Песочный Человек

      Выслушав кучу аргументов и сдержанных упрёков от Ким Сокджина, Намджун всё равно остался на своей позиции. Он не особо мог объяснить логику в своих желаниях и целях остальным, не мог просто сказать о том, что смерть жены его до сих пор колыхала. Но слова того самого водителя, который сбил насмерть его женщину, словно эхо ежедневно повторялось в голове то близко, то далеко, то громко, то совсем тихо, влияя на состояние Намджуна по-разному. Однако это событие стало переломным в жизни политика, и его не так легко забыть, тем более, что по земле до сих пор ходили люди, виновные в том, что его дочь не имела матери. Конечно, он хотел увидеть пленницу, заметить страх в её глазах, ощущение опасности, возможно даже обречённости. Намджун понимал, что женщина ни при чём и её совершенно несправедливо подвергали опасности из-за мужа. Но она должна была понимать за кого вышла и чем это могло ей грозить. От того мужчина старательно отмахивался от некой жалости, которая время от времени заставляла его представлять свою любимую на месте госпожи Мин.       Более всего, конечно, Намджуна волновала реакция Юнги. Политик с нетерпением ожидал, когда сможет услышать напряжённый, взволнованный за жизнь жены голос врага.       Его авто остановилось на стоянке в нескольких кварталах от нужного места. Мужчина загодя оделся в неброские спортивные штаны и лёгкую, чёрную куртку, натянув на голову капюшон и надев маску. Пешком преодолев расстояние до чёрного входа на территорию мясокомбината, он встретил троих парней Тэхёна. Те учтиво поклонились и открыли ему дверь, встроенную в высоком заборе. Попав за ограждение, перед ним развернулась кипящая деятельность. Вокруг сновали не только люди, но и грузовики, вывозящие вторсырьё для последующей переработки на других заводах, а так же различная подъёмно-транспортная техника. Всё пищало, шумело, люди перекрикивались между собой, готовясь к следующей смене.       — Следуйте за мной, господин, — сказал один из парней и, убедившись, что его услышали, поспешил внутрь здания, где было ещё более громко, нежели на улице. Люди, постоянно работающие здесь, надевали специальные наушники, чтобы не портить свой слух. Наконец, пройдя несколько цехов и помещений, те вышли в другую часть здания. Намджун смог спокойно смахнуть с головы капюшон и стянуть маску на подбородок, оглядываясь вокруг. Он никогда здесь не был, однако знал, что развитию этого предприятия некогда поспособствовал Ким Сокджин. По документам, официально, ни один из Кимов здесь не упоминался, поэтому место оказалось надёжным.       Парень толкнул тяжёлую дверь и замер у входа, слегка кланяясь Намджуну. Мужчина прошёл вперёд в помещение с плохим освещением и осмотрелся, первым делом замечая, конечно же Тэхёна, возившегося с завязкой на затылке женщины. Та, крепко зажмурившись, терпела мучения. Верёвка давила ей на уголки губ, от чего нежная кожа могла повредиться, а пальцы Тэхёна, не привыкшие к «ювелирной» работе, время от времени больно дёргали за волосинки.       — О, хён, привет… — поздоровался с ним Тэхён и снова вернул взгляд к узелку. Ильсу тут же открыла глаза и воззрилась на вошедшего, узнавая его с первого взгляда. Казалось даже дети знали это лицо, ведь оно мелькало на экранах телевизоров довольно часто. Ильсу не смогла усмехнуться, хоть и очень хотелось. Кляп мешал сглатывать слюну и нормально ворочать языком. Всё, что у неё могло выйти — это мычание.       — Ви, нам уйти? — поинтересовался один из ребят, проводивших Намджуна к этому месту.       — Не-ет, входи, вы все зайдите. Ваша помощь потребуется.       Пальцы Тэхёна снова сорвались, задевая волосы, и женщина издала возмущённый писк, наполовину поворачивая голову назад.       — Прости, я не специально…       Она безумно переживала, но пыталась прятать свои чувства за раздражением из-за своего положения. А ещё, вошедшие трое головорезов, от которых за версту несло смертью, как и от всего этого места вцелом, наталкивали на плохие предчувствия. Закончив, наконец, с завязыванием, Тэхён подошёл к коротко остриженному. Парень слегка склонил голову в сторону босса и приготовился слушать, что тот ему собрался сказать. Мужчина заговорил монотонным приглушённым голосом. Сам звук доносился до Ильсу, но слов разобрать не удалось, они словно смешались в одну сплошную линию. После услышанного, парень косо глянул в сторону пленницы, потом на Тэ и едва заметно улыбнулся. Но Ильсу это приметила, от чего волосы на загривке зашевелились.       — Тэхён, начинай, у меня не так много времени, — заметил Намджун, усевшись в любимое кресло похитителя, широко раздвинув ноги и уперевшись локтями в колени.       — Я решил, что видеосвязь то, что нам нужно, да, Ильсу? — спросил Тэхён. Он снял со спинки кровати свою маску и надел на себя, кивая своим парням, которые тут же зашевелились, проделывая тоже самое. Теперь всё, помимо их глаз, было скрыто. Тэхён присел на корточки рядом с Ильсу и достал смартфон старой модели. Пусть дисплей был мутноват и изрядно поцарапан, но видеосвязь работала.       — Нуна, если будешь неубедительна, эти трое разорвут на тебе одежду, а там… кто знает, как пойдёт? — серьёзно и доверительно поведал ей Тэхён.       Женщина покосилась на него, но внешне не подала признаков шока или возмущения. На самом деле, сказанное Тэхёном напугало её. Не было ничего хуже, чем растоптанная женская гордость. По ней и так слишком часто топтались, чтобы доводить ещё и до этого. Госпожа Мин взглянула на Ким Намджуна, глаза её уже были изрядно красны по краям. Слёзы вот-вот снова польются по щекам. Мужчина увёл свой взгляд в сторону. Страх и обречённость в глазах чужой жены приносили ему ещё не до конца понятную смесь чувств, по ощущениям схожую с мерзким, но таким пленительным желанием сделать хуже и наблюдать за результатом. Намджун с трудом подавил в себе нетерпение и облизал губы, снова возвращая взгляд к пленнице. Мужчина даже ужаснулся того, насколько бесстрастным показался самому себе. Прежде он всегда замечал это в Тэхёне и поражался тому, как Ким младший это делал… смотрел в глаза своим жертвам, убивал и не жалел, ни самих убитых, ни их семей, которые станут оплакивать смерть близкого. Для него, казалось бы, не было никого ближе брата, только Сокджина он любил по-настоящему, остальные люди будто подопытные, лабораторные крысы. Казалось даже, что если бы Сокджин не велел брату слушаться Намджуна, то Тэхён никогда бы не воспринимал его за авторитетную личность.       Тэхён вытянул руку вперёд и, как только связь появилась, мило помахал рукой на камеру. По ту сторону съёмки не было. Юнги напряжённо вглядывался в изображение похитителя.       — Покажи и своё личико, господин Мин.       — Это ни к чему, — последовал ответ. — Я знаю, как ты выглядишь, Ви, сними маску.       — Откуда мне знать, что ты сейчас не записываешь наш разговор? М? Поэтому не сниму, для чего тебе моя рожа? У нас тут есть что получше.       После этих слов Тэхён приподнялся и приблизился к Ильсу, обнимая женщину за шею одной рукой и прижимая её лицо к своему. Губы похитителя под маской растянулись в улыбке, это стало заметно по особым складкам ткани.       — А она у тебя вспыльчивая, — добавил он.       — Руки… убери, — сдержанно попросил голос Юнги.       — О, мои руки не только тут побывают, — с ухмылкой пообещал Тэхён.       На той стороне снова тишина, а Ильсу готова была поклясться, что слышала скрежет зубов мужа.       — Вытащи кляп, я хочу поговорить со своей женой, — наконец, заговорил он.       Тэхён повернулся лицом к женщине и произнёс, будто этим лишний раз убеждал себя, что она будет вести себя правильно, как он и просил:       — Ты же помнишь, нуна…       Женщина дважды кивнула, жмуря глаза, чтобы собравшаяся влага, наконец, стекла по щекам. Тэхён дёрнул верёвку, от чего та больно чесанула уголки её губ и подбородок. Ильсу избегала смотреть в телефон, слегка отворачивая голову и взгляд. Но Тэхён внезапно схватил её за щёки и развернул в нужном направлении. Зато теперь он отошёл, оставляя в кадре только госпожу Мин.       — Ильсу, тебя… тебе ничего не сделали?       Из-за слов мужа, всё внутри свернулось в тугой холодный узел. То, как он говорил с Тэхёном и с ней, большая разница. Зато теперь Ильсу отчётливо слышала в нём нотки безысходности. Её муж всегда держал себя в руках и умело выкручивался из трудных ситуаций. По всей видимости, именно эта ситуация, стала самой сложной для него.       Тэхён щёлкнул пальцами, возвращая госпожу Мин к реальности. Она резко вскинула взгляд на похитителя, что не укрылось и от Юнги. Парень кивнул в сторону своих людей, намекая на своеобразную помощь. Однако Ильсу отрицательно замотала головой.       — Нет, ничего, — добавила женщина к своему жесту.       Её подбородок дрогнул и губы слегка задрожали, но женщина таки сдержалась от слёз. Не смотря на это, Тэхёну нравилось то, что получалось. Эмоции похищенной были очень убедительными.       — Ильсу, пожалуйста, будь покладистой, не провоцируй никого.       — Хорошо, — она ответила не сразу. Увы, её поведение оставляло желать лучшего, потому что её тюремщик не давал покоя и, к сожалению, вряд ли даст, доводя женщину до крайней точки кипения.       — Ну всё, наговорились, что ли? — спросил Тэхён. Ему надоело слушать тишину. Он понимал, что для Минов это был тяжёлый момент, но как-то всё слишком… никак. — А где же «Милая, держись, я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы освободить тебя» или «Я люблю тебя, любимый», «И я тебя тоже, родная»?       Ильсу сжала губы, стыдясь того, что они с Юнги и правда не умели говорить такое друг другу. А театральность слов Тэхёна вовсе превращало их общение в фарс. Но вот, в итоге снова послышался голос Юнги:       — Я постараюсь вытащить тебя от туда.       — Да уж, постарайся, как следует! Мы на тебя рассчитываем. До новой связи, Юнги, и удачи…       Мужчина нажал на кнопку, отключаясь. Долго держать связь было нельзя. Не исключено, что господин Мин использовал устройство, способное отслеживать звонки. За такое короткое время, максимум, на что были способны подобные программы, это выявить регион. А, так как этот район Сеула занимала большая масса предприятий, на подобие этому, Тэхён совершенно не переживал быть обнаруженным. Хотя, где-то в подкорке сознания, он жаждал очередной стычки.       — Ребята, свободны, — добродушно оповестил Тэхён, обернувшись к ним. Ильсу радовалась тому, что до крайних мер не дошло и скупые слёзы смогли проступить на её глазах. Тэхён принялся освобождать женщину от пут.       — Кто-нибудь мне, чёрт возьми, скажет, какие условия вы выдвинули моему мужу? — раздражаясь, тихо проговорила Ильсу, когда одна её рука оказалась почти на свободе.       — Думаю, тебе с этим вопросом, во-он туда, — проговорил Тэхён и ткнул пальцем в сторону Ким Намджуна. — Не умею я нормально объяснять.       Ильсу сразу бросила взгляд на политика.       — По телевизору вы выглядите более располагающе, — выдала женщина в его сторону. Мужчина и так не сводивший с неё некоего скептического взгляда, лишь провёл тыльной стороной ладони по подбородку, слегка щурясь. — Так вы ответите мне на вопрос? Я имею право знать!..       За время, которое Намджун провёл здесь, наблюдая за похищенной женой врага, он испытал много новых эмоций. К слову, мужчина никогда не участвовал в делах Тэхёна и не слушал подробностей о том, каким образом он проворачивал свои тёмные дела. Ему, как вершине, это совершенно было не нужно. Главное — задание выполнено, необходимые сведения добыты, неугодные люди вычеркнуты. А сколько в процессе сломано костей его никаким образом не касалось да и сторонился он подобных подробностей, будучи не привыкшим к любым проявлениям жестокостей в этом мире. В студенческие годы он даже организовывал мини митинги в защиту чьих-то прав или с головой нырял в решение проблемы о жестоком обращении с домашними животными.       Намджун был воспитан порядочными людьми. Он вышел из семьи среднего достатка и уже будучи во главе «Лица Южной Кореи» никакие деньги и власть не испортили его благих помыслов. Однако разница присутствовала. Ведь по его теперешнему мнению, цели никогда не достичь без жертв, а мира — без войны. Поэтому смотря на госпожу Мин, он тщательно следил за своим дыханием. Никаких резких скачков, всё ровно и плавно. Эта женщина ему чужая.       Намджун всегда был общительным человеком, он многих знал, со многими сохранил хорошие отношения. Благодаря опыту, мужчина легко определял типы характера по одному внешнему виду. Ещё до того, как Ильсу заговорила, ему уже было что сказать о ней. Маленькие, но пухлые губы, даже сами по себе выражали требовательность к себе и окружающим, округлый подбородок, слегка выдающийся вперёд — воля и сила духа, глаза большие, что могло означать как наивность, так и преданность. Однако картина в целом оказалась не самой радужной, лицо женщины говорило о брезгливости, злопамятности и высокомерии.       Это сейчас она могла попробовать вызвать жалость к себе слезами и своим положением, но в повседневной жизни, женщина вряд ли понравилась ему даже как человек. И в тот момент, когда Ильсу «заговорила», мужчина убедился в своих выводах. Да, Намджун мог даже получить удовольствие. Опускать высокомерных, богатеньких людишек — услада, и сейчас он мог это сделать, поэтому тянул с ответом, наслаждаясь тревогой и страхом перед грядущим, сквозивших в глазах Ильсу.       — Думаю, вы не имеете права что-либо требовать в данном положении вовсе.       — Имею, мистер «честный» политик, — тут же заговорила Ильсу. — Кто знает, может этот месяц станет последним в моей жизни, поэтому я хочу знать насколько велика та цель, которую вы попросили взамен.       Ильсу совершенно не стыдилась дрожи в голосе, сидя на трухлявом стуле в растянутой толстовке, выпрямив спину и держа «лицо», будто находилась сейчас не в недостроенном помещении мясокомбината, а на приёме у премьер-министра.       Намджун же, в свою очередь, с первой минуты, как только вошёл в место её заточения, вызвал в женщине крайне негативные эмоции. Она не знала каким образом связаны эти двое: её похититель и Намджун. Возможно, Тэхён попросту был нанят им, и судьба Ильсу резко изменилась исключительно благодаря этому политику. Если исполнитель не вызывал в ней настолько резкого негатива, ведь был тем, кем являлся на самом деле. Тогда как Ким Намджун на экране всегда надевал маску, вёл себя приветливо, учтиво и тактично даже с самыми несдержанными своими оппонентами, глаголив истину и обещая справедливость всем и всея, если только он сможет войти в число тех трёхсот депутатов, которые восседали в парламенте. На самом же деле он всего лишь ещё одна ненажравшаяся тварь, что рвалась к власти, ступая по головам и выезжая на чистосердечном доверии простых граждан.       Ранее политика и те, кто стоял у управляющего аппарата страны, совершенно не волновали Ильсу. Она жила в богатстве, пусть Юнги никогда и не любил броскую роскошь, женщина знала сколько нулей было на её личном счету и сколько ещё могло храниться на счетах её мужа. Деньги давали ей чувство хоть какого-то покоя, стабильности, а иногда и правда успокаивали нервы во время шоппинга. Но это не означало, что она не догадывалась о том, как именно люди приходили к власти, как новоявленные чиновники припадали к кормушке государства, втягивались, привыкали ко всем схемам и постоянному притоку чёрных финансов в личный карман, как их морды и задницы со временем становились всё шире и шире, пока кто-нибудь, более шустрый и голодный, не занимал насиженное место. Её муж, Юнги, тоже не далеко ушёл от подобных людей. От них его отличало лишь то, что подобную жизнь мужчина не выбирал, а получил от рождения.       И вот… теперь она встретилась с одним из них лицом к «Лицу Южной Кореи», и оно вовсе не было приветливым.       Намджун изначально знал, что про условия придётся рассказать и пленнице тоже. Однако резкость и неуважительный тон по отношению к себе, человеку, буквально, державшему её жизнь в руках, заставили мужчину напрячься.       — Ладно, — спустя несколько минут напряжённого ожидания, Ильсу получила ответ. — Вы вернётесь домой в том случае, если ваш муж поспособствует победе нашей партии на выборах, с последующим благополучным исходом.       Намджун проговорил это всё спокойным тоном, размеренно, после чего снова взглянул на Ильсу. Она не сводила с него глаз, хотя мысленно пребывала сейчас абсолютно точно не здесь. Женщина задумалась, после чего слегка отвернула голову и сдвинула челюсть, выдыхая. Вся её нервозность и дрожь будто разом исчезли, но это было лишь временным затишьем. Тэхён, присев на сваленные в кучу мешки с цементом, с небывалым интересом наблюдал за Ильсу, в то время, как госпожа Мин совершенно забыла о его существовании.       Наконец, она издала нервный смешок, всё так же глядя будто в никуда, но пытаясь вернуть себя обратно. Женщина неопределённо поёрзала ладонями по подлокотникам стула, словно что-то искала, и оглянулась.       — Тэхён. — Она впервые назвала его по имени и вообще заговорила с ним в таком тоне. — Ты же обещал, что сможешь вколоть мне анестезию, когда… ну, когда меня…       — Нуна? — парень приподнялся.       — Мне нужно умыться, — заключила женщина, наконец фокусируя взгляд на Тэхёне.       Парень с минуту внимательно смотрел на неё. Его чёрные глаза будто пытались пробраться до самой сути. Непослушные кудри, завившиеся ещё сильнее из-за немытости головы, упали на лоб и скулы, когда он слегка наклонил голову.       В конце концов, Тэхён кивнул ей в сторону выхода, разрешая сходить по своим делам. Но как только она приблизилась к двери, послышался голос Намджуна:       — И ты разрешишь вот так расхаживать? — поинтересовался Намджун немного резковато.       Ильсу открыла тяжёлую металлическую дверь и вышла.       — А что она может предпринять? — спросил Тэхён доставая из рюкзака смятую пачку сигарет и зажигалку. Не спеша он сделал первую затяжку, после чего заговорил, пока белёсый дым выходил из его рта и ноздрей: — Местные ей не помогут, ты же знаешь, хён. А сбежать у нуны не выйдет, у неё фобия на кровь. Совпадение, а?       Тэхён беззвучно затрясся, находя подобное стечение обстоятельств забавным. Намджун, казалось бы, не разделял его веселья, хотя озвученные факты заинтересовали его. Мужчина немного сменил позу и спросил:       — Ты не подумал о том, что госпожа Мин может покончить с собой. Вот прямо сейчас…       Тэхён перевёл на хёна расширившиеся глаза и сразу сдвинулся с места. Он и правда не подумал об этом. Преступник так привык к готовности людей отдавать всё, лишь бы им позволили оставить при себе свою жалкую жизнь, что подобная мысль даже не заглядывала в его сознание. Ильсу важна для них живой. Поэтому мужчина нагнал похищенную уже у самого входа в уборную, выдыхая на неё запахом сигарет.       Госпожа Мин застопорилась, вернувшись в реальность из своих непростых мыслей и уставилась на Тэхёна, ожидая объяснений или требований, но мужчина лишь кивнул, заталкивая её внутрь, и говоря:       — Делай, что собиралась.       Ильсу сжала губы и мужчина в который раз подметил насколько быстро менялся настрой женщины, начиная с уныния и оканчивая воинственностью. Сдвинув брови и сжав губы в тонкую полоску, женщина приблизилась к умывальникам. Из одной из кабинок послышался звук сливного бачка, после чего одна из сотрудниц вышла и, заметив Тэхёна поторопилась на выход. Тэхён с безразличием проследил за пробегающей фигурой и встретился взглядом с Ильсу, наблюдавшей за ним через зеркало.       Умывшись несколько раз, Ильсу протёрла влажными руками шею, прикрывая глаза. Однако лицо всё также пребывало в напряжении. Встряхнув руками и не желая сушить их, Ильсу поторопилась обратно, будто куда-то спешила. На её языке много чего вертелось, по пути женщина пыталась упорядочить этот хаос и своё желание высказаться… Но после вспомнила, что ей, должно быть уже всё равно. Только чудо могло спасти её от смерти.       Тэхён быстро перебирал ногами, следуя по пятам за Ильсу. Мужчина совершенно не заботился по поводу того, что курил на территории предприятия. Здесь он мог делать абсолютно всё.       Однажды ему довелось лично испробовать одну из мясорубок, просто ради интереса, справится ли механизм с человеческими костями. Каково же было его удивление, когда в итоге вышел добротный на вид фарш. В ту ночь было мало свидетелей, однако этот случай навсегда остался в памяти владельцев предприятия и парочки работников, которые впоследствии распространили страшный слушок среди своих. Кто-то верил этому, а кто-то считал бредом, но не удивительно, что при виде Тэхёна, каждый спешил поклониться чуть ли не в ноги и убраться с его глаз поскорее.       Тем временем, Ильсу вернулась в помещение, где Намджун всё ещё занимал кресло. Женщина прошла к кровати, а после, словно что-то забыла опять приблизилась к двери и обернулась, говоря:       — Что же, вы мне серьёзно польстили! Парламент в обмен на меня… Так высоко меня никто и никогда не расценивал, спасибо!       Намджун в недоумении приподнял брови, ожидая разъяснений. Тэхён заулыбался, встав в стороне у стены и делая очередную затяжку. Его «обезьянка», наконец, начала показывать цирк. Он и не сомневался, что когда-нибудь она сорвётся. И вот, женщина, твёрдо шагая, приблизилась к нему и выдрала остаток сигареты из пальцев, после чего неумело приложила её к губам, в волнении втягивая дым в себя. Мгновение, она застыла. Казалось, вот-вот закашляется с непривычки, но вдруг сделала глубокий вдох и тут же выдох. Глаза защипало от дыма, она зажмурилась и снова приложилась к сигарете.       — Чёртова гадость, — проворчала она, глянув на слабый огонёк, почти достигший фильтра.       — Объяснитесь, — проговорил Намджун, вставая с места и делая несколько шагов по направлению к Ильсу.       — А что вам объяснять? Просто я буду разговаривать так, как мне хочется. Вы всё равно не убьёте меня раньше времени. И кстати, если моя участь будет решена не в лучшую сторону и я не смогу вернуться домой, хочу, чтобы вы пообещали исполнить мои последние желания.       — Госпожа Мин, здесь вам не стол заказов, — с раздражением подытожил Намджун, засовывая руки в карманы штанов.       — Не будьте скупердяем, господин Ким. В фильмах всегда исполняют последние желания обречённого… — низким тоном ответила Ильсу и швырнула окурок в угол.       — С чего вы так уверены, что обречены?       — Не уверена… — пожав плечами и вздёрнув бровями, бросила Ильсу и обошла мужчину. Она приблизилась к кровати и продолжила: — И вообще, разве не стыдно держать женщину в подобных условиях? Я нуждаюсь в чистом постельном бельё, новых трусах, красном вине и ароматических свечах.       Тэхён захохотал, заметив как изменилось выражение лица Ким Намджуна в ответ на эти требования. Он почти растерялся, но быстро привёл себя в порядок.       — А ты чего смеёшься? Третьи сутки прошли, а ты до сих пор в той же одежде. От тебя несёт потом и кровью! А волосы… — Ильсу фыркнула и не стала продолжать, укладываясь на постель бочком.       — Это была идея твоего брата, — приглушённо проговорил Намджун, мелко кивая и указывая в сторону Ильсу. — Вот пусть и выполняет все прихоти «обречённой».       Мужчина был слегка раздражён, он сразу направился к выходу, и Тэхён, подхватив ключи, вышел за ним, оставляя женщину один на один со своими нелёгкими мыслями.       Госпоже Мин больше не плакалось, она без движения замерла на месте, подложив под голову обе ладони. Она прекрасно знала с чем столкнулся сейчас Юнги. Глава ведь не даст ему вытащить жену. Да и сам он не станет… Если Юнги хоть попытается, независимо от исхода, Санву порешит его, их сына, всех родственников, слуг и доверенных людей, всю родословную сожжёт до седьмого колена. Никто и никогда не узнает, что Мины когда-то существовали вообще!       Поэтому медленно, но верно в сознании Ильсу уживалась мысль о том, что жить ей осталось совсем не долго. Теперь уж точно.

***

      — Господин, прошу, ужин готов, — вежливо проговорила прислуга и поклонилась.       Мужчина тяжело поднялся с дивана, опираясь на свои колени руками, будто мог сам себе помочь и облегчить задачу. Не меняя уставшего выражения на лице, он позвал сына, играющего на планшете, лёжа на животе, на полу.       — Ага, сейчас, пап, — отозвался Даёнг, активно работая пальцами по дисплею.       — Сейчас, — приказным, но спокойным тоном повторил Юнги.       — Иду, — Даёнг тут же отложил игру и поднялся, подтягивая домашние штаны.       Мальчик замечал, что с отцом происходило что-то непонятное. Он постоянно о чём-то напряжённо думал, отвечая сыну невпопад на детские незамысловатые вопросы. По его словам, мама решила погостить у бабушки, поэтому лишних вопросов и подозрений у Даёнга не вызывало отсутствие Ильсу.       — Фу, пап, ненавижу стейки… — приглушённо сказал мальчик, заглянув в свою тарелку. — Можно я не буду?       — Даёнг, по меньшей мере, это некрасиво, — отозвался мужчина. — Ты должен учиться управляться с ножом и вилкой тоже. Вперёд.       Немного сникнув, мальчик опустил голову и уселся на своё место напротив отца.       С тех пор, как с Юнги связался Тэхён, для мужчины вся еда стала безвкусной. Вот, и сейчас он молча и без особого энтузиазма начал отправлять содержимое тарелки в рот, не беря соусов или заправок и даже не запивая. Санву до сих пор находился в неведении. Знал только он, Хосок и ещё несколько людей, которым мужчина мог доверять. Но больше это не могло так продолжаться.       Снова углубившись в свои мысли, Юнги и не заметил, что Даёнгу стало плохо.       — Пап… — тихо позвал мальчик, продолжая держать в руке столовый нож и вилку, начиная дышать глубже и сползать к спинке стула.       — А? — отозвался Юнги, поднимая взгляд на сына. Но, увидев мальчика побледневшим, резко поднялся, отчего стул со скрежетом отъехал назад.       Мужчина забрал у Даёнга столовые принадлежности, отшвырнул их на стол и подхватил мальчика на руки.       — Вонсу! — окликнул он няню, которую около часа назад освободил от обязанностей, так как сам прибыл домой.       Женщина вскоре прибежала на зов, выпучив глаза и думая, что случилось что-то ужасное. Юнги в это время уже уложил мальчика в кровать и поглаживал по волосам, ожидая облегчения его состояния.       — Присмотрите за ним, — бросил господин Мин и тут же вырвался из детской, держа направление к кухне, где ещё трудились кухарка со своей помощницей.       По пути мужчина прихватил тарелку сына, чтобы вскоре бросить её на пол и выкрикнуть:       — Кажется я говорил, чтобы мясо всегда было тщательно прожарено! Какого чёрта из этого стейка льётся кровь?!       Обе женщины испуганно замерли на своих местах. Они опасливо переглянулись, сами не зная как так вышло.       — Пошли вон! Обе! И живо, пока я лично не вышвырнул вас отсюда!       В гневе Юнги был страшен. Вены на его лбу, шее и руках выступали сильнее обычного, лицо краснело, а глаза горели жестокостью. Поэтому ни одна из виновниц плохого состояния Даёнга даже не пыталась что-либо сказать в оправдание. Обе быстро прошмыгнули мимо фигуры хозяина дома в проём двери, дабы быстрее унести от туда ноги. В след им полетело несколько предметов случайно попавшихся под руку. Юнги в довершении всего с размаха стукнул кулаком по столу и пнул ногой слегка прикрывшуюся дверь кухни.       Напряжение этих дней немного сошло, выйдя через эту внезапную вспышку гнева. Мужчина опёрся руками о столешницу, опустив голову, и так застыл на несколько минут. По мнению Юнги, этот страх передался сыну от Ильсу не по ДНК, а в следствии того, что мальчишка несколько раз был свидетелем материнской реакции на кровь. Увиденное его настолько впечатлило, что он стал воспринимать подобное также, как и она. Должно быть, Даёнг перерастёт эту фобию, она забудется, как и…       Раздавшийся звонок телефона заставил его выпрямиться и взглянуть на дисплей. Он уже несколько дней игнорировал входящие от Ери, на сообщения тоже не отвечал. Чонгук отчитывался время от времени, говоря, что всё в порядке и этого Юнги было достаточно. Пусть девушку в скором времени необходимо устроить в больницу, это не являлось сейчас делом первостепенной важности. Чонгук и сам мог всё это сделать, без него. Поэтому Юнги снова сбросил вызов и облизал губы. Совесть таки шевелилась в нём, и мужчина, боясь передумать, быстро набрал сообщение: Приеду сегодня на ночь.       Убедившись, что Даёнгу полегчало, господин Мин уложил сына спать и приказал няне ни в коем случае не покидать детской спальни. Юнги понимал, как бы он не опасался, с мальчиком всё будет в порядке. Вероятность того, что кто-то посмеет выкрасть ещё и сына, равна нулю. Однако мужчина усилил охрану дома для успокоения собственных параноидальных опасений.       Трое суток дал он себе с того момента, как узнал о похищении, на размышления, пути обхода людей Санву, вычисления вариантов исхода. За это время он даже толком не задумывался над тем, что мог потерять Ильсу навсегда. Какой-то процент надежды пребывал в нём до конца сегодняшнего дня, но теперь мужчина понял — выход один. Сам Юнги ничего не сможет сделать без ведома главы. Повсюду были его люди, не подчиняющиеся приказам других членов клана, вечно бдящих и докладывающих информацию лично господину Иму. Внутренняя система клана Sandman создана таким образом, что затеять что-либо без ведома главы, невозможно.       Юнги оставалось лишь смириться с этим. Принять этот факт, а завтра прийти и обо всём рассказать, пока Санву сам не прознал о найденной полицией сгоревшей машины Ильсу с тремя трупами внутри. Если только, об этом уже не было известно.       Ери встретила любовника с тревогой в глазах, которую усилил его внешний вид и отчуждённость. Девушка изо всех сил пыталась разговорить, отвлечь Юнги от его мрачных мыслей, но тот оставался молчаливым и угрюмым.       Вскоре она перестала предпринимать тщетные попытки и, окончательно расстроившись, отправилась спать. Господин Мин не переставал наливать в свой бокал виски, продолжая потихоньку тонуть в тёплой неге и обманной расслабленности от алкоголя. Казалось, становилось легче, но, наверное, лишь от того, что в темноте его никто не видел и он мог позволить себе немного слабости.       Смотря в окно и присев на широкий, низкий подоконник, Юнги чёкнулся бокалом со стеклом и прислонился к нему лбом, снова делая глоток, перекатывая жгучую жидкость во рту и, наконец, глотая её. Мимика мужчины ничуть не изменилась, когда слёзы неторопливо прокладывали себе дорожки на щеках, давно не ощущавших этого. Комната погружена в темноту, и Ери на широкой постели спала, дыша еле слышно и спокойно.       Всего неделя… немного больше недели, и Ильсу перестанет существовать, потому что Санву никогда не разрешит выполнить поставленные условия. Юнги понимал, что и его жена в полной мере это осознавала. Прямо сейчас она лежала в той же позе, в которой пребывала с момента ухода Ким Намджуна, и бессмысленно смотрела на дальнюю стену, пока Тэхён диктовал по телефону что именно необходимо привезти похищенной, чтобы она чувствовала себя немного лучше.       Не смотря на отчуждение, царившее между супругами Мин последние годы, Юнги было тяжело. Мужчина массировал переносицу пальцами и мысленно просил прощения у Ильсу за всё. За обещания, которые не выполнил, за выбор, который пришлось сделать сейчас, за ревность, что съедала женщину все эти годы, за разбитую губу, за слова, что бросал сгоряча, за любовницу и боль, которую принёс. Но всё это она не услышит и никогда не узнает о его внезапно проснувшихся сожалениях.