Дети победителей

Впервые за несколько месяцев Персефона наконец-то чувствовала себя сравнительно свободной — а все потому, что она больше не находилась в давящих стенах манора Ноттов, мрачных и глухих. До самого Рождества она могла больше не выслушивать постоянных наставлений и поучений матери. Несмотря на то, что Дафна Нотт отказалась от принципов абсолютизма чистокровных волшебников, про принципы аристократии она не забыла — и того требовала от своей дочери. За три месяца летних каникул вся эта чопорная наигранность настолько надоедала Перси, что она буквально начинала считать минуты до отправления в Хогвартс. И когда счастливый день наставал, Персефона Нотт чуть ли не раньше всех прибывала на платформу 9¾, на скорую руку прощалась с родителями и садилась в поезд, чтобы дождаться своих товарищей по факультету. К сожалению, этот год был выпускным, и сбегать от так называемых семейных обязанностей в Хогвартс у нее больше не получится. Впрочем, в первую неделю нового учебного года приближение выпуска совсем не ощущалось — за исключением того момента, что больше не было тех старшекурсников, на которых они с подружками раньше заглядывались. А еще стала сложнее учебная программа, нужно было готовиться к сдаче нешуточных экзаменов, подумать, в конце концов, что делать со своим будущим… В общем и целом, впереди ее ждали долгие месяцы упорной и тяжелой работы, однако Персефона отчаиваться не собиралась. Заучкой она никогда не была, но и от учебного процесса умела получать удовольствие — особенно, когда этот учебный процесс плавно перетекал в секретные межфакультетские вечеринки. А традиция устраивать старшекурсниками лучшие тусовки переходила из курса на курс. Уверенно шагая в сторону раздевалки для игроков квиддича, Перси бросила беглый взгляд на небо и улыбнулась: погода вот уже который день оставалась летной, несмотря на наступившую осень и опадающие пожелтевшие листья. В прошлом году в это время уже вовсю развлекались проливные дожди, и падение с метел прямо в лужи было прямо-таки повсеместным явлением. — Перси, подожди! — услышав знакомый женский голос, Нотт притормозила и обернулась. Быстрым шагом к ней подходила слизеринка Фелиция Забини, широко и дружелюбно улыбаясь. Рука ее держала новую метлу. — Идешь в раздевалку? — Куда же еще? — Нотт развела руками и кивнула на свой летающий спортивный агрегат. Девушки продолжили путь вместе. — Тоже решила обновить свою? Новая «Комета»? Фелиция принялась рассказывать про покупку своей новой метлы, с уверенностью заявляя, что новейшая модель «Кометы» по своим характеристикам даже превосходит последнюю серию «Нимбуса» — ту, что держала в своей руке Перси. Разговор перерос в шутливый спор, закончившийся клятвенными обещаниями провести профессиональное тестирование, чтобы сравнить результаты. Именно этого не хватало Персефоне летом — беспечных разговоров о том, что ей, по крайней мере, было интересно. Так что сейчас, прибыв в Хогвартс, Перси ощущала себя на своем месте, в своей среде. До тех пор, пока они с Фелицией не дошли до женской раздевалки, где вовсю шли громкие обсуждения на самые разные темы. Здесь не было так много девочек — парочка основных игроков и парочка запасных, — однако гул стоял такой, будто собралась целая женская сборная. Для многих студенток побеседовать в раздевалке было отдельным ритуалом, который Перси, впрочем, не разделяла. Так уж вышло, что сплетни она не любила, предпочитая постоять в сторонке, но отголоски разговоров все равно всегда слышала и лишь изредка принимала участие в громких массовых обсуждениях. — А я сегодня услышала от Скамандера, что у нас будет новый тренер, — сказала одна девчонка, повернувшись к остальным и натягивая спортивную футболку. — Кто? — удивленно спросила другая. — Кто-то, я не знаю. — Что-то случилось с мадам Трюк? — в этом случае Перси не захотела оставаться в стороне. Со всех сторон посыпались шутки, что с этой непробиваемой женщиной ничего произойти точно не могло, однако истинной причины так никто и не назвал. Нотт же думала только о том, что провести последний учебный год в Хогвартсе без любимого преподавателя и тренера было бы, пожалуй, одной из худших перспектив, учитывая, что в этот раз Слизерин вовсю планировал завоевать чемпионство Хогвартса по квиддичу. Снаружи раздевалки раздался какой-то грохот, будто что-то тяжелое упало и, кажется, сломалось. Гул голосов поутих, все взгляды были обращены к двери. Простое человеческое любопытство повело девушек на шум. Персефона молча переглянулась с Фелицией, та ответила ей непонимающим взглядом, после чего пожала плечами и кивком позвала Нотт последовать за толпой. Протиснувшись через череду девушек, Перси удалось пробиться вперед, чтобы посмотреть что все-таки происходит. Слизеринцы были уже в форме с метлами в руках и пытались построиться. Стояла ужасная какофония из мужских голосов и смеха, девочки стояли и перешептывались, кто-то хихикал. Нотт не могла понять, в чем дело, до тех самых пор, пока не заметила едва ли не вывалившуюся фигуру в обмундировании тренера по квиддичу. Молодой человек опирался на плечо Альбуса Поттера и беспощадно тормошил его волосы, заливаясь смехом. Персефоне хватило минуты, чтобы понять, кто будет их тренером. Рука девушки непроизвольно потянулась к лицу. — Джеймс Поттер? Провалиться мне на этом месте. — Раздался восторженно-восхищенный шепот Забини над ухом Перси. Нотт действительно хотелось провалиться на этом самом месте. Ей было страшно представить, чему мог научить их человек с именем Джеймс, Сириус и Поттер. — Это ведь шутка? — Задала она вопрос подруге через плечо. — Скажите, что это очередной розыгрыш и сейчас вернется мадам Трюк. — Боюсь, детка, это правда. — С чеширской улыбкой ответила Фел. — Мерлин, какой же он милашка. В этот момент новоиспеченный тренер по квидиччу выпрямился, поправил свою мантию и провел ладонью по волосам, приглаживая растрепавшуюся темно-каштановую шевелюру. Он осмотрел всех присутствующих быстрым взглядом и откашлялся в кулак, прочищая горло. — Добрый день, студенты. — Джеймс старался звучать более уверенно. — Прошу представиться, я — ваш новый тренер, зовите меня мистер Поттер. — Из рядов парней послышались смешки, Персефона и сама едва ли могла сдержать смех, а потому прикусила губу, чтобы не рассмеяться прямо здесь и сейчас. — За такое поведение, молодые люди, — в этот момент тренер угрожающе указал пальцем на строй парней. — С вашего факультета будут вычитаться очки. — Тон у него был весьма серьезный, а потому смешки прекратились так же быстро, как и начались. — И так, я смотрю уже все готовы. Две минуты на финальные сборы и я жду вас на поле. — Какой же он все-таки лапочка. — В очередной раз пролепетала над ухом Персефоны Фелиция, на что та лишь едва закатила глаза, потому как уже предполагала, какими увечьями закончатся тренировки под командованием самого главного раздолбая школы чародейства и волшебства Хогвартс со времен самих Мародеров. Как в это время чувствовал себя Джеймс Сириус Поттер, известный на всю школу благодаря умением перевернуть все с ног на голову, устроить полнейшую анархию и вылезти из проблем сравнительно сухим, когда он оказался на месте тренера по квиддичу в этой самой школе? Признаться честно, не так уж и плохо. К тому же, он не планировал задерживаться здесь надолго — возможно, на год, возможно, на два. Пока не освободится место в основе Паддлмир Юнайтед, которое ему там обещали. В отличие от мальчика на побегушках в Министерстве, должность которого подсовывал ему отец вот уже два года, с подобной работой тренера по квиддичу в Хогвартсе Джеймс имел возможность участвовать в тренировках своей команды в Дорсете, пусть и в качестве запасного игрока. А вот в должности тренера были свои преимущества. Джеймс прочувствовал это, когда оказался перед строем игроков, которые смотрели на него как на недавнего выпускника с опережающей его репутацией. Конечно, Поттер был тренером не только для команды слизеринцев, но чувство того, что он был для них, можно сказать, боссом, прямо-таки услаждало его гриффиндорское самолюбие. Он, разумеется, пообещал себе оставаться максимально беспристрастным: в конце концов, он уже выпустился из Хогвартса и должен был забыть об этих глупых межфакультетских распрях. Он их перерос. …Или так он думал. В любом случае, к тренировкам он хотел подойти максимально серьезно, хоть его так и подмывало сказать какую-нибудь шутку в сторону хорошо знакомых студентов. Чего только стоило одно выражение лица Альбуса, смотрящего на своего брата с полнейшим обалдеванием (ведь Джеймс держал в тайне свою будущую работу на протяжении всего лета). А лица девчонок? Если мужская половина сперва отнеслась к его новой должности с открытыми насмешками, то женская — чуть ли не с восторгом. Да уж, в школьные годы он обязательно одарил бы их ослепительной улыбкой и подмигнул — как он делал всегда перед матчем Гриффиндора. Он почти сделал это и сейчас, только вовремя вспомнил, что уже не студент. К сожалению. — Деррек, если я еще раз увижу тебя с жвачкой на поле, ты у меня их по всей школе собирать будешь, — пообещал Поттер, глядя на крупного паренька, когда команда наконец-то собралась на поле. — И я не шучу. Он услышал, как кто-то усмехнулся, но решил не придавать этому особого значения. Успеется. Он не начинал никаких особых бесед, не вдавался в подробности, почему оказался здесь, не объяснялся — Джеймс просто начал короткую пробную игру в качестве разминки, чтобы посмотреть, с чем, по крайней мере, он имел дело. Последнюю игру Слизерина он видел год назад, и тогда они проиграли Гриффиндору. (Снова, с усмешкой подумал парень). Даже сейчас, во время разминочной игры, Джеймс мог наблюдать ошибки, и если поначалу он выкрикивал их на ходу, тоже находясь в воздухе и желая отвесить подзатыльники за практически бесцельные перебрасывания квоффла, то через минут пятнадцать он вздохнул и вернул команду на землю. Слизеринцы, ну что с них взять? — Вы от лета еще не отдуплились, что ли? — начал он в своем привычном тоне, лишь потом снова опомнился и мысленно выругался. Как же ему хотелось добавить больше лестных эпитетов! Чертова субординация. — Дэвис, ты вообще видишь, на кого подачу делаешь? Нет? Задумайся тогда над очками. Забини, а с твоими попытками выцарапать сопернику глаза недалеко до дисквалификации. Локвуд, ты бы лучше снитч так пытался клеить, как пытаешься клеить девчонок. Деррек, я тебя предупреждал про жвачку? Да? Так вот… — Поттер, да ты прекратишь выпендриваться или нет? — послышался голос с левой стороны, и Джеймс, приподняв бровь, повернулся, чтобы увидеть недовольное лицо Персефоны Нотт, скрестившей руки на груди. — Или тебе все еще значок капитана команды перед глазами мерещится? Так вот, команды ты немного попутал. Он услышал, как зашептались девочки позади Нотт, большинство — удивленно. Рядом стоящий Альбус тихо прыснул в кулак, пробормотав нечто наподобие «Ну как же долго я этого ждал!». Лицо Поттера сменилось с недоумевающе-удивленного на озлобленно-гневное, даже казалось огонек карих глаз приобрел красноватого цвета яростный оттенок. Ведь некая слизеринка умудрилась задеть его чувство собственного достоинства, подобные действия он никак не мог пустить на самотек. Но тут же, осознав свою позицию и возможности, которые были дарованы ему, как профессору Хогвартса, Джеймс смягчился в лице, на его губах заиграла самодовольная ухмылка. Что ж, хотите играть, будет вам игра, но играть будем по правилам Джеймса Сириуса Поттера. — Мисс Нотт, кажется я ясно дал вам, — он сделал особый акцент на обращении, — что обращаться ко мне стоит «Мистер Поттер», я вам не друг и не однокурсник. А потому имейте уважение, юная леди. — Молодой человек растягивал удовольствие, сполна наслаждаясь этим моментом превосходства. Он знал, что его слова не имели никакого эффекта на распоясанных и ничего не страшащихся старшекурсников, а потому, перекинув свою метлу через плечо, вальяжно двинулся в сторону толпящихся слизеринцев. — Полагаю, в качестве наказания за ваше неуважительное отношение, я отниму у Слизерина двадцать очков. Я так посмотрю, вам они не особо-то важны. — В этот момент лица ребят сменились на недоумевающее, послышались недовольные возгласы. Тем временем Поттер посторонил толпу чуть поодаль, оставляя тем самым впереди бесстрашную Персефону Нотт, скрестившую руки на груди. Она не двигалась с места, просто продолжала следить за действиями названного тренера молча, следуя за ним глазами, ожидая следующих его действий или слов. — А вы, мисс Нотт, надеюсь, работаете руками лучше, чем своим острым язычком. Женской раздевалке давно требуется генеральная уборка. — Сладостно надменно проговорил Джеймс Поттер, обходя Нотт за спиной. — А я лично прослежу за ходом вашей работы. Позади послышался смех и переговоры студентов, на что молодой человек резко на пятках обернулся к толпе и практически прорычал: — Хватит галдеть, метлы в зубы и на поле. Или вы там в минус уйти собрались? В строгих намерениях тренера старший курс Слизерина уже успел убедиться как никто другой, а потому без лишних разговоров и возражений каждый оседлал свою метлу и тут же взмыл в воздух. Лишь Перси осталась стоять на том же месте неподвижна все в той же позе со скрещенными руками. По выражению лица девушки было видно, что такое развитие событий ее явно не устраивало — в выразительных глазах в буквальном смысле искрили молнии гнева, а стиснутая челюсть, очерчивающая острые аристократические скулы, только придавали яростного виду. Поттер наслаждался этой злобой, потому как знал — он здесь главный и будет делать все, что захочет. — Особое приглашение нужно, Нотт? — В той же манере обратился к ней Джеймс, что и она к нему буквально несколько минут назад, после чего расплылся в чеширской улыбке. Вот так и улетучилось ее хорошее настроение. Персефону одолевала самая настоящая злость, если не ненависть: минус двадцать очков Слизерину, и это только в первую неделю учебы! А все почему? Потому что Джеймс Поттер всегда был самолюбивым, заносчивым и горделивым болваном, не терпящим, чтобы кто-то говорил ему, что делать. Перси это очень хорошо осознавала и последствия своих слов могла бы предвидеть… Если бы только собственная гордыня не застелила ей глаза. Не могла она позволить какому-то гриффиндорцу, а уж тем более Поттеру, подобное поведение — ей так и хотелось опустить его на землю, увидеть, как меркнет на его лице эта ехидная ухмылочка. Но в итоге вышло, что ехидная ухмылочка померкла на ее лице. Конечно, никто из слизеринцев и не подумает в открытую обвинить ее в лишении баллов, учитывая, что она произнесла вслух то, о чем думал каждый присутствующий на поле студент. Однако подавляющее большинство дам злобу затаят, и отнюдь не из-за баллов. Меньше всего Персефону сейчас волновало мнение девушек. Все, о чем она думала, вместительно укладывалось в одну-единственную фразу: «Да что он вообще себе позволяет?!». Женская половина Хогвартса (и даже, черт побери, Слизерина) могла сколько угодно воздыхать по новому тренеру, пытаясь построить ему глазки или чего похлеще, однако Нотт так просто сдаваться не собиралась. Когда все остальные взмыли на своих метлах в воздух, а Поттер остался выжидающе смотреть на Перси, не забыв отпустить саркастичный комментарий, она так и хотела ответить ему: «Приглашение оформлю я тебе. Прямиком в лазарет». Но воздержалась. Она обязательно придумает что-нибудь позже, что-нибудь выше этого — она ведь Нотт, как-никак. Поэтому, вместо очередного ядовитого ответа Персефона демонстративно хмыкнула и забралась на метлу, нарочито пролетев всего лишь в парочке дюймов от так называемого тренера, едва не задев его. Она лишь успела увидеть, как он несколько ошалело отпрыгнул назад, явно не ожидая подобного, и выругался. Когда тренировка закончилась, Перси вернулась в раздевалку, намереваясь как можно быстрее переодеться. Девушки с воодушевлением продолжали обсуждать «новый подход к подготовке спортсменов по квиддичу» (так они называли появление Поттера), и когда одна из них спросила Нотт, действительно ли та собиралась убираться в раздевалке, Персефона громко рассмеялась: — Я же не идиотка, чтобы слушаться какого-то недавнего раздолбая с завышенной манией величия. — А мне кажется, зря ты так, — негромко проговорила Фелиция, — если не брать в расчет минус в баллах, он не так плохо тренирует. — Ты судишь по его бестолковым замечаниям? Забини замолкла, должно быть, решив, что спорить с Нотт — бесполезная трата времени. Да и Перси не хотела продолжать этот разговор. Она всячески старалась убраться отсюда быстрее, только вот все ее усилия были напрасны: проклятый спортивный ботинок как назло ни в какую не хотел сниматься. К тому времени, когда она наконец-то расправилась с чертовым элементом обмундирования, девушки, включая Забини, уже ушли — торопились в библиотеку, чтобы разобрать дополнительные материалы по важным для себя предметам. Переодевшись, Перси поспешила выйти из раздевалки, надеясь, что еще успеет забрать отложенную книгу по защите от темных искусств. Вот только оказавшись в коридоре, она увидела того, мимо кого так нагло собиралась проскочить: Джеймс закрывал на ключ мужскую раздевалку. Персефона, ведя себя как ни в чем не бывало, быстрым шагом направилась в противоположную от него сторону, но было поздно. — Куда-то собралась, Нотт? Она мысленно выругалась и резко развернулась. — Если ты думаешь, что раз в одночасье стал тренером, то можешь позволить себе ставить себя выше других, ты глубоко ошибаешься, — практически прошипела Персефона. — Я тебе потакать не собираюсь. Джеймс ожидал чего-то подобного. Это ведь слизеринская порода, а еще поговаривали, что это гриффиндорцы заносчивые. Но нынешнего тренера по квиддичу было не сломить. Молодой человек беззаботно облокотился плечом о стену и с нескрываемой ухмылкой посмотрел на Персефону Нотт, ведь деваться ей уже было некуда. Легким движением палочки он вынудил из подсобки ведро с водой и швабру. — Твои друзья уже заждались. — С нескрываемым наслаждением поддел Поттер. — Отполируешь раздевалку и можешь идти по своим делам. Он видел в ее глазах кипящую ненависть, как лаву в жерле беснующегося вулкана, когда швабра и ведро оказались в руках слизеринки. — Если ты думаешь, что я буду работать своими руками… — Прошипела Перси, проходя мимо Джеймса в раздевалку. — Ах да, никаких палочек. — Нараспев сказал он, ловко выхватив волшебную палочку из рук девушки. — Наказание есть наказание, ничего личного. — Прошептал ей на ухо Поттер. — Ты заплатишь за это, Поттер. — Брызгая ядом в каждом слове, ответила Перси. — С меня хватит. — Притопнув ногой от злости, Нотт сделала единственное, что могла в этой ситуации — выбросила из рук и ведро и метлу. Воды в ведре было мало, но достаточно для того, чтобы сосуд, отскочив от стены, окинул жидкостью тренера. Джеймс сохранял самообладание, в конечном счете, физическое наказание было недопустимо в стенах Хогвартса. «Как жаль», — промелькнула в его голове мысль, когда он стоял в женской раздевалке, напротив ухмыляющийся Персефоны Нотт, мокрый. Собрав все самообладание в кулак, Джеймс скинул мантию, а затем стянул с себя и промокший насквозь свитер. Молча пододвинул к проходу стул и уселся на него, таким образом у Перси не осталось никаких путей отхода. Ему было плевать, что могут подумать зашедшие сюда студенты или преподаватели. Для него это стало делом принципа — проучить эту несносную девчонку. Он сложил руки на оголенной груди и, вперив взгляд в Персефону Нотт, сказал: — Хочешь войны? Будет тебе война. Только я никуда не сдвинусь до тех пор, пока ты тут все не вымоешь. Давай, можешь продолжать гнуть из себя принцессу, у меня много времени. По шкале от одного до десяти, Персефона была просто вне себя от злости приблизительно на двадцатку. Она поверить не могла, что всего лишь какой-то недавний выпускник Гриффиндора, главный разгильдяй школы и головная боль практически каждого находящегося в Хогвартсе волшебника пытался указывать ей, что делать. Мыть полы в женской раздевалке? Какого черта этот высокомерный болван о себе возомнил?! Разумеется, Перси, будучи дамой далеко не самого легкого характера, не собиралась мириться с несправедливостью повисшей ситуации. Один только вид грязного ведра, полусломанной метлы и нагло ухмыляющегося Поттера вгонял ее в неописуемый гнев — она хотела рвать и метать, а еще лучше — расцарапать лицо виновнику сие происшествия. Проблема, возможно, заключалась еще и в том, что между ними до этого уже возникали перепалки — в то время, когда Джеймс учился в Хогвартсе и возглавлял команду Гриффиндора. Особенно часто это происходило во время матчей, где ни одна из сторон не желала проигрывать другой и использовала все возможные методы, чтобы победить. И Персефона получила массу удовольствия, когда вода из грязного ведра выплеснулась на новоиспеченного тренера, окатив его мантию и свитер. Возможно, это было одно из самых приятных зрелищ в ее жизни… пока Джеймс Поттер не решил, что он вполне справиться без одежды, и не загородил ей путь, усевшись на стул в дверном проеме. Нотт готова была зарычать от недовольства: откуда же в нем столько проклятой наглости?! Вдох, выдох. — Много времени, значит? — наконец, несколько хитро произнесла она, почувствовав неожиданный прилив сил для борьбы. Нет уж, так просто она сдаваться не станет — не в ее привычках это было. Задумчиво окинув взглядом помещение, девушка хмыкнула. Она демонстративно скрестила руки на груди и сделала несколько неторопливых шагов по направлению к Джеймсу. Она всячески старалась держать себя в руках, потому что желание влепить ему как минимум звонкую пощечину так и не торопилось ее покидать. Впрочем, она успешно справлялась с этой задачей даже тогда, когда сократила расстояние между собой и сидящим на стуле парнем. — Хорошо, Поттер, — произнесла она, пожав плечами. А потом, воспользовавшись случаем, наклонилась прямо над ним — к его уху, как он сделал несколько мгновений назад по отношению к ней, и проговорила: — Я должна была подойти к МакГонагалл, но директор может подождать, правильно? Ведь я всегда могу объяснить ситуацию: молодой тренер по квиддичу Джеймс Поттер, бывший главный хулиган школы и, по некоторым слухам, охотник за юбками, попросил меня остаться в качестве наказания после тренировки, и в начале этого наказания встретил меня в довольно… — на этих словах ее ноготочек коснулся оголенного плеча Джеймса и спустился на несколько сантиметров ниже по, как бы не хотелось ей это признавать, хорошо натренированному телу, — непрофессиональном и неэтичном виде… — еще ниже, после чего на пару мгновений она задержала пальчик на одном месте, — но ведь это не так страшно, правильно? Правда, я не уверена, как отреагирует на это директор. Конечно, ты можешь сказать, что слово преподавателя имеет место быть, однако, мы здесь говорим об отличнице и спортсменке Хогвартса и Джеймсе Сириусе Поттере, что многое объясняет. Она усмехнулась и резко выпрямилась, опустив руку. После чего развернулась на каблучках, уселась напротив на скамейку и положила ногу на ногу, несколько высокомерно и весьма довольно глядя на лицо Джеймса. — Поэтому, Поттер, много времени у меня. Главное, чтобы не забрали учебник по Защите от темных искусств. Раз уж Персефона Нотт начала пускать в ход запрещенное оружие, в таком случае Джеймс Сириус Поттер был готов играть по таким правилам. Хорошо, допустим, в этой битве она одержала победу, но была ли девушка готова к ответному наступлению прямо здесь и сейчас? Забыв обо всем мире, который существовал за пределами стен этой раздевалки, забыв обо всех правилах и нормах приличия, даже о том факте, что перед ним находилась студентка, а он считался каким-никаким преподавателем, Джеймс поднялся со своего места с явным намерением сравнять счет. Он подошел к сидящей напротив Персефоне и наклонился над ней так близко, что ей пришлось отклониться назад, чтобы не столкнуться с ним лоб в лоб. Он продолжил движение до тех пор, пока Нотт не коснулась спиной скамьи. Чтобы закрепить свое положение, он выставил руки по бокам девушки, а его колено уперлось о деревянную поверхность скамьи прямо между ног Перси. Было бы явно неловко, если кто-то вдруг заглянул в раздевалку и увидел, что тренер по квиддичу едва ли не вдавливает своим телом студентку в скамью раздевалки. Но ему было глубоко на это плевать, пускай даже, если это стоило ему места в преподавательском составе Хогвартса или даже места в сборной, ибо ни одна девушка на свете не посмеет ставить его на место. Джеймс был так близко над ней, что чувствовал легкое дыхание слизеринки на своей коже. Он наслаждался этим моментом ведь теперь она точно была в его власти. — Ты отстранена от игры в квиддич на две недели. Можешь поудобнее устраиваться на скамейке запасных. Персефона явно не ожидала, что после всех сказанных ею слов Джеймс пойдёт на подобные меры. Когда он начал наклоняться над ней, девушка интуитивно поддалась назад, и в один из моментов неловкий страх упасть на спину спровоцировал ее ухватиться рукой за плечо Поттера. Это было всего лишь секундное замешательство: стоило только Джеймсу окончательно «положить» девушку на скамейку и приблизиться к ее лицу на непростительно маленькое расстояние, как незамедлительно пришло осознание ситуации. Кроме того, его нога буквально касалась ее бёдер — почувствовав это, Перси поняла, что залилась румянцем. Она одернула руку, словно ошпаренная. Произнеся эту фразу, времени на переваривание которой у Персефоны почти не было, Джеймс остался в таком положении, сверля ее своим взглядом, нависая над ее телом и лицом. Он, казалось, перестал чувствовать границы дозволенности вовсе. Но о них вовремя вспомнила Персефона, и поэтому она оттолкнула от себя Поттера, и когда он наконец-то поднялся, она поднялась следом. Не говоря ни слова больше, Перси, бросив полный ненависти взгляд на молодого человека, выскочила из раздевалки, вспоминая все ругательные выражения, которыми запрещала себе пользоваться. Уже по дороге к замку она с некоторым облегчением подумала, что, но крайней мере, ушла не совсем проигравшей: судя по поведению Джеймса, она неслабо пощекотала его мужское самолюбие… или кое-что ещё.