Во все руки

— Ты правда будешь платить ему? — Козловский недовольно чешет бороду, проезжая по одиноким улицам Испании, что тянутся вдоль берега. — Я запрещаю тебе делать это. Ты понимаешь? Смотрит в зеркало на задние сиденья, не замечая никакой реакции от Эдуарда, что совсем мечтательно — если так можно сказать про суровый холодный взгляд и сведённые брови — смотрел в сторону Атлантического океана, пока его укутывает бардовый закат и тёмное синее небо. — Он мне платил, — без эмоций высказывает свой последний аргумент и перебивает все умозаключения Козловского на тему автомобиля и прочего, что для Эдуарда в любой момент может стать простой покупкой, а для Крида это, кстати, практически ничего не стоит — только две строчки в смске. — Я не хочу ему отплачивать по-другому. Тем более, он слишком много хочет. Данила понимает эти слова не сразу, но знает, что Эдуард слишком упёртый для того, чтобы отказаться от своих же слов так сразу. Он же знает, что эти десятки тысяч баксов будут картами в этой сложной игре, не стоящими ровным счётом ничего. Однако, в данном положении говорить об этом — пустая трата времени и сил, которых у Козловского почти не осталось. — Мне убрать это? — глухо спрашивает девушка, Маргарита, забирая помятые бумаги с сиденья — те самые, что Выграновский так и не смог разобрать за долгое время и разбросал в хаосе. — Это налоговая отчётность? И договор на что-то, какая-то территория в разных странах. Эдуард сразу поднимает на неё глаза, заинтересованно слушая: — Читай всё. — Хорошо, — она кивает и ищет первый лист, стараясь амортизировать листок от тряски. — При полном банкротстве ответственного за арендованное оборудование, доход от прироста стоимости возникает при реализации физическим лицом жилищ, если он не является дебитором, вексель… — Что, блять? — негодование на лице Эдуарда было совершенно искренним, и, если быть честным, такие слова он не слышал, скорее всего, никогда в своей долгой жизни. Всё его желание разбираться в этом просто пропало, когда он понял, что количество терминов таково, что он будет просто молиться на текст в надежде, что эта девушка разберёт хоть часть из них. Правда, ему казалось, что она, Маргарита, не совсем похожа на испанку. — Так, все, это выкинь. — Эй, — Данила точно был против. — Ладно, сожжем потом, — смотрит в сторону да садится так, чтобы видеть девушку, игнорируя её полное нежелание быть объектом исследования. — Так, кто ты? — Подобрал среди танцовщиц, они на втором этаже жили. Задумавшись, Выграновский начал пристально смотреть на неё и вспоминать. Видимо, так пазл и должен был сложиться — не зря ведь Женя в тот день все уши прожужжал о том, что на этажах делового отеля постоянно ходят девушки, а мимо проходящие голые особы на деле-то танцовщицы, а не простые, скажем, продажницы. В голове всплывает их образ, что плохо вязался с девушкой перед ним, но это, скорее всего, связано именно с одеждой. — Расскажи сама. — Я танцовщица из отеля? — неуверенно говорит, словно бы она сама не знает, правда ли это, но, чуть подождав, собирается с мыслями. — Я из Чехии, ушла из дома на заработки, но случайно попала в группу женщин, которые продают свое тело, танцуя, и не исключают проституцию. Не давали мне заработок и держали почти два года. Господин Данил помог мне выбраться из этого, и я готова продолжать то, чем занималась! Говорила быстро, немного не по делу, но сама суть была понятна. Единственный, кто был в замешательстве и немного рад за неё, это Евгений, который не привык узнавать то, о чём пойдёт речь дальше. Под пристальным взглядом Эдуарда, что совсем вальяжно спустился на кресле автомобиля, она продолжила свой рассказ, не зная, нужно ли это в ее биографии. — Мне рассказали, что нужно делать, и это, кажется, и есть моя цель. Большой заработок. Она сделала на этом акцент, наивно думая, что её добродушные зелёные глаза рассмотрели суть Эдуарда одним только взглядом. Ей хотелось ему понравиться, ей не нужны были конфликты, и сначала усмехающийся словам Эдуард резко стал серьёзным. Марго попала мимо, думая, что тот гонится именно за деньгами, за этими золотыми побрякушками на нем и кучей татуировок, что вместе с ярлыком «богато» въедаются под крышу не хуже клопов. Ей сказали, что они с Эдом будут работать так же, как обычно — по одному направлению, как две подружки, а ей не хотелось завалить эту работу. — Для этого ты ушла? — он спрашивает, подпирает рукой подбородок и грустно смотрит на неё, словно бы разочарован в том, как сильно знакомый, родной внешний вид может быть испорчен одной фразой. Девушка кивает, включает дурочку, думая, что это ей как-нибудь да поможет — обычно ведь срабатывает — и уже готовится в ответ плеваться ядом, не зная, какая работа ей предстоит. — Твоя цель — ебаться и крутить языком? — она замирает от этих слов, долго думает, но скоро уверенно кивает и смотрит с прищуром, прикусывает губу, не зная даже, стоит ли воспринимать должное как оскорбление. — Тогда давай, блиц. Он садится ровнее, смотрит с улыбкой, словно знает, что она точно провалит этот блиц-опрос. — С кем спим? — С кем? — переспрашивает, отвлекается на Женю. — С мужчинами. — Нет, с богатыми. С какой минуты спрашиваем? — В конце или до. — Бля, ты вообще деньги получала такой схемой? — он не воспринял в качестве информации тот факт, что она работала в коллективе, да ещё и танцовщицей по условию — довольно просто представить, как всё это происходит и через какие руки. Сейчас его волновало только то, что им предстоит, а не накопленный бесполезный опыт Марго, что основывался на чужой инициативе и её неполном согласии. — Надо по делу спрашивать, прямо во время. Что делать, если бьют? Он смотрит на неё с интересом и почему-то уверен в том, что подобные ситуации ей знакомы — ровно на столько же, сколько и самому Эду, что дёргает рукой, играя с браслетом. — Ничего. — Продолжать. Данил, ну что за бездарность, — он театрально вздыхает, прикрывая глаза своей ладонью, на пару секунд замолкая. — Что, если рвать тянет? Или свело? На этих словах уже задумался даже Женя, что до этого старался не вникать и, что важно, не представлять все тонкости их разговоров — об этом заранее просил Козловский, который не хотел смешивать в ветряной голове столько инертных вещей. — Остановиться? — Да, самое время для остановки, Скрудж. У вас есть пара часов до первой встречи с Александром Черняком, мужчина-иностранец, влиятельная личность на суше, важный клиент на море и качественный информатор. Его видели почти на всех мероприятиях, очень общителен. К слову, мы с ним связались по почте, и... — тут Козлов на время умолк, краем глаза рассматривая кучку бумаг и факсов, где точно было то, что ему нужно — письмо от Александра, — не грызитесь раньше времени. Марго взяла бумагу, делая вид, что не ощущает на коже мурашки от недовольного взгляда Эда, что её буквально разрезал на маленькие куски. Она была слишком незнакома ему для того, чтобы они могли поссориться так просто. Отдавая бумажку, она клацает по выключателю света и морщится от странных английских слов, что она плохо разбирает. Не хочет показывать того, что плохо читает на английском, и протягивает лист Эдуарду. — И что он нам даст? Разве он такая важная шишка? Быстро прочитав вполне привычный, рамочный и с цензурой текст, он бросает его обратно в кучу бумаг и вытаскивает из кармана свой телефон — куда более интересную вещь. Он никогда не любил заниматься сложными делами, заставляющими его шестерёнки в голове крутиться, он только смазывал их иногда маслом и чистил по пятницам, включая викторины или покупая судоку в ларьках, чтобы потом своими журналами занимать Козловского с тем, что в географии он реально плох. Одним из знаковых моментов был вопрос, который Козловского убил на месте «Калифорния — это Америка?». — Он — наш проездной до ирландского дворца. — Покоев короля, ага. Проверив пару сайтов с информацией об этом человеке, он понял, что коммерческий склад ума у мужчины был преобладающим, и немереное количество денег его уже явно баловало. Разобраться в том, какой есть человек по одному лишь блогу в интернете и колонке газеты — невозможно. Но Эдуард уже улыбался, придумывая какой-нибудь простой план по установке связи. Скоро смартфон он вынужденно бросает на сиденье — его привлёк запах сигарет. — Богатенький мальчик, — незлобно обращается к Жене, что невозмутимо курит «черного капитана» в дорогом с виду портсигаре, хватается за спинку переднего сиденья, где он и сидит, и замечает, как тот тянет руку к сигарете в зубах, чтобы ответить. — Спасибо. Останавливает его руку и сам забирает красивую тёмную сигарету из его зубов. Всё-таки халява — это очень круто, и как раз то, что течёт в крови Выграновского несмотря на его любовь к золоту и красоте. Открывая окно в машине, он сразу уходит в свои мысли, а Женя, что крайне офигел от подобного, открыл рот в немом возмущении. В итоге он не прикурил ещё одну и убрал портсигар обратно в карман, решив, что курить, может быть, пора перестать. — Откуда ты, кстати? Вот, собственно, и не зря он не успел этого сделать. Маргарита явно хотела поболтать, ибо при себе смартфона не имела, а прижиться в новой группе было ей важно. Получив вполне добрый взгляд от Данилы, он сам себе кивнул, облизнул губы и, кажется, чуть не сделал комбо неловких движений во время нервного напряжения. Его рекорд был при первом знакомстве с Эдом, но эта история будет упомянута чуть позже. — Я местный, из Мадрида. Женя. — Ты давно с ними? — С ними? Месяц. На самом деле это довольно странная ситуация: я из хорошей семьи, был не сильно-то и хорошим сыном и решил уйти, никто не был против. Сначала познакомился с Эдом и, кажется, увязался за ним? Выглядело это неуверенно, странно, но крайне хорошо для того, чтобы задать целую кучу курьёзных вопросов по поводу и без такового. В маленькой женской голове так и закружили интересные мысли, ибо она сама хоть и знала, что Эд на самом деле человек схожей с ней профессии, но не могла представить ни исполнение, ни масштабы. — Да, короче, гулял с ним за косарь в день и задержался, — усмехается Выграновский, крутя сигарету в руках и следя за тем, что на это скажет парень и Козловский, что до этого эту историю даже не слышал ни разу. — На две недели. Славно гуляли, до сих пор все болит. Смеётся чуть кашляя даже, ибо ему ну очень смешно смотреть на озадаченное лицо Жени, что уже с красными ушами начал свой протест с объяснениями: — Нет! Точно нет, это было бы… — Ты охуел совсем? Тут уже в разговор влился Козловский, что через зеркало следил за ситуацией и, кажется, никак не вник в то, как работают шутки. За рулём он и так клевал носом, а тут такая важная информация пролетает мимо его ушей, и, что важно, до этого Эд ни разу не рассказывал и не давал рассказать Жене, где и как они были знакомы, что тот объявился через две недели после пропажи с каким-то парнишкой. — Я же думал, ты сдох там тогда! А ты две недели шлялся с ним, что ли? Тебя вообще не тронул тот, походу, — точно злой, совсем недовольный Данил постукивает пальцами по рулю, вспоминая то, что было тогда, месяц, почти что два назад, и стискивает зубы. Та ситуация была экстренной для всей группы. Сейчас же он смеётся, как и та девушка. — Замолчи! Грубо, приказным тоном произнёс Евгений. Да, Женькой он был только с девушками, и только с ними он был настоящим джентльменом — с мужчинами-то он, видно, привык быть серьёзным. Как никак, у него была и власть, и всё, что только можно себе позволить. Не из тех, что обходился с людьми как подобает. Он не терпел несправедливость, не терпел унижения, но и не мог рассказать всю правду. А как же, сидеть и без загадки? — Это была шутка. — Ага, я пошутил. Всё, успокойтесь. Давайте может расскажу, как познакомился с этим занудой? не хотите? Я так и знал. Поддерживает Скруджи да выкидывает сигарету в окно, облокачиваясь о спинку сиденья и скрещивая руки на груди. Ему не было обидно, но он искренне хотел поспать хоть пару часов без всякой нервотрёпки. Тогда же Данила и понял, что всё это было в самом деле интересной шуткой в тему, которой не существует. В любом случае, все сидящие в салоне поняли, что сам Эд рассказывать ничего не собирается, а Данила пока что слишком страшный для того, чтобы обсуждать с ним подобное. — Какой вы серьёзный, — тихо говорит Маргарита и смотрит своими тёмными глазами на навигатор в телефоне, что прикреплён для Данилы. Ей было интересно узнать, кто Женя, но сейчас было бы лучше узнать, куда это они едут. Всё-таки она с ними первый день — а они уже увозят её в другой город. История Марго в самом деле было такой, какой она и рассказала. О том, как она путешествовала и зарабатывала и как она попала в тот страшный коллектив, что вынуждал её работать. Если вкратце — это была настоящая группа женщин и девушек, человек двадцать, что ехали в одном большом актёрском трейлере. Это были знаменитые танцовщицы, колесившие по Испании и славившиеся тем, что приезжали и в другие ближние страны Европы, от чего количество их связей превосходило все ожидания. Также они славились своим безупречным сервисом, в «меню» у которого были любые услуги. Меню занимало особенное место в их трейлере, оно было заперто в сейфе с золотом и деньгами, и доставали его только на особенно важные мероприятия. Если раньше танцовщицы боялись этой книги, то сейчас уже просто привыкли, что вся их группа становилась всё более опытной и ездила только к элитным заказчикам. Это была большая красная книга с красивыми ламинированными листами, которая с каждым днём становилась всё привычнее, даже для Марго, которая уже знала, что она — просто блюдо. На одной из многочисленных страниц были её лучшие фотографии с фотосессии, что проводилась раз в полгода, её имя и большой перечень услуг, цены на которые варьировались от двух ноликов в конце до пяти. Об этом ей сказали на словах, но во время того, как она подписывала договор, девушка не обратила внимания на большую его часть — слова женщин были точь-в-точь как там. Однако, туда входило и обязательство проживать вместе с группой. Со временем токсичный коллектив ей казался куда более неприятным, чем низкая процентная ставка за её услуги — да она даже не могла купить то, что ей хотелось. Их одевали организаторы и менеджеры, выпускали не более, чем на пару-тройку суток, и то по паре, а вещи, что она брала для себя, пропадали. На самом деле группа танцовщиц, как мы знаем, двадцать человек, но восемь из них на постере, восемь других работают на богатых заказчиков, и ещё четыре предпринимателя — настоящие садистки, что работали по методу кнута и пряника. Предлагали девочкам съездить в ресторан, после чего заставляли тренироваться до упаду, то селили в хороших отелях и особняках, то заставляли мыться на улице. Попав туда, Марго не задумывалась, почему есть свободные места в труппе, что славится своей слаженной работой; да кто бы знал, что девушек «без таланта» просто выбрасывали, а документы сжигали. Она даже когда засыпала в машине представляла, точнее, вспоминала то, что с ней было. Кадры метались в кошмаре и перебивали спокойный сон. Это было ужасно, и она не хочет повторять этого. — Она неплоха, — громко вопросил он, но так, что за восточной музыкой и звоном монет на костюме слова были неразборчивы, однако менеджер группы сразу дал мужчине меню, открыв на нужной странице. Мужчина листал своими сальными руками, что были в мясном соке, переворачивал глянцевые листы и изучал всех по очереди. Даже несмотря на то, что он уже приметил одну из танцовщиц, он изучал и остальных, словно бы приценивался, выбирал самую хорошенькую. Обычные ему не нравятся, конечно, как он может вообще смотреть в сторону красоток, которые ему не соответствуют? Если на статус ему плевать ещё с того момента, как трезвонит его мобильник с контактом «зам» то, ясное дело, элитная труппа ему по душе. Сначала он рассматривает девушек по фото, потом — вживую, прося менеджера подзывать каждую и показывать, нет ли на той каких либо изъянов; да его же стошнит на месте, и лицо покроется красными пятнами, если с ним в одной кровати будет лежать девушка с шрамом на бедре. На большом кожаном кресле, где он вальяжно сидел, точно могла поместиться ещё одна милая девушка, и это была Маргарита. Если не врать, то это была большая софа, а мужчина сам был слишком большой для кресел, поэтому рядом, почти под сердцем у него, девушка на шесть тысяч баксов, и все было включено. На тот раз попался скупой, но желающий слишком много, как обычно, просящий какие-то «мелочи» на халяву. Он мог делать всё, даже если в цену это не входит. И никто не отреагирует, пока на одних часах не зазвонит звоночек о том, что время аренды закончено. А ведь хороший же бизнес, износка быстрая, но товар всегда в цене. Она подходит, будучи окутанной в розовый шёлк с блестящими монетами по краям. Шёлковая мантия была и на лице, но скоро девушка стала обнажённой. Ему просто нужно было дёргать нитками, а ей — сдерживать порывы тошноты от чужих грязных рук, рта и, скорее всего, дорогущего костюма, под которым было горячее, полное тело. Мужчина не был привлекательным ни на каплю, а она молчала и, кажется, даже боялась трогать его в ответ. Крупные руки, избалованные женщинами, ласкали по памяти, находя самое ценное, ибо прочее уже радости не доставляло. — Нет! Поздняя реакция, и она выходит из своей полудремы. Хлопая своими ресницами, она изучает своё тело руками, словно бы беспокоясь, что она неожиданно могла потерять одну из своих конечностей. Сонное тело восприняло её руки как угрозу, и казалось, словно бы она скривилась от боли в животе. — Что? Сонно спрашивает Эд, но та лишь кивает и усаживается поудобнее. У всех есть секреты, да?