***
Утро прошло удивительно спокойно: Советника никто не отвлекал, Мэрлин к его пробуждению приготовила чай, а стол в столовой был уже накрыт, безмолвно приглашая к трапезе. Минги был занят, отчего за завтраком отсутствовал, что невероятно радовало советника Муль. Еда в королевстве Огня оказалась невероятно сытной, а стол изобиловал ароматным мясом и сочной зеленью. Больше всего Кима привлекли наливные красные яблоки, лежавшие в железных вазах, стоящих по углам стола специально для того, чтобы их было удобно подхватывать на ходу. Компанию за столом Хонджуну составил король и Рейвен со своей помощницей. Заместителям советников, оказывается, они тоже нужны. Хонджун думал о предстоящей прогулке всё то время, что не мог заснуть. Король располагал к себе советника и очень напоминал ему те дни, когда ещё будучи маленьким змеиным хвостиком, как называл его отец, он прогуливался вдоль моря вместе с ним, а после, уже дома, с невероятным аппетитом и удовольствием уминал обед и ложился спать под звук прибоя, представляя, как мягкие волны укачивают его на своих гребнях. И сейчас Ким был готов пойти на все, чтобы не упустить такого человека, как Юнхо. У Хонджуна был только отец. Сколько он его помнит: белые волосы и пряди, блестящие на солнце так сильно, что маленькому Киму иногда приходилось прикрывать глаза ладошкой. Цвет радужки его зависел часто от настроения: переливался от оттенка штормовой волны до глубокого зелёного. Но больше всего Хонджуну нравились руки отца. Большие, шершавые, всегда теплые, отчего Киму сразу становилось тепло и на душе. Отец часто рассказывал ему предания о том, как жили расы раньше, истории про вурдалаков и демонов, оборотней и вампиров, а Хонджуну было все мало. Маленький Ким был жадным до знаний и рассказов о прошлом настолько, что тайком брал у отца книги, дневники и рукописи, чтобы потом при тусклом свете свечи постигать загадки и судьбы существ из прошлого. — Ну вот, милый Хонджун-и, раньше расы на нашей планете не скрещивались между собой, чтобы не мешать кровь, и... — А разве это плохо? Мешать кровь?.. — Чистокровки приравнивались к королевской знати... — О-о-о! Оно да, — маленький Ким надул щёчки, поместил ладошки на бока и поставил правую пятку на землю, вытянув ногу вперёд, — похож на чистокровку, па? — Моё же ты чудо, — старший Ким взял сына на руки, — Когда стали открываться новые континенты, а географы вместе с алхимиками стали бороздить моря, кровь стала смешиваться, и уже через несколько десятков веков из чистокровок остались только старики. — Но как же ты и мама?.. — Рептилии, василиски, русалки и все остальные оборотни считаются лишь вторым элитным расовым классом, мой маленький исследователь. Моя мать была шершавой древесной гадюкой, отец — василиском. Твоя мама была одной из русалок, и это чудо, что ты унаследовал лишь частичную трансформацию. Ким тяжело вздохнул. Чудо ли? У него был только отец. И тот бесследно исчез после того, как Ким поступил на службу к королю. Из воспоминаний Хонджуна вырвал голос короля. — Советник Ким, мы собираемся сходить в ближайшую пекарню и в библиотеку. Пойдете с нами? Хонджун очень хотел побродить по улочкам столицы королевства Огня, зайти в бакалейные лавки, булочные, понаблюдать за оживленной толпой народа на рынке и обязательно наведаться к местным разводчикам драконов, у которых король, собственно, и покупает этих могущественных тварей. — С большой радостью, король Чон. Я могу взять с собой Мэрлин? — Если Вы считаете это за необходимость, то конечно. К радости Кима, Мэрлин была совершенно не против и согласилась на прогулку, едва дав себе волю подумать над ответом. Девушка была в слишком большом удивлении от такого предложения, чтобы долго над ним размышлять и взвешивать все варианты, ведь на сегодня у нее было достаточное количество заданий от наставницы, которые выполнить нужно было точно в срок. — Мы же не долго? — Мэрлин спускалась, следуя за Кимом. — На час, может чуть больше. Не волнуйся насчет заданий. Если не успеешь сделать все, я отпрошу тебя у наставницы. Ким, спустившись, подал слуге руку. Та мягко улыбнулась. Снаружи их уже ожидали. Рейвен и Чон в ласковом утреннем свете выглядели еще более величественно, чем при тусклом свете свечей, энергия королевства Огня витала в воздухе, отчего Хонджун почувствовал, как ноги его наливаются приятным теплом и силой. «Их королевство действительно волшебное...» — советник Муль даже улыбнулся собственной мысли. — В путь? — Рейвен поприветствовал подошедшего Хонджуна и Мэрлин своей добродушной улыбкой.***
Король Чон всегда считал глупым монарху сидеть как затворнику в своем замке и чахнуть над богатствами, едой и бумагами, прожигая драгоценные дни правления. Пусть даже перед Юнхо была целая вечность, это не давало ему право на загнивание, деградацию и грехопадение. Королю не хотелось повторить судьбу прошлого правителя, дяди Минги, поэтому он поставил перед собой цель с каждым днем делать жизнь людей в его королевстве легче и лучше, именно поэтому для него были так важны подобные выходы в свет — идеальная возможность понаблюдать за живым народом: в его повседневной жизни и поведении. Рейвен с королем никогда не наряжались, выходя на подобные прогулки. Наоборот, имели несколько самых простых нарядов, состоящих из кожаных штанов и льняной рубахи для короля, для Рейвена же рубаха была с несколько больше открытым вырезом и шнурком на горловине — личная прихоть помощника. Уж слишком скучным ему казалось такое одеяние. Торговцы уже привыкли к тому, что король несколько раз в месяц прогуливался между рядами на овощном базаре, покупал свежий хлеб и булочки, заходил в библиотеку, и неспешно шел обратно в замок, скрываясь там от яркого дневного солнца. Хонджун был очарован уютными улочками столицы: на каменной брусчатке тут и там стояли плетеные корзины, доверху набитые зеленью, овощами и фруктами, из-за чего в воздухе смешивались всякого рода ароматы, создавая неповторимую симфонию. Приятную горчинку зелени накрывала сладость яблок, к которой присоединялась свежесть самого утреннего воздуха, чем-то напоминающая Хонджуну бриз в королевстве Муль по утрам. Когда пекари выносили свежий хлеб на улицу перед самой пекарней, Ким заметил одну их особенность — ни одна булочная не была расположена на уровне ног снующих туда-сюда в спешке людей. Каждая была либо на втором, либо на третьем этаже. Рейвен пояснил это как желание хозяев сохранить хлеб максимально свежим и мягким, оставляя корочку хрустящей. А пыль от шаркающих ног могла весьма этому помешать. Пройдя еще несколько поворотов, король с Рейвеном наметили свой путь в библиотеку — высокое и крупное деревянное здание, больше напоминающее собой собор. Внутри пахло древностью и знаниями, а сухенький старичок, стоявший за длинной деревянной кафедрой, был больше похож на волшебника этого места, нежели библиотекаря. За спиной его была огромная стена в два этажа с маленькими выдвижными ящичками — хранилищами формуляров для каждого читающего жителя. Пока Юнхо закреплял за собой парочку книг, попутно мило болтая о житейском с хозяином библиотеки, Хонджун успел зацепиться взглядом за изумительной красоты витражи, пропускающие через себя мягкий утренний свет, окрашивая его в синие и красные оттенки. Рейвен рассказал ему, что даже при правлении прошлого короля эта библиотека была в большом почете и даже сам король любил в неё захаживать. — Поговаривали, что в ней хранятся таинственные и магические книги колдунов и ведьм прошлого. Наш Король хочет найти эти книги и запечатать, чтобы ни одна из них не попала не в те руки. Но это секрет, советник Муль, — Рейвен погладил Хонджуна по спине. — Будто мне есть, кому об этом рассказывать... Хонджун взглянул на Мэрлин. Та в непонятном беспокойстве мяла фартук платья. — Мэрлин? Все в порядке? Ты кажешься взволнованной, — Ким осторожно погладил слугу по плечу, обращая на себя её внимание. — Я расскажу Вам на обратном пути, Господин... Девушка потупила взгляд и отвернулась. Хонджун был весьма нетерпелив и жаден, когда дело касалось каких-то тайн или чего-то недосказанного, поэтому, после того, как все вышли из здания, советник в нетерпении накинулся на слугу с расспросами, специально выждав момент, чтобы слегка отстать от короля с Рейвеном, дабы избавиться от лишних ушей. Мэрлин со страхом в голосе рассказывала о том, что произошло, когда Хонджун с королем зашли в пекарню, оставив ее с Рейвеном ожидать внизу. — Он завел меня в переулок, я почувствовала себя неожиданно дурно, будто сознание затуманилось... — Что он тебе сказал? — Сказал, что думал, что моя мать не успела ни с кем больше сноситься перед тем, как её сожгли... Сказал, что думал, что он единственный из её потомков, который унаследовал от нее талант к наукам и искусствам... А я... — ...его сестра?..***
Вернувшись обратно в замок, каждый снова разбежался по своим кабинетам. Советнику Муль было необходимо описать прогулку в мельчайших подробностях для отчета, что всегда занимало у него достаточное количество времени. Писать государственным языком про народ, его поведение и жизнь было для Советника тем еще испытанием.***
Время близилось к обеду. Мэрлин уже объявила о том, что можно спускаться. «Очень вовремя...» — желудок у Советника стал слегка посасывать от голода, отчего Ким стремительно спустился в столовую, заняв место рядом с Рейвеном. — Скоро должен подойти Минги. Я не видел его с самого утра, кстати, Советник Муль, — помощник с некоторым лукавством улыбнулся. — Пусть работает. Через несколько минут, когда начали подавать первые блюда, вошел Сон. Походка его была весьма нервной, а брови сведены к переносице. — О чем-то задумались, мой Господин? — промурчал Рейвен, когда Минги уселся напротив Хонджуна. — Всё утро в заботах, — Сон обратил внимание на Советника Муль, тут же улыбнувшись, — Но, увидев свою ящерку, стало как-то легче. Хонджун искривил губы в неловкой улыбке. — Что же, мой любимый Советник, — к тону Минги вернулась его привычная игривость, — Знаете ли Вы сказку про голого короля? Подобных вопросов от Минги стоило опасаться, стараясь увильнуть от ответа, но Хонджуну почему-то захотелось принять участие в игре Сона и он, сделав максимально невинное лицо, спокойно ответил «Нет». — Так вот, собственно... Два оболтуса надули короля, нарядив его в ткани, видеть которые могли, по их словам, только умные люди, а все вокруг: от слуг, жителей города и приближенных, боялись признаться в том, что никакой одежды они на нем не видят, а значит, являются глупыми. — К чему ты ведёшь, Сон? — Хонджун заслушался и даже выбился из роли, совсем не заметив, как место Рейвена рядом с ним стало вдруг пустым — помощник куда-то отошел. — Я бы хотел нарядить тебя в твои надежды уехать отсюда через год. Минги метнул нож в мягкую обивку стула, тот плотно застрял на уровне кимовских висков. Глаза Хонджуна рефлекторно распахнулись, а тело натянулись, подобно струне. — Что ты... Имеешь в виду?.. Сзади в это время проходил Рейвен, направляясь к месту рядом с Хонджуном. Мужчина ловким движением вынул нож и положил в дрожащую руку советника Муль. Отрезвляющий холод металла стрелой проник в душные грёзы Хонджуна о скором возвращении домой, вновь пробуждая страх и отчаяние, а вместе с тем и желание уткнуться носом в черный, почти смольного цвета жилет Юнхо, вдыхая аромат дуба и прелой листвы. В советнике вновь вспыхнуло желание быть защищенным от этих дьявольских и коварных глаз, с каждой встречей с которыми Хонджуна пробивала невероятная дрожь. На него смотрел не человек. Его душу и сердце захватил не человек. Демон. — Господин дражайший Советник, я думаю, что мой Господин говорит о том, что истинным не принято разъезжаться по разным королевствам. Они всегда должны находиться рядом. — Совершенно верно. Так что насчёт сказки и Вашего наряда, Господин советник Муль? «Он же шутит? Пожалуйста, скажите, что он шутит», — Хонджун аккуратно похлопал Рейвена по плечу, чтобы тот наклонился к нему. — Рейвен, он ведь шутит? — Шепот Хонджуна выдавал всю его нервозность. — Думаю нет, Господин Муль. У Господина Сона обычно появляются морщинки под глазами, когда он потешается. Сейчас не тот случай. Посмотрите в его глаза. Хонджун постарался быстро взглянуть, пока Минги был отвлечен разговором с королем. Сон не улыбался, говорил отрывисто и сверкал глазами, а к такому взгляду подошёл бы разве что только оскал, а не его любимая улыбка. Советнику стало не по себе. «Видимо, Сон настроен весьма серьезно». — Что ж, советник Сон, после бала, думаю, я Вам тоже расскажу одну сказку. — Буду ждать, советник Ким, буду ждать, — Минги смочил языком указательный палец и мокрой подушечкой обвел по окружности бокала, — буду непременно ждать.***
Большая Белая зала была на вид действительно огромных размеров: на потолке, расписанном по-старинному и отделанном под красное золото, висело четыре габаритных люстры, по бокам от входа и в некоторых углах стояли мраморные статуи; в некоторых частях залы стояла тяжелая, видимо, оставшаяся еще от предков, мебель, обитая красным, почти кровавого цвета бархатом. Само же помещение было погружено в полумрак, а тяжелые портьеры не пропускали ни одного лучика закатного солнца — яркий свет для глаз Юнхо был вреден. Именно поэтому король выезжал всегда рано утром, чтобы к полудню набрать высоту и скрыться от яркого света в облаках. А если уж и случалось оказываться днем снаружи, для создания защитного барьера глаз использовал магию. Не будь его, белки Чона стали бы попросту выгорать и со временем таять, оставляя в черепе ужасающие черные дыры, так напоминающие о смерти. Ох, нет, плата за статус и бессмертие жнецов была значительная — абсолютно нетленный, не уступающий в прочности бриллианту скелет. Человеческими мышцами, кожей и красотой здесь и не пахло. Жнецы всегда олицетворяли смерть, их облик был определен Роком ещё давно. Однако становились они такими не сразу. Людская оболочка оставалась с ними до решающего момента: момент, когда определялось, достойны ли они и дальше занимать в мире эту позицию и руководить чужими судьбами. Юнхо на данный момент находился именно на этом этапе проверки. После этого его ждала личная встреча и переговоры с Судьбой. Чон все надеялся уговорить это суровое существо оставить его обличье человеческим, хоть и знал, что поблажек оно никому не дает, какая бы причина не была. Хонджун рассматривал гостей нетерпеливым прыгающим взглядом: те распределились по залу, словно пчелы на клумбах, передвигались взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились вновь. Кто-то был в мундирах, фраках, а кто-то в пудре и стареньких кафтанах. Ким не замечал ни одного знакомого лица, да и сами эти лица проносились перед ним так быстро, что советник не успевал поймать ни блеска глаз, ни улыбок, ни разобрать то, что доносилось из шевелящихся губ. Большинство из присутствующих были личности в возрасте, с самоуверенными лицами, твердыми движениями и голосами. То были некоторые из командиров армии жнецов Юнхо, учителя Минги и несколько близких друзей короля из Северного королевства. Из молодого поколения был старший сын Валькирии, Уён, вместе со своими приближенными, и Рейвен с четырьмя девушками в платьях с открытыми плечами из черного бархата и драгоценными, искрящимися в свете свечей камнями на шеях и в ушах. «Что за вороны...» — Хонджун рассматривал их с некоторым отвращением. Каждая была будто копией рядом стоящей, из-за чего казалось, будто Рейвен разговаривает с одним человеком, который каким-то волшебным образом клонировал себя, оставив клонов вести с гостями светские беседы, а сам отошел по делам. Юнхо, стоявший чуть поодаль, обращал внимание на шелест костюмов входивших в залу гостей задумчиво и украдкой, молочные белки его выражали абсолютный покой. Ким же, глядя на короля, нестерпимо хотел к нему подойти, начать беседу и рассказать о переживаниях, но, завидев в дверях Мэрлин, замер в необычном удивлении. Хонджун впервые видел свою слугу в таком пышном и нежном платье сливового цвета, с бордовой лентой на бледной шее, так ярко выделявшейся и контрастировавшей. Девушка, завидев своего господина, сразу оживилась и, мягко ступая и почти паря в воздухе, подошла к Киму, застенчиво улыбнувшись на его заинтересованный взгляд. — Мэрлин... — Хонджун сам не заметил, как от удивления открыл рот, — Выглядишь... Необычно. — Спасибо, Господин Ким! Наставница настояла... У меня было нарядное платье для такого... Мероприятия... Но она сказала, что оно слишком простенькое и нарядила меня в это! — Мэрлин стала от смущения тараторить, словно стая сорок, но, заметив, с какой нежностью и восхищением улыбается Ким, немного успокоилась. — В их королевстве отношение к слугам совершенно отличное от нашего, заметила? Здесь помощники сидят за одним столом с королем... Для меня это стало большим открытием. Мэрлин слегка прикусила губу, чтобы не сболтнуть лишнего. Для нее это было так же необычно, как и для советника Муль. — Признаюсь, здесь я чувствую себя намного увереннее и менее скованно... — Девушка слегка понизила голос, — Только вот Ваш... Господин Минги... Последнее время мне кажется, будто он недобро на меня смотрит. Возможно, это просто догадки, Господин Ким. Простите... — Ничего, Мэрлин, будь спокойна, ты под защитой. Скоро начнется первый танец. И музыка действительно заиграла. Хонджун подал девушке руку и предложил ей тур вальса. То выражение лица Мэрлин, с которым она подняла глаза на Кима, вдруг осветилось счастливой, благодарной и детской улыбкой. Лицо советника в ответ засияло такой же улыбкой благодарности, когда Мэрлин поместила свою руку на его плечо. Они были второй парой, вошедшей в круг. Ким уже было настроился начать движение, как вдруг, едва он успел обнять Мэрлин за её тонкую талию, она зашевелилась от него так близко и заулыбалась так ярко, что вино её прелести ударило ему в голову: он почувствовал себя ожившим и вновь ощутил то спокойствие, которое окутывало его во время ночных прогулок с Сонхва по побережью, когда своими ступнями они беспокоили еще не успевший остыть от палящего дневного солнца песок, когда Пак обнимал его, поглаживая с непередаваемой заботой по волосам. Кима вновь захлестнула волна эмоций и он, переводя дыхание и оставив Мэрлин, остановился у столика, где сидел король, и стал глядеть на танцующих, поймав вдруг в толпе взгляд глаз, стремительно загорающихся пламенем ярости и ревности. Ким вдруг почувствовал то мучительное ощущение страха в груди, сковывающего все его конечности, отключая вместе с этим все процессы жизнедеятельности, останавливая дыхание и пульс, заставляя картинам из сна вновь пронестись перед его глазами. Юноша задрожал, едва найдя в себе силы усесться рядом с Юнхо и уткнуться тому в грудь, лишь бы не видеть этого устрашающего взгляда, этот древний страх, который эти глаза пробуждали в Киме. Сам Дьявол нашептывал ему на ухо всё то, что сотворит с ним Минги, стоит им только остаться наедине, но Хонджун не верил, отмахивался от этого зловещего шепота, как от заведомой глупости, хотел закрыть глаза тут же, но голос продолжал бить по барабанным перепонкам яростным, ужасающим рокотом, заставляя юношу ещё сильнее вжаться лицом в бархат камзола Юнхо. Ким сжался на коленях короля, подрагивая всем телом, понимая, что облегчить его состояние сможет лишь время.