Песочный Человек

      Путь обратно к ангару, с которого началась вылазка песочных, проходил в относительной тишине. В спешке отъезд, да и сам процесс выполнения задачи пошёл не совсем по плану. Вторгнуться на территорию так быстро, как им хотелось, не вышло. Они потеряли много людей. Им не удалось найти дочь Ким Намджуна, поэтому пришлось уехать с пустыми руками… почти с пустыми, если можно считать Ильсу хорошим «уловом».       Но главная задача выполнена, автомобили разъехались по разным дорогам, держа путь в одну и ту же точку. Косяки, если они таки вылезут, будут устраняться позже, по мере возникновения проблем. Не всё так плохо для «Sandman», у них по-прежнему достаточно влияния и связей. Однако Им Санву готов был пожертвовать молодым и амбициозным поколением песочных ради блага всего клана. Не зря же он послал на задание именно Пак Чимина и Мин Юнги, тех, кто встречался с Ви, тех, кто потерял доверие.       Господин Мин ехал в закрытом салоне фургона, сидения в котором были расположены друг напротив друга. Ему казалось, что он чертовски устал, от того чуть подался вперёд, оперевшись локтями о ноги. Мужчина снял защитный шлем и стянул маску ниже, чувствуя, как испарина начала просыхать. Никто не шутил и не разговаривал, все просто молча переваривали произошедшее, облегчённо вздыхая о том, что они живы и даже не ранены.       Господин Мин чувствовал, как люди время от времени с интересом посматривали на него. Ильсу лежала на полу фургона со скованными в наручники руками и завязанным ртом. Она была в сознании, но совершенно бесцельно смотрела перед собой на пыльный металлический пол и ящик, стоящий посредине с сброшенным оружием.       Казалось, что глаза Юнги вот-вот сотрутся в пыль. Он сверлил взглядом свои руки, которые слегка подрагивали. Вряд ли кто-то заметит, но господин Мин ощущал это очень ярко, потому мужчина откинулся на спинку сидения и протёр вспотевшие ладони о штанины. Ему хотелось смотреть на Ильсу, настолько, что он мог уловить краем глаза едва заметное движение тела, лежащего у задних дверей. Женщина не двигалась самостоятельно. Автомобиль то ускорял ход, то замедлял, из-за этого её качало из стороны в сторону.       Это он приказал швырнуть её туда, не желая облегчать жизнь этой… предательнице. Наверное, «предательница» самое лояльное слово, которое господин Мин мог применить к своей бывшей супруге. В душе Юнги хотел вопить и кричать на неё, но, когда пытался облачить эмоции в слова, все чувства скатывались в один огромный плотный комок, который, как снежная лавина, готовился к спуску. Мужчина откатывал его назад всеми силами, потому что совершенно не был готов к этому, понимал, к чему мог привести подобный срыв, потому останавливал себя остатками здравого смысла.       Пусть раньше Ильсу принадлежала только ему, теперь она не его супруга, а пленница, предательница клана, трофей, полученный в борьбе с врагами. Теперь её жизнь принадлежала всему клану. Юнги должен привести её к Санву, отдать на растерзание и смириться со всем, что ей предстоит. А предстояла ей нелёгкая кончина. Быть может Ильсу проживёт ещё неделю или две. Женщина вряд ли сможет долго терпеть пытки. Физическая боль быстро заберёт у неё все силы, и если Ильсу что-либо знала — расскажет, как миленькая ещё в первый день. А если ничего не знала… то её будут пытать до последнего вздоха.       Мина крыли противоречивые эмоции. Помимо злости и желания придушить Ильсу, там было много, очень много ревностных чувств, желания забрать себе, отнять у остальных право и возможность наказать её по закону. Хотел вцепиться в неё со всех сил и сжимать от злости, боли и тоскливой радости до тех пор, пока каждая косточка в её теле не сломается.       Господин Мин взволнованно сглотнул и лишь на мгновение взглянул красными от напряжения глазами на лежащую женщину, сразу заморгал и отвернулся. Окровавленное у груди платье, выпачканные ноги и босые ступни. Привычно бледная кожа словно ещё сильнее поблекла, а из-за недвижимости взгляда Ильсу казалась мёртвой.       Мысленные уверения о том, что это уже не та Ильсу, не его жена и любимая, не работали, поэтому Юнги перестал повторять это, словно мантру.       Ему должно стать легче, он должен смириться с положением, иначе мог пострадать Даёнг. Сын ведь намного важнее этой шлюхи. Намного важнее, ведь ей самой не было дела до сына, когда она раздвигала ноги перед Ви и Ким Намджуном.       Автомобиль въехал на территорию складов, а после и в ангар, где их уже ожидали. Ещё не все машины прибыли на место, но песочные люди уже были осведомлены в том, что всё прошло успешно, никого не задержали.       Господин Мин радовался, что он находился здесь не один на один с Ильсу. Так ему легче было играть в равнодушие, когда множество глаз постоянно пересекались с его взглядами. Он первый выскочил из фургона на бетонный пол, отдал несколько указаний и направился к телам их людей, доставленных на другом автомобиле. Мужчина пытался занять себя чем угодно, лишь бы не думать о пленнице. Её судьба — не его дело.       Вскоре прибыли и остальные. Ангар начал кишеть людьми в спецодежде, все оживились, принялись обсуждать произошедшее, переодеваться. Кто приложился к воде, а кто-то сразу открыл бутылку с пивом, желая таким образом сбросить стресс и напряжение. Некоторые смеялись, обещая друг другу устроить памятный поход в бордель, другие хотели быстрее попасть домой и обнять детей с жёнами.       Господин Пак приблизился к Юнги со спины, незаметно. Мин весь напрягся, когда ладонь друга легла на плечо.       — Что? — чуть нахмурившись, спросил Чимин, сразу заметив, что Юнги что-то сильно волновало.       Господин Мин отвёл взгляд, щурясь, будто рассматривая что-то на том конце ангара и отрицательно покачал головой.       — Господин Им должен вот-вот приехать… — отозвался Чимин немного рассеяно.       — Зачем? — сразу спросил Мин.       Было заметно, что напряжение последних дней, наконец, отпустило Пака. Мужчине хотелось хорошенько отдохнуть, вернуться в свою квартиру и спать несколько суток подряд. Но реакции Юнги казались ему странными. Он насторожился и передёрнул плечами, разминая шею.       — Ему доложили о пленнице, — ответил Чимин и добавил с небольшим раздражением: — Не будут же жену Ким Намджуна вести прямо к нему в дом? А решить, что с ней делать нужно сразу.       Мин рассеянно покивал, как вдруг послышался возглас одного из людей. Мужской окрик эхом отозвался по ангару, долетев до слуха каждого.       — Какого хрена оставлять пленницу рядом с оружием, блять?! Чертовы дебилы…       Чимин поторопился в ту сторону, и Юнги, не в силах остановить его, поспешил следом. Его нервы были натянуты настолько сильно, что Мин попросту не знал, когда они не выдержат и лопнут.       — Что здесь?.. — спросил Пак, заглядывая в фургон.       — Она пыталась выстрелить себе в голову, — пояснил всё ещё взволнованный мужчина, по-прежнему стоя между лежащей пленницей и ящиком с оружием. Чимин поставил одну ногу на ступеньку и схватился за поручень, чтобы взобраться внутрь, как вдруг Юнги схватил его за шиворот, выволакивая назад. Господин Мин вошёл первый, снова заметив Ильсу на полу, вот только теперь тело её вздрагивало от бессильных рыданий и тонких всхлипов.       — Унесите отсюда оружие и дайте ключ от наручников, — сказал Юнги.       Мужчина поторопился выполнить просьбу, столкнувшись на входе с господином Паком. Он вытянул ящик и отдал двум другим парням, а сам отправился за ключом.       Юнги встал рядом с Ильсу, так что нос одного ботинка касался женского бедра. Чимин вскоре появился позади и застыл на месте, молча всматриваясь в лицо пленницы. Теперь ему всё было ясно, но это нисколько не успокоило его, а наоборот. Господин Пак слишком быстро сообразил, чем всё это могло обернуться для Мина.       — Юнги… — позвал он его. — Какого хрена происходит?       — Ключ, — послышалось у входа. Мужчина протянул вещь и ту же скрылся, оставляя двоих приближённых с пленницей.       Господин Мин словно не обращал внимание на Чимина. Присел на корточки и поймал руки Ильсу, пытаясь вставить ключ в мелкую замочную скважину. Казалось, Юнги затрясло ещё сильнее, когда он впервые за долгое время коснулся её кожи. Отстегнув наручник, мужчина грубо перевернул Ильсу на живот и заломил руки за спину, снова сковывая их.       — Хотела умереть? Вот так запросто, так легко взяла бы и рассталась с жизнью? Потому что Намджуна больше нет? Поэтому? — Юнги как сумасшедший цедил вопросы через зубы, наклонившись к женщине и уперевшись коленом в пол. Он игнорировал Чимина, пытающегося достучаться. — Почему же ты, тварь, снова не раздвинешь ноги, не предложишь себя в обмен на жизнь?..       — Юнги, хватит, — Мужчина одёрнул друга, всерьёз испугавшись. Он заставил господина Мина подняться и повернул к себе его лицо, держа пальцами одной руки.       Ильсу говорила что-то невнятное, слова сливались со стонами и плачем, превращаясь в бесконечные рыдания.       — Не смей отключать голову, Юнги, ясно тебе? — начал Чимин, зная, что Мин никогда не думал головой, когда дело касалось Ильсу. Членом, чувствами, эмоциями, чем угодно, но только НЕ головой. — Не вздумай что-то сделать. Если из-за тебя пострадает Ери или дети, я тебя собственноручно задушу вместе с ней и закопаю.       Чимин говорил тихо, приблизив своё лицо к лицу Юнги так близко, чтобы только они оба слышали эти слова.       До них донёсся шум подъезжающих машин, суета и разговоры на более повышенных тонах. Должно быть, это прибыл глава. Господин Пак подтолкнул Юнги к выходу, и сам собирался последовать за ним.       — Убей меня, пожалуйста… — его остановила просьба Ильсу.       Пожалуй, Чимин был бы рад, если бы кто-то пристрелил женщину там, где обнаружил — тогда всё и для всех стало бы намного проще. В особенности, для неё.       Лимит сочувствия господина Пака на сегодня был исчерпан, и он не собирался облегчать участь Ильсу, потому просто ушёл, даже не ответив.       Господин Им прибыл со своей охраной, он казался этим днём намного живее, чем обычно. Его неспешная походка сменилась бодрой поступью, глаза с жадным интересом всматривались в лица подчинённых, слушая отчёты о результатах проделанной работы. Несмотря на количество погибших, мужчина был очень доволен, пусть и пытался скрыть это из-за уважения к семьям умерших. Глава пообещал помощь каждой семье, которая потеряла кормильца, мужа, отца, дав возможность империи «Sandman» снова нарастить свою мощь. Он не забудет их жертв и вечно будет благодарен за помощь.       — Юнги, — вдруг подозвал Им Санву руководителя операции. Он обвёл глазами господина Мина и рядом стоящего Пака, чуть склонив голову. — Вы хорошо справились. У меня только один вопрос: зачем нам жена Ким Намджуна? Мы же обсуждали это. Следовало убить её на месте, а не привозить вместо девчонки.       — Господин Им… — обратился к главе Чимин, отрицательно качая головой.       — Приведите её, — сказал Юнги двум стоящим поблизости подчинённым, и те сразу сдвинулись с места.       Глава заинтересовано перевёл взгляд с господина Пака к Мину, а после проводил взглядом мужчин, что направлялись к открытому фургону. Один из них распахнул задние дверцы, а второй, обхватив руками женское тело, выволок Ильсу наружу. Он попытался поставить её на ноги, но та сразу обессиленно осела на пол. В конце концов, он забросил её на плечо и направился обратно.       Со стороны Юнги казался бесстрастным в этот момент, но играющие на щеках желваки выдавали его гнев. Внутри него было же в сто крат больше всего, что Чимин мог прочесть по напряжённому лицу Мина. Мужчину рвало изнутри. Ему казалось, что вместе с Ильсу унижают и его тоже. Он ощущал её как частичку себя, как кого-то, кто всецело и на законных правах принадлежал только ему одному. И только Юнги имел право трогать её, наказывать, унижать и даже смотреть на Ильсу в таком состоянии. Будто это только их дело: его и её. Посторонних тут быть не должно. Но господин Мин держался, зная, что в реальности всё далеко не так, как он чувствовал и желал.       Мужчина стянул Ильсу с плеча, задевая подол платья, оголяя ноги, бёдра и испачканную ткань трусов. Все люди, принимавшие участие, прямое либо косвенное в сегодняшней перестрелке, подтянулись со всего ангара, чтобы взглянуть на супругу политика и услышать вердикт Им Санву. Ильсу поставили на пол, но она вновь упала на колени, опустив голову и не имея сил или желания поднимать её.       У Юнги напряглись все нервы и мышцы, когда господин Им сел и приподнял лицо пленницы. Его брови тут же взлетели вверх, а глаза встретились с равнодушным взглядом женщины. Лицо её всё ещё было мокрым, пыль смешалась со слезами и превратилась в грязные разводы на щеках Ильсу. Глава не слишком часто улыбался, зачастую его улыбка носила чисто уважительный характер, и уж никак не искренний, однако сейчас мужчина расплылся в какой-то безумной, но самой настоящей улыбке. Он приподнял лицо, смотря на Юнги и откровенно ухмыляясь.       — И ради этой шлюхи ты пошёл против клана, Мин? — он отпустил женское лицо и встал, его одолел смех, но в его планах не было желания настраивать Юнги против себя или унижать его перед более низшими слоями песочных людей. Глава, как и многие другие приближённые, голосовал за то, чтобы взять дочь Намджуна живьём исключительно ради устрашения своих возможных врагов, ради забавы и своего личного удовлетворения. Никаких корыстных целей для шантажа или прибыли, в случае если девчонку продадут в бордель, они не имели. Развлечение — вот что руководило ими. На Хисо песочные хотели отыграться. Но раз девчонки не было, то крыса, предательница их клана вполне сгодится как груша для битья. И если раньше господин Им не пожелал бы участвовать в издевательствах, то теперь с удовольствием понаблюдал бы за процессом. В его голове сразу родилась куча интереснейших идей, и Юнги с ужасом это понял. Он передёрнул плечами, по его телу прошла волна неприятных мурашек. Мин ощущал боль чуть ли не физически, но наружу показывал лишь нетерпение и злость.       Глава приблизился и обхватил его за плечи.       — Будет уроком. Для всех нас, — Санву слегка тряхнул Юнги, продолжая смотреть прямо в глаза, — Ничего… Зато теперь ты понимаешь, что наши законы не просто так написаны. Она чужачка, пусть и вступила в клан, но осталась чужой, а теперь ещё и предала. Кто знает, может именно она помогала Ви, рассказывая ему о наших слабых местах.       Юнги совершенно точно понимал, что Ильсу ни черта не могла рассказать, потому что сама ничего не знала. Он продолжил молчать, ему нечего было добавить, а оправдывать бывшую жену глупо с его стороны.       — Как думаешь, а с нами она поделится секретами Кимов?       Санву отпустил Юнги и отошёл, обращаясь ко всем здесь и к Ильсу в частности. Снова присел рядом с ней, убрал пряди с её лица и взялся за волосы на затылке.       — Или ей нужно помочь? М?       Женщина уставилась в пол, даже не пытаясь поднять взгляд. Казалось, что она даже не осознавала, что ей говорили и чем всё это грозило. Глава отпустил волосы, тем самым отталкивая Ильсу. Женщина не могла придержать себя руками, они были скованы за спиной, поэтому она просто упала на пол, едва счесав кожу на скулах.       — Для такой бляди придумаем блядскую смерть… Ты ничего против не имеешь, Юнги?       Мин взглянул на Санву исподлобья, но ответил внезапно довольно спокойным голосом:       — Думаю, она заслужила.       Ответ вызвал у главы ещё одну искреннюю улыбку. Ильсу и так не нравилась ему ранее, раздражала своим присутствием и пренебрежительными взглядами в сторону членов клана.       — Вот это другое дело, таким ты мне нравишься… Даёнг тоже имеет право знать, в кого превратилась его мать. Думаю, ему это пойдёт на пользу в будущем, пусть взглянет на плохой пример и делает выводы.       Господин Им оперся подошвой лакированного туфля о женское бедро и пихнул, отчего тело Ильсу дёрнулось, но она так и не пошевелилась, продолжая лежать без признаков жизни. На самом деле в тот момент у Юнги упали все внутренние затворы. Он хотел вырвать ногу главы собственными руками, но сдержался, превозмогая мучительную тягу броситься на Санву. Господин Мин совершенно точно не сможет выдержать ещё хоть немного. Господин Пак тоже значительно напрягся, наблюдая за действиями главы. Чимин не был садистом и не пожелал бы женщине мучений, пусть даже самой последней подстилке. Чужие страдания не приносили ему никакого удовольствия. Он совершенно точно не желал бы видеть, как Ильсу отдадут в распоряжение подчинённым, позволяя делать с её телом и душой всё, что взбредёт в больную голову. Любая грязная или извращённая фантазия, унижения, оскорбительные слова, после которых она будет мечтать отправиться на тот свет. Ильсу и так не желала жить, это было видно по её лицу и пустому взгляду, по просьбе, что женщина выдавила из себя, умоляюще глядя на него снизу вверх.       Какого чёрта Юнги не убил её на месте, зная, что грозило Ильсу? Мужчина и сам задавался этим вопросом. Но тогда, в доме Кима, его рука не поднялась, а язык не повернулся отдать приказ, теперь же поздно.       — Господин Им, у меня к вам просьба, — сказал вдруг Юнги и добавил: — отойдём?       Мужчина кивнул и, оставив пленницу в окружении песочных людей, последовал в сторону за приближённым.       Отойдя на приличное расстояние от остальных, господин Мин едва собрал волю в кулак, чтобы озвучить:       — Поймите меня правильно, господин Им, — начал он, сложив руки за спиной. — У меня есть к Ильсу последнее дело, разрешите мне с ней уединиться?       Глава склонил голову, обдумывая.       — Какое же? — решил уточнить он.       Юнги опустил голову, нервно облизал губы и, наконец, обличил мысли в слова:       — А вы бы на моём месте не пожелали отыграться на этой суке первым? — Его губы задрожали от злости, он устремил прямой жестокий взгляд прямо в глаза главы клана, в ожидании ответа. — Кажется несправедливым, что вы отбираете у меня возможность наказать Ильсу за предательство и измену, ведь, в первую очередь, она была моей женой.       Тон и поведение господина Мина не напрягли Санву, а наоборот позабавили и обрадовали. Он согласно покивал и глубоко вздохнул.       — Хорошо, — согласился он. — Прямо сейчас?       — Да, — слишком быстро и резко ответил Юнги. Санву улыбнулся, поверив в неприкрытые чувства своего приближённого. Разумеется, он понимал и принимал его требования. — Хочу трахнуть её напоследок, а потом делайте, что хотите…       Мужчина обвёл ангар взглядом, сведя брови.       — Где?       — В том же фургоне. — Юнги кивнул в сторону автомобиля, ведь здесь и правда не было мест, в которых можно скрыться от всеобщих глаз.       Им Санву кивнул, разрешая.       Юнги сразу направился обратно, в гущу столпившихся людей, грубо пихнул одного из них, что стоял на пути, и опустился, чтобы забросить Ильсу на руки.       — Стой, что ты делаешь? — обратился к нему Чимин, заволновавшись.       — Отвали, — огрызнулся Юнги и без промедления направился к автомобилю.       Господин Им, приближаясь, поднял ладонь, успокаивая остальных, давая знак, что всё в порядке.       Юнги же занёс Ильсу в салон и положил на пол, после чего задвинул дверь снаружи, понимая, что пути обратно больше не было. Мужчина сел на место водителя, завёл авто и стремительно выехал из ангара, зная, что предупредить охрану на выезде никто не успеет.       Глава, сообразив, что произошло, запретил стрелять.       — Вернётся, — просто сказал он.       По всей видимости, Юнги понадобилось больше времени на наказание Ильсу, чем он думал. Даёнг являлся надёжной гарантией, поэтому Санву даже не стал особо переживать по этому поводу.       Мин, не зная, что глава не послал за ним погоню, вёл машину слишком быстро, на ходу вспоминая пути объезда загруженных трасс. У него не было никакой недвижимости, куда он мог бы сейчас поехать, однако один вариант всё же нашёлся.       Господин Мин отключил телефон почти сразу, как только выехал из ангара. А спустя полчаса, когда солнце уже почти скрылось за горизонтом, бросая на землю последние лучи, остановил автомобиль у небольшого дома в ближайшем пригороде. Именно тут жил Чонгук, всё ещё оставаясь подчинённым Юнги.       Мужчина заглушил мотор и вышел из авто, становясь ногами на сырую землю. По всей видимости, здесь совсем недавно прошёл дождь и ветер не успел подсушить почву. Хлопок дверцы отвлёк Чонгука от просмотра какой-то передачи и поедания лапши. Парень глянул в окно и вскоре появился на пороге, продолжая тщательно прожёвывать запихнутую в рот пищу.       — Держи дверь открытой, — приказал Юнги, обходя машину и оглядываясь.       Он распахнул задние дверцы, обнаруживая Ильсу сидящей на полу у стены. Женщина чуть приподняла голову, но не успела никак отреагировать. Её вытащили, но уже не как мешок с мусором. Юнги немного успокоился сейчас, зная, что никто не заберёт у него Ильсу, никто к ней не притронется. Он мог дать себе время подумать, поэтому мужские движения стали более размеренными. Он внёс пленницу внутрь и положил на односпальную кровать Чонгука. Парень вошёл следом, наблюдая и ожидая пояснений.       — Чонгук, садись за руль и езжай подальше отсюда. Потом оставь машину на какой-нибудь стоянке и найди себе другой ночлег на некоторое время.       — Понял, — коротко ответил парень и добавил: — надолго?       — Не знаю, езжай и жди моего звонка.       Господин Мин не стал уточнять насчёт того варианта, если он всё же не позвонит. Может случиться и так, что Юнги попросту не станет. Глава сочтёт его слишком своевольным и убьёт следом за Ильсу.       Чонгук коротко кивнул, безропотно повинуясь приказу, прихватил свою куртку, надел ботинки и вышел из дома. Телевизор до сих пор работал, заполняя комнату приглушёнными восклицаниями ведущего. Юнги сдвинулся с места, шаркая по полу ботинками. Он, не глядя на Ильсу, сел на край кровати, утомлённо выдыхая, опуская голову и зарываясь в волосы пальцами. Мужчина массировал виски, пытаясь привести себя в норму. Его тело слишком долго было напряжено, а нервы натянуты. Временное затишье давало ему возможность немного отдохнуть, ведь это напряжение вернётся, он знал это наверняка. Теперь только он, Ильсу и океан незаданных вопросов.       Юнги смог, наконец, снять с себя куртку и бронежилет, оставаясь в штанах и чёрном гольфе. Посмотрев на Ильсу, он поймал сосредоточенный и презрительный взгляд, от которого в животе расползлось мерзкое чувство. Юнги не понравилось то, что прочёл в её глазах. Даже тогда, когда они жили вместе, когда Ильсу терпела от него измены, унижения и побои, мужчина ни разу не замечал такой неприкрытой ненависти.       Господин Мин с момента, как впервые после длительной жизни порознь, увидел Ильсу, не прекращал думать о ней. Он готов был жить с пониманием того, что его бывшая жена раздвинула ноги перед Тэхёном, а после перед Намджуном, чтобы остаться в живых. Если она сделала это из страха перед смертью и желания жить дальше во что бы то ни стало, Юнги смог бы принять это со временем и понять чувства Ильсу. Однако её лицо, бледное, полностью убитое от потери другого мужчины будило в нём кровожадного зверя.       Он всегда был её единственным, а она — его единственной. Со стороны Юнги ничего не изменилось, мужчина понял, что не любил и не полюбит Ери, как бы ни старался. Ильсу — его первая и последняя любовь, и он жил без второй половины себя эти полтора года, чувствуя себя неполноценным. Всё верно чувствовал, ведь его частичка, его Ильсу отдала себя другому, полностью и без остатка. Оттого забыла Юнги, простила ему всё и продолжила жить дальше. Ильсу изменила так, как Мин никогда не изменял ей.       Уходя из дома Кима, Юнги начал всматриваться в интерьер. Он заметил ещё несколько фотографий счастливой семьи, кривясь от зубовного скрежета, он помнил гардеробную с полками женской обуви рядом с мужской и детской, спальню с широкой кроватью, аккуратно заправленной белым покрывалом. Всё то, что сперва казалось незначительным, теперь приобрело большой смысл. Господин Ким, смеющийся, приобнимающий дочь… теплота от этих изображений могла бы пленить Юнги, если бы не невеста, которая должна была принадлежать только господину Мину.       Юнги смотрел на Ильсу во все глаза, вспоминая сегодняшний день и ещё множество других, прошедших до того, как его жену выкрали. Он не сразу понял, почему лицо женщины искривилось, а тело изогнулось дугой, будто кто-то невидимый делал ей больно, заставляя извиваться рыдать, словно раненый зверь. Юнги проморгался, слушая сквозь плач невнятные слова.       — Ненавижу тебя!.. — она чуть ли не задыхалась, повторяя снова и снова: — Ненавижу, ненавижу… Юнги!       Мужчина, наконец, понял в чём дело. По небольшому телевизору начались вечерние новости… В суть он вникнуть не смог, так как стук сердца, гулко отдававшийся в ушах, мешал слышать что-либо, помимо женского плача.       Мужчина выключил телевизор и тут же включил свет в комнате, направившись на кухню. По пути он прикрыл все жалюзи, стараясь не обращать внимания на стенания Ильсу.       Злость выветрилась из женского плача, теперь она завывала жалобно и совсем тихо, словно брошенная хозяином собака. Юнги сжимал челюсти, но пока держался за дверцу холодильника дрожащими пальцами, всматриваясь в содержимое. Он достал оттуда несколько бутылок пива, открыл одну и осушил залпом почти половину.       — Если у тебя осталось хоть немного чувств ко мне… Убей меня, пожалуйста. Пожалуйста, Юнги.       Эта мольба переворачивала его внутри и ужасно раздражала. Швырнув бутылку о стену, господин Мин быстро преодолел расстояние, встал одним коленом на кровать и вцепился руками в плечи Ильсу, начиная трясти, что есть сил, и орать:       — Заткнись, сука, и подумай о Даёнге хоть раз! Что ты наделала, дура? Ты хочешь, чтобы наш сын пострадал из-за тебя?!       Юнги отпустил Ильсу и прошёлся по комнате с желанием хоть немного успокоиться. Он стащил женщину на пол и нащупал ключ от наручников в кармане. Когда металлические путы были отброшены, мужчина сильно рванул Ильсу за руку, заставляя встать. Он потащил ее в ванную, наклонил над раковиной и сунул её лицо под ледяной поток. Женщина сопротивлялась, но по-прежнему была безумно слаба.       Юнги сунул ей в руки полотенце, стянул трусы и заставил усесться на унитаз. Должно быть, ей давно нужно было справить нужду. Но та тихонько стонала в полотенце, продолжая сидеть на месте. Она чуть притихла, но по-прежнему всхлипывала.       — Я люблю Даёнга… не упрекай меня в этом. — Женщина зажмурилась, позволяя слезинке скатиться по щеке. — Отвези меня обратно и езжай к сыну. Живите оба счастливо. Мне всё равно, что со мной сделают.       — А мне не всё равно! — заорал Юнги, отчего Ильсу сильно вздрогнула и снова заплакала.       Мужчина вытащил Ильсу из ванной, заставляя её ноги путаться в упавших трусах. Юнги дышал слишком глубоко и был на грани. Он хотел напиться и забыться, потому, толкнув Ильсу на кровать, ушёл на кухню снова.       После второй бутылки пива мужчина заметил начатую соджу, стоящую на подоконнике. Мужчина принялся и за неё. Ильсу тихо лежала там, куда и упала.       — И всё-таки какая же ты шлюха, Ильсу. Выбрала одного из самых ненавистных мне людей, чтобы отомстить.       Ильсу ничего подобного не планировала, но говорить не хотела. Ни к чему оправдания, разговоры и выяснения её мотивов. Это всё не нужно. Она ждала, когда Юнги достаточно выпьет, чтобы добиться своего. Ильсу не хотела ждать, не хотела думать, что жизнь «после» возможна, не хотела оправляться от утраты, становится причиной неприятностей для Даёнга. Почему Юнги не мог понять это? Хоть раз не быть настолько эгоистичным, позволить ей самой выбрать свою дорогу.       Господин Мин осознал, что пьян только тогда, когда встал из-за стола. Голова закружилась, и он слегка покачнулся, направляясь в комнату, собираясь пристегнуть Ильсу к кровати и уснуть хоть ненадолго сомкнуть глаза. Может, потом всё прояснится? Но женщина не собиралась давать ему этой возможности.       — Я была счастлива, пока тебя не было… Если бы можно было прокрутить время назад, я всё равно вышла бы за Намджуна.       — Заткнись, Ильсу, — прорычал Юнги. — Ты доводишь меня специально, стерва, всегда доводила. Не жди, что я убью тебя, и ты так легко отделаешься!       Мужчина воспламенялся быстро, сам того не замечая. Его поплывший взгляд блуждал по заплаканному лицу Ильсу.       — Ты заслужила, тварь, всё, что произойдёт. Вот закончу с тобой и отвезу обратно!..       Юнги знал, что совсем потерял способность нормально мыслить, противоречил сам себе и продолжал…       — Ты трахалась с Ви, — его губы изогнулись брезгливо. — Почему, скажи? Так хотела выжить, что сосала член врагу нашего клана?       — Я просто хотела его… — дрожащим голосом ответила и ресницы затрепетали, потому что не должна была врать. — Рассказала ему всё, что знала, назло тебе, чтобы отомстить!       Юнги слышал, что хотел, подбрасывая угля в огонь своей злости. И всё равно на то, что Ильсу нечего было рассказать. Он просто хотел уже сорваться. Мужчина приблизился, хватая женщину за шею. Вот-вот и пальцы сожмут тонкую кожу. Как же ему хотелось это сделать. Ильсу смотрела с ожиданием, не препятствуя, только высоко вздымающаяся грудь и шумное сбивчивое дыхание говорило о её отчаянии. Он понял это, и его взгляд смягчился, ладонь погладила шею. Тут же раздался разочарованный всхлип, Ильсу свела брови в умоляющем жесте, губы задрожали, она одёрнула от себя мужскую руку. Юнги чуть склонил голову, и его лицо почти в точности повторило её выражение. Он скривился сильнее, пытаясь остановить слёзы, просившиеся наружу, пригладил волосы, смотря в глаза с огромной нежностью и бессилием.       Какого чёрта в нём так много всего? Жалость, ненависть, злость, нежность, раздражение, любовь, желание… Его взгляд, слегка блуждающий из-за опьянения, опустился к женским губам. Ильсу сразу выставила руки, отталкивая и пятясь назад. Она готова была бить ладонями по кровати, извиваться и кричать о том, что спала хоть с самим дьяволом и продала ему душу, лишь бы это выражение сейчас же ушло с лица бывшего мужа.       — Ненавижу! — гневный и отчаянный возглас.       — Ильсу, не надо… — слишком жалобно и просяще протянул он, ловя её руку.       — Не трогай меня!       Юнги перехватывал женские руки, пытаясь усмирить, пытаясь показать, что в нём ещё теплились трепетные чувства к ней. Пусть лишь присмотрится к нему, почувствует, как билось сердце. Он хотел показать, что скучал, что Ильсу была ему необходима, не забыл, мстил за неё, искал её, сделал всё, что было в его силах. Просто пусть послушает и посмотрит, но она зашлась истерикой, колотя Юнги и отбиваясь из последних сил.       — Хватит! — рявкнул он, наконец, не в силах терпеть сопротивление.       Юнги навалился всем телом, заламывая женские руки, находя искривлённые губы Ильсу и требовательно целуя. Он сминал женскую кожу пальцами до боли, ёрзал тазом по телу Ильсу. Хотел показать, что всё ещё любил, но только и делал, что причинял боль.       — Ненавижу… — Ильсу почти полностью выбилась из сил, невнятно мыча слова.       Мужчина с жадностью целовал шею, стаскивая вырез платья ниже, оголяя грудь. Не в силах держать себя в руках, Юнги резкими движениями задирал подол платья, раздвигая обмякшие ноги, освобождал себя от тисков одежды.       — Люблю тебя… — повторял он, шумно дыша и проникая в Ильсу без препятствий.       — Год без тебя был самым счастливым в моей жизни, — ответила ему Ильсу.       — Замолчи, — попросил он, прикрыв ладонью ей рот.       — Я люблю Намджуна, — добивала Ильсу.       — Заткнись! — уже прикрикнул он и сдавил рот сильнее, толкаясь грубее и резче. Он приподнялся, нависнув над Ильсу. Юнги продолжал, сведя брови вместе.       — Не хочу тебя, ты мне противен, — сдавленно проговорила женщина.       Юнги старался всю злость направить в свои действия, сжимая талию всё крепче, толкаясь жёстче и глубже. Боялся дотянуться руками до шеи. Стоны Ильсу стали какими-то тягуче болезненными, грозящими перерасти в истерику, но у Ильсу кончились силы. Она просто терпела и ждала, когда всё кончится, когда он оставит в покое и слезет с неё.       Замедленные толчки и сдавленный стон, Юнги впервые за длительное время смог нормально кончить. Ильсу лежала без движения, отвернув лицо в сторону. Мужчина опустил голову, его дыхание заставляло подрагивать мелкие спутанные волосы у уха женщины. Когда стук сердца немного выровнялся, Юнги приподнялся и повернул лицо Ильсу к себе. Она не сопротивлялась, но и не подавала виду, будто хоть что-то могла чувствовать. Даже смотрела словно в пустоту, пока мужские губы покрывали её лицо мелкими поцелуями.       — Я что-то придумаю… должен быть выход, Ильсу.       Он до сих пор не протрезвел, шептал эти слова, будто рассудок слегка помутнился. Его до слёз расстраивало то, что Ильсу никак на него не реагировала, даже выводить его перестала.       Юнги сжал челюсти и встал, заправляя штаны и начиная чувствовать вину за содеянное. Он знал, что это пройдёт, завтра он снова прокрутит события в голове и с новой силой захочет прибить Ильсу. Быть может, решиться отдать её клану, хотя сейчас эта мысль ужасала его настолько, что мужчина готов был сворачивать шею каждому, кто захочет приблизится к ней.       Он выключил свет и отправился на кухню добивать соджу. Задержался он там ненадолго, вернулся, снова сел на край кровати, заметил, что Ильсу повернулась на бок и прикрыла глаза. Мужчина пригладил её волосы, провёл ладонью по шее и плечу, аккуратно надавливая пальцами, чтобы она ощутила хоть частичку того, что и он.       Мужчина съехал на пол и уложил голову на кровать, одолеваемый противоречивыми мыслями. Ильсу лежала, наблюдая за Юнги, слегка открыв глаза. Она заметила, что ей непривычно тепло и мокро, а низ живота болезненно начал пульсировать. Простыня и матрас постепенно пропитались кровью, которая остывала и начала холодить ноги.       Новая жизнь внутри неё стала концом для Ильсу. Женщина успокоилась, понимая — её желание сбывалось. Она могла просто уснуть, зная, что проснуться снова просто не сможет, прикрыть глаза, будто после тяжёлого дня, укутаться с головой в тёплой темноте и, наконец, отдохнуть.       Юнги уснул, сидя в том же положении. Его тело дёрнулось во сне и потихоньку съехало на пол. От столкновения с твёрдой поверхностью крепкий сон отошёл, и мужчина принялся ворочаться, не в силах найти удобное положение.       Потирая лицо и разминая шею, господин Мин снова сел, осматриваясь, мгновенно вспоминая, где он и почему. Тяжёлый груз, о котором Юнги забыл на время сна, снова прибил его к земле. Он поднялся. За окном уже слабо осветилось небо, предвещая рассвет. В этом скудном освещении были видны очертания интерьера. Мужчина вспомнил, что забыл приковать Ильсу наручниками к кровати и, взяв их, приблизился к спящей женщине. Женская ладонь лежала на подушке рядом с лицом, пальцы Юнги аккуратно прошлись по кисти и поддели её, отмечая непривычную холодность. Тишина и темнота комнаты сгущали пространство вокруг, воздух показался мужчине осязаемым и вязким. Чувство лёгкой тревоги, охватившее Юнги, заставило позвать Ильсу шёпотом. Костяшки его пальцев, коснувшиеся гладкой кожи её щеки, ощутили тот же холод. Неужели замёрзла так сильно? — думал он, понимая, что что-то катастрофически было не так. Слишком тихо. Ильсу не дышала, пусть и казалось, что женщина просто спала, приоткрыв маленькие губы и сладко сомкнув глаза.       Господин Мин всё ещё питал надежду, начав ощупывать шею в поиске пульса. Он одёрнул одеяло вниз, с жалостью смотря на потрёпанное платье, оголённую грудь, тёмные отметины у ключиц, что сам и оставил совсем недавно. Руки Юнги блуждали по телу Ильсу в поиске чего-то. Живот ещё был едва тёплым, но всё остальное — мертвенно холодное. Мужчина затряс её, позвал снова, ещё раз, и ещё, уже, наконец, осознавая, что для неё всё закончилось. Он не понимал, как это произошло… В чём причина?       Но вот его руки коснулись женского бедра, пальцы увязли в липких кровяных сгустках и застыли. Юнги понял, осмотрел, словно умалишённый, свою ладонь, стащил одеяло ниже, обнаруживая целую лужу крови под Ильсу, кое-где уже высохшую, въевшуюся в кожу.       В действительности всё было намного страшнее, чем рисовали ему его сны. Видеть ту, которую любил и хотел, мёртвой, невыносимо мучительно. Юнги пробирало холодными мурашками до самых костей, он будто сам охладел и застыл без движения, постепенно окунаясь в шоковое состояние всё глубже и глубже.       Господин Мин отказывался понимать, но мысли словно жили сами по себе, подбрасывая мужчине тот или иной бред. Он сполз обратно на пол и приложил женскую ладонь под щёку, постепенно свыкаясь с тем, что это действительно последние его касания к её коже. Вскоре всего этого не станет, тело растает, словно редкий снег ранней весной, большие яркие глаза больше не посмотрят на него с любовью или ненавистью, губы не изогнуться брезгливо, не улыбнутся мягко. Сила и вредность Ильсу уже потухли, огонь в её груди больше не горел и даже не тлел, не испускал белёсого дыма.       Юнги не знал, сколько времени просидел неподвижно на одном месте, продолжая думать, осознавать и вспоминать. Пальцы на женской руке затвердели, утратив свою мягкость и тепло. Мужчина выпустил ладонь из своей руки и понял, что это он убил Ильсу. Не случайность, не стресс от пережитого или ситуация, в которую она попала, по своей вине. Вина Ильсу лишь в том, что она полюбила Юнги и пошла за ним в самое пекло, которое её и поглотило, сожрало и выплюнуло косточки.       Обхватив голову руками, господин Мин наконец смог издать болезненный полустон. Смерть Ильсу заполнила его сознание и дало возможность выкричать всю боль, что они причинили друг другу.