Путь ледяного дракона

Высокий, меднокожий дотракиец средних лет, с вислыми усами и длинной косой, выступил вперёд. Он был одет богаче других, с плащом из львиной шкуры, наброшенной на плечи, а пояс из золотых медальонов на его талии выглядел тяжёлым настолько, что с ним, казалось, было трудно даже ходить. Колокольчики позвякивали в его косе, спадающей до середины спины. Он окинул Джона и Рейгаля удивительно спокойным и бесстрашным взглядом, поднял ладони на уровень плеч, и заговорил. -Кхал Мойо говорит, что помнит ваше лицо, и рад приветствовать вас в своём поселении, драконовластный лорд из снежной пустыни Вестероса, супруг Неопалимой Кхалиси.–перевела его слова на чистый общий язык худощавая рыжеволосая женщина лет двадцати пяти, по имени Абра, стоявшая чуть в стороне. Она была одета в дотракийский наряд, но сама явно не принадлежала к этому народу, что выдавали её слишком светлая кожа и зелёный цвет больших миндалевидных глаз. Джон предположил, что она жена кхала, похищенная или купленная им в Вольных Городах, и был абсолютно прав. За прошедшие два дня принцу удалось узнать, что дотракийцы, всё же, поддались реформации Дейнерис, и теперь осваивали осёдлый образ жизни. Остатки орды, плававшей с драконьей королевой за море, вернулись в родные земли, к своим семьям, а после распались на пару десятков общин - кхаласаров, насчитывавших от пары сотен до нескольких тысяч человек в зависимости от авторитета избранного главы. Как и прежде, главы эти звались кхалами, и каждый из них был выбран из числа самых сильных и мудрых мужчин. Нужно заметить, что при новом устройстве быта дотракийцев, мудрость стала цениться превыше силы, ведь теперь война перестала быть главным делом их жизни. Так Джон узнал, что один кхаласар решил жить разведением и продажей коней, что было необычно тем, что прежде этот народ крайне неохотно отдавал своих скакунов чужеземцам даже в обмен на золото. Другой кхаласар начал возделывать землю, и выращивать виноград, чтобы после делать и продавать вина. В третьей общине было решено растить хлопок и лён, а в четвёртой начали учиться прясть из шерсти овец, которых выращивали они и соседи. Работой, правда, в основном занимались женщины и дети, мужчины всё ещё жили в ожидании сражений и с трудом привыкали к новому укладу жизни. -И я рад приветствовать великого кхала от себя лично, и от моей королевы -жены. –сказал Джон, чувствуя себя крайне неловко под сотнями взглядов собравшихся членов кхаласара. Большинство их, впрочем, было устремлено не на него, а на Рейгаля, ворочающегося в высокой траве за его спиной. -Кхал предполагает, что вы пришли к нам с делом или просьбой. Просите, он выслушает и исполнит, если на то хватит сил, данных ему Солнцем и Луной. –перевела очередные слова мужа рыжеволосая кхалиси. -Ваше поселение уже третье, которое я посещаю. –сообщил Джон. –В двух первых мне не удалось найти человека, которого я ищу, и, быть может, мне повезёт здесь. Скажите, есть ли среди вас тот, кто носит имя Менго, сын Теммо? Лицо Абры мигом изменилось, на нём появилось волнение, и она резко повернулась к своему, тоже помрачневшему, супругу. Народ вокруг начал шептаться. -Кхал знает Менго, сына Теммо. –передала кхалиси ответ мужа. –Но он не среди нас. Кхал спрашивает, зачем вы ищете этого человека? Принц едва сдержал вздох разочарования от мысли, что придётся продолжать путь ещё дальше в Дотракийское Море, кажущееся просто бескрайним. -Этот человек замыслил убить Матерь Драконов. –ответил он. –И платил золотом наёмному убийце из вольного города Браавоса. Я прилетел, чтобы найти его и покарать. Когда Абра передала его слова кхалу и народу, тихое перешёптывание перешло в настоящий шум. Хотя Джон знал на дотракийском всего несколько слов, узнанных им от Дени, ему не составило труда понять, что со всех сторон летят ругательства. Кхал Мойо стал что-то возбуждённо говорить, сильно и нервно жестикулируя, а его жена так растерялась, что не сразу начала переводить. -Муж говорит, что Менго –отступник и предатель. –сказала она. –Он отказался подчиняться воле Матери Драконов, и собрал вокруг себя тех, кто разделяет его мнение. Сейчас их около сотни всадников, и теперь он кхал над ними. Сброд этот продолжает жить по-старому, грабежом, убийством и насилием, презирая и игнорируя остальных, с кем ездил раньше в одном кхаласаре, ведь мы склонились перед женщиной, да ещё и чужеземкой, а значит, мы не дотракийцы, и не мужчины. -И где же мне искать его шайку? –спросил Джон, нахмурившись. –Дотракийское море безбрежно, в его высокой траве даже дракону будет непросто найти сотню человек. -Не нужно искать далеко. –перевела Абра слова супруга. -Менго и его шакалы уже две луны ошиваются поблизости. Он стережёт старшую дочь мою, недавно расцветшую, которую, по древнему обычаю, хочет взять в жёны. Клянусь Солнцем и Луной, этому негодяю не видать её, как своих ушей! -Так почему же вы не убьёте его? –даже возмутился этому ответу принц. –Кхал Мойо, у вас больше всадников, чем у него, и вы могли бы объединиться с соседями, чтобы их стало ещё больше. Почему вы ничего не делаете? -Кхал говорит, что наши соседи не желают связываться с этим человеком. –сказала кхалиси. –Они говорят, что покуда Менго и его люди не причинили вреда им и их имуществу, он –головная боль лишь самого кхала Мойо. -Но почему? –изумился ещё больше Джон. -Он мой брат. –с затаённой горечью признался кхал, и Абра смиренно перевела его слова. –Именно потому я не могу убить его. Кровь брата на руках –ужаснейшее проклятье на любого дотракийца и весь его род. Принц, начав понимать ситуацию, смог лишь покачать головой. -Более того, наш обычай призывает карать убийц своих родичей. Если любой другой дотракиец убьёт Менго, брата кхала Мойо, тому придётся убить его в ответ, как требуют законы, которым тысячи лет. –сказала Абра. -А если его убьёт не дотракиец? –прищурился Джон. -Иногда кхалы мстили за родичей важным мужам из окрестных городов, но чаще всего, дотракиец, умерший от руки чужака, поклоняющегося иным богам, считается идиотом. Принц коротко усмехнулся. -Хорошо. –сказал он. –Кхал Мойо, покажите мне, где найти вашего брата. Вы ведь не станете мстить мне, если я убью его? Абра перевела соплеменникам его слова, и те снова зашумели. -Конечно, я не стану мстить тебе, драконовластный лорд. –передала ответные слова мужа кхалиси. –Я сочту это даром. Я отведу тебя к Менго, и с радостью посмотрю, как дракон разорвёт его на части, и сожрёт его гнилое сердце. -Нет. –возразил Джон. –Я желаю отомстить ему по-дотракийски, за то, что он хотел убить мою жену. И потому с ним сражусь я сам, а не мой дракон. -Менго-один из лучших воинов нашего народа. –слегка взволнованно сообщил кхал. -Я не боюсь Менго. Ведите же меня. –твёрдо ответил принц. Когда солнце стояло высоко в небе, кхал Мойо остановил своего огромного вороного коня на небольшом пригорке, и указал вперёд. Джон присмотрелся. Не обрати кхал на это его особое внимание, он подумал бы, что это просто табун лошадей пасётся в полулиге от них. Сейчас же он понял, что это стоянка небольшого кхаласара, без шатров, и без костров, выдающее желание людей остаться максимально незаметными. Дотракийские одеяния сливались с желтоватой травой, и словно «растворяли» их в пейзаже, оставляя на виду только скакунов. -Это они, принц-дракон. –сказала Абра. Джон молча кивнул, и пришпорил рыжего коня, данного ему кхалом, и рысью двинулся вниз с пригорка. Кхал, его жена и ещё трое мужчин из кхаласара, последовали чуть позади. Заметили их очень быстро. Принц увидел, как начали волноваться и метаться лошади, как люди проворно вскакивали в сёдла. Действительно, не меньше сотни крепких меднокожих всадников. «Если они нападут без вопросов и предупреждений, то сметут нас в секунду» -пронеслось у Джона в голове. Он знал, что Рейгаль где-то неподалёку, но вполне может быть, что он даже не успеет призвать его. К счастью, опасения не подтвердились, и от вражеского кхаласара отделились пять всадников, ровно столько же, сколько вторглось на их территорию. Впереди ехал крупный, широкоплечий мужчина, на поясе которого блестело золото, усы свисали до ключиц, а конец украшенной кольцами косы лежал на крупе коня. Принц немедленно заметил в нём сходство с кхалом Мойо –один разрез глаз, одинаковая горбинка на носу и даже аналогично нахмуренные кустистые брови. Остановив монструозного жеребца, на котором он восседал, этот человек заговорил. Кхалиси Абра, хмурясь, выслушала его, а потом перевела его слова Джону: -Менго хочет знать, что за бледнокожий тощий человек приехал к нему в этот полдень. И почему за его спиной Мойо, звавшийся его братом, прежде, чем преклонился перед высокомерной вестеросской шлюхой с драконами. Менго увидел, что женщина передаёт принцу сказанное им, и хрипло рассмеялся, добавив ещё пару фраз явно насмешливым тоном. Мойо ответил ему несколькими яростными словами. -Что он сказал сейчас, кхалиси? –тихо спросил Джон, косясь на посмеивающегося дотракийца. -Он насмехается над тем, что вы не можете понять его без помощи бабы. –ответила Абра слегка нерешительно. -Ответь ему, кхалиси, что пусть успокоится, ибо чтобы убить его, я обойдусь собственными силами. –произнёс мужчина. Когда женщина выполнила его просьбу, Менго и его спутники рассмеялись ещё громче, от души, с прихрюкиванием. -Скажи ему, что я Эйгон Таргариен, от крови дракона, принц Девяти Королевств, пришёл отомстить за Дейнерис Бурерождённую, свою королеву и жену. –сказал Джон. –Пускай слезает со своего коня, и сразится со мной в честном поединке, один на один. Когда Абра закончила пересказывать его просьбу, смех кхала Менго сменился мерзкой ухмылочкой. А потом бросил поводья и спрыгнул с жеребца, снимая с пояса аракх. -Так вот кто ты такой, тощий белый чужеземец. –перевела кхалиси, наклонившись, к принцу, его гневные и насмешливые слова. –Я слышал о тебе. Что ты целуешь передок своей драконьей жене, склоняясь перед ней и слушаясь её приказов. Ты не можешь зваться мужчиной. Ты хуже, чем евнух, как и Мойо, звавшийся моим братом, который стоит позади тебя, и все мужи, что заодно с ним. Я с радостью сражусь с тобой, и убью тебя, а потом сожгу твоё тело, и проверю лично, дракон ли ты. Джон, сверкнув на него глазами, слез с лошади, и вытащил из ножен меч. Это вызвало новые смешки спутников Менго, поскольку дотракийцы считали оружие чужаков тяжёлым и совершенно неудобным. Повелители коней не чтят приличия, и у них нет понятия «честного боя». Соперник даже не стал дожидаться, когда принц приблизится и встанет напротив него. Он напал, едва тот отступил от коня на пару шагов. Аракх просвистел в нескольких дюймах от головы Джона, но тот успел отклониться. Подняв меч, он атаковал выпадом, но противник увернулся, и ударил сам. Оружие ударилось об оружие, потом ещё и ещё, пробуя оборону. Люди Менго кричали и подбадривали своего лидера, а кхал Мойо с женой и спутниками, напротив, напряжённо молчали. Они отлично видели, что принц ниже противника на полторы головы, что его руки и ноги вдвое меньше в толщину. Но при этом осознавали и преимущество Джона –его большую проворность. Сначала Менго пытался поймать соперника на невнимательности, размахивая аракхом с удивительной ловкостью, метя то в ноги, то в голову, то в грудь. Поняв, что принц превосходит его в гибкости, и уворачивается с грацией хищного зверя от каждого удара, он рассвирепел ещё больше, и решил сломать его своей недюжинной силой. Удары из режущих стали рубящими, и все их Джон был вынужден принимать на свой меч. Это тоже было совершенно не по правилам честного вестеросского боя, и этим отрицанием любых правил дотракиец напомнил ему теннов. Принц делал один шаг назад, за другим, делал всё возможное, чтобы удержаться на ногах, и жалел, что у него нет щита. А Менго бил и бил, словно пытаясь разрубить пополам меч, которым тот отбивал эту яростную силу. К чести валирийской стали «Длинного Когтя» стоит отметить, что на ней не оставалось ни единой засечки, она лишь натужно звенела, и держалась стойко, как настоящий боец. Менго оскалился, злясь, ведь ему уже не раз удавалось ломать мечи белокожих мужей из Вольных Городов всей своей мощью, вложенной в удар аракха. Всадники из вражеского кхаласара уже во всю смеялись и улюлюкали, выкрикивая оскорбительные слова в адрес «глупого чужеземца с тощими руками», которого уже считали практически трупом, ведь он даже не имел возможности атаковать, и отступал. Понимая, что вечно это продолжаться не может, Джон стал судорожно искать лазейку, и она попалась ему почти мгновенно, словно по волшебству. Пятка его левой ноги, при очередном шаге назад, упёрлась в торчащий из земли камень. Просчитав все за и против, он резко отклонился и сделал большой шаг в сторону. Менго наклонился вперёд корпусом за резко опускаемым аракхом, споткнулся о камень, и тяжело рухнул на правое колено и вытянутую левую руку. Его люди тут же в ужасе затихли, ведь падение во время битвы в подавляющем числе случаев сулило дотракийцу мгновенную и бесславную смерть. Немногие представители народа следовали правилу «не бей лежачего», точно так же, как и другим. Но Джон не был дотракийцем. Он даже не попытался завершить бой столь подлым способом, обрушив меч на шею упавшего, и лишь сделал один шаг назад, ожидая, когда соперник вернётся на ноги. Менго вскочил мгновенно, со свирепостью медведя, и с воинственным воплем кинулся на него снова. Джон, проворный и ловкий, тоже устремился навстречу, направив меч в неприкрытый правый бок дотракийца. Тот парировал, но неудачно, и остриё «Длинного когтя» полоснуло его по бедру. Прежде, чем принц успел поднять оружие снова, кхал, с грязным ругательством, с силой ударил его кулаком в лицо. В глазах того засверкали звёзды, он сильно пошатнулся, но остался на ногах. По губам из разбитого носа потекли тёплые струйки крови. Аракх, метивший под его колено, намереваясь подрубить, был в очередной раз остановлен клинком. Возникшая опасная близость между противниками, позволила Менго нанести Джону удар лбом в лоб. Громкий смех раздался со стороны людей кхала, когда чужеземец, оглушённый, опрокинулся на спину, а его меч отлетел в сторону. Менго же, с животным оскалом на широком лице, шагнул к нему, предвкушая лёгкую расправу, навис над ним, подобно утёсу, и занёс аракх. Но он, разумеется, не подумал о том, что клинок – не единственное оружие противника. Джон, хотя и видел его сквозь кровавую пелену, успел выхватить из-за пояса кинжал, и воткнуть ему в живот, когда тот опускал свою изогнутую саблю, намереваясь разрубить его череп. Аракх воткнулся в землю в каких-то жалких дюймах от головы принца, успевшего отвести её в сторону, а его владелец по инерции последовал за ним, позволяя ледяному металлу войти ещё глубже в его плоть. С рёвом Менго рванулся вправо, обезумев от боли, а Джон, упершись ногами в землю, удержал рукоять кинжала, распоровшего живот врага, как нож режет хлеб. На его лицо хлынула кровь, он увидел, как из раны дотракийца вывалились внутренности, а в следующий миг тот рухнул на него, как подкошенный, буквально погребя под своей двухсот пятидесяти фунтовой тушей. Джону показалось, что на какие-то секунды он лишился чувств, но снова пришёл в себя, когда несколько людей стащили с него труп Менго, и он, словно в тумане увидел их лица. Голоса же звучали как сквозь вату, и разобрать было не возможно ничего, даже если бы он понимал дотракийский. Три пары рук поставили его на ноги, хотя он ещё не совсем был к этому готов, и не дали упасть снова. Большого труда стоило принцу узнать кхала Мойо и его бледную от ужаса кхалиси Абру. Фраза последней «ты убил его, драконовластный!» стала единственной в хоре голосов, которую он смог разобрать. «Zhavvorsa Khal!» выкрикивали многие другие, и Джон, уже не раз слышавший первое слово, понял, что они восхваляют его. «Кхал-дракон», или же «король-дракон», кричали они. Принц с трудом повернул голову, и увидел, что люди, следовавшие за Менго, стоят неподвижно, не сводя с него глаз. Сильно разнились эмоции на их лицах, это были и неверие, и удивление, и восхищение, и смятение, и злоба. Внезапно в чистом синем небе словно загремел гром, и все они разом подняли лица вверх. Рейгаль, почувствовавший, что его наездник в опасности, кинулся к нему, бросив охоту на овец. С рёвом он пронёсся не более, чем в пятидесяти футах над бывшими последователями Менго, Джоном, кхалом Мойо, и всеми их спутниками. Большинство людей с воплями ужаса упали на землю, которая содрогнулась, когда дракон тяжело приземлился чуть в стороне. Оскалив огромную, полную смертоносных клыков, пасть, он кинулся вперёд, опираясь на крылья и мощные задние лапы, охваченный стремлением защитить Джона. Принц поднял голову, и увидел дракона, накрывшего его собой, как орлица орлёнка, а потом, оглядевшись, понял, что все окружавшие его люди разбежались на почтительное расстояние, теперь глядя оттуда со страхом. -Спокойно, брат! –выдохнул он, понимая, что зверь в любой момент готов выпустить струю огня, которая испепелит их всех. –Всё хорошо… Подняв руку, он прижал ладонь к могучей чешуйчатой груди, и Рейгаль, будто отозванная хозяином разъярённая собака, сменил рык на ворчание. Хвост перестал бить по земле, а мускулы всего его громадного тела, готовые к броску, расслабились. -Кхал-дракон! –выкрикнул кто-то, Джон уже даже не понимал, люди Менго это, или люди Мойо. Этот крик подхватило подавляющее большинство остальных, и вскоре гомон стал таким громким, что Рейгаль снова зло зарычал. «Кхал-дракон! Кхал-дракон!». -Муж мой, кхал Мойо, говорит, что ты победил его брата в бою, но он не чувствует сожаления. –перевела Абра, первая осмелившись подойти снова. Супруг шёл в шаге позади неё. –Его брат был предателем, и его смерть принесла Мойо лишь облегчение. И всё же, он был братом ему, и муж спрашивает, не сожжёте ли вы его тело, как положено по обычаям, вместо того, чтобы скормить дракону? Джон всё ещё с трудом понимал, что творится вокруг, и лишь сейчас до него окончательно дошло, что он победил. Это была далеко не самая лучшая его схватка, и не самая красивая победа. Большую часть боя он лишь отступал, а в конце и вовсе был повержен наземь. Победить удалось всего лишь чудом. -Я и не собирался кормить дракона вашим братом, кхал. Негоже приучать его к человечине. –прохрипел он, закашлялся, и выплюнул сгусток крови. –Но, если вы хотите, да, я сожгу его. -Муж говорит, что Менго не достоин настоящего погребального костра, с возложенными на него сокровищами, оружием, и убийством его коня, чтобы путешествовать в Ночных Землях. –сказала кхалиси Абра. – Пусть будет сожжён прямо здесь, на месте, где он пал. Джон кивнул. Если бы только он мог видеть себя со стороны, то, наверняка ужаснулся бы. Он выглядел сейчас немногим лучше, чем после Битвы Бастардов, с лицом, залитым кровью, своей и врага, вперемешку с грязью. И в таком виде он впечатлял дотракийцев куда больше, чем тем холёным белым мужчиной в богатом одеянии, каким он предстал перед ними впервые. -Дракарис. –шепнул принц, глядя на распростёртое на голой земле тело Менго. Дракон утробно зарычал, склонился, шире раскинув крылья, принюхался, втянул ноздрями воздух, а потом выдохнул струю пламени, которое моментально поглотило труп, в считанные мгновения превратив его в кучу пепла. При виде этого последние из последователей Менго, остававшиеся на ногах, тоже рухнули ниц. Как только пламя угасло, кхал Мойо вышел вперёд, и обратился к людям, следовавшим за его отступником –братом. Абра опасливо подошла к нему, косясь на Рейгаля, и сказала: -Мой муж говорит этим всадникам, что пойдя за Менго, они стали такими же отступниками, как и он. Но он предлагает им изменить решение, что поможет избежать смерти. Примите власть над собой Неопалимой, говорит он, Матери Драконов, Белой Кобылице, которую послали на землю все боги мира, чтобы она повела за собой народы. Один из соратников Менго, не вставая с колен, заговорил, нерешительно и робко. Кхалиси выслушала, и перевела, посмотрев на принца с лёгким восторгом: -Игго говорит от лица своих товарищей, что им всё ещё стыдно быть кровными женщине, но, если так пожелает супруг её, Кхал-Дракон, то они готовы стать кровными ему. Они пойдут за ним в любой бой, и будут верны ему до конца жизни. Джон нахмурился. Некоторое время он обдумывал сказанное, а потом попросил: -Переведи им то, что я скажу, кхалиси. Выйдя вперёд, на всё ещё плохо слушающихся ногах, он произнёс, обращаясь к сотне коленоприклонённых дотракийцев: - Верность мне будет означать верность и моей жене, ибо мы с ней одна плоть и кровь. Я хочу, чтобы вы прекратили грабить и убивать невинных, как повелела Бурерождённая, и присоединились к кхаласару Мойо, брата Менго, чтобы отплатить за все нанесённые обиды, и разделили их новые обычаи и быт. Кто согласен, встаньте, и клянусь, вам никто не причинит вреда. Кто-то раздумывал меньше, кто-то дольше, но, в конечном итоге, встали абсолютно все бывшие последователи Менго. Джон поймал на себе взгляд кхала Мойо, и увидел в нём если не восхищение, то уважение уж точно. На закате в поселении кхаласара кхала Мойо устроили большой праздник в честь победы над отступниками и Кхала-Дракона, как теперь все до одного жители деревни величали Джона. Принца буквально заставили снять его перепачканную в грязи и крови одежду, и он хорошенько вымылся в расположенном неподалёку пруде, вода в котором была тёплой, как парное молоко. Мойо и его кровные принесли ему новую одежду –дотракийскую, достойную кхала. Но когда он начал переодеваться, все до единого взгляды упали на его обнажённый торс, с шестью ужасными шрамами на нём. За прошедшие годы они более-менее зарубцевались, но выглядели всё ещё пугающе, всем своим видом давая понять, что даже две такие раны уже убили бы обычного человека. -Как ты…выжить? –спросил с ужасом один из дотракийцев, с огромным трудом подбирая слова общего языка. Очень немногие из представителей этого народа знали его, считая ненужным, и даже глупым учить чуждые языки, на которых говорят белые люди за морем, и ряженые в шелка и драгоценности обитатели Вольных Городов. Джон лишь покачал головой, помня, как дотракийцы относятся к магии. Тем более, ему было бы сложно объяснить правду. Табунщики зашептались взволнованными голосами, то и дело бросая на принца поражённые, не верящие взгляды. -Они все говорят, что ты бог. –сообщила Джону Абра, когда он вернулся в поселение, одетый в кожаный жилет на голое тело, расписанный загадочными, понятными только табунщикам, узорами, штаны, сплетённые из конского волоса и тяжёлый пояс из золотых медальонов. –Ни один человек не выжил бы после таких ран. Она протянула руку, и коснулась шрама на его груди, который не скрыл жилет. -Я и не выжил, кхалиси. –признался мужчина, понимая, что ей-то может сказать это, ведь она не кровная дотракийка. –Меня вернула к жизни магия красной жрицы из Асшая. Лицо Абры резко изменилось. Она подняла голову, и посмотрела ему прямо в глаза. -Асшай –моя родина. –сказала она. –В этом тёмном городе редко рождаются дети, но я стала одной из них. Зная об этом, некоторые здесь считают меня мейегой. Я не знаю доподлинно, кем были мои родители, они продали меня в рабство, когда я была ещё младенцем. Хозяин, в доме которого я выросла и служила, пока он не продал меня Мойо, так и звал меня –Абриэль из Асшая. Это уже здесь я стала зваться Аброй. -Вот оно как. Скажи честно, Абра, ты счастлива быть кхалиси, и жить здесь? –прищурившись, спросил Джон. -О да, Эйгон из Вестероса. Гораздо счастливее, чем была в доме хозяина, что в городе Мире. –ответила та. –И вот что ещё я скажу тебе: Красные Жрицы не способны вернуть к жизни самостоятельно. Владыка Света волен делать этот выбор. Если он вернул тебя, поверь, он считает тебя достойным, и тебя ждут великие дела. -Мне говорили это. –слабо улыбнулся принц, и остановился, потому что к нему навстречу из шатра вышел кхал Мойо, широко улыбнулся, хлопнул по плечу, и что-то весело прогрохотал. -Муж приглашает тебя присоединиться к празднику у большого огня. –перевела Абра. Потом кхал что-то сказал и ей, и она добавила: -Меня приглашает тоже, хотя женщине и не позволено пировать с мужчинами. Они делают исключение, потому что я могу помочь им говорить с тобой. До глубокой ночи Джон пировал с дотракийцами, собравшимися вокруг большого костра, ел с ними жареного на вертеле бычка, приправленного ароматными травами, пил кумыс и вино, бочонок с которым кхал припасал для подобных случаев. Когда перевалило за полночь, все были уже достаточно пьяны, чтобы перестать опасаться принца, и начать воспринимать его, как одного из них, старого и хорошего друга. -Разумеется, мы пойдём с тобой, кхал-дракон –воскликнул Мойо в ответ на призыв отомстить Бородатым Жрецам из Норвоса. Абра перевела его слова. –Мы давно жаждем лишить этих тощих лысых чародеев тех незаслуженных богатств, которыми они владеют! -Вы можете забрать всё их золото, мне оно не нужно. –ответил Джон. –Отведёте ли вы меня завтра же к ближайшим кхаласарам, чтобы я позвал их тоже пойти с нами. Мне нужно большое войско. -Да, конечно! –ответил Мойо. –Мы в ладу с соседями, и я уверен, они не откажут. Он сделал богатырский глоток из кубка с вином. -У меня в табуне семь тысяч коней. Выбери любого, кхал-дракон, я дарю его тебе. –продолжил Мойо, и громко икнул. –А ещё у меня есть две дочери от моей первой, почившей жены. Обе среди наших считаются красавицами. Я сочту за честь, если ты возьмёшь в жёны одну, или даже обеих. Слить свою кровь с кровью дракона, и стать дедом полубогов…кто из кхалов удостаивался такого? Эй, женщины, приведите моих дочек, и покажите их нашему гостю! Не смотря на замутнивший сознание хмель, Джон смутился и растерялся, едва Абра шёпотом передала ему просьбу супруга. Но прежде, чем он успел что-то сказать, две старухи, разливавшие в кубки мужчин кумыс, убежали, и уже пару минут спустя притащили заспанных девочек. Обе они были одеты в холщёвые рубашки длиной до колена, чёрные косы спадали ниже талии, а на смуглых остроскулых личиках читался испуг. Старшей было лет тринадцать, младшей не больше одиннадцати, и их тела едва-едва начали оформляться, становясь женскими, а не детскими. -Это Дикла, первая из моих детей. –Мойо встал, подошёл к старшей, коснулся её подбородка, а потом подошёл сзади, и грубо разорвал рубашку дочери, чтобы Джон увидел её всю. Та лишь вздрогнула, но даже не попыталась прикрыться. Стыдливость вестеросских барышень была не свойственна дотракийкам. –Именно её хотел взять Менго, сравнивая с грациозной степной кошкой. Она расцвела год назад, и, клянусь Матерью Гор, ещё не была тронута мужчиной. Девчонка и вправду была чудо, как хороша, поджарая, с мускулистыми ногами, накачанными от частой верховой езды, плоским животом и маленькими острыми грудями. -А это Найра. –Мойо подошёл к меньшой дочке, и не стал рвать её одежду, лишь мельком коснувшись волос. Та потупилась, глядя взглядом дикого зверька. –Она ещё не расцвела, но женщины утверждают, что это случится скоро. Джон мотнул головой, прогоняя хмель, и сказал: -Я польщён предложением, кхал, но в моей стране запрещено брать двух жён, а у меня уже есть одна. Думаешь, Бурерождённая одобрит такое? Она попросту кастрирует меня. Мойо расхохотался в ответ. -Я не подумал об этом! –прогрохотал он. –Воистину, нельзя гневить драконицу! Но клянусь, никто из нас не расскажет Великой Кхалиси, если ты возляжешь с Диклой и подаришь ей сына. Никто в кхаласаре не посмеет бросить на неё косой взгляд, ведь она будет носить священное семя дракона. Принц покачал головой. -Не сочти за неуважение, но я не могу. Я дал клятву Дейнерис Таргариен перед лицами богов, и не оскорблю её, разделив ложе с другой. –сказал он, чувствуя, что пьянеет всё больше. –Но если у меня однажды будет сын, я женю его на твоей дочери. -Абра подарила мне сына два года назад. Первого моего сына –кхалакку.–сказал Мойо. –Она подарит мне ещё сыновей, как и дочерей, этого не избежать. По рукам, кхал-дракон, если у тебя будут дети, я отдам им в мужья и жёны любого из своих, чтобы мы навсегда скрепили нашу дружбу и верность друг другу кровными узами. Когда Абра переводила его слова мужу, по её лицу было понятно, что она не очень-то одобряет этот обмен обещаниями, однако, она промолчала. -Ваше величество! –Санса склонилась в реверансе, и Дейнерис отметила, что для северянки её реверанс весьма хорош. -Проходите, леди Старк. –королева пригласила гостью за стол. Санса уже не раз бывала здесь, хотя комната очень сильно изменилась в соответствии со вкусом новой обитательницы. Раньше это были покои королевы Серсеи, и она несколько раз приглашала девушку к себе. В одно из этих посещений её заставили написать письмо Роббу с просьбой сложить оружие и сдаться королю Джоффри, по сути –предать Север. Воспоминания, связанные с этим местом, да и в целом, со столицей, вызывали лишь стыд и боль, так что леди Старк стало ещё больше не по себе, когда она, наконец, подошла к столу, и села напротив Дейнерис. -Вы, конечно, хотите знать, зачем я пригласила вас в Королевскую Гавань? –спросила королева, окидывая Сансу долгим взглядом, и отмечая, что она всё в том же сером шерстяном платье с вышитым на груди лютоволком, в котором и прибыла. Забавно, учитывая, что в столице нынче было слишком тепло для такой одежды, и что стоило бы леди Старк попросить, как она получила бы безвозмездно любое прекрасное платье, даже из гардероба самой Дейнерис. -Несомненно. –ответила северянка, так же смело глядя на неё в ответ. –А так же, в курсе ли Джон, что я здесь, и каким способом сюда попала. Дени сдержанно улыбнулась. -Я не хотела, чтобы он знал об этом до поры до времени. Так что нет, он не в курсе. –ответила она. –Вы выглядите уставшей. Вина? -Нет, спасибо. Если только воды. –ответила Санса и тут же вернулась к волнующей её теме. –Что же это за причина, о которой Джон не должен знать? Королева Таргариен налила в стакан воды из стеклянного графина и придвинула к собеседнице, со словами: -На самом деле вина Эйгона… -Санса заметила, как она нарочно выделила это имя. -…не многим меньше вашей. Но я точно знаю, что у него не было дурного умысла, чего не скажешь о вас. Старк тут же поняла, о чём речь, и по спине пробежал озноб, хотя она тут же попыталась взять себя в руки. -Насколько я знаю, он взял с вас клятву, что вы сохраните тайну его происхождения в секрете. И вы поклялись, леди Санса. –взгляд Дейнерис стал ледяным. –А потом нарушили клятву, предав не только того, кого считали единокровным братом, но и меня, свою королеву. Вы ведь знали, что это может стоить мне не только трона, но и жизни? Ну разумеется, вы знали! -Ваша милость…-начала Санса, но королева жестом остановила её. -Это измена. –твёрдо произнесла она. –В ваших мыслях было свергнуть меня, и усадить на трон Эйгона, который уже преклонил колено. Знаю, вы не одобряете его выбора, но ваш поступок… Что двигало вами? Всего лишь неприязнь ко мне, происхождение которой мне не понятна? - Я говорила вам и прежде, ваше величество. –ответила Санса, стараясь выглядеть как можно спокойнее. –Север отняли у нас, перерезав, словно свиней, половину нашей семьи. Мы с Джоном ценой боли и крови вернули свой дом, и поклялись, что никогда больше не покинем его, и не склонимся ни перед кем. Лорды Севера избрали Джона своим королём, потому что верили в него и восхищались им, не смотря на то, что он считался бастардом. А он, спустя несколько месяцев, просто взял и сложил корону к ногам, простите меня, но незнакомой и чужой королевы, которой они, как и я, просто не могли вот так с ходу довериться. Почти все северяне сочли это предательством. -Вы ведь даже не знали меня, леди Санса. –процедила Дени, откинувшись на спинку кресла. – Не знали, но ненавидели, и продолжаете ненавидеть. Вы даже не приехали на церемонию коронации и нашу свадьбу, хотя мы посылали в Винтерфелл ворона с приглашением. -Я не могла оставить дом. В Винтерфелле всегда должен быть Старк. –ответила Санса, хотя это была лишь часть правды. -О боги, ну разумеется! –произнесла Дейнерис с иронией. -И всё же. Я пришла в Винтерфелл с армией и драконами не потому, что ваш брат склонил колено, а потому что полюбила его и доверилась ему, своими глазами увидев грозящую Вестеросу беду. -И я уже благодарила вас за это, ваше величество. –ответила Санса. –И всё же, волк может верить только волку. Не нужно углубляться в историю на многие годы, чтобы понять, что у нас есть на то причины. Королева вздохнула и немного нервно постучала пальцами по столешнице. –Но вы ведь понимаете, что расплата за измену –смерть и потеря всех земель, которыми вы владеете? Старк гордо, почти с вызовом вздёрнула голову, хотя её сердце и колотилось, как заведённое. -Я отложила решение этого вопроса, но я не забыла о нём. –закончила Дейнерис, наклонившись ближе к ней. –Это слишком серьёзное предательство, леди Старк. И я хочу предложить вам способ искупить свою вину, поэтому вы здесь. Санса напряглась, не сводя с белокурой Таргариен внимательного и настороженного взгляда. -Я слушаю вас. –произнесла она. -Мне нужен хороший и крепкий союз с Севером, ведь пока наши отношения крайне напряжённые. –сказала Дени. –Лучший способ для этого – заключение брака. Теперь пришла очередь Сансы удивиться и даже слегка откинуться назад. -Брак? Я правильно вас понимаю? Если так, то…вы хотите выдать меня замуж? -Именно. Ведь вы сирота, вдова и одинокая женщина, которой тяжело одной тащить на себе заботу о столь большом замке и обширных землях. Я, как королева, имею право, и даже долг, найти для вас достойного мужа. –натянуто улыбнулась Таргариен. -Простите, но я не испытываю в этом нужды. –почти раздражённо ответила Старк, обиженная тем, что женщина, правящая Девятью королевствами, считает, что другая женщина не сможет удержать один только Винтерфелл . –У меня есть верные люди, мой народ, потрёпанный войной, но всё ещё сильный духом. -Я знаю, что вы хотели выйти за лорда Долины. Несомненно, Робин Аррен вырос в статного мужчину, и он владеет достойными богатствами. –Дени наклонилась ещё ближе к ней. –Но я хочу предложить партию куда сильнее, и что главное –ближе вам. Мужчину, знающего Север, как свои пять пальцев, но при этом с южными кровями, восходящими к древности. Вы ведь мечтали когда-то выйти замуж за принца, правда, леди Санса? -Принца? –Санса совсем опешила, ведь тот, кого описала королева, не мог быть никем, кроме… -Джон? -Эйгон Таргариен. –снисходительно поправила Дени. –Принц-консорт Девяти Королевств, принц Драконьего Камня, мой законный наследник. -О чём вы говорите? –леди Старк даже вскочила с кресла, поражённая тем, что она может предлагать такое. –Он мой брат! -Кузен. –ещё более снисходительно сказала королева. –Как и Робин Аррен. Так что довольно лицемерия. -Но он же женат на вас! С каких пор двоежёнство стало нормой в Вестеросе? –воскликнула Санса. -Мы Таргариены, и для нас это всегда было нормой. -Джон никогда этого не примет! Он вырос на Севере! -Примет. Как только поймёт, что иного выбора нет. -Он вообще знает об этом? -Ещё нет, но узнает сразу, как только вернётся. -Но почему? Зачем это вам? –голос леди Старк сорвался. –И почему именно я? -Сядьте, леди Санса. –всё так же спокойно попросила Дейнерис, и когда девушка повиновалась, тщетно сдерживая бьющую её дрожь боли и ярости, продолжила: -Причина в том, что я не могу иметь детей. Старк поражённо посмотрела на неё. Подобное откровение из уст правящей королевы, да ещё и последней женщины своего рода, звучало, как покаяние. -Моё чрево бесплодно, и я никогда не смогу родить Эйгону сыновей и дочерей. Само собой, пусть мы и драконы, но мы оба смертны, и без наследников обречём наш род сгинуть окончательно. –теперь королева встала, и отошла к окну. –Именно поэтому я ищу достойную женщину, которая сможет сделать то, на что неспособна я. -Ваше величество…-пробормотала Санса. Какой бы болью не был наполнен голос драконьей королевы, Старк не ощутила сочувствия. –То есть, вы хотите использовать меня, как племенную кобылу? Эти слова ожидаемо возмутили Дейнерис. Она резко обернулась, поджав губы, и было видно, что она с трудом сдерживает себя. -Если бы мне была нужна, как вы выразились, «кобыла», я бы выбрала какую-нибудь глупую, смиренную девственницу из не самого именитого дома. А вовсе не волчицу из Винтерфелла, которая не побоялась схватить за горло дракона. –процедила она. –В Вестеросе немало хороших девиц, но что они могут дать короне помимо своих детородных функций? Я же сказала, мне нужно единство моих земель, и сильные союзники. Север был и остаётся самым большим, и вторым по могуществу из Девяти Королевств, и меня не устраивает его нынешнее отношение к моей власти. -Вы так удивлены этим после того, как лишили Север короля? –иронично спросила Санса. -Самопровозглашённого короля! –повысила голос королева. –Это считается изменой, которая карается смертью, но я помиловала вашего кузена и тех, кто, идя против закона, назвал его королём Севера. Более того –я посадила его на трон рядом с собой. Знаю, как Эйгон любит вас, ради него я хочу сделать всё, чтобы замять и вашу измену тоже. То, что я предлагаю вам –так же милость. Более того, если всё пройдёт гладко, и ваш союз даст королевству то, что нужно, я обещаю одарить вас. Я вижу привязанность принца-консорта к месту, где он вырос, то, что его тянет туда, и готова позволить ему проводить часть года в Винтерфелле, как королю Севера. Леди Старк снова удивлённо подняла взгляд. -Неужели? Вы готовы признать Север отдельным королевством? –спросила она недоверчиво. -Лишь при выполнении моих условий. –твёрдо ответила Дейнерис, внимательно глядя на неё. –Если вы примете моё предложение и подарите дому Таргариен наследника, я провозглашу своего мужа не только принцем-консортом восьми, тогда уже, Королевств, но и королём Севера, а вас –королевой. Санса даже нервно рассмеялась. Несомненно, эта награда была крайне заманчива, но всё же она не чувствовала себя готовой переступить через себя. -Выбирайте, леди Старк. Наказание за измену и потеря всего, или принятие предложенного союза и возвышение… -То, что вы предлагаете мне, никогда не поймут на Севере! Я стану изгоем, как и Джон, а потому скорее уж умру, сохранив честь в глазах моего народа. Они захотят отомстить за меня! -Зачем ты снова лицемеришь, дорогая Санса? –услышала Старк голос в другом конце покоев, и даже подпрыгнула на месте. Она была уверена, что они с королевой одни, и лишь теперь заметила Брана, сидящего в своём кресле, и почти не видимого на фоне шкафа. Он напоминал молчаливую тень, или призрака, и словно появился прямо из стены. -О чём ты? –спросила Санса, ощетинившись. Её сильно разозлило, что брат не выдал своего присутствия, и в тайне от неё слышал весь разговор, не проронив ни одного слова. Он знал, поняла девушка, давно уже знал о замысле Дейнерис. Это наполнило её сердце непониманием, отчаянием и гневом. -Ты ведь была влюблена в Джона. –сказал Десница, сохраняя непроницаемое выражение лица. -Что? –Санса опешила, а уже через миг нервно рассмеялась. –Бран, ты уверен, что ты ещё в своём уме? -Когда ты встретилась с ним в Чёрном Замке после долгих лет разлуки, Джон стал единственным близким тебе человеком. Вы оба изменились, стали взрослыми людьми. Жизнь потрепала вас обоих, и сложно было судить, кто пережил больше страданий. –сказал Бран. -Он напоминал тебе отца своим теплом по отношению к тебе, казался таким сильным, надёжным, этакой «каменной стеной». Он был так же патологически честен, обладал избыточным чувством справедливости и чрезмерной наивностью. И ты далеко не сразу осознала, что брат вызывает в тебе совсем иные чувства. Что ты хочешь от него вовсе не родственных тепла и нежности. Тех, что ты никогда не получала от мужчин прежде, ведь Рамси причинял лишь унижения и боль. -Замолчи! –вскричала Санса, вскочив. Дени заметила, как она побледнела. –Что ты несёшь, безумец? Воистину, кем…чем бы ты ни был, ты уже точно не мой младший брат! -Да, я не твой брат. – не стал возражать Десница королевы. –Я Трёхглазый ворон, у меня тысяча и один глаз, и я вижу насквозь каждого. В том числе и тебя. Зачем ты отрицаешь правду, Санса? Та посмотрела на него огромными глазами. В них читался ужас. -Ты отрицала эти чувства, старалась отринуть, презирала. –продолжил Бран. –Они были неправильными, низкими, тебя бы стали презирать, если бы хоть кто-то узнал, что ты вожделеешь брата, и ты изо всех сил дела вид, что всё нормально. А потом Джон уплыл, чтобы предстать перед Дейнерис Таргариен, как ты не пыталась удержать его. Ты уже тогда предчувствовала, чем это кончится… -Прекрати! –взмолилась Санса уже с отчаянием. –Остановись! Ты безумен! Ты совершенно безумен! -Когда Джон вернулся в Винтерелл вместе с Матерью Драконов, ты почти сразу поняла, что между ними есть что-то. Это оскорбило, обидело и разочаровало тебя до глубины души. Ты возненавидела эту девушку с первого взгляда, и не только потому, что брат преклонил колено перед ней, предав Север и верных людей, избравших его королём, но и потому, что ты знала, почему он сделал это. –Бран был неумолим, продолжая выворачивать её душу наизнанку. –Ты не понимала, за что он возжелал эту высокомерную стерву, ведь в ней, по твоему мнению, не было ничего, кроме красоты. Она была чужачка, ей было не место на Севере, как и её ужасным крылатым чудовищам. Ты рыдала всю ночь, узнав, что они проводят ночи в одних покоях, и не могла смотреть на них днём… -Милостивые боги! –иронично воскликнула Дейнерис, и даже несколько раз хлопнула в ладоши. –Это просто невероятно, но зато всё встало на свои места. Причина вашей слепой ненависти оказалась так банальна, что я бы и не подумала о ней прежде. -Хватит! – Санса вскочила. По её лицу текли слёзы. –Мой брат не в себе, неужели вы не видите! -А потом Джон рассказал тебе правду о том, кем были его родители. –не унимался её брат. –Ты узнала, что ваше родство не так уж критично, и это вызвало облегчение. А потом желание убрать соперницу всеми силами, отринув всю благодарность за помощь в защите твоего дома от полчища мертвецов. Ты лгала себе, отрицая истинную причину того, зачем делаешь это. Как лжёшь и теперь. Леди Старк закрыла лицо руками и отвернулась. Её плечи задрожали от рыданий. Давно, очень давно она вот так не поддавалась эмоциям. -А теперь обвини меня во лжи, Санса, и возьми в свидетели богов. –предложил Бран. –Поклянись перед старыми богами, или новыми, что всё, что я сейчас сказал, неправда. Девушка резко вскинула голову, и наградила его взглядом, полным презрения. -Боги будут мне свидетелями…-прошипела она. -…когда я скажу, что ты не брат мне. Ты не Старк! С этими словами леди Старк кинулась к двери, и выбежала прочь. Сир Бейлон, стоявший на страже, тут же ошалело заглянул в комнату с вопросом в глазах. -Пусть бежит. –прохладно сказала Дени. –Но проследите, чтобы она вернулась в свои покои. Оставшись наедине с королевой, Десница насмешливо произнёс: -Воистину, это так забавно, как теряются люди, когда им рассказываешь всю грязную правду о них. Санса сейчас сильно напомнила мне Петира Бейлиша в моменты перед тем, как Арья казнила его по её просьбе. Побыть в шкуре своей жертвы полезно всем. -Иногда вы пугаете меня, лорд – Десница. –призналась Дейнерис. –Ваша способность видеть всю правду о каждом, даже самом могущественном человеке, делает вас почти равным богам. Ради того, чтобы скрыть тёмные моменты своей жизни, правители будут готовы осыпать вас золотом, венчать вашу голову коронами различных государств... -Будьте уверены, ваша милость, вам не нужно бояться этого. Я буду изобличать лишь ваших врагов, но не вас. –ответил Бран. Королева внимательно посмотрела на него. -Милорд, я хочу рискнуть. Давайте же, расскажите обо мне то, в чём я, как вам кажется, не желаю признаться даже самой себе. Или же то, что я хочу забыть. –предложила она, слегка наклонив голову набок. –Клянусь, я не казню вас за это. Юноша обернулся к ней, посмотрел столь же внимательно, и несколько раз медленно моргнул. -Вы хотели казнить Джона Сноу. –произнёс он, наконец. –В тот день, когда узнали о том, что он предал вас, рассказав правду о себе сёстрам, и о том, что это запустило волну, которую уже не остановить. На какое-то время вы уверились в том, что иного пути нет, что этот человек – преграда на пути к вашей цели, что народ, рано или поздно поймёт, что он лучше, милосерднее, справедливее вас. Что они захотят видеть на троне его, а вас повергнут в небытие, как вашего отца. Дени сглотнула, сжав руками подлокотники кресла, и плотно зажмурилась, как ребёнок, пытающийся прогнать ночной кошмар. -Вы даже отдали распоряжение своей страже, чтобы они схватили Джона вместе с его людьми, когда они вернуться на Драконий Камень. Вы собирались сжечь его вместе с Варисом в ту ночь, когда дул холодный ветер и море было неспокойно. –продолжил Бран без малейшей эмоции на лице. –Вы уже свыклись с этой мыслью, почти вырвав свою любовь из сердца. Вы были готовы даже принять бой, если Санса и другие сторонники Джона восстанут. Вы решили, что сожжёте их вместе с их замками. Судорожный вздох сорвался с губ Дени, и она вскочила с кресла, словно сидеть на нём ей внезапно стало невыносимо больно. Повернувшись к Деснице спиной, она отошла в другой конец комнаты, и опёрлась локтями о комод, спрятав лицо в ладонях. -Но вы не смогли, ваша милость. –игнорируя её эмоции не умолкал Трёхглазый Ворон. –Когда Джон вернулся, вы поняли, что не в силах совершить задуманного. Но вы настояли, чтобы он присутствовал на казни Вариса, и понял, в шаге от чего находится. Тем не менее, мысль о том, что Эйгона Таргариена нужно уничтожить, не покидала вас ещё некоторое время после этого, хотя теперь вы пытались гнать её прочь. Вас переполняли обида, разочарование и боль, сводя с ума. И когда вы сидели на спине Дрогона там, возвышаясь над Столицей, вы хотели испепелить её. Испепелить вместе с людьми: мужчинами, женщинами, детьми, вместе с лордами и нищими, вместе с Серсеей, Джейме, Тирионом, Джоном… Пусть лучше все эти люди сгорят, думали вы, это жертва во имя поколений, которые придут после нас. И вы были в полушаге от того, чтобы сделать это, от того, чтобы навсегда переписать историю Вестероса, Таргариенов и собственной жизни. -Но ко мне вовремя пришло озарение, милорд. –тихо и горько сказала Дени. –Вдруг я поняла, что всё, кончено, что я уже победила. Что люди не виноваты, им, в большинстве, всё равно до игр престолов, и что они будут склоняться передо мной так же, как склонялись перед Серсеей, чтобы им дали пищу для того, чтобы прокормить семьи. Что Джон не так амбициозен, чтобы добиваться трона, и что он любит меня. Что я могу выйти за него и сделать консортом, чтобы он всегда был подле меня, и я могла контролировать его порывы. Бран не сводил с неё взгляда, пронизывающего, пугающего, и по её спине пробежал леденящий холод. -Спасибо за вашу смелость, милорд. Я ценю её. Вы не боитесь никого, ни королей, ни богов. –сказала она, выпрямившись, и посмотрев на него в ответ. –Вы можете быть свободны. Мне нужно побыть одной. Санса остановилась, и прислонилась к колонне, захлёбываясь слезами. Её трясло от боли и гнева, она была разбита, опозорена, втоптана в грязь собственным родным братом. Это предательство казалось ей ещё более жестоким, чем многие из тех, что она переживала прежде. Позор был таким сильным, что непреодолимо тянуло выйти в окно. Она уже даже бросила взгляд на балкон перед ней, но её окликнули, заставив прийти в себя: -Миледи, у вас всё хорошо? Резко обернувшись, девушка увидела сира Бейлона Сванна, одного из королевских гвардейцев. Мужчина глядел на неё озадаченно и взволнованно, слегка протянув вперёд руку. -Позвольте проводить вас в покои, миледи! –настойчиво произнёс он, и попытался взять её за руку повыше локтя. Та с возмущением отшатнулась. -Не трогайте меня! –прошипела Санса. –Я сама отлично знаю дорогу! Тем не менее, на протяжении всего пути рыцарь следовал за ней безмолвной тенью, зля её, и оставил, лишь когда она закрыла за собой дверь своей комнаты. Впервые девушка была рада, что Бриенна сейчас не здесь. Бросившись на кровать, она разрыдалась, надрывно и горько, зарывшись лицом в мягкое пуховое одеяло. Ещё год назад она восхищалась новыми способностями своего брата, тем, что они так легко могут помочь раскрывать любую ложь, выворачивая наизнанку души врагов. Но могла ли она хотя бы подумать, что в скором будущем Бран использует свои силы против неё? Что вот так просто возьмёт и унизит её перед королевой, которую она презирает. Как же ей хотелось закричать ему в лицо, что он лжёт, встряхнуть его, дать пощёчину, но она понимала, что лишь ещё больше унизит себя. Если не перед Дейнерис, то перед ним уж точно. -Боги, простите меня! –взмолилась Санса, обхватив голову руками. Ни одно слово Десницы не было лживым, не оставляя ни единой причины укорить его в клевете. Она действительно пару лет назад воспылала пылкой страстью к собственному брату, вскоре после того, как их долгая разлука подошла к концу. Тогда это привело её в ужас, ведь в детстве, с тех самых пор, когда она узнала, что значит слово «бастард», она презирала Джона, считая, что само его существование позорит дом Старков. Более того, она винила во всём не отца, который якобы прижил дитя на стороне, а само это дитя, впитывая, словно губка, слова Кейтилин. Как истинная дочь своей леди-матери, Санса считала ниже своего достоинства, делить с бастардом стол и игры. А потом, спустя пять лет, мужчина, выросший из того вечно хмурого мальчишки, стал героем её грешных, постыдных мечтаний. Как боги могли допустить такое? Санса видела в Джоне то, чего не дали ей её мужья и другие мужчины, окружавшие её. А прежде всего, надёжность. Если он был рядом, она могла спать спокойно, уверенная, что проснётся невредимой. Он готов был порвать за неё любого, как чуть не сделал это с Рамси, и никогда не причинил бы ей боли. В каждом его объятии и родственном поцелуе сквозили мягкость и нежность, совсем, как в отцовских. Сердце девушки не могло не наполниться нежностью в ответ, ведь уже давно она не чувствовала такой любви. Но ужаснее всего было то, что помимо платонической нежной привязанности она испытала к Джону самое настоящее физическое влечение. Она даже не помнила, с чего всё началось, но стала винить во всём Рамси и те извращённые вещи, которые он делал с нею. Дескать, это они, своей ненормальностью, развратили её душу и тело. Санса могла подолгу, зачастую тайно, наблюдать за братом, любуясь им, когда он тренировался в бое на мечах, стрельбе из лука, когда скакал верхом, или просто отдыхал с товарищами. Каждое его прикосновение вскоре стало вызывать у неё дрожь и сладкое тепло внизу живота. Пару раз девушка едва не перешла границу, находясь рядом с Джоном, и ей оставалось лишь молиться, чтобы он не заметил того, что, на самом деле, происходило с ней. Впрочем, прошедший год облегчил терзания Сансы, ведь проведя всё это время вдали от кузена, она стала замечать, что всё реже думает о нём. -Миледи! –услышала Санса, и прокляла себя за то, что не заперла дверь. Бриенна, почти в ужасе, подбежала к ней, взяла за плечи, и повернула к себе. –Миледи, что случилось? Что произошло на встрече с королевой? Леди Старк, собрав волю в кулак, рассказала всё, как было, о предложении Дейнерис, опустив, правда, подлое разоблачение от Брана. И чем больше она говорила, тем сильнее менялось лицо женщины-рыцаря. -Та, кого все здесь называют королевой, не имеет ни малейшего понятия о чести, мудрости и милосердии! –прошипела она. -Я вам сейчас расскажу ещё кое-что, и приготовьтесь, это сделает вам ещё больнее. -Говорите, сир Бриенна, мне кажется, я сейчас готова стерпеть что угодно. –смело сказала Санса, утерев слёзы тыльной стороной ладони. -Лорду Робину Аррену запретили разговаривать с вами. Но ему, клянусь Матерью, есть, что сказать вам. –понизив голос, прошептала женщина-рыцарь. –Сегодня я беседовала с ним, и он поведал правду о том, что случилось. О том, почему он женился на Белории Хайтауэр. Леди Старк напряглась, нутром предчувствуя, что правда будет тяжёлой. -На самом деле он приехал в столицу сразу за нами. Он преследовал нас с Перешейка вместе с отрядом верных людей. –сказала Бриенна. –Но уже здесь, когда он потребовал у королевы объяснений, ему сообщили, что вы выходите замуж за принца, и ему уже нечего ждать от вас. Взамен была предложена достойная цена – прекрасная юная дева и Хайгарден. В отчаянии лорд Аррен согласился. Неожиданно для самой себя Санса рассмеялась. Нервно, даже истерично, и неудержимо. -Седьмое пекло, я должна была догадаться! –сказала она. -Дальше-больше. –продолжила сир Тарт. –После свадьбы лорд Робин понял импульсивность своего решения, но едва возникла угроза отмены брака ввиду того, что невеста сохранила невинность, как его буквально вынудили консуммировать его при свидетелях. Едва остановившаяся, Санса рассмеялась снова, но в этот раз из её глаз ещё и брызнули слёзы. -И ещё, простите меня, если вам покажется это оскорбительным, но лорд Аррен утверждает, будто за всем этим стоит ваш брат Брандон. –добавила Бриенна несмело. Леди Старк прекратила смеяться, и взглянула прямо на неё. -Ничуть не удивлена. –ровным голосом сказала она. –Я уже в курсе того, что творит этот человек. И не называйте его моим братом, я не знаю, что он такое, но точно не наш маленький Бран. Мой брат не пошёл бы по головам членов собственной семьи, унижая родную сестру, и собираясь подложить её под брата. -Что же вы будете делать со всем этим, миледи? – спросила её женщина-рыцарь, сжав ладонь леди в своей. -Какие бы красивые обещания не давала Дейнерис Таргариен, и как бы страшны ни были её угрозы, клянусь, я ни слова не скажу до тех пор, пока Джон не вернётся! –твёрдо ответила Санса. –Лишь, когда я смогу обсудить всё с ним, когда увижу, какова его позиция, мы вместе решим, как нам поступить. Этим же вечером, когда королева коротала время за чтением в окружении своих фрейлин, впервые, с того самого дня, когда она послала её на унизительную процедуру публичной консуммации, леди Белория Аррен предстала перед ней, и склонилась в изящном реверансе. На миловидном лице девушки не было привычной улыбки, она была напряжена, как струна, и мрачна. -Белория, дорогая! –Дени вскочила с кресла, и взяла её маленькие белые ладони в свои. – Где же ты пропадала? Неужели наслаждалась прелестями замужней жизни? -Мы можем поговорить наедине, королева? –спросила девушка, бросив взгляд на четверых подружек, бросивших шитьё, и наблюдающих за ними. Дейнерис перестала улыбаться. -Разве ты забыла, у нас нет секретов от подруг. –сказала она даже твёрже, чем планировала. -И всё же, я хочу, чтобы девочки вышли. Вы и сами будете рады, что они не усслышат того, что я хочу сказать. –Белория говорила несмело, было видно, что каждое слово даётся ей с трудом. Королева напряжённо окинула её взглядом, отлично понимая, разговор какого плана ожидает её. -Девушки, оставьте нас. –приказала она, несмотря на огромное желание отказаться делать это. Когда фрейлины вышли, леди Аррен тут же сказала, необычайно твёрдо для себя: -Зачем вы так поступили со мной, ваша милость? Пусть это придумал лорд-Десница, но ничего не случилось бы без вашего одобрения! -Я лишь устроила твою жизнь, глупая девочка. –так же твёрдо ответила Дейнерис. –Твой муж расторг бы брак, если бы… -Вы солгали! –перебила её девушка, и в её голосе зазвучали слёзы. –Вы сказали, что Робин посватался ко мне, но на самом деле это вы вынудили его на мне жениться! Он не хотел этого! Он любил другую! -Пора прекращать быть сентиментальной, Белория! –ответила Дени, подавляя вскипающие раздражение и злость. –Браки основанные на любви далеко не всегда напоминают красивые песни. Зато благосостояние стоит многого. У тебя будет всё, что ты пожелаешь, в этом браке, и ты сможешь не волноваться о том, что твоим детям будет не хватать чего-то. Их будущее обеспечено заранее. Девушка лишь покачала головой. -Зато Робин никогда не полюбит меня. После того позора, через который прошёл из-за меня, уж подавно. Он даже смотреть на меня не может.–сказала она. –Я ничего не сказала дядюшке Гарту. Я понимаю, что он будет переживать ещё сильнее, чем я, ведь у него мягкое сердце, и потому промолчу. Королева, собрав волю в кулак, пообещала, хотя и понимала, что это обещание совершенно пустое: -Твой муж не сможет не полюбить тебя. Я уверена в этом. Белория хмыкнула, не сдерживая иронии. -Завтра на рассвете Робин желает отправиться домой, в Долину. Я не знаю, увидимся ли мы ещё, королева. –сказала она. –И потому хочу попрощаться -Разумеется, что за мысли? У нас впереди столько лет! Знаешь, мне уже не терпится поглядеть на ваших прекрасных деток, которых ты, однажды, представишь ко двору! – ответила Дейнерис, выдавив улыбку. Фрейлина не стала отвечать, лишь поклонилась. -Прощайте, ваша милость. –прошептала она коротко, но кроткие большие глаза девочки, словно повзрослевшей на десяток лет в один день, говорили гораздо больше, чем слетело с губ. По Вольным Городам Эссоса волной катились слухи, разносимые караванами торговцев, вольными всадниками, наёмниками, странниками, моряками, шлюхами. Все они говорили одно – из города в город движется орда, а ведёт их кхал, в котором нет ни капли дотракийской крови. Кхал этот прибыл из Закатных Королевств, и жена его - сама Матерь Драконов. Скачет он на огромном чёрном жеребце, который, говорят, несётся, не касаясь копытами земли, а в руках его не аракх, а меч из валирийской стали. Над ордой, следующей за ним безропотно, как за своим лидером, нередко можно увидеть парящего дракона с чешуёй, цвета изумруда, и змей этот подчиняется кхалу. Люди зовут его Изумрудной Стрелой. Сначала орда посетила Миэрин, одна из его пирамид, говорят, полыхала, словно факел, и с неё текло расплавленное золото. Потом переместилась в Юнкай, и какой-то богач из местных, по слухам, голышом бегал по городу, пытаясь спрятаться от толпы бывших рабов, которая в итоге нашла его и привела к драконовластному кхалу, разрешившему им самим казнить его. Дотракийцы же, после, безжалостно разграбили его богатый дворец. Господа Астапора, если верить рассказам, тряслись и потели ещё пару недель, но до них орда так и не дошла, направившись вдоль берега Залива Драконов в Толос, город работорговцев, построенный когда-то валирийцами. Рабы этого города, слышавшие сотни историй о Разрушительнице Оков, тут же восстали, едва завидев в небе дракона, и город наполнился запахом дыма, виной которому был вовсе не изумрудный змей, а их гнев. Дотракийские кони, после выезда из города, уже едва несли на себе награбленное золото. Мимо Мантариса, готового сдаться без боя, повелитель дракона повёл своё войско прямиком в Волантис. После недолгих переговоров владыки города сами выдали ему человека, которого он просил, и человек этот был обезглавлен ударом его меча. Дом его так же был разграблен. Все рассказчики единогласно утверждают, тем не менее, что человек этот и орда, идущая за ним, не причинили вреда ни одному невинному на их пути. Подходил к концу пятый месяц странствий Эйгона Таргариена по Эссосу. Если бы Дейнерис Таргариен взглянула сейчас на своего принца-супруга, то едва ли узнала бы его. Кожа мужчины, из-за постоянного нахождения под палящим солнцем, утратила благородную бледность, и приобрела медный оттенок, лишь немногим светлее дотракийского. А волосы, которые Джон не стриг, отрасли достаточно, чтобы начать заплетать их в некое подобие косы. Из-за постоянного нахождения в седле, тело стало крепче, выносливее и сильнее. Золото на поясе множилось, и каждый медальон, появлявшийся на нём, означал очередного поверженного врага, участвовавшего в заговоре против его жены. Теперь их было восемь, и оставалось ещё четыре. -Нас боятся так, что готовы мать родную продать, лишь бы не вступили в черту их города. –заметил Джон, когда они с кхалом Мойо, его женой Аброй и кровными всадниками, ехали по роскошной улице Лиса. Это был единственный из девяти Вольных Городов, расположенный не на материке, а на острове, и, чтобы добраться сюда, пришлось арендовать небольшой корабль. -Этот бородатый надушенный богач предлагал достаточно золота, чтобы купить сто тысяч лошадей. Это больше, чем давали все до этого. –сказал Мойо сварливо. Он явно не был доволен тем, что принц не принял взятки. -Взять золото, залогом за разрешение продолжать торговать людьми и прикрывать негодяев? Мы уже много раз говорили об этом, кхал. –ответил Джон, который за прошедшие месяцы научился понимать многие дотракийские слова без помощи Абры. Но, увы, говорить на этом языке самостоятельно у него выходило хуже. –Нам нужно было лишь, чтобы магистр согласился показать нам, где живёт госпожа Сорела Драхар. И он согласился. Сорела Драхар была единственной женщиной из тех десяти заговорщиков, имена которых назвал Тормо Фрегар, и Джон ждал встречи с ней с наибольшим волнением. Как только он назвал встретившему их магистру имя этой дамы, тот тут же растерялся и смутился, словно его спросили о чём-то непристойном. Выяснилось, что госпожа Сорела –хозяйка одного из крупнейших борделей в Вольных Городах, сама когда-то бывшая куртизанкой, да ещё и прославившейся своей красотой на весь Эссос. -Как здесь красиво! – вслух восхитилась Абра, с восторгом рассматривая прекрасные и причудливые здания, каких было не сыскать нигде на свете. В стены некоторых из них были вкраплены драгоценные камни и цветное стекло, отчего они сияли на солнце. А уж от обилия золота, серебра и бронзы вовсе рябило в глазах. Тут и там в обилии росли цветы и деревья, красивее которых Джону видеть не доводилось, журчали фонтаны, с ветки на ветку перелетали ярко окрашенные птицы, услаждавшие своими трелями слух. И всё же, главным украшением этого города удовольствий были женщины. Десятки и сотни куртизанок, разряженных в шелка, муслин и органзу, едва скрывавшие очертания их тел, не скрывались внутри борделей, как чаще всего бывало в Вестеросе, а смело разгуливали по улицам, полуобнажённые, соблазнительные, ловя в свои сети мужчин. Многие из них обладали классической лисенийской внешностью –светлыми, почти белыми, как у валирийцев, волосами, и голубыми глазами, и перед их ослепительной красотой действительно сложно было устоять. -Когда мы поплывём назад, я прихвачу с собой парочку! –весело заявил кхал Мойо, обернувшись вслед двум хохочущим девицам в муслине, намокшем от воды фонтана, и ставшего почти прозрачным. А потом он от души рассмеялся, заметив взгляд своей кхалиси, и поспешил сообщить, что это всего лишь шутка. Одним из самых роскошных зданий Лиса оказался дворец с каскадом многоуровневых садов, где росло бессчётное множество растений со всех концов мира. Чтобы войти внутрь дворца, нужно было пройти по высокой и широкой беломраморной лестнице, откуда открывался вид на эти самые сады, расположенные по обе стороны от неё. Помимо диковинных зверей и птиц в них можно было увидеть десятки нагих людей –жриц любви и их клиентов, едва скрытых в тени деревьев. Джону и самому было крайне сложно не отвлекаться на них, что уж говорить о его спутниках –дотракийцах! Они свистели, улюлюкали, хлопали, издавали непристойные звуки и показывали не менее непристойные жесты. Принцу даже пришлось извиниться перед сопровождающим их пожилым магистром, одним из совета городских правителей. Тот в ответ сдержанно отметил, что дотракийцев сюда ему водить ещё не доводилось, и, дадут боги, больше не доведётся. Лестница завершилась у больших, двадцатифутовых дверей, украшенных замысловатыми резными узорами и росписями. Когда Джон подошёл к ним ближе и присмотрелся, то тут же залился краской, ибо все эти узоры оказались изображениями совокупляющихся в разнообразных позах людей. Пока он и его спутники разглядывали это произведение лисенийского искусства, к сопровождавшему их магистру подбежал ряженый в пурпурный шёлк лысый евнух, и что-то шепнул на ухо. -Здесь я вынужден буду вас оставить господа. –проскрипел старик-магистр, выслушав его. –Госпожа Драхар уже ждёт вас, принц, ей доложили о вашем прибытии. Лисото проводит вас к ней. -Доложили? –раздражённо переспросил Джон. –Это почти наверняка значит, что её уже нет в городе, и судно с нею на борту следует искать в окрестных водах. -Вовсе нет. –на общем языке ответил на его слова евнух. –Я говорил с ней не более, чем четверть часа назад. Джон переглянулся с Аброй, и кивнул: -Веди! Внутри дом удовольствий был не менее роскошен, чем снаружи. Прекрасные, полные света и воздуха залы заполняли десятки и сотни разноцветных подушек из бархата, шёлка и парчи, на которых отдыхали местные обитатели и обитательницы. Нечто подобное Джон уже видел в особняке Тормо Фрегара в Браавосе, но сейчас понял, что сравнивать гарем рабынь напыщенного богача с самым роскошным борделем Эссоса, а может быть, и мира, более, чем глупо. Любой цвет кожи и волос, возраст и даже пол –каждый нашёл бы себе здесь развлечение по вкусу. Пока принц и его спутники шли по ковровой дорожке мимо жриц и жрецов любви, многие из них стремились продемонстрировать свои таланты наглядно, друг на друге, или же, на самих гостях. Джону с десяток раз приходилось вежливо отодвигать тянущиеся к нему руки, а Абра и вовсе едва не стала причиной драки, когда один из красивых темнокожих продажных юношей попытался облобызать её ноги. Её муж Мойо едва не разбил ему лицо, его с трудом сдержали все трое кровных всадников разом. Джон испытал настоящее облегчение, когда евнух Лисото открыл последние двери, и они вошли в «красный кабинет» госпожи Сорелы. Назывался он так не случайно, ибо стены и мягкая мебель здесь были обиты одинаковой алой парчой с вышитыми на неё чёрными цветами. Сама хозяйка борделя восседала на мягком диване в такой позе, словно ожидала прихода любовника –развалившись, и закинув ногу на ногу. Это была женщина уже не молодая, лет пятидесяти, но сохранившая, тем не менее, и красоту, и соблазнительность. У неё была светлая¸ почти белая кожа, по - лисенийски светлые волосы, собранные в замысловатую причёску, синие, словно сапфиры, глаза, и пухлые красные губы. Чёрное шёлковое платье скреплялось одной лишь крупной золотой брошью у левого плеча, и свободно струилось по гибкому телу, оставляя открытой одну грудь, всё ещё аппетитную. Огромные золотые серьги доставали до самых плеч, и были такими тяжёлыми на вид, что было сложно представить, как вообще можно таскать такую тяжесть в собственных ушных мочках. Руки же венчали не менее массивные браслеты, змеями овивающие их от локтей до предплечий. -Добро пожаловать, принц-дракон. Я уже утомилась, ожидая, когда же смогу лицезреть тебя перед собой. –заявила слегка высокомерно эта роскошная дама, на таком чистом общем языке, что Джон опешил. Ещё не один из заговорщиков не владел им столь хорошо. -Вы знаете, зачем я пришёл к вам, госпожа Драхар? –спросил твёрдо принц, шагнув вперёд. -О, ну разумеется. –Сорела окинула его с ног до головы оценивающим взглядом, словно выбирала невольника на рынке. –И всё же, вы меня ждали. –Джон невесело усмехнулся. –И даже не пытались сбежать. Сорела Драхар, ваше имя было названо в числе двенадцати заговорщиков, нанявших Безликого, чтобы убить королеву Девяти Королевств –Дейнерис Таргариен. Вы знаете, кто выдал вас? -Тормо Фрегар был жалким человеком. –пожала плечами женщина. –Так быстро и позорно сломаться мог лишь он. -Вы не будете отрицать своей вины? –принц начал чувствовать себя странно. Происходящее было слишком неправдоподобным. –Вы понимаете, что за столь тяжкое преступление я приговорю вас к смерти? Вы не боитесь, госпожа Сорела? -Валар Моргулис. –ответила та, и широко улыбнулась, показав почти идеальные, для своего возраста, зубы. -Все люди смертны. –согласился Джон, не сводя с неё прищуренного взгляда. –Вы правы. И с тем я, Эйгон из дома Таргариенов, принц-консорт Девяти Королевств, приговариваю вас… За вашу смелость я дам вам выбор. Как вы желаете умереть? Женщина же, неожиданно, громко расхохоталась в ответ. Принц опешил, а с ним и все его спутники. Сорела смеялась долго и от души, а потом, с трудом переводя дух, ответила: -Старой женщиной в тёплой постели, в объятиях юного и прекрасного любовника. Ох, принц-дракон, ладно, довольно с тебя… С этими словами она подняла руку к лицу, и сорвала его, как маску. Джон невольно отпрянул, а дотракийцы позади него и вовсе закричали от ужаса. Один из кровных Мойо, с воплем «мейега!», попытался кинуться на женщину с аракхом, но его успели удержать. Ты? –выдохнул поражённо принц, узнав лицо девушки, скрывавшейся под личиной хозяйки борделя – безликой по прозвищу Сипуха, из Чёрно-белого дома. –Как ты сюда попала?! -Она мейега! –уже настойчивее воскликнул дотракиец за его спиной. –Кхал-дракон, позволь мне отрубить ей голову! -Принц, я так мечтала поговорить с тобой наедине! –обиженно протянула Сипуха, вынимая из ушей чудовищно тяжёлые серьги, и не глядя на спутников Джона. –А ты притащил с собой этих вонючих лошадников. От них до тошноты несёт потом, мочой, и конским навозом. Прикажи им выйти. -Да как она смеет? –возмутилась кхалиси. –Заставь её уважать нас, кхал-дракон! -Я поговорю с этой женщиной, Абра. –пообещал Джон. –Прошу, оставьте нас вдвоём. Дотракийцы, нехотя, подчинились. Когда дверь закрылась за ними, мужчина буквально потребовал: -Объясни, как, да забери тебя Неведомый, ты попала сюда, и с какой целью? -Очевидно, с целью помочь тебе. –пожала плечами девушка. Нужно сказать, наряд, смотревшийся эффектно на старухе, на ней выглядел и вовсе ослепительно. Особенно приковывала взгляд обнажённая правая грудь, не прикрытая чёрным шёлком. -Как ты узнала имена тех, кому я хочу отомстить? –спросил Джон. -У Безликих свои секреты. – сказала Сипуха. –Скажу лишь, что Кратаса Кар'Дата из Мира убить было легче, чем эту старую шлюху Драхар. Пришлось даже лечь с ней в одну постель, прикинувшись новенькой рабыней… -Ты убила Кратаса Кар'Дата? –выдохнул принц потрясённый до глубины души. Этот человек был следующим в его списке после Сорелы Драхар, и прямо из Лиса его путь должен был лежать в Мир. -Ну да. –ответила девушка так непринуждённо, словно он спросил, завтракала ли она сегодня. –Ты что, не рад, что я сделала за тебя часть работы? Прыгай, милый принц, теперь ты немного быстрее вновь прильнёшь к груди своей королевы. -Но…зачем это тебе? –Джон изумлённо моргал, не находя ни малейшего объяснения этому странному и щедрому поступку Безликой. -Я хочу служить Железному Трону, принц Эйгон. –заявила Сипуха, встав с дивана, и приблизившись к нему почти вплотную. –Тебе лично и твоей жёнушке тоже. Возьми меня с собой за Узкое Море! -Зачем? –снова выдавил мужчина, начиная понимать, что выглядит немного глупо, старательно отводя взгляд от её упругой грудки с маленьким и острым розовым соском. -Ох, Многоликий, помилуй меня! –воскликнула девушка, пихнув его рукой в грудь. –Другой бы обрадовался, когда такая, как я, добровольно просится на службу, а этот дурачок только задаёт вопросы! Я вижу в этом свою судьбу, предназначение, называй, как пожелаешь. Бог велит мне пойти за тобой. Так возьмёшь, или нет? -Если ты так желаешь. –произнёс неуверенно Джон. -Если ты так пожелаешь! –передразнила Безликая. –Своё-то мнение у тебя есть, или так привык слушаться хозяйку, что мозги отсохли? -Не забывайся. –предупредил принц. –Так себе решение – начать мне дерзить ещё до того, как согласился принять тебя на службу. -Ты примешь. Я это знаю. –Сипуха звонко рассмеялась, и игриво швырнула в него диванной подушкой. –Если что, я почти готова, нужно только переодеться во что-то более приличное… У этой старухи Сорелы был дурной вкус. А ведь она ещё утверждала, что была когда-то первой красавицей Эссоса! Ха! Она просто не видела меня настоящую, какой я была когда-то. Джон промолчал, гадая, что она имеет в виду, и продолжая невольно сверлить её взглядом. -Так ты выйдешь, или будешь продолжать пялиться? –поинтересовалась девушка с усмешкой, расстёгивая сдерживающую её платье брошь. –Если что, мне не жалко. -Прости! –мужчина порывисто отвернулся. –Мы будем ждать тебя снаружи. -Договорились! Только учти, нужно будет уйти быстрее, чем пропажу госпожи Драхар заметят. –подмигнула Сипуха.