О послушных ведьмаках и не только

      Проснулся Лютик наутро с ужасной головной болью. В комнате он был один. Несколько минут лежал на кровати, бессмысленно пялясь в потолок и пытаясь осознать себя в этом мире. А потом вспомнил события накануне и резко сел. Делать этого определенно не стоило: голова тут же стрельнула болью, и Лютик едва слышно застонал.       — Блядь, — пробормотал бард себе под нос, кое-как подползая к краю кровати. Оглянулся — за окном солнце стояло в самом зените, а значит, времени было далеко за полдень.       Лютик огляделся. Их вещей не было — Геральт уже собрался. И где он? Внизу? Черт… Святая Мэлитэле, как ему теперь в глаза смотреть?! Что он вчера нес? Пиздец. Пиздец.       Просто тотальный пиздец.       Лютик сел на край кровати и обхватил голову руками, комкая волосы.       Предлагал себя, как последняя шлюха в публичном доме. Нес полную хрень. Великие боги, да чтобы он еще хоть раз напился в присутствии Геральта! Знал же, что совершенно не умеет держать язык за зубами в таком состоянии. И что теперь делать?       Стоп! Геральт… Геральт правда вчера его поцеловал? Сам?       Лютик поднял голову, глядя на дверь потерянным взглядом.       Ему же не приснилось, правда? Ведь действительно поцеловал? Да еще как…       Лихорадочно облизнув губы, Лютик торопливо вскочил с постели. Голова опять надоедливо отозвалась гудящей болью, но барду было уже не до того. Теперь его переполняли дурная энергия и желание поскорее увидеть Геральта, чтобы убедиться…       И что он ему скажет? Черт, черт, черт!       Лютик торопливо выудил из-под кровати сапог и натянул, взглядом нашарив бархатную куртку, висевшую на спинке кровати. Второй он надел, уже скача к двери.       В зале ведьмака тоже не было. Леся и еще несколько девушек все еще убирались после вчерашней попойки, попутно обслуживая редких посетителей.       — Вы не видели моего спутника? — спросил он у них.       — Беловолосого? Ведьмака? — уточнила Леся. — Да, он рано утром спустился в зал и спросил, как найти старосту. А потом уехал.       — С вещами? — Сердце Лютика екнуло. — Не просил ничего передать?       — Да вроде бы нет… — растерянно ответила девушка. — А хотя… сказал, что приедет к обеду, вы, милсдарь бард, к тому времени уже должны проснуться. На случай, если искать его будете.       Лютик с облегчением перевел дух и плюхнулся на ближайшую скамью.       — Тогда мне бы чего-нибудь перекусить, милочка, — попросил он, одарив девушку самой обаятельной из своих улыбок.       — Сию минуту! — Леся зарделась и убежала.       Вернулась минут через десять с подносом, щедро уставленным остатками вчерашней роскоши: гусиное бедро, зажаренное до хрустящей корочки, белые лепешки, соусница, кувшин с элем и даже какой-то салат.       Лютик первым делом, конечно же, опохмелился. Стало полегче. Его, к счастью, не тошнило, поэтому он быстро смел все, что было на подносе, расплатился и вскочил на ноги. Геральта все еще не было, и он решил сам сходить к войту, вдруг найдет его.       Староста обнаружился у себя во дворе — копался в огороде. Он подтвердил, что к нему действительно приходил ведьмак, спрашивал, нет ли в деревне дела для него. Ну войт и отправил его на луг, потому как с недавнего времени ночью уже двое мужиков пропали именно там.       Лютик поблагодарил его и помчался в указанном направлении. Геральта он, к счастью, нашел быстро. Тот бродил среди высокой травы, оставив Плотву привязанной неподалеку у рощицы.       — Геральт! — Запыхавшийся бард подбежал к нему и согнулся пополам, упершись руками в колени. — Мог бы и разбудить меня, а не сваливать по-тихому.       — Ты вчера напился так, что утром тебя было не разбудить и с барабанами, — фыркнул ведьмак, сидевший на корточках и внимательно что-то изучавший.       Лютик засопел, почувствовав себя немного уязвленным. Он так волновался перед встречей, всю дорогу терзаясь мыслями о том, как себя вести и что Геральту сказать. И вот он прибежал, а Геральт… даже не посмотрел на него! Как будто то, что произошло вчера, Лютику приснилось! Или… или ему действительно все примерещилось? А может, для Геральта это не имело такого значения, как для него? Ну подумаешь, поцеловал… Мало, что ли, у ведьмака было таких поцелуев? Или не было?       Лютик вдруг задумался над тем, как часто Геральт целовал своих пассий во время траха, и невольно покраснел. Думать об этом сейчас явно неуместно.       Геральт же, не обращая никакого внимания на его состояние, увлеченно изучал стебельки травы, покрытые странной серебряной пыльцой. Он провел рукой в кожаной перчатке по лепестку и растер между пальцами пыль. А потом поднес к лицу и осторожно понюхал.       — Что это? — спросил Лютик. — На кого ты охотишься?       — Полуночница, судя по всему, — ответил Геральт и резко встал. — Ты зачем пришел? Остался бы в таверне и подождал там.       — Как зачем? Я же должен присутствовать, чтобы увидеть все своими глазами! — возмутился Лютик. — И сложить потом об этом песню! Вчера в таверне баллада о твоем подвиге с силенами всем очень понравилась. Исполнить бы ее в столице, ух, сколько денег бы, наверное, заработали…       — Лютик.       — М-м?       Геральт вздохнул и посмотрел на небо. Потихоньку смеркалось. В этих краях наступала осень, от земли исходил густой, тяжелый аромат сырой почвы, а на лугу умопомрачительно пахло свежескошенным сеном. Скоро на небе зажгутся первые звезды.       — Пойдем к Плотве. Подождем.       — Чего? — Лютик поудобнее перехватил куртку, которую закинул на плечо, пока бежал сюда, — все-таки было жарковато, — и послушно затопал следом за ведьмаком.       — Появления полуночницы.       — Долго ждать придется: еще только вечер.       — Она может показаться в любое время после наступления сумерек.       Геральт дошел до рощицы и принялся расседлывать лошадь. Расстелил на траве под деревом плащ, сел и полез в сумку за снадобьями.       Лютик с любопытством наблюдал за ним, не решаясь поднять тревожную для него тему. Ведьмак, как и следовало ожидать, вел себя так, будто ничего вчера не произошло. Будто не он Лютика засосал до звезд перед глазами, а потом заставил спать. К слову, Лютик отрубился, едва его голова коснулась подушки. Но все равно это было совершенно нечестно со стороны Геральта!       Он кинул куртку на землю, сверху положил лютню и осторожно опустился рядом, искоса поглядывая на Геральта. Сорвал пучок травки и принялся нервно крошить на мелкие кусочки, чтобы хоть чем-то занять руки.       Геральт наконец нашел пузырек, с виду наполненный обычным маслом, и, промочив им тряпицу, принялся аккуратно смазывать лезвие серебряного меча.       — Что ты делаешь? — не утерпев, спросил Лютик.       Как маленькому ребенку, ему хотелось обратить внимание Геральта на себя, но он, естественно, не мог себе такого позволить, а потому принялся засыпать ведьмака кучей бестолковых вопросов.       — Неужели от монстра может помочь простое масло? Оно для него ядовитое, что ли? Кстати, кто они такие, эти твои полуночницы? А полуде́нницы бывают?       — Бывают. Полу́денницы.       — Я так и сказал!       Геральт насмешливо покосился на него, продолжая аккуратно обрабатывать сияющее длинное лезвие.       — Так кто они такие?       — Энергетическая субстанция. Призраки.       — Так призраки существуют?! — возбужденно воскликнул бард. — Вот это да! Я должен это увидеть!       — Ничего особенного. Зрелище не такое впечатляющее, как силены.       — У меня получится увидеть призрака? Или только ты сможешь, выпив какую-нибудь свою травяную бурду? Ты будешь опять пичкаться этими эликсирами? Геральт?       — «Кошкой».       Лютик вздрогнул.       — Ты ведь осознаешь, что делаешь в такие моменты?       — Более чем. «Кошка» обостряет все рецепторы восприятия.       Он мгновенно вспомнил абсолютно черные глаза ведьмака и эти жуткие вены по всему лицу… Святые сиськи Мелитэле, смотрелось это и правда страшно. Но почему тогда реакция Лютика на это зрелище была совершенно однозначной? Даже сейчас при одном воспоминании что-то сладко екнуло внизу живота.       — «Кошка»? — повторил бард внезапно охрипшим голосом и откашлялся, чтобы Геральт не заподозрил чего неладного. — А ты… Геральт, а ты под этой своей «Кошкой»…       — Не нравится — не смотри, — невыразительно предложил ведьмак, не глядя на него. — Знаю, что выгляжу мерзко под действием эликсира. Я же сказал, что лучше бы тебе остаться в таверне.       Лютик удивленно уставился на него, а потом рассмеялся. Внезапно все его страхи показались такими надуманными, глупыми и детскими. Великие боги, да какая разница, как себя вести и что делать после вчерашнего? Ведь Геральт сам его поцеловал! Сам! А у его ведьмака все просто. Он уже ясно дал понять, как относится к Лютику. Снова.       Но, несмотря на это, Лютик все равно чувствовал себя неуверенно, собираясь сделать то, что собирался. Он нервно облизал губы и потянулся к Геральту. Тот оторвался от своего занятия за мгновение до того, как лицо барда оказалось всего в ничтожных сантиметрах от его лица.       — Лютик… — начал было Геральт, но Лютик не дал ему договорить.       Опираясь всем весом на левую руку, правой он несмело коснулся щеки ведьмака и прижался к его губам. Если оттолкнет сейчас, значит, вчера… вчера Лютик неправильно его понял, даже несмотря на поцелуй. А если нет… Что ж, тогда тоже все ясно.       Геральт не оттолкнул.       Секунду он сидел неподвижно, точно парализованный, а затем аккуратно отложил меч с масляной тряпицей в сторону и, подхватив Лютика за талию, усадил к себе на бедра, целуя в ответ восхитительно агрессивно и напористо. Лютик тут же поплыл от такой мгновенной капитуляции, потому что, если честно, до конца не мог поверить самому себе, что можно. Можно Геральта касаться, можно потянуться к нему и поцеловать, и он ответит, а не даст в морду или чего похуже. И что все это взаправду, наяву, не снится…       Лютик захныкал ему в рот, тесно прижимаясь. Смешно: он много раз представлял, как Геральт трахает его, иногда даже просыпаясь посреди ночи от нарастающего жара в паху, но никогда не думал, каково это — целоваться с ним?       И хорошо, что не думал — реальность оказалась намного лучше, чем любые фантазии. Геральт покусывал, вылизывал его рот изнутри, нетерпеливо толкался, и это сводило с ума до красных кругов под тесно сомкнутыми веками. К тому же Геральт выправил рубашку Лютика из-за пояса штанов и беззастенчиво забрался под нее грубыми мозолистыми ладонями, оглаживая поясницу и спину, и это окончательно заставило барда потерять голову от вседозволенности.       Лютик выгнулся, зарываясь пальцами в седые волосы, растрепывая аккуратно собранные на затылке пряди, и мучительно застонал в губы ведьмака. Сколько раз он мечтал запустить руки в эти волосы? Сколько раз сдерживал безотчетный порыв погладить его по голове, просто проходя мимо, коснуться прядей цвета выстывшего пепла, намотать на пальцы, прильнуть губами? Хотя бы узнать, жесткие они или мягкие.       Когда Геральт нехотя оторвался от него, чтобы дать им обоим глотнуть воздуха, Лютик хрипло прошептал:       — Значит, мне не показалось, ни вчера, ни вообще...       — Что не показалось? — так же хрипло спросил Геральт, сверкнув на Лютика из-под полуопущенных век плавящимся золотом.       — Что ты ведешь себя странно!       — Странно?       — Ты был… кхм… Не пойми меня неправильно, Геральт, но мне показалось, будто ты заботишься обо мне. И ты… ты со мной заигрывал! Я не хочу сказать, что ты бесчувственное бревно, ты только не подумай, но согласись, что такое поведение действительно для тебя не характерно. Ты был почти обходительным! В какой момент я должен был понять, что ты за мной, блядь, так ухаживаешь? Все ведьмаки так делают, или ты и тут выделился? Ты мог хотя бы предупредить!       Геральт рассмеялся, и глаза Лютика распахнулись от неожиданности.       — Вот! Вот опять ты это делаешь! Ты никогда не смеешься над моими шутками, а я сейчас даже не говорил ничего смешного! Между прочим, это было вполне здравое наблюдение! Геральт, прекрати смеяться! — Лютик ткнул его кулаком в грудь и насупился. — Ну же, проклятый ведьмак! Хватит хохотать!       — Скажи, какое предупреждение тебе было нужно, Лютик? — отсмеявшись, поинтересовался Геральт с искренним любопытством. — Неужели мне всего-то и надо было сразу взвалить тебя на плечо, потащить в комнату и хорошенько оттрахать?       Лютик посмотрел на него недовольно, хотя у самого сердечко захолонуло от этого небрежного «оттрахать» из уст Геральта. Открыл рот, чтобы сказать что-нибудь язвительное, но так ничего и не сказал. Геральт смотрел на него сейчас внимательно и удивительно мягко. И, как много раз до этого, круглые, а не вертикальные зрачки затопили радужку. Но глаза по-прежнему были светлые-светлые, точно янтарь, через который просвечивает солнце, и теплое сияние, исходившее от них, казалось таким же физически ощутимым, как тепло от огня.       — Я бы не возражал, — выдохнул Лютик, закусив губу, и почти задрожал, когда голодный взгляд Геральта опустился ниже, проследив этот жест.       Ведьмак шумно втянул воздух носом и бесцеремонно спихнул Лютика с коленей.       — Тебе точно нужно было остаться в таверне, — хрипло проворчал он, снова взявшись за обработку меча.       — Я буду молчать, честное слово! И не стану тебя отвлекать, — затараторил Лютик, стараясь скрыть разочарование в голосе из-за того, что ведьмак его оттолкнул. — Я прямо тут посижу тихонечко, Плотву посторожу…       — Ты меня уже отвлекаешь, Лютик, — вздохнул Геральт.       — Да чем?!       — Запахом. Иди, знаешь, ягодки поищи или лучше сгоняй за жратвой в деревню.       Лютик остолбенел.       — Это чем же мой запах тебя отвлекает? — возмущенно уточнил он. — Хочешь сказать, от меня воняет? Ну да, выпил чутка вчера, с кем не бывает!       Геральт, к его великой обиде, расхохотался снова. Причем пуще прежнего. Всерьез. Кое-как успокоившись, ведьмак взял его за подбородок и коротко поцеловал в губы, заставив опешить еще больше.       — От тебя похотью несет за версту. Даже не будь я ведьмаком, все равно б учуял, — огорошил Лютика он. — Займись делом, раз тебе делать нечего. Заплети косу — опять все волосы мне растрепал.       Лютик, едва успев оправиться от обидного смеха, потом — от внезапного поцелуя, а теперь вот от этого сногсшибательного заявления, молча поднялся и зашел Геральту за спину. Опустился на колени, нашарил в траве упавший кожаный шнурок и принялся за дело, пока Геральт заканчивал наносить масло на меч.       Лютик быстро заплел две толстых косички у висков и забрал ими остальные волосы, стянув на затылке шнурком. От смущения он не мог выдавить из себя ни слова за все время работы. Мысль о том, что каждый раз, когда он… когда… В общем, Геральт все чуял? Он пытался припомнить все эти случаи, но ничего не выходило, и от этого жар еще сильнее приливал к щекам.       Окончательно стемнело, и Геральт, повесив на пояс бутылёчки с нужными эликсирами, велел Лютику уйти поглубже в рощу.       — И не вздумай приходить на луг. Ясно тебе? — нависнув над бардом, предупредил он. — С полуночницей шутки плохи: она может тебя зрения лишить. Пока не позову, не суйся в поле.       — Ладно, — кивнул Лютик.