Над пропастью

      Берилл могла стать проблемой — это была первая мысль, которая посетила всех их троих, едва они вышли за порог резиденции.       Берилл могла стать проблемой не только для них — эта мысль шла вслед за первой и приносила не то успокоение, не то злорадство.       — Это пиздец, — красноречиво-лаконично отозвался Нефрит, едва они отошли от дома на достаточное расстояние, чтобы их никто не мог услышать. Вокруг царила тишина, а идеально ровные английские газоны вокруг дома освещались приглушённым светом, исходящим из уличных фонарей. И лишь журчание воды в фонтане разбавляло в общем и целом удручающую атмосферу.       — Откуда она вообще взялась? — послышался голос Джедайта. Ему не требовалось говорить, о ком конкретно он спрашивал — все понимали и без этого.       — Понятия не имею. Зато все Айно, очевидно, в курсе… можем спросить Диаманта напрямую или… — Нефрит насмешливо бросил взгляд на Куна, — новую подружку Кунсайта.       — Она не моя подружка, — осадил его до этого молчавший Кунсайт. Он, в принципе, понимал ещё тогда, когда решил оставить своих друзей за тем, чтобы поздороваться с Минако (Боже, теперь он знал, наконец, её имя), что после всего последует ворох вопросов и насмешек.       — Да брось, — отмахнулся Неф, — я ж шучу.       Они не стали дальше препираться       — Ты знал о том, что у них есть мачеха? — задумчиво спросил Джед, обращаясь к Кунсайту, который шёл посередине.       — Понятия не имел, — мрачно отозвался он в ответ. — Ты так меня спрашиваешь, будто бы я с ними дружбу вожу.       — Ну, судя по тому, что ты знал о том, что у него была еще и дочь... и по тому, как ты разговаривал с ней... — он помедлил, — я имею в виду, молодой леди Айно, казалось, что так и есть. Откуда мы знаем, что да как там у тебя, — добродушно поддел его Нефрит, озвучивая мысли Джедайта. — Как тогда получилось, что ты её знаешь?       — Минако?       — Именно.       Кунсайт помедлил. Он не особо хотел распространяться в принципе о своей встрече с ней. Особенно после всего того, что узнал. Он скептически покосился на Нефа. — Мы летели одним рейсом. Она умудрилась сначала задеть меня, пока заходила в самолёт, раза три извиниться и отказаться от моего предложения её подвезти. Я понятия не имел, кто она такая. В первый раз она даже не соизволила представиться, лишь загадочно кинула мне «вы скоро обязательно узнаете моё имя, Кунсайт», — спародировал он Минако, — и исчезла.       — Ну что, узнал?.. — губы Нефа разрезала усмешка.       Кунсайт смерил его взглядом а-ля «ты сейчас серьёзно?». — Да уж… узнал, — словно бы насмехаясь над всем этим, всё же ответил он.       — Зато сегодня мы узнали не только имя, но даже больше, — решил подсластить пилюлю Джед.       Кунсайту захотелось сказать, что он предпочел бы вообще в это не вдаваться. Он не особо хотел разговаривать, ему нужно было побыть в тишине — сесть и с чувством, толком, расстановкой понять, как действовать дальше. И Неф, и Джед понимали это, но ещё понимали и то, что с появлением Берилл задача, и так казавшаяся почти невыполнимой, становилась ещё более нереальной. Вполне возможно, что в конечном итоге их план мог бы вообще остаться несбыточной мечтой, если бы всё это скатилось во внутрисемейные разборки.       — Мда уж… — сопроводил свой комментарий глубоким вздохом Нефрит. — Дедок-то времени не терял, я даже удивился. Решил повеселиться на старости лет. При всём моём так себе отношении к нему, я надеюсь, что в шестьдесят буду таким же… в плане, не в гробу лежать, а проводить его в компании порочных женщин, покуривая кубинские сигары где-нибудь на Карибах. Почил в мир иной и последним аккордом решил усложнить жизнь и своим детям, и нам. Испортил всю малину. А всё так хорошо начиналось… хотя может, это и сыграет на руку.       — Думаешь, они в контрах? — спросил Джед, обращаясь к Нефриту.       — Смеёшься что ли? — покосился на него Неф. — Подружка Кунсайта и сам Диамант едва держали лицо терпеливой благопристойности.       — Она не моя подружка, — немного раздраженно вновь осадил Нефа Кунсайт.       — Будь я на их месте, точно бы выписал справку, что она психически нездорова и насильно упрятал бы в дурку, — как ни в чем не бывало, продолжал Неф, игнорируя Куна. — Но мы в более незавидном положении, если старик отписал часть фирмы на неё, то нам вообще ничего не перепадёт, — рационально заметил он. — Они пойдут на всё, чтобы удержать в своих руках компанию, даже если они ненавидят её, а она — их, они будут готовы сотрудничать, если на горизонте замаячим мы, — он сунул руки в карманы и достал сигареты и зажигалку. Враг моего врага мой друг.       — Ты в этом так уверен? — беспристрастно спросил Джед.       — Да, — ответил Кунсайт, переглянувшись с Нефом. — Но это только в том случае, если старик отписал ей часть компании. И если нет завещания. Потому что в первом варианте она полноправная владелица отписанной ей части, а во втором — может претендовать. Жена вместе с детьми являются наследниками первой очереди, — он засунул руки в карманы брюк и пнул камешек, попавшийся ему на пути. — Однако тут есть и плюс: Берилл, вероятно, своего не упустит.       — Если только она не является полноправной наследницей… — выразил гипотезу Джед и взглядом нашёл стоявшую неподалёку машину.       — Если она их ненавидит так же, как и они — её, вполне возможно, что она согласится отдать нам свою часть за круглую сумму, и мы таким образом войдём в правление. Если же вся компания принадлежит ей… — Кунсайт покачал головой. — Я не знаю её и не знаю, что от неё ждать. Эта та переменная, на которую я не рассчитывал.       — Никто не рассчитывал, — дополнил его Нефрит.       — По факту, единственное, что нам остаётся, это ждать обнародования завещания. Им рано или поздно придётся сказать, кто встанет во главе компании, если это не Диамант. Но до этого момента могут пройти недели, — рассуждал Джедайт. Он поёжился от внезапного порыва ночного воздуха. И Нефрит, и Кунсайт знали, что даже несмотря на мало привлекательные факты, ими озвученные, в голове их друга уже зрела тысяча и одна схема, как выбираться из сложившегося положения, если Берилл действительно значилась в наследниках на «трон».       — Да. Ненавижу это говорить, но сейчас в какую сторону качнёт маятник, в ту мы и пойдём. Я прав, Кунсайт? — Нефрит посмотрел на друга, но ответом ему послужил лишь краткий задумчивый кивок. Было видно, что он был где-то глубоко в себе — такое часто случалось, когда Кунсайт вынашивал очередной грандиозный план, но не мог озвучить всё до конца просто потому, что конца не было.       До места, где были оставлены машины, они шли в молчании — каждый наедине со своими мыслями — прошедший вечер стал неожиданностью и оставил слишком много пищи для размышлений.       Когда они собрались уже расходиться, где-то вдали послышались голоса оставшихся гостей.       — Ты уверен, что тебе можно за руль? — с видом знатока нотационного нытья принялся Джед вразумлять Кунсайта.       Кунсайт закатил глаза. Он медлил, точно так же, как медлили Джед и Неф, как будто бы силился что-то озвучить, но до последнего не хотел.       Кун разблокировал машину и, прежде чем туда сесть, озвучил свою просьбу.       — Я хочу, чтобы послезавтра у меня на столе лежало полное досье на Берилл. Если она действительно будет судиться за наследство или на неё будет переписана вся компания, мы должны быть готовы.       Джедайт переглянулся с Нефритом и с готовностью кивнул. — Будет.       Это было последнее, что Кун услышал, прежде чем молча прощально махнуть рукой и исчезнуть в салоне автомобиля.       Вечером следующего дня фамилия Айно гремела на всю страну, не было ничего и никого, кто не знал бы ситуацию, произошедшую на поминальном вечере. Люди, которые были хоть как-то знакомы с этой семьёй, поражались возросшей публичности — никто и никогда не думал, что их будут настолько открыто обсуждать.       Имя Диаманта, Кэйто, Минако Айно и Берилл преследовали Кунсайта весь день. Казалось, что им перемывали кости абсолютно все. Благодаря Берилл и её показательному шоу, а так же интервью, которое она дала в прямом эфире, изначально она считалась самой главной пострадавшей персоной — ей сочувствовали, её жалели, ей вызывались помочь; Диаманта, Кэйто и Минако всё-таки не решались костерить в открытую, но видные люди говорили про них очень холодно и с едва заметным презрением. В этой битве каждый выбирал очевидно выигрышную и выгодную сторону, которой являлась Берилл.       Кунсайт с какой-то насмешливой ухмылкой читал то, что писали про семью Айно люди — ему было самую малость не всё равно, но ему было почти физически противно читать ту мерзость, что писали про Минако. Он не знал её так, как должен был бы, прежде чем делать выводы, но он был готов поклясться, что она не была такой, какой её описывали СМИ и нарекал всемогущий интернет со всеми его бессменными диванными критиками. Ей, должно быть, больно, думалось ему, а в этот момент на другом конце города сердце Мины каждый раз пропускало удар, когда она читала очередной перл в сторону её «сучьей» натуры. В конечном счёте после показательного дневного деланного равнодушия, все медиа обрушились на неё и её семью, кляня их на чём свет стоит, хотя, казалось бы, какой мелкий повод, — но какую сенсацию раздули.       Кунсайту было, в общем-то, плевать на Диаманта, насколько он знал, тому было всегда глубоко побоку на общественное мнение, если только оно не касалось компании. А оно не касалось. Пока.       Кэйто, насколько знал его Кунсайт, хотя они пересекались максимум несколько раз — по пальцам одной руки пересчитать можно — мог даже забавляться всему этому, при чтении громко выкрикивая особо удавшиеся нелестные дифирамбы в свой адрес. Чем-то в этом плане он напоминал Нефрита — такую же вечно забавляющуюся со всего очаровательную сволочь. Но Минако… Минако перепадало больше всех, потому что, как сказал Джедайт, внимательно следивший на пару с Усаги за всеми разворачивавшимися событиями, Берилл умудрилась поведать об её отношениях с отцом в прямом эфире. Поэтому её чаяниями Минако теперь считали бездушной сукой, решившийся поживиться после смерти отца.       Кунсайт, по факту, не знал Минако, но знал, что слова, отпускавшиеся в её адрес, очень сильно ранили её.       В этом был и своеобразный плюс: Берилл была настолько открыта к разговору с журналисткой, что Кунсайту даже не требовалось досье — сия персона рассказала о себе абсолютно всё и буквально жаждала, чтобы её поспрашивали ещё больше. И если вчера Кунсайт ещё думал, что с ней получится сладить в случае чего, сегодня он уже не был так уверен. Он, по правде говоря, вообще не знал, что от неё ждать, потому что эта женщина играла совсем не по тем правилам, которые были приняты в их обществе.       И чем громче, чем больше об Айно говорили в тот день, тем интереснее всем становилась их реакция, которой пока не виделось в ближайшей перспективе. Все хотели скандала и интриг, и все были очень разочарованы, что не получили их в тот же день.       Кунсайт закрыл страницу новостей, бросив последний случайный взгляд на фотографию Мины, и грубо положил — почти бросил — телефон на стол. Ситуация начинала выходить из-под контроля, и он пока не знал, как разгребать всю эту кучу внезапных обстоятельств.       Стакан с остатками виски коснулся мраморной поверхности столешницы и издал тихий звон.       Кунсайт облокотился на кухонный «остров» и, вновь схватив телефон, набрал номер Нефрита, но тот опять не ответил, будучи, очевидно, занят более важными делами.       Поразительно, молча забавлялся Кунсайт ситуации: ещё вчера они готовы были изворачиваться, как ужи на сковородке, лишь бы добиться от него хоть слова, а сегодня оба явно не торопились вытягивать из него хоть что-либо. Может, понимали, что бороться с Кунсайтом, это всё равно, что пытаться голыми руками сдвинуть гору — сдвинуть не получится, а психическую инвалидность заработаешь.       Кунсайт задумчиво повертел телефон в руках, смотря в одну точку перед собой, но не прошло и секунды, как его губы разрезала нахальная азартная улыбка: смс с фразой «достань мне номер Минако Айно» дошло до Нефрита через секунду.       Игра началась.

***

      Рей всё-таки врала самой себе — тонкий писклявый голосочек внутри надоедливо скулил: ты оказалась недостаточно хороша. Она красивее, умнее, успешнее и по всем параметрам, по которым обычно оценивают женщину, обошла тебя на повороте.       Хино мысленно чертыхнулась и безуспешно попыталась заткнуть своё альтер-эго. Она возвращалась домой после насыщенного дня, который провела бок о бок с Миной.       Идеально ровное асфальтированное полотно сменилось мелким гравием, едва Рей резко свернула влево — до дома было ещё две мили, дорога пролегала через пролесок. Еще каких-то несколько дней назад она думала, что уже скоро совсем съедет отсюда, оставив позади детские воспоминания и опеку родителей, но просто удивительно, как планы, выстраивавшиеся годами, могут полететь в тартар за каких-то несколько секунд из-за вопиющей неосмотрительности.       С восемнадцати лет Энди был неотъемлемой частью её жизни, человек, с которым она была согласна прожить жизнь, и она всегда думала (сейчас она и сама не понимала, с чего так вышло), что сам Энди расценивал её так же, проблема была в том, что, как оказалось, их мысли мало совпадали.       Рей не билась в истерике — это было ниже её достоинства, но ей всё равно было неприятно, потому что…       …потому что она любила его, чёрт побери.       Она ударила правой рукой по рулю и вжалась в сидение. Остановила машину, продышалась и вновь дала газу.       Ещё на подъезде к дому она сумела разглядеть тёмно-синий новенький Jaguar, припаркованный на обочине аллеи, ведущий к особняку.       — Боже, — Рей прикрыла глаза и с силой ударила по рулю, — только не сейчас, пожалуйста, — она абсолютно была не настроена на серьезные разговоры и уж тем более с Энди.       Она аккуратно припарковалась, вышла из автомобиля, достала сумку, проверила, всё ли на месте, и, даже не оглянувшись, пошла по направлению к дому, однако не успела сделать и трёх шагов, как Энди коснулся её руки, заставляя повернуться к нему лицом. Она, конечно же, слышала его поспешные шаги, но до последнего думала, что он не станет окончательно добивать и так уже мёртвое.       — Рей, стой! Нам… — поспешно сказал он, стараясь в две секунды произнести как можно больше — он знал Рей, как облупленную, и знал, какой категоричной была она в своих решениях. Благом стало бы, если бы она дала хотя бы договорить, но надеяться на это было глупо.       И он не ошибся.       — Нам не о чем разговаривать, — спокойно ответила она, даже не оборачиваясь. — Отпусти меня, во имя всех святых.       Однако он не послушался её и сделал наоборот, чуть потянув её на себя, как бы привлекая.— Я не… — и вновь она не дала ему даже досказать, резко, даже отчасти неприлично обрывая.       — Я не хочу слышать ни объяснений, ни оправданий, — устало-насмешливо попросила она. — Я понимаю, что у тебя вообще не осталось ко мне ни капли уважения, но хотя бы во имя прошлого, избавь меня от дешевых сожалений, — она выдернула руку и всё-таки повернулась к нему лицом. Она не плакала и не истерила, лишь безразлично смотрела прямо на него — и это было больнее, чем если бы она ударила его.       — Это была ошибка! — выплюнул Энди, краем сознания понимая, что у него есть только здесь и сейчас, чтобы попытаться хотя бы всё исправить.       — Рада, что ты это понимаешь, — она устала вздохнула. — Не трудись извиняться, извинения принимаю, тебя обратно в мою жизнь — нет. Есть вещи за гранью. Ты эту грань переступил.       Она смерила его нахмуренным, отчасти сожалеющим взглядом, укоризненно покачала головой и сделала шаг навстречу: — я готовилась к свадьбе, Энди. И никогда не думала, что стану героиней истории, в которой мне изменили чуть ли не накануне. Ты строил планы, я строила планы. Очень жаль, что они оказались разными. Мы смотрим в разные стороны, хотя надо было бы в одну.       Он стоял перед ней, действительно провинившийся, действительно не знавший, как замолить этот грех, действительно отчасти не сознававший, что на самом деле происходило. Но в Рей это не вызывало ровным счётом ничего, кроме раздражения.       — Да и тем более… — продолжала как ни в чём ни бывало Хино, словно говорила с самой собой, — ты даже не потрудился ответить хоть что-то, когда я тебе это прислала.       — Я был не в состоянии.       — Страсть НАСТОЛЬКО затмила твой разум?       — Я был не в себе.       — Это я тоже уже поняла.       — И я не знал, по правде, что тебе ответить. Я никогда не изменял до этого и всегда думал, что никогда этого не сделаю, но… оно произошло, Рей, — тихо сказал он, — и я понял, что мне никто не нужен, правда, кроме тебя. Это та самая ошибка, после которой понимаешь ценность.       — О Боже, — она закатила глаза и повела головой, — избавь меня от этого.       — Чёрт возьми, — выругался он и схватил её за плечи и резко встряхнул, — я люблю тебя, Хино! Я…       — Что «я», Энди? — она издевательски улыбнулась, даже не пытаясь вырваться, просто повиснув на его руках, — прости меня, Рей, я не смог удержать своего дружка в штанах? Или прости меня, Рей, я последний мудак на Земле? Извини, это я знаю и без тебя. Ты не смог сдержать своего дружка в штанах, и ты последний мудак на планете Земля. Я в этом уже убедилась, в дополнительном подтверждении не нуждаюсь. Всё кончено. Finita la comedia. — Рей смотрела на него, но видела совсем другого человека — или наконец-таки разглядела то, что не могла заметить уже слишком давно. Всё кончено. И это действительно было так. Не имело права на продолжение, не имело права на «заново». Такие поступки не оставляют шансов.       — Господи, ты даже не пытаешься сделать шаг навстречу!       — А я должна?! — воскликнула она в неподдельном удивлении, как будто бы вообще не веря в то, что услышала. — Ты считаешь, что… минуточку. Ты совершил проступок, прекрасно зная мое к нему отношение, после того, как я тебе ткнула в него носом, ты не соизволил мне ничего даже сказать в свое оправдание, видимо, в тайне надеясь, что пронесет, а сейчас являешься сюда как будто так и надо, так и задумано и ТРЕБУЕШЬ от меня, чтобы я наплевала на себя и на гордость и сделала, мать его, шаг навстречу. ТЫ В КРАЙ ДВИНУЛСЯ, ЧТО ЛИ?!       Она выдержала секундную паузу и сделала шумный глубокий вдох, какой по обыкновению своему делают люди, прежде чем приступить к очередному сеансу терапии психологически глубоко больных людей.       — Драгоценный мой, ты должен быть мне благодарен. И нет, я не о четырех годах наших отношений, а о том, что я не закатываю тебе истерик и даже не прошу объясниться, поэтому тебе даже не надо трудиться выдавливать из себя хоть какое-то подобие оправданий. Мне от тебя ничего не надо. Ни извинений, ни попыток всё исправить, —отрезала она. — Я знаю, что ты дорожишь моим отцом, как одним из главных клиентов, поэтому рассказывать ему ничего не буду, свои деньги ты не потеряешь, не волнуйся, — беспристрастно отчеканила Рей и сложила руки под грудью.       — Дело не в деньгах, Рей! — он дёрнулся к ней, но она резко двинулась назад, предупреждающе поднимая руки в защитном жесте. — Дело в тебе. Я не хочу терять тебя по собственной тупости!       Она смерила его сожалеющим взглядом: — это уже случилось, — затем она развернулась всем корпусом. — Я могу оправдать даже убийство, но не это, — она безразлично пожала плечами и, не сказав даже слова прощания, исчезла внутри дома.       Рей не оставила ему даже шанса.       Эндимион с невероятной силой ударил кулаком по мраморной колоне, но не почувствовал даже боли. Он в бессилии схватился за голову и надавил себе на виски. Ему срочно нужно было всё исправить.