***
Кунсайт приехал заранее — он всячески хотел избежать неловкой ситуации, в которой ему пришлось бы извиняться за опоздание — то, что он ненавидел всей душой — он не переносил, когда кто-то опаздывал, и тем более не переносил, когда опаздывал сам. У Кунсайта было несколько жизненных заповедей, которым он следовал неукоснительно: «не повторять дважды» и «не опаздывать» входили в их число. Когда она вошла, Кунсайт сразу же это почувствовал — практически на молекулярном уровне. По её лицу невозможно было сказать, что она думала, но при этом он поразился тому, как легко ей удаётся привлечь к себе внимание, даже отчаянно стараясь быть незаметной. Однако как бы она ни старалась, это было не возможно — такие, как Минако, не могли быть незаметными. Они попросту не обладали этой возможностью. Минако, (как и он, кстати говоря) — и Кунсайт не мог это не подметить, — относилась к тому типу людей, чьё присутствие в комнате, даже молчи они как рыбы, нельзя пропустить. Чьё появление, будь оно трижды неприметным на первый взгляд, нельзя было проигнорировать. Её энергетика была слишком сильной, чтобы не придавать ей внимания — и в этом она была точной копией своего отца. Её внешний вид был… не великолепен, нет. Он был безупречен. В её облике не было ничего, к чему можно было бы придраться — и Кунсайт знал, что это в первую очередь дань ее воспитанию. Такие, как Минако, никогда не надевали кричащие, броские, пошлые платья — такие, как Минако, носили исключительно дорогие ткани, потому что привлекать внимание можно было и в тончайшем шелке или достаточно плотной парче — это была лишь еще одна вещь, за которую цеплялся взгляд. Брали они совсем другим. — Быть такой красивой — противозаконно, — игнорируя всякое приветствие, произнес Кунсайт с долей доброй усмешки, оказываясь рядом с ней. — Здравствуй, — с лёгкой улыбкой ответила Минако, едва он к ней подошел, и отдала своё пальто гардеробщику. — Надеюсь, за это меня не посадят в тюрьму? — кокетливо спросила она, перехватывая длинную цепочку своего клатча. — Если только штраф. — Какой? — она чуть приподняла брови в искреннем интересе. — До дома тебя провожаю я. Поэтому можешь написать своему водителю, что на сегодня он свободен. Минако не спешила с ответом, будто была в лёгком затруднении, что ответить. Кунсайт ей словно не оставлял выбора. Она знала, конечно, что, если захочет, сможет уехать в любой момент сама, но она так же знала, что ей… не хотелось отвечать на просьбу Кунсайта отказом. — Слишком большой штраф за такую маленькую оплошность, — невинно-наигранно ответила Мина. — Но я задам маленький и очень наглый вопрос, — она хитро прищурилась, — ты случаем не на Ферарри? Кунсайт ухмыльнулся. — Именно на нём. Минако закусила губу и чуть наклонила голову в сторону. — Кажется, мне всё-таки придётся заплатить штраф… Кунсайт пригласительно протянул ей руку, чтобы Айно могла подняться на ступеньку выше, которая разделяла входное пространство и обеденный зал — Минако благодарно на него посмотрела и смело вложила свою руку в его. — Не говори мне, что ты ни разу не сидела в Феррари, я просто не поверю. — Сидела, — кивнула она, — но редко. Это та машина, о которой я всегда мечтала, но которую мне никогда не позволяли иметь, ссылаясь на то, что это слишком опасно. И при всем при этом моим братьям позволялось иметь подобные автомобили… сплошная несправедливость.***
Минако медленно, почти степенно оглянулась по сторонам, когда зашла внутрь — внутри не было ни одного постороннего человека, кроме официантов и сомелье, которые наготове стояли в стороне: — Только не говори, что… — она посмотрела на него неверующе, но даже незаконченной фразы оказалось достаточно, чтобы Кунсайт понял её вопрос: её секундное замешательство говорило яснее слов. — Весь ресторан в нашем распоряжении. — Кунсайт… — Я же сказал, что тебя не будет ничего беспокоить. Она стыдливым жестом закусила губу. — Я действительно не думала, что ты воспримешь это буквально, — подметила Мина отчасти смущенно, отчасти удивленно. — Это меньшее, что я мог сделать. — Нет, это больше того, что ты должен был бы сделать, если «должен» вообще в данном случае уместно. — Минако, — настойчиво-мягко осёк он её. — Я сделал это, потому что хотел. Ей или показалось, или воздух действительно стал гораздо холоднее. — Тогда я не в праве тебе предъявлять претензии, — примирительно ответила Минако и едва заметно приподняла уголки губ. Кунсайт проводил её к столу прямо рядом с окнами, из которых открывался панорамный вид на весь вечерний город. Официант отодвинул стул, Минако легким, почти невесомым движением села на него и по-деловому закинула ногу на ногу, словно она пришла выяснять все тонкости будущей сделки, а не в ресторан провести вечер с мужчиной, который ей… симпатизировал. — Что ты будешь пить? — А ты уже заказал что-нибудь? — невинно, как бы невзначай поинтересовалась она, внимательно изучая меню. Бриллиантовый пусет на правом ухе мимолетно сверкнул, едва она слегка повернула голову — в этот раз она остановила свой выбор на фантазийных бриллиантах с окантовкой из обычных. Кунсайт готов был биться об заклад, что эти серьги были её любимыми. Он поначалу не ответил, внимательно изучая черты её лица. Минако едва заметно приподняла правую брови в ожидании ответа. — Я уже заказал Louis Roederer, — ответил он наконец, пристально наблюдая за реакцией. — Ты за мной следил? Он улыбнулся. — Я бы соврал, если бы сказал «нет». Но также соврал бы, если бы сказал «да». — Я вся внимание. — Думаю, этот маленький секрет останется моим. Минако лукаво улыбнулась. — Ты хочешь, чтобы я тебя поуговаривала, верно? Уголки губ Кунсайта дернулись словно в ответ на её хитрую, истинно лисью улыбку. — Можешь попытаться, но вряд ли у тебя что-то из этого выйдет. — Ты настолько уверен? — Абсолютно. — Я хороша в уговаривании, — заметила Минако. — В таком случае мне не терпится проверить, — с готовностью произнёс он и чуть наклонился вперёд, смотря прямо ей в глаза. — Начинай. — Что, прям так сразу? — Минако нужно было отдать должное — взгляд она не отвела, а наоборот, словно бросая ему вызов в эти незапланированные гляделки, продолжила смотреть. — Да. Прям так сразу. — Мой отец любил Louis Roederer, — внезапно прервала она эту незамысловатую игру и всё-таки посмотрела в сторону. — Он считал MOËT переоцененный пойлом, и дошло до того, что, когда он приходил на какой-нибудь приём, МОЁТ всегда демонстративно отсутствовал, зато Louis Roederer лился рекой. — Ты переняла его хороший вкус, — справедливо заметил Кунсайт. — В моей семье невозможно по-другому, — со смешком ответила Минако. — Мы копируем привычки друг друга даже тогда, когда живем отдельно. Само получается, — она пожала плечами. Им было легко. Даже слишком легко для тех, кто виделся нормально в первый раз — со стороны могло показаться, что эти люди знали друг друга годами, и единственное, что их выдавало, — это почтительное расстояние и некая сдержанность, с которой они реагировали на какие-то вещи, звучащие из уст друг друга. Официанты подносили блюда, меняли приборы, наполняли бокалы — но ни Кунсайт, ни Минако словно не замечали этого — они были слишком увлечены беседой — или друг другом — чтобы обращать внимание на что-то, что происходило вовне. — Я всё думаю, — Минако задумчиво нахмурилась, стараясь, чтобы её голос прозвучал не слишком любопытно, — как так получилось, что вы с моим братом знакомы? Она задала этот вопрос не просто так: за всё время беседы она успела рассказать о себе чуть больше, чем требовалось, — Кунсайту, казалось, было интересно всё, что она говорила, и в какой-то момент Минако с удивлением поняла, что она ни разу не услышала, чтобы он сказал что-то конкретное о себе или своей семье, в то время как сама она неожиданно для себя рассказала слишком много, хотя изначально не планировала этого делать. Кунсайт внимал её словам, задавал наводящие вопросы, но никогда не перебивал или сводил с темы. — Всё просто, — невероятно легко, как будто предвидя вопрос, который задаст Минако, ответил Кунсайт. — Мы с твоим братом занимаемся одним и тем же. Дело моей семьи — это металлургия и добыча полезных ископаемых. Минако бросила на него удивленный взгляд, однако через мгновение удивление сменилось пониманием: — Так вот зачем ты меня сюда позвал… — наигранно уязвленно резюмировала Мина, — чтобы выпытать все секреты компании моей семьи… Кунсайт засмеялся чуть громче, чем обычно. — Конечно, — утвердительно кивнул он с легкой ухмылкой, — именно за этим я тебя и позвал, зачем же еще? — Да даже если и правда — это дохлый номер, — просто ответила Минако, допивая шампанское в бокале. — Меня от всего этого всегда держали как можно дальше. Своё место в совете директоров я займу только через год, и только тогда, может, меня начнут посвящать хоть в какие-то детали. Кунсайт не ответил. Он следил за тем, как она сложила салфетку и положила ее под тарелку, отчасти механическим движением пододвинула бокал и чуть поудобнее устроилась в кресле. — Тебя не обижает это? — Нет, — просто и честно ответила Минако, даже не пытаясь увильнуть. — По правде говоря, я никогда не хотела этим заниматься. У меня есть доля, которая приносит доход, я примерно знаю, что происходит внутри, но меня никогда не посвящали в подробности. AINO INDUSTRIES всегда наследовали потомки по мужской линии, и я, если честно, понимаю, почему, — она вновь пододвинула к себе бокал, — я не разбираюсь ни в рудах, ни в стали, но зато теперь хорошо разбираюсь в финансах благодаря своему образованию. И весь парадокс в том, что это всё равно не то, чего я бы хотела. Но меня никто не спрашивал. И самое страшное, что вполне возможно, что оно и правильно. Я совру, если скажу, что для меня это оказалось неразрешимой трагедией. Рей, например, тоже никто не спрашивал, чего она хотела бы, но, когда ты находишься в позиции зависимого — у тебя нет особо права голоса. Нам изначально с ней было дадено чуть больше, чем среднестатистическому человеку, — Минако посмотрела в окно, — даже не чуть, а много больше. И хотя бы за это нужно быть благодарным. Я «счастливица из Айно», Кунсайт. Это уже налагает на тебя определенный крест. — Рей? — Кунсайт сделал вид, что слышит это имя впервые. — Рей — моя самая близкая подруга. Практически сестра, — пояснила Минако и поблагодарила кивком официанта, забравшего пустую тарелку, — чтоб ты понимал, к чему я клоню: её отец настаивал на юридическом факультете, и она не стала ему перечить или устраивать истерики, просто позвонила мне и поставила перед фактом. Едва ли её родители размышляли о том, чего хотела сама Рей — может, я погорячилась, когда сказала, что они вообще не интересовались тем, чего она хочет, — они спрашивали, конечно, но в конечном счете всё равно поступили по-своему. И забавно, что всё, что происходило по задумке родителей, ещё ни разу не подвело. По крайней мере, Рей не жаловалась, и вряд ли когда-либо пожалуется. — Осмелюсь предположить, что твоя подруга знакома с моим… другом, — улыбнулся Кунсайт, внимательно наблюдая за реакцией Минако — та не заставила себя долго ждать, и так большие глаза Минако расширились от удивления и она выдала лишь краткое «Как?». — Она ехала за рулем и каким-то неведомым образом перепутала газ с тормозом. Результат — задний бампер машины моего друга всмятку, — с невозмутимым, но явно насмешливым спокойствием, сказал Кунсайт. Минако сощурилась и через секунду рассмеялась. — Вот… коза!.. Она всё время говорит мне, что боится меня, как водителя, а я, между прочим, прекрасно вожу!.. И постоянно причитает на тему того, что мне выдали права, в то время как сама перепутала газ с тормозом! — сетовала Мина. — А когда это было?.. — Неделю или несколько дней назад, — смеясь, ответил Кунсайт, — дни у меня летят. Я не помню точное число… Едва он ответил, до этого яро возмущавшаяся Минако неожиданно для самого Кунсайта присмирела. — Тогда понятно, — тихо выдала она, — не скажу, что я поощряю аварии, но Рей в последнее время слишком рассеянная, на неё свалилась куча всего — ничего удивительного, что она в конечном счёте угодила в такую ситуацию, и слава Богу, что все живы. — Расскажешь?.. — спросил Кунсайт, откидываясь в кресле вместе со стаканом виски. — Не думаю, что я имею право это делать, — смущенно ответила Мина, устремив взгляд в панорамное окно. — Не настаиваю. — А я все-таки попытаю удачу еще раз, — внезапно переменила тему Мина, приосаниваясь, — я всё гадаю, — она задумчиво сощурилась и наклонилась над столом так же, как до этого сделал Кунсайт, стараясь, чтобы то, что она произносила, предназначалось только ему. — Меня терзает этот вопрос с самого поминального вечера — что у вас произошло с моим братом такого, что между вами состояние холодной войны? Он с должным вниманием выслушал её вопрос, в ответ запрокинул голову назад и тихо засмеялся. — Какая ты любопытная, — обманчиво-ласково, как показалось Минако, почти бархатно ответил он. — Но, как я тебе и сказал раньше, это между ним и мной. Я не люблю наговаривать на людей, зная, что это может аукнуться. И самое главное, — он выразительно посмотрел на неё, — ты бы не задала этот вопрос, если бы твой брат на него тебе ответил. Я уверен, что ты спрашивала. — Спрашивала, — не стала отрицать Минако, — но он как всегда расплывчато ушёл от ответа. Мой брат в этом мастер. — Думаешь, что я не уйду? — Думаю, что тебе есть, что рассказать по этому поводу. — Не спорю, но рассказывать всё равно не буду, — он с усмешкой покачал головой. — Можешь спрашивать что угодно, кроме этого. — Ты же понимаешь, что чем больше вы оба скрываете это, тем больше я начинаю интересоваться? Она не настаивала — просто констатировала факт. И даже не пыталась скрыть своё любопытство, как того требовали правила приличия: Минако была до скрежета в зубах искренна в своих эмоциях. — Понимаю, но ты же не рассказала мне про Рей? — парировал он. — Ты не понимаешь, это другое! — Ну да, ну да, — громко засмеялся Кунсайт. — Смейся, сколько угодно! Подруга и брат — это разные вещи, — её голос внезапно стал соблазнительно-серьезным, сама Минако чуть больше наклонилась над столом, оказываясь в опасной близости от самого Кунсайта, который точно так же приблизился к ней — он мог услышать тонкий аромат её духов и разглядеть каждый бриллиант в подвеске. — Я жила со своим братом всю жизнь. Вряд ли есть что-то, что сможет меня убедить еще больше в том, что иногда он — невыносимое чудовище — я и так в этом глубоко убеждена, при всей моей безграничной любви к нему. Кунсайт принял правила игры — он медленно наклонился к её уху, так, чтобы она точно была уверенна в том, что он скажет, и помолчал с мгновение, чтобы через пару секунд выдать четкое и резкое «нет». Минако резко отклонилась от него. — Это нечестно! Кун в ответ лишь сокрушенно развел руками и вновь засмеялся. — Ну что я могу поделать? Ответный смех Минако разнёсся по залу перезвоном колокольчиков, и она капитулировала, подняв руки в сдающемся жесте.***
— Если ты хочешь спросить про Берилл, то моё отношение к ней можно уложить в три слова: я её ненавижу. И это та ненависть, которая не проходит по прошествии времени. Опустевший бокал был аккуратно отставлен в сторону. Этот ответ прозвучал на невероятно осторожный вопрос Кунсайта по поводу поминального вечера. Минако знала, что он его рано или поздно задаст, точно так же, как он знал, что она задаст вопрос про конфликт с её братом. — Я не верю, что ты умеешь ненавидеть, Минако, — возразил Кунсайт, жестом подзывая официанта: он подскочил к ним моментально и уже через пару секунду бокалы были полными. — Умею, — без тени улыбки ответила Мина. — Особенно, если дело касается моей семьи, — она вновь сделала глоток шампанского. — Берилл — тот типаж человека, который я не переношу на дух. Бьюсь об заклад, что ты тоже. Кунсайт медлил с ответом. — С чего ты взяла? — искренне заинтересовано спросил он. — Ммм… — протянула она, катая свою мысль на языке, как сладкий леденец, — думаю, ты знаешь, что в Америке есть особые термин для таких, как она — «gold digger», так вот Берилл — тот человек, с которого можно статью про это написать. Идеальный образец. — Таких, как она, много, — усмехнулся Кунсайт и сделал глоток виски, продолжая слушать Минако. — По собственному опыту судишь? — смотря прямо на Кунсайта, шутливо-нахально спросила Минако. — И по нему в том числе, — улыбнулся Кунсайт в ответ, даже бровью не поведя на откровенную провокацию. — Просто Берилл — особо уникальный случай, — продолжила Мина, — женщина может легко возвести мужчину на вершины и так же легко скинуть его вниз, — она пожала плечами, — Берилл относится к тем, кто толкают в спину. Кусают дающую руку. Таким протягиваешь ладонь, чтобы они отхватили по локоть. Я пыталась им сказать, но в то время у меня было недостаточно авторитета, чтобы ко мне прислушивались. Для того, чтобы делать такие громкие заявления, какие делала я, нужны прямые доказательства, которых у меня практически не было. Взрослым людям достаточно сложно воспринимать всерьез шестнадцатилетнюю девочку с высоты собственного опыта — это практически невозможно. — И поэтому ты решила… — И поэтому я решила сбежать от всего этого в святой надежде, что меня это не найдёт там, где вроде как этого нет. Но проблема в том, что куда бы я ни шла, я оставалась Айно. И куда бы я ни бежала, я всё ещё знала, что за тысячи километров вместе с моим отцом живёт женщина, которая попортила нам всем жизнь. И продолжает портить до сих пор, даже после его смерти. Я избрала путь наименьшего сопротивления, который вышел мне самой боком, — она легко пожала плечами вновь, однако в этом хрупком, кротком движении можно было увидеть, насколько сложно было Минако говорить это всё с такой будничной интонацией — Кунсайт раскусил это ещё в тот момент, когда получил первый ответ на свой вопрос. Минако умела превосходно держать себя в руках, но любому человеку, который имел бы смелость чуть дольше понаблюдать за ней и не становиться жертвой поспешных выводов, было очевидно, что по части своей невозмутимости она лукавила. Единственное, что её спасало, это собственная вера в то, что она относится к этому безучастно, в то время как на самом деле это было не так. Кунсайт слушал Минако внимательно — даже слишком внимательно для человека, который был для неё практически никем. — Во всём этом я не понимаю отца. И, наверное, не пойму уже никогда, — с лёгкой грустью сказала она. — А надо? — Не поверишь, — её губы растянулись в улыбке, — я задалась тем же вопросом… и пришла к выводу, что не особо и надо. Сейчас я лишь хочу, чтобы его память никто не порочил. Могут лить грязь на меня, но никто не имеет морального права лить грязь на него. Про покойников либо хорошо, либо никак. Мне жаль, что большая часть общественности этого не понимает. Кажется, мне пора еще раз извиниться — когда ты мне позвонил, я на тебя наорала. — Я скоро заведу счетчик твоих извинений, — подколол её Кунсайт. — Даже не бери в голову.***
Они вышли из ресторана, когда было глубоко за полночь — в Минако было достаточно шампанского, чтобы чувствовать лёгкое опьянение, в то время как Кунсайт, несмотря на несколько выпитых стаканов с виски, был трезв, как стёклышко. Казалось, вместо виски, он весь вечер пил воду. Он помог Минако спуститься с лестницы и остановился, ощупывая своё пальто по бокам, затем он достал ключи из правого кармана и потряс ими, с ухмылкой смотря на Минако: — Подвезти? Кунсайт решил поехать через набережную — ночью, полностью освещенная, она была особенно хороша — Минако обронила в разговоре про то, что хотела бы проехаться вдоль неё, потому что с того момента, как она вернулась из Америки, она ни разу не была по нормальному в городе. Вести Минако гулять было бы по меньшей мере неуважительно — двенадцатисантиметровые шпильки слабо тянули на звание идеальной обуви для ночных похождений. Хотя Кунсайт знал — если бы он это предложил, Минако согласилась бы, даже не раздумывая.***
Кунсайт знал, куда ехать — она расслабилась на пассажирском кресле, и у неё не возникло даже мысли о том, что что-то на дороге может пойти не так. Кунсайт был невероятно сосредоточен, но даже будучи таким серьезным, он явно любил превышать скорость — белый Ferrari нёсся по улицам, но Минако было на это всё равно — она на один вечер смогла сбежать от проблем и негатива — по крайней мере, сделать так, чтобы мысли обо всём этом не буравили ей мозг. Она не выдержала и тихо скинула туфли. Кунсайт приподнял уголки губ, увидев это боковым зрением. — А я всё думал, когда ты сдашься… Минако не осталась в долгу: — Но мне же нужно было перед тобой покрасоваться?.. Когда они выехали за пределы города и свернули на подъездную дорогу к дому, стояла глубокая ночь. Минако стоически держалась, чтобы не уснуть, и единственная мысль её была о том, что Кунсайту нужно было ещё возвращаться домой. В голове промелькнула шальная идея предложить остаться ему на ночь (искренне чисто из соображений безопасности), но это было бы верхом неразумности — Кунсайт бы точно не согласился, но даже если бы и согласился, то Диамант был бы по меньшей мере в шоке с утра, поэтому она отмела эту идею за её абсурдностью. Минако издалека заметила поместье и невероятно сильно удивилась тому, что почти в каждом окне этого огромного здания горел свет. Но еще больше она удивилась, когда уже совсем рядом с домом вдоль широкой подъездной аллеи стояли по крайней мере четыре полицейские машины. Минако молча переглянулась с Кунсайтом и нахмурилась. — Что-то произошло, — тихо сказала она. — Давай остановимся здесь и дойдём пешком… Ещё на подходе к дому они могли расслышать явно раздражённый голос Диаманта: — … а моя жена, однозначно, вылитая героинщица! — издевательски продолжал он. — Вы только посмотрите на неё — сидит уже лет десять как! — он рукой указал на Сецуну, которая выглядела невероятно беззащитной в тонком шёлковом халате на обнаженное тело — было видно, что она готовилась ко сну. — Ну а мой младший брат, — он театрально-торжественно склонил голову, — сам Пабло Эскобар! — Господин Айно, — сохраняя полную невозмутимость, начал офицер, — мы прекрасно понимаем, что вы недовольны столь неожиданным рейдом, и имеете на это полное право, однако мы не можем оставлять в стороне анонимные донесения. Мы лучше перебдим, а вы в очередной раз докажете свою невиновность, чем выяснится спустя несколько лет какая-нибудь неприятная правда, согласитесь? — Абсолютно согласен, офицер, — с наигранной серьезностью кивнул Диамант. — Советую в таком случае особенно тщательно порыться в нижнем белье моей жены, — с едкой улыбкой продолжил он. — Там она наверняка хранит гашиш. Офицер не ответил — его постное выражение лица не менялось на протяжении всего импровизированного выступления Диаманта, который скорее вёл себя так от молчаливого бессилия и бешенства со всей этой ситуации, съедавшего его изнутри. Его можно было понять — к ним заявились под ночь, с целой оравой собак, без всякого предупреждения, перерыли весь дом, залезли в самые укромные места, и все это продолжалось не первый час — Сецуна распорядилась на случай продолжительного обыска, грозившегося затянуться на всю ночь, подготовить две спальни в гостевом доме, расположенном в самом дальнем конце территории особняка — для Минако и Кэйто, потому что Сецуне и Диаманту пришлось бы оставаться на ногах до последнего. Нагрянувшие полицейские поставили в неудобное положение их всех и при этом не испытывали, судя по всему, ни малейшего угрызения совести. — Бравые охранители правопорядка, чтоб их… — процедил Диамант, наблюдая за тем, как полицейские переворачивали и трясли старинные вазы, привезенные с аукциона в Париже ещё матерью. — …пожалуйста, аккуратнее, это же подлинник Рембрандта!.. — в то же самое время взмолилась Сецуна, увидев, как они сняли в гостевом холле картину, и устало спрятала лицо в ладонях — то, что происходило, трудно было назвать «нормальным». — Господи… — тихо прохрипел Диамант, заметив приближавшихся к ним Минако и Кунсайта, — я думал, что этот вечер стать хуже не может уже по определению, но он меня продолжает удивлять!.. Здравствуй, Кунсайт, — немного обреченно поздоровался он, — Минако, — повернулся Диамант к сестре, — придётся подождать. Кунсайт стоял чуть позади девушки, засунув руки в карманы кашемирового пальто. Он в лёгком недоумении приподнял правую бровь, когда услышал приветствие, но в долгу не остался: — и тебе добрый вечер. Я понаглею и задам в принципе логичный вопрос: какого чёрта здесь происходит? — Кто-то особо одаренный посчитал нас наркодиллерами, и отправил анонимный донос в полицию, а результат ты сам видишь. Офицер, — обратился Диамант к полицейскому, — сколько ещё по времени займёт этот цирк? Я всё понимаю, но моя семья хочет спать. — Не могу сказать. От получаса до часа. — Я пойду и посмотрю, что они будут делать в спальнях, это просто какой-то мрак. Кунсайт, — Сецуна обернулась к нему на входе, — доброй ночи. — Есть идеи, кто мог это сделать? — спросил Кунсайт, внимательно изучая шнырявших по входному холлу туда-сюда полицейских. Сомнения в том, что это был исключительно заказной визит со стороны органов правопорядка, не было даже у него. — Берилл, — процедила Минако, пристально смотря туда же, куда и Кунсайт. — Мы не знаем наверняка… — Ди, — резко оборвала его Мина, поворачиваясь к брату, — даже ничего не говори мне на этот счет. Ты и сам знаешь, что я права. Диамант ничего не ответил — Минако действительно была права. — Пока что единственное, что нам осталось — это ждать, Мина, — резонно заметил он. — Можешь попытаться пройти в свою комнату, но вряд ли у тебя этот получится. И я не хочу тебя расстраивать, скорее всего там конкретный бардак. — Да, — мрачно согласился с ним Кунсайт, — о сохранности вещей эти шакалы никогда не беспокоятся. Минако извинилась перед Кунсайтом и исчезла в доме — ей необходимо было снять туфли и положить сумку. Диамант проследил за сестрой и подозвал дворецкого: — Генри, принесите бутылку Macallan, лёд и два стакана. Вечер перестал быть томным, — мрачно распорядился Айно и посмотрел на Кунсайта. — Я бы хотел с тобой поговорить. Они дождались дворецкого и в полнейшей тишине отошли на достаточное расстояние от дома к садовым скамейкам, располагавшимся по всему периметру территории. — Я люблю вечера здесь, — задумчиво начал Диамант, смотря вдаль на идеально выкошенный газон. — Особенно, когда нет полицейских. — Если ты хочешь поговорить о Минако, то могу тебя заверить, что у меня нет ни малейшего желания делать ей плохо, — проигнорировав то, что сказал Диамант, Кунсайт безучастно взял протянутый стакан и сделал глоток. — Сразу с места в карьер? — Я ненавижу ходить вокруг да около. — Тогда к чему всё это, Кунсайт? — Что именно? — Ресторан, встреча, провожание домой? Я в жизни не поверю, что ты делаешь это… — Я делаю это, потому что мне нравится твоя сестра. Диамант внимательно посмотрел на него, словно бы силился понять. Костяшки его рук, державшие стакан в руках, стали практически меловыми. — Моя сестра очень пассионарна, Кунсайт, — спокойно ответил он. — Она молода и порывиста, и очень легко влюбляется. А еще — в ней так же течет моя кровь. Не поверю, что тебя не бесит этот маленький нюанс. — Твоя сестра — не ты, Диамант. Я разделяю тебя и твоих родственников. — Ты так в этом уверен? — он усмехнулся. — Она — моя семья. — И это не делает её плохой в моих глазах. Забавно, как ты решаешь за других, что они думают, — Кунсайт поднялся со своего места и повернулся к Диаманту лицом, — в особенности, когда эти другие не придают и грамма значения тому, чему придаешь ты. Их вражда была застарелым переломом — такой же притупленной и несуразной, не несущей опасности, но доставляющей неудобства. Год за годом эта вражда упивалась бессмысленностью, питалась собой же и ею же жила. — Парадоксально, как мы с тобой ведём разговор на одну и ту же тему из года в год, — тихо отозвался Диамант и так же встал, держа стакан в руке. Он помолчал. — В чем твой мотив? — еще тише произнес Диамант, при этом подходя к Кунсайту совсем вплотную. — Что ты задумал? Кунсайт молчал, невозмутимо смотря Диаманту прямо в глаза: холод этого спокойствия почти можно было осязать, и несмотря на прохладный вечер, этот холод был подобно морозу — проникал гораздо глубже, чем под кожу. — У тебя паранойя, — даже не пытаясь увеличить расстояние между ними, сдержанно ответил Кунсайт. — Я не Минако, Кунсайт. Я прекрасно тебя знаю и знаю, что ты за человек. Ты мог наплести ей с три короба, не осуждаю — понимаю, но при этом обмануть меня у тебя не получится. — Ты слишком невысокого мнения о своей сестре, Диамант, — всё так же спокойно сказал Кун. — Она далеко не глупая девочка, которую ты так рьяно хочешь в ней видеть. — Я и не говорю, что она глупая, я говорю о том, что она тебя совсем не знает, а ты вряд ли дал бы увидеть то, о чем знаю я, — ответил он. — Да ну? — Кунсайт громко усмехнулся, короткая улыбка сошла с его губ, однако насмешка из взгляда не исчезла — через секунду его голос был очень тихим, — что ж тогда не рассказал ей то, о чем она тебя спрашивала? Самого совесть замучила? Диамант сжал губы — стакан в его руке издал короткий хрустящий звук, однако не раскрошился — по нему лишь пошла глубокая трещина. — Молчишь? — едко спросил Кунсайт, даже не дожидаясь ответа, — ты так отчаянно хочешь быть героем, что забываешь о простой вещи — ты не герой. И никогда им не был. Тишина вокруг них шелестела — ночной ветер тихой поступью прошелся по кронам вековых дубов и исчез где-то вдалеке — в этом месте время словно останавливало свой привычный ход. Брат Мины не отвечал — он не хотел продолжать бессмысленный диалог, потому что знал, что всё это закончится взаимными обвинениями либо ничем — оно всегда так было — с того самого момента, как последний гвоздь в виде трагедии пятилетней давности был вбит в крышку гроба их нормальных отношений. — Диамант, — внезапно раздался позади них голос Минако, — ты должен расписаться, обыск закончен. Кунсайт и Диамант одновременно повернули головы — Минако стояла позади них и напряженно наблюдала за их красноречивой мизансценой. Диамант поначалу не двинулся с места, но спустя несколько секунд развернулся и пошёл по направлению к дому. — Доброй ночи, Кунсайт, — сказал он напоследок. Минако проводила брата взглядом и сделала шаг по направлению к Куну, однако он и сам был уже достаточно близко. — Все в порядке?.. — неуверенно выдавила Минако. — В полном, — заверил её мужчина, смотря Диаманту вслед. — Я пойду, — Кунсайт перевел взгляд на Минако. — У кого-то завтра суббота, а у кого-то — рабочий день, — невеселая улыбка разрезала его губы. Она вызвалась его проводить до машины, но он отказался. — Не стой на холодном ветру, — будто в подтверждение его слов, ветер колыхнул длинные волосы Минако, и она машинально обхватила себя руками. Кунсайт, повинуясь внезапному порыву, аккуратно заправил прядь волос ей за ухо. Минако, практически оцепенев от его прикосновения, с едва заметной улыбкой коротко кивнула и, попрощавшись, пошла в сторону дома. — Минако, — сделав несколько шагов и остановившись, окликнул девушку Кунсайт, — это был мой лучший вечер за последнее время, — признался он, когда Мина обернулась. Она вновь улыбнулась. — Я могу сказать то же самое. Спасибо, Кунсайт, — прошелестела Минако. И они разошлись в противоположные стороны.