Сэнгочные байки

Княжеская семья Ода собралась вечером в одном из залов замка Адзути наблюдать за игрой в сёги. Детей уже отправили спать, за окнами зима мела мокрым снегом, и он налипал на крыши, на перила и фонари, на пестрые навесы торговых рядов шумного города Адзути, постепенно стихающего к ночи, на ветви сосны и сливы. В теплом свете светильников расписанные стены и ширмы отсвечивали мягким золотом, а красные пьяные черти по-братски обнимались с Райко, и, судя по физиономии, сам герой был тоже совсем не прочь за компанию выпить, закусить и сплясать, и даже уже к этому приступил. Оити но ката, устроившись поближе к свету, вышивала кленовыми листьями шелковый пояс. - Сестрица, вы прямо как прекрасная Отикубо, - пошутила госпожа Но-химэ. - И впрямь, - Оити опустила глаза, всматриваясь в пометки на ткани. – Только она впала в такое положение до замужества, а я после. - Ну, я бы не сказала, что сходство в этом, - возразила Но, улыбнувшись. – Рукоделие – это одно, но уж ваши покои никак нельзя назвать каморкой. - Благодаря щедрости моего уважаемого брата, - согласилась Оити. Звучно перекусила нитку. – Но для вдовы с детьми и роскошные покои – каморка. - Уж извини, других нет, - резко бросил Нобунага. Развернулся к ней. – Замок большой, но в нем, кроме твоих, и других детей много живет. Тесно – у тебя есть свои земли и своя усадьба, живи там, пристраивай пристрои, сколько душе угодно. - Как я могу оставить моего брата и господина? – Оити поклонилась с почтительной кротостью. – Все равно другого господина у меня больше нет. - Тьфу! Из-за вас ход проглядел! – с раздражением высказал Нобунага. – Вообще-то мы тут игру смотрим. – Он демонстративно развернулся к дамам спиной и пересел поближе к игрокам, почтительно склонившимся при приближении его превосходительства. – Что там у вас за это время было? Самшитовые фигуры мелодично щелкали по доске из золотистого дерева кая. Рукава цветов намакабэиро и янагинэдзуми по очереди приходили в движение, когда один или другой мастер делал свой ход. Сладостей на расставленных везде лакированных столиках постепенно убывало, нагар в светильниках прибывал. От алых лакированных ножен вакидзаси на белый пояс ложились прозрачные блики. Пешка, за два хода до того ставшая золотом, поставила под неотвратимый удар вражеского главнокомандующего. Мастер, несколько мгновений подумав, склонился в поклоне: - Я проиграл. - Отдаю должное вашему мастерству. Победить вас – честь для меня, - учтиво поклонился в ответ противник. - Отличная игра! – князь темпераментно стукнул веером по ладони и сунул его обратно к себе за пояс, рядом с вакидзаси в алых лакированных ножнах. – Глядеть на вас – сердце радуется. Давайте еще партию! - Уэсама, - почтительно обратился к нему недавний победитель, - не желаете ли сыграть сами? - Я? Не-не, разрабатывать стратегии на доске – это не моё! – со смехом покачал головой Нобунага. - Никто не может быть хорош во всем. Даже я! - Вы, уважаемый брат, без сомнения, искусны в том, чтобы разрабатывать стратегии на земле, - вставила Оити. – Замок Одани вы взяли всего-то за каких-то три года. - Всё! – Нобунага вскочил на ноги. – Я иду спать. Если у кого-то нет других дел, кроме как языками чесать, то у меня завтра много работы! И быстрыми шагами устремился к выходу, не обращая внимания на поклоны. Мори Ранмару поспешил последовать за господином. *** В своих покоях, ворвавшись в комнату, точно в брешь в крепостной стене, Нобунага пинком опрокинул ширму. Швырнул туда же светильник, по счастью, еще не зажженный. Хватил об пол чашку так, что она разлетелась со звоном. За ней вторую. Замахнулся было швырнуть третью… и вдруг остановился, сообразив, как она оказалась у него в руках. Развернулся к своему косё. - Ранмару… ты их тут запас, что ли, держишь? - Да, - честно сказал Ранмару. И протянул своему господину аккуратную стопку разноцветных и разнокалиберных керамических чашек. Нобунага рассмеялся. Лениво кинул в ту же кучу бледно-зеленую чашку, которую держал в руках, она даже не разбилась. - Прибери тут все. Что можно починить, пусть починят, что нельзя… выкинь по всем чертям! Он прямо в одеже плюхнулся на уже приготовленную постель, сел, скрестив ноги. Ранмару, засветив везде свет, принялся наводить порядок. - Господин, - проговорил он, собирая с пола кусочки керамики, - простите меня, я понимаю, что это не моё дело… но госпожа Оити… ведь ваша сестра вернулась с детьми в семью Ода и живет в вашем замке, значит, она признает ваше главенство. Как же можно тогда говорить вам такие вещи? Нобунага сморщился, как от зубной боли, и махнул рукой. - Моя сестра в своем праве. - Господин? – не понял Ранмару. - С чего бы ей любить убийцу мужа? Ода Нобунага пожал плечами. Вытащил из-за пояса и положил на постель вакидзаси в алых лакированных ножнах. - Это ж было до тебя, ты этого не видел. Хорошо, когда есть кто-то, кто не видел… - прибавил он неизвестно к чему. – Ранмару! Да брось ты эту дрянь. Иди сюда, - непоследовательно потребовал он. Ранмару, сложив в кучку собранные черепки, подсел поближе к своему господину. - Я за собой вины не признаю. Я честно заключил союз с Адзаи. Адзаи Нагамаса сам предпочел союз с Асакура союзу с Ода. На что он рассчитывал – что я ему в ножки поклонюсь и скажу «молодец, так и надо»? Оити мне тоже винить не за что. Не знаю, смог бы кто-нибудь сделать больше, но я не сомневаюсь, что моя сестра сделала всё, что могла, чтобы это предотвратить. По большому счету, Оити просто не повезло. И если она не может ничего сделать… уж об этом я позаботился, чтоб не смогла. Да и не хочет, я думаю. Если б действительно хотела – давно бы уже попыталась. Если теперь единственно, что ей остается – изводить меня вот так… пускай. Я переживу. А ей, может, от этого хоть немного легче. Мори Ранмару ничего на это не сказал, он и если б нашел, что сказать, все равно не успел бы. - Надеюсь, ты их хоть не на свои средства запасаешь? – Нобунага мотнул головой в сторону пока еще не принесенных в жертву чашек. - Нет, господин. У меня столько нет, - улыбнулся Ранмару. – Мы договорились с вашим начальником кухни, он отдает мне по мере надобности. Ода Нобунага фыркнул, как породистый конь. То ли «неужто я так много бью?». То ли «неужто ты так мало получаешь?». В семнадцать лет Мори Ранмару стал даймё с доходом пятьдесят тысяч коку риса.