стоит вдвоем, и оно и понятно: лишь Питеру было известно, кто перед ним, для Дэдпула их союз не был важен, не был чем-то особенным. Человек-паук наивно тешил себя надеждой, что они смогут сблизиться, понять друг друга, узнать получше. Но ничего не поделаешь, если такое желание было не взаимно... Питер поднялся на ноги, стараясь облокачиваться только на одну ногу, и Уэйд вдруг бесшумно скользнул обратно в гостиную. ― Держи, ― на протянутой руке простенький кнопочный телефон. ― На экстренный случай. Улыбка против воли расползлась на губах. Человек-паук наклонил голову на бок, принимая подарок, и тут же залез в контакты, где был лишь один номер: Канадский сутенер и яростный ценитель супергеройских жопок. Тут уже он легко рассмеялся и кивнул. ― Договорились. Он неловко повел плечами, не зная, что ещё сказать, а потом спохватился: ― О, и спасибо! Я не... э-э... не знаю, как бы сам вытаскивал из себя эти штуки, не спалив личность. Правда, спасибо. Дэдпул отмахнулся: ― Брось, малыш. Мы же теперь партнеры по несчастью! Он издевался, в голосе звенела шутка, а Питер всё равно хитро прикусил нижнюю губу, иронично оглядывая его смурную фигуру из-под опущенных ресниц. Может, это и не было на самом деле никакой победой, но это был хоть какой-то шаг. Маленький и неуверенный, или даже не в ту сторону, но всё же это лучше, чем отступить или топтаться на месте. Дэдпул проводил его до двери и, не оставляя издевательский тон, хвалился, как спас его задницу, а Питер даже не пытался ответить ― он устал, а бдительность и остроумие были усыплены удивительным спокойствием и умиротворением. Оставив наёмника за закрытой дверью, он отправился домой с миром в сердце, зная, что там ему не придется прятаться и придумывать отговорки. Несмотря на исход его патруля, Питер оставался безмятежным, и причиной этому был неугомонный, жестокий убийца Дэдпул. Как и поводом для несползающей с лица мягкой улыбки.***
/Белый/ \Жёлтый\
"Привет! Я так и не спросил, как тебе компьютер? Всё работает?" Уэйд перечитал входящее сообщение дважды, прежде чем понял от кого оно. Рывком поднявшись с постели, уставился в телефон, как-то даже не веря в то, что видит. Надо же, Питер не забыл про него ещё? Он думал было, та их встреча была последней. Надоело поди парню заниматься благотворительностью и развлекать громилу-отшельника, но... кажется, не надоело всё же. ― \О-о-о! Пити, ты наш сладкий малыш...\ ― пропел Жёлтый довольно. ― \Отвечай ему скорее! А то вдруг он опять будет слишком занят, чтобы болтать с нами.\ "Летает, как ракета, пташка!" Призадумавшись, следом Уэйд отправил ещё пару сообщений: "Как ты в целом?" "Новый дом?" ― /Ты такой... э-э, сдержанный... типа,/ ― озадаченно пробормотал Белый. ― /А как же сморозить хуйню? Твой коронный трюк./ Нет уж, сейчас не та ситуация. /А ты у нас... дофига психолог, ага?/ Он фыркнул не отводя глаз от экрана, ожидая когда же там появится новое уведомление. ― /Я думал, у тебя новый друг,/ ― хитро проговорил Белый. ― Не друг, ― увильнул Уэйд, отбрасывая телефон в сторону. ― \Ой, а ты наверное сейчас в штанишки надуешь, да? Ты же так боготворил Паучка, что сейчас наверное считаешь себя чуть ли не провидцем.\ /Жаль ты не послушал меня, Уилсон ― надо было работать без перчаток. Потрогать его сладкую кожу,/ ― голос Белого скатился в утробное рычание. ― Блять, ― вторил ему Уэйд, откидываясь обратно на подушку. ― /Как бы нам ещё это повторить... так хочу ощутить тепло его тела и крови. Откусить эту торчащую, нежную косточку... Бля, я бы кончил от одного вида этой ключицы./ Не заставляй меня дрочить снова, Белый... Мы и так чуть не истерлись до основания прошлой ночью. \Кто ж виноват, что у тебя сдвиг на молоденькие члены?\ Вы? Один слюни пускает на Паучка, другой вечно вопит о том, какой Питер сладкий пирожочек, спасу от вас нет. \Ты же понимаешь, что это т...\ Понимаю, ― вздохнул Уэйд, закрывая глаза. ― Да, Паучок слишком правильный, чтобы с ним мутить, но вот работать в команде... звучит действительно заманчиво. Особенно учитывая, чем заканчиваются такие тандемы. /Это чем же?/ В смысле, блять, чем? Перепихоном! Любовью типа! Ты что, забыл, во что вылилось сотрудничество Касла с Беккет? Или Бута с Бреннан? /Ты же понимаешь, что живешь не в сериале, созданном, чтобы убить вечерок после работы?/ Вертящийся на кончике языка остроумный ответ сорвал вдруг завибрировавший телефон. Уэйд тут же выпрямился и схватил его, снимая блок. "Я нашел новую работу неподалеку от универа. В целом всё так же: учусь, работаю, опаздываю везде." Уже хотевшего было расстроиться скупостью ответа Уэйда остановило второе уведомление. "У меня время в основном только на обеде есть, так что... может опять со мной покушаешь? Я угощаю! Всё-таки первая получка на новом месте." ― \Убийственная личность. Просто, блять, невероятная.\ Ага, только подумаешь о ком-то другом, он тут же пускает мне кровь носом. /Уэйд... а ведь бинты Паучка ещё здесь... и они в его кр.../ Ш-ш, ― заткнул его Уилсон, зажмурившись. ― Нет, Белый... я не куплюсь на твою больную хуйню. Отогнав голоса подальше в голову (что так редко у него получалось), он застрочил ответ, а затем ещё один и ещё... И это было до странного нормально: договориться о месте и времени, поболтать ещё с полчаса ни о чем и даже обменяться свежими мемами, а затем ощутить, прочесть между строк, что Питеру не хочется отвлекаться на учебу от их переписки так же сильно, как и Уэйду. Но прекратить писать парню всё же пришлось ― нечего отвлекать его от важных занятий пустой болтовней. Да и Дэдпулу пора было выдвигаться на точку. Перед этим он перехватит стаканчик с пронырой Визлом, а уже на месте у него будет достаточно времени, чтобы обдумать всё: и прошлую ночь, и это нежное утро, и то, что же ему сделать для того, кто так много дает ему, и как отплатить за поселившееся в груди тепло.