Согрей мои ступни

      После ссоры Ленор перестала навещать его. Зато её служанки окружили Гектора своим вниманием. В следующий вечер он услышал скромный стук в дверь.       — Кто там? Войдите.       Дверь распахнулась, являя его взору фигуру в чёрном платье-балахоне, настолько длинном, что подол его тащился по полу, едва ли не путаясь под ногами при ходьбе. Когда она подошла ближе, Гектор рассмотрел симпатичное, с мягкими, плавными чертами лицо. Волосы были светлые, короткие, но стрижка была не ровной, а волнообразной, словно она сама себя обкромсала. Руки скрывали широкие рукава балахона, видны были только кисти, которыми она держала поднос. У белого нижнего платья имелась облегающая шею горловина. Таким образом, из открытых участков тела были лишь голова и кисти. Она посмотрела ему прямо в глаза, всей собой излучая благодушие.       — Приятно познакомиться, Гектор. Меня зовут Линед, я служанка Ленор.       Она обошла его, поставила на стол поднос с едой.       — Как ты тут поживаешь? Может, у тебя есть какие-нибудь просьбы? — спросила Линед, параллельно заменяя свечи в подсвечнике.       Гектор сел за стол. Его кормили по вампирскому режиму, и завтрак приносили обычно только вечером, поэтому он был как никогда голоден. А на подносе его ждала ароматная похлёбка с куриной ножкой, несколько ломтей белого хлеба, графин с молоком и кусочек яблочного пирога.       — Можешь попросить Ленор дать мне несколько книг?       — Конечно. Что-нибудь ещё?       — Нет.       — Ладно, тогда я оставлю тебя. Приятного аппетита.       — Спасибо       Линед часто посещала его. Каждый вечер она приносила лохань с водой для умывания, а через каждые три-четыре дня водила Гектора мыться. Она принесла ему книг, некоторые были с вырванными страницами: вероятно, это Ленор проявила себя в роли цензора.       А в следующий вечер был черёд другой служанки. Гектор как всегда сидел, читая очередную книгу. Она громко постучала в дверь.       — Войдите, — пригласил Гектор.       На пороге оказалась достаточно пышная по телосложению женщина, рыжая, словно живой огонь, нос и щёки её украшали веснушки. Одета она была в белую рубаху и юбку тёмно-мандаринового цвета.       — Я Дезидерата, повариха Ленор. А ты, стало быть, Гектор?       — Да.       — Приятно познакомиться.       — Взаимно.       Она поставила поднос с едой. Гектор перевёл взгляд с книги на тарелки, которых было несколько, и удивился тому, сколько на них было мяса. На первой тарелке была целая куриная тушка, запечённая со специями, и чем-то зафаршированная, вероятно, это были яблоки. На другой тарелке была ячневая каша и три сочные котлетки. В качестве десерта был ягодный рулет, и это был не просто кусочек, а целый рулет. Дополняли всё это два кувшина: в одном было молоко, а в другом — вода.       — Ты кушай, сынок, — потрепав его по плечу, сказала Дезидерата, — а то совсем уже исхудал с тоски, бедняга.       — Спасибо, — смущенно пробормотал Гектор.       — И ежели чего надо, ты не стесняйся просить.       — А можно ли, — осторожно начал он, — класть мне в еду побольше овощей?       Дезидерата улыбнулась.       — И откуда же ты такой овощеед?       — Из Греции. У нас принято питаться сбалансированно. Мы часто делаем овощные салаты, в некоторые добавляется творожный сыр фета.       — Хорошо, я поговорю об этом с Ленор. А ты ешь мясо, иначе молот свой держать совсем сил не будет.       Готовила Дезидерата восхитительно, и это признавали все, кто когда-либо пробовал её стряпню. В путешествиях с Ленор она насобирала сотни разных интересных рецептов, которые скрупулёзно записывала в своих тетрадях. И она не собиралась останавливаться, каждую поездку находя всё новые рецепты блюд.       Постучав костяшками пальцев, Дезидерата вошла в комнату. Она застала свою хозяйку за перебиранием украшений.       — Ленор, мальчик просит овощей.       — Так дай их ему, в чём проблема? Или они закончились?       — Вообще-то было бы неплохо пополнить запасы. И ещё кое-что: как насчёт того, чтобы попросить Талиесина организовать поставку сыра фета? Это, конечно, не кузнечики в кляре, которые мы пробовали в Китае, но тоже вкусно.       — А где его делают?       — В Греции.       Ленор запустила в повариху своими бусами со словами: «Кыш отсюда!», ясно давая понять, что ни о чём греческом и слышать не желает. Дезидерата почтительно откланялась.       Ленор было нелегко. Сейчас она видела необходимость в небольшом перерыве в отношениях с Гектором. Но как тут отдохнёшь и забудешь, когда служанки только и делают, что напоминают ей о нём? В принципе, это правильно, они должны отчитываться о состоянии пленника, но каждое упоминание становилось для Ленор лишь раздражителем. Она хотела, но не могла забыть о нём, и все попытки отчаянного сопротивления были тщетны. Мучительно приходилось признавать одну вещь: если она хочет от Гектора искренней привязанности, ей придётся признать его равным себе, а не просто хорошенькой игрушкой, которую можно приласкать в своё удовольствие, а когда надоест — задвинуть в дальний угол и забыть.       Совет сестёр обиделся на Гектора из-за разлада в их отношениях. Просто из соображений женской солидарности. Ленор они отпаивали кровью девственниц и утешали советами. Однако сама она видела в этом лишь недостаток, её изъедали опасения: как знать, вдруг это негативно скажется на положении Гектора. Поэтому Ленор старалась не заострять внимания на этой проблеме.       Гектору было разрешено гулять с Теодорихом во дворе, чем он активно пользовался. Игры с псом были хорошей физической разминкой. Однако ночами Теодорих тоскливо поскуливал, скучая по взбалмошной Ленор.       На четвёртый день вечером дверь тихонько скрипнула. Гектор резко обернулся, ожидая увидеть Ленор, но на пороге его комнаты стояла Эйра. Это несколько разочаровало его.       В прошлую встречу светлые волосы швеи были заплетены в косы, а сейчас они мягко струились по плечам. И ещё одна деталь бросалась в глаза: её одежда была не менее великолепна, чем одежда её госпожи Ленор. Чего только стоит её бирюзовое платье, выкрашенное так, что низ был на несколько тонов темнее, а к верху цвет с каждым оттенком становился светлее. Вдобавок ткань была щедро расшита золотыми нитями. Она сама, её внешний облик, стиль одежды — вот лучшая реклама её навыков.       — Добрый вечер, Гектор, — произнесла Эйра своим красивым томным голосом. — Идём со мной, примеришь готовые вещи.       Он лишь улыбнулся в ответ и пошёл вслед за ней. Гектор был очень счастлив от мысли, что наконец-то он снимет эти броские азиатские шмотки.       — Как ты поживаешь? — спросила Эйра по дороге.       — Благодаря вашим усилиям — прекрасно.       — Рада это слышать.       Едва Гектор успел войти, как в нос ему «ударила» широкая гамма цветочных и фруктовых ароматов. У служанок Ленор была одна общая, но просторная комната. Территория была поделена на троих двумя бамбуковыми ширмами, а у левой стены, где располагался камин и лежал большой персидский ковёр, была общая зона: на ковре стоял круглый стол и четыре стула.       В углу у Эйры стояла ещё одна небольшая ширма, куда она и повела Гектора примерять новые вещи. Швея постаралась на славу: он примерил нижнее бельё, рубашки и штаны, и всё село как надо и было удобным. К тому же в примерочной стояло зеркало во весь рост, перед которым он покрутился, оценивая себя в новой одежде.       — Могу я не переодеваться обратно? — спросил он, стоя перед Эйрой в новой белой рубашке и штанах.       — Разумеется. Если всё подошло, не давит и не висит на тебе мешком, то можешь забирать, теперь это твои вещи.       — Спасибо.       Эйра стояла перед ним, являя собой гордое очарование, всем своим видом говоря: «Да, вся эта прекрасная одежда моих рук дело, хвала мне». И он хотел было сделать ей комплимент, но почувствовал подступающую дурноту. Из-за стоящих в комнате душистых ароматов, Гектор ощутил головокружение и оперся на ширму, чтобы устоять на ногах.       — Дезидерата, открой окно, иначе на нашей совести будет одна смерть, — крикнула швея.       — Мои дорогие, я давно говорила вам, что ароматы в нашей комнате стали слишком умопомрачительны, — ответила Дезидерата, распахивая настежь два окна в их комнате.       Морозная свежесть уличного воздуха заставила всех их поёжиться от холода.       — Идём, присядешь.       Эйра помогла Гектору добраться до стула и сесть. Он был бледен. Она налила ему стакан воды. Немного погодя уличный воздух развеял запахи, и ему стало лучше.       — А чем так пахнет?       — Это Линед опять своей алхимией занимается. Делает всякие нужные в быту штуки, например, мыло, парфюм, лекарства, красители, — и после этого слова она расправила юбку своего платья ярко-бирюзового цвета, — а ещё свечи разных форм.       Швея взяла свечу в форме черепа.       — Впечатляет.       — Между прочим, — раздался откуда-то из угла голос Линед, — Кармилла купила у меня целую партию свечей-черепов!       — Пф, так себе достижение, — парировала Эйра. — Эта мегера, когда я рисовала её замок чисто из эстетических побуждений, потребовала работу себе. Но я успела сделать копию картины. Потом она упрашивала меня нарисовать её портрет, и вечно ей не нравилась какая-нибудь деталь. Пришлось четыре раза перерисовать её. Я столько красок и холстов зазря извела!       — Так ты ещё и художница?       — Да. Сейчас покажу.       Эйра положила перед Гектором несколько бумажек-эскизов его собственного гардероба, из которых он узнал, что помимо рабочей и повседневной одежды у него будет парадный костюм с меховой накидкой.       — Вот, — подавая холст, произнесла она.       Здесь не было нужды в словах, он узнал этот замок в снегах, куда его целый месяц волочили на цепи. Гектор вновь почувствовал ступнями тот холод снега, по которому шёл босиком, болевшие ссадины на лице и теле.       — А это, — не замечая, что её собеседник погрузился в воспоминания, продолжила Эйра, — закат в Тибетских горах. Я рисовала его по памяти совсем недавно.       Он отложил в сторону синих тонов картину замка, от которой буквально веяло холодом, и перешёл к картине с закатом.       — А здесь я изобразила лотосовое поле ночью. Собственно, этим моя галерея исчерпывается: остальное осталось дома. Ну, разве что… портрет мегеры.       Эйра держала в руках кусок холстины без деревянной рамы, на котором был недорисованный портрет Кармиллы с зеленоватой кожей, преувеличенными щеками, усиками, без бровей, глаза были то ли просто слишком мелкими, то ли слишком прищуренными, нос вообще оказался стёрт растворителем краски, а на квадратном подбородке красовалась бородавка. Таким образом, Эйра выместила всю злобу за её мелочные придирки на неудавшийся портрет, который та всё равно не увидит. Гектор рассмеялся, глядя на эту творческую вакханалию, а она заразилась смехом от него. Они понимающе пожали друг другу руки.       — Пирожные готовы, идите пить чай, — звала всех Дезидерата.       — А пастила будет? — спросила Эйра.       — От пастилы зубы отваливаются, вертихвостка, — ответила Дезидерата.       Но всё же пастилу она поставила на стол, разлила по кружкам мятный чай. Мужчина в их компании кушал впервые за долгое время и Эйра с Дезидератой умильно уставились на него. Гектор смутился.       — Ну чего уставились, куры? Парню кусок в горло не лезет от ваших взглядов, — отругала их Линед.       Обе женщины, улыбаясь, перевели взгляд на кружки с чаем. Трапеза проходила довольно тихо: слишком уж вкусными оказались десерты. Однако когда чай начал заканчиваться прозвучало смелое предложение.       — А не выпить ли нам чего-нибудь покрепче? Как там поживает наш грушевый сидр, который мы заготовили в первые дни пребывания в Штирии? — искоса поглядывая на Линед, спросила Дезидерата.       — Думаю, сидр уже готов, — ответила она.       — Выпьешь с нами за знакомство, Гектор? — ласково положа руку ему на плечо, промурлыкала Эйра.       Особо важных дел у него не было, от книг он подустал, а здесь была приятная компания, вполне дружелюбно к нему расположенная. Недолго думая, Гектор согласился.       — С радостью составлю компанию таким прекрасным дамам, — ответил он.       Комплимент выстрелил удачно: три служанки довольно переглянулись межу собой. Линед разлила по стаканам сидр. Дезидерата принесла колоду карт.       — Ой, нет, — запротестовала Эйра, — в это я с вами не играю!       — Ну и ладно, — развела руками повариха. — А у тебя, Гектор, как с картами?       — Я никогда не пробовал.       — Ничего, сейчас мы тебя научим. Ты главное не бойся проиграть, как эта неженка. Мы же не на деньги или не на желание, а так, удовольствия ради.       — Всё равно не вижу смысла играть в те игры, где не могу выиграть, — сказала Эйра. — Я лучше побуду зрительницей.       — А пока мы не начали игру, — заговорила Линед, взяв в руки свой стакан, — позвольте произнести тост. Мы знакомы с тобой, Гектор, не так долго, но мы надеемся, что ты вольёшься в наш дружный коллектив, и, когда вся эта морока в Штирии закончится, будешь путешествовать вместе с нами. В общем, пьём за будущее!       Они чокнулись стаканами и опробовали напиток. Каждый пил по-своему. Эйра сначала вдохнула грушевый аромат и только потом, смакуя каждый глоток, медленно пила. Дезидерата пила сидр крупными глотками, словно сок. Линед скромно сделала небольшой глоток и с равнодушным видом отставила стакан, словно алкоголь не интересовал её вовсе. Гектор попробовал осторожно, будто ему могли подмешать туда отраву, но напиток оказался приятным, в меру сладким и оставлял приятное фруктовое послевкусие.       Так и прошла его ночь в компании служанок Ленор, за игральными картами и сидром. А вернувшись в комнату на рассвете, Гектор плюхнулся на кровать и долго спал.