Feel The Russian Style

      Юрий Юрьевич Музыченко ненавидел шантаж. Чувствуя в таких ситуациях свою беспомощность, он был готов землю есть, лишь бы в них не вляпаться. Об этой слабости наследника знала вся элита Шляпников: от самого главы и до Игоря Игоревича. Первый этим часто пользовался, прекрасно понимая младшего внука — Иван Юрьевич тоже ненавидел подобные ограничения, но по-другому действенно повлиять на ребенка не мог. Терпения не хватит.       Шантаж Музыченко-старшего основывался на простой вещи — учеба. Чтобы его наследник не забил на неё, как было на пятом курсе, он предупредил, что хоть одна тройка и прощай, Англия. Конечно, это безумно бесило юного скрипача, но изменить ничего не мог. Придется учиться.       С нелестной целью Юрочка в Хогвартс и отправился. Правда, забылся сразу же, как только увидел Анечек. Веселье накатило, градус поднялся, из-под контроля сбежали — о учёбе не думалось от слов совсем нет. Там скоро и скрипочку свою Музыченко достал, и песенки запел.       Опомнился парень на ужине. Вспомнил про ультиматум, когда директор после распределения толкала речь. Поесть потом он нормально не смог, потому свалил в тихую. Ему ж тогда еще нужно было на стадион переться — не в школьном же.       Второй раз о шантаже гриффиндорец вспомнил в Уже-Не-Запретном лесу, когда дерьмо с Пашенькой Личадеевым мусолил. Тогда на парня в целом гадкие мысли навалились, потому траблы с дедом смешались в общую кучу проблем.       Третий раз — пока последний — «лев» вспомнил, когда какой-то носатый мужик лишил его факультет тридцати баллов. Юра ведь за ум хотел взяться, а тут такой нападок со стороны картины. Ей богу, тогда парень был готов отдать все свои шляпы, лишь бы БожеБегги вернулась. Она хотя бы и у Слизерина очки снимала. — Гадюка, — выдохнул Музыченко, зевнув в кулак. — Это Вы мне, мистер N? — Как портрет какого-то зельевара услышал его, Юрочка не знал, но теперь набить морду хотелось не только Паше, еще и себе за тупость. — Нет, профессор… N? — действовал тактикой черноволосого мужчины гриффиндорец. Имени он его не знал, а увидеть подпись не мог. — Профессор Северус Снейп. Минус пять баллов за непонятные комментарии и минус пять баллов за незнание имени преподавателей. — Б.л.я.т.ь.- губами прошептал парень, ложась в итоге на парту. И как ему начать хорошо учиться, если тут такой пиздец? То Личадеев, то этот Северус…       Дальше зельевар провёл урок без происшествий. Гриффиндор молчал и аккуратно выполнял — пытался — свою работу, ибо получить второй вздык за еще снятые баллы совсем не хотелось. Слизерин же расслабился. Профессор — портрет — был на их стороне, потому «змейки» тихо делали свою работенку. В ином же случае сюжета, от декана влетело бы не мало. Кубок тот хотел очень сильно, поэтому изначально полез из кожи вон. Как змея.       Урок кончился. «Львята» собирались гулко и с радостью, слизеринцы — тихо, отдавая дать уважения. Правда, Личадеев с Анисимовым смылись по-быстрому, чтобы не вляпаться еще куда-нибудь. Юру зато задержали, в очередной раз отчитав за поведение. Теперь-то парень не просто негодавал, он был в ярости.       Ругань — руганью, но учебный день не закончился. По расписанию, уроки юношей разделились: Паша с Кикиром — травология, совместная с Пуффендуем, у Юрочки трансфинурация с Когтевраном, на которую он опоздал.       У каждого уроки проходили по-своему: у одного — удачно, чему был безмерно рад, у второго — не очень, потому что сосредоточиться этот второй не мог. Мысли давили, да и перед факультетом за потерянные баллы было стыдно.

***

      Девочки сидели неподалёку от Юры, хотя даже с крайней парты не заметить его усталый и раздраженный вид трудно. Серговна — в своем духе, естественно — уже сделала вывод: либо что-то случилось, либо что-то случится, а скорее всего и то и то. Она знала Юрочку и его характер достаточно, чтобы предположить — утверждать — о том, что юноша проебался где-то с кем-то и не один раз.        Девушка черкнула небольшое послание. Пододвинув его Анечке, Серговна выразительно посмотрела на знакомого всем «львенка».       Смирнова понятливо кивнула и, сложив бумажку треугольником, с помощью чар запустила её по полу к парте гриффиндорца. Анечка хотела, чтобы записка потом поднялась на парту. Она даже крепче сжала палочку, которая, казалось бы, просто ожидает начала практики. Когда рыжая готова была дернуть бумажку вверх, профессор Финниган, словно предвидя, задержал взгляд на студентке. Он неожиданно улыбнулся, но взгляда не отвел, задав вопрос: — Какую форму вещества удобнее трансформировать? Мисс Смиль… Смирнова? — Эм…- протянула девушка, непроизвольно дергая палочкой вверх. Бумажка резко вскочила на парту и ударила Музыченко по щеке. Тот, явно не следивший за ходом жизни в классе, дернул головой, выпремляя спину. Словно забывшись, парень выругался на родном языке, но, увидев взгляд непонимания со стороны профессора, извинился. Правда, тоже на русском. — Мистер Муз… Музыч… Музычиенко, — неправильно выговорил Финниган. Юноша обычно поправлял, но сейчас даже такой агрессор, как он, предпочел замолкнуть. Уйти в минус еще на десять баллов не хотелось.- Помогите молодой мисс, ответьте за нее.       Музыченко сначала молчал. Недолго. Буквально через пару секунд он решительно поднялся и, вскинув взгляд на профессора, уверенно ответил: — Синий. — Синий — что? — удивился учитель. В целом удивились все, ибо вопрос цветового характера не имел от слов совсем. Когтевранцы, нетерпеливо заерзав на местах, вскинули руки выше. В прошлом году кубок выиграли они. Цель на этот поставлена точно такая же. — Синий… ммм… — Юра прошелся взглядом по «орлятам». Как гиены, ждут, пока Юрочка оплошает, чтобы забрать баллы. Вон, их Милла-гадина-Вордлт почти скачет на месте! О, у Серговны серьги новые? Каменья большие — ей идет, — Камни. — Синие камни? — сорокалетний профессор присел на свой стул. Он сжимал до этого палочку в руках, готовясь снять очки с Гриффиндора, но сейчас, явно охуевая, начинал внимать словам ученика. — Конечно, синие камни, — согласится «лев».- Не слышали? Они очень хороши в… эм… Вы поняли, профессор Финниган! — Синие камни хороши в трансформации? — учитель недоумевал. Правильный ответ — твердые, и Юрий был прав, да и говорил он очень уверенно. Беспокоило то, что пример уж очень диковинный и странный. Мало этого, сам Том Финниган об этом даже не слышал. Какие-то синие камни… — Профессор, не заставляйте меня повторяться! Я уверен, ваши когтевранцы хотят получить баллы гораздо больше, чем я, скромный гриффиндорец! — Синие камни…- мысленно мужчина сделал зарубку, подойти и спрость у директора, что за камни-то такие.- Хорошо, пять баллов Гриффиндору… Садитесь, мистер Муз. Музычи… Вы меня поняли, Юрий, туманно проговорил волшебник, поднимаясь со стула.- Продолжим!       Юрочка сел, бесшумно так охуевая. Вот, сейчас гадину найдёт, что в него бумажку кинула и заживет. Ух, как заживет! Быстренько юркнув под стул, «лев» развернул записку. Почерк Сергеевны. А ведь юный шляпник хотел её серьги похвалить — хер ей. Не церемонясь, парень прочел содержимое. Предложения — угроза скорее — серьезно поговорить. Ладно. Музыченко хмыкнул и размашисто по-русски написал: «идите на хуй, девАчки♡». Настроение вновь начало катиться в пизду.       Девушки решили, что разберуться с ним позже, после уроков.

***

      Паша был доволен особой: пятнадцать баллов он уже заработал, потому перед деканом стыд почти прошел.       Следующий урок — заклинания. Личадеев намеревался заработать там еще очков для факультета, но был остановлен резким вскриком подбегающего Кикира:  — Эй, куда ты так торопишься? Давай медленней, урок минут через десять! Кстати, что у нас?       Игоревич развернулся в сторону друга, оглядел его с ног до растрепленой — будто непречесанной — головы. Он вздохнул, но потом, чуть медленее, направился в сторону кабинета. — У нас заклинания, и насколько я понял по потоку людей — с грифами, — сомневаясь, ответил Павел. Он свёл брови на переносице. Еще один урок с Гриффиндором — пиздец. — Давай, пошли, хватит с меня сегодня опозданий! — через мгновение поторопил Личадеев. И был прав.       По дороге в другую часть замка, друзья встретили Анечек, обсудили его — Игоревича — самочувствие. Паше, правда, пришлось рассказывать про проеб с палочкой дамам. Было максимально стремно, но смеялся только Анисимов, хотя историю слышал еще утром. За это, кстати, получил подзатыльник от Смирнухи.       Ближе к кабинету, на глаза Личадееву попался весь такой из себя злой Юра. Паша достаточно резко переключился от историй Саши на гриффиндорца. Сразу возникли подозрения и множество других мыслей, например: «Нахуя он приебался сюда? Неужели у нас с гриффами? Пиздец».       В коридоре начало появляться все больше и больше людей. С каждой минутой протиснуться к кабинету становилось труднее. Перед Павлом с Саней толпилась компания раздраженного Юрочки. — Эй! Вы, блять, можете шевелить своими жопами быстрее?! — Личадеев адресовал это своим любимым гриффиндорцам, в частности — Музыченко. Пихнув его плечом, Паша прошел перед, подняв подбородок выше. До ушей донеслось множество матов на родном языке. Где-то рядом плелся Александр и что-то снова бубнил.

***

      На заклинаниях было достаточно шумно, ибо, во-первых, профессор был не таким строгим в первый день, как требовалось, во-вторых, он просто отлучился на n-ное количество времени. С кайфом.       Весь урок Личадеев витал в облаках, то и дело отвлекаясь на пинки Кикира под партой с фразой: «Вот, Музыченко снова злой, снова драка будет, прожигает тебя, будто счас нахер выдерет сердце». В ответ на такое Павел Игоревич кидал на «льва» безразличные взгляды и пару язвительных фраз, что оставались без ответа, но с явным раздражением на лице Музыченко. — Ну что, Юрочка, спасибо, за геройство баллы нам ещё пригодятся! Ты очень щедр!       Профессор Бейкер так и не появился на занятии, ученики начали собираться. Паша — не исключение. Он бросил в свою сумку пергамент с маленькими рисунками, которые калякал во время урока. Карявые, конечно, но по-другому тот не умеет. Не учен. — Слышь, Кикирон? — позвал на русском друга Личадеев. — Чего тебе? — Смирнуха, говорила, что они будут нас ждать после этого урока, в заброшенном туалете, помнишь? Собирайся быстрее, выйти нужно первыми, чтобы не потеряться.       Юра сидел с задумчивым видом сбоку. Лично он, никто сейчас не торопился. Раздражением от него до сих пор веело, но внезапная хитрая ухмылка насторожит любого. Парень задумал что-то, что известно только ему…