Котька

      — Чертова кошка!       Я лениво потянулась, поудобнее устраиваясь в каюте Полины, куда Теду вход заказан уже второй день — стоянка на Медее, крупном спутнике нежилой планеты, где добывали что-то, несомненно, ценное, но, естественно, труднодоступное, затянулась из-за паршивых погодных условий, в таких даже наш безбашенный пилот не рискнет взлетать. А потому я ничем не рисковала, скармливая его био-клавиатуре конфеты врача. С коньяком.       — Поля, отойди! Этот коврик перешел все границы!       — Ты вчера ее пивом облил вообще-то!       — Случайно!       — Не верю! И она не верит!       — Да чтобы я на нее пиво тратил?! Ты за кого меня принимаешь?       Ладно, это был весомый аргумент, который мне в голову не пришел. Неужели и правда случайность, а не отложенная месть за черепушку, которую Полина торжественно уничтожила в утилизаторе, пролив по почившему питомцу несколько слезинок? От хорошего пинка меня тогда спасла покупка нового флайера, Тед его чуть ли не облизывал, на волне энтузиазма убедив друзей прокатиться с ним при «обкатке». Полина вылезла тогда из флайера в невменяемом от восторга состоянии, чуть не устроив мне копию этого безумия: у меня голова закружилась просто от взгляда на виражи.       Пилот после ходил слишком счастливый и я поверила, что все забыто, пока не получила внезапный пивной душ. А теперь выясняется, что он был случайным. Неловко получилось. Ведомая совестью, я выползла под грозные очи пилота с самым виноватым видом, на который только была способна кошачья мордочка. Тед видом не проникся, поднял меня за шкирку и ругаясь на все лады потащил к пульту, где и уронил:       — Исправляй!       Как?! Что у меня, что у Полины глаза были по две миски. Как можно исправить опьяневшую с конфет всеядную клавиатуру? Тошноту у нее вызвать? Самочка видимо пришла к тем же выводам и, отцепив странный прибор, начала кружиться с ним по каюте, пока пилот с угрюмым видом сидел в кресле, наотрез отказываясь смягчаться. Таким темпом Полина выйдет из строя раньше, чем мы приведем биотехнический массажный коврик в норму. Поразмыслив, я пришла к гипотезе, что раз она может опьянеть, то и бороться надо такими же методами. Таблетки!       Пока до медсестры дошло чего я от нее хочу, пока мы дошли до медотсека и уже там, окунувшись в неприятные запахи, с головой зарылись в поиски нужных таблеток, прошел почти час, за который несправедливо обиженный Тед успел трижды пожаловаться Маше, раз десять Дэну и один раз сумел выловить Михалыча. Впрочем, механик после таких откровений заново заперся в машинном отсеке, и выкуривать его оттуда для очередной жалобы пилот не стал. Зато найденные лекарства подействовали за куда меньший промежуток времени, и к вечеру даже осторожный Станислав Федотович, устроивший мне персональный разнос и заперший в каюте до следующего утра, решил, что этой штуке можно верить, а потому ближе к ночи мы покинули негостеприимный шарик.       Я это выяснила уже постфактум, на следующий день за завтраком, который в кои-то веки прошел тихо-мирно, холодная война вчера пришла к закономерному итогу — она никому даром не нужна, слишком много сил тратится. Мир заключили быстро и аскетично: я потерлась о ноги пилота, он почесал мне за ухом. А дальше Полина, заговорщически улыбаясь, потащила меня читать ее исследования био-клавиатуры, наевшейся конфет с коньяком.       — Однажды я это опубликую и стану всемирно известным ученым-зоологом, — поделилась мечтами самочка, пока я лихорадочно соображала, не стоит ли мне пробить стены головой, дабы сбежать от только что признавшейся ученой. — Чем бы ее еще накормить?       Чем угодно, лишь бы на меня не переключилась! Переживать коллапс личной вселенной и разрушение основ миропорядка я поползла к капитану, наиболее стабильному фактору сумасшедшего мира. Капитан был в хорошем настроении, но вскоре покинул корабль в поисках заказчиков, кому-то надо груз отдать, у кого-то его получить — типичная капитанская работа. Слава Бастет, Полина тоже сбежала с корабля изучать окрестности, и я могла спокойно восстанавливать душевные силы на диванчике.       Ученый! Зоолог! И уже нашла образец, как обычно безответный и беззащитный, разве что Тед возмутится, когда клавиатура выйдет из строя снова. И сколько пройдет времени, прежде чем она переключится на нечто более подвижное, менее нужное в полете, а потому более подходящее для исследований?!       — Что-то ты прилипчивее обычного, — рассеяно пробормотал Станислав Федотович, когда я, вторые сутки остерегаясь Полининого внимания, влезла к нему на колени, пока он просматривал тексты нового договора.       Прилипчивее? Да я вообще от хозяина теперь вообще не отойду, клещом прицеплюсь, потому что это не экипаж, а какой-то непреходящий кошмар! Один врач, похожий на ученого, один киборг с живыми глазами, а теперь еще и ученый-зоолог, уже ставящая эксперименты на сплаве техники и природы. Пилот на таком фоне просто теряется, про Михалыча и Машу можно забыть, если они не показываются, вот и остается самый нормальный и самый безопасный капитан. А я еще раздумывала в случае продажи транспортника у Полины в сумке спрятаться, наивная душа, теперь и ради мраморной говядины не сунусь.       — Она на меня обиделась, — конечно, мои перебежки по кораблю не остались незамеченными.       — Да ладно тебе, она просто у капитана что-то выпросить пытается! Верно, Дэн?       — Вероятность данного события шестнадцать целых три десятых процента, — невозмутимо ответил киборг. И тут же получил якобы незаметный тычок в бок.       — Я же говорила! — но было поздно, Полина, получив подтверждение своим же словам, совсем пала духом. Не то чтобы мне было ее не жалко, но своя шкура ближе к телу.       — А давай сходим развеемся? Ты же говорила, что в городе какое-то там нашествие… — предпринял новую попытку Тед.       — Шествие в честь праздника сошествия святого — пробубнила зоолог и, чуть приободрившись, продолжила. — Но тебе ведь здесь не нравится из-за отсутствия пива?       — Это просто неуважение к моей вере! — вдохновившегося пилота было не остановить. — Пресвятую троицу — Светлое, Темное и Нефильтрованное — нельзя почитать даже на розлив, представляешь! Что за убогая планетка! Но может они во имя своего святого поднимут по кружечке?       — Сильно сомневаюсь, — наконец отреагировал на очередное пробуждение олухов капитан. — И перед тем как пойти гулять, еще раз промойте каюту меракийцев, там до сих пор плесень на потолке висит. И вечером чтоб вернулись, после шести часов уже можно вылетать.       Мне определенно стало спокойнее, когда бешеная троица ушла, да и капитан неприкрыто намекал, что ему несколько поднадоела моя компания, когда аккуратно спустил с ног на пол. Впрочем, скоро Маша сообщила о звонке, потому я злорадно пофыркала на упущенные мечты капитана об отдыхе и вальяжной походкой приблизилась к экрану. Чтобы в итоге почти подлететь к потолку от вестей одного из последних гостей корабля — люди во время праздника сходят с ума! Какие-то там электромагнитные волны влияют на сознание, что приводит к нервным расстройствам. Погибает до пятидесяти человек каждый праздник!       И я помчалась в ангар с капитаном, пока не дошло — а как они на меня-то повлияют?! Сейчас я ничего не чувствовала, но мало ли, вдруг волны просто еще не дошли? Совсем потеряв разум от ужаса, я до возвращения капитана просидела в вентиляции, заодно нашла еще пару костей суслика. Большую часть я уже по запаху собрала и оставила возле утилизатора, кто мимо пройдет, тот и выкинет, а эти вот лапой из отсека никак не вытащить, клапан мешает. Как бы мяукнуть Михалычу, что здесь надо покопаться? Вентиляцию вроде недавно перебирали, когда пострадавших от пиратов высадили, неужели не заметили?       — Не знаю, что на меня нашло, — виновато бубнил пилот, ссутулившись на стуле.       Зато я знаю, на меня в итоге тоже нашло, никакие отвлечения не помогли. Ощущения как после очередного эксперимента, то есть голова болит, глаза слезятся и периодически сами закрываются, а рот пересох. Кое-как выползла из вентиляции, порадовавшись, что хотя бы не тошнит, вылакала всю миску и потребовала еще, врачу пришлось налить дважды, а после меня уволокли на обследование. Не знаю, понял ли Вениамин Игнатьевич, от чего мне стало так плохо, но какую-то таблетку дал, теперь лежу возле диванчика, жду, когда подействует. И подействует ли, а заодно шевелю ушами, узнавая, что даже на самой тихой и мирной планете мои люди могут куда-нибудь встрять.       — Хорошо еще, что полицейский не успел проверить ваши документы, и молитесь, чтобы он, очнувшись, решил, что это ему от святого по лбу прилетело, — Дэн виновато поморщился, и Тед не мог не вылезти вновь.       — Давай ты тоже меня ударишь?       Человеческая логика неподвластна даже самой гениальной кошке, не то что скромному образцу семьдесят три, поэтому я лишь круглыми глазами смотрела, как пилот бьется головой о стену корабля, а после уверяет, что ему стало легче. С другой стороны это отвлекло меня достаточно, чтобы, когда Полина прихромала к диванчику, я едва махнула хвостом. Ну ученая и ладно, начнет опыты ставить, тогда и решу, что делать и куда бежать.       — Полицейский корвет. Идет встречным курсом…       Прекрасно, стоило моим людям один раз в лобовую столкнуться с полицией, как тут же прилетел целый корвет. Это, как говорила одна полная усатая самка в лаборатории, карма. Какой-то там пропуск не оформили, так и все, псы в погонах поймали.       — Раз у вас нет пропуска, значит, вы относитесь к вероятному противнику и будете в предупредительном порядке аннигилированы.       Что?! Я подлетела с пола на диванчик, а от туда на плечи капитана, который настолько опешил от заявления полиции, что даже не обратил внимания на три лишних килограмма. Что значит аннигилируем?! Какие еще пираты, они там валерьянки объелись?!       — Ну все, копы позорные, вы нас достали! Сейчас мы наденем пси-шлемы и обстреляем вас сверхвакуумными лучами ненависти, — я еле на плечах удержалась. Что Тед несет? Даже я знаю, что никаких шлемов у них нет!       — Здравствуйте, Станислав!       — Роджер?!       Честно, мне уже ничего не хотелось. Никаких нервов с этими олухами не хватит! Что с моими, что с чужими, которые при том явно одного помета! Глядя на две довольные рожи и одну недоумевающую, я страшно захотела им отмстить. Ну хотя бы довольным, их капитан явно не в курсе, что его олухи чуть мне инфаркт не устроили.       — Так, кошара лохматая, давай-ка ты этих шутников поприветствуешь от всей кошачьей души, — Тед неожиданно и в то же время весьма ожидаемо разделил мой мстительно-зловредный порыв и потащил встречать гостей.       — Ты чему кошку учишь?! — возмутилась Полина, благоразумно оставаясь на диване.       — Ничему, чего бы она уже не умела! А этих олухов надо проучить, — отрезал пилот, но тут я вырвалась из его рук. — Эй, ты чего?       — Котенька умница, знает, что ты задумал что-то нехорошее, — гордо ответила ему Полина, пока я стрелой умчалась в наиболее удобное место для засады.       — Могла бы проявить солидарность! — прокричал мне вслед обиженный в лучших чувствах пилот.       Но я его уже не слушала: охота требует сосредоточенности и внимательности. Время потекло медленно, как оно всегда в засаде, но я не позволила себе расслабляться. Совсем всерьез нападать я, пожалуй, не стану, но вот припугнуть этих двоих надо, чтобы не смели так шутить, хозяину в его годы нельзя так нервничать. На корабль вошли четверо, мощный коренастый самец, тоненькая и юркая как кузнечик самочка, вожак стаи и еще один, более мелкий, самец с криво сидящей одеждой, просто идеальный вариант для отмщения. Жди… еще немного… еще два шага… жди… пора!       — А-а-а, мама мия, мадонна, убивают!       Ничего я его не убивала, просто налетела со спины и с разбегу запрыгнула аж на голову, нечего так орать и метаться, вон второй чуть ящик не выронил, а этого мне бы Тед не простил. Бардак воцарился привычный, прибывшие легко вписались в компанию, хотя запах у них был другой, напоминающий о Меракийском океане, но все равно достаточно приятный. Каталась я на неудачливом шутнике, пока капитан — старательно скрывающий веселье, но меня-то не обманешь! — не приказал отпустить «Фрэнка».       — О, мама мия, умираю! — демонстративно рухнув на пол, самец тщетно взывал к совести и сочувствию, получая лишь гогот в ответ, да укоризненное шипение вожака о позоре мундира.       — Не говори чушь, это всего лишь кошка, — отмахнулся от него Роджер, вожак маленькой полицейской стаи олухов.       — Ну, не скажи, — встал на мою защиту Тед. — Был тут у нас один, Котька ему так ноги подрала, что чуть швы накладывать не пришлось. Это наша кошка, не хухры-мухры!       Посмеиваясь над поскуливающим напарником, гости быстро добавили к столу выпивку, извиняясь за предыдущую шуточку, а я покорно лежала в руках пахнущей маслом самочки Джилл. Меня явно временно обменяли на ежика «Петровича», который с таким стоическим выражением морды принимал объятия Полины, что я его немного пожалела. Чуть-чуть.       Гости оказались давними и явно хорошими знакомыми команды, причем бывшими пиратами, вернувшимися на службу закона. Я не очень поняла, как это случилось и причем тут мои люди, но не стала беспокоиться: запах у них все равно хороший, даже от того трусливого гнильцой не несет. Поохав новостям, Тед в ответ рассказал, какого Анубиса мы как на иголках летим и почему опасаемся полиции, но Роджер развеял опасения, сказав, что все можно спустить на тормозах и Дэна не накажут. Второй же шутник, Винни, который явно не стал бы прыгать по каюте с кошкой на голове, а просто и незатейливо свернул мне шею, предупредил, что киборгу надо вести себя осмотрительнее, чем человеку. Примерно в этот момент меня аккуратно переложили на диванчик, а Джилл упорхнула вместе с Михалычем. Да, два человека с одинаковым запахом всегда найдут общий язык. А разговор тем временем стек на сбежавшего Алексея и стало не до шуток.       — Это не Павел, а Падла! — брезгливо скривившись, сообщил Винни. — Космический шакал…       Я знала! Я знала, что от людей с таким запахом ничего хорошего ждать не стоит! От него падалью за километр несло, шакал самое точное описание!       — Повезло еще, что не пытался отравить — есть у него такая фишка.       — Может и попытался, — вздрогнула Полина и притиснула к себе несчастного Петровича. — Он три бутылки вина принес, но разбил случайно…       — Не случайно, — неожиданно встрял обычно молчаливый Дэн. — На него Котька напала, все ноги исполосовала, он и выронил их, когда упал.       — Точно-точно, еще и укусила, — вспомнил полученные Падлой раны врач. — Глубокие такие царапины, явно со злобой нанесены. Умная кошка, ни на кого так не реагировала, даже на Алексея, хотя он ей не нравился.       Люди как один уставились на меня, я же лениво оглядела их всех. А что, я была в своем праве! А вот почесывания от Станислава Федотовича оказались неожиданностью и, хотя были недолгими, вслед за ним ко мне потянулся весь остальной экипаж и даже гости.       — Кошки хорошо разбираются в людях, а наша Котенька лучше всех! — Полина сообщила это с гордостью, будто она самолично обучила меня разбираться в человеческих запахах.       — Ну, Станислав, у вас и экипаж, даже кошка опаснее некоторых людей, — со смешком постановил Роджер, выразительно покосившись на Фрэнка.       — Я бы попросил! — возмутился тот, но его уже не услышали за дружным смехом.