Февраль-март

Салливан снова врубил радио, и тихое повизгивание кларнета, в перемешку с забавными комментариями, спасло от впадения в религиозный экстаз: «и отврати грядущее молитвой» вертелось без продолжения в голове. Сперва зачем-то пытался вспомнить. Но после пары затяжек отпустило. Даже выпитое заметно подвыветрилось. Осталась только легкая дрожь в желудке. Как перед первым трахом… Которая усилилась, стоило десантироваться у «Вавилона». — Мне подождать?.. — с надеждой на отказ спросил Салливан. — Если охота на красоток поглазеть… Мимо, виляя бедрами, проплыла парочка в ярком латексе: бицепсы прикрыты лохмами боа, яйца заботливо спрятаны, фальшивые локоны вокруг напомаженных морд… Ебаные девочки, блядь. — Побойтесь бога… — Салливан вытянул в брезгливую нитку белесые губы, провожая взглядом два жалких недоразумения. — Надеюсь, ваш знакомый… — Такой же, — издеваюсь. — Правда, столь пленительные костюмчики не по его части… — Ну хоть что-то… — …Беретту и кольт некуда спрятать. Пошутил, а в паху напряглось всерьез… — Авария, Беретта… — Салливан напрягся тоже. — Вы крепко попали, с этим парнем, Брайан. — Еще бы… — Ухмыляюсь, чувствуя горение внизу живота. — Так что валите, пока за соучастие в сокрытии не загребли. Или… Киваю, приглашая с собой. — …все же прогуляемся?.. — Да ну вас… — Салливан вмиг побордовел. И так шустро сманеврировал, совершая побег, что очередь свернула шеи, завидуя крутому парню, сумевшему отжать у Кинни кабриолет. *** После эффектной сцены вслед летят восторженный шепот и алчные взгляды. Как раньше. Значит, и идти надо как раньше. Медленно, будто «ощупывая» наличный ассортимент. Только прав Салливан, нахрен они сдались, дешевки. Тянет поскорее ворваться в разноцветную темень, растолкать оголтелое потное скопище, и… «Отврати грядущее молитвой» опять проскакивает в мозгу, когда любезно пропущенный охраной оказываюсь внутри недавнего сна. Рваный ритм стробоскопа нарезает дымное пространство флуорисцентными ломтями. Басы лупят, мягко отдавая в виски; Намагниченные тела бьются в неистовом танце, приводя в движение взвесь из пестрых конфетти и дразнящих ароматов, что мимо воли наполняют нутро жидким пламенем — почти забытый восторг. Иду по самому краю, присматриваясь — вдруг, блеснет, стараясь все же не заходить далеко. Но неожиданно отвлекшись на изящно-мускулистое нечто, теряю бдительность, и меня моментально обвивает огненная волна, ударив в пах горячим. А потом и вовсе кроет с головой, унося — как раньше — в манящую глубину. Где задыхаюсь от вязкого жара… И глохну от ухнувшей в голову крови: Вульф. В самом центре бурлящего похотью круга. И весь мой мир у его ног… Acaricia mi cuerpo, besa me… Беретту бы сейчас… Или кольт. Беспомощность противно стекает меж лопаток — не помогли молитвы. Он… — Не жарко?.. — хохотнул на ухо кто-то беспардонно участливый. Садануть бы ему под дых… Да где силы взять? Чтоб не смотреть на белобрысую голову у чужого паха. На пальцы, что держат ее под затылок, направляя… — …в верблюжьей шерсти-то? — еще больше беспокоится сволочь. Закусываю до крови губу — хватит пялиться, идиот — и нехотя поворачиваюсь. Ханикатт. Лыбится, мотая руками, ногами, головой, так дико, что глаза слезятся от пайеточного безумия. На подтанцовке — стайка «фрейлин» в таких же «изумительных» прикидах. Призывно дергают цыплячьими тельцами, по-блядски вращая намеками задниц. Никакого желания терпеть их бесячий калейдоскоп — того и гляди, доведут до припадка. Ловлю за чешуйчатое плечо, и Ханикатт — солист херов — дернувшись еще пару раз, наконец останавливается. Но не затихает. Достает из приталенных ебеней телефон, жмет кнопку и начинает орать, перекрикивая децибелы: — Деб?! С тебя пятерка! Да! Пришел! Сам! Представляешь?!.. — Что, блядь, за хуйня?! — отнимаю трубку, радостно визжащую знакомым голосом. — Смотрятся сказочно, не правда ли? — Сразу смекает о чем речь. — Не мог предупредить, что их, нахуй, двое? — И пропустить все веселье? — блестящие ресницы еще нахально моргают, но напудренные щеки уже обиженно вздрагивают. — Просто Дрю меня сегодня бросил, — в жирно подведенном глазу мелькнула слеза, — и я велел Мерлин отколдовать все обратно. Не знаю, что она там наворожила, но к вечеру случилась замена на поле. Не квотербек, конечно, — выдохнул с деланным сожалением, — всего лишь су-шеф из Гончарного двора. Зато божественно нежен и колбаска чудесно ладит с моими булками… — Смотри, изнеженный любитель чудесных «хот-догов», не обожрись на радостях… — А ты голодным не останься, — глумливо подмигивает, кивая туда, куда стараюсь не смотреть, — на твой «бисквит» из четырех яиц всем «Вавилоном» облизываются! Не прощелкай! И снова тугообтянутая задница приходит в движение, руки взлетают вверх, пайетки эпилептически мельтешат, ослепляя… Оттолкнуть бы сиятельное высочество, но «Дрю бросил». Потому дожидаюсь, пока его не сносит течением. И тоже ухожу. Принять лекарство — после увиденного и безудержной трескотни снова проснулась мигрень. *** — Чивас! — Вскидываю два пальца. — Нехилое представление замутили, а? — осторожно спрашивает Клиф, мигом выполнив заказ и с такой же скоростью выбесив. — Охрана нихуя мышей не ловит, — заглатываю и сразу даю сигнал повторить. — Охране велено закрыть глаза, — Клиф отнимает купюру и наливает новый стакан, — третий вечер подряд выручка вдвое. Как раньше, когда на тебя ходили смотреть… Как раньше, блядь… Злость обжигает круче виски, и становится жарко невмоготу. Ебаная верблюжья шерсть! — Кстати, — Клиф ведет бровью в сторону танцпола, — он о тебе спрашивал… Не выясняю, кто из них. Похрен. Да и Клифу хватит болтать — выручка сама себя не сделает. Бросаю на стойку пальто и, раздернув полы черной офисной рубашки, ныряю в самую гущу. Как раньше. И плевать, что сейчас Вульф царствует над ошалелым сбродом. Только никто не замечает моего возвращения — обезумели от непостижимости происходящего. А все Тэйлор. Мелкая белобрысая тварь… Устроил, сука, мастеркласс по отсосу, пока… полицейский департамент, сбившись с ног, ищет «второго участника гонки»! Злость вскипает, испаряя выдержку к хуям. Растолкав толпу, в три шага оказываюсь рядом и, запустив пальцы в пшеничную гриву, дергаю что есть сил, выставля мокрые от слюны шикарные причиндалы Вульфа на всеобщее обозрение. — Упс, — скалится охуительная дрянь, ни грамма не растерявшись. — Упс, — повторяет снова. Когда, развернув Тэйлора к себе лицом, выдыхаю: — Не он… Чувствуя внутри странную смесь облегчения и обиды. — Скажи, похож? — ухмыляется Вульф. — Я тоже повелся. Но сходство только в волосах. И немного — в фигуре. Лицо же — смазливая клубная шлюха. Вечно обдолбанная, оттого готовая сосать любому. — Отдохни, как тебя там, — Вульф грубо отталкивает руки, что уже тянутся к моей ширинке. — Нам с… Брайаном, — окидывает томным взглядом, — надо поговорить. И быстро зачехлив стояк отправляется прочь. Я — следом. А толпа неудачников, наконец опомнившись, смотрит благоговейно, потеряв к «Тэйлору» всякий интерес. Еще немного — и двинет за нами. Предвкушая лучшую часть представления. Где — как и раньше — в главной роли лишь я.