***
Рей приехала к Мине ранним вечером следующего дня: Минако не отвечала на телефон со вчерашнего дня, и Хино действительно забеспокоилась. Она выглядела чуть более усталой, чем обычно — но в целом держалась так же, как и всегда — собранно и четко, несмотря на события прошедших дней. — Что за?.. — нахмурилась она, оглядывая пространство вокруг. На помощь ей пришёл дворецкий Генри, который забрал пальто у неё из рук: — У них сегодня… субботник, мисс Хино. Рей непонимающе на него уставилась: — Что, простите? — По крайней мере, так это назвал господин Айно, — пояснил дворецкий. — Спросите мисс Айно, может, она вам расскажет. — Тут не прошел ураган? — уточнила Хино на всякий случай. — Если бы это был ураган, я бы не так расстраивался, мисс Хино, — с присущей долей юмора ответил дворецкий. — Я не могу вам рассказать все подробности, но спросите мисс Айно, она, скорее всего, не станет от вас скрывать. — Их обокрали? — выразила свою догадку Рей, хотя понимала, что это было ещё более абсурдно, чем идея со стихийным бедствием — служба безопасности никогда бы такого не допустила. — Слава богу нет, мисс Хино. Подождите минуту, пожалуйста, я провожу вас в малую гостиную, она пострадала чуть меньше, чем всё остальное. — Не стоит, спасибо, — отозвалась Рей. — Я знаю, куда идти. Рей огляделась и направилась прямиком в малую гостиную, в которой по вечерам любила в свое время собираться вся семья. Когда Рей в детстве, еще будучи десятилетней девочкой, приезжала к Минако на ночевку, они часто досиживались с госпожой Айно до вечера, играя в настольные игры, обсуждая мультики и занимаясь другими делами, которые представляли невероятный интерес для девочек их возраста. Мать Минако всегда сама, что было удивительно для этого дома, где на постоянной основе работал целый штат поваров, горничных, секретарей и распорядителей, готовила свой фирменный шоколадный торт со свежими ягодами, и они ели его за обе щеки, стараясь не испачкать дорогущий белый диван (и при этом всё равно неизменно его пачкали). Диамант и Кэйто, когда жили не в кампусе университета, а жили дома — по-другому и не скажешь, иногда присоединялись к ним, испытывая терпение девочек постоянными шуточками по поводу и без. В одиннадцать вечера, что было скорее роскошью для них, Минако и Рей отправляли спать, чтобы разбудить в девять утра, так как им предстоял еще один день, полный впечатлений — они обязательно ездили на лошадях, играли в теннис, ходили на прогулку. А вечером в воскресение Рей возвращалась домой — в понедельник начиналась неделя, заполненная непрекращающейся чередой занятий. Во время учебного года Рей и Минако ходили в частную элитную школу, где класс состоял максимум из восьми человек, но даже летом они были вынуждены учиться — ни дня не проходило без занятий, и спустя столько времени Рей была невероятно благодарна своим родителям за это — в свои двадцать с лишним лет она умела практически всё, хотя и не всегда на профессиональном уровне. Это, правда, не спасло её от разочарования в личной жизни, но кому до этого, в конечном счете, есть дело?.. Она села на диван, который остался неизменным с того времени, и расслабленно откинулась на его спинку, на мгновение прикрыв глаза — ей на секунду показалось, что она оказалась в прошлом, и все, что сейчас происходит, это лишь сон десятилетней девочки, которая встанет в девять утра и начнет свой день с чашки горячего чая, затем её гувернантка появится в обеденной зале и позовёт её и Минако, чтобы сопроводить их до конюшен, а затем… — Мисс Айно наверху, если что, — оповестил Рей Генри, появляясь в проёме, ведущем в гостиную. — Вас проводить? Рей махнула рукой и медленно встала с дивана. — Сама найду. Спасибо, Генри. — Как скажете, мисс Хино, — и, едва заметно поклонившись, дворецкий исчез из поля зрения Рей. Хино услышала, как наверху что-то грохнулось, и сразу же пошла на звук. Поднималась по лестнице она медленно, внимательно оглядывая масштабы бедствия в попытке угадать, что на самом деле здесь произошло. Едва она поднялась наверх, как увидела Минако, внимательно осматривающую пространство за банкеткой. Но ещё больше Рей удивило то, что подруга была в резиновых перчатках — Минако за всю свою жизнь надевала их два раза — это как раз был второй: не Рей, правда, было насмехаться над этим — сама она от Минако в этом плане тоже мало отличалась. — Я не буду врать, если скажу, что я окончательно перестала что-либо понимать, — сказала Рей вместо приветствия, наблюдая за этой презанятной картиной. Минако вздрогнула от неожиданности и посмотрела на Рей: — Что случилось? Почему ты здесь? — Ну, не отвечай ты на мои звонки еще дольше, и я бы позвонила твоему брату или проехалась бы по всем больницам города, — слегка раздраженно отчитала она Минако и сложила руки под грудью. — А… — растерянно ответила Минако, — телефон разряжен и мне было вообще не до этого, — она молча обвела правой рукой помещение. — Это, кстати, второй по важности вопрос: что у вас произошло? — Рей посмотрела на свернутую в аккуратный рулон черную ковровую дорожку. Минако выпрямилась — раздался шумный вздох. — Берилл передала привет. Рей молчала, ожидая дальнейших пояснений. — Вчера вечером к нам приехали полицейские — и устроили обыск. По крайней мере, эти люди выглядели, как полицейские, но, судя по всему, полицейскими не были. И оставили нам сюрприз в виде пачки кокаина: но Кэйто её выбросил — он всё ещё свято верит в то, что мы найдем еще парочку по закромам, поэтому сейчас мы обыскали сами весь дом — горничные не приходили, им не следует знать, что где-то еще может быть заныкано два или десять — я уже и не знаю, сколько — килограммов кокаина. Рей молчала, пребывая, мягко сказать, в лёгком шоке и недоумении. — Мы с утра на ногах — Сецуна и Диамант взяли на себя первый этаж, Кэйто — правое крыло, я — левое (но с ним я уже закончила). Остались коридоры. Не хочешь присоединиться? — с доброй насмешкой обратилась к подруге Минако. Но Рей неожиданно ответила, остановив свой взгляд на Мине: — Где взять еще одну пару перчаток?***
Спустя час Минако и Рей устало выдохнули, повесив очередную картину на место, и сели рядом на близстоящую банкетку, вразвалочку прислонившись к стене. Они переглянулись и с какой-то легкой ошалелостью — Удачно я заехала, ничего не скажешь, — хмыкнула Рей после минуты утомленного молчания вперив взгляд в стену напротив. — Обращайся. У нас в гостях теперь всегда нестандартные развлечения, — в тон ответила ей Минако, так же смотря в стену. — Кстати, — нахмурилась Минако, однако в голосе послышалось любопытство, — почему ты не сказала мне, что попала в аварию? Неожиданный вопрос заставил Рей резко повернуть голову и с неподдельным удивлением уставиться на Айно: — ЧТО?! Откуда ты знаешь? — Можно не отвечать вопросом на вопрос? Дело твое, конечно, но мне забавно узнавать о таких событиях в твоей жизни от других людей. Не то чтобы я предъявляла тебе, просто немного растерялась, когда узнала это не от тебя, — Минако наконец повернулась и посмотрела на Рей. — Тебе и без этого хватало, Мина. Айно грустно ухмыльнулась: — Это не значит, что со мной нельзя поделиться плохими новостями. Чем сердце-то успокоилось? — Он прислал мне чек на один доллар?.. Минако задумалась: — Благородно поступил, однако. — Что? Ты считаешь это благородством? — Ну, учитывая тот факт, что машину расколошматила ему ты, а он даже по факту не попросил компенсации… — Минако развела руками, затянутыми в резиновые перчатки, от чего поза выглядела ещё более комично, — да, он поступил благородно. — Он соврал. Сказал, что пришлет счет… — И прислал. На один доллар, — Минако уже в открытую веселилась. — Ну что тебе, сложно один доллар человеку дать? — Я положила внутрь три тысячи долларов и до свидания. Сегодня отправила. Пусть понимает это, как хочет, — буркнула Рей. Минако иронично фыркнула в ответ — Рей, сколько её Минако помнила, отличалась просто поразительной способностью гнуть свою линию — даже тогда, когда это было неуместно. Они помолчали — каждая задумавшись о чем-то своём — и при этом никто не чувствовал неловкости, по обыкновению своему воцарявшейся в таких ситуациях. — Твою мать! Гребаная ты сука! — слишком внезапно разнеслось по всему дому громкое ругательство Кэйто. Рей и Минако вскочили, готовые к чему угодно — позади них послышались шаги. — Кэйто? — позвал брата Диамант, спешно поднимаясь по лестнице. Но ему никто не ответил — девушки переглянулись с Диамантом и последовали за ним в спальню среднего брата Минако. Когда они появились на пороге его комнаты, Кэйто стоял достаточно далеко от них, но с той стороны, где он стоял, была поднята одна паркетная доска. Минако прекрасно знала, что это было за место. — Я так и знал, что эта блядина оставит мне персональное предложение! — Кэйто повернулся к вошедшим, гордо демонстрируя ещё одну пачку кокаина. — Она попросту не могла по-другому! Черт побери, — пробормотал он под конец, — надо было сразу проверить здесь. Никто не посмел сказать ему и слова против его весьма своеобразно подобранного лексикона — Сецуна, подошедшая — почти подбежавшая — чуть позже, даже бровью не повела, хотя обычно всегда выражала своё недовольное «фе». Для Кэйто это была больная тема. Впрочем, не только для него — для всей семьи Айно, но именно к Кэйто она имела непосредственное отношение — это было одной из немногих тем в этой семье, на которую было объявлено непреложное табу: никто и никогда не поднимал этот вопрос с тех пор, как это закончилось, но память об этом — не то, что можно было взять и выкинуть за ненадобностью. — Я сейчас это утилизирую, — раздраженно ответил он на тишину — и раздражение это было не на семью и Рей, а на всё в целом. Диамант часто заморгал, оценивающе взглянул на упаковку и, посмотрев на Кэйто, со знанием дела озвучил: — Слушайте, может, сбагрим? Девушки невероятно медленно повернули голову и посмотрели на него, как на умалишенного — эмоции Кэйто же было сложно передать словами. — Это шутка такая была, — пояснил Диамант после минутной паузы. — С такими шутками иди знаешь, куда?.. — сердито отозвался Кэйто после секундной паузы и исчез в ванной комнате. Через пару секунд послышались шуршание полиэтилена и звук спускаемой воды.***
— Рей выглядит невероятно подавленной, — сказал Диамант по пути домой, когда вместе с Минако проводил Хино до машины. Генри успел всем организовать горячий чай, и после незапланированного семейного «субботника», как издевательски окрестил его Диамант, он пришелся как нельзя кстати. Хино выпила чашку и решила поехать домой, сославшись на то, что ей нужно ещё помочь отцу — по мнению Минако, Рей не врала — господин Хино постепенно начал вводить Рей в курс дела и передавать некоторые свои обязанности: в ближайшем будущем, по его же словам, он планировал отойти от дел и уступить место дочери. Минако не стала уточнять, что происходит между ней и Энди, потому что не хотела залезать в душу и бередить еще незажившие раны, но она примерно представляла, что ничего катастрофического, равно как ничего хорошего — Рей редко давала вторые шансы — если давала вообще. — Она утомилась, — ровно ответила Минако. Среди недавно приехавших горничных кипела работа — они сновали туда-сюда, буквально порхали по дому, как заведенные, и в этом не было чего-то сверхъестественного — Диамант оплачивал им конкретно этот рабочий день в двойном размере. Когда они вновь оказались в доме, Минако сразу же направилась наверх, но Диамант остановил её, мягко взяв за локоток. — Мина, — мягко начал он, — если есть что-то, о чем мне следует знать, ты можешь просто прийти и сказать об этом. В любой момент приходи и говори. Даже если тебе кажется, что ты не вовремя либо еще что-то. Ты всегда вовремя, поняла? Минако медленно кивнула, смотря брату прямо в глаза: она не хотела ему припоминать дела давно минувших дней, когда он, полностью погруженный в свои собственные проблемы, отмахивался от неё, как от надоедливой мухи. Может, причина, по которой он вёл себя так понимающе сейчас, крылась в том, что сама Минако выросла и перестала расценивать его действия, как пренебрежение. А может, он действительно поменялся — и Минако склонялась больше к этой точке зрения. — Я пойду, проведаю Кэйто, — сообщила Мина, делая шаг назад. — Заодно передай ему, что ужин будет подан сегодня в восемь. Минако кивнула и направилась на второй этаж. Подойдя к спальне брата, она тихо постучалась и, не дождавшись ответа, вошла: Кэйто стоял к ней боком, устремив взгляд в панорамное окно на раскидывавшийся во всю свою трепетную красоту сад. Он не повернулся к сестре: так и продолжил стоять, сложив руки под грудью, о чем-то глубоко задумавшись — Минако не умела читать мысли, но была уверена, что знает, о чем он думает и о чем сожалеет. — Ты как? — тихо спросила Мина, входя в комнату — её взгляд зацепился за паркетную доску — та была возвращена на место. Кэйто не поворачивался: — В порядке. — Ужин в восемь. Кэйто кивнул. — Ты же спустишься? Кэйто снова кивнул. Минако замолчала — ей было неловко продолжать спрашивать вопросы, потому что было очевидно — брат не горит желанием вести беседу. Она развернулась, чтобы уйти, но Кэйто её внезапно окликнул: — Минако, — начал он, — в следующий раз, когда я не буду верить твоим словам, пожалуйста, скажи мне, что я мудак. Его губы растянулись в улыбке, а взгляд, направленный на сестру, лучился теплом, и при этом оставался печальным. Минако засмеялась: — Обязательно.