What is real?

      Мэйв открывает глаза, а перед ней бескрайние, живописные просторы. Тёплый ветер касается кожи лица, подхватывает мелкие локоны и наполняет легкие своей сладостью — в воздухе отчётливо пахнет яблоками. Она непонимающе оглядывается по сторонам, замечает ряд стройных деревянных домиков и слышит где-то совсем рядом детский смех. А затем понимает, что сама стоит на крыльце небольшом… позади один из этих одинаковых домиков.       «Где я?»       Мэйв касается лёгкой ткани длинной юбки, затем оглядывает себя пристальнее, но не находит следы от пуль, хотя помнит отчётливо, как они пронзали кожу. Она помнит, как умирала в очередной раз и до Двери ей было не дотянуться. Хмурится непонимающе, делает глубокий вдох, прикрывает глаза и считает до трёх, чтобы кошмар этот очередной исчез поскорее. Но картинка не меняется, звуки и запахи никуда не деваются.       «Быть может, это прощальный подарок Долорес?» — проносится в её мыслях, когда она неуверенно спускается по ступенькам.       Дорожка из мелкого камня едва слышно хрустит под ногами, но она целенаправленно идёт на источник этого звука — беззаботный смех, в котором чудится нечто родное. Оглядывается вновь по сторонам, пытаясь его отыскать, но отвлекается на тепло мужских рук и ощущение колкой щетины у кожи.       — Вот мы и встретились в следующей жизни, — шепчет Гектор, оставляя поцелуй на её шее и прижимая крепко-крепко к своему телу, будто бы говоря ей этим, что в этот раз расставания не будет и по разным мирам они не разойдутся.       Мэйв поворачивается к нему лицом, рассматривает пристально, а затем осторожно касается кончиками пальцев его скулы, губ, прижимает руку к его груди, улавливая мерный стук сердца, и не может не улыбнуться в ответ на его улыбку. Он смотрит на неё, как всегда, пристально, не моргая вовсе, будто стремится проникнуть внутрь её сердца и мыслей.       — Что происходит? — одними губами шепчет она, вглядываясь пристальнее в тёмные глаза Гектора, и не находит, увы, там ответ.       — Понятия не имею, — он пожимает недоуменно плечами, — Может, и для нас существует пресловутый рай? Мы были храбры в той жизни и получили шанс на новую?       В ответ она лишь тихонько смеется, беззлобно совсем, как бывает, когда ребёнок скажет какую-нибудь забавную глупость, а затем касается его щеки, и нежно шепчет:       — Твоя вера очаровательна, Гектор.       — Неужели? — он вздергивает чуть бровь, не отводит взгляд и склоняется ближе, наконец целуя её по-настоящему. — Мы здесь, вместе. Это ли не высшее чудо?       — Мэйв, — детский голосок зовёт её внезапно, раздаётся так близко...       Она отвлекается от ответа Гектору, поворачивается к источнику звука и вздрагивает от этих крепких объятий, от запаха яблок, что наполняют её легкие стремительно. Её дочь здесь, прижимается к ней, говорит спасибо и признаётся, что начинает вспоминать её. Вот только не понимает совсем-совсем, что это значит. Мэйв гладит её по волосам, внимательно слушает сбивчивую речь, целует в висок и смахивает свои слезы, скатившиеся всё же по щекам. Берет аккуратно в ладони маленькое личико, смотрит ей в глаза и думает о том, что её улыбка способна осветить мрачную жизнь Миллэй. Гектор чуть отступает, обещая ждать её дома.       — Мы с мамой устроили чаепитие, — сообщает девочка, чуть отстраняясь и так привычно и легко беря её за руку, — Хочешь с нами?       Мэйв кивает согласно, гладит её по волосам, заостряет внимание на аккуратных мелких косичках и интересуется, кто заплёл ей такую красоту. Она в ответ смущенно улыбается и признаётся негромко:       — Клементина.       Женское имя, словно выстрел, пронзает сознание Мэйв и она замирает на месте, оглядывается по сторонам ещё раз, хмурится и не обращает внимание на имя своё, которое ласково звучит из уст дочери. Она разъединяет их руки и отступает на шаг, вглядывается пристальнее в детские глаза и чувствует, как мир её разбивается на осколки.       — Думаешь, что я не распознаю очередную подделку? — усмехается жёстко Мэйв, одним лишь шагом сокращая возникшее расстояние и нависая грозно над девочкой, — Этот мир — гребаная ложь. Ты — жалкая подделка.       Детские глаза наполняются слезами обиды, но Миллэй не отводит свой взгляд, хотя боль сдавливает грудную клетку невыносимо, иглами впивается в израненный орган, но она игнорирует. Смотрит всё так же пристально и уверенно, а в итоге хватает её за волосы и больно запрокидывает голову.       Фантазия трещинами расходится, мир рушится за долю секунды, а Мэйв оказывается лицом к лицу со смутно знакомым мужчиной: волосы, тронутые сединой, острые скулы и серо-голубые глаза, а ещё белый костюм и ярко выделяющийся акцент.       — Это твои фантазии, Мэйв, — в его взгляде и улыбке напускная вежливость, а ещё лживое добродушие кроется, — Твой идеальный мир...       — Если ты собирался показать мне его, а потом, выдернув, использовать как средство для переговоров, то ты потратил время впустую. Мне не нужна очередная иллюзия.       Мэйв подступает ближе, присматривается к окружающим вещам и прикидывает что можно применить в качестве оружия. Он использовал её дочь, как чёртову приманку, и только за это заслуживает смерти. Серак лишь удрученно качает головой из-за очередной неудачи и жмёт незаметно на кнопку — Миллэй статуей застывает. Она снова в ловушке.       Слезы обиды и горечи застилают глаза, а разум заполняет решимость. Ей не в первой сбегать из клетки и убивать тюремщика.