Во все руки

Твой детский кошмар разойдётся по швам.

— Испания, Сантандер. 22 апреля. 10:00. Уже не механический голос в голове не зазвучал, а просто красиво прозвенел, совсем тихо. Это был смартфон, на котором отображались все данные; мужчина сразу их расшифровал удобнейшим ему способом, не беспокоясь за трель крайне тихого будильника. Однако, этого хватило для того, чтобы Эд окончательно проснулся и потянул на сенсорном экране рисунок будильника вверх, чтобы тот умолк. Он был любителем понежиться на солнце, но сейчас была совсем не та погода. Сев на кровати, он потянулся руками вверх, торопливо начал потирать ладонью плечи, что замёрзли. Он заметил, что спал без одеяла, но не особо вник, почему. Женя, который спокойно спал на другом краю кровати, не интересовался одеялом и тоже спал без него; ну не мог же он настолько неспокойно спать, верно? Оставив этот вопрос открытым, он дотронулся ступнями до махрового ковра и на момент даже приятно удивился тому, что это был не холодный линолеум, как бывает обычно. Встав с места, он сходу сделал лёгкую разминку, закрыв глаза, и хорошо так похрустел позвонками, после чего и пальцами. Во время этого он заметил, как два одеяла комком валялись на полу со стороны Жени, и даже усмехнулся тому, как это, всё же, смешно выглядело. Уверенно пошагав в сторону ванной комнаты, что находилась всего в двух, если не меньше, метрах, он опёрся руками о тумбу и стал себя разглядывать. К его счастью, выглядел он очень даже неплохо, щетина пока не проступала, а усталые глаза становились немного свежее. Всё-таки был какой-то толк во всяких баночках и масках, как ни крути. Его кожа сейчас не сливалась с серыми глазами, и это было просто прекрасно. Нащупав в спортивной сумке бутыль с зубной щёткой и всякими нитками да зубочистками, он сразу сует её в рот и продолжает рассматривать себя, параллельно находя щётку в тумбе, куда он убрал всё лишнее ещё прошлым вечером. Бледная кожа, худая шея, заметные, острые черты лица и, самое важное, что есть на его лице — татуировки, завлекающие внимание каждого проходящего мимо. Они сейчас кажутся необычайно яркими, от чего Эд даже с какой-то ностальгией начинает поглаживать мягкие черты, что когда-то набивал ему мастер, которого он точно близко знал. Он не врал, когда говорил, что все татуировки набил бесплатно, не заплатив ни копейки. Воспоминания вызвали у него усмешку, и возобновить их он был бы не против. В это же время в комнате на третьем этаже сидел на подоконнике настежь раскрытого окна Козловский, выкуривающий уже вторую сигарету. Он был плохим гостем, неблагодарным, выбрасывающим окурки в окно, прямо в зеленеющий сад — голова его была забита мыслями о том, что он будет делать дальше, куда он отправится и сможет ли посетить маскарад; он не знал, какие люди там будут и что там будет происходить. Все официальные встречи давались ему легко, но не в том обществе, где он не стоит и гроша и смеет только слёзно просить, стоя на коленях. В его голове крутились недавние воспоминания, которые ему совсем не нравились. Он был слишком самодоволен и теперь отдувается. В голове эхом отзывались мысли о том, что недавно сказал ему Женя. И какой же Данила человек теперь? У него в глазах было так темно, что в отражении зеркала он ничего не видел: ни чёрного, ни белого, даже своего образа. Пустое место. — Идиоты, — говорит в окно, смотрит в небо и тушит сигарету об оконную раму. Сразу после этого он выходит из комнаты, поправляет на своём невидимом теле запонки рубашки, застёгивает себе на брюках ремень и спускается по лестнице, не обращая внимания на красивые декорации. Вот у него действительно был пустой, бессильный взгляд. Его уже много что достало в этой жизни, но в свои сорок четыре он добился меньшего, чем брат и отец. Да он, быть честным, не добился ничего, кроме крупных проблем и не менее крупных долгов перед своими ребятами и компашкой, что гасит их сейчас, как ему кажется, просто так. Он прекрасно знает, что за тёмной дверью в спальне на втором этаже скрывается именно наглое лицо Эдуарда, которое его зачастую бесит одним своим существованием; открыв дверь, он никого не заметил, только открытую дверь в ванную, в которую поспешил заглянуть. Какая разница, голый он или… — Доброе утро, босс! Радостно поприветствовал Выграновский, сидя совершенно голый на спине Жени. — Я тут поймал преступника, он покушался на мои банки, — совершенно серьёзно заявляет о попытке кражи и скоро встаёт с него, хватая полотенце с полки. — Подкрался и не предупредил, казнить. Наверное, именно сейчас Даня осознавал, что ничем не заслужил таких прекрасных работников в свою маленькую группировку. — Что бы я без тебя делал? Протягивая руку шокированному Жене, он помог ему встать и скоро прикладывает палец к губам, якобы говоря, что ему совершенно не интересно знать, правду ли говорит Эд. Вообще плевать, ибо оба были целы и даже не пострадали. — По поводу маскарада, — скрестив руки на груди, Козловский задумчиво опёрся спиной о дверной порог и начал беззаветно скользить взглядом по Эдуарду, полотенцу и тому, как тот не торопясь одевается. — Эй, а бордель? Ты далеко шагнул, не думаешь? Не особо добрый сегодня Эд решил контратаковать. — Разве нам не стоит сначала укрепить свои позиции, чтобы вообще ходить на маскарад? Стоящий в углу Женя слушает разговор и скоро садится у открытой двери, понимая, что ему тоже стоит об этом знать. — Поездка туда полностью на твоих плечах, — спокойно говорит Козловский, даже не интересуясь тем, что там будет происходить по несуществующему плану Выграновского. — Я в этом деле не особо. Подготовишь нас? — Тогда маскарад полностью на тебе, ты так со мной никогда не расплатишься. Я ж кину тебя. Представляешь, как это будет? — После Графа ты не... — хочет съязвить, но не может себе позволить. Эта тема не самая приятная для Скруджи, как для человека. — Это тебе отплатит Егор. Потом я его с чистой душой порежу. И Графа тоже. — По такой логике, следующим будет Черняк, да? Поправляя на себе тёмную кофту, Эдуард теряет былую улыбку, заканчивает со своими процедурами и, когда выходит, не хило так бьёт Данилу в живот, после чего ставит на его спину локоть и временно наклоняется. Кажется, он то ли говорит ему что-то, то ли проклинает, но подоспевший Женя ничего сделать не может; сейчас он был ближе к Эду, чем к Козловскому, что в последнее время из-за размышлений совсем потерял голову. Скруджи направлялся на первый этаж, чтобы перекусить чем-нибудь вроде яиц, и как только он заканчивает приготовление, так на кухню входит Женя с Данилой. Они очень тихо садятся за стол, берут в руки фрукты и позже наливают себе воды, боясь в лишний раз стукнуть стаканом по столу. Их осторожность была понятной, но сам Эд уже отпустил обиду на них и даже разложил по тарелкам завтрак из яиц с луком и помидорами. Не умирать же им от голоду, бедненьким. — Спасибо, — говорит Козловский совсем тихо. — Где Марго? Тот приехал в часа четыре ночи, но в комнате её нет. — Он не так-то плох, может, она ещё с ним? Играющий на эмоциях Эд — худший Эд для несколько вспыльчивого Козловского, но он лишь отпивает воды и замолкает. Кто знает, может, это в самом деле так. — Женя, пошли. Отрывая от завтрака Женю, он сам уходит куда-то в глубь дома, разговаривает с кем-то и совсем скоро выходит на улицу с коробками, ведром воды и тряпками. Погода была на удивление тёплая, но облачная, хотя мытью машины это помешать не должно было. Они отмывали от крови, очищали изнутри и даже зашивали чехлы внутри машины, чтобы не было видно следов от пуль. Самым проблемным, конечно же, было разобраться с разбитым стеклом на багажнике. Времени на заказ нового нет, как и на установку, так что единственное, что мог предложить Эдуард, это своё молчание. Пока Женя криво и косо старался разобраться с тем, как вытащить задние сидения из машины — если честно, он даже не знал, зачем это нужно делать — Эдуард застилал газетой багажник. Скоро Женя вытащил оба сиденья. — Я сделал это! Правда, я не знаю, зачем, а вы… — только хотел Горак спросить про дальнейшие действия, так сразу же услышал громкий звук разбивающегося стекла. — Разобьем это дерьмо окончательно. В таком свете Эдуард выглядел как сумасшедший, ибо он улыбался и железной палкой — никто не хотел верить в то, что он реально украл железную ножку стула из того мебельного — доламывал разбитое заднее стекло. Шокированный Женя закрыл уши руками и убежал в сторону, после чего решил перекантоваться на крыльце. Выбежавший на звук Данила сразу начал допрашивать Женю, а потом кричать Эду. — Что ты творишь? — Бью! Проходит ещё минута, и Эд перестаёт бить по стеклу, скорее всего потому, что его больше тупо нет, и бросает железную палку прямо на каменную брусчатку. Через какое-то время он берётся прорезиненным куском, видимо, это часть дорожки, что лежала под сиденьями, и начал вытаскивать кусочки стекла. Чуть позже, только он открыл багажник и убрал газету с обломками стекла, так сразу же залез внутрь, прикрыл не до конца багажник и начал открывать каркас машины. Для этого ему понадобилась отвёртка, как открывашка, и аккуратность с грубой силой, чтобы снять пластиковую поверхность. Непонимающие ничего мужчины, что смотрели на него, как на сумасшедшего, начали медленно подходить ближе и осознавать, насколько гениальна на самом деле идея Выграновского. — Чё стоите, — пнул багажник с обратной стороны, от чего Женя хорошо так получил им куда-то в бок. — Не двигайся. Взяв Козловского, что стоял рядом, за руки, он положил его ладони на край багажника, отрегулировал какой-то уровень высоты и начал дальше проходить отвёрткой по краям каркаса, где через каждые сантиметров тридцать «хлопал», открываясь, клапан. — Нихера себе. Если серьёзно, сила Эда даже пугала Козловского, который со страдальческим видом щурился от боязни, что края стекла на окне багажника прилетят ему в глаза во время очередного удара Эда по поверхности. Руки подрагивали, а Эд продолжал, пока в один момент не заулыбался. — Хиляк, — и продолжает выдёргивать каркас, что, к удивлению, не ломался. — Старик, может, Женя тебя заменит? Фигурирующий в разговоре парень сразу оживился, отрываясь от скучной очистки сидений: — Давай! — Ещё чего, — упёрся и продолжил держать, чем вызвал очередную улыбку Скруджи. Последний мог себе позволить работать и смотреть прямо в лицо Козловскому, что, как ему кажется, постарело лет на тридцать с их первой встречи. — Тебе бы побриться, не думал? Пластику сделать, причёску там. Ну, умыться с мылом хотя бы, раз другое не поможет. — Тебе тоже не... — поднявший голову Козловский хотел было продолжить, но скоро понял, что это будет фраза в никуда. И на кого он решил наехать по поводу чистоты, когда перед ним Эд? Были мысли, но на такие темы не шутят. — Чего, язык прикусил? Показав свой собственный, он скоро усмехнулся самому себе, и только он разобрался с каркасом, так сразу же пихнул локтем Козловского и принялся вытаскивать обрезиненную поверхность, что раньше держала стекло. Не так уж много времени заняла его очистка от стекла, и буквально через час они стояли у новенькой Киа и фотографировали её со всех сторон, после чего добавили на форум продаж. Описание в стиле «Киа такой-то модели, пробег, качество. Немного поцарапана, заднее стекло сняли» казалось не очень профессиональным, но звонков меньше не становилось; каждый хотел на неё посмотреть и обсудить больно низкую цену для машины. — Откуда ты всё это умеешь? — Жизнь тяжёлая преследует, — смеётся и отвечает на очередной звонок. — Не правда. Если хочешь знать, у него есть дом в Норвегии, Осло, и особняк где-то за Гамбургом в Германии. Иногда мне кажется, что он даже слишком богат. — Ещё есть дом в Лондоне, но ни один из них не сравнится с этим. Вы заметили, что через улицу можно сесть на травку и любоваться океаном? А через четыре в другую сторону можно попасть на пляж! Бросает трубку и ждёт следующего звонка. Только они все хотели вернуться, как кто-то начал открывать ворота, и во двор заехала машина, знакомая им ауди. Видимо, Анвар вернулся. Тот скоро вышел и только увидел машину, что преобразилась, так сразу кивнул какому-то мужчине в костюме, который приехал вместе с ним. — Вы же продаёте её? Я куплю. — Шутишь? Эд был определённо рад и, сразу же удалив объявление, что обошлось ему в пару евро, подошеёл к Анвару с серьёзным лицом. Он не мог поверить, что тот говорит правду. Хотя бы из-за того, что Анвар выглядел как-то недовольно, может, даже насмешливо. — Даже не спросишь цену? — Да я уже видел. Плачу на пачку сигарет больше, пойдёт? Кидает Эду не открытую пачку каких-то сигарет, которые, видимо, кто-то по ошибке купил, и тот сразу же кивает, после чего вполне радостно уходит в дом. Не замечая разговоры того мужчины и Анвара, он подходит к двери и только сейчас вспоминает про Марго. — Анвар! А где Марго? — Та девушка? Вы её не забрали, что ли? Быстро уберите её оттуда, пока я не вернулся. Разве Гейл не сказал вам? Указывая на того мужчину, что дал Эду тряпки и прочее, он понял, что тот ничего не сказал. Тяжело выдохнув, он что-то сказал мужчине. Группа же уже бежала по лестнице; они и подумать не могли, что девушка там так и осталась — не было ни звука, и они предполагали, что он мог её забрать, иначе бы та так тихо не сидела. Сходу выпытав у Гейла ключи, они сразу столпились у двери, ожидая, пока тот её откроет. — Рита! Взволнованный Женя забежал первым, пробежался глазами по помещению и приметил стоящую в углу ширму. Выкинув её в сторону, он сразу же увидел девушку. Она сидела на стуле с опущенной головой, связанная толстой веревкой. — Что он с ней сделал? Продолжал Женя беспокоиться и, чуть замедленно, принялся её развязывать. Стоящий рядом Эд сощурился и скоро сел на корточки помогать Жене. — Видимо, просто связал и забыл. — Думаешь? Скруджи кивает, и только они её освобождают, берут на руки и уносят в соседнюю комнату Жени. Девушка, как сказал Эд, просто спала, и через пару часов она сама это подтвердила. — Почему он вообще тебя связал? — Так получилось, что я, кажется, уснула до того, как он пришёл. Потом он меня разбудил и хотел что-то сделать, но я отказалась, не поняла, кто он. Девушка выглядела смущённой тем, что оказалась настолько бесполезной. — Просто, я... — она хотела оправдаться тем, что ей всё показалось слишком простым или что-то вроде, но её прервал хлопок дверью. Это был Эдуард. Всё время, как она говорила, он только молчал с серьёзным лицом, и, замечая на себе его взгляд, девушка заливалась краской ещё больше. — Бесполезна. Ответил за дверью мужчина, чувствуя, насколько сильно ему хочется закурить сейчас. Не зря он взял эту пачку сигарет — мерзкие верблюжьи.