Я ― шум в твоих ушах

      Впервые в жизни он проснулся в объятьях другого человека.       Уэйд продолжал прижимать его к своей груди, не сдвинувшись ни на миллиметр за оставшуюся после их бесконечного разговора ночь. Жаль, но Питер не смог прочувствовать всю романтичность своего положения, потому что его разбудила резкая, навязчивая трескотня будильника. Спросонья он едва понял, где находится и почему телефон лежит с другого бока от кровати, нежели обычно.       В комнате было душно. От исходящего тепла от тела Уэйда Питер весь взмок и ему стало неловко, что мужчина так крепко прижимает его за мокрую спину, но того, похоже, это не волновало. Он точно проснулся ― это было ясно по изменившемуся темпу его дыхания и немного напряженным мышцам лица, но глаз он не открывал, так что Питер мог позволить себе пялиться сколько захочет. А ещё он был рад, что в этот раз утренний стояк не стал смущать его. Тем более, что после прошлого вечера он и сам был не против спустить пар, но... он же не хотел опоздать на пары, правда? Хотя от Уэйда так вкусно пахло, что, может, и хотел. Не исключат же его, если он пропустит ещё одну пару?.. ― Рад, что ещё способен дышать, ― вдруг прохрипел Уэйд, озорно приоткрывая один глаз. ― Ты, знаешь ли, не пушинка. ― Почему тогда не лёг у себя? ― спросил он, зная ответ. Просто хотелось задать смущающий вопрос и посмотреть, ответит он правду, отшутится или придумает какую-нибудь отговорку. ― Ко мне иногда заходят гости. Так я успею пристрелить их быстрее, чем они тебя, ― ухмыльнулся он, вдруг выуживая из-под диванной подушки пистолет и откладывая его на журнальный столик. ― В следующий раз уложу тебя на кровать слепой Эл. Правда, боюсь, больше у меня не встанет, если учую, что ты пахнешь, как старушка. Эл ― это концентрат цикория и сердечных капель. И буррито.       Внутри всё воспряло ― Уэйд с уверенностью говорил о следующем разе. И смотрел на него по-особенному, как ни на кого другого, нежно поглаживая спину. ― А я одолжу у ЭмДжей духи и буду пахнуть, как карамелька, ― ухмыльнулся Питер.       По мелькнувшему удивлению на лице Уэйда он понял, что тот помнил их старый разговор на вершине небоскрёба. Естественным, будто бы даже привычным движением его ладони подлезли Питеру под мышки и легко подтянули выше, укладывая их лицом к лицу. Не успел Паркер удивиться, как уже оказался лежащим на боку между ним и спинкой дивана. ― Хочешь быть зажатым в углу мужиком со стояком? ― процитировал Уэйд сам себя, сминая в пальцах ткань его кофты на талии.       Их носы соприкасались, и от этой близости было сложно сфокусировать взгляд. Дыхание Уилсона касалось его губ, и Питер жадно ловил его, пьянея от желания прикоснуться. ― Может, хочу, ― тихо пробормотал он, с трудом закидывая на него одну ногу и прижимая к себе за бёдра. Не выжидая больше ни секунды, Питер прижался к его горячему рту, закрывая от наслаждения глаза, и тянул на себя, ухватившись за талию, всё ближе и ближе, пока не стало трудно дышать.       Важность дел моментально померкла. Время не существовало вовсе. Уэйд отвечал на его поцелуй с тем же рвением, что и он, и точно не хотел отпускать, потому как напирал с такой страстью, что возбуждение стремительно подбиралось, отгоняя сонливость и последние капли смущения. Питер прижимался к нему пахом, укладывая ладони на шею, оглаживая большими пальцами шершавую, бугристую кожу. Он делал это бессознательно, но по живой, пылкой реакции Уилсона вдруг осознал, что заводит его, массируя метку ― символ и доказательство их связи.       Как бы мозг ни взывал к ответственности, гормоны убеждали распалять Уэйда дальше. Питер готов был сам залезть к нему в штаны, потому что то, как он мурлыкал под подушечками пальцев, жадно терзая его губы, отзывалось в нём жаром и похотью, и он так хотел Уэйда. Прижимался к нему твердеющим членом в поисках трения, которое подарит ему облегчение и разрядку, и видел, как мужчина возбуждался сам.       Сам того не ведая, он нырнул в чувства с головой. Это было так ново, так прекрасно и приятно, что Питер готов был отбросить всю свою жизнь ради этого мгновения. Быть с ним, в его руках, объятьях, чувствовать себя любимым, желанным и принятым ― это было великолепно, и ничто на свете не могло сравниться с силой этого ощущения.       Он слышал о людях, которые встречаются со многими прежде, чем сойтись с родственной душой, потому что хотели попробовать в жизни всё, испытать каково это ― быть с другими. Но Питер... не чувствовал того же. Он даже ни разу не влюблялся до этого момента. Но пусть и понимал, что его чувства так сильны от того, что это первая любовь, настоящая и крепкая, и потому что он получил взаимность, всё равно что-то внутри кричало, что больше ни с кем подобного у него не выйдет. Потому что Питер чувствовал, что они с Уэйдом были частицами одной сущности, наполненной весельем, заботой и драйвом, что они похожи, и эта близость находилась за гранью реальности. ― Эй, ― шепот Уэйда вырвал его из мыслей. Питер распахнул глаза. ― Разве будильники звонят не по какой-то причине? ― нахмурился он, пряча улыбку за притворно озабоченным выражением лица.       Питер задохнулся от досады. ― Да кому нужны эти правила? ― скуксился он, потягиваясь. ― Тем более, я отсюда долечу минут за пятнадцать. Так что... у нас есть ещё примерно полчаса, ― довольно ухмыльнулся Питер, снова оглаживая контуры метки пальцами. ― На что это вы намекаете, мистер Паркер? А как же завоёвывать научные высоты? Нью-Йорку нужен следующий потенциальный суперзлодей.       Руки Уэйда вдруг снова подхватили его под мышки, молниеносно перекидывая его тело через себя, словно игрушку, и вот они оба стояли на ногах, уставившись друг на друга: он довольно, а Питер немного шокированно. И как он это сделал?       Но даже, если Уэйд выдворял его прочь, Питер железно был уверен, что это лишь временно, и желание оставаться рядом абсолютно взаимно. И он от этой убежденности парил. ― Дуй в душ, студентик, ― фыркнул Уилсон, отходя к кухне расслабленной походкой, пока парень отрешенно рассматривал его зад, неожиданно выгодно подчеркнутый домашними штанами. ― Можешь подрочить, если хочешь, но я бы на твоём месте сберег своих бойцов, ― остановившись у холодильника он обернулся и подмигнул.

***

      Прошлый вечер так плавно перетек в ночь, что половина второго ночи на часах стала удивлением для Паркера, так и не слезшего с ужасно удобной мужской груди. Уэйд окончательно нырнул в образ заботливого папочки и после долгих уговоров смог заставить его лечь спать. Питер думал, он уйдёт к себе в спальню, а сам туда соваться не хотел ― уж слишком свежи были мерзкие, страшные воспоминания, но тот не сдвинулся с места. Только подложил одну из маленьких подушечек себе под голову и, поёрзав немного, устроился поудобнее, обнимая его за талию. Питер уткнулся лбом ему в шею и, старательно отгоняя мысли о прошедшем между ними разговоре, попробовал уснуть.       Около получаса назад он огорошил Уэйда вопросом: ― Кто такая Несс?       Он не думал, когда спрашивал, что реакция может быть абсолютно любой, и не ожидал, что мужчина замрёт, напряженный и бдительный, едва слова вырвутся из его рта. ― Откуда ты знаешь это имя? ― ледяным тоном спросил Уэйд. Так холодно, что стало не по себе. Неужели это болевая точка?       Питер рассказал про нелепую идею посветить его друга Визла в особенность их связи, чувствуя себя круглым дураком. Сейчас он понимал, что сильные эмоциональные потрясения толкнули его на этот необдуманный поступок, но почему-то продолжал верить ощущению, что этот человек тайну не выдаст, что если Уилсон может на него положиться, то никто никогда не узнает об их отношениях. ― Малыш, из всех людей на свете... малыш, из всех людей... ― покачал Уэйд головой, зажмурив глаза и поджав в улыбке губы. ― Ты мог сказать кому угодно, почему ты выбрал его?.. ― он рассмеялся. ― Чуйка, ― фыркнул Питер, пожав плечами. ― Если не хочешь, не говори. Просто... Белый тоже говорил о ней, и... мне показалось э-э... что это важно.       Уэйд отвел волосы от его лица тыльной стороной ладони, глядя на него с мягкой улыбкой. Даже с суперслухом вокруг было очень тихо, но неловкость не сумела пробраться скользкими щупальцами и разрушить доверительное единение. Голубые глаза накрыла зыбкая тень, и теперь их взгляд приобрел некоторую философичность и вдумчивость, отбросив всякое веселье и искорки смеха, которые всегда танцевали в них раньше. ― Ванесса... первый и последний человек, с которым я был после своего экстремального преображения. Она работала в баре неподалеку от Визла, и в какой-то момент попыталась меня склеить, ― неторопливо заговорил Уэйд, расчесывая пальцами его густые волосы. ― Ей дерьмово жилось, так что я не очень-то удивился, да, и она знала, сколько зарабатывают наёмники ― есть на что поживиться, ― он невесело хмыкнул. ― Сначала я не поддался. Не нужны мне эти льстивые, шлюшьи речи, за которыми прячутся омерзение и жалость. Но чем дольше она подбивала ко мне клинья, тем больше мы оба осознавали, что похожи. Мы могли бы стать отличными друзьями, если бы оба так не нуждались в большем. Ей нужны были здоровые, постоянные отношения, а мне... ты сам понимаешь, я чуть не сдох от одиночества. Да, и когда предаешь свои принципы и превращаешься в машину, в мясорубку... ― он ненадолго поднял глаза к потолку, будто собирая эмоции в кучу. ― В жизни нужно что-то светлое. ― Она работала официанткой? ― невинно поинтересовался Питер, и Уэйд глухо рассмеялся. ― Можно сказать и так. Но с функцией привата, хотя... её ночь стоила очень дорого, ― он пожал плечами. ― Несс не по душе было продаваться, но жизнь та ещё сука. ― А что сейчас? ― спросил Питер, не обдумав, что возможно не стоило выведывать подробности. ― Она ещё работает там?       Вопрос повис в воздухе, и Паркер понял, что ошибся. Уэйд задумался, похоже, погружаясь в воспоминания, и прежде, чем ответил, несколько секунд молча смотрел в пустоту. В какой-то момент ему начали докучать голоса, и он поспешно встряхнул головой. ― Нет, малыш, не работает, ― тихо произнес он, всё ещё не глядя в глаза. ― Ванесса... жила со мной уже почти год. Я думал, что вряд ли мой соулмейт окажется таким же понимающим, и привыкнет к этому ебалу Фредди Крюгера, да и всё так складывалось...       Питер сглотнул, возникший из неоткуда, ком ревности, вставший поперек горла болезненной горечью. Он не был его первой любовью, она ― была. ― В общем-то, ― немного замялся Уэйд, наконец поднимая к нему взгляд, снова запуская пальцы в волосы. ― Думал, это судьба что ли... Но тогда я ещё не успел разобраться со всеми, кто причастен к конвейеру мутантов, который перемолол меня. И они нашли наш дом.       Он говорил быстро, словно не в силах сдерживать тяжесть воспоминаний дольше, а выражение лица сохраняло прежнюю растерянность. Питер сразу всё понял и побагровел от нахлынувшего стыда. Внутри заныли старые болячки, всколыхнулись воспоминания о самом себе, прежнем, которого очень легко было пожалеть от того, каким же тот мальчик был несчастным, и воображение тут же живо нарисовало прошлого, разбитого Уэйда, потерявшего любимого человека, и без того обиженного жизнью, погрязшего в самоистязании и ненависти.       И когда полчаса спустя Питер лежал на его мерно вздымающейся груди, сгорающий от неловкости тех извинений, что он залепетал едва осознал случившееся с Ванессой, а Уэйд, похоже, уже спал, в голове прокручивались одна за другой мысли о закономерности и последовательности их жизней. Он думал, встретились бы они, если бы не все эти судьбоносные перипетии? Однажды он сам убеждал Дэдпула, что случившееся с ним не было случайностью или злым роком, который обязан всё разрушить. Просто так было суждено. Также, как и им двоим суждено было встретиться и влюбиться, также, как Питер не мог не стать Человеком-пауком, а Уэйд ― Дэдпулом. И, может, ошибки, совершенные им за последние пару месяцев тоже были не случайны. Кто знает, что случилось бы между ними, узнай Уилсон правду с самого начала?       Осознание ответственности за свою силу пришло к нему сквозь все невзгоды и страшные, калечащие события, и... в каком-то смысле именно это делало его Человеком-пауком. Не суперслух и цепкие пальцы, не нечеловеческая мощь и даже не паучье чутьё, а умение прощать и понимать, способность осознавать обязанности, возложенные на него обретенными привилегиями, и желание помочь другому в ущерб себе. И все эти качества помогали Дэдпулу вспоминать то, с чего он сам начинал, чего хотел, причины, по которым он оказался в той самой точке, и от этого приходило понимание, куда же хочется двигаться теперь. Рука об руку с милосердным и, может, немного чересчур праведным Человеком-пауком, умеющим находить в себе силы нести эту многотонную ношу ответственности на плечах. Судьбой Уэйда Уилсона было найти равновесие между любовью проявлять силу и гуманностью, между жизнью вне законов и в то же время по их же руслу.       Питер знал и всей душой верил, что любовь делает людей лучше, тётя Мэй показывала ему это с раннего детства. Всегда твердила, что главная ценность не в том, чтобы не быть одиноким, а в том, чтобы рядом оказался партнер, способный раскрыть всё лучшее в тебе, поддержать и подсадить при необходимости, подстраховать и окружить заботой. Разве и ты не сделаешь того же взамен? ― Пити сегодня какой-то задумчивый, ― сказал Уэйд скорее кому-то в своей голове, чем Паркеру, оттарабанившему пальцами по дверце машины четвертую песню с радио подряд. ― Может, это из-за утра? Подросткам нужно выпускать пар! Как мы могли допустить такую оплошность?       Питер обернулся к нему, ещё не до конца осознавая смысл произнесенных слов. ― Но он же знает, что учиться ― это важно, а мы бы заняли его на несколько долгих, изнуряющих часов?.. ― отрешенно пробормотал Уэйд, подглаживая руль большими пальцами. ― Чего? ― встрепенулся он. ― О, он включился! ― радостно воскликнул Уилсон, не отрывая взгляда от дороги. ― Доброе утро, Питер Паркер, не хотите ли услышать последние новости или, может быть, прогноз погоды? Сегодня в Нью-Йорке солнечно, без осадков, все ебучие, непрекращающиеся дожди выпали за прошедшие три недели. ― А что там республиканцы? ― поддержал его Питер, старающийся изо всех сил не возвращаться мысленно к реплике про многочасовой секс с ним. ― О, как обычно, республикуют, ― вздохнул тот и всплеснул руками. ― Запрещают аборты и водят детишек в церковь, чтобы рассказать, как они все сгорят в аду. Если останешься со мной после рекламы, узнаешь, почему "Баффало биллс" продули "Нью-Йорк Джетс" с таким оглушительным треском. ― О, нет. Лучше уж реклама. ― Изысканные овощи, изысканные соусы, ― тут же нашелся Уэйд. ― Звучит изысканно!       Питер посмотрел на него, и Уэйд, почувствовав на себе его взгляд, обернулся тоже, и они одновременно прыснули от смеха. ― Что ты делал на выходных? ― спросил Паркер, вспоминая, как весь позапрошлый вечер, который он провел дома, навёрстывая упущенное за прогулянные пары, напевал дурацкую песенку из рекламы хлопьев. ― Приводил дом в порядок перед продажей, ― ответил Уэйд равнодушно. ― Эти ебучие клинеры чуть не вынесли телевизор! Визл получит по почкам за этих недоумков, ― немного злобно бросил он, внимательно следя за дорогой. ― Столько бабок гребут, а всё равно ухитряются пиздить вещи! Как будто их молчание настолько ценная вещь, что делает их неприкосновенными. ― Я ничего не понял, ― признался Питер. ― Ох, малыш, ― вздохнул Уилсон, мягко улыбаясь. ― У наёмников есть своя сфера услуг. Кто по-твоему драит полы и стены, когда всё вокруг залито кровью? Они ещё и обои клеить умеют, ты подумай! Я с ними часто дело имею, когда э-э... ну, ты знаешь, когда хочется побыть в тишине, ― продолжил он осторожно, очевидно замечая судорожный вздох, вырвавшийся у Питера. ― В общем, эти черти считают, что за подписку о неразглашении мы должны у них в ногах валяться и платить им чуть ли не по тысяче баксов в час. В час! ― подчеркнул он. ― А работёнки там... сутки уйти могут. Там ототри, там просуши перед покраской... Иногда и два дня нужно. ― Ты продаешь квартиру?       Уэйд от удивления чуть не упустил красный сигнал светофора. Он остановился у пешеходного перехода и обернулся на него.       Остался всего один перекресток, и они на месте. Может быть однажды люди в этом районе привыкнут и перестанут так пялиться на его ламборгини? Уэйд определенно выбрал не ту машину, чтобы смешаться с толпой. ― Тебя только это удивляет? ― Ну, учитывая сферу твоей деятельности... всё это звучит логично и вполне разумно. Хотя, конечно, немного мерзко. Но даже у мистера Старка была компания по ликвидации последствий, так что... да, меня интересует только, где ты будешь жить.       Уэйд как-то хитро ухмыльнулся и снова обратил взгляд к проезжей части. ― Ты не будешь жить на адресе, который знает каждый чёртов бандит в этой стране. И в некоторой части восточной Европы... ― Я? ― Питер шокировано уставился на него, не веря своим ушам. ― Если только ты не хочешь видеться исключительно в перерывах в твоём безумном расписании. То есть примерно... никогда, ― у него не вышло скрыть досаду в голосе.       Питер почувствовал прилив немыслимой нежности, понимая, насколько серьезны намерения Уэйда на его счет. Он и правда простил его за всё. ― Хочешь жить вместе? ― улыбнулся он. ― Мы вроде как вместе только сутки... ну, или четверо суток, считая день, когда ты себе в голову стрелял, чтобы не убить меня. ― Хочу разумеется, ― ответил тот беззастенчиво.       Ловко припарковав машину через дорогу от университета, он заглушил мотор и обернулся к нему вполоборота. Капюшон скрывал его затылок от любопытных глаз, но оставлял лицо доступным для ненасытного взгляда Паркера. ― Хочу, потому что ждал тебя восемнадцать блядских лет, и теперь не собираюсь растягивать резину. Если ты захочешь, покажу новое место в пятницу, ― пожал Уэйд плечами, выглядя непривычно сконфуженно.       Когда соулмейту в кино делают предложение пожениться, они раскрывают от удивления рты, заливаются слезами счастья и сладкоголосо выговаривают заветное "да". Когда Уэйд Уилсон предложил Питеру переехать к нему, тот в ответ не сделал ничего подобного: он остолбенел с широкой, сумасшедшей улыбкой на половину лица, только спустя несколько секунд понимая, что забыл дышать.       Он постоянно думал о том, как будет выглядеть его новая жизнь, пока они с Уэйдом не виделись. Прикидывал, когда же, и правда, они будут встречаться, если после учёбы он бежит на работу, а дома успевает только сделать домашку и перекусить прежде, чем уйти на патруль. И... да, он всем сердцем желал, чтобы Человек-паук объединился с Дэдпулом для ночного прочесывания улиц Нью-Йорка, но разве отношения могут держаться только на этом? ― Бля, ладно, забудь, ― отмахнулся Уэйд, когда Питер так и не сказал ни слова. ― Белый прав: я лечу, как реактивный. ― Н-нет, ты прав! ― перебил его парень, протягивая руки к вороту толстовки. ― Давай, ― от широты улыбки заболели скулы. ― Давай рискнем! Всегда ведь можно найти выход, если что, правда?       Уэйд смотрел на него, как на умалишенного. Затем отвернулся обратно к дороге, хмурясь, будто не понимает чего-то, и снова на Питера, ясно выискивая какой-то подвох. Привык, поди, что Паркер вечно упирается. ― Ну что? ― расхохотался он, глядя на замешательство мужчины. ― Правда, Уэйд, почему нет? Просто попробуем!       Его губы дрогнули в слабой, скрытой улыбке, а глаза уперлись куда-то в бок, пока в голове происходил какой-то диалог. Вдруг его лицо всё вытянулось и он отвернулся к окну, прыская от смеха. ― Ладно, иди уже, ― произнёс он сквозь глупые смешки. ― Уэйд! ― вскрикнул Питер. ― Иди-иди!       Паркер схватил его за щеки, разворачивая к себе, и звонко чмокнул в улыбающиеся губы. ― Вопреки твоим ожиданиям, я отказываться не собираюсь, ― ввернул он с хитрой ухмылкой, схватил рюкзак и вылетел из машины, сам не в силах сдержать радость, и не лыбиться, как круглый дурак.       Утреннее солнце ослепило его, заставляя сощуриться, чтобы разглядеть перед собой хоть что-то. Перебегая через дорогу он собирал остатки самообладания (нужно быть внимательным хотя бы, чтобы не попасть под машину), а оказавшись на другой стороне тут же обернулся. Он знал, что Уэйд смотрит. Не чувствовал чужой взгляд на затылке, нет, он знал, что делил с ним пополам это всеобъемлющее, горячее чувство, от которого так сложно было расстаться даже на несколько минут, от которого глаза не могли наглядеться, а губы всегда искали чужого касания и широко, до боли в щеках, широко улыбались. И правда, голубые глаза пристально наблюдали за ним, все насквозь, как два океана, наполненные нежностью, пропитанные чудесным настроением этого утра.       Питер остановился у края дороги, удерживая рюкзак на плече с такой силой, что начали трещать нитки, смотрел в ответ и совсем не хотел уходить. ― Лети, пташка, ― донёсся до него голос Уэйда. Сквозь закрытое окно и шорох шин вокруг, как обычно прокрался в уши, несменяемой волной.       Губы поджались против воли в печальной гримасе. Хотел бы он полететь.       У Человека-паука не было таких долгих каникул ещё ни разу за его карьеру. Даже, когда мистер Старк забрал костюм, он надевал свою старую, нелепую "пижаму" и выходил на патруль, но сейчас... ум подсказывал, что нужно было послушать более опытного Уэйда, что он был прав, но сердце так просило свободы... Он скучал по неповторимому ощущению свободного полёта, когда Паук прыгал с высоты, по контролируемым качелям паутины, по ласке ветра на коже и сумасшедшим видам, доступным только ему и ещё примерно одной тысячной процента населения этого большого города. Гнёт ответственности сгущался, как грозовые тучи, чернее ночи. Это нервировало, но Питер старался держаться и не надумывать себе тысячи историй о людях, которых он не спас. Безопасность Мэй стоила этой маленькой паузы, тем более, что Уэйд обещал разведать обстановку в ближайшие сутки.       Питер распахнул стеклянную дверь, за которой уже роились студенты, все до одного сонные и немного потрепанные. Гул голосов окружил его словно улей, и понес сквозь толпу, западая в голову то одним разговором, то другим. Питер старался не слушать о чужих проблемах с зачётами или, уж тем более, с больным котом, но абстрагироваться было почти невозможно. Он протиснулся к лестнице, едва не налетев на неизвестного ему преподавателя, пока его уши старательно выискивали более нейтральный фон.       По улице проехал автобус. По направлению к метро удалялись голоса двух пожилых женщин. На помойке хлопали крыльями голуби, и этот звук отдаленно напоминал трепыхание университетского знамени на флагштоке у входа. Но так же отчетливо, как и тех, кто был в метре от него, Питер вдруг расслышал слова, от которых он закрутился, как волчок, выискивая, не зашёл ли его соулмейт следом. И даже не увидев его, улыбнулся. ― Люблю тебя, Питер.

***

/Белый/ \Жёлтый\

      Реальность превратилась в музыкальную шкатулку: старую знакомую, немного обветшалую, и от того только более уютную. Но главное, что музыка не выходила из головы, не покидала сердца, и всё звучала и звучала, заставляя Уэйда Уилсона чувствовать себя ужасно, до глупого сентиментальным. Впервые всё стало как-то неуловимо иначе. Мир будто перевернулся с ног на голову, сменив всё вокруг на копии, на точных клонов, которые отличаются от оригиналов лишь одной маленькой деталью, изменившей восприятие всей планеты.       Наверное, так должны себя чувствовать молодые ребята, ещё школьники, которые впервые познали влюбленность, или те, кто в день совершеннолетия открыл для себя имя родственной души и осознал, что этот человек уже близок ему. Это чувство было повсюду: в воздухе и свете солнца, в прохожих людях и ни о чем не подозревающей живности, обитающей в самых злачных уголках. Оно источало слепящий, сверкающий свет, и если бы он был зримым, Уэйд походил бы на Эдварда Каллена, обсыпанного фейской пыльцой. ― /Глупость какая,/ ― фыркнул Белый, а у самого голос распирало улыбкой. ― \Всё так... нормально?\ /Непривычно, да?/ \Даже как-то... странно. Это точно не галлюцинации? Мы проглотили слишком много пуль?\ Не, ― выдохнул Уэйд, сжимая руль. ― В этот раз это реальность, ― произнес он тихо и с улыбкой взглянул на экран телефона. Сообщение пришло минуту назад, но уже было зачитано до дыр. ― /Он уже зашёл в здание на тот момент, и как он услышал?/ \Паучий слух!\ /Это... впечатляет, если честно. Нам просто необходимо узнать диапазон / \О-оу, мы можем сказать ему много вещичек, которыми заняты наши мозги,\ ― похотливо пророкотал Жёлтый. ― /Дай мальчику поучиться у умных дядек. Он написал, что любит нас, значит, у тебя будет шанс воплотить все свои фантазии./ Ладно тебе, серость, дай немного похулиганить, ― Уэйд шкодно ухмыльнулся.       Неизвестно, что было сильнее: желание смутить Питера или проверить дальность его суперслуха, но, немного поразмыслив, он громко и чётко произнёс: ― Перевезу-ка я то платье в новую квартиру! \На самом деле думаю, так мы и сделаем.\ /Разумеется! Если и есть что-то, что окончательно примирило меня с вашим сладким мальчиком, так это вид его бледных коленок, раздвинутых под сексапильным костюмчиком./ Да, Пити оно очень к лицу, ― согласился Уэйд, пытаясь отогнать из мыслей яркие картинки воспоминаний. ― \А какие звуки он издавал!..\ /То ли ещё будет, когда мы просунем между идеальных булочек наш здоровый ху.../       Уведомление о поступившем сообщении оборвало поток фантазий. "Учитывая, что я уже в аудитории и вокруг меня куча народу, включая Неда... лучше прикупи мне костюм клоуна." ― А что, тебя смущают воспоминания о том, как я взял в рот твой член? /Рубишь с плеча!/ ― восхитился Белый. ― Или всё-таки, как я обкончал твои яйца? "Бля, стой." ― тут же прилетел ответ. "Переключусь на какие-нибудь другие звуки..." ― Разве не ты говорил, что я всегда в твоих ушах? ― ухмыльнулся Уэйд, утыкаясь подбородком в скрещенные на руле ладони. "Забудь."       Он рассмеялся. ― /Представь, если ему нужна разрядка?.. Трахнуть его в студенческом туалете. Прижать грудью к холодному кафелю и отыметь так, чтобы он на всю жизнь запомнил.../ Рад, что мы наконец заодно. \Не верю, что говорю это, но идея Белого ― лучше некуда. Зажать Паучку ротик, заглушить сладкие нежные стоны. Чтобы его щечки покраснели от вожделения и смущения, а взгляд помутнел, чтобы мы спустили только от вида его наслаждения,\ ― Жёлтого понесло ни на шутку, что сказывалось на их физическом состоянии. Пришлось зажать зубами кожу на запястье и зажмуриться, чтобы отогнать возбуждение, так и не пропавшее до конца с тех пор, как Питер едва не оседлал его тем утром.       Он видел, чего тот хотел. Не цени он так принципы своего соулмейта, тут же поддался б, не думая. ― Хорошо, Питер. Учись, как следует, ― со вздохом произнес он и закинул в рот пару пластинок жвачки. ― \Предложение всё еще в силе, Уилсон,\ ― намекнул Жёлтый, тем не менее не мешая ему завести мотор и выехать на дорогу. ― /Это так выглядит новый этап нашей жизни? С каких это пор мы не делаем то, что хотим?/ Мы проводим границы, Белый! Распределяем пространство и время, учимся не ставить пташку в неудобное положение, ― рассудил Уэйд. ― \Типа, вызвав у него стояк прямо на паре?\ Ты этого не знаешь, ― уклонился он, сворачивая на знакомый маршрут.       Монотонное жевание отвлекло голову, и напряжение потихоньку спало. Голоса наконец не обсуждали его моральных выборов и не пытались перехватить узду, кажется, доверившись ему в полной мере. Хотя Жёлтый и пытался заставить его ворваться в здание университета и заняться грязным, горячим сексом с Пити прямо на преподавательской кафедре, но Уэйд ловко парировал его атаки, взывая к другой их страсти ― работе. ― \Работа не спасет от спермотоксикоза!\ Если предположить, что он существует... /Зато работа спасёт от скуки и оплатит наши счета./ А вот счета очень даже реальны! ― всплеснул он руками, на мгновение выпуская руль. ― \Думаешь, ему понравится перспектива жить со старушкой?\ Как ни странно, я думаю, он будет в восторге. Не будь Питер гением, ему бы идти в социальную сферу. /Можно сказать, он и так в ней. Или в правоохранительной... это как посмотреть./ Когда-нибудь я привыкну к тому, что он и есть Паучок... /Потрясающе, правда?/       Странно, но вместе с тем, он не мог представить под сине-красным костюмом никого другого. Даже вспоминая былые фантазии о сорванных масках в порыве страсти, Уэйд вдруг осознал, что волосы Паучка всегда представлялись каштановой копной Питера, взгляд горел карими глазами Питера, и тёплая, мягкая улыбка тоже принадлежала ему. Разве кто-то смог бы занять его место?       Солнечное утро потихоньку стремилось к полудню, а Уэйд продолжал кружить по городу, так и не заставив себя вернуться домой. Время было слишком ранним для поездки в бар, да и не хотелось пока никаких неловких обсуждений с Визлом (учитывая, какой информацией тот теперь располагал!), и поэтому он бесцельно рассекал одну улицу за другой, лишь единожды остановившись на заправке, чтобы подлить бензина и перехватить вкуснейший, горячий хот-дог. А когда время приблизилось к открытию бара, не спеша направился прямо туда, в надежде, что найдётся, чем занять руки, ведь... давненько он не просыпался в такую рань ― обычно в восемь он только ложился! И поэтому вдруг болезненно встал вопрос досуга. Чем там нормальные люди занимаются? ― /Работают?../ А безработные? /Ищут работу?/ Да прям! ― усомнился Уэйд, подъезжая на нужную улицу.       Среди небогатых многоквартирных домов ламборгини смотрелась бельмом на глазу. Да, машину определенно придется сменить. Как бы ни была прекрасна эта тачка, она привлекала слишком много внимания к себе и её обладателю. Паркуясь на соседней улице, Уилсон, конечно, был уверен, что её не уведут, потому что все там знали чья она, но по той же причине нужно было скорее от неё избавиться ― незачем оповещать весь район о своем присутствии. Всё-таки он любил появляться неожиданно! Например, у кого-нибудь, кто напрашивался на крепкий кулак, за спиной, чтобы напугать до усрачки и всё-таки дать ему в морду, или чтобы эпично вставить красное словцо в монолог какого-нибудь говноеда. Множество опций! ― \Королева драмы.\ Как и ты! \Ну,\ ― вздохнул Жёлтый, ― \да, как и я. Но Белый всё равно нас обоих за пояс заткнёт своей сентиментальностью и любовью к преувеличению собственных бед.\ /Зато я не кидаюсь на любое положительное событие, как золотистый ретривер на пищащую игрушку./ И это я в вас и ценю, ― саркастично фыркнул Уэйд, надеясь, что это их заткнёт.       Судя по обстановке внутри, бар Визл решил прибрать только этим утром, потому что когда Уэйд зашёл внутрь, то тут же наступил на какую-то вонючую лужу, застеленную стопкой газет. Он с любопытством изучил первую полосу и цокнул языком ― снова олух-Джеймсон проходился по подвигам Человека-паука лживым, клеветническим катком, выставляя его виновником во всех бедах Америки. Они знали, что он карябает в своей жалкой газетенке, они читали её не единожды, остановившись только потому, что иначе уже убили бы этого кретина. ― Что эта сука себе позволяет? ― возмутился Уилсон, перешагивая через кучу бумаги, чтобы не дай бог не наступить на фотку Паучка. ― \Он ещё не знает, что ту кучу гневных писем от всех социальных групп и объединений от республиканцев до общества матерей-одиночек написали мы...\ Вот и пусть думает, что ещё слово ― и на него слетятся злые тётки, готовые закидать его вонючую редакцию грязными подгузниками. ― Это именно то, что я ожидал услышать от тебя в двенадцать утра, ― недовольно отозвался Визл, вынырнувший из-под бильярдного стола. ― Я стал слишком предсказуемым? Ты прав, Белый, кажется, я теряю индивидуальность в этих отношениях.       Визл неспеша разогнулся, придерживая поясницу, и одарил его ироничным взглядом, норовившим вот-вот разорваться от смеха. Но вместо этого он сдержался и не спеша побрёл к нему, перекидывая полысевшую метелку из одной руки в другую. Уэйд уверенно прошёл мимо него, усаживаясь на любимое место у стойки. Деревянный черенок тут же ощутимо ткнул его в спину. ― Значит, ― насмешливо воскликнул Визл, ― это правда. Нашёлся ненаглядный?       Губы растянулись в широкой улыбке. Хорошее слово ― ненаглядный, потому что именно таким он и был. А Уилсон ― ненасытный, выедающий глазами его невинность и очарование. ― Ну да, ― безразлично бросил Уэйд, пожав плечами. ― Ну да, ― передразнил его друг, обходя стойку, чтобы оказаться перед лицом. ― Так ты отвечаешь, когда я спрашиваю будешь ли ты пить пиво. Я оскорблён. ― Да что ты? ― фыркнул он в ответ, изгибая надбровную дугу. ― Ты на такие сложные эмоции в целом не способен. ― Он тебя искал. Чуть из меня последнее дерьмо не вышиб. Я до сих пор думаю, что это какой-то прикол, ― покачал головой Визл и со вздохом вытащил из-под стойки две бутылки пива, мокрых от капель конденсата. ― Скажи, что это шутка, он же юморист дохуя? ― А ты думаешь, такое возможно? ― спросил Уэйд, гадко ухмыляясь. ― \Хочешь убедить его в обратном?\ Да, было бы неплохо. /А мы сможем прятать от него Питера?/ ― он пожал плечами.       Визл не дурак, но слишком уж скользкая личность. Да, Уэйд был его другом, но разделит ли тот это бережливое, товарищеское чувство и на его родственную душу? ― То что ты в него вмазался по полной ― это и так понятно. Но вот что он мог в тебе найти... Уилсон, я надеюсь, это пиздёж. Тем более, если ты встречаешься с Че...       Уэйд остановил его одним взглядом. Да, вроде как, в баре никого не было, но если хочешь, чтобы твой секрет оставался неведом как можно большему количеству людей ― фильтруй, что говоришь. Вот почему Визл был одним из худших людей на земле, чтобы хранить тайны, ― если это покажется ему смешным, он расстрепет всё быстрее, чем сам это поймет. ― Если ты и правда встречаешься с ним, ― исправился он, ― то вы расстанетесь уже завтра. Меня до открытия поджидал один тип ― заказ срочный. Я сказал, кто первый явится, тот и получит дело, а до тебя тут только Джерри был, но ты понимаешь... ― Джерри, ― понимающе закивал Уэйд. ― \Бр-р...\ /Жуткий тип./ ― Так что попрощайся со своей любимкой ― для тебя есть работа.       Лёгким движением он выудил из-под стойки конверт, зажав его кончиками пальцев, и бросил ему, едва не сбив бутылку. ― Надо успеть до трёх, ― сообщил Визл, возвращаясь к уборке. ― Потом у этого здоровяка какое-то совещание и будет поздно. Берёшь? ― /О да!/ \Читаешь мысли, Белый! О-оу да-а!\ И что будет, если не успеть? \Эй!\ ― Получишь не бабло, а по жопе, ― Визл посмотрел на него, как на придурка. ― Ему, ― Уэйд подцепил фотку внутри конверта и показал её бармену. ― Чем он заслужил такую участь? ― спросил он с лёгкой улыбкой. ― Судя по сумме, он у заказчика поперек горла стоит. ― Я у него интервью не брал, ― издевательски улыбнулся тот. ― В следующий раз возьми. У меня сделка с дьяволом, ― буркнул Уилсон, рассматривая содержимое конверта. Печатный текст с краткой инструкцией на обычной офисной бумаге сообщал адреса и детали передвижения цели. ― \Дьявол и тот был бы милосерднее.\ На то он и дьявол. ― Ты мне яйца не выкручивай, Уилсон. Берёшь или нет? ― На совещание он не явится, ― пообещал он, убирая наводку в карман куртки. ― Но, к сожалению, выживет. /Что ж, придется привыкнуть к этому. Вспомнить, как говорится, былое./       Уже вышедший обратно в зал Визл снова больно ткнул его черенком швабры в спину. ― Я сам разберусь с заказчиком, ― пообещал Уэйд, с щелчком отбивая пивную крышечку о стойку. ― Когда он явится? ― Ближе к сроку, ― вздохнул устало Визл, и лысая швабра лениво заскребла пыльный пол.       Уилсон развернулся к нему, закидывая ногу на ногу, и оперся ладонью с зажатой в пальцах бутылкой на оттопыренное в сторону колено. ― /Нервничает,/ ― хмыкнул Белый. ― /Хорёк./ А ты бы не стал на его месте? ― тихо произнёс он, пригубив ещё немного пива. ― /Я бы на его месте тебе больше ни одного заказа не дал./ \И почему же тогда он всё же дал?\ Вау, это что, настоящая крепкая дружба? ― притворно восхитился Уилсон. ― Придётся всё-таки позвать его на пижамную вечеринку и докупить цветных резиночек: у него вон сколько волос! Косичек на шесть хватит.       Визл одарил его убийственным взглядом и молча запустил прямо в голову смятой жестяной банкой. ― Не знал, что тебя так просто купить, Уилсон, ― пробурчал он и продолжил собирать с пола залежи пустых бутылок и крупные осколки от стаканов. Кажется, прошлым вечером тут было жарко. ― Если у тебя не получилось завлечь меня своими чарами, ты не должен принимать это близко к сердцу, малыш. ― Мы знакомы ― сколько? ― шестнадцать лет? А у меня ощущение, что я первый раз тебя вижу. Стоило симпатичной попке раздвинуть для тебя булочки, как ты уже сама добродетель, ― он презрительно фыркнул, красноречиво повернувшись к нему задницей. ― Отбой, Жёлтый, никакой ему пижамной вечеринки. Он нас, похоже, совсем не знает. \Абсолютно.\ ― Тогда, что же твоя принцесса даёт тебе взамен? ― Визл резко обернулся к нему, чтобы одарить ироничным взглядом, склоненной на бок головы. ― Ну, кроме очевидных вариантов.       Непробиваемость хорька этим днём уже начинала изрядно подбешивать, и Уэйд нетерпеливо скрипнул зубами. ― Во-первых, это моё решение. И оно было таким всегда. Во-вторых, ты и козявки его не стоишь, гниль плешивая. Ну, и в-третьих, должен же ты как-то ответить за то, что упомянул при нём Ванессу, ― Уэйд безрадостно подмигнул ему и быстро осушил бутылку, поднимаясь с насиженного места. ― Так что ты уж прости: придется принять правила игры. \Гнида. Да что он знает?\ Нихуя, ― рыкнул он в ответ Жёлтому, когда выходил за порог. ― \Дело ведь не в этом? Мы не... не продались за задницу, правда?\ Может, частично это и так. /О, прошу тебя, заткнись./ Ладно, и пошутить уже нельзя.       Перевернув всего пару мусорных баков так, чтобы всё содержимое выпало поближе к хлипкой двери бара, Уэйд смог побороть раздражение и двинуться на дело заметно повеселевшим. Всё-таки последние семь лет стали непрекращающейся, повторяющейся рутиной, попробовать нечто новое ― ужасное веселье. Даже, если ему предстояло вспомнить каково это ― думать о других, да, и пока что... у него, вроде, даже немного выходило! Больше размышлять о предстоящем они не стали. Белый, как всегда, фокусировался на принципах, словно восседая ангелом на правом плече, а Жёлтый грел изнутри, выкрученной на полную электрической печкой, излучая обожание к тому, кто завоевал его с первой встречи. И... да, услышь святой отец, какие извращенные фантазии он шептал Уэйду в уши, тот решил бы, что он одержим самим дьяволом, но, в конце концов, даже безумный, бессмертный и изуродованный, Уэйд Уилсон всё ещё оставался человеком, сохранявшим в себе гармонию обеих сторон.

***

      Он сидел на корточках в чужой квартире, утопая жесткими ботинками в мягком ковре, постепенно пропитывавшимся кровью. Горячий спор с собственной шизой не утихал уже минут десять. Белый убеждал, что они переборщили, и этот тип скоро откинется, а Жёлтый хотел большего: больше крови, больше хруста костей, больше выпущенных пуль.       В конце концов Уэйд вызвал скорую. С трудом прибрал улики против себя, и объяснил бедолаге, едва цепляющемуся за жизнь, одной ногой уже пребывающем в бессознательном состоянии, что не убил он его сознательно, хотя и должен был, и настоящий его враг тот, что сделал заказ. И немного придавив ботинком одну из ран, посоветовал найти крысу и свидетельствовать против неё, а про незнакомца в красно-чёрном костюме забыть. Ну либо же восхвалять, как спасителя. Одно из двух. ― \Всё равно он нас сдаст.\ /Не он первый, не он последний./ ― продолжили спор голоса, когда они оказались уже в паре кварталов от места преступления. ― \И всё же...\ Нет, Жёлтый, убивать его мы не станем. Уговор, помнишь? ― Уэйд остановился посреди пожарной лестницы, по которой они взбирались, чтобы переодеться на крыше. ― \Когда ты придумал эту хуйню с "ни убий" и прочими библейскими заповедями, меня ещё и в помине не было.\ Если сделки с совестью тебя не прельщают, ты можешь сделать это ради Паучка, ― предложил Дэдпул, продолжив подъем. ― \Не грузи. Мне нужно время, чтобы привыкнуть.\       Уэйд мельком взглянул на часы ― уже почти три часа дня, а значит можно возвращаться в бар. Он старательно не думал о том, получилось ли у него выполнить свою первую миссию под лозунгом "никаких убийств", или, может, всё же к приезду врачей уже некого было спасать. По крайней мере он постарался и... в следующий раз он сначала подумает, и только потом будет стрелять в живот.       Едва вспомнив, где он бросил машину, Уэйд направился отчитываться о содеянном, кинув на пассажирское сидение пакет с окровавленным костюмом. Если протечет ― хрен продашь, одна перетяжка сидений выйдет в копеечку.       Прежде, чем войти внутрь, он натянул маску (решил, что последний человек, перед которым стоит светить ебалом, это тот, которого ты опрокинул на деньги) и, чтобы не привлекать лишнего внимания, ещё и накинул сверху капюшон.       В середине дня оказалось подозрительно много желающих выпить, либо же найти работёнку на вечер. Небольшое, душное помещение было плотно набито сбродом, разной степени паршивости, и среди них Дэдпул довольно быстро вычислил нужного ему человека ― потому что тот выглядел слишком нормально. Хотя тот факт, что он решился нанять киллера, говорило о нем не в самом "нормальном" ключе. Бледно-серый джемпер с закатанными рукавами, чистые, будто новые джинсы и стрижка баксов за сто или даже сто десять ― это выделяло его на фоне небритых, вонючих бугаев, рассыпанных вокруг ровным слоем. Клиент неспеша потягивал пиво, пытаясь выглядеть непринужденно, но получалось, конечно, хуёво. ― /Он будто лом проглотил,/ ― загоготал Белый. ― /Нихуя он нам не сделает./ А что, ты уже в штанишки наложил?       Белый был прав. Парень обернулся, услышав голос поблизости, и озадаченно оглядел маску. Пока Дэдпул объяснял ему необходимое ― мол заказ выполнил, но не совсем, оплата такая-то, претензии не принимаются, вот фотка изуродованной цели и бла-бла-бла, ― тот смотрел на него со смесью цепенящего ужаса и робкого возмущения. Возразить посмел только при оплате, дав ему на две сотни меньше. ― Послушай-ка, белый воротничок, твой парень будет восстанавливаться месяца два. Если хочешь ему поднасрать ― времени вагон. А ещё видишь эту дырочку, ― он указал пальцем на рану в животе на фото. ― Возможно, эта херня и так его убила. А ещё напал на него не ты, и если он жив, об этом сообщит, а в случае если помрёт ― ты будешь подозреваемым, я прав? ― по взгляду он понял, что попал. Пальцем в небо. ― Вот и всё, зефирочка, так что выкладывай обратно мои заслуженные две сотни и вали отсюда нахуй. \Господи, он даже не пытается шифроваться. Этот тип представляет себе, насколько просто будет вычислить его?\ /Не-еа, абсолютно без понятия,/ ― Белый улыбнулся их губами, когда две хрустящие купюры легли в ладонь. ― \Еще и наличку, небось, снимал одним днём,\ ― прыснул от смеха Жёлтый. ― Это уже не наше дело, ― фыркнул Дэдпул, когда клиент в ужасе ретировался.       За стойкой мельтешила Сэнди, похожая на белку в своих дурацких, круглых очках и с выпирающими вперед верхними зубами. Визл кружил вокруг неё, отбивая настойчивых поклонников, но не слишком усердствовал ― её декольте делало им неплохую кассу. Прикончив бутылку виски в пару минут, Уилсон ненадолго почувствовал себя расслабленным и до балдежного пьяным, вернувшись обратно к трезвости, правда, всего через две минуты. Когда его первое дело подобного толку было позади, а деньги грели карман, можно было заняться и старой проблемой, но прежде... он планировал немного повеселиться.       Уэйд чувствовал себя абсолютно в своей струе, ввязываясь в драку между двумя малознакомыми ему головорезами, наобум выбрав сторону того, у кого на ключах от байка заметил брелок с Флаттершай. Влепил противнику в нос с такой силой, что тот повалился наземь, попутно расколов бильярдный кий на две части, а те, кто решили за него вписаться, тут же кинулись в бой, пытаясь не то почки Уилсону отбить, не то рёбра переломать, но в итоге также отправились в нокаут. Оставили ему фингал и пару шатающихся зубов, а сами едва кости собрали, но в конце концов даже посмеялись вместе с ним и приняли протянутую руку, чтобы подняться с пола. Пришлось сорвать маску ― её всю изнутри залило кровью, да, и дышать с расквашенным носом было трудновато, но результатом Уилсон остался удовлетворен. Быстренько вправил нос на место, пока не сросся, затем под гневный взгляд Визла отхаркнул кровью в чей-то пивной бокал и пошел отлить на пару с одним из тех, кто больше всего хотел отдубасить его по лицу. Вне суматохи Уэйд узнал в нём завсегдатая бара Джоша, по кличке Кривое Ебало, и он вдруг понял почему его звали именно так ― видать, любил вписаться в чужие разборки и помахать кулаками, да так, что лицо теперь походило на неправильно собранный конструктор. ― /Паучок бы их всех положил за минуту,/ ― улыбнулся Белый.       Уэйд с усмешкой представил Питера в своем разноцветном, обтягивающем трико в этом месте, среди убийц и маргиналов, затевающим драку ради веселья. Хотя образ самого Паркера в обтягивающих, рваных джинсах и старой футболке, вальяжно развалившегося на одном из барных стульев, вызывал некоторую напряженность в штанах. Хороший мальчик был ахуенен, но если он позволит себе ненадолго стать плохим... Уэйду точно сорвёт колпак.       Уже выходя из толчка он заметил, что что-то не так. В общем зале стало тише, хотя некоторые, особо разбуянившиеся, и не заметили ничего, но другие напряженно и внимательно поглядывали на новую фигуру, замершую в дверях. Визл отрешенно натирал бокал засаленной тряпкой, изучая новичка прожигающим насквозь взглядом. Уилсон обошёл толпу, усаживаясь на своё любимое место и обернулся: мужчина в строгом костюме направлялся точно к нему. Пуговка на пиджаке едва удерживала круглый живот, дорогие, прямоугольные очки по-дурацки смотрелись на лице, будто тот забыл снять их после чтения газеты, а планшет под мышкой стоил больше, чем весь этот бар вместе со стульями и бильярдными шарами. ― Мистер Уилсон? ― он подошел ближе, но остановился на безопасном расстоянии. Хотя в этом месте любое расстояние оставалось для него небезопасным.       Визл кивнул Сэнди на подсобку, и она скрылась там без лишних вопросов. ― Дядя Вернон? ― растроганно пролепетал Уэйд, открывая новую бутылку. ― /Фиск не стал ждать, пока ты решишь вопрос, и сам подослал к тебе человечка?/ Не, у него таких напомаженных не водится, ― отмахнулся он, с наслаждением наблюдая за удивлением, мелькнувшим у того на лице. ― У меня есть к вам дело. Мы можем поговорить без свидетелей? ― спросил мужчина, явно нервничая, оказавшись в кольце недоброжелательных личностей.       Уэйд выжидающе уставился на него, не впечатленный таким предложением, и припал губами к горлышку. ― Э-это касается... недавно произошедших событий. И мистера П, ― неловко проговорил толстяк, кажется, не особо продумавший эту часть беседы. ― У заинтересованной стороны есть для вас одно предложение. ― \Мистера П?\ /Если он о Питере, я его прикончу. При этих уёбках нельзя даже намёков давать, они его вычислят часа через два!/ Если захотят, ― согласился Уилсон негромко и встал, хватая со стойки куртку. ― Пошли, Винни Пух, пока я добрый. \Какого хуя происходит вообще?..\ /Будь начеку./       Выходя, он заметил краем глаза, как половина бара расслабленно убрала руки от пистолетов и ножей, припрятанных за пазухой или лежащих прямо на столе между плошками с фисташками и пивными бутылками. Уэйд отвёл незнакомца на соседнюю улицу, где никогда не бывало много людей, зато велась шумная стройка в одном из помещений, где бордель переделывали в фешенебельный ресторан. ― Итак? ― заинтригованно потер ладошки Уэйд. ― Вас хочет видеть мисс Поттс, ― без промедления сообщил тот. ― \Я тоже много чего хочу. Например фисташкового мороженого.\ /Фу./ \Знаю! Я бы им Визла пытал,\ ― довольно гоготнул Жёлтый. ― Я не хожу на встречи акционеров. \Боже, я и забыл, что мы купили их акции...\ ― Она хочет сделать вам предложение. ― О, я уже занят, ― поджал он губы в сочувствующем жесте. ― Понимаю, она наконец нашла идеальную замену Железному Болту, но моё кокоро пылает по отношению к другому. ― Мда, наслышан об этом, ― поднял бровь тот. ― Кстати, он тоже приглашен. ― Вот те раз, ― он и правда был удивлен. ― Выходит, хочет сразу втроём?.. ― Уилсон! ― гневно возмутился мужчина, но тут же поубавил пыл. ― Я не допущу такого отношения к мисс Поттс, ― надулся он. ― Говорил же ей, что ничего хорошего из этого не выйдет, ― он неловко затоптался на месте и, кажется, намеревался уйти. ― Она ждёт вас. Могу подвезти, только... сотрите кровь с лица, пожалуйста. Ни к чему привлекать лишнее внимание. ― /Возможно, наше лицо, обмазанное кровью, вызовет куда меньше вопросов, чем чистое./ Всё ещё не понимаю, зачем мне ехать. Мне хоть заплатят? ― Можем обсудить детали по дороге.       Ехать в Старк Индастриз, чтобы вести деловые беседы с Вирджинией Поттс, вместо того, чтобы наконец уладить проблемы с Фиском и его базами... было крайне сомнительно, но то, что там будет и Питер, заставило Уилсона задуматься. Вряд ли это продлится долго, плюс он сможет ещё раз увидеться с Паркером сегодня, а затем заниматься тем, чем и планировал, ― идеальный план. ― \Дерьмовый план,\ ― вздыхал Жёлтый, когда Уэйд оттирал кровь с лица влажными салфетками, которые этот толстяк вытащил из бардачка машины, которая за ними приехала.       За весь путь он так и не произнес ни слова, потому что едва они оказались внутри, Уилсон не упустил возможности подтрунить над бронежилетом, который тот напялил под рубашку. Господи, он правда верил, что это его спасёт? ― Ты вообще знаешь, с кем дело имеешь? Это тоже самое, что надеть спасательный круг, прыгая с Ниагарского водопада. ― Полагаю, что имею дело с одним из самых опасных преступников в Нью-Йорке? ― брякнул он, уязвленный насмешками.       Голоса взвизгнули. ― /Одним из?!/ \В Нью-Йорке?!\ Я мог бы убить тебя этой салфеткой, ― Уилсон протянул к его лицу грязную, кровавую тряпку. ― И водитель бы даже не заметил. ― Отрадно, что Питер в таких надёжных руках, ― крайне недовольно бросил мужчина, напряжено поправляя пиджак. ― И что у него в голове?.. ― Ну, уж поди не дерьмо, как у тебя.       Взаимная неприязнь распространилась по салону, как смрадный запах, и они оба, раздраженные и недовольные, отвернулись каждый к своему окну. Другое дело, что Дэдпула неплохо веселили внутренние комедианты, которые прошлись шутками и издевками по каждой секунде их знакомства.       Холл Старк Индастриз был таким светлым и белым, что это доставляло физический дискомфорт, не говоря уже о том, что Уэйд в своей старой, потертой куртке смотрелся там, как нищий, прорвавшийся внутрь в надежде урвать милостыню. Девушка за стойкой испуганно подскочила на месте, когда взгляд её милых глаз уткнулся Уилсону в лицо, но увидев, кто его сопровождает, тут же навела на себя натужно вежливый вид. Стук многочисленных каблуков разносился по помещению эхом, и перебивался только информационными сообщениями, транслирующимися по многочисленным экранам и динамикам. Каждый миллиметр этого пространства так и вонял Старком и его драгоценной Пеппер Поттс. Всё: от лаконичных, но понторезных постеров по обе стороны от лифтов до искуственого интеллекта внутри них. ― \Почему мы богаты, но всё ещё живём в конуре?\ /Не любим понтоваться?/ Эй, ты видел мою тачку? ― возмутился Уэйд под презрительным взглядом своего сопровождающего. ― /Да, и наше новое место куда лучше прошлого! Эл очень довольна./ \Ага, это потому что мы с ней не живём. Её впечатляет отсутствие отрезанных конечностей и запаха грязных носков. Ну, и что никто не стреляется в соседней комнате.\ Но кто смотрит с ней "Главный госпиталь"? \Она ещё вспомнит, как классно с нами жить.\ ― Давайте без фокусов, мистер Уилсон, ― брякнул толстяк, заводя его в следующий лифт. ― Мисс Поттс заверила меня, что вы достойны доверия, но я, ― он выделил последнее слово, пристально глядя ему в глаза, ― так не думаю. По её просьбе я не устраивал обыск, но хочу сразу предупредить: по всему кабинету установлена такая система защиты, что если вы хоть пальцем двинете в её сторону, словите пулю в лоб. ― Не слишком действенный метод, ― заверил его Уэйд. ― На время хватит, ― издевательски ухмыльнулся тот. ― Так что, вы меня поняли, пусть всё пройдёт гладко.       Лифт звякнул на нужном этаже и отворил двери. Яркий солнечный свет тут же ослепил Уэйда, что не помешало сразу найти бреши в системе безопасности вдовы Старка. Широкий рабочий стол стоял прямо напротив лифта, пусть и личного, защищенного искусственным интеллектом и трёхступенчатой структурой безопасности, но обозревался с первого же взгляда целиком. Мисс Вирджинию Поттс в случае нападения спасёт, разве что, щит из вибраниума, а ещё лучше купол, ведь она восседала на своем офисном стульчике прямо у окна, просматриваемая со всех сторон. Наверняка окна не так просты, но вычислить её местонахождение было не так уж и сложно. В общем, стреляй нападающему в лоб, не стреляй, умереть она в любом случае успеет. ― Вот она, жизнь, которой я боюсь, ― пропел Уэйд негромко, шагая на мягкий, тёмный ковёр. ― \Думаю, она скажет то же самое, оказавшись у нас дома.\ /Не могу представить, какие обстоятельства сделали бы эту ситуацию возможной./ ― Во главе влиятельной корпорации? В достатке? ― с улыбкой уточнила Пеппер Поттс. ― С достатком у меня всё в порядке, ― успокоил её Уилсон, плюхаясь на предложенное ему кресло. ― А вот со скукой проблемы. У вас тут даже приставки нет! У Старка наверняка ведь была? ― он оглянулся, обыскивая помещение взглядом. ― И идолы самого себя на каждом углу.       Пеппер склонила голову на бок, посмеиваясь, но обратилась не к нему, а к толстяку, который так и раздувался от злости у него за спиной. ― Хэппи, оставь нас с мистером Уилсоном наедине, пожалуйста. И никаких возражений, ― тут же резко добавила она, поднимая ладонь в останавливающем жесте. Тот, видать, уже хотел начать ныть, что Дэдпулу доверия нет. И был бы прав! ― Если так волнуешься, можешь подсматривать одним глазком, но Пятница уже заблокировала звуковые каналы. Простите, мистер Уилсон, ― она снова обратила к нему свой сияющий взгляд. ― Ваши былые заслуги наводят ужас на мою охрану. ― Вполне заслуженно, ― бросил он. ― И... зовите меня Уэйд. Ни к чему расшаркиваться.       По правую руку от него негромко затворилась какая-то дверь ― наверняка этот толстяк сидел в подсобке, чтобы быть у своей госпожи всегда под рукой. Как письменная принадлежность. ― /Жалкий тип./ \Но... где же Пити? Нам обещали нашего сладкого мальчика в подарочной упаковке, а заманили на скучнейшее из собраний!\ Итак, ― Уэйд решил немного подогнать эту дамочку, а то ещё зарядит беседу часа на два. Ещё бы, она наверняка уже позеленела от скуки в своём хрустальном дворце.       Пеппер выглядела до неприличия опрятной. Гладко уложенные волосы выглядели почти как пластмассовый шлем, потому что каждая прядь лежала до миллиметра ровно, волосинка вдоль волосинки, без изъяна, цвет помады отлично гармонировал с дорогим брючным костюмом, а скромный маникюр идеально подходил для постоянной работой за компьютером ― не слишком длинный, но и не настолько короткий, чтобы как-то умалять красоту её кистей. Дизайнерская жилка Жёлтого была удовлетворена функциональностью её образа и тем, как тщательно он был продуман, хотя самого Уэйда больше интересовало носит ли она бронежилет под своими шелковыми рубашками. ― Рада познакомиться с вами в более приятных обстоятельствах, ― ослепительно улыбнулась она. ― Кофе? ― И испортить мою белоснежную улыбку? Нет, спасибо, мне ещё одного студентика клеить, ― фыркнул Уэйд, так и не понимая до конца, зачем его туда привели. ― Полагаю, в этом уже нет необходимости? ― в её голосе слышался смех, но губы он не тронул. ― Прошу простить за вторжение, но мне нужно было быть уверенной в том, могу ли я побеседовать с вами обоими сегодня, так что мой человек навестил вас несколько раньше.       Уэйд изогнул бровь. Методы этих "спасителей всего человечества" имели столько же общего с законностью, сколько и те, коими орудовал он и его коллеги по бизнесу. ― \Заебись, эти ушлепки за нами следили что ли?\ И он не заметил? ― нахмурился Уэйд. ― Вам известно, кто он, не так ли? ― серьёзно спросила Поттс. ― О да, ― закатил он глаза. ― \Сексуальная штучка?\ /Очаровательный лжец?/ \Любовь всей нашей жизни?\ Арахнид в разноцветном спандексе. \Не спандексе! Он сам эту штуку придумал, помнишь?\       Пеппер снова улыбнулась. Видимо, живя со своим муженьком она совсем тронулась головой, если оставалась настолько спокойной в его присутствии. ― Я рада, что он может вам доверять. ― А вы ему, типа, кто? Надзирательница? Воспитательница? ― Я бы сказала... добрый друг, ― она откинулась назад на стуле, скрещивая пальцы на колене. ― Надеюсь, вы не очень расстроитесь, если я скажу, что поначалу негативно отнеслась к вашей... связи, ― Поттс невесомо взмахнула кончиками пальцев у своей шеи, непрозрачно намекая на его метку. ― И что заставило вас передумать? ― Тони, ― без тени сомнения ответила она. ― Так он помер! /Мог бы и смягчить./ \Эй! Она нам только что сказала, что мы недостойны нашего Пити! Пусть радуется, что я ей на ковёр не насрал.\ /Что тут же сделало бы нас достойными?../ ― предположил Белый. ― Вряд ли вам известно, но Тони был тем еще засранцем, когда мы только встретились. Однажды я чуть не уволилась, так мне надоели его выходки, но... со временем всё изменилось, ― она отвела взгляд в сторону, поддаваясь воспоминаниям. ― Мы сделали друг друга лучше. ― Это называется вагинальный шантаж. \Ты только что выдумал это.\ ― Не волнуйтесь, когда-нибудь у вас получится справляться без неё, ― спокойно ввернула она.       Уэйд не смог скрыть своего удивления и уставился на неё ровно настолько шокированно, насколько себя ощущал. Может, эта Поттс не совсем потеряна? Он не выдержал и прыснул от смеха. Пеппер широко улыбнулась, довольная своей выходкой. ― Итак, вам, наверное, любопытно, зачем я пригласила вас? ― Да, было бы славно узнать, зачем меня отвлекли от важных дел, ― хмыкнул он, развалившись в кресле, словно на пляжном лежаке. ― Вряд ли стихийный мордобой можно назвать важным, ― её тонкая бровь саркастично взметнулась вверх. Затем цепкий взгляд молниеносно метнулся на экран по левую руку от неё и вернулся к Уэйду. ― Мистер Паркер скоро будет здесь, поэтому пока у нас есть минутка, хочу донести до вас пару мыслей: во-первых, как вы понимаете, нам известно обо всех преступлениях совершенных вами за последние годы пребывания в Нью-Йорке, и в данный момент есть всего несколько причин, почему вас не арестовали, ― её голос растерял всякую дружелюбность. ― Для начала, я дорожу соглашениями, которые заключаю, и наше с вами не исключение. Я ценю ваш вклад в общее дело. ― \Общее дело? Господи, она ещё не пыталась баллотироваться?\ ― Во-вторых, я искренне и глубоко доверяю Питеру, хотя в этом вопросе и позволила себе усомниться. Но данные, которые я получала в последнее время, показывали положительную динамику, и это, вероятно, может в дальнейшем привести к удовлетворительному результату. Разумеется, мои люди не оставят вас без наблюдения. ― /Сука./ \Умаслила нас для начала, а теперь пытается дерьмо подсунуть под красивым соусом,\ ― зарычали голоса. ― Доверяете ему, но не мне, ― кивнул Уилсон, с нескрываемой неприязнью глядя ей в глаза. ― Наконец, моё молчание имеет цену, но об этом позже... Разумеется, персона моего статуса не должна сотрудничать с наёмниками, да и вам не хотелось бы быть замеченным в чём-то подобном, не так ли? ― Все бизнесмены скользкие типы, даже если они ― бизнесвумен.       Её молчаливая ухмылка не выражала протеста. ― Вы считаете, что я буду сотрудничать с вами ради того, чтобы вы не сдали меня копам? ― Уэйд едва сдерживался, чтобы не хлопнуть себя по лбу. ― Если бы это было проблемой, я бы тут не сидел. \Что за чушь она несёт?\ ― Нет, ― она рассмеялась. ― И в чём же подвох? ― он поднял брови. ― Придётся подчиняться приказам.       Жёлтый вздыбился кошкой, но Уэйд оставался спокойным. По крайней мере внешне. ― И Питер здесь для того же? ― усмехнулся он и, дождавшись кивка, продолжил. ― Вы хоть знаете, с кем связались? Он упрямый, как осёл. /Да она вообще понятия не имеет,/ ― расхохотался Белый. ― Я хотя бы в армии служил, а уж Питер точно не станет делать того, с чем не согласен. ― Вижу, вы хорошо его узнали, ― произнесла Поттс с ноткой нежности. ― Тем больнее будет разлучаться. ― \Это ещё что за хуйня?\ Угрожаете? ― со скепсисом уточнил Уэйд. ― Да, пожалуй. Немного, ― её дружеская улыбка вдруг стала выглядеть до больного фальшивой. ― Старк Индастриз всё ещё имеет в своём распоряжении множество технологий, недоступных прочим, в том числе и подавляющие мутации. Вы пойдёте на сделку с нами не из-за полиции, ― насмешливо произнесла она, ― а из-за того, что иначе я посажу вас за решетку. Есть за что, правда? Работать будете вместе с Человеком-пауком. Одни плюсы, куда ни посмотри, ― торжественно объявила Пеппер.       Он хотел сказать, насколько мерзкой сукой её считает, посмеяться над попыткой манипулировать им, может, ещё оскорбить как-нибудь, но вдруг осознал, что Питер, должно быть, уже близко и точно услышит его голос. Чутьё подсказывало, что он в этой неравной борьбе Паркер может встать на сторону Поттс ― как-никак не первый год знакомы, авторитетное лицо, всё такое. Обидно, но что поделать, лучше сохранить мир один раз промолчав, чем браниться, едва обретя долгожданную близость.       Уэйд был прав: не прошло и минуты, как механизм лифта тихо зашуршал за спиной, и вскоре двери отворились. Питер проследовал в кабинет без сопровождения ― у него точно было куда больше привилегий в этом здании, чем у простых смертных (или бессмертных, ха!). ― Добрый де... У-уэйд, ― рвано вздохнул Питер, явно не ожидавший его здесь увидеть.       Он обернулся, чтобы успеть перехватить улыбку, адресованную только ему. Паркер подошёл ближе, оттягивая рюкзак за лямку, совсем как утром, отчего-то смущенный, но точно, искренне радостный и посмотрел на Уэйда с обожанием, прежде, чем отвлечься и сесть на соседнее кресло. ― Здравствуйте, мисс Поттс, ― наконец произнёс он. Пауза выдалась неприлично затянутой: присутствие Уилсона выбило его из колеи, но всё же стоило здороваться в первую очередь не с ним. ― Питер, ― улыбнулась она. Больше её ужимкам Уилсон не верил. ― Как дела в университете? ― Спасибо, всё хорошо, ― он вернул ей вежливый кивок.       Уэйд оглянулся к нему, больше не желая смотреть на двуличную, говорящую голову, чтобы взглядом подпитать спокойствие. И глядя на взъерошенную макушку и правда становилось легче, как-то совсем иначе на душе. Глаза Питера сияли искренним уважением и дружелюбием, и пока Пеппер вела с ним стандартный, приветственный смол-ток, внимал каждому её слову, будто она ― светоч мироздания, такой внимательный и очень, очень вежливый. Уэйд любил, когда его взгляд так светился, и особенно, когда светился для него. ― \А теперь он смотрит так на неё,\ ― гадко прошипел Жёлтый. ― \Надо сказать, чем она угрожала. Пусть узнает, какая она стерва.\ ― Значит, перейдём к делу, ― воскликнула Поттс и всплеснула руками. Губы снова были широко растянуты, пытающиеся обмануть и ввести их в заблуждение, обнажая белоснежные, ровные зубы. ― Начну с того, что вчера завершился подъем со дна лаборатории доктора Октавиуса...       Уэйд вздрогнул от того, как резко побледнел Питер. Он плюхнулся назад, на мягкую спинку кресла, растерянно и нервно сцепив на коленях руки, и взгляд мгновенно потух. Уилсон пытался слушать, что там эта Поттс рассказывает, отчего его мальчик так напряженно вглядывался в собственные ногти, но мог думать только о том, что весь этот разговор был им не нужен. ― "Контроль последствий", естественно, уже засекретил все данные, ― закончила Поттс, и Уэйд наконец посмотрел на неё, переполняемый негодованием и злостью. ― Но помимо этого у Человека-паука есть и другая проблема... ― Фиск, ― перебил её Паркер. Имя сорвалось с его языка хлёстко и едко, разве что яд не капнул на ковёр. ― \Каким злым бывает наш тигрёнок,\ ― протянул Жёлтый с наслаждением.       Пеппер кивнула и раскрыла над столом голограмму. Уэйд сразу понял, к чему она клонит. Это были известные им, и даже одна, о которой сам Уилсон не знал, базы, и те, что были частично им зачищенны, светились бледным, красным светом. Остальные оставались привычного, "Старковского" голубого. ― Так вот, в чём план, ― хохотнул Уэйд. Получилось неуместно, да и хуй с ним. ― Вы проницательны, ― с едва уловимым холодом отозвалась Поттс. ― Я предлагаю сотрудничество. Питер, ― вдруг обратилась она к парню, будто опомнившись, ― ты, наверное, не в курсе, если только мистер Уилсон не рассказал тебе, но у нас с ним уже было соглашение, ― тот удивленно обернулся к нему. ― Мистер Уилсон освобождал людей, которых Фиск насильно вербовал и вызывал у них мутации искусственным путём. С моей же стороны была задача обеспечить им безопасность, и в этот раз предлагаю сделать то же самое, ― она улыбнулась. ― Ого, ― тихо выдавил Питер, а потом снова покосился на Уэйда и расплылся в улыбке. ― Я... я и не знал. А ког... ладно, неважно, ― затряс он головой. ― Да, это звучит замечательно... я мог бы и... ― Зачем нам заключать какое-то соглашение, если то же самое мы можем сделать и сами, м? Прямо сейчас ворваться на тот склад, до которого я не добрался в прошлый раз, навести там порядок и не отвечать перед офисным клерком.       Питер уставился на него пораженно и немного напуганно. ― Уэйд, ― выдохнул он едва заметно. ― Я... наверное, мне надо немного подумать об этом, ― он обратился снова к Поттс, ― и... мы всё обсудим, да, Уэйд? ― Питер посмотрел на него щенячьим взглядом, а он уже и слушать не мог после того, как сладко с его губ сорвалось: "мы".       Мы. Ну, надо же. Уэйд только-только привык к тому, что с ним происходит, а Питер уже так уверенно говорил "мы", будто это в порядке вещей, что они вместе. ― Питер, ― прервал его Уэйд. У него уже зад затёк в этом блядском кресле, и очень уж хотелось свалить поскорее. ― Давай без скромности. Ты выполняешь работу ― тебе должны платить деньги. Человек-паук, вроде, не пешка этой конторы, и работает сам по себе, тем более, что здесь ему никак не помогают и даже палки в колёса пихают, ― раздраженно протараторил он на одном дыхании. ― Если бы вы хоть пятку почесали, чтобы как-то решить проблему с доктором Зло, а не молча наблюдали, то, может, и можно было бы говорить о каком-то сотрудничестве чисто из благодарности, ну, например за то, что тогда бы Питер не словил три пулевых ранения за ночь, пытаясь поймать этого моллюска. /Дави её! Пусть колется./ Или ему не пришлось бы голыми руками останавливать поезд, или ставить под угрозу тайну своей личности и жизнь своей тёти, ― ярость вдруг попёрла из него неиссякаемым потоком. ― Уэйд, я делал это добровольно, ― остановил его Питер, мягко протягивая ему руку. ― И не просил помощи. Я могу сделать и это бесплатно, почему нет? ― Да что ты? Давай сначала спросим у госпожи Добродетель, нахрена ей вообще этот договор? \Вот же сука.\       Пеппер Поттс смотрела на него, едва приподняв изящную, тонкую бровь, с раздражением и недовольством, сцепив жёсткие пальцы на небольшом пульте. Попытки изображать любезность были брошены, хотя достоинство она ещё сохраняла. Наверняка хотела, чтобы Питер был на её стороне несмотря ни на что. Как же! Так у неё получится унизить Уилсона ещё сильнее ― переманив к себе единственного по-настоящему близкого для него человека ― его соулмейта. От этих мыслей презрение к ней только росло, ведь она точно знала на чем сыграть. Есть метка ― есть слабость. ― \Стерва,\ ― подытожил Жёлтый. ― Что ж, все эти мутанты ― в первую очередь люди. Их ищут, и кому-то следует сообщить об их освобождении. ― И это, конечно, должны быть вы? ― сладко прошелестел Уилсон. ― Почему нет? Разумеется и о вкладе Человека-паука будет сообщено, мы не собираемся это как-то утаивать, ― она развела руками. ― А Уэйд? ― встрял Питер. ― Дэдпул... обладает низким социальным рейтингом, аудитория не имеет к нему доверия или симпатии, и известен в основном своими безумствами и безрассудствами. Но главное, властям известны многие, бесконечные его поступки, от чего теоретический тюремный срок уже давно перевалил за пожизненное. Выбелить его одним делом всё равно не получится, да я и не собираюсь, ― она говорила про Уилсона, а сама в его сторону даже не смотрела.       Он даже не слушал её слова, уж очень сосредоточился на том, как смешно она причмокивает губами, пытаясь выглядеть худо-бедно приязненно. Кажется, Паркер уже начал подозревать, что что-то в его подружке не то: брови сползли к переносице, то и дело изумленно взмывая вверх, и снова вниз, да и движения рук стали рассеяннее, появилась излишняя жестикуляция и дёрганность. Он, в отличие от мужчины, сидел ровно, подавшись немного вперед, будто это помогло бы ему лучше различить смысл беседы. ― \Сюрприз, Пити, сюрприз: смысла нет!\ ― Нет, подождите, ― нахмурился Питер, растеряно глядя то на Поттс, то на Уэйда. ― Это чушь какая-то. И зачем тогда ему во всё это ввязываться?       Развалившийся в кресле Уэйд уже готов был на стенку лезть от этой безумной глупости, в которую встрял. Не сиди Паркер в соседнем кресле, он уже подорвал бы окно к чёртовой матери, и спрыгнул вниз, чтобы расшибиться в красивую кляксу на асфальте и не слушать больше голос этой Пеппер. Больше всего раздражало, что они с Пити общались так, будто его не было в комнате ― в третьем лице! Он даже немного потопал носками ботинок, чтобы напомнить о себе, но Железная Леди так и не одарила его взглядом, только Питер рассеянно протянул ему руку, не то пытаясь его успокоить, не то ободрить. ― Я предположила, ему захочется поддержать свою родственную душу. Тем более, он ничего не теряет.       Из горла вырвался громкий, безэмоциональный хохот. Ничего ― это в смысле жизнь? ― \Да, разумеется, дело только в этом,\ ― фыркнул Жёлтый. ― /Идём. Пошла она нахуй со своими предложениями./ На этой ебануто лицемерной ноте я, пожалуй, и откланяюсь, ― хмыкнул Уэйд, поднимаясь с кресла. ― Питер, пойдёшь со мной или ещё потерпишь ссаньё в уши?       Паркер обернулся на него, беспомощный и растерянный, словно олень в свете фар. Видно, что хотел остаться, что ничего не понимал и, наверное, даже думал, что Уэйд вспылил на пустом месте и не прав. Да, и разве можно было его за это винить? Уэйд мог бы высказаться прямо сейчас, но не хотел давать стерве даже шанса выгородиться.       Он не спеша отошел к лифту, низко опустив голову, и едва различимо пробормотал: ― Поговорим дома, ― слова сорвались с языка сами, он не успел толком их обдумать, видя, как парень колеблется. ― \До-ома-а?\ ― истерично вскрикнул Жёлтый. ― /Ох, как сладко. Жёлтый, скажи ещё раз, это просто балдеж. Дома.../ \Дома,\ ― голоса улыбались. ― /У меня сейчас встанет./ \Значит, и у него,\ ― хихикнул Жёлтый подло.       Но Питер, отлично его расслышавший, не дал голосам разойтись. Он резво вскочил с кресла и нервно проронил извинения. ― Д-да, прошу прощения, мисс Поттс. Я подумаю о том, что вы сказали, но сейчас мы пойдём, ― его голос был пропитан вежливостью и очарованием. ― Думаю, это решение мы с Уэйдом примем вместе, ― сказал Питер, и в комнате повеяло холодом, а сам Уилсон чуть не обоссался от восторга. Голоса больно ударили изнутри по вискам, заулюлюкав, будто футбольные фанаты наконец дождавшиеся гола.       Он продолжал молчаливо смотреть в стальные дверцы лифта, не оборачиваясь, и давил довольную ухмылку, ожидая, когда Питер приблизится. Глаза обшарили пространство, и он вдруг осознал, что даже если бы захотел уйти своевольно, единственным путём действительно осталось бы только окно, ведь кнопки вызова лифта нигде не было. ― Мне кажется, мы не закончили, Питер, ― твёрдо произнесла Поттс, и Уэйд не сдержался и обернулся.       Он встретился глазами с его растерянным, янтарным взором, пока Паркер не отвернулся, и остатки самообладания едва не покинули разум. ― /Пора уходить,/ ― скрипнул Белый зубами. ― Закончили, ― рявкнул Уэйд. ― Если не хотите, чтоб правда из ушей полезла, дайте уйти, ― он быстро вернулся к столу и, к своему удовольствию заметил, как дёрнулась Поттс, немного отшатываясь назад. ― Учитывая вышесказанное, не в ваших интересах задерживать меня, Вирджиния, ― процедил он сквозь зубы, ― так что будьте лапочкой, откройте лифт, и мы уедем, чтобы подумать над этим лестным предложением.       Несмотря на первую реакцию, теперь её вид снова выражал только лёгкое раздражение и ледяное спокойствие. Пальцы легко скользнули к телефону, и дождавшись звукового сигнала, она вызвала толстяка обратно. ― И постарайтесь не забывать, кто я такой, ― угрожающе пророкотал Уэйд, большим пальцем отчётливо оглаживая метку на шее. Пеппер проследила за этим движением и, вздёрнув бровь, отвернулась к монитору.       Толстяк (Питер назвал его Хэппи) проследовал с ними на личном лифте вдовы Старк, проводил до второго, который должен был отвезти их в холл, и дал инструкцию ИИ проследовать на первый этаж без остановок. Едва адвокат дьявола скрылся за закрывшимися дверями, Питер тут же обернулся к Уэйду с тихим вздохом. ― Что такое? ― выпалил он с досадой.       Уэйд отправил в ответ хмурый взгляд и кивнул в сторону камеры в углу кабины. Питер молчаливо уставился на него, явно всё понимая, и, немного поборовшись с негодованием и любопытством, сдался. ― /Ничего, он умный мальчик, он всё понял./ \И такой горячий, когда хмурится.\ Да, он всегда горячий, ― отмахнулся Уилсон, не задумываясь о том, что говорит вслух.       Питер прыснул от смеха и вдруг обхватил горячими пальцами его ладонь. ― Мы... домой? ― спросил он тихо и широкая, восторженная улыбка растянула красивые губы. ― Домой, ― подтвердил Уэйд, вторя ему.       И они простояли так до самого конца, пока лифт, звякнув, не остановился. Питер всё ещё нёс учебный рюкзак на плечах, будто и правда был простым студентом, а не беседовал только что на равных с главой одной из самых влиятельных корпораций в стране, если не во всём мире. Уэйд скучал по Паучку, но ― боже ― Питер Паркер пожирал его сердце, вгрызался зубами в упругие ткани, словно яд пуская по венам бурлящие чувства, захватывая всё его внимание. Он знал, ему тоже не хватает полётов и приключений, да и как иначе, ведь они оба состояли из азарта и адреналина процентов на восемьдесят? И вскоре Человек-паук и Дэдпул облачатся в яркие, гармонирующие друг с другом костюмы, и пустятся по городу, выискивая преступность и неприятности на свои упругие и привыкшие к авантюрам жопки.       Потолок холла уносился так высоко, что волей-неволей вызывал навязчивые мысли по типу: а что, если спрыгнуть с такой высоты? Неужели никто ни разу не падал с верхнего этажа? Или, может, такие вопросы мучали только Уэйда? Интерьер вестибюля был стеклянной, бездушной коробкой, наполненной неудобными диванчиками и креслами уродливого вида, на которых восседали незаинтересованные в других люди, толстосумы и офисные клерки. Продуманный и причесанный дизайн навевал скуку и уныние, зато отметился в интернете, как пример хорошего бизнес-центра! О, ну и, конечно, не то Старк, не то Поттс предусмотрительно проследили, чтобы на стойке, рядом с компьютером последнего поколения стоял пятисантиметровый горшочек с жиденьким растеньицем, ведь они же за экологию, за матушку-природу! Уилсон фыркнул ― чёртовы лицемеры производили на своих заводах столько выбросов, что никакие программы по очистке воды и воздуха не восполнят их и через сотню лет. Голоса в голове разом вскрикнули от возникшей идеи. Вот, что такое благое дело ― экология! Паучку бы ходить мусор по пляжам собирать и агитировать горожан сортировать отходы, а не бить морды преступникам, если так хочется блеснуть благородством. Битьё морд он может великодушно оставить Дэдпулу. ― \Хоть обозначь, что мы шутим.\ /Иронизировать в текстах ― уже моветон./ \Ханжа. Это просто шутки.\ Каких нахуй текстах?       Они с Питером прошли через холл, не говоря ни слова, переплели пальцы, переходя дорогу прочь от ледяной глыбы, нависающей сзади, как башня Саурона, и спешно удалились куда подальше. Но Уэйда и его соседей по котелку ещё два квартала не отпускало щекочущее ощущение слежки, хотя Питер был спокоен на этот счёт... значит, просто паранойя. И давно Дэдпула мучает паранойя?! ― Ты строишь глазки всем авторитетным лицам в твоей жизни? ― хмыкнул Уэйд беззлобно.       Они остановились на светофоре в малознакомом районе, и он воспользовался возможностью стиснуть его длинные пальцы покрепче и сунуть их сцепленные ладони в карман своей куртки. Питер на его реплику только закатил глаза. ― Ну, конечно, она-то лапочка! Блондиночка, глазки голубые, и улыбается, будто ты самый лучший её друг, ― продолжал вздыхать Уилсон. ― А главное ― помыслы чище альпийского снега!       Издевался, конечно. Ему нравилось сказать какую-нибудь глупость, выдумать её на ходу, перевернуть с ног на голову и ждать, как парень отреагирует. Разозлится ли или поддержит шутку, или, может, вообще не поймёт его, хотя Питер всегда понимал. Что бы Уэйд ни выдумал, тот почему-то всегда его понимал и, что было лучше всего, выкидывал что-нибудь в ответ или смеялся, или вдруг разгонял тему всерьёз. И слушал с истинным, искренним вниманием, отражавшимся в больших глазах, а потом эмоции вмиг пролетали по лицу и что-нибудь случалось. Например, брови взлетали удивленно, или улыбались губы, обнажая ровные зубки, или руки выписывали жест, или, как теперь, всё его тело отреагировало на провокацию. ― У тебя тоже глазки голубые, ― обронил Питер с хитрой ухмылочкой и показал ему язык, кокетливо вжимая голову в плечи и приседая в подобии реверанса. ― Значит и я могу уговаривать тебя на всякую чушь и эксплуатировать, как захочу? ― С чего ты взял, что она собирается меня эксплуатировать? ― цокнул тот языком и высунул руку из его кармана, чтобы почесать нос. ― С того, что она мне угрожала, птенчик, ― слова едва слышно сошли с губ, чтобы только суперчуткие ушки смогли их разобрать. ― \У-у! Крушение иллюзий! Как мы всё это любим,\ ― в предвкушении прикрикнул Жёлтый. ― /Не считая того случая, когда наши иллюзии насчёт Человека-паука и Питера.../ \Ш-ш,\ ― перебил он Белого. ― \Это в конце концов оказалось даже хорошо.\ /Ну... да! Мы ведём Паучка в нашу будущую общую квартиру!/ Ох, ― выдохнул Уэйд, и сердце вдруг участило ритм от волнения. ― \В НАШУ ОБЩУЮ!\ ― взвизгнул Жёлтый.       Питер, к их общему удивлению, молча зашагал вперёд, когда загорелся зелёный сигнал, сунув свободную руку глубоко в карман, насупившись. Уэйд в один прыжок поравнялся с ним, с досадой отмечая холод в покинутой ладони. ― Что, даже не поинтересуешься? ― Вряд ли ей легко смириться с тем, что ты мой соулмейт, ― пожал плечами Питер. ― Я не оправдываю её, но... ― \"Но" ты сам её спровоцировал,\ ― передразнил Жёлтый, и Уэйд закатил глаза. Если он услышит подобное, будет страшно разочарован. ― Ты ей не нравишься, ― он почему-то рассмеялся. ― Не могу её в этом винить, как-никак она была замужем за мистером Старком, а у него были... те ещё загоны по поводу спасения всего мира. ― Типа покруче твоих? ― хмыкнул Уилсон, вслепую пытаясь снова нащупать мягкую ладонь. ― Мда, на этом празднике жизни я лишний, ― вздохнул он наигранно. ― Видимо, придётся сесть в тюрьму, как эта сучка и хотела... ― А?       Питер резко остановился и уставился на него. ― Это Пеппер тебе сказала? Она посадит тебя? ― как можно тише спросил Паркер, хотя было видно, что эмоции не дают успокоиться. ― Ну, надо же, как заговорила. Если так, то... Чёрт! ― раздраженно фыркнул он, боднув носком кроссовка землю. ― А могла бы ради приличия подождать с этим хоть пару лет! Знает же... знает ведь, что это такое, ― он резко схватил его за руку и понёсся вперед, зло втаптывая пыль в асфальт. ― И... ― Питер сбавил скорость так же резко, как и набрал её до этого. ― И знает, каково это ― потерять. Самое гадкое, что ведь окажется права! ― вскрикнул он, уже не стесняясь, громко. ― То есть... Уэйд, ты же будешь отрицать, что она имеет на это полное право? ― Она имеет право в задницу пойти! ― воскликнул тот высоким от возмущения голосом. ― /Ну, а вы чего ждали? Что Паучок встанет на сторону наёмника, а не Мстителей?/       Питер остановился и со вздохом встал перед ним почти вплотную, обхватывая и вторую ладонь, нежно глядя ему в глаза. А Уэйд улыбнулся, хотя было совсем нечему... да, только вот каштановая, блестящая прядка у самого лица скрутилась в пружинку и теперь лезла парню в глаза, и он не мог удержаться и не отвести её за ухо. Тот же порыв заставил губы коснуться его лба, а потом спуститься к мягкой щечке, а потом к уголку губ, дразня Паркера, который был уже не в силах злиться. Он хихикнул от щекотки, когда чужое дыхание коснулось лица, и с улыбкой потянулся за продолжением. ― Ну-ну, Пити-пташка, ― покачал Уилсон головой. ― /Он такой красивый./ \Такой горячий...\ /Знаешь, что мы сделаем с ним дома?/ \О-ох, Белый, мы так заласкаем его красивое тело, что сладкие стоны услышат в другом штате,\ ― прорычал Жёлтый. ― Не будем прерывать беседу на таком важном месте, м? ― промурлыкал Уэйд, проводя носом от скулы до уха, зарываясь в шевелюру, пахнущую яблоком и мятой. Питер коротко и часто дышал, приподнимаясь на носочки, следом за его ускользающими губами. ― Давай доберемся до дома, малыш, ― тихо и низко проговорил Уэйд, а тот в ответ издал слабый, нуждающийся хнык, больше похожий на мяуканье. Мужчина отстранился и серьёзно посмотрел на него.― Сначала поясни, почему защищаешь эту сучку. ― Не называй её так, ― твёрдо попросил Питер, сжимая пальцы.       Волосы слева, где только что рылся носом Уилсон, встали дыбом, а на щеках разлился очаровательный румянец. Питер пытался вернуться в реальность, но улыбка упорно лезла на лицо. ― Ты нарушил закон очень много раз, правда ведь? ― выдохнул он. ― Правда, ― он ответил сам. ― А она знает про нас слишком много, и у неё полно ресурсов для слежки, плюс контакты и дружественные отношения с огромным количеством влиятельных людей. Я не позволю ей всё разрушить, ― произнёс Питер, смущенно отводя взгляд, ― попробую как-нибудь уладить это... Вот, и понимаю её позицию, и презираю! ― воскликнул он с досадой. ― Но это будет слишком жестоко с её стороны, ведь не может же Пеппер... Блять. Понимаешь, почему тайна личности должна быть тайной? ― он раздраженно покачал головой. ― А ещё, знаешь, худшей мыслью, чем сказать Визлу насчёт меток, было выдать всё ей. Нам придётся играть по тем правилам, которые установит она, ― Паркер снова посмотрел на него, и теперь на его лице не было и тени счастья. ― Сам же в руки дал козырь.       Он задумчиво опустил взгляд в землю, а потом проронил: ― Вот же лицемер... Борюсь с преступностью, а за твою свободу готов всё что угодно сделать. ― Э-эй, я тоже люблю тебя, пташка, ― игриво протянул Уэйд, желая развеселить парня, а тот и правда улыбнулся в ответ и стремительно покраснел, как спелый томат. ― \И я! И я!\       Он не стал выжидать ответ ― услышать подобное признание дважды, было бы слишком для его изувеченного сердца, и он спокойно продолжил идти вперед как ни в чем не бывало, снова утягивая ладонь Питера себе в карман. Кожа от холодного, осеннего воздуха у него обветрилась, и присущая ей мягкость понемногу исчезала. Уэйд растирал тыльную сторону его ладони большим пальцем, пытаясь согреть, и думал, как бы всё это продлилось подольше. А потом вдруг осознание било его обухом: да он ведь его соулмейт! Что, блять, должен сделать Уилсон, чтобы его бросила родственная душа?! Боковым зрением он заметил, что Паркер продолжал поглядывать на него, но эмоцию распознать не получалось, да и не важно это было, потому как настроения на серьёзные разговоры больше не было. Он уже вовсю стремился туда, где сможет беспрепятственно припасть к желанным губам и дать себе волю, не сдерживая рвущихся наружу слов, и сделает то, чего так давно хотелось. ― /А нахуя нам эта пешая прогулка? Быстро на колёса!/ Ты прав, ― согласился Уэйд. ― Малыш, поймаешь нам такси? ― Надо мне тебе тоже придумать прозвище, ― хихикнул Питер, чересчур крепко сжимая его пальцы. ― А то я уже и пташка, и малыш, и даже карамелька, а ты Уэйд и Уэйд, ― щеки его всё ещё были румяными от смущения, а зубы то и дело покусывали нижнюю губу. Разве это можно было вынести?       С рычанием Уилсон подхватил парня под мышки, поднимая над землей и прижимая к себе, чтобы его лицо оказалось так близко, что скрывалось под капюшоном. Питер ойкнул и от неожиданности вцепился в его плечи. ― Да, когда ты только имя моё называешь, я уже каменный, ― низко пробормотал мужчина, перехватывая одной рукой его талию. ― Как будто каждый раз ты говоришь, что я твой, ― он мягко обнял его ладонью за шею, готовый нарушить свою же просьбу не целоваться, пока они не окажутся дома. ― Уэйд, ― тихонько пискнул тот, удушливо вздыхая. ― П-поехали... поехали домой. ― /Вот блять,/ ― простонал Белый, и Уэйду пришлось зажмуриться и прикусить щеку, чтобы не вторить ему.       Открыл глаза ― а у Питера взгляд такой, что хотелось отбросить порядочность и отсосать у него прямо в соседнем переулке, за мусорными баками. И если б Уилсон так не уважал его, не стал бы нежничать и соблюдать приличия, но молодой и неопытный Паркер был достоин всего самого лучшего, ведь самое восхитительное он и отдавал Уэйду ― себя. Веки его были прикрыты, между губами блестел розовый язычок, а во взгляде витал такой дурман, будто он вообще не соображал, что с ним происходит. На мгновение Уэйд потерял контроль и потянулся к нему, ничего так не желая, как вылизать его похотливый рот за то, какие сладкие вещи он говорил, но вовремя остановился и только столкнул их носами. ― Ладно, малыш, ― выдохнул он измученно, опустил парня обратно на асфальт и вытащил из второго кармана поношенную тканевую маску. ― Поехали. Лови машину. \Боже, боже, божебожебоже мой,\ ― задохнулся Жёлтый. ― \Мы же сделаем это, правда? Сделаем?\ /Если Уилсон стушуется, я возьму дело в свои руки.../ Белый, ― рыкнул Уэйд предупреждающе, цепляя резиночки за уши и натягивая маску на нос. ― Я не привык отступать.       Питер покосился на него с любопытством, но ничего не сказал.       Он встал у края дороги и махнул рукой, проезжающему мимо таксисту. Разумеется, такому милому пареньку никто не откажет ― машина остановилась почти сразу же, а вот попытай счастье Уэйд, пришлось бы минут десять прождать, чтобы в итоге водитель дал дёру, едва разглядит его морду.       Неожиданно для себя и голосов, Уэйд вдруг почувствовал подступающее волнение. Он забился на сидение позади водителя, а Питер прижался поближе, отодвигаясь от окна прямо к нему под бок. Проворный ум, конечно, не мог не заметить его сконфуженности, и, видимо, чтобы как-то унять нервозность, Питер уложил ладонь на его ногу, слишком близко к бедру и легко сжал, а Уэйд едва не умер. Простой, ободряющий жест, даже милый, если подумать, но нестерпимо захотелось обнять его пальцы и подтянуть их ближе к паху, чтобы он гладил его через джинсовую ткань, вежливо болтая с таксистом, как ни в чем не бывало, делая вид, что ничего не происходит. Уэйд снова больно прикусил щеку, чувствуя, как кровь приливает к гениталиям. Ему давно не приходилось так сдерживаться. Что-то в желудке неприятно скрутило, и пришлось занять голову болтовней, чтобы такая чушь не лезла в неё попусту. Глянул в окно и нащупал первую попавшуюся мысль: ― В Старбаксе новое осеннее меню, ― пусто брякнул он, ещё сам не зная, к чему заведет его беседа с самим собой. ― В прошлом году была полная хрень! Такая зубодробительная сладость, что даже Эл пить не стала, а она та ещё сладкоежка. Кстати, да, от неё надо прятать шоколадки, особенно с миндалем и нугой. Зубов нет, как и силы воли. Страдает, но жуёт! ― протараторил Уэйд, и Питер хихикнул. ― Однажды я сунул в блендер батончики и мороженое "Snickers", а потом залил молоком и полил взбитыми сливками, так эта женщина всосала коктейль за секунду, как чёртов пылесос, и даже не поблагодарила! Заказала ещё. Так что ты ей точно понравишься, конфетка, ― фыркнул он, даже не глядя на парня, уткнувшись взглядом в окно. ― \Что, если он не захочет заходить так далеко?\ ― опасливо произнес Жёлтый. ― Давай не сейчас, ― пробурчал Уэйд в ответ. ― Есть дела и важнее. /Например?/ ― хмыкнул Белый с сомнением. ― Экскурсия, ― пожал он плечами. ― \Не смеши. Я признаю только тот вид экскурсии, где вы на плане дома отмечаете места, где успели потрахаться.\ /Сложно реализуемый план, когда живёшь со старушкой./ И всё же, сейчас не будем об этом, ― взмолился Уэйд, ощущая на себе внимательный взгляд Паркера. ― О чём они говорят? ― тихо, но кокетливо поинтересовался Питер, приближаясь к нему.       Дыхание коснулось уха, а пальцы скользнули выше по ноге, останавливаясь в сантиметре от ширинки. ― /О тебе, только о тебе, птичка.../ Всё ты знаешь, Эйнштейн, ― выдохнул Уэйд и обернулся к нему. ― \Только о тебе и о том, как хочется, чтобы ты взял нас целиком, без остатка, и присвоил себе, любил и грезил только нами.\ /О том, какая случайность ― судьба, какое это рандомное колесо, раз она подарила нам тебя.       Надо было сказать это вслух. Передать ему все слова любви, что крутились на длинном, болтливом языке, но таксист наверняка развесил уши, а такие вещи хотелось делить лишь с ним одним, с Питером. Чтобы он, не смущаясь, мог открыть, что на сердце у него. Хотя Уэйд готов был беззаветно любить его и без всяких слов, главное, чтобы его чувства порождали в молодом сердце лишь счастье и никакого страдания.       Хотелось смотреть на него, впитывать образ под кожу, чтобы он был внутри, даже когда его самого рядом нет. Хотелось снова и снова видеть, как Питер смотрел на него, будто он и правда так дорог ему, что мысль о расставании приходила лишь в ночных кошмарах, будто он действительно не замечал его уродства и наслаждался тем, что видел. Уэйду было необходимо быть желанным. Быть желанным Питером, его маленьким, проворным, смелым Паучком, который однажды решился разрушить стену между ними и отдался в его волю со всей решимостью. В голове всплывали образы сильных пальцев, не контролирующих себя в моменты страсти, и он тут же накрыл его ладонь своей и притянул к губам, целуя сначала подушечки, а затем колючее пятнышко на запястье. ― А т-ты хочешь, ― произнёс Питер сдавленно, выдыхая, будто не дышал всё это время, ― сегодня попить кофе, как... как тогда? Или, может, даже взберёмся повыше?       Как же он был ему благодарен за то, что отводил тему!.. Хотя молодому, полному гормонами по самую крышечку организму, конечно, было тяжелее сдерживать возбуждение, но Уэйд чувствовал, что каждую секунду этого пути умирал заново. ― Думаю, мы можем рискнуть, ― улыбнулся он.       Будто только моргнув, Уилсон понял, что они уже входят в здание, оба взбудораженные от нетерпения, не взволнованные больше никакими заботами, кроме одной-единственной.       Оказавшись в лифте, Уэйду пришлось ненадолго зажмуриться, потому как в воздухе уже летали искры, а голоса совсем разошлись в голове, и то, что Паркер оказался очень близко, едва двери закрылись, ситуацию только ухудшало. Он подумал даже, что хотел бы вжать его в стенку прямо там, и долбиться в дёсны, пока лифт не звякнет на нужном этаже, но передвигаться со стояком слишком уж неудобно. Хуже только при этом встретить кого-то из соседей. И хотя в целом Уилсону было бы на это наплевать, но теперь этот дом был не только его и Эл, а Питеру осрамиться с первой же секунды он не позволит. ― \Зато соседи поймут, что ты не маньяк, ворующий хорошеньких мальчиков!\ /Фу ты, мы же совершенно не похожи на насильника! У нас нет жиденьких усиков и педофильских очков./ Ты мало знаешь о педофилах, ― пробормотал Уэйд себе под нос, и его тут же обдало волной хохота совсем близко.       Он приоткрыл один глаз и увидел довольную мордочку Питера, стоящего прямо перед его лицом. ― \Подслушивать нехорошо,\ ― буркнул Жёлтый. ― Я как-то словил парочку, и ты на них совсем не похож, ― хмыкнул Питер. ― Они носят жилетки из лоскутов, а в продуктовые корзины всегда кладут содовую со вкусом бекона и маринованные яйца. ― Ты и правда профи! Только вот я тоже беру такие яйца, ― ответ Уэйд, не сводя с него глаз. ― \Два сапога ― пара. Он такой же болтун, как и ты.\ ― Фу, боже, ― рассмеялся Паркер. ― Ну, ещё они охотятся за несовершеннолетними детьми. ― Вот это и правда несостыковочка! ― воскликнул Уилсон и, не выдержав, улыбнулся. ― Ты слишком старый. /Есть две вещи, в которых Паучку точно нет равных: поболтать и потрахаться./ \Всё, что нужно человеку.\ Да ты-то откуда знаешь, Белый?! Пташка, если этот глупый мужик ещё вылезет, дай ему пару уроков, а то на его стороне мозга слишком мало извилин. /Гнида,/ ― фыркнул Белый, а Питер снова рассмеялся.       Его лицо вообще не переставало улыбаться. Уэйд знал, что не заслужил такого, но от Питера так и веяло счастьем.       Открывая ключом дверь теперь уже их общей квартиры он пытался прикинуть в голове, насколько сильный беспорядок остался в спальне после него. Хотя, вспоминая последние события, если на стенах не налипли ошметки его мозгов, то Паркеру уже понравится. ― /Что, стыдно?/ Вообще-то да, не без этого, ― пробормотал Уэйд, скидывая ботинки у входной двери. Эл убьёт его, если он испачкает пол.       Старуха сидела на диване, закинув ноги в тёплых носках на журнальный столик поверх стопки журналов, и потягивала через трубочку из бутылки, подозрительно напоминающей водку. Она обернулась на звук открывающей двери и уже разинула рот, но Уэйд её опередил. ― Эй, Тутенштейн, не оголяй коленки при гостях, ― гаркнул он насмешливо и ловким движением забросил ключи в корзинку по левую руку. Эл сердито одёрнула халат, прикрывая ноги. Уэйду, конечно, было пофигу, просто хотелось её позлить.       Он ещё раз осмотрел гостиную, критически оценивая интерьер: обои бежевые (может, немного скучноватые, но что-то ему подсказывало, что Питер не сильно привередливый дизайнер), новый, упругий диван выглядел чистенько, без пятен крови и дырок, а кухня позади была намного дороже той фигни, что у них с Эл была в прошлой квартире. Да, жить здесь определенно можно было. ― \Здесь чисто, тепло и не воняет. Разве нужно что-то ещё?\ ― З-здрасьте, ― пролепетал Питер за его спиной смущенно. ― Разве смысл переезда был не в том, чтобы не водить сюда суперов? ― хмыкнула Эл. ― Ещё раз манатки я собирать не буду, даже не надейся. А вам с Паучком надо найти место получше, чтобы обжиматься. ― Хорошо, что ты не привёл меня раньше, ― хохотнул Паркер, сбрасывая кеды и проходя в квартиру.       Хотелось надавать старушке по шапке за то как опрометчиво она назвала Человека-паука, даже на секунду не задумавшись, что с ними может быть кто-то ещё, кому его тайна не известна. Да, боже, это мог бы быть даже Уэйд.       Он подошёл ближе и выхватил пульт из её сухих пальцев, тут же вырубая телик. ― Ещё раз так сделаешь и переезжать будешь уже в дом престарелых, ― сорвалось у него раздраженно. ― /Ну вот, пока, секс. Рад, что ты замаячил на горизонте, но этот дебил сбивает влечение лучше всех на этой грёбанной планете!/ \Думаешь, ему настолько не насрать на чувства бабульки?\ /Уверен./       Пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы угомониться. ― Это Питер, ― представил он парня всё равно немного злобно. ― А прежде, чем вслух называть какие-то псевдонимы, в следующий раз подумай своей невъебенно умной головой.       Его ладонь вдруг обожгло нежным касанием. Пальцы Питера проскользнули между его, а в спину упёрся лоб. ― Ладно тебе, не заводись, ― проговорил он, пальцем второй руки ощутимо тыкая его в позвоночник. ― Точнее... ― его голос скатился в едва слышный шепот. Питер приподнялся на носочки, чтобы дотянуться до уха, ― заводись, но не здесь. ― Вот видишь, Белый, а ты на него грешил, ― ухмыльнулся Уилсон, оборачиваясь.       Он по-хозяйски обхватил Питера за талию и поднял так, чтобы ему удобно было зацепиться за него, что он тут же и сделал, обвивая его ногами, как обезьянка. ― А! ― вдруг воскликнула Эл и пальцем подозвала его поближе. Уэйд с трудом уселся на подлокотник, поддерживая Паркера под попу. ― Это тот самый Питер, по которому ты сохнешь? ― прошипела она шкодно. ― Ага, ― заговорщически прошептал он в ответ. ― А ещё у него суперслух, и он слышит каждое грёбанное слово, так что пока ты ещё чего-нибудь не спизданула, я пойду проведу ему экскурсию к себе в спальню.       Питер глухо рассмеялся ему в шею, щекоча дыханием. Уэйд в ответ провёл носом по его уху, оставляя за собой короткий поцелуй, и поднялся на ноги.       Уже у двери в комнату он обернулся: ― А, и кстати он будет жить со мной, ― произнёс он, улыбаясь, как чёртов чеширский кот.