/Белый/ \Жёлтый\
В четыре часа дня никогда не было много посетителей. Визл обычно проводил это время, разгадывая кроссворд из утренней газеты или намывая засраные полы, но в этот раз наступил тот редкий день, когда он собрал всю волю в кулак и решился убрать местный сортир. Пока тот кряхтел кверху задом, протирая плитку тряпкой (пережившей, похоже, обе мировые войны), Уэйд прищурил левый глаз, раскрыл рот от натуги и, прицелившись как следует, запустил снаряд. В цель! Скорлупка фисташки тихо звякнула по горлышку бутылки и упала внутрь. Единственный клиент, сидящий за столиком неподалеку, вяло похлопал и отсалютовал стрелку́ пивом. ― \Фрэдди! Самый преданный фанат!\ /Чё звездишь? Мы его видим первый раз./ Уэйд фыркнул и достал из кармана початую пачку сигарет. Чем нормальные люди занимаются в середине дня пятницы? Работают, пожалуй. А что делать тому, у кого работы нет? Уэйд вот проснулся около двух часов дня и, перекусив в ближайшей приличной забегаловке, притащился в бар. Он не рассчитывал на какие-то особые развлечения, но это лучший вариант, чем прозябать дома в гордом одиночестве, пока Эл таскается по врачам со своей сломанной в детстве перегородкой. Уродливые губы зажали сигарету, чиркнула зажигалка. ― \Дурацкая привычка.\ Не привычка, ― пробормотал Уэйд. ― /Если учесть, что это уже седьмая пачка за пять дней, то становится немного похоже.../ Имею право. Рак уже сдох. \Жаль, ты нет.\ Падаль, ― усмехнулся он, вставая и по-хозяйски заходя в подсобку. ― /Какой смысл дымить, если никакого кайфа не получаешь?/ Есть, чем рот занять. \Есть куда более приятные вещи для такого! Я даже знаю одну, которую мы хотели провернуть...\ Не начинай, ― предупредил Уэйд, доставая из холодильника бутылку пива. ― \А то что?\ А то ты не знаешь! /Если бы у настроения был запах, то ты сегодня превратился бы в гигантскую, сука, лужу кошачьей мочи./ Обсудите что-нибудь кроме моей персоны, пожалуйста, ― взмолился он. ― \Не много остается тем для разговора...\ Иногда можно завалить хавальник для разнообразия. Плюхнувшись на любимый, просиженный годами стул, Уэйд устало потер глаза и лениво оглядел торчащую покрасневшую голову друга в дверном проеме. ― Да ну нахуй, ― устало простонал Визл и бросил тряпку в ведро с водой. ― На этот пол мочится каждый третий посетитель, не буду я это убирать, ― он вернулся за стойку. ― А отскребать засохшую сперму со стен в кабинках тем более. ― Может, там ещё есть моя, ― нагло хмыкнул Уэйд, потягивая пиво. ― Тоже мне, ёбырь, ― кисло проговорил тот. ― Мне кажется у тебя хуй уже скукожился и отвалился, так давно никто его не трогал. Уэйд поднял одну бровь. ― Ты прав, я давно пожарил его и подложил тебе на тарелку, Вонючка. ― Ладно тебе, я предположил, что раз после Несс ты ни с кем не встречался... ― Я занимаюсь сексом до брака. Главное ― не говори об этом моему епископу, ― фыркнул Уэйд. ― /Бля, это что за спермотоксикозные разговоры? Кому-то не дают?/ Визл пожал плечами и принялся разбирать ящик с новыми стаканами. В беспокойном движении его глаз Уэйд рассмотрел любопытство и стал ждать, когда же оно победит, пока... ― А с Паучком?.. ― Да, во всех позах! ― тут же живо соврал Уилсон, выпучив глаза. ― \Сукин сын. Я всё ещё обижен.\ Похуй вообще, что он там думает. /А вот и нет./ Цыц там. Теперь пришла очередь Визла иронично изогнуть бровь. Видать решил, что если Дэдпул просит кому-то помочь, то в этом обязательно есть личный интерес. Хотя... не без этого, конечно. ― Это ты-то и не завалил такую сексуальную попку? ― он посмотрел на него так, будто не верил ни единому слову. ― Зная твой вкус, ты бы его из койки не выпускал. Разве вы не тусовались вместе? ― Ну, было. ― И? Фигурка у него в твоем вкусе, голосок сладенький, как шоколадка, да и волосы... ― /БЛЯ!/ Ты его видел? ― перебил его Уэйд. Он даже не думал об этом раньше. С тех пор, как они с Паучком расстались в той церкви, у него не было времени подумать о том, как прошла их встреча с этим скользким пронырой. ― Лицо нет, ― пожал тот плечами в ответ. ― /Да ну БЛЯ!/ ― раздосадованно вскрикнул Белый. ― Не важно, у меня отпуск от супергеройского спандекса. У кого-то слишком длинный язык. \А ты представь, как он тебе в рот залезет, и вылижет там всё.\ /Я слышу возбуждение? По отношению к Паучку, недостойному даже волоска твоего ненаглядного Пити-сладенького-Паркера?/ \Что? У нас и правда давно не было секса.\ Визл непонятно хмыкнул и отвернулся к подставке, чтобы расставить новые, блестящие стаканы. В бар зашли несколько посетителей и, сразу сделав заказ, ушли к одному из дальних столиков. ― \Ну чё, Белый, что ты скажешь в своё оправдание?\ ― весело спросил Жёлтый. ― /Ты о чем?/ \В смысле? Ты почему до сих пор Паучка не завалил? Был шанс до того, как он словил интоксикацию от количества дерьма в голове.\ Уэйд даже рассмеялся. ― Ладно тебе, он просто очень наивный, ― тихо ответил он, улыбаясь в бутылку пива. ― \Но нос нам сломал по-настоящему! А как потом болела спина...\ /Зато это было чертовски сексуально. Если бы не контекст./ Я думал, мы будем сверху! ― возмутился Уэйд. Визл смотрел на него очень уж внимательно, явно вслушиваясь в каждое слово. ― Знаешь, иногда я поражаюсь тому, что ты мой друг, ― выдал он, удивленно изогнув брови. ― Знаю, что меня тоже сложно назвать нормальным человеком, но ты прям все рекорды бьёшь, блять. ― Ну и где ты ещё найдешь такой самородок? ― всплеснул руками Уилсон, развеселившись. ― В каждом человеке есть какая-то шизинка, но так как других друзей у тебя нет, я как бы вобрал в себя всю шизу твоего потенциального окружения и аккумулировал внутри себя. Так что в каком-то смысле я один заменяю тебе целую толпу людей. Не благодари! ― Не буду. Он шутил конечно. Визл прекрасно знал, что всегда может рассчитывать на Уилсона, а тот на него. Уэйд был даже удивлен тем, как легко тот согласился помочь Человеку-пауку в ту ночь, и вряд ли это ради героя. Локоть скользнул в сторону по барной стойке, и Уэйд уронил голову на ладонь, внимательно всматриваясь в потрепанное лицо Визла. Глядя на него он начинал верить в байку, гуляющую по интернету, что при разладе с соулмейтом метка могла потускнеть, хотя, наверное, это было общее впечатление от его образа: усталого, зависнувшего в непонятно откуда взявшейся рутине и конкретно заебавшегося человека. Поэтому, видимо, Уэйд и не вываливал на него особо свои проблемы, крайне редко говорил вслух чётко: "у меня случилось вот это, я чувствую себя вот так", потому что Визлу и так не везло, вечно что-то у него шло не так. Пойдёт прибыль в баре ― обнесут дом, не будет прибыли ― разосрётся с Сэнди в пух и прах, получит хороший процент за заказ для наёмников ― обязательно кто-то притащит на хвосте. ― Говори, что успел разглядеть, ― в предвкушении поёрзал на стуле Уэйд. ― Чем больше сведений, тем больше я заплачу за то, что сегодня выбухал! ― Как я уже сказал: поражаюсь, что ты мой друг, ― недовольно пробурчал Визл. ― Ты хочешь знать, кто твой любимый супергерой под масочкой? ― издевательски просюсюкал он. ― Ага, ― бросил Уэйд в ответ и похлопал ладонями по барной стойке. ― \Белый, засунь своё желание потрахаться куда-нибудь подальше. Я тут пытаюсь на него обижаться вообще-то.\ ― Ну-у... ― он задумался. ― Ростом ниже тебя на голову... белый... ― Это всё я и сам знаю! Ты ещё расскажи мне, что у него задница идеальной формы, ― воскликнул Уэйд, допивая пиво. ― \Дилетант!\ Да не говори! Таких в шпионы не берут. Визл измученно вздохнул. ― Его другу на вид не больше двадцати, я бы сказал, даже младше, ― поморщился он. ― Паучок твой ― малолетка. ― О, это мой курс в последнее время! ― хмыкнул Уэйд. ― /Звучит отстойно./ ― Волосы какие-то тёмные, не блондин и не рыжий. Какие-то типо каштановые, ― пожал он плечами, опять вздыхая так тяжело, будто эти воспоминания приходится силой вытаскивать откуда-то из недр. ― Не знаю, Уилсон, иди нахуй, я его не рассматривал. Подрочи на какого-нибудь косплеера. И вообще, что это ты тут прописался в последнее время? У тебя дел что ли других нет? ― Вообще-то нет, ― хмыкнул Уэйд. ― "Офис" я пересматривал не так давно, и "Секс в большом городе" уже добил, а "Сумерки" что-то настроения нет глядеть. /Есть же ещё "Игра престолов"./ О, точняк, Белый, спасибо. Но мне опять станет грустно, что драконов не существует, и я не могу, как кхалиси Великого травяного моря взобраться одному на спину и сжигать работорговцев. Визл забрал у него пустую бутылку и отошел, чтобы отдать заказ. Уэйд вздохнул. Заказов для него не появилось, да и не было настроения для слежки и убийств в этот раз. Вообще как только он замолкал, настроение куда-то феерически быстро съёбывало, а так точно не получится ничего посмотреть, и обязательно закончится очередным самоубийством. Последние дни были... пустыми. Одинокими. Вроде бы Эл на месте, жива и здорова, Визл вот тоже, как был склизким пронырой, так и остался, всё как он любит! Но Питер игнорировал его уже пятый день. Он не понимал, что произошло, что пошло не так. Вот они мило общаются на шаткой грани дружбы и романтических чувств, заходят в дом, и Питер вдруг... меняется. Можно было бы наплевать, всё-таки Паркер не первый, кто растоптал его, но тот день и правда должен был стать особенным. Уэйд был готов наплевать на уверенность в собственном уродстве, и рискнуть наконец. В конце-то концов, ему было уже тридцать четыре! Тридцать, сука, четыре года! За шестнадцать лет можно было смириться с тем, что он больше никогда не будет тем красавчиком, которым уродила его мама, что девчонки больше не смогут цепляться за вихор волос у лба, что люди больше не смогут смотреть на него без страха и отвращения... можно было бы! И когда появился Питер он почти принял себя. Только вот... кажется, тот наигрался в благородность, и решил, что подобные знакомства его больше не увлекают, и у него нет времени на грёбанную благотворительность. ― \Он сказал, что переживает из-за годовщины смерти дяди.\ Дерьмо собачье, ― бросил Уилсон. ― Если бы я не мог отличить, когда люди врут, я был бы хуевым наёмником, понятно? /Просто он вовремя понял, что натворил, оказывая тебе все эти милые знаки внимания. Ты ему навязался и надоел. Вот и всё./ Он кивнул. Это был наиболее вероятный вариант. Приезжать третий день подряд было ужасной глупостью. Пиздец, он и сам бы обосрался от такого! А может, всё это было не зря, всё на самом деле шло правильно? У него была родственная душа, и судьба мягко намекнула ему, что надо терпеливо ждать, когда она проявит себя, а не тискаться с милым подростком. ― \Боже, блять, Уилсон! Похуй на судьбу! Вообще поебать, веришь? Питер выскреб своё имя у нас на подкорке и забрал с собой часть этого бессмертного сердца! Если соулмейт решит появиться, я его нахуй пошлю не задумываясь.\ Уэйда затошнило. Жёлтый был прав. ― \Ты уверен, что у него всё хорошо?\ Да. Мы проверяли его вчера. Он цел, и телефон у него в порядке. \То есть... он и правда просто не хочет нас видеть?\ Да, ― легко ответил он, смотря в одну точку между бутылок бейлиса. ― \Если бы я могла найти решение, переписать заново эту страницу жизни, то была бы твоей любимой девочкой,\ ― запел Жёлтый. ― /всегда/ И мы были бы самой чудесной парой, ― подхватили Уэйд и Белый. ― Скажи, милый, не было бы это хорошо? /Хорошее решение/ \О, если бы я могла быть хорошей.\¹ ― Гвен Стефани в четыре часа дня? Не рановато? ― возник из неоткуда Визл. ― Да, в самый раз, ― понуро ответил Уэйд, подавая ему сигнал, чтобы получить ещё одну бутылку прохладного тёмного пива. ― Давай, Джонни, когда ты приедешь?² ― Ха-ха, ― саркастично бросил Визл и исчез в подсобке. ― /Может уже хватит просиживать штаны?/ ― раздраженно вбросил Белый. ― Есть предложения? \Навестить Питера?\ ― без особой надежды предложил Жёлтый. ― /Найти Человека-паука и поговорить./ Расслабь булки, он тебе не даст. /Какой ты милый. Я говорил о том, что он действительно хочет с тобой обсудить./ Но мы-то не хотим. И нам плевать. /Ой ли?/ Прежде, чем Визл вернулся с пивом, Уэйд успел кинуть купюру ему за стойку, поднимаясь с насиженного места. Да, эти дни он часто тут зависал, но сейчас у него было дело поважнее. Поэтому он, стремясь обогнать сомнения, быстро направился к выходу и покинул бар, задыхающийся от жгучего чувства возмущения. Белый тоже был прав. Но в этот раз послушает он не его.***
Кажется, сезон дождей, охвативший Нью-Йорк, наконец подошел к концу. Безоблачное, голубое небо вселяло в сердца какое-то умиротворение, сменив чёрные, смурные тучи, висевшие над городом почти неделю. И люди, рассевшиеся на скамейках, и правда выглядели веселее обычного, а их смех Уэйд слышал даже на крыше, где он устроился с биноклем около часа назад. Но вот Питер Паркер, вышедший вдруг из дверей университета, был не таким. Он шёл, опустив голову, явно двигаясь на автопилоте, засунув руки в карманы всё тех же голубых джинсов, иногда рвано оглядываясь, будто что-то беспокоило его. На его удачу одна из лавочек всё ещё пустовала, и он смог сесть один. ― \Где его друзья?\ ― встрепенулся Жёлтый. ― Мало ли где. \Почему он один?\ Давай подождём с тревожностью, окей? Я ещё даже не обедал. Несмотря ни на что, он был рад видеть Питера. Как однажды заметил Жёлтый, проявив небывалую самоотверженность, он был готов к безответным чувствам. Главным было ощущение, которое вспыхивало внутри, а если Питер не испытывал того же в ответ, то что он с этим сделает? Парень задрал одну ногу на скамейку, уперся в поднятое колено локтем, подпирая кулаком щеку, и достал телефон. Его лицо казалось пустым, покинутым любой человеческой эмоцией. ― /Ну что, убедились? Он жив. Уходим отсюда, есть дела поважнее./ Какие например? /Любое дело важнее, чем сталкинг./ \Мы всего лишь хотим убедиться, что он нас игнорирует из-за нас самих, а не из-за внешних причин.\ А не лучше ли наоборот? ― с сомнением спросил Уэйд, наблюдая, как Питер откладывает телефон на лавочку рядом и потирает усталые глаза. ― /Всё равно, если он узнает, что ты наёмник, он не будет с тобой мутить./ Ладно, ― просто ответил он. Питер был бледным. Под глазами его залегли синеватые тени, будто он плохо спал, а ещё, несмотря на обеденное время, он не шел есть, не доставал ничего из потрепанного рюкзака, и, казалось, не ждал никого из друзей, чтобы уйти с ними. Он же собирался поесть? ― /Твоё желание, чтобы Пити был сыт, граничит с маниакальностью./ У него очень плотный график, если он не поест сейчас, то придётся голодать до вечера. \Почему он такой несчастный?\ ― вздохнул Жёлтый. ― \Давай попробуем его развеселить. Может, получится. Заодно узнаем, не ненавидит ли он нас часом.\ Отличная идея! Уэйд достал свой мобильный и, найдя сохраненный мем с обезьянкой, над которым они все втроем хихикали добрых часа полтора, отправил его парню, тут же уставившись в бинокль в ожидании реакции. Питер дёрнул головой в сторону, когда пришло уведомление, но посмотреть на сообщение медлил. Он глубоко вздохнул и вжал ладони в глаза. ― \Да возьми ты этот ёбаный телефон, Питер!\ ― взревел Жёлтый, тряся их руки в нетерпении. Он и правда взял, открыл сообщение и слабо-слабо дёрнул уголками губ вверх. Ну, что ж, они сделали всё, что могли. ― \Он случайно не хочет ответить? Это же элементарная вежливость,\ ― Жёлтый был крайне недоволен подобным пренебрежением правилами этикета. За целый час к Питеру так никто и не присоединился. Он просидел всё в той же позе, обхватив себя руками, и смотрел либо в мобильный, либо перед собой, ни на чем не сосредотачиваясь. Уэйд послушно дождался, пока он не вернется в здание, и только потом ушел сам. Это было глупо. Очевидно, Питер его не хотел. Но просто забить на него и идти дальше не получалось. Ну, игнорирует он его, что же теперь, страдать, как будто это его первая любовь? Но стоило ему закрыть глаза, как он видел образ, запечатлевшийся в мозгу, казалось, навечно, того, как Уэйд разрушает между ними все преграды. Ему представлялось, как Питер сидел за столом у окна во второй квартире Уилсона и делал свои умные, университетские дела, пока тот валялся у него за спиной и играл в приставку, или готовил блинчики на кухне, или доставал его, мешая думать. А ещё ему представлялась колючая, похожая на растение, потемневшая метка на правом запястье. Такая, какую Уэйд увидел в зеркале, когда ему было шестнадцать и он только-только вернулся с очередной дворовой заварушки. Представлять большее было страшно, потому что стоило ему подумать о чём-то подобном, как остановиться становилось практически нереально. Он вернулся проверить, как у парнишки дела, ещё через четыре дня. Всё остальное время он убивал дома, играя в "Beat Saber" или в "Ведьмака", и иногда зависая с Эл перед телевизором. Но тот день он никак не мог пропустить, потому что собственное осознание, что в последнюю их встречу Питер врал, не могло не подначить его проверить, правда ли, что годовщина смерти Бэна Паркера была тогда, когда он сказал. Субботним утром, около десяти, Питер вышел из дома и отправился в Квинс. Уэйд едва не упустил его, решив, что преследовать его на метро будет чересчур жутко, поэтому сел на такси и отправился на единственный известный ему адрес, связанный с Паркерами. Там он ждал его, устроившись на крыше дома напротив их с тётушкой Мэй квартиры, откуда хорошо был виден и вход в здание, и окно их кухни. Мэй Паркер вышла в гостиную из коридора, уже собранная. В серых джинсах на резинке и чёрном бадлоне, с которого она тщательно убрала все ворсинки и катышки, с забранными в высокий хвост волосами и в круглых очках, которые Уэйд видел каждую их встречу. В тот день она не нанесла никакого макияжа, и двигалась как-то заторможенно и вяло. ― \Вот видишь, а ты грешил на Питера! Ничего он не соврал. Кажется, годовщина и правда сегодня.\ Ура? ― предположил Уэйд безрадостно. ― /Эм-м... ты же не собираешься и дальше тут сидеть?../ ― спросил Белый и замолчал в ожидании опровержения. Но его не последовало. ― /Собираешься?/ Я... ― хрипло проронил Уэйд, вдруг поймав глазами Питера, подходящего к дому. ― Немного. Видеть его, и не иметь возможности заговорить, было странно. Может, и не в этот день, но в любой другой хотелось бы зайти в гости к этой милейшей женщине и просто провести немного времени втроем. Он ставил руку на отсечение, что принеси он какую-нибудь настолку, они провели бы вместе чертовски классный вечер. ― /Окей, дождись пока он войдет, и уходим. Нечего лезть не в своё дело./ Знаю, ― прошептал Уэйд. ― \Я хочу быть с ним рядом.\ Знаю, ― повторил он, наблюдая, как Мэй идет в коридор, чтобы открыть дверь. ― /Пора./ \Ещё немного...\ Питер вошёл, и сразу же обнял тётю, едва дверь закрылась за его спиной. Она крепко прижала к себе племянника, и он провел ладонями по её спине в утешающем жесте. Лицо Питера опустилось ей в плечо, глаза закрылись. ― /Это личное./ Знаю, ― согласился снова Уэйд, не отрывая взгляда. Когда объятье разорвалось, Уилсон уже и правда решил уйти, как вдруг, когда Мэй и Питер заговорили о чём-то, и она, проведя ладонью по задней поверхности шеи, на секунду оголила метку, до этого скрытую воротом, она затем потянулась к руке племянника, оттягивая пальцами край его напульсника. Уэйд не дышал, сердце забилось в три раза быстрей. Рука бешено зарыскала в поисках бинокля, потому что с такого расстояния в полумраке квартиры было ничего не разобрать. Питер тоже опустил глаза к запястью и нахмурился. Губы его искривились печалью. Наконец пальцы нащупали бинокль, но было уже поздно. Питер вернул напульсник на место, отстраняя руку тёти. Что бы там ни было у мальчика с его соулмейтом, это приносило ему боль. ― \Может, его родственная душа не хочет, чтобы мы общались?\ ― предположил Жёлтый. ― Не может быть, чтобы ему был предназначен кто-то подобный. /Ну да, ты был бы лучшим вариантом,/ ― насмешливо фыркнул Белый. ― Я никогда не буду ставить условий и заставлять делать то, чего он не хочет. /Добавь это в свою предвыборную кампанию./ Когда некоторое время спустя Питер ненадолго оказался в лучах солнца, пробивающихся в кухню, Уэйд смог в последний раз как следует его рассмотреть. Волосы Паркера росли чертовски быстро, и теперь ему приходилось периодически зачёсывать их пальцами назад, отводя от лица, кажущегося ещё более бледным, чем в тот день у университета. Чёрный свитшот оттенял белизну его кожи, придавая ей несколько болезненный оттенок. А некогда янтарные, живые глаза будто были лишь блеклой своей копией. Длинные ресницы то и дело прятали их, когда Питер опускал печальный взгляд к полу, скрывая их блеск в тени. Вдруг Уэйду показалось, что Питер на мгновение поднял глаза прямо к месту, где он прятался, и электрический ток пробил всё тело. Не мог же он... нет. Нельзя было допустить, чтобы он заметил. А поселить в сердце лишнее беспокойство о том, что вообще хоть кто-то следит за ним, ― тем более. ― /Доигрался?/ Ухожу-ухожу, ― взволнованно пробормотал он, откатываясь подальше от края. Слезая с крыши он нервно рассмеялся. Надо же, молоденький студентик умудрился напугать его, Дэдпула, до чёртиков, до колотящегося о рёбра сердца! ― \Сука, какая же тупая была идея!\ ― затрясся Жёлтый. ― Твоя! ― возмущенно воскликнул Уэйд, спрыгивая на асфальт с пожарной лестницы. ― \Не будем углубляться в детали...\ Ссыкло. \Ой, а ты-то готов принять удар на себя?\ Знаешь, если Питер не хочет больше с нами контактировать, то я хочу остаться в его памяти хоть сколько-то адекватным. Так что, мой ответ ― нет. Блядский рот, какая же стрёмная хуйня... Так испуганно он не улепётывал ещё ни от чего в своей жизни. Гонись за ним кракен, он бы скорее обрадовался, а вот внимательный взгляд Паркера, будто бы обратившийся к нему, устрашал, как самый жуткий ночной кошмар. Уилсон покинул район, убеждая себя, что Питер не какой-нибудь там хрен с суперсилами, поэтому не мог его заметить, и постепенно сумел успокоиться. Но обратившиеся вверх карие, любимые глаза отпечатались в мозгу нестираемым образом, мутившим рассудок.***
Пламя трепал разбушевавшийся ветер. От яркого пятна огня в кромешной темноте ночи болели чувствительные глаза, а от едкого, неприятного запаха щипало ноздри. Маленький костерок бушевал на холодной земле в кольце гор искореженного металла и старых, забытых авто. Суперслух не улавливал ни звука, значит, сторож пока ничего не заметил. Питер подкинул в огонь последнее фото, наблюдая как его края постепенно опаляются. Центр фотографии потемнел, начиная кукожиться и в конце концов почернел, захватывая остальное изображение. В костерке исчезли свидетельства вины, чужая боль и воспоминания, режущие ножом. Человек-паук стоял, неотрывно смотря в пламя, пока последние улики не сгорели дотла. Это была одна из самых дерьмовых недель в его жизни. Когда он в прошлом терял кого-то из родных, ему было ужасно больно и скорбь рвала его изнутри, заставляя проливать литры слёз, не отпуская долгие месяцы и после самого тяжёлого периода, но теперь... всё, что Питер мог сказать о своих чувствах ― это всеобъемлющая, зыбкая пустота. Он будто очутился в чёрной дыре, пересек горизонт событий, точку невозврата, и теперь курсировал в бесконечном, пугающем ничто. Больше он не проливал слёз. Даже стоя у могилы дяди Бэна, он только через силу дышал от стискивающей лёгкие несправедливости этой потери и ёбаной вины, но не оплакивал, нет. Тётя Мэй держалась молодцом. Он видел, как ей хочется вновь погоревать вдоволь, но она сдерживала сцену на кладбище, приберегая её для дома, где она в уединении достанет семейный альбом и пересмотрит его от корки до корки, давая себе волю. Присев на колени у могильного камня, она то и дело укладывала ладонь на метку, спрятавшуюся под воротом, и причитала о том, какой же издевкой она кажется после такого поворота судьбы. ― Если бы я знала, что всё так повернется, я бы не тратила время на бессмысленные перепалки, ― покачала она головой, когда они вдвоем покидали кладбище. ― Помню, за пару дней до этого мы с Бэном до крика скандалили из-за чёртового склада, где он хотел купить ячейку. Сейчас это всё кажется такой глупостью. Питер грустно улыбнулся. Он помнил, как они любили поворчать друг на друга по поводу и без. У дяди Бэна вечно возникали какие-то спонтанные идеи, которые казались Мэй нерациональными и даже немного дурацкими, и, конечно, она не могла позволить ему осуществлять все подряд ― они бы в миг обанкротились. Да, и она в принципе не любила непродуманные планы! Поэтому они вечно сталкивались, как волна с неприступным берегом, пытаясь решить вопрос. ― Ты сегодня сказал... что не хочешь его видеть? ― проникновенно спросила Мэй, пытаясь заглянуть племяннику в глаза. ― Уэйда. Питер утвердительно промычал, старательно отводя взгляд. ― Ты уверен, что готов отказаться от этого? ― продолжила она мягко. ― Да, я не знаю подробностей, и не мне судить, но... просто он так на тебя смотрит, как будто всё понимает, знаешь? Всё тело Питера вздрогнуло от неожиданности этих слов. ― Да нет, ― покачал он головой. ― Когда ты видела его последний раз, всё было не так. Это я... я вечно с потными ладошками, то заикаюсь, то несу чушь. Мэй довольно хмыкнула. ― Уверена, что ты утрируешь. Ты не такой недотрога, каким себя изображаешь. Некоторое время они шли молча. Тётя поглаживала пальцами его руку, за которую зацепилась у локтя, и шла, задумавшись о чём-то с застывшей на губах мягкой полуулыбкой. ― Значит, он всё-таки тебе нравится? Питер вздохнул, роняя голову назад, глядя в безоблачное небо. ― Всё сложно, Мэй. ― Но нравится же? ― хитро повторила она. ― Да, ― беспомощно выдохнул он. ― Но это ещё ничего не значит. ― Дай-ка подумать, ты ему нравишься, он ― тебе, вы соулмейты друг друга, но всё это ничего не значит? ― уточнила она. Питер хихикнул и кивнул. ― Значит так, ― остановилась она, разворачивая его к себе лицом. ― Сделай кое-что для меня, пожалуйста, Питер. Если тебя что-то так сильно волнует или обижает, что ты не хочешь говорить с тем, кого судьба уготовила тебе, как самого близкого человека, то, прошу тебя, поговори с ним. Дай Уэйду ещё один шанс. Глаза Питера заболели от того, как долго он смотрел на пламя. Оно наконец ослабло, вот-вот должно было потухнуть, и Человек-паук резким движением швырнул в него носком ботинка горсть земли. С той субботы прошла почти неделя. Пустая, серая, нервная неделя. Питер знал, что каждые три-четыре дня с тех пор, как они виделись в последний раз, Уэйд приходил к университету и даже к его дому. Сложно было до конца понять зачем он это делал, но каждый раз, когда его пробирающий до мурашек голос касался чутких ушей, сердце Питера пускалось вскачь. Все эти долгие шесть дней он просто пытался успевать жить. Учиться, работать, писать курсовую, готовиться к проверочным тестам, а также восстановить едва не загубленные социальные связи с ЭмДжей и Недом. Последний, конечно, не слезал с него и без этого до тех пор, пока Паркер грубо не отшил его однажды, но за это надо было извиниться и, хотя бы без подробностей, объяснить, почему так произошло. С Мэри Джейн было сложнее. Она всегда была гордой птицей, а уж когда её ближайший друг в течении нескольких дней либо игнорировал её, либо искал какие-то отмазки, чтобы не общаться, тут ей было отчего оскорбиться. Но прошлым вечером контакт всё же был установлен. Они лежали на его койке, глядя в потолок, и проговорили целый час обо всём, о чем хотели поболтать всё это время. ЭмДжей мягко щекотала его запястье пальцами, пробегая ими от кисти к локтю и обратно, пока рассказывала о последнем её телефонном разговоре с отцом, а Питер слушал её и будто оказывался в прошлом, где они точно также говорили всё о тех же вещах, будучи десятилетними детьми, лежащими в его спальне в Квинсе. Сейчас ей уже будто стало легче воспринимать всю ситуацию. Она повзрослела, нарастив себе за столько лет защитный панцирь, и теперь не принимала близко к сердцу едких комментариев от своего дорогого папочки. Когда пламя исчезло, а из-под земли потянулась последняя, тонкая струйка дыма, Питер вздрогнул от накатившего вдруг холода. Странно, как было тихо в этом месте. Человек-паук никогда не мог насладиться тишиной сполна, но вдали от города это давалось проще. Он просто отключался, сосредотачиваясь лишь на тех звуках, какие хотел слышать в тот момент, и недолго умудрялся балансировать на грани с медитацией. Но пока он бездействовал, где-то там, на опасных, ночных улицах могли пострадать люди. Человек-паук должен был явиться на свой обычный патруль, и он тут же пустился в путь. Ритм полёта всегда успокаивал, а паучье чутье помогало лететь практически вслепую. Питер закрывал глаза, расширяя слуховой диапазон, и переключался с одного звука на другой, как будто прыгая с канала на канал в телевизоре. Плавно качнувшись, он залетел в тоннель Линкольна. Свет болезненно ударил даже по закрытым глазам, послышался протяжный гудок автомобиля, водителя которого, видимо, напугало его внезапное появление, и Паук подлетел к потолку. Оживленное движение даже в ночное время забивало тоннель шумами и мельтешащими всплесками света, и супергерой стремился как можно быстрее вырваться на свободу. И вылетев на улицу, стало будто бы легче дышать. Человек-паук взлетел на высокий фонарь, вставая на плафон, и осмотрелся. В его жизни всегда останется место этому, что бы не происходило, никто не сможет отнять этого чувства лёгкости и независимости. "Рабочий" телефон вдруг прозвенел в потайном кармане. Питер достал его, тут же осознав, что был лишь один человек, который мог написать на этот номер. Дэдпул. "Осьминог бродит по двенадцатой авеню." ― Вот дьявол, ― чертыхнулся герой. Было ли странно, что наёмный убийца решил сообщить ему такую информацию спустя две недели после того, как Человек-паук чуть не вышиб из него дух? Ну, самую малость разве что. Всё-таки от Дэдпула можно ожидать чего угодно. Питер закрыл глаза, прислушиваясь. Он отогнал назад редкие вскрики чаек, шорох волн и автомобильных шин. Острый слух искал металлический скрежет, грохот или ритм, напоминающий тяжёлую поступь. Нашёл. В нескольких кварталах южнее лязг врезающихся в асфальт клешней, мерно звучащий в направлении места, где устроился Человек-паук. Осьминог не мог знать, что он там, если только приспешники Фиска не выследили его, но... после того, что устроил им Дэдпул? Несмотря на всю кошмарность произошедшего, в одном Питер был уверен ― Уэйд отвадил от них врагов, напугал до усрачки, и те больше не сунутся. Так что у Паука было преимущество. Он пустился ему навстречу, держась в стороне от дороги, чтобы не попасться учёному на глаза. Ему не нужна была очередная стычка ― он лишь хотел выяснить, что тот замышляет, и только потом думать о задержании. Человек-паук сосредоточился на звуке его шагов, отметая все прочие насколько это было возможно. Настигнув Отто, он затаился. Он слышал, что шаг его ни на мгновение не остановился, значит, его не раскрыли. Паук преследовал Осьминога долгие минуты, переползая со стены на стену, не взлетая на паутине, пока в этом не появилась необходимость. Слежка привела его к банку на Мэдисон-авеню. Питер взобрался повыше и обогнул здание, у которого затих металлический скрежет. Редкие прохожие разбежались с воскликами и криками, кто-то пообещал вызвать копов и, кажется, тут же об этом пожалел, ― человек всхлипнул, раздался хруст. Человек-паук ускорился, и вскоре оказался на углу здания. Доктор Осьминог направился ко входу в банк на собственных ногах, пока щупальца, раскрыв пасти, смотрели в разные стороны, рыская в поисках потенциальной угрозы. Одна из них повернулась наверх и тут же замерла, заметив красно-синий костюм. Питер не стал дожидаться приветствия, и вылетел к Отто сам. ― Отличная ночь для прогулки под звёздами! ― воскликнул он, усевшись на козырек над входом. ― Паутинник, ― улыбнулся Осьминог. ― Уилсон всё ещё злится. Питер вздрогнул, не сразу поняв, что Отто говорит, конечно, не о Уэйде, а о Фиске. На секунду это выбило его из колеи, но он тут же собрался. ― Разве его ищейки ещё в строю? ― притворно удивился Паук. ― Не знал, что Человек-паук действует подобными методами, ― ухмыльнулся тот. ― А я и не действую, ― строго ответил Питер. ― На самом деле, можешь передать своему боссу, что я не имею к этим нападениям никакого отношения. Так что пусть отвалит от меня. ― Значит, не станешь меня убивать? ― хмыкнул Осьминог и уверенно направился к дверям в банк. ― Твоя проблема. Человек-паук зацепился за край козырька паутиной и ловко перемахнул через край, вылетая прямо перед лицом Отто. ― Эй, вы же учёный, должны уметь пользоваться часами, ― воскликнул Питер, становясь у него на пути. ― Банк уже закрыт. Видимо вы из глубоководных осьминогов, они ведут ночной образ жизни. Две клешни тут же устремились на него, едва не успев схватить за плечи. Человек-паук отпрыгнул в сторону, цепляя одно из щупалец паутиной к стене. ― С дороги, парень, ― гаркнул Отто, без труда разрывая паутину. В тесном проходе было сложно драться, и Питер едва успевал уворачиваться от механических рук. У него никак не получалось связать Отто, и тот, пользуясь преимуществом, направил две клешни в дверям и, разбив стекла, раскрыл вход. Человек-паук тут же влетел внутрь, чтобы иметь больше пространства для маневра. На секунду его от неожиданности оглушила взвывшая сирена, и он едва не промахнулся паутиной в сторону. Питер взлетел под потолок, где длинные ручонки ученого не настигнут его, выпуская в него сеть, пытаясь опутать, но искусственный интеллект реагировал моментально, перехватывая ловушку в воздухе. ― Не советую путаться под ногами, ― сказал Октавиус, уверенно продвигаясь в глубь холла, пока Человек-паук облетал его стороной, то и дело выпуская новые сети. ― Может, твой ручной зверёк и загрыз мутантов, но они успели доложить Фиску твой адрес. Палец в испуге дёрнулся, не дожав паутиномёт, и Питер сорвался вниз. Клешня будто того и ждала, схватила его поперек тела и с силой швырнула в дальний угол. Тело Питера опрокинуло чей-то офисный стол и с грохотом врезалось в холодную плитку, рассекая её трещинами. Он повалился на пол, ослепленный ужасом. Упираясь дрожащими руками в дорогой ковёр, устилавший проход, где он оказался, Паук поднялся на ноги. Отто, не обращая на него внимания, продолжил прокладывать путь к хранилищу. Вдруг в спину ему раздались одиночные выстрелы, это охранник атаковал, спрятавшись за своим постом. Ноги примёрзли к полу, и Человек-паук еле-еле оторвал их и заставил себя шагать. Вот значит как. Всё же его удалось выследить, но... ведь Паучье чутьё молчало. Выходит, Отто блефует? Эта мысль придала ему сил. Паук разбежался и подпрыгнул, пуская паутину в угол под потолком. Щупальца тут же засекли движение и настороженно взвились вверх, но герой сумел увернуться от раскрытых клешней. Прилипнув ногами к потолку, он уцепил паутиной сначала две клешни, связывая веревки вместе, а затем и остальные, прикрепляя в общий узел, и потянул, что есть сил. Отто повело назад, и он едва не оступился, но устоял, и резко ухнул вперёд, пытаясь выдернуть щупальца. Человек-паук ухватил связку одной рукой, надеясь, что не рухнет с потолка головой вниз, а второй выпустил ещё по одной нити паутины, но... последняя клешня вдруг дёрнулась и вывернулась в сторону, разрывая путы. Это плохо. Одно свободное щупальце способно было отпустить остальные и... Не успела эта мысль отзвучать у Питера в голове, как клещи сомкнулись на скрученной веревке и резко потащили её к себе, сбрасывая его вниз. От неожиданности с губ сорвался тихий вскрик. Щупальце обвилось вокруг тела, поймав Паука в полёте, крепко прижимая руки к бокам. ― Передай Дэдпулу, что я воссоздал сыворотку, ― сказал Отто. ― Не было смысла их убивать, Фиск сделает ещё. ― Тогда, чего так разнервничались, если это только расходный материал для вас? ― хмыкнул Питер сквозь сжатые зубы, поёрзав в сжимающихся крепче тисках. ― И опять же, при чём здесь я? ― прорычал он, с силой ударяя злодея ногами в грудь. Тот, пошатнувшись, совсем немного ослабил хватку, но Пауку этого хватило, чтобы вывернуться, как уж. Только на потолке щупальца не могли достать его, поэтому Питеру вновь пришлось зависнуть вверх тормашками. Пока они обменивались любезностями, две свободные длинные клешни уже уцепились за стальную дверь и силились выдернуть её. ― Будешь ни при чём, ― пообещал Отто. ― Если не станешь вмешиваться. Края двери заскрежетали под натиском щупалец и выгнулись. Питер захватил паутиной стул и, закрутив его по кругу, пустил отвернувшемуся злодею в спину. Клешни, видимо занятые вскрытием, даже не воспрепятствовали удару. Слух тронул шорох шин о асфальт, и гул моторов. Человек-паук замахнулся первой попавшейся тяжелой вещью ― столом, раскрутил его и бросил в Октавиуса, уже практически вырвавшего дверь, но тот перехватил его и отправил обратно. Он не успел увернуться. Расстояния было недостаточно, а Паркер оставался слишком усталым, чтобы среагировать верно, и тяжёлый, дубовый стол сбил его с потолка, как надоедливую муху. Голову с силой впечатало в мраморную колонну, всё тело придавило. В висках затрещало и загудело. Питер знал, что он без проблем откинет стол в сторону, ему хватит на это сил, но глаза предательски не открывались, перед ними плясали разноцветные пятна, будто в наркотрипе. Выжидая долгие секунды, пока он придёт в норму, Человек-паук вслушивался в происходящее. Приехала полиция. Что-то грохотало, но спутанное сознание не идентифицировало звуки. Питер чувствовал, что ещё немного, и он отключится. Будто во сне он слышал всё, и даже больше, но ум подбрасывал ложные догадки и только всё путал, путал и путал. Вдруг стало пусто. ― Помогите Человеку-пауку, ― крикнул кто-то, когда всё странно стихло. Глаза Питера широко распахнулись, и в них ударил свет. Он с трудом упер руки в пол, приподнимаясь. К нему уже спешило несколько полицейских, но он прекрасно справился сам. Доктора Осьминога не было. Он его упустил. ― Вот же блять, ― яростно прошептал он, откидывая стол в сторону. Ноги немного тряслись, а в голове не проходил гул, но всё же он смог выпрямиться и осмотреться. Дверь, ведущая к хранилищам, была выломана до конца и валялась в стороне, искорёженная металлическими клешнями. Подошедший к Пауку коп похлопал его по плечу: ― Порядок, Паучок? ― спросил он. Питер оглядел погоны. Ого, перед ним капитан. Теперь ему точно крышка ― придётся улепетывать с больной головой. ― Кажется, я отрубился, ― ответил Паук несколько хрипло. ― Он украл что-нибудь? ― Успел немного прихватить с собой, ― пожал плечами капитан. ― Слушай-ка, здесь везде камеры, и мне придётся попытаться, ― он выделил последнее слово, ― тебя задержать. Я, конечно, попробую, но ты же парень расторопный, убежишь. ― Так, ― заинтригованно бросил Питер. ― В прошлом году был пожар в бизнес-центре, и ты вытащил с отрезанного от лестниц этажа, помимо ещё десятка людей, женщину и двоих малышей, Мэгги и Флина. Она зашла в тот день к бывшим коллегам в гости, показать нашего двухмесячного ребенка, ― сказал он, благодарно вглядываясь в маску. ― Если бы не ты, я мог бы потерять троих самых близких людей. Так что, ― он достал из-за пояса наручники, ― вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде, ― неторопливо продолжал он. ― Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Вы понимаете свои права? ― улыбнулся он и едва-едва протянул к нему руки. Питер отскочил на несколько шагов назад и шутливо отдал честь, улыбаясь. ― Хороших выходных, кэп, ― бросил он и, прыгнув под потолок, махнул на паутине сквозь раскрытые двери банка на улицу. Он пытался выследить Осьминога, но тот будто испарился. Только чуткий слух уловит знакомый скрежет металла об асфальт, как тот тут же ускользал, словно песок сквозь пальцы. Но голова так гудела, что Питер не стал больше пытаться его нагнать и, покружив по району, чтобы удостовериться, что чутьё его не подводит, и за ним нет слежки, отправился домой. По прибытии ему пришлось разбудить Неда, чтобы он проверил, нет ли у него сотрясения, и удовлетворенный результатами улёгся спать. Оставшиеся часы сна чутьё не давало ему уснуть глубоко, и то и дело будило, пугая посторонними шумами, но никто, слава богу, так и не явился. Несмотря на то, что сказал ему Отто, и несмотря на то, что он его упустил, всё же Питер стал чувствовать себя лучше. И на следующий день он впервые за последнее время почувствовал посасывающий под ложечкой, подгоняющий, здоровый интерес. Он разносил заказы по столикам на работе и всё гонял в голове мысли о том, что сказал Осьминог о Уэйде и сыворотке, и том, как тот возражал ему самому в день, когда он не смог сдержать свою ярость и вломился в чужой дом. С ужасом он вдруг понял, что устроился с удобством на своей половине луны, и поглядывая через щель в заборе, откуда не увидеть всей картины, судит другую сторону, но... ведь это было в корне не верно, и противоречило его естеству. Да, даже как будущий учёный он должен докапываться до правды любой ценой и учитывать все факторы, даже противоречащие его гипотезам. Поэтому едва он закончил, отправился к дому в костюме Человека-паука, закидывая налету рюкзак в открытое окно, и тут же пустился дальше по городу, направляясь в уже знакомый район. Оставалось надеяться, что Уэйд был дома. ― Пришёл добить его? ― насмешливо поинтересовалась старуха Эл, когда он поздоровался с ней через окно. ― В общем-то совсем наоборот, ― хмыкнул Питер. ― Он здесь? Она покачала кудрявой головой. ― В баре наверняка, сейчас у него совсем заказов нет. А смотреть со мной марафон "Друзей" по ящику он отказался, ― раздраженно крякнула Эл, возвращаясь на диван. ― Так что, хули ему ещё делать? Скакать по комнате, как горный козёл, дальше? Ей-богу, эти ваши современные игрушки ― это чушь какая-то. Питер рассмеялся и, попрощавшись, полетел дальше. Чем ближе он был к бару, тем больше он нервничал. Мало того, что придётся унизиться, уговаривая Уэйда поговорить на глазах у всех, так ещё и кто знает, что за люди там находятся. Может, половину из них Человек-паук уже переловил и даже отправил под суд однажды? Он нашёл нужную хлипкую дверь с отпечатком чьей-то ноги и вошёл, стараясь выглядеть увереннее, чем он себя чувствовал. Красно-синий костюм определенно выбивался на фоне пузатых и не очень, крупных мужчин, либо забитых татуировками с ног до головы, либо облаченных в агрессивные, потрепанные кожанки. Хотя, Дэдпул вот сидел за барной стойкой в своем боевом облачении и ни капли не стеснялся. Возможно потому, что сам был довольно высок и широкоплеч, да и вообще крупен, а Питер фигурой слишком явно походил на несколько подкаченную восемнадцатилетку. Многие затихли, едва заметили его. Уэйд сидел спиной к залу, сгорбившись над стойкой, и не оборачивался, пока его друг бармен не застыл, глядя на супергероя, с вытянувшимся от удивления лицом. ― Ха, ― хмыкнул Дэдпул. Он явно не ожидал его увидеть. ― Вот до чего доводит сотрудничество с наёмником, Визл. А ведь мамочка должна была его предупредить! Питер, замерший на секунду, подошёл ближе и неловко уселся на соседний стул, раздумывая, что ему стоит сказать. Наверное, нужно было придумать по дороге туда, а не на месте, но было уже слишком поздно. ― Что, снова достают какие-то злодеи? Паучок, вроде ты уже взрослый мальчик, неужели без меня никуда? ― скучающе болтал Дэдпул. ― Я сегодня занят, прости, ныряю с головой в марафон "Друзей". ― Эл сказала, ты отказался, ― заметил Питер, расплываясь в нервной улыбке. Тот обернулся к нему, упирая руку в колено, и цокнул языком. ― Ну ладно, подловил, ― протянул Уэйд. ― Просто предпочитаю разорвать наши отношения, сладкий. Всё-таки большинство новобрачных не просто так расстаются в первый же год. Ну, те что не соулмейты, ― поправился он.― А так как мы судьбой друг другу не обещаны ― се ля ви, придется заполнить пару бумажек в суде. ― Ну, просто Санта-Барбара, ― вдохновенно прошептал Визл. ― Я не за этим здесь, ― прервал его Питер. ― И ты сам мне вчера дал наводку. ― О! Ну, если ищешь клиента, то тебе стоит обратиться к твоему старому другу, ― Уэйд махнул рукой на бармена. ― Он вот, людей не убивает, так что тебе можно с ним общаться, а мы, киллеры, пожалуй в сторонке посидим. Питер закатил глаза и вздохнул. Что ж, Уэйд имел право быть упрямым. ― Визл, ― обернулся Паркер к бармену. ― Я не к тебе, можно мы поговорим с Пулом наедине? ― Захотите потрахаться ― в толчке кого-то стошнило, так что придется потерпеть до дома, ― безразлично просил тот и отошел на другой конец стойки. ― Эх, Визл, старый романтик! Я бы и в такси, и на любой крыше с удовольствием тебя оприходовал, ― заверил Уэйд. ― На крыше жёстко, а в такси ― тесно, ― поддержал беседу Питер. Он был готов говорить с ним о чем угодно, лишь бы больше не выдерживать эту убивающую изнутри дистанцию. Питер... скучал по нему. И теперь радовался, как ребенок, каждому сказанному ему слову. ― Слышал, Белый? Паучку подавай нежный секс на чистой перине, ― усмехнулся Уэйд и поднялся со стула. ― На чистой перине можно и не нежный, ― хмыкнул Питер прежде, чем успел подумать, стоит ли эта минутная слабость следующей после неё неловкости. Дэдпул остановился, уставившись на него в абсолютной тишине, и Паркер понял, такое возможно только, если в его голове сейчас говорит кто-то другой. Он помолчал некоторое время, а потом вздохнул: ― Да, ахуеть, ― согласился он с чем-то. ― Идём, Паукан, ― кивнул он в сторону двери. ― Зря ты, конечно, меня раззадорил, но, думаю, мой стояк тебя не смутит. Глаза Питера против воли метнулись к промежности мужчины, но изменений не заметили. Они привычно залезли на крышу и расположились у вентиляционной трубы. Дэдпул уселся на стопку кирпичей, а Человек-паук встал неподалеку, скрещивая руки на груди, не зная, куда их ещё деть. Воцарилась неловкая тишина. Питер пытался найти слова, с каких можно начать такой разговор, но всё было как-то не так. Особенно после разговоров про секс. Особенно, когда он боялся, что не Уэйд напугает его стояком ― а наоборот. ― Чертовски многословно для разговора двух, пожалуй, самых болтливых людей в разноцветном спандексе, ― заметил Пул через какое-то время. ― Давай я начну! Пока тебя не было, я наловчился проходить песни в "Beat Saber" на самой высокой сложности! Со стороны, наверное, выглядит устрашающе, но главное, что я чувствую себя, как суперзвезда. Визл назвал это хуманизацией "Fruit Ninja", а ещё сказал, что у меня слишком много свободного времени... Возможно, не выгляди я, как миллион старушечьих жопок, я мог бы стать вторым Сидом Вишесом! Серьезно, ты посмотри, я же рождён для сцены... ― Пул, ― прервал его Питер. ― Я хотел... извиниться, что ли. Э-э... я не брал в расчет твою точку зрения, ― он нахмурился. ― Не то чтобы это значило, что я поддерживаю ту мясорубку, что ты устроил, но... я хочу понять. ― Что понять? ― неожиданно холодно бросил Уэйд. ― Тебя, ― пожал плечами Человек-паук. ― Почему всё так, а не иначе. ― А мне это зачем? Питер задумался. Он не учел, что, кажется, Дэдпул не разделял его расположения. ― Я хочу быть тебе другом, и-и... вырасти, ― ответил он. ― Но кредо твоё ― всё равно говно собачье, ― бросил Уэйд убежденно. ― Ладно, ― усмехнулся Питер и сел перед ним на крышу, скрестив ноги и укладывая ладони на стопы. ― Расскажи мне, пожалуйста, что тобой двигало, когда ты решил убить всех тех людей? ― спокойно спросил он. ― Ого, это прям как у мозгоправа! Мне не нравится. Я представлял себе мягкую кушетку и всё такое, ― понурился Дэдпул. ― Да, и тебе бы сменить этот костюм флага на что-то более консервативное! Белая рубашечка и очки, обязательно! ― он развел руками, обрисовывая образ. ― Я не собираюсь устраивать тебе терапию. Тот хмыкнул, не веря. ― А по-моему, типы вроде тебя только этим и занимаются. Ты же наследничек Старка! Странно, что ты не превратился в копию этого железного болта. Паркер снова вздохнул, понимая, что ему и дальше придется пробиваться через эту болтовню, скрывающую ту правду, что он хочет услышать. Он уже не знал, как подкатить по-другому, чтобы Уэйд понял его намерения верно и доверился. ― Давай махнемся? Я буду обсуждать твои взгляды и говорить, что ты кругом не прав? ― В чем? ― вяло поинтересовался Питер. ― Ты смотрел "Клинику" я надеюсь? Многоуважаемый доктор Кокси мудро заметил однажды, что нельзя винить себя в каждой смерти. Это начало конца, ― серьезно объявил он. ― Он же врач, ― насмешливо возразил Питер. ― У него нет суперсил. В его профессии могут быть случайности и обстоятельства, не зависящие от него. ― А у тебя нет? ― заметил Уэйд, явно зная, что прав. ― Когда у меня появились силы, я пытался с их помощью заработать на жизнь моей семье, ― начал он тихо и серьезно. ― И вот, мне заплатили гроши вместо обещанного, и я был очень, блять, зол, и когда этого человека ограбили, я не стал останавливать вора, ― Питер закусил щеку, прогоняя картинки прошлого, всплывающие в голове. ― Я думал, это справедливо: раз этот ублюдок меня практически ограбил, то пусть и он окажется на моем месте. ― Ну и правильно, ― фыркнул Пул. ― И когда я вышел из здания, и направился к члену моей семьи, с которым должен был отправиться домой... ― во рту пересохло, и голос предательски пропал. ― Кхм,― прокашлялся он. ― Я обнаружил, что его застрелили. И он... умер. А убил его, ― продолжил Питер, хотя легкие сдавливало до боли, ― тот самый вор, которому нужна была... в общем, он встал у него на пути, и тот просто избавился от препятствия. За какие-то, блять, небольшие деньги, ― он нахмурился, вспоминая почему заговорил об этом. ― Так что, Дэдпул, это тоже обстоятельство? Разве, вмешайся я, это произошло бы? Тот уставился на него, иронично склонив голову на бок, а потом всплеснул руками: ― И что, это должно быть доказательством твоей правоты? Ёпт, может, если бы ты его остановил, он бы убил и тебя, и ещё кучу народу в том здании. Может, то что убили твоего близкого, это малая кровь? Да и вообще, это случайность! Схуяли ты так на себя насел за это? Если бы ты знал, что он не только вор, но и убийца, то ты бы остановил его, так? Но ты этого не знал, так что это не твоя вина, ― протараторил Уэйд убежденно. ― Ой, бля, а вспомни, как я отвлекся на тебя тогда на складе, и из-за этого меня застрелили! Что ж ты себя не винишь? ― Ты бессмертен, ― бросил Питер. ― Эй, мне больно вообще-то! Хотя, я привык, конечно. ― Ну, что ж, ты сказал, что я кругом неправ. Может, я соглашусь с тобой? ― предложил Паркер. Дэдпул задумчиво потер подбородок и застучал ногой по крыше. ― Окей, давай так: если бы ты знал, какой ценой обходится создание мутанта, то ты бы понял, это было не убийство, а освобождение, ― отчеканил Уэйд таким тоном, будто это должно было стопроцентно убедить Человека-паука. ― Так, какой? Какой ценой? ― воскликнул Питер, подавшись вперед. Уэйд резко сдернул перчатку и вытянул вперед изуродованную руку. ― Вот какой! Питер опустил глаза, зная, что Пул ждёт от него бурной реакции, отвращения, но лучше уж выглядеть безразлично. Нельзя давать ему ни одного повода думать, что эта кожа для него ― что-то мерзкое, что-то большее, чем просто оболочка и отражение его прошлого. ― Но ты ведь такой один? ― спросил Питер аккуратно, чувствуя, что находится на болевой точке своего соулмейта. ― Ну да, видимо остальным повезло, и мутация в них развилась после первой пытки?! ― куда более зло вскрикнул Дэдпул. ― У меня был рак! И не в одном месте, а, бляха, в нескольких! А ещё у меня был выбор: умереть или рискнуть и пойти туда, где мне обещали чудесное исцеление. Я выбрал остаться бессмертной кучей шрамированного мяса. Только вот... в процессе своей трансформации я кое-что понял: каждый, кто причастен к подобному "проекту", ― он изобразил пальцами кавычки, ― сдохнет. В муках. И это куда милосерднее, чем то дерьмо, через которое мне пришлось пройти в этом блядском санатории для суицидников. Питер глядел на него, раздираемый между жалостью и злостью на несправедливость. ― То есть тебя сделали таким... насильно? ― Технически, я дал своё согласие, ― хмыкнул тот. ― Но технически и Фрэнсис со своей раскаченной бой-бабой дали мне согласие их прикончить. Всё-таки они не упускали момента подтрунить надо мной прежде, чем поместить в барокамеру на четверо суток. Да, они говорили что-то про мой талант болтать без умолку, а я слышал только: "выпусти мне кишки, Уилсон", ― прогнусавил он, парадируя обидчиков. ― Мне жаль, ― искренне сказал Питер. Ему очень хотелось назвать того по имени, и сжать в руках его ладонь, прижать к губам, доказывая, что шрамы ему не страшны. Уэйд хмыкнул и отмахнулся. Он какое-то время помолчал, явно разрываемый желанием что-то сказать, но то ли слушал голоса в голове, то ли сдерживал себя, и не проронил ни слова. Ох! Голоса... ― И... ты хочешь сказать, что... после всего того, что они сделали, ― начал Питер осторожно, ― в твоей голове появились голоса? ― Ну, уж не с рождения они там точно, ― фыркнул Дэдпул, откидываясь спиной на вентиляционную трубу. ― Вот и ты мне скажешь, что я не имел право их убить? За то, что уничтожили мои шансы найти нормальную работу, пойти учиться, хотя универ я, конечно, и так бы не потянул, и за то, что оставили моего соулмейта в двухлетнем возрасте без родственной души? По-моему, с моей стороны было чертовски мило не вырезать всех членов их семей! ― всё его тело так и колбасило от злости, он то и дело подпрыгивал на месте, будто удерживая себя, чтобы не вскочить и не начать расхаживать по крыше. Питер резко вздохнул, не в силах больше терпеть удушающую тяжесть в сердце и ком, застрявший в горле. Он подался вперед и шагнул коленями к мужчине, чтобы схватить его за руку. Боясь выдать себя, если он назовет его по имени, Питер остановился прежде, чем открыть рот и сказать: ― Пул, я знаю, что это ничего не изменит, и тебе будет так же больно от того, что с тобой произошло, но... разве появилась бы у тебя метка, если бы ты не должен был заболеть? Ты говоришь, этому человеку было всего два года, а это значит, что ты не мог тогда умереть! ― тихо, но твёрдо говорил Питер, сжимая его ладонь, приближая лицо к его маске. ― Значит, так и должно было случиться! Он замер. ― Даже не знаю врезать тебе за эту хуйню или расцеловать, ― рассмеялся Уэйд невесело. ― Толку от этой мысли, малыш, всё равно нихуя нет, но спасибо, что попробовал вывести всё это в мою пользу. Питер улыбнулся. Если он снова стал "малышом", то может, у него получилось худо-бедно наладить контакт. А ещё Уэйд не вырывал руку из его ладоней... ― Угостить тебя кофе? ― предложил он и тут же прикусил язык. На какие богатства он собрался его угощать? ― А что, мои грязные деньги тебя уже не устраивают? ― якобы оскорбился Уэйд. ― Тебе часто заказывают обычных людей? ― Справедливо, ― заметил он. ― Действительно, это обычно какие-то мрази. ― Ну, значит, поухаживай за мной, ― хмыкнул Питер и встал, подтягивая за руку и Уилсона. Тот встал и оказался слишком близко. Его фигура нависала над Пауком, голова склонилась, приближаясь к его лицу. Сцепленные крепкой хваткой руки сжимались между двумя телами. Пустая маска Дэдпула скрывала эмоции, и Питер не понимал, чего ему ожидать: насмешки или продолжения игры? Длись это ещё какое-то время, он точно сделает какую-нибудь глупость. Потому как всё то время, что они были врозь, Питер не осознавал, что не давало ему жить дальше, но когда вдруг понял, что поможет ему самому примириться с произошедшим, с плеч свалилась вселенская тяжесть и стало легко, как прежде. Будто и не было между ними масок и этой тайны, которая становилась всё опаснее с каждым днём. Вдруг Питер рассмеялся. ― Обычно люди смеются, когда я говорю, а не когда молча прижимаюсь к ним своим дружком, ― заметил Дэдпул флегматично. ― Извини, я предложил тебе кофе, а потом понял, что мне не на что его купить, ― продолжал хихикать он. ― А ты взял и всё переиначил. Какой молодец, ― улыбнулся Паркер, окончательно расслабившись. ― Паучок, ты хитрый сукин сын, а я уж было почти поверил, что ты со мной заигрываешь, ― шутливо вздохнул Уэйд. ― Белый, опускай флагшток, это ложная тревога. ― Да я же сам предложил! ― расхохотался Питер. ― А ещё, мы до сих пор слишком близко для дружеского объятья. Какие ещё доказательства нужны? ― У тебя биполярка или что? ― непонимающе воскликнул Уэйд. ― Ты мне морду набил на прошлой неделе, забыл? Паук фыркнул от смеха и, вывернув ладонь из хватки Уилсона, пихнул ей его в грудь. Может, оно и к лучшему. Будь у них обоих расстройства психики, то наверное, Уэйду было бы проще смириться со своей трансформацией. ― Вспылил, ― пожал плечами Питер. ― Знаю, что надо было сначала спросить, а потом вламываться. ― Чек за замену замка? ― предложил Уэйд, подходя к краю крыши. Питер остановился рядом и кивнул в сторону улицы. ― Хочешь ещё пообжиматься? ― Спрашиваешь, ― фыркнул Дэдпул и тут же схватил его за плечи. ― Значит, полетели, ― сказал Питер, прижимая его к себе за талию, и уверенно шагнул в пустоту.