Согрей мои ступни

      Талиесин бодрым шагом шёл в тренировочный зал. Под маской весёлости и доброжелательности вампир скрывал огромнейшую тягу повернуться назад и уйти восвояси. Талиесин ужасно не хотел тратить время на обучение мальчишки оборванца. С куда большей охотой он бы сейчас пошёл веселиться с недобитками, со многими из которых уже был знаком, так как уже не в первый раз приезжал в Штирию. Но он дал обещание Ленор, а значит, придётся его выполнить.       Гектор ощущал нерешительность. В последнее время он стал всё чаще ощущать себя кем-то вроде прирученного кота, обласканного и прикормленного, неспособного уйти далеко за пределы дома, настолько он разжирел на хозяйкиных сливках. Благодаря работе в кузне он сохранил физическую форму, но потерял душевную. Когда-то он тщился завоевать славу подобающую генералу Дракулы, помогая вампиру истреблять человеческий род. Теперь же он делал почти то же самое, но уже в качестве любимого питомца. Впрочем, он быстро добился повышения от Ленор: из питомца в любовники. Но сможет ли она хоть когда-нибудь увидеть в нём равного? Гектор устало вздохнул. Размышления об этом только усиливали его апатию.       Талиесин пришёл позже, дав Гектору время на разминку. Вампир был аристократически сдержан, но, даже не смотря на это, в его движениях чувствовалось самолюбование. Любое движение Талиесин делал так красиво, словно позировал для картины. В нём чувствовалась нечеловеческая мощь. Кудрявые волосы золотистого цвета сглаживали его облик, делали его приятнее, мягче, человечнее. В человеческом обществе таких обычно называют «солнышками», но для вампира это странный комплимент. Гектор чувствовал себя рядом с ним так, словно на солнце вышел. Апатия отступила. Он снова был полон сил и желания двигаться дальше.       В тренировочном зале они были вдвоём, что, по мнению Гектора, было очень даже неплохо: его неуклюжие попытки не увидит никто, кроме Талиесина.       — Начнём с малого. Ты когда-нибудь использовал меч по его прямому назначению — в битве?       Гектор отрицательно покачал головой. «Отлично, учить с нуля лучше, чем переучивать» — подумал вампир. Талиесин оглядел его. Гектор выглядел довольно крепким. Проблем с силой удара быть не должно. Вампир начал с самого простого: показал, как вставать в стойку и как правильно передвигаться и делать выпады. Затем Талиесин попросил Гектора несколько раз повторить эти упражнения. Следующими были приёмы атаки, которые вампир показал на деревянном чучеле и снова попросил Гектора их повторить. Увидев, что ученик справляется, вампир дал задание повторить пройденное несколько раз и на этом закончить первую тренировку. И ушёл.       На следующих тренировках всё повторилось. Вампир проверял, как он усвоил стойку, шаги и приёмы атаки, говорил тренировать их, и уходил. Гектору казалось странным такое отношение к тренировкам, словно вампиру было наплевать. Но не смотря на это, он выполнял задание: в несколько подходов оттачивал приёмы атаки каждый день. Но однообразие наводило на подозрения.       — Покажи мне новые приёмы, — попросил Гектор на четвёртый день.        Вампир показал ему приёмы защиты. Увидев, как Гектор их повторил, Талиесин с мыслью: «И так сойдёт», исчез из тренировочного зала.       — Давай просто закончим на этом, — предложил Гектор на следующий день тренировок. — Всё равно мы оба делаем это без особого желания. Я думаю, Ленор не будет настаивать, если мы оба откажемся.       Вампир почесал затылок. Налицо результат его безразличия. Всё бы ничего, да только его подчёркнутое: «мы оба», больно задело самолюбие Талиесина. Впервые от него отказывался ученик. И какой это ученик — безродный оборванец. А ведь многие из тех, кого он обучил выбрались из грязи в князи именно благодаря фехтованию: талантливые наёмники, обеспечившие себе мечом безбедное будущее…       — Нет, так не пойдёт. Скажи, что тебя не устраивает. Я это исправлю, и мы будем работать дальше.       — Во-первых, мне кажется, что я топчусь на месте. Во-вторых, я слышал, что ты здесь всего на месяц, какой мне толк от такого короткого обучения?       — Ты не топчешься на месте, это называется доведение до автоматизма. С этим всё понятно. Переходим ко второму вопросу. Разве Ленор не рассказывала свои планы на тебя? Она хочет забрать тебя с собой, тогда и продолжим обучение, — сказал он, сложив руки за спиной и прохаживаясь по залу. — Это называется работа на перспективу. Возможно, тебе разрешат тренироваться самому после моего уезда. На этом, я надеюсь, разъяснительная беседа закончена, и мы перейдём к делу?       С этого дня тренировки оживились. Талиесин в паре с Гектором отрабатывал приёмы атаки и защиты, что было гораздо интереснее долбёжки по деревянному манекену. Постепенно вампир добавил батманы и финты, обычную долбёжку атака-защита заменил на парад рипост, когда один атакует, а второй парирует удар и наносит ответный, чтобы ученик больше не скучал от однообразия. Теперь Гектор выходил из тренировочного зала каждый день обессиленный, словно выжатый лимон. Талиесин оказался прекрасным учителем: умел понятно объяснить, показывал, как нужно делать, терпеливо относился к ошибкам и всё тем же спокойным тоном объяснял, в чём ошибка и как сделать правильно.       Кармилла рассматривала карту своей будущей империи. Но сейчас мысли её были заняты не империей, а Ленор. Она всегда была самой младшей и самой слабой в их команде. И только недавние события показали, что создавшееся о ней мнение было ошибочным. Ленор взяли в Совет Сестёр, потому что она была одна из потомков сильнейшего вампирского дома Кедвеллов, что с древних времён господствовал в Альбионе. А при её участии в управлении Штирией можно было рассчитывать на военную помощь. С течением времени стало ясно, насколько завышенным было это ожидание: армия с Альбиона приходила всего несколько раз, когда Штирия была на грани катастрофы, а значит и жизнь Ленор была под угрозой. На все просьбы прислать в Штирию полк для укрепления обороны правители Альбиона отвечали вежливым отказом. Однако Ленор отлично справлялась со своей работой дипломата, с ней число военных столкновений значительно снизилось, и жизнь в королевстве стала стабильнее и спокойнее. И, тем не менее, отсутствие военной поддержки сказывалось на отношении «сестёр» к ней, едва ли она сама этого не замечала.       Теперь, когда они вблизи увидели, на что способны манипуляции Ленор, отношение Совета Сестёр к ней изменилось, но не так, как этого хотелось ей самой. Уважения не прибавилось, а вот опасений — хоть отбавляй. Она одна имела слишком большое влияние на Гектора и, при желании, вполне могла узурпировать трон Штирии. Кармиллу не отпускала эта мысль, пугая её больше любого другого ночного кошмара. На родине Ленор к власти не пробиться, а здесь — вполне. Альбион только отплатит ей овациями за новый кусок территории.       — Нужно разлучить её с Гектором…       — Ты с ума сошла? — произнесла сидевшая с ней в зале Морана, чей острый слух уловил эту тихо произнесённую фразу. — Это может быть чревато. Сейчас, когда твой план так успешно воплощается, нам нужны они оба. Нужен устойчивый мир с соседними государствами, чтобы дать нашему государству время на усиление. Нужны ночные существа, которые запугают простолюдинов так, что они нескоро решатся дать отпор.       Морана разлила кровь по бокалам. Она считала подобные подозрения подруги излишними, всё-таки они вместе не первую сотню лет. Нужно как-то успокоить Кармиллу, пока её грызня с Ленор не достигла серьёзных масштабов и не начала мешать осуществлению плана. Зря, что ли Стрига сейчас вкладывает столько сил в присоединение территорий?       — Есть ли у твоих подозрений весомые доказательства?       — Она поручила своему брату учить Гектора фехтовать. А на мой вопрос, зачем, ответила, что-то в духе: «Это же всего на месяц, а значит, никакого вреда нам не принесёт. Впрочем, и большой пользы для него от этого не будет. Так что пускай развлекаются в своё удовольствие», — сказала Кармилла, отпила из бокала и стукнула им по столу. — По-твоему это нормально?       — Это выглядит подозрительно, но недостаточно для доказательства готовящегося предательства. У неё были все средства, чтобы захватить Штирию и до появления Гектора, но она не сделала этого.       «Ей может быть и не нужна Штирия, если ей нужна месть. Я столько раз отпускала шуточки про её слабость… что, если она всё же затаила на меня обиду? Что, если она захочет взять реванш? Было бы мелочно с её стороны мстить за дружеские подколы. Проделка с кольцами была впечатляющей. Однако она может быть способна на что-то поопаснее» — подумала Кармилла, но так и не произнесла это вслух.       — Я сделала своими шпионами тех недобитков, которые общаются с её прислугой, но пока что они не замечали ничего странного.       — Может быть, вам просто сесть и поговорить? — предложила Морана. — В любом случае, если ты будешь вмешиваться в их отношения, станет только хуже. Ленор слишком привязалась к мальчишке, и будет защищать его любой ценой.       Кармилла провела ногтем по краю бокала. Сначала Ленор, а теперь Морана ведёт себя так, словно покрывает её. Пособница? Или она и вправду не считает Ленор угрозой? «Ничего, — думала Кармилла, — Я добьюсь своего, даже если вы обе встанете у меня на пути».       Вечером Гектор играл в карты с Талиесином. Вампир посмотрел в свои карты и выругался: ни одного козыря. Из семи партий мальчишка выиграл у него четыре. Талиесин не оставлял надежд отыграться, отпил ром из стакана и отбил первую карту.       — Я хочу поговорить ещё об одной вещи, которая не даёт мне покоя, — поглядывая на реакцию вампира, произнёс он. — Меня гнетёт то, что я причастен к смерти Дракулы. Эта мысль настолько не даёт мне покоя, что с ней я не могу чувствовать себя счастливым в полной мере.       Гектор почувствовал на себе тяжёлый взгляд зелёных глаз собеседника. Талиесин находил странным то, что его посещали такие невесёлые мысли после пары стаканов, тогда как сам он пил исключительно ради того, чтобы расслабиться и отвлечься от плохих мыслей. Вампир и в своих душевных метаниях не всегда мог разобраться, а у него просят помощи именно в этой сфере. Впрочем, почему бы и не поговорить, всё равно игра шла скудно, карты плохие, крыть нечем, он уже второй раз за партию набрал шелухи, а Гектор был близок к тому, чтобы сдаться выпитому количеству алкоголя.       — От Кармиллы я слышал, что Дракулу убил его сын, сказительница и потомок рода Бельмонтов. Итак, давай проясним один момент. Ты как-то способствовал им?       — Нет.       — Может, ты дал сказительнице заклинание, которое убило бы Дракулу?       — Нет.       — Может, ты дал специальное оружие Бельмонту или Алукарду?       — Нет.       — Видишь, твоё предательство не сыграло весомой роли в его смерти. А значит, ты зря винишь себя. Это называется навязанное чувство вины. Оно делает тебя удобным для манипуляций, поэтому избавившись от него тебе станет намного лучше.       Вампир тихо выругался, когда Гектор кинул ему напоследок трёх королей, один из которых был козырной масти, а у него самого оставался вагон карт, но не мог злиться на него всерьёз. Талиесин за эти две недели тренировок стал смотреть на Гектора несколько иначе. Вампир смягчился по отношению к нему. Теперь Гектор в его глазах был кем-то родным, младший родственник, которого надо приободрить и поддержать. Вампир неоднократно видел, как живут подобные ему маги в человеческом обществе: напрочь лишённая радости судьба. Тяжелое детство и одиночество на протяжении всей жизни. В какой-то степени вампир даже его жалел. Здесь у него ни одного знакомого, только Ленор, её служанки и пёс. В голове вампира возникла мысль познакомить Гектора поближе с обществом недобиток. Конечно, сделав это он пойдёт против воли Ленор и её подружек, есть риск нарваться на неприятности, но тем интереснее. Талиесин едва сдерживал улыбку, представляя раздражение сестры этим поступком. А тем временем Гектор задремал, опустив голову на руки, от выпитого количества рома.       Из коридора доносился стук каблуков.       — Снизошла навестить меня? — с притворной покорностью спросил он.       Ленор осмотрела Гектора, который был нокаутирован ромом, и едва сдерживала гнев.       — Перестань его спаивать, человеческая печень такое не выдержит. Кроме того в прошлый раз его вырвало на мой персидский ковёр. Пришлось стелить новый.       — Какая мне печаль, не мне же ковёр менять, — с ехидной улыбкой ответил он.       Ленор окинула брата злым взглядом, после которого обычно у них случалась милая семейная взбучка, но на сей раз она лишь перекинула через плечо безвольное тело и ушла.

***

      Они лежали на животах, плечом к плечу и любовались ярким пламенем в камине. В комнате Ленор было удивительно комфортно и тепло, тогда как за окном завывал ветер и обильно сыпал снег. Гектор положил голову ей на плечо. Ленор поднесла клубнику к его губам. Гектор целиком прожевал сладкую крупную ягоду. Этот вкус напоминал ему о лете, о палящем солнце, о прохладном и солёном ветерке с моря, о бескрайних виноградных полях у него на родине. А здесь, в Штирии, ничего этого не было: здесь солнце светило, но не грело, здесь только камни, горы и лес, простиравшийся на многие километры вокруг, здесь снег, словно никогда не тает, он наслаивается год от года и местами на замке образует панцирь, такой же вековой как его обладательница. Он смог смириться с этим, но полюбить не сможет никогда. Ленор была настроена по-другому. За свою длинную жизнь и карьеру дипломата она побывала во многих странах, жила в разных климатических условиях, и научилась создавать себе уют в любом месте, научилась ценить красоты тех мест, где ей приходилось жить.       — Где вы находите зимой столько свежих ягод?       — У нас в замке есть теплица, где мы выращиваем их круглый год. Долгая жизнь скучна без удовольствий, а еда — один из способов получить их.       Удовольствия. Она умела находить удовольствия во всём, даже в обыденных вещах, будь то вид из окна, десерт, украшенный ягодами, посиделки в комнате у служанок, новые духи, прогулка по замку. Одним из главных удовольствий продолжал оставаться Гектор. Ленор не могла равнодушно пройти мимо него по коридору. Он узнавал её приближение по запаху жасмина и прикосновению к предплечью или локтю. Бывало, подойдёт, запустит пальцы в волосы Гектора, взлохматит игриво, или предложит ему размять плечи после долгой работе в кузне. Массаж плеч часто переходил в секс. Гектор мягко, одними губами, взял из её пальцев ещё одну клубнику, предвкушая, как он будет стягивать с Ленор эротичное белье и полупрозрачные чёрные чулки. Зная о маленькой слабости своей госпожи, которая заключалась в похотливости, Гектор всячески угождал ей в постели, каждый раз доводя её до оргазма. Чем довольнее Ленор оставалась после секса, тем больше он получал за пределами постели, что было вдвойне выгодно.       Некоторое время назад Гектор считал себя очень несчастным, кем-то вроде Одиссея, который находился в плену у Калипсо. А теперь… А кто он теперь? Ленор дразнила его, называя Персефоной, за его дневные вылазки во двор на солнце. Но она не ограничивала его в этом, не желая сделать короткую человеческую жизнь ещё короче. Она мягко провела кончиками пальцев по его спине под рубашкой. С такой хозяйкой неплохо оставаться обленившимся котом, хочется ластиться к ней, хочется принимать её внимание и подарки, хочется быть любимым. И, доверив воле случая повышение своего статуса в среде вампиров, Гектор подавил в себе эти размышления, съев ещё одну клубнику.