Feel The Russian Style

      Личадеев проигнорировал комментарий про свои руки. Сейчас его больше ебал вопрос Он надеялся, что друзья сидят где-то за дверью, а не ушли. Четвертый урок уже прошёл, обед скоро. — Я все еще не понимаю, что нам делать и как выйти…       Парень подошёл к двери и начал громко стучать. Он тихо выругался матом, после — громко кричал. На английском.       Дверь резко открылась. Павел, что нависал над ней, вывалился как мешок с картошкой. Была бы рядом Миртл, непременно пошутила про «неуклюжего милашку». Благо, мертвая девочка тусуется где-то с Пивзом. — Блять! — выкрикнул от страха слизеринец, пытаясь не впечататься носом в пол. Он выкинул руки вперед, больно ударясь музыкальными ладонями.       Юра стоял поодаль от снова новоиспечённого друга и пытался не заржать, как и все остальные. Их товарищи явно только что пришли. Причем, шли они не напрямик к ним, ибо Кикир жевал бутерброд с помидорами. Зашли на кухню. Суки.       Анечка Смирнова веселья особого не разделила. Она добротеятельно помогла встать парню, протянув руку помощи. — Давайте признаем, это смешно, — подал голос Анисимов. Он в открытую давил улыбку, тря шею. — Ой, — отмахнулась от него рыжая. - Смешно было на ЗОТИ, а здесь — нелепость, — из слов девушки двое до этого запертых парней поняли, что друзья на уроки пошли, а Личадееву просто «повезло».       Юра прыснул. Сдерживаться после несвойственных Смирновой действий было почти не возможно. Уткнувшись в пыльную ткань мантии, Музыченко заржал, аки лошадь, ей богу. — Суки! Гие-е-ены! Я не знаю, как вас еще назвать! — пострадавший глянул на всех, злобно. Рука все еще находилась в ладони рыжей девушки. Паша нервно выдернул конечность, поднимая свою шляпу с пола. Он, стреляя очами, поправил волосы назад и надел головной убор обратно.       Друзья переглянулись между собой, заметив, что шляпа снова у хозяина, а Музыченко давит лыбу без желания прибить. Охуеть.  — Та-а-к, шляпники, о чем болтали? Я смотрю, вы живые и не побитые, — улыбаясь, протянула Серговна. Она придумала эту идею, и была чертовски довольна. Девушка хотела помирить старых друзей одной проблемой. Судя по всему, у нее снова все вышло. Пси-хо-ло-гия. Не зря она на паблики такие подписана. — Че? — «вынырнул» Юра из своей мантии. Его лицо резко напряглось, а темные брови съехали к носу. — Как ты нас назвала? Шляпники?       Александр с непониманием посмотрел на второго слизеринца. Что такого в прозвище, он не допер, вот и искал помощь у Пашеньки.       Смирнова же сжала губы. Её обидел момент с рукой Личадеева, потому девушка молниеносно приняла решение обидеться. Загоны Юрочки сейчас её не особо интересовали.       Пашенька же в этот момент напрягся и даже выпрямил спину. На Анечку он не обратил внимания — с этим он будет потом разбираться. Парень покосился испугавшими глазами сначала на Юру, после — на старосту. — Да что такого сказала-то?! Простое прозвище, шляпы же носите? Носите, так в чем проблема? — Никитина расставила руки в боки. Она не понимала ситуации так же, как и Кикир. Смирнуха только дулась на Павла. Выходить из положения оставалось парням. — Блять, хуевое название! — в миг повеселел Юрий. Он закинул ненавистную черную ткань на плечо, раскатав рукава водолазки. — Не называй так, блять. Звучит, словно мы фолк-панк группа! Ей богу, Ань!       Саша выдохнул. Значит, скандала не будет. Серговна закатывать истерику-то точно не будет — золотая баба. Анисимов на нее скоро молиться начнет. — И, может, жрать пойдём? Я хочу ихового, — Ани поморщились, — сока, тыквенного! — Ты ж не пьешь его, — возразила Смирнова, скрестив руки. На Музыченко-то она не обижалась! Пока. — Ох, Анечка, вкусы — штука непостоянная! — мечтательно ответил гриффиндорец. — Да, да, пойдемте скорее! — Пашка рефлекторно схватил за руку Смирнуху и потянул за собой. Та, сжав губы, конечность выдернула. Девушка обижалась. Оправдано, между прочим. Друзья разобрались с обидами после обеда. Паше пришлось извиниться под напором товарищей, хотя он и сам планировал. Когда-нибудь.

***

      В течение этих двух недель Павел Игоревич активно занимался с наследником. У них даже получилось не загонять Гриффиндор в минус. Но кто мог подумать, что это ненадолго?       Вот Личадеев уже сидит в библиотеке и ждет Юру, который, блять, опаздывает на целых полчаса. Не успевает слизеринец начать серьезно колупать себе мозг, как опоздавший плюхается рядом, весь запыханый и, видно, со свежим фингалом на щеке. — Какого хуя? — задает вопрос Паша, что покрывает оба фактора — опоздание и фингал. — Пиздец, Паша, минус пятьдесят баллов. Гриффиндор в минусе. Опять. — Музыченко схватил себя за волосы, чуть оттенув, после — рухнул лицом в открытую книгу.       На юноше не было мантии, рубашка — мятая. В целом, факт того, что Юра не в поло или водолазке, удивлял, но про это Пашечка потом спросит. — Я в жопе. Он меня ищет. Рыжик ебанный… — Еба-а-ть, ты с катушек слетел?! Я для кого тут из кожи вон, блять, лезу, как змея настоящая? Пиздец тебе, — Личадеев отчитывал его, как мама маленького ребёнка.       После, собственно, Павел выслушал всю историю о том, как какой-то пуффендуец много о себе возомнил. Конечно, без кучи мата и оскорблений в сторону Дантеса не обошлось. Гриффиндорец обругивал его по-всякому: по-русски, по-английски, но тише не становился. В самый жопный момент — эпопея матных эпитетов — профессор Поперенчос все-таки решился поискать своего студента в библиотеке. Этот человек был не пальцем сделан, потому за время обучения он выучил русский. И, как вы понимаете, мужчина все — почти — слышал.       Глаза Юры в момен, когда он увидел своего декана, чуть не вылетели из орбит. Паша же прикрыл лицо рукой и выдохнул: — Пиздец прокрался незаметно… — Пашуль, не подставляйся, он русский выучил…- также тихо прошелестел Музыченко, с явным намерением слинять от сюда. Он пытался как можно тише встать и спрятаться за дальний стенд с книжками для начальных курсов.       Гриффиндорец тихо встал с лавки. Он прислонился спиной к шкафам, надеясь, что припал под правильным углом. Вот, сейчас его декан остынет и Юрочка выйдет. Пока что же парень медленно, но верно пятился к стенду.       Профессор разъяренно направлялся в сторону Павла. Страх охватил и того. Слизеринец одними глазами пытался показать Музыченко, что надо линять оттуда, в другую часть библиотеки. Юра понял, принял и, как говорится, пошел. Точнее, попятился.       Дантес, весь из себя хмурый, подошёл к длинноволосому, молча одарив его хмурым взглядом. Прибить темноглазого ученика хотелось до смерти. Пашу же было жалко, но если что… — Здравствуйте, профессор! — громко поздоровался парень. Он пытался отвлечь его, чтобы второй успел переместиться, но без пары сваленных книг не обошлось. Грохот прошёлся по всему помещению. Мадам Гугю — библиотекарь — будет недовольна.       Поперечонес направился в сторону, откуда был звук, обнаружив там то, что было необходимо — замеревшего Юрочку. Он вывел парня за ухо в зал, смотря в бесхитростную рожу паренька. — Я больше не буду, скрипкой клянусь! И верну я баллы! Прошлые же вернул?! — оправдания на английском посыпались на мужчину. Юрочка получать пиздюлей не хотел. От прошлых не отошел.- Ну профес…       Юра оборвал фразу, зашипев. Декан дернул его за ухо. Было крайне неприятно. И стыдно. Личадеев же смотрит… — Ты доиграешься так, мистер Музыченко! — Без проблем выговорил его фамилию Поперенчос.  — Неделя! Нет, полторы недели! Ты после уроков занимаешься отработкой у меня! И только попробуй не вогнать в плюс факультет! — зло шипел, иногда срываясь на крик, учитель. Все же это была библиотека, а он — приличный человек. Также этот антураж спасал мальчику от потери пары кусочков своего тельца.       Паша сидел и держал пальцы крестом, чтобы Юра не пострадал. Смотреть на сие зрелище было неприятно. Правда, этот болван сам нарвался, поэтому жалеть его никто не будет. Кроме Пашеньки да Серговны.       Профессор Поперенчос отпустил мальца и удалился из библиотеки. Юрий, вытерев рукавом лицо, сел к Паше. — Ну, Юрец, ты как? — по-старому — по-доброму — назвал его совершенно случайно Личадеев. Шляпник хотел ответить, но поперхнулся словами. «Змейка» назвал его…? Парню не послышалось? — Паш-милаш, — неожиданно ухмыльнулся Музыченко, доставая палочку. Сейчас он взмахнет и синяк с подпухшим ухом сойдут. А вот Пашенька — нет. Да и не надо.       Слизеринец удивился обращению к себе. Он не слыхал такого около года. Скучал. — Ничего себе, с каких пор я снова имею это звание? — парень улыбнулся. Хотелось все вернуть, как было. Забыть этот пиздец.       Ответа конечно на вопрос о самочувствии того никто так и не получил. Это, если быть честным, уже не так волновало аккордеониста.       Перед тем, как гриффиндорец продолжит беседу с Личадеевым, Юра убрал отметины на своей музыкальной роже. Порщившись, когда заклинания подействовали, Музыченко ухмыльнулся. — А ты всегда его имел, — хохотнул скрипач, подпирая щеку. Он осмотрел лицо Паши и, что-то отметив про себя, вздохнул.- Прости за эту хуйню…       Юрий Юрьевич закрыл одной — свободной — рукой книжению по зельям. Заниматься не хотелось. — Пошли в Хогсмид?       Сказать, что Паша был смущен — ничего не сказать. Юноша упорно пытался не показывать свой румянец, который, не слушаясь внутреннего вопля, все равно показался на его щеках. — А пошли, чего уж нам терять! — Павел махнул рукой и одобряюще кивнул. — Да и я виноват в этой хуйне, так что тоже извини. Просто блять слова — это так сложно…