***
Кэйто отреагировал слишком спокойно, если не сказать, что это было чересчур спокойно для человека, которого отстраняли от должности в силу не зависящих от него обстоятельств. Он не стал задавать уточняющих вопросов или пытаться как-то оспорить решение брата — он молча принял всё к сведению и так же молча отправился домой. Ведя машину, он вспоминал, как брат ввалился в тот день в участок — разъяренный и доведенный практически до состояния бешенства — готовый разнести в пух и прах всё, что там было. Кэйто попался на рейд, который был организован с целью повышения процента раскрываемости преступлений. Полиция всегда была на короткой ноге с дилерами, и в тот день Кэйто чувствовал, что что-то не так, но всё равно повёлся на поводу у своей на тот момент возникавшей уже привычки. Делалось это максимально просто — дилер в открытую сливал кто, во сколько и куда приедет — человека вязали на месте — руки его и то, что в них, сразу фиксировалось, чтобы не было даже возможности скинуть неопровержимое «доказательство» — они подскакивали за секунду, хватали за ладони, а дальше — дело было за малым. Из этого практически невозможно было выпутаться, если только ты не был кем-то вроде Айно — и то, конкретно в таких случаях всегда существовала вероятность того, что никто не пойдет на поводу — даже тогда, когда на столе были деньги. Кэйто не раз спрашивал, сколько тогда брат оставил полицейским и что он вообще в принципе сделал. Вполне возможно, что речь шла не только о деньгах, но и о звонке господину Хино, который имел особое влияние на подобные структуры. Но на любые расспросы Диамант исправно молчал — он вообще старался обходить эту тему стороной, как, впрочем, и все остальные. Единственное, что он сделал — взял слово, что Кэйто прекратит. И Кэйто прекратил. В ту роковую ночь, в которую произошло то, что, как оказалось, будет преследовать Кэйто всю жизнь, Диамант молча вернулся домой, взял бутылку виски и так же молча напился в одиночку — Минако тогда вернулась совсем поздно, и они даже умудрились по этому поводу поссориться. Тогда их ругань была неотъемлемой частью каждого божьего дня. Минако шла в отказ всего — она буквально не хотела ничего слушать и слышать, но зато хотела говорить — и Диаманту было невдомек, что выслушать сестру было бы самым правильным в тот момент, но они все были сравнительно молоды. И все наступали на грабли… …некоторые из этих граблей были любимыми. Кэйто оставил машину водителю, отдал пальто Генри и направился в погреб — сегодня у него был незапланированный выходной, и он искренне хотел надраться — со всем остальным придется разбираться завтра.***
Усаги быстро шла по коридорам — цокот шпилек мешал услышать только ковер, так бы он отчетливо раздавался по всему зданию. К тому моменту, как Цукино подошла, Джедайт уже знал, что она рядом — она отбила ему смс-ку, что хотела бы поговорить. — До меня дошел слух, что Диамант отстранил своего брата — неофициально, — она села на диван, стоявший напротив стола Джедайта, и по-деловому закинула ногу на ногу, так, что тонкая кружевная резинка её чулок телесного цвета едва заметно выглянула из-под юбки. Джедайт знал, что Усаги делала это не намеренно, просто у неё это так выходило — играючи, и полне возможно, что она вообще не отдавала себе отчет в таких действиях. — И я первый, кто об этом узнал? — отвлекся он от документа, с интересом посмотрев на новоявленную собеседницу. Усаги самодовольно улыбнулась: — Да! — Чем обязан такой чести? — Просто хотела позлить Нефрита. — Зато можешь обрадовать Кунсайта. — Можешь сам ему сказать, он сегодня сам не свой, не хочу лишний раз попадаться на глаза. Джедайт понимал, о чём говорила Усаги — он видел Кунсайта с утра мельком — тот был чуть холоднее и отстраненнее, чем обычно, но при всём при этом создавалось впечатление, что несмотря на его привычную с утра угрюмость, мыслями он был где-то далеко. Джедайт не мог сказать наверняка, лишь предполагал, что творилось в голове у друга и где на самом деле он был в этих самых мыслях. А точнее, рядом с кем. В свою очередь Усаги была на подъёме — она всегда знала все последние сплетни, что, где и когда произошло, с кем это случилось и как. Джедайт искренне удивлялся порой — даже ему с огромной и, честно говоря, запутанной сеткой связей не удавалось получать информацию с такой сиюминутной скоростью: Усаги это делала постоянно — казалось, что у неё везде были своеобразные шпионы, от которых она получала все необходимые новости в режиме реального времени. — Это что? — слегка бесцеремонно, но при этом очень осторожно задала вопрос Усаги, пристально уставившись на конверт, который мирно покоился на столе, и из которого торчали деньги. Она с интересом наклонилась. Джедайт спокойно закрыл конверт и отложил его в сторону. — Это три тысячи долларов, — ровно ответил он, устремляя слегка насмешливый взгляд на Усаги. — Почему наличными?.. — покосилась она вновь на конверт. — Ну явно не потому, что это взятка, — усмехнулся Джедайт. — Что-то еще? Цукино внезапно резко переменилась в лице — её любопытство, до этого практически незаметное, резко сменилось на легкую раздраженность. — Ты знаешь, что мне же можно доверять? — Усаги обидчиво закусила уголок губы. — Чем больше человек об этом говорит, тем меньше ему хочется доверять, — Джедайт хитро улыбнулся и посмотрел на Усаги, — к тебе это тоже относится. — Да ну? — она аккуратно встала, подошла прямо к столу и, опершись о край, сильно наклонилась — её неглубокое декольте могло будоражить ум, но никогда не переходило грань пошлости — строгость дресс-кода была возведена в крайнюю степень. Джедайт даже бровью не повел: — Усаги, — с мягкой улыбкой проговорил он, — рабочий день не закончился, если что, — Джедайт раскрыл ноутбук и ввёл пароль. — Почему ты такой Кунсайт сейчас? — выпрямилась она. — Потому что у меня просто немерено дел. Насколько я знаю, у тебя тоже? Если нет, то мне стоит сказать Нефриту, чтобы он расширил список твоих обязанностей, может?.. Усаги сморщила носик и, медленно развернувшись, выпорхнула из кабинета. Джедайт в легком недоумении покачал головой и посмотрел на конверт: — Ты, должно быть, издеваешься?.. — спросил он в пустоту.***
— Диамант отстранил своего брата. Кунсайт молча кивнул: — Уничтожают сами себя. Ещё чуть-чуть и нам даже делать ничего не придется. «Всё развалится само» — отчетливо слышался безнадёжный подтекст в его словах. Они в полной тишине дошли до главного коридора на этаже, который вел к лифтам. — Может, расскажешь, как прошла твоя пятница? — спокойно спросил его Джедайт, пока они шли мимо офисов. Кунсайт едва заметно улыбнулся, и в его глазах мелькнуло лукавство. — Судя по всему, пятница прошла отлично… — ответил Джедайт самому себе, приподнимая брови — Кунсайт все еще продолжал молчать. — Что, НАСТОЛЬКО хорошо? — Джедайт в шоке остановился. Кун не выдержал и, так же резко остановившись, повернулся к Джедайту: — Даже не знаю, что тебе ответить. У тебя все дома? Нет, конечно. Джед заинтересованно нахмурился: — Ну, знаешь, ты молчишь, как партизан, я и начал думать то, что в голову придет… — Тебе пора сократить общение с Нефритом, он явно засрал тебе твой светлый ум. Ответом ему послужило тактичное молчание. — Согласен, если бы ты переспал с ней в пятницу, то сегодня мы бы уже хоронили тебя, — не удержался Джед от колкого замечания и на секунду пожалел, что озвучил эту мысль. — Ты что, из пубертата не вышел!? Тебе же не пятнадцать лет? — опасно ласково осведомился Кунсайт. — Поверить не могу, что я говорю это тебе, а не Нефу. Покачав головой, Джедайт направился вслед за Кунсайтом — в здании практически не осталось народу — время близилось к полуночи, когда они вдвоем решили отправиться домой. — Так что, — с любопытством вновь начал Джедайт, оказавшись рядом с другом, — что из себя являет мисс Айно? — Джедайт проследил за тем, как Кунсайт нажал кнопку вызова лифта и вновь посмотрел на него. — С чего бы это тебя так интересовало? Я думал, что у нас Нефрит — главный по моим отношениям. Тем более, ты видел её сам, зная твои аналитические способности, тебе не трудно догадаться. — Меня это не интересует в той степени, в которой это интересует Нефрита, но мне любопытно, скрывать не буду. Ты о ней теперь явно знаешь больше. Они вместе зашли в лифт. Рассудительный тон Джедайта — так не похожий на то, когда он отпускал едкую шуточку по поводу Минако — проникавший своей незаметной на первый взгляд настойчивостью прямо в мозг, вынуждал любого, кто вёл с ним беседу, сдаваться и признаваться даже в том, в чём изначально признаваться не хотелось. Джедайт был в этом мастак — и он сам об этом знал. Кунсайт в ответ закатил глаза — он понимал, почему Джедайт так… нервничает, но также отчетливо осознавал, что не особо хотел говорить на эту тему. — Просто до этого момента я бы в жизни не подумал, что тебе может симпатизировать хоть один из них, — говоря «них» Джедайт подразумевал Айно. Лифт остановился на первом этаже — выходя из него, Кунсайт с легкой улыбкой ответил: — Минако настолько не похожа на брата, что я сам был впечатлён. Джедайт задумчиво повел головой. — Никогда не думал, что этого было бы достаточно, чтобы тебя удивить… — пошутил он, не имея в виду ничего конкретного. — Я сам в шоке, — тихо в шутку отозвался Кунсайт, как будто бы вообще выпав из разговора мысленно, — а с каких пор Цукино задерживается до самой ночи? — и вот это было то, на что он действительно обратил внимание. Джедайт проследил за взглядом Кунсайта и не менее удивленно, чем он, прищурился: Усаги действительно развернулась на выходе и пошла по направлению к лифтам, активно перерывая свою сумку — явно что-то забыла. — Усаги?.. — окликнул её Кунсайт. Девушка вздрогнула и отвлеклась от своего невероятно увлекательного занятия — она быстро отыскала двоих мужчин глазами и прищурилась. — Вечер добрый, — на подходе к ним поздоровалась она. — Кто-то домой, а кто-то — искать телефон. — Ты чего так припозднилась? — сосредоточенно спросил её Джед. — Работала, — елейно отозвалась она, даже не стараясь скрыть обиду в голосе, с которой она — Джедайт был в этом уверен — ходила весь день после его достаточно… неделикатного поведения. — Хорошего вечера, Джедайт, — продолжила она так же едко, хотя с Кунсайтом попрощалась менее ядовито. После того, как Цукино исчезла, настала очередь Кунсайта с искренним и немного издевательским интересом смотреть на друга и задавать вопросы, но не успел он и рта раскрыть, как Джедайт его одернул: — Даже не спрашивай. Я сам не знаю. Хотя конечно же — и Кунсайт это прекрасно понимал — Джедайт знал, в чем дело.***
С Цукино у Джедайта были странные отношения. Он был достаточно проницательным, чтобы не заметить, как относилась к нему она, но сама Усаги не вызывала у него даже и толики тех чувств, которые вызывал у неё Джедайт. Ему порой становилось неудобно от того, что он не мог ей дать то, что она хотела, но поделать с этим ничего не мог. Его рациональный расчет и умение видеть не на два — на десять шагов вперед давало исключительно ясный ответ на то, почему эти невозможные отношения были еще более невозможными, чем можно было бы предположить. Усаги была невероятно жизнерадостной, активной девушкой, достаточно свободных взглядов, умудрившейся сохранить внутреннего ребенка в этом беспощадном и даже жестоком мире, где деньги были дороже жизни. Она легко встречалась и расставалась, не стеснялась выпивать и даже иногда могла в открытую нарушать непреложные правила, включая правила внутри компании, — но делала это с такой легкостью и непосредственностью, что им — Нефриту, Джедайту и Кунсайту оставалось лишь скрипеть зубами, цедить проклятия и в конечном итоге махать рукой — Усаги была неисправима, но при этом представляла из себя достаточно ценный кадр, увольнение которого было бы вопиющей ошибкой. Когда она только пришла работать, будучи дочерью далеко не бедного человека, все ожидали того, что она не продержится и месяца — Усаги не умела практически ничего, но зато любила болтать, выпивать, вкусно есть и, что самое важное, флиртовать — и никто не ожидал, что спустя какое-то время она превратится в то, во что превратилась. Она подкупала своей искренностью и естественностью, но Джедайт был слишком наблюдательным, чтобы не заметить, что простодушная Усаги на самом деле не такая бесхитростная, какой хотела бы показаться. И это не делало её плохой. Это просто был не его типаж. Джедайту нравились другие женщины — он подозревал, что в первую очередь это была заслуга его матери, которая с детства заложила ему идеал, к которому по мнению Джедайта должна была стремиться каждая девушка. Сам он происходил из семьи потомственных финансистов, обладал невероятным чутьем на все, что связано с деньгами, подобно его отцу, и был до скрипа в зубах разборчив в своих знакомствах и связях, нарекая своими друзьями тех, кто этого действительно был достоин. Его нельзя было назвать высокомерным, и никто бы в жизни не посчитал его надменным, просто он не считал нужным объяснять очевидные вещи — и не считал нужным объяснять это ни одной из своих женщин, которые были рядом с ним в определенные периоды жизни. Причем все из них были, как на подбор, и самое забавное было в том, что он никогда намеренно не старался выбирать — просто само как-то выходило. Усаги к нему тянулась, даже слишком — может быть, виной было то, что, когда она только пришла, он практически единственный отвечал ей на все её подчас странные вопросы, сохраняя ледяное спокойствие и не раздражаясь; она всячески старалась влиться в ритм жизни всей компании, причем подчас очень нестандартными методами, и при этом для неё не было сверхъестественным прийти к Джедайту и завалить его ворохом вопросов даже в тот момент, когда у него было работы невпроворот, хотя казалось бы — финансовый директор одной из самых крупных компаний, на встречу с ним у секретарей записывались заранее, некоторые были вынуждены ждать несколько недель, но Усаги была той, кто обходила все эти препятствия, как будто бы их не существовало вкупе с секретарями. Она была единственной, кроме высшего руководящего состава, кто мог к нему прийти, чтобы просто выпить чашечку кофе — остальные периодически разворовывали его запасы виски — на работе у Джедайта всегда была дежурная рубашка и дежурная бутылка, которую они выпивали в ночи самого загруженного времени года для бизнеса, когда спать в принципе легче было не ложиться. Причем подобным наглым образом она проникала даже к Кунсайту, который поначалу был вообще в глубоком шоке с того, как легко она заявилась к нему, чуть ли не открыв дверь ногой. Тогда его вопрос в состоянии полнейшего недоумения: «это что сейчас было?» был воспринят особенно остро — и объяснять ему пришлось достаточно долго. Однажды, получив ответ на свой очередной вопрос, она сказала ему со своей легкой лукавой улыбкой: «ты умный. Я люблю умных мужчин» и упорхнула дальше по делам — и Джедайт не придал этому значения — Усаги общалась подобным образом практически со всеми, и не видела в этом ничего плохого. Поначалу это могло повергать всех в состояние полнейшего катарсиса, а потом… …потом все привыкли, потому что Усаги стала частью их слаженной команды. Ещё одним винтиком в превосходном механизме, не дающим сбоев. И её вопиющее на первый взгляд поведение стало неотъемлемой частью рабочего дня, без которого работа была бы неполной. Она умудрялась затесаться в их компанию даже тогда, когда они ходили вместе выпить — и умудрялась вовремя удалиться, чтобы дать пространство им троим; при этом она прекрасно сдружилась с женой Нефрита и — Джедайт был уверен в этом — сливала ей все последние сплетни. До определенного момента всё было так, как было, пока не произошла очень неудобная ситуация, которую они решили похоронить и не вспоминать, дабы не устраивать из этого шоу. Но если Джедайт действительно не придавал этому значения, то для Усаги тот неудобный инцидент стал точкой невозврата — и симпатия с её стороны, которая и так была достаточно ярко выраженной, приобрела отчётливые очертания — и вот это Джедайту уже не нравилось. Как не нравились и постоянные неумышленные попытки Усаги привлечь его внимание — она не требовала ровным счетом ничего, но подсознательно все равно стремилась к тому результату, который Джедайт не дал бы ей никогда. И в этом заключалась вся ирония это неудобной ситуации. Еще более иронично было то, что у Джедайта практически не было времени об этом думать, но он, несмотря на это, всё равно думал — и это ему откровенно не нравилось: потому что именно сейчас ему больше всего был нужен ясный ум. Машинально ведя машину, погруженный полностью в свои далеко не самые весёлые размышления, Джедайт доехал до дома — так же механически оставил ее на парковке рядом с пустовавшим местом — Audi была благополучно отправлена на ремонт благодаря стараниям дочери Хино, которая умудрилась отослать ему обратно три тысячи баксов. «Зачем?» было не единственным вопросом, которым он задался, когда получил ответ на свой фактический отказ от претензий, но затем открыл её странное послание и чертыхнулся — девочка решила поиграть в благородство. Он отослал конверт обратно, оставив ей другое послание, и был свято уверен, что Рей Хино на этом успокоится. И это был первый раз, когда он так жестоко ошибся в людях…