От греха никто не застрахован

Дорогие читатели извините, иллюстрации накрылись пластмассовым тазом! В прямом смысле... После всей той воды, что на них вылилась, листки даже разделить, не порвав, трудно... Но, как небольшое утешение предлагаю небольшую зарисовку по ХетаОни, любезно подаренную мне моей первой и самой верной читательницей, а порой гамме, Чокнутой Радугой. Дорогая, не злись, я же любя!;) http://s003.radikal.ru/i201/1310/33/b4ed93718aa8.jpg - Начнём? – улыбаясь, спросил Канада, почёсывая Похоть за ухом. Кумадзиро ревниво засопел и начал ворочаться на его руках, стараясь получить свою долю ласки. - Да пора бы… - задумчиво пробормотал Германия, вглядываясь в циферблат сломанных часов. – Кто первый? - Ну, это уже определено… - Иван переглянулся с Меттью, и мгновение спустя они раскачивали схваченную за все четыре лапы Люс. – Раз, два, три, кошечка, лети! Поперхнувшись мявком, Похоть полетела в Ящик, но на полпути очертания пантеры смазались, и она, обернувшись лиловой звёздочкой, скрылась в пустоте ларца. Вслед за ними и другие начали бросать свои метки… … Мягко, всё ещё верно следуя кошачьей природе, приземлившись на четыре конечности, Рати встала, покачиваясь, и ласково погрозила псевдо-потолку. Затем, манерно отряхнув свой откровенный, состоящий только из золотых цепей и бляшек вперемешку с алыми газовыми вставками и полосами наряд, поправила белые кудри и, хохоча, упала в наколдованное кресло-подушку, смотря на преображающееся пятое измерение. Всё-таки, плюс в том, чтобы вернуться в Ящик Пандоры первой был. Будто жалея неудачника, артефакт позволял ему выбирать интерьер их камер вплоть до следующего выхода в свет. А так как в предпоследний раз первым был Энви, Похоть уже тошнило от ядовито-зелёной расцветки. Поэтому она и попросила Малыша отослать её первой. - Мда… Милый интерьерчик… Надеюсь, в спортзале этих тряпок не будет? – пробасили сбоку. - Газл! – девушка вскочила и обняла удивлённо оглядывающего зал парня. Но даже несмотря на удивление рефлекс сработал и он успел её поймать, обнимая в ответ и отрывая её от пола на полметра. Расчмокав своего младшего, но отнюдь не маленького «брата» в обе щеки, Похоть сказала: - Конечно, нет! Мне же самой там заниматься! Кстати, как развлёкся, гурман ты наш? Чревоугодие, а это был именно он, поставил девушку на пол, дождался, пока она сядет, и сам сел в соседнее кресло. Почему-то у людей сложился стереотип, что будь этот Грех человеком, то это был бы огромных размеров неповортливый толстяк с большим ртом. Ну, насчёт размеров они не ошиблись – Газл в своём антропоморфном обличии был на голову выше всех остальных из своей семьи (Гордыне – на полголовы, что злило Прайма вот уже которое тысячилетие) и телосложение имел соответствующее. Отнюдь не толстое, но крепкое, пышущее здоровьем и силой тело, кровь с молоком, с развитыми мышцами выдавали в нём воина хоть и не слишком быстрого, но ловкого и хорошо владеющего своим телом. Взлохматив свои рыжие короткие лохмы, торчащие во все стороны, он широко, по-детски улыбнулся, щюря свои светло-карие, с тёплыми медными искорками глаза. - Довольно неплохо, насколько это было возможно. Но какой же хлюпик мне попался! Как он только столько лет прожил не умея готовить, дистрофик несчастный? - Так ты ему нарастил немного мясца на косточки? - Feci, quod potui, faciant meliora potentes!(Я сделал всё что мог, кто может, пусть сделает лучше!) – патетично возвестил рыжий. - Ну, и что ты там натворил? – раздался ещё один голос. - Ооо, а вот и наш зануда вернулся, – протянула Люс. – Ну, как, многих поставил на путь истинный, святоша? Мужчина скривился, осмотрел помещение, особое внимание уделив «тряпкам» - полупрозрачным тканям, множеством слоёв и отрезков составляющих как бы купол шатра, на восточный манер, но сел, проигнорировав реплику Похоти. Он сильно, и внешне и характером походил на своего первого искушённого, за что давно был окрещён Денницей. - Как прошло совращение, Люци? Платиновый блондин холёно поправил манжеты своего изумрудного костюма и как можно холоднее произнёс: - Грехопадение, а не совращение. Совращение – это больше по твоей части, развратница. Я, в отличие от вас, грехов низменных, плотских, являюсь порождением осознанной людской природы, а значит, признаком развития личности человека. - То-то твой Одержимый носился по всему полю, как взбешённая макака, всё порывался моего носителя убить, – почёсывая шею, простовато заметил Газл. – Видимо, от того самого «развития личности» у него совсем башню снесло. Вот он и решил укокошить своего братца… Так, из чисто высокоморальных идей! - Угу, угу, и близнеца своего чуть не угробил… Чисто так, за компанию! - Да вы… Да я… Я… - беспомощно пролепетал Грех, сражённый этой тирадой. Потом, позабыв про свою напускную сдержанность и элегантность, залез в кресло с ногами, обнял себя за колени и отвернулся, надувшись. – Да ну вас! Чревоугодие и Похоть переглянулись, встали и подошли к нему, начав успокаивать. - Ну, что ты… - Ну, чего ты… - Ну, ты же у нас самый хороший, самый лучший, - начал разливать лесть рыжий, гладя блондина по голове. - Самый-самый-самый! - улыбаясь, добавила Рати. Грех повернулся к ним и посмотрел своими огромными зелёными глазищами, невинно, как дитя, переспрашивая: - Правда? - Ну, конечно! – сказали они вдвоём. И переглянувшись, одновременно поцеловали Люца в заалевшие щёчки. А после этого каждый прошептал ему в ухо. - Ты у нас самый-самый, Энви. - Ой! Я невовремя? - Мышка моя! – обрадованно взревел Галз и, совсем забыв про зависнувшего от смущения Энви, поспешил к новоприбывшей. Это была миниатюрная, изящная как стеклянная статуэтка, белокожая девушка. Волосы у неё были светлые, чуть с рыжиной, что вкупе с большими, ласковыми глазами лани цвета расплавленного золота смотрелось очень мило. Одним прыжком оказавшись возле неё, Обжорство бережно обнял её и радостно закружил по комнате, вызвав сначала удивлённый писк а потом улыбку и серебристый смех. Рати смотрела на всё это сидя в одном кресле с так и не очнувшемся Завистью, обняв его и задумчиво запустив руку в его прекрасные волосы. То, что второй она крепко прижимала его к себе, заставляя беднягу буквально упираться носом в её почти неприкрытую упругую грудь, и объясняло его бездействие. Кто ж от такого откажется? Зависть всё-таки был кое в чём прав, относительно себя. И Похоть, и Чревоугодие, действительно были грехами плоти, а потому исконными, старшими грехами человечества, гораздо старше его. Из всей их семейки он был одним из младших, поэтому как и любой ребёнок старался показать себя взрослым, как умел, не зная, что настоящие взрослые всегда остаются детьми. - Всё-всё-всё! Хватит, милый! Отпусти, у меня уже голова кружится! - защебетала златоглазая. Галз охотно послушался свою любимую, опуская её на землю. Она тут же подошла к Люс и Люцу и обняла обоих. - Как же я рада вас видеть! Похоть охотно обняла её в ответ и даже позволила ненадолго отпустить от себя Зависть, позволяя Жадности обнять его, но тут же захапала себе обратно. Что поделать - Рати имела слабость к милым вещам, а Энви, когда смущался, становился, ну, очеень милым. Почти как Ваня в детстве, только цундеристей. Да и её нового Одержимого, тоже очень милого Меттью, тоже напоминает… - Мы тоже рады тебя видеть, - ласково произнесла она, - Эрида. Не знаешь, остальные скоро будут? - Видимо, да, потому что я видела, как сразу за мной… - Я УБЬЮ ЕГО!!! Перед глазами Грехов предстало два новоприбывших. Причём один пытался успокоить разбушевавшегося собрата. - Я убью его, я убью его, убью, убью, убью!!! Раздавлю, уничтожу, разотру в порошок, скормлю акулам, отравлю, унижу, уничтожу, убью! - Эй, парни, что у вас случилось? На какое-то мгновение оба замирают, а после и дальше хотят продолжать беситься, но Обжорство растаскивает их, держа каждого за шкирку, как нашкодивших котят. В правой руке у него наконец-то притихший бесноватый, в левой - обрадованно вздыхающий усмиритель. Встряхнув их ещё раз, чисто для проформы, рыжик отпускает обоих, спрашивая: - Ну, и что это было? Прайд! Ира! Я к вам обращаюсь. - Пока ты будешь продолжать называть меня этим женским именем, я не буду на него отзываться! – сообщает один, отряхиваясь, пока другой, тихо фыркая, присаживается в пустующее кресло. - Хорошо-хорошо, Ваанг, тогда просто ответь - какого чёрта Гордыня пытался сделать? Гнев, среднего роста, худощавый, с отливом в алый волосами, красноглазый и тонкогубый, с порывистыми повадками опытной истерички посмотрел на строющего покерфейс Гордыню и выдал: - Да этот озадаченный всё время пока мы летели порывался вернуться, кое-кого на кусочки порвать. Тоже мне, мститель нашёлся! - Что, Прайд, обидели тебя? – лукаво произнесла Похоть, на что её оппонент не соизволил даже ответить. Хватило бы и минуты наблюдений, чтобы понять от кого Зависть взял свои повадки. Только выдержка у Гордыни была получше. Поэтому даже сейчас, оскорблённый и обозлённый сверх меры продолжал держать хорошую мину при плохой игре, что неплохо ему удавалось: ни один мускул не дрогнул на тонком, породистом лице, ни одна складка не избороздила высокий лоб цвета слоновой кости, даже тёмные, цвета воронова крыла локоны величественно падали на плечи и спину, в общем всем своим видом он выражал покой и власть. Но под насмешливыми взглядами остальных не выдержал, сапфировые глаза гневно сузились и он снова начал орать. - Вот увидите, я его уничтожу!!! - Совсем крыша съехала… – присвистнув, констатировал Гнев. – Эй, Грехи вызывают Прайда, приём! Кого ты там хоть убивать собрался? - Да оставь ты его! – Фыркнула Катсубо, махая рукой. Люц в её объятьях уже немного очухался и завозился, пытаясь выбраться, но его снова воткнули в грудь, от чего у него из носа пошла кровь и он потерял сознание от перевозбуждения. – Всё равно пока не дорефлексирует, вменяемым не станет! - Газл, - Эрида смущённо потянула за рукав Обжорство. – Ты не знаешь, почему братик так себя ведёт? Неожиданно Гордыня замолчал, оглядел всех, горько улыбнулся и откинул голову назад, чему-то усмехаясь. - Я был так близко, так близко… Ещё совсем чуть-чуть и… - он вздохнул и закрыл глаза, замолчав. Все остальные переглянулись, и Газл, пожав плечами, ответил своей мышке: - Прокололся на Метросити. Вот жаба ему покою и не даёт. - А вернее на России… - вздохнул Ира, по-турецки садясь на пол. – Впрочем, - он улыбнулся, обнажив клыки. – Не он первый, не он последний. - Это точно… Кстати, все в сборе? А то у меня такое чувство, что кого-то не хватает… Прайд неожиданно открыл глаза, устремлённые в потолок, и мгновенно оказался на ногах, повалив кресло. - Смотрите! Сверху, с ужасным звуком что-то надвигалось на них. Вернее, падало. И менять свою тракеторию не собиралось. - Оу, чёрт, неужели снова?!! – закрыл глаза рукой Гнев. Жадность прижалась к Газлу, но тот её аккуратно отодвинул в сторону, собираясь действовать, даже Рати и та, отложила подальше Зависть и тоже встала. Все вместе они успели сорвать один из ковров, висящих на стене и натянув его, использовали, чтобы поймать снаряд. - Брат! – Как только ковёр опустили, Гордыня тут же кинулся вперёд, проверяя. И верно - на нём, трогательно свернувшись в клубочек и прижав ладони к щеке, сопел последний Грех. Патологическая склонность Прайда к Лени вот уже которое столетие оставалось необъяснимой для всех. Давным-давно став признанным лидером (остальные просто позволили сделать ему это, ибо брать на себя этот геморрой никому кроме неймущегося Гордыни не хотелось) их семёрки, властным и деспотичным, он становился кротким как котёнок, стоило в помещение ввалиться заспанной фигурки самого младшего Греха. Любовь Гордыни к Лени уже давно минула пределы братской, и Гнев вместе с Рати и Чревоугодием уже несколько веков спорили на то, когда же они переспят. Чего пока не случалось. Впрочем, Похоть догадывалась почему. Братья были похожи. Даже СЛИШКОМ похожи. Всё отличие Лени состояло только в более непослушных волосах и чуть более светлом оттенке глаз, так что для Прайда эта любовь была чем-то вроде изощрённого нарцисизма, а дать кому-нибудь на растерзание собственный венценосный зад – ну уж нет! Даже если самому себе… Да и то, что объект этих чувств 95% своего существования проводит в спячке значительно замедляло процесс ухаживания. - Морфей! – Прайд упал перед братом на колени и обнял его, проверяя цел ли тот. – Морфей, ты жив? Грех в его руках завозился, чуть отстранился, зевнув, прикрыв ротик кулачком, от чего из его рукавов что-то посыпалось, протёр руками глаза, открывая их и по-детски невинно улыбнулся всем, излучая радость своими небесно-голубыми глазами. - Братик! Ве~ее… Как я скучал… - видимо, долгое пребывание рядом с Венециано дало о себе знать, потому что Морфей совершенно неожиданно обнял опешившего Гордыню. – А ты по мне, братик? – спросил он, заглядывая ему в глаза. Гордыня покраснел, не зная что ответить на это бесхитростное заявление. Позади него захихикали Гнев и Похоть, смотрящие на эту милую картинку, да и остальные не смогли сдержать улыбки. Всё-таки семьёй они были чисто номинально, так, чтобы не прибить друг - друга во время очередного заточения здесь. Навязанные кем-то сверху семейные чувства, заставляющие их считать друг - друга братьями и сёстрами за все эти лета либо трансформировались в нечто новое, либо исчезли, заменившись настоящими. Так что, порой Рати чувствовала себя мамочкой в детском саду, а не старшей сестрой, и на пару с чуть менее безалаберным Газлом исполняли обязанности родителей. Входящий в старшую тройку Гнев напоминал юного дядюшку, который сам ещё с застрявшим в одном месте детством и шилом не расстался. И какая ненормальная семья может обойтись без инцеста? Кровно они всё равно не родственники, да и дети им не грозят… Ну, а если да, подумаешь, парочка новых божеств появится… - Я… Я тоже скучал, Морф… - тихо прошептал Прайд, прижимая его к себе, правда поздно – Лень, верный себе, уже заснул и, услышав во сне это признание, сладко улыбнулся. Ира подошёл ближе к ковру, сел и подобрав то, что вывалилось из пижамы Лени, присвиснул. – Вот за что уважаю Морфея, так это за то, что он всегда приносит полезные сувениры! Ну, так что, - он начал тасовать собранную с ковра колоду карт. – Сыграем пару партий дурака, чтобы скоротать вечность? - Почему бы и нет? – пожал плечами Газл и, подойдя, галантно помог Эриде сесть на ковёр. Остальные тоже придвинулись ближе. Гордыня потеснился и подтянул Лень на себя, кладя голову любимого брата к себе на колени, освобождая место для игры. Рядом с ним сел Ваанг, а между ним и Чревоугодием, прямо напротив Рати – Люци. - Ну, на что будем играть? Не на деньги же… - Может на желания? – робко предложила Жадность. - Чтоб ты снова проиграв Похоти устроила пьяный дебош? Ну, уж нет! - Тогда может на раздевание? – лукаво предложил Гнев. Похоть фыркнула, наигранно произнося: - Да что вы там не видели… - и опустила тонкие золотые цепи с плеч, обнажаясь. У Зависти фонтаном брызнула кровь, когда он увидел её обнажённую грудь. Благо, от обморока её спасло то, что две ладони заслонили ему вид: Чревоугодие одной ладонь закрыл глаза ему, а другой Эриде. Другая рука принадлежала зажмурившемуся Гневу, мгновенно закрывшая ещё и Прайда. Сам Гордыня сидел с силой зажмурив глаза и положив ладони на глаза спящего Морфея, правда смысла это, кроме выражения своей ревности, жест не носил. - ПОХОТЬ! - возмутились все. - Развратница! – добавил Зависть, пытаясь остановить всё ещё текущую кровь и одновременно подсмотреть чуть побольше… Люс засмеялась, медленно возвращая цепи на место, чем заслужила слаженное сопение, от чего смех стал ещё громче. - Ну, может это и не саммит, но тоже весело! И только Лень, тихо спящий в руках любимого, был полностью доволен. Ведь он знал, что его чудесный сон будет очень долгим… Ведь у них целая вечность взаперти. От автора *мнётся на одном месте, не зная как сказать. Плюнула на робость, попёрла в лоб* Честно говоря, я и не думала, что буду писать эту главу... Но потом увидела эту семёрку "родственничков" во сне, как живых и решила сесть за эту главу) Ниже буду приведены краткие описания и пояснения к Грехам. Первый, по спектру и почти по старшенству - Гнев. Его другие прозвища, как и у его братьев и сестёр являются либо просто переведёнными на другие языки, чаще, конечно, с латыни,(лат. Ira - Гнев), либо имена мифологически соответствующих существ. Поясню почему я решила сделать именно так: то, что в христианстве называется Семью смертными грехами, во время создания самого христианства во многих странах ими на самом деле не считалось. Некоторые наоборот, считались добродетелью и признаками божественного происхождения. Многие из них даже имеют своего божественного покровителя. Правда с расцветом христианства многие эти божества либо остались не у дел, либо оказались гонимыми. Но боги не умирают просто так, даже самые слабые из них... В одной из книг мне довелось встречать одну теорию, что многие языческие божества после того как их культ вытеснялся мечом и крестом, под влиянием силы нового бога становились демонами, сохранив свои силы и функции, лишь сменив имя и немного угол их назначений. Но ведь демон с греческого не зло, а божество... Так что даже то, что они стали Грехами, не означают что они плохие. Ваанг - обожествлённый герой древнеармянской мифологии, драконоборец и воин, соотносимый с Гераклом, считается примером воина и символом мужественности. Говорят, был очень страшен в гневе. Вместе с Похотью и Чревоугодием составляет тройку первородных, то есть больше обусловленных физиологической природой человека, порой его несдержанностью, грехов, поэтому как и Газл имеет иммунитет против шуток Люс. За столько-то лет и привык! Да и физические нагрузки, которые он совершает над собой и над другими, не способствуют блуду - куда уж прелюбодеянием заниматься, ели от усталости двинуться не можешь? Цвет - красный, знак - молния. И то и то соответствует ему с древнейших времён, однако с молнией ещё кое-что - его правая бровь рассечена зигзагообразным алым рубцом, так и не зажившим даже после тысячелетий. Вот такой-то Гнев-Который-Выжил. В Ящик Пандоры попал, чтобы совершить переход из героев земных в настоящие, хоть и не слишком почитаемые сейчас боги. Второй, Чревоугодие, он же Газл. Это уже английский вариант(Guzzle - с англ. значит обжорство, спиртной напиток, попойка, дебош). Конечно, есть и Гула, и Глатони, но первый похож на женский а второй оставим Алхимику. Соответствует повзрослевшему Кому из греческой мифологии, богу излишеств, пирушек и сыну Диониса. Цвет - оранжевый, знак - Рог Изобилия( символ не только богатства, но и силы, могущества( прим.автора - А как иначе? Да чтобы эту махину поднять столько сил надо...)), который ему передали олимпийцы и нимфы на ПМЖ, чтобы хоть как-то избавиться от чувства вины. Однако, ничуть не жалеет о своей судьбе, потому что не чувствует себя одиноким. Согласился быть Грехом добровольно, как одни из искупающей жертвы от греческого пантеона, во многом могущественного до сих пор именно по этой причине. Но как божество отходчивое давно простил своих родных, поэтому часто пользуется крылатыми фразами из своей родины и Рима. Негласный хранитель внутреннего порядка в Пандорике ибо лучше других знаком с её устройством, как с артефактом его родины, однако в данное время отдал большинство полномочий Гордыне - тот просто его достал! Искренне, давно (ещё до заточения) и взаимно влюблён в Жадность. Третий, а вернее третья, Жадность. Вот её имя - продолжение её символа, золотого яблока. Эрида - там самая богиня которая по случайности оставила сей драгоценный плод, подарок Газла, на божественном пиру, из-за которого и произошла Троянская Война. Из-за этой оплошности её сначала изгнали с Олимпа, а позже, гораздо позже, почти на грани истощения, отправили в Пандорику, к остальным "невезунчикам". Считается богиней раздоров, ссор и скандалов, но сама их терпеть не может, и, вернее, она богиня неловкости, неудачных курьёзных совпадений. У неё аллергия на яблоки. И веснушки, но проявляются они редко, только когда сильно смущена или выпьет... Хвала Сутям, случается это редко... Надписи "Прекраснейшей" на татуировке не видно из-за того, что Эрида до сих пор стесняется этого случая, поэтому поворачивает яблоко обратной стороной. Четвёртый, Зависть. Считается, что первым грехом, была Гордыня, ибо Лучезарный, посчитал себя равным Богу, чем и совершил своё грехопадение. Но мне претит это трактование - зачем Люциферу, самому-самому созданию Божию, так сильно его любившему, поддаваться Гордыни? А вот Зависти к роду людскому, даже ревности... Это вполне возможно. Но, конечно наш Энви (зависть по английски), не является тем самым павшим ангелом. Магический полукровка-божество, гарант двух союзов - как дитя от совокупления одного из Ётунов(ледяных великанов) и Асов(самих богов) и как искупительная жертва для сохранения уже Скандинавского пантеона. Отдан был в столь малом возрасте, что даже не запомнил своего имени. На его счастье (или беду, кто знает?), в то время похоти в Пандорике не было (настало время её очередного перерождения), так что младенцем занялись Гнев и Чревоугодие, чуть позже - подросший Гордыня. Так как выбирался в люди редко, почти не приспособлен к жизни в чистом виде. От того и теряется и смущается на приколы остальных, особенно Похоти, которая испытывает к нему что-то на подобие материнского инстинкта, не больше. Цвет - под глазки, зелёный, символ - змея. Пятый, Лень - Морфей. Второе божество отданное греками в откуп, правда он тоже ушёл добровольно, дабы быть ближе к людям, так сильно его интересующим. Даже в заточении продолжает оставаться богом, выполняя свои функции божества сновидений, от чего почти постоянно находится в дрёме. Морфей может принимать любую форму и являться людям во сне. Он умеет абсолютно точно подражать голосу и стилю речи любого человека. Его символ, сломанные часы, повествует о том, что можно потерять, задержавшись в его объятьях, а так же отсылка к его отцу, Гипносу - Богу Сна( вспоминаем, что одним из атрибутов гипноза являются часы на длинной цепочке, используемые для введения в транс). Голубой - цвет ориентации и неба, ибо Морфей в своей истинной форме обладает крыльями, которыми с удовольствием и пользуется. Достаточно умён, но редко это показывает, не желая вмешиваться в какие-либо переделки, и так забот хватает. Любит Гордыню, и всячески о том намекает - то обнимет, то уснёт в нужной позе то... В общем, фантазии у него хватает, а у Прайда ума, видимо, нет! Или с влюблённостью последний растерял? Шестой, но не по значению, Гордыня. Прайд - создание Эа, одного из трёх великих божеств месопотамского пантеона. По сути - божество-гомункул, получившееся настолько совершенным, что это стало угрозой для остальных богов, поэтому его и отправили на заточение в Ящик Пандоры, предварительно лишив юного бога имени, а значит и силы. Гордыня больше чем кто-либо их Грехов создание самой Пандорики и людей, имеет и с ними наибольшую связь, а потому несмотря на юность является равным по силе первородным. Как уже говорилось, имеет чувства к Морфею, а потому отношения с Похотью у него натянутые - ревность покоя не даёт, как и лавры самого распространённого греха. Цвет - королевский сапфир и символ - перо павлина, птицы выражающей самодовольство. И, наконец, седьмая - Похоть. Как и всякое понятие связанное с чувственным восприятием имеет множество имён: Блуд, Прелюбодеяние, Люксурес, Катсубо, Ласт, Люс... Рати - имя индийской нимфы-богини сладострастия и плотского наслаждения, жена Камы - бога любви. Её заключение как Греха, часть провинности, возложенной на её супруга Шивой, за то что бог Любви пронзил его стрелой, прервав медитацию. Воспитав своего переродившегося супруга и став матерью их сына, Люс оказалась в Ящике и отбывает срок заключения. Правда, так как является весьма востребованной, часто вырывается наружу, повидать мир и семью. В один из таких раз она и познакомилась с Россией. По своему мудрая, хоть и часто кажущаяся несносной, Похоть - воплощение желания и желаний, подчас скрытых от нас самих в самых глубинах душ, куда проникает только всеобъемлющее пламя любви. Даже не смотря на то, кем она является, остаётся удивительно верной мужу, чему немало способствует давно испытанная женская уловка: если мужчина хочет на тебя накинуться - прыгай первой. Соблазняй, уговаривай, всё предлагай сама, желательно, при этом пытаясь раздеть его и раздеться сама. В 99% случаев они просто убегают, а сотый... А сотые попадаются ой как редко... Цветок-татуировка на её груди - гибискус, китайская роза, одни из символов - пантера, цвет - фиолетовый и все чувственные оттенки. Можно сказать она в этом фике один из любимых моих персонажей Ну, что стоим? Переворачиваем! Эпилог остался!) Приятного прочтения От Беты: Ру-ри-ра, Ру-ри-ра, Раздается песнь. Песенка печальная, что окрашивает время ход. Под красивою луной, в небесах сияющей. Распустился из меча замечательный цветок, Распустился из семян замечательный бокал. Если в полнолуние До блеска их отшлифовать, Превратятся камешки в четыре желтых зеркала С маленькой бутылочкой вместе заблестят они. Окунули ножницы Легкомысленно в фонтан. Цвет фонтана этого, словно крови цвет. Вожделенного мужчины это крови цвет. Движется марионетка на невидимом ветру И невидимый песок синей ложкой черпает. Как в былые времена Вместе собрались они. Наконец, вернутся все, В темный лес вернутся все. Вместе с ними будет гнева непомерное число...