Эпизод VIII
До этого момента Кунсайт бывал в резиденции, принадлежавшей Айно, лишь один раз: да и тот был так давно и при таких обстоятельствах, что вспоминать не очень-то хотелось. Он сидел в машине, заглушив её, и ждал, пока приедут Джедайт и Нефрит. Нежелание появляться в принципе на этом приёме постепенно уступило место чувство обязательности и ощущению, что всё сделанное — так, как оно должно быть. Кунсайт относился к тому типу людей, которым было катастрофически необходимо поступать всегда правильно. Если он поступал неправильно в силу каких-либо обстоятельств, это ожидаемо оборачивалось самобичеваниями, но не слишком долгими, потому что впереди ждали своего решения другие дилеммы — он не мог позволить себе слишком долго рефлексировать. Принял решение — значит, так в тот момент было нужно. Он не хотел сюда приходить, но пришел. Потому что так было необходимо. Цель всегда оправдывает средства. Главное, чтобы средства не особо досаждали и не приводили к глубокому моральному разрушению. Телефон издал клацающий звук, и через секунду отобразило лаконичное СМС от Нефрита — тот сказал, что подъезжает. Однако его опередил Джедайт: его чёрный мерседес замедлился, проезжая мимо, и остановился в десяти метрах от машины Кунсайта. Кун молча наблюдал за тем, как фары гаснут, и Джедайт выходит из автомобиля, устало озираясь по сторонам. В этом не было ничего удивительного — компания требовала от них полной отдачи и иногда сон протяженностью в два часа казался чудом. — Неф скоро будет, — без приветствий отозвался Кунсайт, походя к Джедайту. — Ты его даже опередил. Джед вяло хмыкнул. — Жизненное кредо?..***
Дом был полон разномастных гостей: некоторых Кунсайт знал очень хорошо, с некоторыми пересекался по деловым вопросам, с некоторыми даже больше, чем один раз — сфера его деятельности была достаточно узкой, чтобы все знали друг друга если не лично, то хотя бы через кого-то. Но внутри, даже при наличии такого количества народа, было невообразимо тихо: те, кто переговаривался, делали это едва слышно. И пятно гостей, облаченных в чёрное, в доме, основным интерьерным цветом которого была слоновая кость и мутное золото, выглядело почти нелепо, если не сказать, что глупо. Они зашли одновременно и успели переговорить с парой человек, когда слово взял, судя по всему, один из знакомых покойного — Кунсайт его не знал, и когда обернулся к Нефриту, тот лишь покачал головой — и если уж Нефрит — тот, кто мог похвалиться знакомством с некоторыми министрами — не знал этого человека, то смысла нахождения здесь этого незнакомца Кунсайт не видел. Ему не хотелось здесь находиться, ему претила сама идея: всё, что он считал нужным, это найти Диаманта, выразить соболезнование, предложить свою помощь «в случае чего» и на этом уйти. И если в первые минуты он не мог его разглядеть в толпе, то сейчас, наконец, увидел. И то, что он увидел, заставило его настороженно прищуриться. — Подождите меня, — резко бросил он, хватая у мимо проходящего официанта бокал. Кунсайт не хотел пить сегодня вечером, но, видимо, водителя вызвать всё-таки придётся. Джедайт, который до этого пытался помочь Кунсайту найти самого главного виновника их присутствия, недоуменно уткнулся в удалявшуюся фигуру. — У него явно что-то происходит… — У нас у всех крыша едет, — легко отозвался Нефрит, — а сейчас поедет еще больше. Если всё выгорит… — он внимательно проследил за направлением Кунсайта и удивленно воскликнул: — о, в таком случае я был бы даже не против, если бы она поехала… — Не переживай, жена придержит. Нефрит покосился на Джедайта. — Докатились. Джедайт тоже заметил, куда направлялся Кунсайт, и тем больше стало его недоумение. — Только не говорите мне… Но Кунсайт не слышал их: разговор превратился в помеху на фоне его восприятия. Он увидел её. Она стояла там, ближе к середине необъятного зала, невероятно изящная. Её строгое черное платье, доходившее до колен, облачало точёную фигурку, не переходя, однако грань вычурной пошлости. Волосы, на которые он обратил внимания ещё тогда, в их первую и единственную встречу, были забраны в аккуратный низкий пучок, перевязанный чёрной шёлковой лентой — всё в её образе выглядело так, словно она была… инородным элементом. Потому что невероятно красивая девушка, больше похожая на хрупкую статуэтку, воссозданную умелым руками искусного мастера, мало вписывалась в царившую атмосферу печально-скорбящей помпезности. Она стояла и разговаривала о чём-то с каким-то молодым человеком, пытаясь то ли изъясниться, то ли призвать его к чему-то: Кунсайт стоял слишком далеко, чтобы расслышать всё до последнего слова. Он думал, что она ошиблась мероприятием. Затем он подумал, что она ему мерещится. Но чем больше он приближался, чем ближе оказывался к ней, тем больше он понимал, что это не сон — и тем нелепее казалось ему всё происходящее. Ещё Кунсайт никогда не думал, что какая-либо девушка после того, что с ним произошло, поселится в его голове без спросу и будет устраивать там несанкционированный мятеж. Но эта поселилась. Не спрашивая разрешения и не прося позволения, не сделав ничего такого, что делало бы её удивительной, и, о Боги, даже не сказав своё имя. И Кунсайт не хотел этого признавать, лихорадочно всё отрицая. Отрицая с таким завидным упорством, что самому от этого становилось тошно. Она осталась одна: человек, с которым она говорила, неожиданно резко развернулся и направился в другую часть зала — она же повернулась и оказалась теперь к Кунсайту спиной — и во всём её виде, хотя Кун и не мог разглядеть лица, чувствовалось напряжение перетянутой скрипичной струны — столь тонкой, но столь прочной и вечно на грани разрыва. — Я почти узнал ваше имя, — обратился он, легко касаясь рукой её плеча. Она вздрогнула от неожиданности и импульсивно развернулась. — Вы?.. — её глаза расширились от неожиданности. Было видно, что она ошарашена, но её выдержка и стремительность, с которой она взяла себя в руки, приятно его удивили. — Надеюсь, несколько прошедших дней не стёрли мой образ окончательно. Намёк на лёгкую улыбку тронул её губы. — Не скажу, что они были наполнены настолько впечатляющими событиями, чтобы заставить меня забыть. Кунсайт мысленно усмехнулся — кому как не ему было это прекрасно знакомо. — Поделитесь? — он протянул ей бокал, и она благодарно приняла его. — Вы находитесь на одном из них. — Вы любите говорить загадками? — А вы не любите их разгадывать? — Ненавижу, если честно. — Это я поняла сразу же, едва вас увидела. — Я выгляжу как глупый осел? — Скорее, как гордый король. — В чем логика? — Короли не любят загадок. — Это вы с чего такой вывод сделали? — Обращайтесь ко мне на ты, я чувствую себя неудобно, — тихо отозвалась она, словно бы игнорируя его вопрос. — Я настолько стар? — Нет, — она сделала попытку улыбнуться, — нет, просто… просто вы явно не тот человек, который должен обращаться ко мне на «вы». — Тогда я попрошу у тебя того же, — он улыбнулся, когда увидел, как она опешила от столь резкой перемены. Ему был забавно наблюдать за ней, словно бы она оказалась посреди совсем незнакомого ей мира и отчаянно пыталась подстроиться, но выходило из рук вон плохо. Она хотела улыбнуться в ответ, но, вспомнив, где находится, словно бы подавила это желание в себе. — Если тебя не смущает, то я согласна. — Мы уже полностью перешли на «ты», это успех. — Для людей, которые видятся второй раз в жизни — безусловно. — За такой короткий промежуток времени… — Для меня за эти дни пролетело столетие. Кунсайт не успел переварить очередную загадочную фразу, когда его взгляд пересекся со взглядом возникшего из небытия Диаманта. И тот, несмотря на все старания казаться беспристрастным, выглядел невероятно раздраженным. — Познакомься, — спокойно произнесла она, обращаясь к нему и ничем не выказывая удивления, — это… — Я знаю, кто это, Мина, — невероятно мягко сказал он ей. — Здравствуй, Кунсайт, — холодно обратился он к нему. — Я могу понять, почему ты здесь. И могу понять, зачем ты пришёл. Но никак не могу уразуметь, какого чёрта ты говоришь с моей сестрой?..