Песочный Человек

      Проводив машину жены взглядом исподлобья, Юнги медленно допил кофе и оставил чашку на столе. Кажется, сегодня у него выпал выходной. От Ильсу, от бредовых мыслей и копания в чувствах. Давно он не проводил время с Ери, которая так сильно нуждалась сейчас во внимании и ласке с его стороны. С ней всегда было легко и спокойно. Она умела быть рядом совсем неощутимо, не ложиться поверх тяжестью своих потребностей и желаний. Ери никогда не напирала на него, не требовала ничего, не настаивала. Девушка была и глупой, и мудрой одновременно. Понимала, что есть вещи, о которых лучше не спрашивать, не знать, потому ни разу не перешла границу. Главное, что Юнги был рядом время от времени, этого достаточно.       Мужчина дождался пока Даёнг встанет, позавтракал вместе с сыном. Мальчишка держался молодцом. С некоторых пор отчуждённость матери надолго его не расстраивала, вот только отъезд отца придал ему грусти. Однако Юнги пообещал провести следующий день вместе с ним, накупить много новых игрушек и Даёнг быстро сдал свои «обиженные» позиции.       Отпустив охрану и личного водителя на весь день, Юнги сел за руль своего авто. По его лицу можно было сказать, будто он всегда недоволен. Расслабленные веки скрывали зрачок наполовину, губы застыли уголками вниз. Из-за ровного пробора посередине пряди волос падали на лоб. Мышцы во всём теле почему-то ломило. Господин Мин, нахмурившись, прогнулся в спине и поводил головой, разминая затёкшие места. Соединив пальцы, он вытянул руки вперёд, отчего послышался слабый хруст фаланг. Накренившись вперёд, он подстроил руль под свой рост, тоже самое проделал и с сидением, нажав на кнопку, на приборной панели.       Заведя машину, Юнги направил её к выезду, но вдруг раздался противный писк и следом:       — Пристегните ремень безопасности, — раздался женский голос в салоне.       Юнги раздражённо нажал на тормоз. И почему это так напомнило ему жену? Кажется он понемногу сходил с ума из-за их стычек. Пристегнувшись, мужчина, наконец, выехал с территории дома, всё ещё думая о Ильсу и вчерашнем разговоре.       Ери радостно встретила его, не смотря на то, что мужчина явился без предупреждения. По сути, так было всегда, девушка прекрасно отдавала себе отчёт в том, что Юнги женат. А жена и ребёнок должны быть у него на первом месте. Ери глубоко уважала мужчину за то, что тот сильно любил сына. Даже в ущерб себе она не желала отбирать у мальчика теплоту отца. Но отношение господина Мина к Ильсу девушка осуждала и время от времени напоминала, что госпожа тоже нуждалась в Юнги. Зачастую такие «нравоучения» оканчивались резким рыком в сторону Ери. И дело было даже не в правоте девочки, а в отношении Ильсу к ней. У Юнги мурашки шли по коже от того, насколько обе эти женщины были разными. Господин Мин вроде бы и желал, чтобы Ери раскрыла глаза и стала уже хоть немного более эгоистичной, но не хотел расставаться с таким прекрасным ангелом воплоти.       Но, как оказалось, легко заниматься благотворительностью, когда на счету миллионы, когда же там почти пусто и самому едва хватало на хлеб, то остальные нуждающиеся отходили на задний план. Нечто подобное испытала Ери за это короткое время, что Юнги пытался примириться с женой.       Ранее он всегда плевал на чувства Ильсу. Ночью ли, днём… он мог развернуться и уехать к Ери на день или два, или же проводить у любовницы каждую ночь, возвращаясь лишь утром, чтобы позавтракать с Даёнгом. Тогда девушка чувствовала некую вину перед Ильсу, ощущая благосклонность и любовь от её мужа также хорошо, как и зависть от женщины. Теперь же, когда Юнги, наконец, смог выбраться и захотел провести с ней время, она ни разу не вспомнила о госпоже Мин или Даёнге, восполняя всё это время недостаток общения с любимым. Девушка ластилась к нему, пыталась угодить, смотря в глаза с щенячьей преданностью. Краснея, она выражала жалость по поводу того, что не может сейчас удовлетворить Юнги в интимном плане. Ери и раньше говорила о своём понимании в том случае, если ему понадобится получить секс с другой женщиной. Всё для него, её спасителя и благодетеля, мужчины, который заменил ей всю семью.       — Ери… прекрати за мной ходить, я никуда не денусь, — проговорил Юнги, завидев девушку снова на ногах, аккуратно идущую на его поиски.       — Ты останешься на ночь? — с надеждой спросила Ери.       — Нет, мне нужно вернуться. — Мужчина, будто только вспомнив, бросил взгляд на настенные часы. — Через час…       Девушка, обняв живот снизу, облокотилась о стену и вздохнула.       — Могу задержаться у тебя ещё на один часик, хочешь? — спросил Юнги, смягчившись.       Он приблизился к Ери и притянул к себе за плечи. Уткнувшись носом в грудь мужчины, она слабо покивала в ответ на его слова.       — Ну, вот и договорились… — со вздохом произнёс Юнги.       Не смотря на то, что быть мягким именно сейчас ему вовсе не хотелось, приходилось подавлять свои эгоистичные, потребительские наклонности и с терпеливостью отдавать себя девушке. Он таки побаивался, что Ери попросит остаться, а если ещё и заплачет, то точно победит и получит его на всю ночь. А ночь эта ничего ему не даст. Секса не будет, успокоения тоже, ведь на данный момент ситуация с Ильсу стала опасной. Мужчина надеялся, что свидание с матерью хоть немного изменит настрой жены.       Желая увести разговор подальше от опасной темы, Юнги отстранил Ери от себя и спросил:       — Как ведёт себя Чонгук?       Уловка сработала, Ери наклонила голову, будто вспоминая чтобы такого рассказать.       — Хорошо, он… дружелюбный, — сказала она, подобрав нужное слово. — Вчера мы играли в бадук**. Чонгук поддавался и это было очень мило.       — Надеюсь допоздна не засиживалась? — с улыбкой уточнил Юнги, осознавая, что ему вообще всё равно во что они играли. Девушка отрицательно махнула головой и мужчина взял её лицо в ладони, оставляя лёгкий поцелуй на носу. — Прости, что приходится так поступать, оставлять тебя с Чоном одну. Тебе нужен я и… ей тоже.       Мужчина кивнул вниз, на живот и оба будущих родителя склонили головы, смотря на него.       — Ничего, Юнги, я всё понимаю. Ты старше и умнее, знаешь, как нужно. Ты ведь обещал, что позже сделаешь так, чтобы мы могли больше проводить время друг с другом.       Ери всё понимала и принимала. В их положении рисковать не стоило. Неизвестно, что было бы, узнай глава правду. Возможно, у Юнги начались бы серьёзные проблемы. Или того хуже, возникла реальная угроза жизни.       Конечно же, Юнги не мог полностью доверять Чонгуку. Благодаря своей проницательности, он понимал, что парень, в зависимости от каких-то мелких обстоятельств мог остаться ему верным, а мог и начать точить на него зуб. Такие, как Чон, слишком подвержены внешним факторам, поэтому господин Мин внимательно за ним наблюдал. Пока ещё рано говорить об изменениях в характере парня, однако Юнги надеялся убрать его раньше, чем это начнётся.       Внушительная плата и возможность приблизиться к вершине клана, были прекрасным средством купить Чонгука на длительный период. И всё это могло длиться до тех пор, пока парень не поймёт, что, сдав Юнги, он сможет иметь в тысячи раз больше.       Любовники устроились на диване у большого телевизора. Девушка принялась искать что-то, что можно было посмотреть вместе, возможно, какое-то кино, без кровопролития и насилия, желательно мелодраму.       — Оставь, — коротко приказал Юнги, когда его глаз зацепился за знакомую физиономию с экрана.       Ери незаметно вздохнула. Она совершенно ничего не смыслила в политике, все эти дяди, поднимающие очень важные темы и доказывающие друг другу что-то… вызывали скуку. На них держалось всё государство, однако для девчонки они так и оставались просто мужчинами в костюмах, говорящими непонятными ей словами. Разве Юнги не мог посмотреть это всё позже по интернету или повтор через день, два? Но Ери молчала, послушно сидя рядом с господином Мином. Она рассмотрела костюм ведущего и двух самых активных политиков, которых чаще всего показывали крупным планом. Заскучав, она уложила голову на плечо мужчины и покосилась на окно. Весь день шёл дождь, отчего её несказанно клонило в сон.       «К сожалению, наша передача подходит к своему завершению. Спорить на эти темы можно вечно. Так что же, давайте, подводя итоги, сперва просмотрим ваши агитационные видео, согласны?» — слышался отчётливый и быстрый говор ведущего из телевизора.       Ери повернула голову, услышав несколько фраз о завершении передачи и подведении итогов.       — Ты знаешь за кого нужно голосовать? — вдруг спросил Юнги. Он никогда не заводил с ней таких тем, поэтому девушка сперва растерялась.       — За… демократов, — предположила она, больше в вопросительной форме, нежели в утвердительной. Юнги улыбнулся ей и снова отвернулся к экрану. Ощутив расположение мужчины и его интерес к такого рода темам, она вспомнила разговоры жён приближённых и снова заговорила: — А ещё, я где-то слышала, что у этого… — начала девушка и запнулась, забыв имя.       — Ким Намджуна?       — Наверное… Кажется, у него была жена, но она погибла, а сам он остался один с ребёнком. И господин Ким до сих пор один.       Кто знает, что именно Ери подразумевала под последними словами, но Юнги от этого только поморщился. Да, семейная жизнь политиков тоже волновала общественность. Как говорится, семья, это небольшое государство и, если мужчина не может навести в ней лад, то и в парламенте ему делать нечего. Тот факт, что одинокий мужчина сумел самостоятельно воспитать дочь и добиться таких успехов в карьере, вызывал восхищение и похвалу. Юнги понимал, как это работало, однако известные факты о господине Киме действительно прибавляли ему уважения со стороны простых граждан.       Юнги на это ничего не ответил. Стоило лишь взглянуть на Ери и понять, что девочке всё это ни к чему.       С мыслей его сбил телефонный звонок от телохранителя Ильсу, оповещавшего о скором возвращении жены домой. Повесив трубку он снова начал сомневаться, стоило ли лишний раз дразнить её. Может нужно сейчас же вернуться домой и притвориться, будто он вовсе никуда не уезжал?       После некоторых размышлений, он хмыкнул, заверяя самого себя, что вполне мог остаться у Ери ещё. С каких пор Ильсу начала влиять на его решения так сильно? По правде говоря, мужчина не верил, что супруга осознанно могла наложить на себя руки. В невменяемом состоянии, под влиянием алкоголя, внезапного порыва или по чистой случайности — да, однако не в трезвом уме. Она слишком сильно любила себя, чтобы пойти на такое. Однако тревожный огонёчек зажёгся в Юнги и продолжал гореть.       Телефон снова зазвонил. «Ильсу» — значилось на экране. Юнги нахмурился, обычно жена звонила ему по делу. Что могло ей понадобиться от него сейчас? Ответить, когда Ери сидела рядом? Отчего-то сердце Юнги заколотилось, будто для Ильсу его похождения налево были в новинку и, облизав губы, ответил на вызов:       — Слушаю…       Девушка рядом подняла на него глаза и мужчина приложил палец к губам, чтобы не мешала разговору. Ери покивала и снова умостила голову на плече Юнги.       — Привет! — раздалось по ту сторону трубки. Голос мужчины, звонившего с телефона жены. Господин Мин опешил и замер, начав усиленно думать. Нет, это не один из охраны, с ним никто из подчинённых не мог так бесцеремонно поздороваться. — Не узнал, да? — Голос значительно снизился.       Тэхён разочарованно причмокнул и сдвинул брови.       — Где Ильсу? — тут же задал Юнги главный вопрос.       — Да здесь она, рядышком, — проговорил Тэ в ответ и похлопал женщину по щеке. — Правда без сознания, иначе я бы давно дал вам обмолвиться парой словечек. Ну… ты же знаешь, чтоб ты убедился в том, что она жива, невредима.       — Блять… — шикнул Юнги и подорвался с места, отчего Ери широко раскрыла глаза, чуть не упав на то место, где он только что сидел. Мужчина раздражённо махнул в её сторону, словно девчонка отвлекала его разговорами. Ему казалось, что даже её взгляд отвлекал его от главного. Мин, резко развернувшись, зашагал на кухню. Там было темно и он не стал включать свет. — Давай, говори, что вам нужно!       У Юнги не было терпения слушать все эти загадочные словечки похитителя, он хотел быстро узнать что нужно взамен, чтобы быстрее вернуть супругу домой.       — Окей, долго болтать не будем… — послышалось в ответ. — Нам нужно, чтобы «Лицо Южной Кореи» попало в парламент. Сделай это и жёнушка вернётся домой.       Таких требований Юнги не ожидал. Он уже готовился расстаться с внушительной суммой, может неким имуществом, документами, чем угодно, но не вот это…       — Ким Тэхён? — через зубы выдавил Юнги, удивляясь, как он сразу не узнал голос «Ви».       — Ве-е-ерно, — растянул Тэхён и тут же будто очнулся: — В общем, господин «sandman» чего мы хотим — ты понял, остальное и так, думаю, знаешь… Никакой полиции, копания под нас, уяснил? Я слежу за тобой, будь паинькой.       Юнги не знал, что ответить. Требования слишком серьёзны и слишком сложны. Если бы Тэхён потребовал дать ему пушку и подставить голову под пулю, свою, а после и своего сына, это было бы равносильно его просьбе. Он убрал телефон от уха на пару секунд, чтобы сделать шумный вдох, после чего проговорил:       — Я хочу знать, что Ильсу жива, иначе сделки не будет.

***

      Ильсу часто думала, что могло ожидать её там, по ту сторону, куда она попадёт после смерти. Предполагать можно было бесконечно, вплоть до того, что «той стороны» вовсе не существовало, и конец её жизни, послужит началом новой. Эти мысли грели душу, при том условии, что наступит полное забвение, проблемы и мучения прошлой жизни испарятся, оставляя после себя благодатную почву для новых событий.       Но открыв глаза, госпожа Мин не увидела ничего. Темнота… полнейшая, слепящая. Женщина совершенно точно ощущала под собой какую-то поверхность. Она лежала так ещё с десяток минут, пытаясь понять где находится. Её тело могло ощущать и двигаться, а значит Ильсу жива.       Обычно глаза, привыкнув к темноте, начинали различать очертания окружающего, но женщина пролежала уже достаточно долго и до сих пор не видела абсолютно ничего. Её слабые движения, казалось, отдавали небольшим эхом.       Подвал? — подумала она.       Вполне возможно в свете произошедших событий, которые Ильсу помнила, к сожалению, очень хорошо. Тогда тоже было темно, шёл дождь и неизвестные люди в чёрном возникли словно из ниоткуда, за несколько минут перерезав троих людей из её охраны.       Ступор и оцепенение первых минут начинали спадать. Женщина тихо села на… кровати? Должно быть, это какая-то кушетка, на которую небрежно набросили покрывало или плед. Привыкшая спать на идеально выглаженном постельном белье, Ильсу очень остро ощутила складки ткани под собой. Госпожа Мин понимала в каком положении очутилась. Если она до сих пор дышала, значит её похитили… Кому-то что-то нужно было от Юнги, поэтому женщину станут держать здесь, пока он не даст им то, чего они хотели.       Когда-то Ильсу видела нечто подобное в каком-то фильме, но в жизни это казалось чем-то нереальным и таким далёким от правды. По крайней мере, она никогда не предполагала, что ей придётся пережить подобное. Одно утешало… Мёртвая Ильсу не будет стоить и гроша, поэтому похитители не должны ей навредить. Это успокоило.       Однако из глубины души очень быстро прокрались сомнения, приведшие её в небольшую панику. Она могла быть уверена в том, что похитители не причинят ей вреда, но что ожидать от мужа, не знала. А вдруг Мин решит, что это прекрасная возможность избавиться от неё?.. И совесть в этом случае останется практически чистой. Не по его приказу её пленили, не по его вине убили. Минута шумного дыхания, и приступ начал сходить на «нет». Юнги не такой, он мог мучить её морально, неосознанно доводя до суицида, мог изменять, врать, даже сказать что-то убийственное. Но по-настоящему желать ей смерти… Ильсу убедилась за последние недели именно в том, что муж не станет противиться требованиям и сделает всё возможное, чтобы вернуть непутёвую родную стерву обратно домой.       Пока сомнения снова не вернулись, Ильсу несмело поднялась с… кровати. Это явно была она, но старая, твёрдая, пропахшаяся затхлостью, которая чувствовалась тут повсюду. Женщина не знала что делать, но сидеть на месте больше не представлялось возможности. Стоило ли ей позвать кого-то? Прояснить хоть что-то для себя? Или в этом положении никто не собирался с ней считаться? Всё решит Юнги и только? Скорее всего, так и будет. Но Ильсу хотела хотя бы включить свет. Он же должен быть здесь… включатель где-то на стене, возможно. Темнота резала глаза, да и дышать казалось сложнее, когда не знаешь, что вокруг.       Ильсу сделала несколько несмелых шагов вслепую, выставив руки вперёд. По тому, как отзывались шорохи в тишине пространства, можно было понять, что в помещении достаточно просторно и пусто. Ей нужно дойти до стены, чтобы нащупать включатель.       Ещё несколько шажков, и ноги женщины на что-то наткнулись. Ильсу немного наклонилась вперёд, ощупывая руками преграду. «Преграда» была довольно мягкой на ощупь и тёплой. Госпожа Мин отпрянула назад, совершенно точно понимая, что это было чьё-то плечо. Пусть через ткань какой-то кофты… но всё же. Небольшое эхо от её резкого вздоха и внезапного падения на пятую точку стихло. Ильсу вжалась спиной в кровать, пытаясь унять дрожь в руках. Как бы хорошо она не понимала, что пока ей никто не причинит вреда, всё равно ощущала острую опасность. Страхи никуда не делись, они сковывали конечности при воспоминании о резанной ране на шее её телохранителя. Воистину ужасное зрелище.       Замерев на минуту-другую и затаив дыхание, женщина вслушалась в тишину. Раздался шорох обуви по бетону, отчего Ильсу подтянула ноги к себе ближе, затем шорох одежды и, наконец, зажёгся свет. Похищенная тут же прищурилась и мельком осмотрела помещение, продолжая фокусировать своё внимание на мужчине, сидящим в кресле.       Свет от настольной лампы, стоявшей справа от него на какой-то миниатюрной потёртой временем, тумбе, падал на похитителя снизу, освещая заспанное лицо. Левую сторону практически не было видно. Но даже по одной половине, Ильсу без труда признала убийцу.       Ким Тэхён не заметил, как напряглось её тело. С виду жена Мина казалась ему вполне спокойной, если не учитывать её нелепого положения на полу. Должно быть, оступилась в темноте… Мужчина довольно потянулся, растянув при этом губы в улыбке, будто увидел знакомого, которого не ожидал увидеть здесь и при этих обстоятельствах. В ответ на улыбку Ильсу нахмурилась ещё сильнее, оглядывая мужчину. Тэхён же принял её выражение лица за явное отвращение. Вроде и верхняя губа презрительно вздёрнулась, когда её взгляд остановился на ботинках, подошва которых была полностью в грязи. Женщина вдруг явно вспомнила размеренный шум дождя. Как под его успокаивающие звуки проливалась кровь. Когда это было? Сегодня, вчера?..       Тэхён сидел, удобно раскинувшись в кожаном, потрескавшемся кресле. Ноги были расставлены в стороны, отчего колени касались подлокотников. Мужчина хмыкнул, удивляясь такому рассматриванию со стороны похищенной. Богатенькая бабёнка… Такие обычно расхаживают по салонам да магазинам, прихватив под мышку свою пищащую собачонку, вырядившись в дико-дорогие шмотки и обвешавшись тонной драгоценностей, от которых мочка уха начинала провисать ниже, чем ей положено. Тэхёну было абсолютно посрать откуда выползла эта мадам и что за бренды на себя напялила. Собачки, правда, не было, что даже немного его огорчало. Однако мужчину интересовало совершенно не это, а то, что пряталось там, внутри, под одеждой и дорогой шкуркой, бережно обмазываемой кремами да маслами. Та самая сущность, с которой каждый из нас родился, инстинкты, рефлексы. Где они? Как бы тщательно не воспитывался человек и в каком бы обществе не вращался, если окунуть его в неугодную, опасную среду, он снова станет обезьяной. Именно этого хотелось ему, достать внутренности Ильсу наружу.       Старшие Кимы твердили, что похищенную им придётся вернуть сразу после результатов выборов, поэтому у него не так-то много времени на «общение» с госпожой Мин.       — Ты дрыхла всю ночь и пол дня, — наконец, подытожил он жалостливым тоном, который заставил бы усомниться в его кровожадности. Слова обыденные и совсем простые, словно Ильсу и Тэхён сотни раз говорили до этого. Будто они не находились в тёмном, непонятном помещении, будто юбка и колготки Ильсу не вывалены в засохшей грязи, а шея — в крови охранника.       Ненормальный — сразу подумала женщина и её брови разгладились. Конечно же, убийцы не могли быть нормальными, а от этого ещё и веяло маниакальными наклонностями. Ильсу ни черта в этом не смыслила, но интуиция просто кричала о том, что мужчина напротив психически нездоров. Может… её украли не ради денег?       — Чего ты хочешь? — резко спросила она, по-прежнему не двигаясь с места. Ей казалось, пошевелись она или сделай что-то не так, то мужчина напротив не побрезгует применить силу.       — Я? — с удивлением произнёс Тэхён. — Вот так вот сразу, да? Даже не познакомимся? Меня Тэхён зовут. — Мужчина поднялся с места и встряхнул своими кудрявыми волосами, что лезли в глаза. Ильсу от этого сжалась ещё сильнее, стараясь не спускать с Тэхёна взгляда, следя за его движениями. Наконец, мужчина протянул к ней руку, по большей степени для того, чтобы помочь подняться. Но женщина резко дёрнулась и чуть ли не зашипела:       — Убери свои грязные руки, убийца.       Тэхён замер на минуту, удивляясь такой реакции на его простое желание помочь. А Ильсу уже корила свой дурацкий нрав за сопротивление. Ведь знала же, с сумасшедшими так нельзя, нельзя… Даже если он всего лишь исполнитель, независимо от того, что ему приказали, тот мог сорваться и разорвать её на куски, не в силах противиться своим эмоциональным всплескам. Но преодолеть себя женщине тоже было сложно. Она тяжело сглотнула, ожидая ответных действий.       Тэхён лишь покрутил ладонью перед лицом, говоря:       — Руки то я вымыл. — Мужчина растянул губы в сумасшедшей улыбке, отчего волосы у Ильсу на загривке встали дыбом. — А вот ты… вся в крови.       — В крови… — отозвалась она еле слышно.       Тэхён одобрительно кивнул несколько раз, высоко подняв брови и показывая на свою шею, круговым движением пальца. Ильсу судорожно приложила ладонь к своей скуле, опуская её ниже по коже, а после взглянула на свои мелко-дрожащие пальцы. Кровь и правда была там, но уже высохшая, она прилипла к пальцам подобно облущившейся старой краске.       — Это не твоя, не бойся, — заключил он и ухмыльнулся тому, как сильно её трясло. — Пожалуй, самое время снять видео.       Тэхён развернулся, поджав губы, и направился к дальней стене у двери, где на металлическом столе валялся чёрный рюкзак. Похищенная медленно встала, опираясь на кровать. Вид металлического стола вызвал у Ильсу позывы рвоты. Даже отсюда были заметны ровные впадины на поверхности от разделочного тесака. Женщина пыталась бороться с животным ужасом, растущим внутри неё. Губы дрожали, ведь ей до сих пор так и не сказали, зачем она здесь и что от неё требовалось. Безысходность. Ей оставалось лишь защищаться, хотя умом она прекрасно понимала, всё это бесполезно. Мужчина сильнее, дверь закрыта, выхода нет, а за дверью… неизвестно что там вообще.       Тэхён аккуратно извлёк из рюкзака камеру и маску, после чего направился к креслу, в котором он спал прежде, чтобы установить прибор и включить. Он даже не смотрел на Ильсу, пока занимался своими делами. Она вполне могла бы огреть мужчину по затылку, найти у того ключи и сбежать, хотя бы попытаться… Но взгляд не зацепился ни за что такое, чем можно было бы ударить.       Паника достигла предела, когда мужчина размеренно проговорил:       — Ты любишь фотографироваться? — В ответ молчание. Тэхён продолжил настраивать нужный ракурс. — Уверен, ты очень фотогенична, улыбнёшься для мужа?       Тэхён знал, что пугал своими словами, хождениями вокруг да около, неизвестностью. Он проделывал это специально, ему нужна была напуганная Ильсу, умоляющая Ильсу. И для себя, и для её драгоценного мужа.       — Ну всё… — нажав на кнопку и надев маску, скрывающую лишь пол лица, подытожил мужчина. — Примемся за дело.       В кадре была госпожа Мин. Она стояла у кровати, на которой проспала эту ночь. Бетонные стены, строительный хлам в другом конце комнаты, ужасное освещение и приближающаяся тень Тэхёна.       — Да ладно тебе, — озвучил Тэ, издеваясь.       Ильсу попятилась, совершенно не представляя, что сейчас должно произойти. Мужчина перехватил её за запястья, но та быстро и с силой вырвалась, отталкивая Тэхёна. На этом всё сопротивление сошло. Мужчина перехватил левую руку женщины и рывком развернул к себе спиной, не давая возможность ударить. Эти движения были настолько доведены до автоматизма, что рука сама по себе потянулась к челюсти, но вовремя остановилась и съехала вниз, фиксируя женские руки по бокам. Ильсу громко всхлипнула. Никто не просил, но скупые слёзы проступили на глазах.       Тэхён приподнял женщину, отчего её ноги десяток секунд болтались в воздухе, и оттащил к кровати, садясь на неё. Он попытался усадить и свою ношу на край постели между своих разведённых ног, но та продолжала вырваться, чем всё ему усложняла.       — Да чёрт возьми! — громко гавкнул он. — Разве не хочешь передать мужу привет? Он жаждал весточки со вчерашнего вечера, а ты всё дрыхла…       Эти слова достигли понимания Ильсу не сразу, но в итоге женщина немного успокоилась. По крайней мере, её подозрения подтвердились и теперь она знала, что ей не должны причинить вред.       — Вот, уже лучше, — прекращая удерживать Ильсу, произнёс он. Тэхён переместил руки на плечи женщины, чувствуя её внутреннюю, сдерживаемую дрожь. — Помаши Юнги. — Он указал пальцем на видеокамеру и госпожа Мин медленно подняла глаза. Воцарилась тишина на минуту-другую. Такое чувство, будто её муж и правда наблюдал за ними, безмолвно и напряжённо. Пусть Ильсу и осознавала, что эту запись он увидит не прямо сейчас. Однако, Юнги уже знал о похищении. Ей было интересно, какие мысли теперь роились в его голове и какими они будут после того, как он посмотрит эту запись.       — Ну вот… Условия ты знаешь, господин Мин, жена твоя жива. — Он одобрительно похлопал её по щеке и устроил руку на тонкой шее. — Пока что… Если откажешься, мы твою драгоценную нашинкуем, — продолжил мужчина, выставив вперёд два пальца и изобразив ими нарезку, — и будем присылать тебе каждое утро по свежему стейку. А свежий он будет знаешь почему?       После этих слов Тэхён в неком нетерпении облизал губы и улыбнулся. Дрожь в теле Ильсу стала практически осязаемой. Она плотно сжала зубы и рвано выдохнула, больше не в силах себя контролировать. Брови задрожали, также, как и губы. Вырвался всхлип. Оказалось, что на самом деле она очень, очень сильно хотела жить.       Хватка Тэхёна вдруг ослабла и он с лёгкостью позволил ей выскользнуть из рук, после чего встал сам и выключил запись.       — Будем надеяться, это успокоит твоего муженька… ну, или наоборот. Тоже хорошо.       Мужчина говорил так, будто Ильсу его подельник и они вместе тут разыгрывали сценку для Юнги.       Тэхён сел в кресло и пересмотрел видео заново, склонив голову и прищурившись во время просмотра. Похищенная же стояла у стены, пытаясь отдышаться и получше рассмотреть предметы вокруг. Из того, что могло пригодиться или послужить хоть каким-то оружием, были поломанные доски. Несколько из них имели заострённые края, которыми можно было проткнуть человеческую плоть. Загвоздка оставалась лишь в том, что Ильсу гематофоб*, потому одна лишь мысль о кровопролитии заставляла сознание женщины помутниться.       Закончив с перенесением видео на планшет и отправкой, Тэхён спрятал всё обратно в рюкзак и повернулся к Ильсу лицом. Они были в разных концах помещения. Женщина следила за похитителем исподлобья, а Тэхён отвечал ей с улыбкой.       — Могу поклясться, что ты хотела бы пописать, — с некой издевкой сказал мужчина. — Умыться и переодеться тоже…       Ильсу молчала. Тэхён достал из кармана куртки ключи и отпер толстую металлическую дверь, толкая её и распахивая, будто желая заманить женщину в ловушку.       — Пойдём, — предложил он и мотнул головой в сторону дверного проёма.       Ильсу не могла отойти от ужаса, её всё ещё трясло и туалет был последним, о чём она думала, однако похититель был прав. Осознание того, что на шее оставалась засохшая кровь телохранителя, заставляла волосы на теле вставать дыбом. Когда Тэхён уже было сделал резкий шаг по направлению к ней, чтобы вытащить отсюда за руку, Ильсу тоже дёрнулась и медленно направилась к выходу. Ступив за порог, она, прищурившись от намного более яркого света, оглядывалась по сторонам. Нет, это был не подвал и за пределами этого помещения стоял отдалённый гул, будто что-то где-то работало. Какой-то механизм… Они на заводе?       Всё здесь было светлых тонов, стены в гладкой бежевой плитке, белый потолок, дневной белый свет от даунлайтов***. Окна были небольшими и располагались выше человеческого роста. Рассмотреть, что было на улице — невозможно, помимо того, день там или ночь. Конкретно сейчас уже было темно.       Тэхён провёл её на этаж выше, где они прошли мимо кабинетов с названиями должностей. Ильсу думала, может ей стоило закричать, позвать на помощь? После был длинный коридор, в конце которого открылась дверь. От туда вышел мужчина в белом халате и такого же цвета шапочке.       Тэхён повернул голову к Ильсу, сверля женщину взглядом на ходу. Этот взгляд был невероятно ощутимым, потому госпожа Мин тоже неуверенно покосилась на него.       — А ты не глупая… Я был уверен, что закричишь.       Ильсу отвернулась, предоставляя похитителю снова лицезреть презрительно сложенные губы.       — Входи, — предложил Тэхён, открыв дверь в уборную, и сам прошёл следом.       Всё время, что женщина умывалась, натирая кожу до красноты, мужчина стоял, облокотившись о стену, и наблюдал за ней. Когда же она закрылась в одной из кабинок, он просто вышел.       Ильсу не обнаружила его ни в уборной, ни за её пределами, в коридоре. Она прошла к лестнице, чувствуя неладное, словно с ней затеяли какую-то игру. Несколько минут она просто стояла и прислушивалась. Где-то, в одном из кабинетов, разговаривали люди. Ильсу понимала, что кричать и просить этих людей о помощи было бы бесполезно, иначе её не привезли бы именно сюда и уж тем более не оставили одну, дав возможность найти выход.       Госпожа Мин медленно делала шаги вниз по лестнице. Каблуки сапожек цокали, разносясь эхом по коридорам. Спустившись вниз, Ильсу уставилась на дверь, за которой её держали всё время. Минута и женщина попятилась в иную сторону, туда, откуда доносился шум. Она прошла через широкий проём, занавешаный прозрачными пластиковыми завесами, потом ещё один, пока не увидела нескольких мужчин в довольно грязных одеждах.       — Госпожа? Вам помочь? — произнёс один, тот, что был моложе. От неё не укрылись подозрительные взгляды, брошенные на её потрёпанную одежду. Тот, что старше, даже пихнул второго локтем в бок, но он отмахнулся.       — Да, — проговорила Ильсу. — Где здесь выход? Как пройти на улицу?       — К сожалению, там выход временно закрыли, ремонт. — Парень кивнул туда, откуда она пришла, потом указал на дверь за своей спиной и почесал затылок. — Сами вряд ли найдёте. Я могу показать, — предложил он.       Ильсу коротко поклонилась, благодаря. Её внешний вид, испуганные глаза говорили о том, что она не в порядке. Парень открыл дверь, из-за чего шум стал в разы сильнее. Щурясь, женщина прошла следом. Пол тут был мокрым, мимо прошёл работник в пластиковом переднике, везя на специальной тачке с десяток свиных полутуш. Запах крови резко ударил женщине в нос. И чем дальше они проходили, тем хуже становилось Ильсу. Металлические столы были тут повсюду. Отдел обвалки работал на полном ходу. Мужчины с сильными руками, тесаки в кусочках мяса и свернувшейся крови. Стало холоднее… Парень свернул вправо и оглянулся, спросил всё ли в порядке, но Ильсу слышала его словно через какую-то преграду. Стало душно… Она неопределённо покивала и схватилась за рукав сопровождающего. Внезапно она поняла, что все эти чёрные разводы на спецодежде последнего — пятна крови. От этого осознания ноги стали ватными, а воздуха начало нехватать. Парень снова что-то спросил, потому что Ильсу замерла на месте, не имея возможности сдвинуться с места. Но она слышала лишь гул мощных мясорубок и тошнотворный запах смерти.       — Ну, что, погуляла и хватит, — подытожил Тэхён, приблизившись со спины и встав между женщиной и парнем.       — Господин Ким, простите, я не знал, что это ваше, — работник поспешно согнулся перед подошедшим мужчиной, чьё чёрное одеяние резко контрастировало со всем вокруг.       — Иди, — разрешил Тэхён, замечая, что Ильсу ещё немного и попросту упадёт на пол.       Она вовсе не возражала, когда он подхватил её на руки и даже испытала некое облегчение, когда шум стих и их окутал полумрак комнаты, в которой ей придётся пробыть ещё несколько недель или же до конца жизни.