***
Ночи в горах были уже холодными и некоторые комнаты замка из-за этого приходилось отапливать. Они, как и сам замок, выглядели намного больше поместья королевской семьи Пак, и внутри для Хонджуна были совершенно чужими. Ни одного похожего элемента в интерьере, никакой схожести цветов, плотно закрытые тяжёлые шторы оттенка запекшейся крови и даже статуи, смотрящие исподлобья, вызывали в Советнике холодок по коже. Киму стало вдруг невообразимо тоскливо и одиноко. Весь этот мрак убранства напоминал ему истории про вампиров, замки которых чаще всего скрывались где-нибудь глубоко в чащах непроходимых лесов, подальше от посторонних глаз. Хотя, казалось бы, теплый свет свечей должен был создавать некоторый уют, но для Хонджуна их было слишком много, каждая мерцала пламенем перед глазами, словно яркая, почти ослепляющая звезда. В случае с Кимом она была отнюдь не путеводная, а наоборот — стала олицетворением неизведанного и нескончаемого. Советник Муль осторожно шагал по коридорам, следуя за Чоном и держа Мэрлин за руку, чтобы та не потерялась, как это с ней уже бывало: засмотрелась ли на красочный гобелен, стала рассматривать бюст кого-то из значимых персон семейства — все это останавливало девушку, забирая драгоценное время. Юнхо проводил Хонджуна в покои за несколько метров от его собственных, руководствуясь наставлением Пака: у Кима должна быть возможность добраться до короля в любой момент и как можно быстрее. Никакой проблемой для Юнхо определить таким образом советника Муль не представлялось, единственное — Минги это слегка раздражало. Слишком далеко теперь от него находился его ненаглядный, ведь спальня Сона располагалась в северном крыле, в то время как Ким был определен в южное. Но будто Минги это будет останавливать. «Нисколько», — Сон не смог удержаться от этой мысли. Мэрлин устроили этажом ниже и закрепили за ней помощницу и наставницу, о которой попросил Хонджун, дабы его слуга улучшала свои навыки и, при желании, могла освоить что-нибудь новое. Девушка, в свою очередь, стала как обычно противиться и причитать, что она прекрасно справится со всем сама и в этом нет никакой необходимости.***
Хонджун проснулся посреди ночи от собственного пронзительного крика. За окном порывистый ветер бил ветками деревьев в стекло, завывал тоскливо и гремел старой черепицей на крыше. Ким зажёг свечу и постарался вспомнить, что именно ему снилось и что так сильно смогло его испугать. Эпизод из сна пронесся перед глазами с поразительной отчётливостью: огонь. Много огня. Крик и рождение ребёнка. Кажется, кто-то произнес «Господин Сон», что было сказано далее — Ким не расслышал. Хонджун во время этой сцены был будто бы третьим лицом, наблюдал за всем со стороны и не мог до конца понять, где он находится и кто эти люди. В темном помещении на кровати лежала женщина, вокруг нее хлопотали служанки: приносили воду и убирали окровавленные простыни. На руках у женщины был ребенок. Однако сама она едва дышала. Все её туловище и грудь представляли из себя один большой ожог. В какой-то момент мужчина, до этого стоявший рядом, взял ребёнка к себе, начав его укачивать и что-то приговаривать. Женщина бездыханной куклой осталась на постели. Затем эпизоды сменялись, огненных вспышек становилось все больше. Вот Ким наблюдает за юношей лет девятнадцати, сидящим на полу перед кинжалом и миской с молоком. Он ведёт лезвием от середины ладони, останавливается на месте с веточками-венами. Темно-алые капли окрашивают белую жидкость, и за спиной его появляется нечто, похожее на гибрид дракона и человека: мощные лапы, переливающаяся красная чешуя по всему телу, когтистые руки и нечеловечески огромные глаза, залитые кровью. Существо скалилось полным острыми клыками ртом, било в недовольстве хвостом о деревянный пол, и могло бы с легкостью разорвать того, кто его призвал, однако что-то его заставило выслушать юношу. Минги нужна была сила. Еще большая сила, нежели чем та, что передалась ему по наследству от союза отца-дракона и матери, одной из многочисленных дочерей Валькирии. Королевская кровь закипала в жилах, когда мальчик с отцом навещали его дядюшку. Именно в эти моменты Минги грезил о том, как с помощью невероятной и только ему подвластной магии сможет взойти на престол, подчинив себе все ближайшие королевства, от южного до северного. Демон не оказался таким упертым, к чему сначала готовился Минги, поэтому с ним они заключили сделку, в которой Демон наделял Сона безмерной огненной силой, а тот взамен должен был найти человеческий сосуд, в который он сможет вселиться и начать править вместе с Минги. Для огневолосого такой расклад пусть и был рискованным, но однозначно стоил тех возможностей, которые перед ним открывались с новой силой. Более того, Минги был не так легкомыслен в своем замысле, и просто так позволить Демону занять трон рядом с ним, неся хаос и ужасы анархии, не мог. Ему сполна хватало политики правления его обезумевшего от власти дядюшки. Хонджун наблюдал за этим будто бы сверху, когда в один момент губы Демона и Минги слились в поцелуе. Сон всхлипнул, когда с его подбородка начала капать кровь, а радужку полностью залило черным, глаза уже не были похожи на человеческие. Вгляд становился тусклее тем больше, чем Демон прижимал к себе юношу, а веки спустя несколько секунд стали медленно закрываться, словно под действием гипноза, после чего Минги упал, приземлившись на грудь. Комната оказалась пуста, в воздухе лишь разносился запах жженой плоти. Эпизод снова сменился сценой драки, криков и ругани: какого-то взрослого мужчину королевские хранители порядка пытались связать, однако он вырывался и постоянно кричал: «Я невиновен! Мой сын! Этот Дьявол! Ему следует испытать на себе муки Священного огня!» Пламя, истошный крик страдания и толпа, в очарованных и удивленных глазах которой отражались длинные языки пламени. Перед глазами Хонджуна вдруг неожиданно появляется давно уже знакомая нахальная улыбка: — Огонь не может навредить сам себе. Я и есть огонь. Именно в этот момент Ким вырывается из сна. Тело будто бы горит, а вся рубашка пропитана холодным потом. Дышать тяжело, в груди ощущение загнанности и непередаваемого животного страха. Ким со свечой в руках и на ватных ногах вышел из спальни, направляясь вниз. Советнику невероятно хотелось покинуть это место, избавиться от этой тяжести узнанной тайны, давившей на плечи и сжимающей виски с невероятной силой. Выйдя в главную залу на первом этаже, советник заметил высокую стройную фигуру, стоящую у камина. «Будто бы Рейвен...» — Ким не был уверен стопроцентно, слишком мало у него было времени для того, чтобы тщательно рассмотреть заместителя Минги. Более того, он не считал большой необходимостью вцепиться в него глазами при первой же встрече, как делал это Рейвен. Хонджун не привык смущать и вводить других людей в недоумение своим поглощающим взглядом, именно поэтому глазеть являлось для него большой невоспитанностью и дурным тоном. — Ох, советник Ким, ночь сегодня наиприятнейшая, согласитесь? — бархатистый голос Рейвена взбудоражил холодный воздух. Хонджун невольно кивнул, боясь пошевелиться и оставаясь в дверном проеме. — Может желаете вина? Тут еще много, — Старший Ким приподнял в выражении тоста бокал и сделал несколько глотков. — Спасибо, вынужден отказаться. Для вина будет поздновато, — Хонджун уже собирался уходить, но Рейвен снова подал голос. — Нет плохого времени для вина, советник Ким. Есть только плохая компания. Присоединяйтесь, Ваша компания мне кажется весьма благоприятной. — Я бы лучше выпил воды, заместитель Ким. Желательно с лимоном. — Все слуги спят, советник Ким. Прислуживать Вам некому. — Значит ограничусь ночным воздухом. Здесь он весьма и весьма свеж. Хонджун осторожно вошел в залу, перешагивая аккуратно, ступая беззвучно, стараясь максимально не издавать лишних звуков. — Можете не осторожничать так сильно, советник Муль. Мы одни, — Рейвен понизил голос и поставил бокал на столик у открытого окна. Шторы не были задернуты, и легкие занавески мягко раздувались ветром. От тех страшных порывов, с которыми проснулся Хонджун, не осталось и следа. Советник подошел к окну, желая затопить легкие прохладным воздухом и освободиться от чувства, будто их жидким огнем заполнили. Пусть в зале температура была на несколько градусов ниже, чем в его спальне, щеки юноши все равно горели. От оставшегося страха, от улыбки Минги ли, которая острым лезвием пронзала сознание, пробуждая потаенные где-то там в глубине инстинкты самосохранения, или от жара камина, потрескивающего бревнами за спиной и так приятно убаюкивающего своим теплом. Ким до приятной дрожи наслаждался этим контрастом тепла и прохлады. — Я хотел бы узнать, какова Ваша роль в королевстве, заместитель Ким, — Хонджун развернулся к Рейвену. — Ох, дражайший советник, ничего особенного... «Дражайший?.. Сонхва говорил так же...» — жар сменился холодом воспоминаний. — Я помогаю Минги во время переговоров с послами и советниками, если они затягиваются или идут не весьма удачно. Король Чон даже как-то намекал на мой ораторский талант, — продолжал Рейвен, едва слышно прокашлявшись, — если приходится, то перевожу тексты оборотней и трактую речи нашего оракула. Иногда он говорит очень заумно, что порой не подвластно для анализа аппарата в черепной коробке Господина Сона. Ну, Вы меня понимаете... Ким кивнул, слабо улыбнувшись. На некоторое время в комнате повисло молчание, когда вдруг перед Хонджуном на столике появился хрустальный стакан с водой и долькой лимона в ней. — Пейте, — Рейвен мягко улыбнулся. «Должен ли я опасаться подобных любезностей от него?..» — Хонджуна с самого детства учили не принимать подарков от дальних тетушек, сестер или братьев, учили с самых первых дней его восседания на посту советника по возможности отказываться от подозрительной еды и напитков, если сам советник или Мэрлин не видели, как это приготовили. Чаще всего Хонджун верил, что люди вокруг были настроены на то, чтобы отравить его или убить под покровом ночи, оставив мучиться, истекая кровью и задыхаясь пылью из-под копыт проносившихся мимо лошадей. «Не самый лучший финал для человека, который так значим для своего королевства...» — Советник Ким?.. — Рейвен смотрел на него с некоторым удивлением, — Вы со мной или летаете где-то во снах? — Я... Пойду лучше обратно... Завтра... Много дел... Спасибо, заместитель Ким. Хонджун отметил про себя попросить Мэрлин оставлять ему воду. В горле сейчас у него невероятно сушило, а в груди до сих пор продолжало гореть, пусть и не так уж сильно. — Ваше здоровье, советник Ким, — Рейвен снова поднял бокал и сделал несколько глотков. До утра советник Муль так и не смог заснуть. Он знал, что Минги скрывает от него какую-то тайну и замысел, что с этим королевством явно что-то не так, ровным счетом как и с его обитателями. Ким чувствовал, что здесь он лишний, здесь он будет мешать злу освободиться и вступить в свои права, и кто знает, может он и есть тот человеческий сосуд, которому уготована судьба стать оболочкой для Демона?