***
Минако поднялась в свою комнату, оставив брата и Сецуну наедине. Едва она зашла в свою гардеробную с целью переодеться в строгое платье, телефон зазвонил, и она ответила, немедля ни секунды. — Привет. Цветы — восторг. Но обсуждение, которое они вызвали — еще больший восторг, — мягко засмеялась она, даже не ожидая приветствия. Кунсайт так же засмеялся в ответ своим бархатным голосом: — Рад, что тебе понравилось. Еще больше рад, что тебе не пришлось таскаться с ними после нашей… деловой встречи. — Это то, что я хотела подметить — всегда ненавидела букеты на свиданиях, это такая морока. — Ты считаешь, что это было свидание? — с усмешкой подловил её Кунсайт. Минако замолчала — она почувствовала себя кошкой, перевернувшей вазу на глазах у хозяев неосторожным движением лапы. — …деловое, я имела в виду, — выкрутилась она. — Полагаю, следующая наша деловая встреча заинтересует тебя не меньше. — Я вся внимание, — она перебрала все строгие платья и костюмы и остановила свой выбор на черном твидовом костюме от Chanel. — Ты обмолвилась, что хотела погулять по ночному городу… — Верно, — согласилась она и, поставив телефон на громкую связь, сняла с себя одежду, намереваясь переодеться. — А еще то, что ты не сидела за рулем Ferrari. Минако улыбнулась — ей было лестно, что Кунсайт помнил о тех мелочах, о которых она вскользь упомянула. Он был не обязан этого делать, но было приятно то, что он так тонко подмечал детали. Вполне возможно, что он делал это ненамеренно, в конечном счете, когда тебе тридцать лет, ты умеешь обращаться с женщинами. — Нет, за рулем — никогда, — изобразив святую невинность и полное непонимание того, к чему он клонит, ответила Минако, вступая в эту незатейливую игру; — Как насчет того, чтобы сегодня я забрал тебя вечером, и мы немного развеялись? — мягко предложил Кунсайт, явно уверенный в положительном ответе собеседницы. Минако улыбнулась — ей нравилось то, что они были так обходительны друг с другом и делали вид, что вообще не понимают, к чему это ведет. — Да, — кратко согласилась она. — Только… — Я так же прошу позволить мне самому тебя забрать. — Я просто не хочу тебя утруждать, чтобы ты сначала ехал сюда, затем… — Минако, — настойчиво, но осторожно прервал её Кунсайт, — мне не трудно. И тем более, так мы проведем больше времени вместе. Мина вздохнула. — Хорошо, — покорно отозвалась она, — я просто хотела облегчить тебе жизнь. — Ты мне её облегчишь, если завтра просто проведешь со мной время. Минако засмеялась: — Ладно, договорились. — Я заеду в восемь, — обозначил Кунсайт, — и еще…, — помолчав, добавил он, — твои туфли в прошлый раз были великолепны, еще более великолепны были твои ноги в них, но у меня убедительная просьба… Минако тихо засмеялась, когда он театрально замолчал, давая ей самой додумать фразу. — Хорошо, — сквозь смех согласилась она, — никаких туфель. — И оденься теплее, чем в прошлый раз. — Что, и никаких платьев с открытой спиной? — наигранно расстроено спросила она. — Нет! Минако вновь засмеялась — она забавлялась с этой ни к чему не обязывающей заботы: — По рукам. Они попрощались, и Минако повесила трубку. Бросив быстрый взгляд на себя в зеркало, она достала из чехла костюм, быстро оделась и практически готова была выходить, когда её взгляд зацепился за полку, на которой хранились драгоценности. У Минако была одна очень странная привычка — она никогда не выкидывала коробки из-под ювелирных украшений. Каждая коробочка от большого (или не очень) ювелирного дома была уже самим по себе искусством — привычку хранить их она переняла от своей матери, которая точно так же аккуратно складировала их в своей гардеробной. Обычно они были расположены по размеру, идеально ровными рядами — Диамант все время смеялся над ней, что это было признаком нервного расстройства, но Минако каждый раз отмахивалась. Однако из-за обыска, устроенного подставными полицейскими, вся эта идеальная раскладка была нарушена — драгоценности, включая серьги, которые ей дарили с детства, с того самого момента, как ей прокололи уши, поначалу были высыпаны в одну большую кучу, и благостью оказалось то, что ничего не пропало. Единственная философская мысль, которая весьма неожиданно пришла ей в голову, кроме той, что надо бы всё это разложить по местам — причем самой — была проста в своей формулировке: разрушать всегда легче, чем строить. Улыбнувшись собственному странному меланхоличному выводу, Минако выскользнула из спальни и направилась к выходу — ее ждал насыщенный день, но сперва она планировала посетить семейный склеп — ей нужно было выговориться, и никто не умел хранить тайны лучше, чем покойники.***
Господин Хино принял документы от дочери, мельком глянул на них и передал Энди. — Желтым маркером выделено то, что меня смутило, пап, — сказала она, даже не смотря на бывшего молодого человека. Её голос был ровным и сдержанным, в нем едва можно было различить слабую нотку сердитости — Рей злилась не на отца, а на все, что к этому исходу привело. Они сидели в его кабинете уже четыре с половиной часа — день клонился к закату, но Рей словно потеряла счет времени. Она настояла на своем участии в этом деле — поначалу отец не хотел впутывать её во всё это, но на защиту её позиции встал Энди, который справедливо заметил, что рано или поздно Рей придется столкнуться с тем же, с чем столкнулся её отец. Господин Хино вновь поправил очки, затем вообще снял их, закрыл глаза, провёл рукой по волосам и бросил на дочь измотанный взгляд. — Иди отдыхай, Рей. Нечего тебе до ночи засиживаться. Я тоже скоро пойду. Рей не двинулась с места. — Ты так и не сказал маме? — укоризненно проговорила она и сложила руки под грудью. — Нет, — послышался твёрдый ответ, — и не надо ей говорить. — Но… — Никаких «но», Рей. Я сказал, что её мы втягивать в это не будем, — он сложил очки и положил их в чехол. — Я еле-еле смирился с тем, что ты в этом принимаешь участие, но жену втягивать не буду. Мы с тобой очень серьёзно поссоримся, если ты ей обмолвишься хоть словом — пожалей мать, ей нельзя переживать, — пригрозил он. — Если хотите порадовать старика, съездите куда-нибудь вдвоём развеяться, вы мне тут оба надоели, — с тихим усталым смешком закончил господин Хино. Энди неожиданно резко оживился, откладывая в сторону пачку бумаг: — Рей? Хино вопросительно посмотрела на Энди. — Поехали, — ответил на её молчание Энди. Рей не хотела этого делать изначально, но что-то ее заставило переменить своё «нет» на «да» — Энди смотрел на неё не с мольбой, он смотрел на неё так, как будто знал больше неё и знал, что конкретно в этот момент нужно делать. Они больше не были парой, но Рей помнила, что, когда он так делал — нужно было прислушаться: такие ситуации возникали достаточно часто в их жизни, чтобы сейчас она внезапно решила делать по-своему, не доверяя бывшему молодому человеку. — Я тогда пойду переоденусь, — сдержанно озвучила Рей, затем подошла к отцу, легко обняла его, получила отеческий поцелуй в щеку и вышла из кабинета. Господин Хино проследил за дочерью и с усталым вздохом взглянул на Энди: — Езжайте, — мягко почти приказал он. — Ей и тебе это надо. Энди попрощался с господином Хино и так же вышел вслед за Рей, оставляя мужчину в одиночестве.***
Когда Рей спустилась вниз, Энди стоял с её пальто наперевес. Он помог ей с ним, подал руку, когда они спускались с лестницы у главного входа, галантно раскрыл дверь со стороны пассажирского сидения и, убедившись, что Рей удобно устроилась, вернулся в дом на минуту. Едва Рей оказалась внутри машины, её взгляд упал на резинки для волос, которые в каком-то бешеном количестве хранились по всем углам; крабик, которым иногда закалывала волосы; на заднем сидении покоился её шёлковый платок, который она оставил незадолго до всех событий; в бардачке до сих пор лежала аккуратно сложенная доверенность на машину для Рей — Энди молча продлевал её каждый год, даже не оповещая саму девушку — Хино просто знала, что могла сесть за руль его машины в любой момент, и что с документами никогда не возникнет проблем. Энди хранил в машине всё так, как будто бы в их с ним отношениях ничего не поменялось. Она и сама понимала, что глупо было бы всё в истеричном состоянии выкидывать, но при этом вот эти мелочи создавали впечатление, что точка ещё не поставлена, хотя для самой себя Рей решила, что это — конец, рубеж невозврата, то, что невозможно будет обратить вспять. Она вздрогнула, когда он опустился на водительское сидение рядом, тем самым выдернув Рей из бесконечного потока её собственных мыслей, которые роились в голове и не давали продыху. — Поехали, — смотря на дорогу, сказал Энди, и машина тронулась с места. Они ехали в полном молчании, в котором, однако, не чувствовалось присущей подобной тишине неловкости — Энди был максимально сосредоточен на дороге, Рей активно переписывалась с Минако. В какой-то момент Хино бросила взгляд на приборную панель и снова уткнулась в телефон. Jaguar степенно разъезжал по городским улицам, когда Рей, наконец, отложила в сторону мобильник, с которым не расставалась практически всё время, пока они ехали, и посмотрела на бывшего молодого человека. — Я забронировала столик на втором этаже, не хочу сегодня особо ни с кем общаться. Энди кивнул: — Хорошо. Вряд ли там сегодня будет тьма народу, но перестраховаться стоило. — Если наткнемся на кого-то из знакомых, пообещай мне, что ни словом не обмолвишься. — За кого ты меня держишь, Рей? — на секунду отвлекся он от дороги. Рей задумчиво помотала головой. — Прости. Просто со всем этим я уже и не знаю, кому доверять, а кому нет. Она, конечно, преувеличивала. И сама это понимала. У неё не было причин ему не доверять в деловых вопросах, но разочарование в личном не могло не сказаться. Энди же ничего не ответил, просто продолжил вести машину дальше. Рей прекрасно знала то место, куда они ехали, не сговариваясь: в своё время, еще до знакомства с Энди, они с Минако и их общими друзьями проводили там много времени. Место было особое — там были VIP-зоны, и, что самое важно, абсолютно никто не задавал лишних вопросов — в противном случае оно не получило бы той широкой славы в узких кругах, которое получило. При желании, можно было вообще не пересечься со знакомыми — приватность ценилась выше всего. До Минако и Рей частыми гостями там были Диамант и Кэйто, и Рей не раз слышала, что при желании, её отец сам частенько туда захаживал вместе с отцом Минако по молодости. Одним словом, место было знаковое и во всех отношениях культовое, передавалось, как наследство, из поколения в поколение, с исключительным отношением к своим постоянным гостям. Часто там можно было увидеть знаменитостей или новые лица, но прийти просто так с улицы не вышло бы — приходили исключительно по приглашению друзей и знакомых, причем иногда это происходило вообще через десять рукопожатий. Короче говоря, при всей своей важности, попасть в этот бар было не трудно, но немного хлопотно, что отличало его от огромной череды других подобных баров с явно завышенным ценником. Когда Энди и Рей вошли, внутри действительно было почти пусто — сказывался разгар рабочей недели. К ним сразу же подскочила официантка, которая, как Рей раньше смеялась, положила на Энди глаз — если они приходили, и была её смена, их обслуживала исключительно она, даже если вокруг была прорва свободного персонала. Ещё не так давно Рей наигранно ревновала и смеялась над всем этим, но сейчас у неё это не вызывало никаких эмоций ровным счетом. Либо ей хотелось думать, что не вызывало. Они поздоровались, сдали в гардероб верхнюю одежду и прошли к выделенному для них столику — не то, что бы у Рей было завышенное самомнение, но не признать очевидного, что фамилия Хино совершенно магическим образом заставляла людей работать чуть более усердно, чем обычно, она не могла, потому что это было бы попросту отрицанием действительности. Рей пользовалась этой привилегией в исключительных случаях… либо когда хотела, чтобы вечер прошел без проблем. Она лениво оглядела меню — почти все позиции она знала наизусть, — и посмотрела на Энди, который озвучил её заказ за неё — он знал, что она пьёт. Когда он сказал, что подать, Рей просто покивала головой, молча соглашаясь с ним — лёгкая меланхолия, накатившая на неё, не портила настроение, но вызывала слабовыраженное чувство обреченности — ей казалось, что она потеряла что-то невероятно ценное, хотя на самом деле это было не так. Когда официантка ушла, покачивая бедрами, (чем вызвала призрачную насмешливую улыбку Рей) — Хино, наконец, заговорила, смотря ей вслед: — Забавно, что спустя столько лет у неё появился призрачный шанс… — Так себе шутка, — Энди мрачно посмотрел на Рей, стараясь, чтобы его голос не звучал, как на похоронах. — Прости, — Рей покачала головой, — просто даже сейчас это смотрится весьма нелепо. Они в полной тишине дождались напитков — им обоим было несколько странно пребывать вне стен дома, который давил — дома у Рей царила удрученная атмосфера: после того, как была прислана зловещая папка, не было предпринято ни единого шага, и от этого становилось ещё непонятнее — в случае господина Хино скрытая война приносила всегда больше жертв, чем открытая конфронтация. — Что тебя беспокоит? — выпалила Рей. Она видела, какое сильное внутреннее напряжение он испытывает, и, не сдержавшись, задала вопрос первой. Энди смерил её достаточно подозрительным взглядом, но затем его лицо расслабилось: он понимал, что Рей его раскусила. — Мне нужен финансист, — не выдержал он. — Что?.. — сидев до этого достаточно расслаблено, Рей выпрямилась и наклонилась над столом, — что ты сказал? — Мне нужен финансист, Рей, — исправно повторил он. Она обдумывала сказанное мужчиной с несколько секунд. — Ты не справишься? — недоверчиво спросила Хино после непродолжительного молчания. — Нет, — честно признался он, — мне нужен тот, который не только знает, как спрятать, но и как найти. То, что указывается в анонимном доносе, мне не обелить без помощи человека, который хорошо владеет правилами экономического обоснования. Как только он мне даст то, что нужно, дело будет за мной. Я вытащу твоего отца и сделаю так, что об этом инциденте не узнает ни одна живая душа. Даже если возбудят дело, твоего отца не смогут посадить. — Ты вообще понимаешь, о чем ты говоришь? — практически прошипела Рей, все еще не веря, что эту «гениальную» идею озвучил Энди, — ты хочешь ввязать в это абсолютно постороннего человека. Каковы шансы того, что, когда он узнает, с чьими конкретно счетами имеет дело, он сам не пойдет в полицию или, Боже упаси, не начнет шантажировать сам!?.. Он посмотрел на неё, как на ребёнка — он всегда так делал, когда Рей начинала заводиться по поводу или без — снисходительно и понимающе. Это могло означать только одно: Энди знает больше, чем говорит, а значит — уверен в собственном успехе. — Рей, — он сделал глоток рома, — я не идиот. — Я знаю! — тихо воскликнула Хино, — и именно поэтому я в шоке с того, что ты это хочешь сделать! — еще тише добавила она, стараясь, чтобы её голос практически слился с тишиной. — Если я предлагаю это сделать, — по-деловому отозвался Энди, — значит я знаю, как сделать это так, чтобы никто не пострадал. Рей с глубоким вздохом откинулась на спинку кресла — у неё не было ни одной причины не доверять Энди в юридических вопросах, но беспокойная женская интуиция не хотела просто так отступать — Рей чувствовала, что чем больше людей будет в это втянуто, тем более велика вероятность, что это всё всплывёт в неподходящее время в неподходящем месте. — А я-то думала, что тебя беспокоило все это время… — В последнее время меня беспокоят многие вещи, но… Скажи, я хоть раз подводил твоего отца?.. — медленно и очень тихо нарушил Энди воцарившуюся задумчивую паузу. Рей нервно закусила губу и помотала головой — она не могла отрицать очевидное. — Я хоть раз бросил его на произвол судьбы? Рей еще раз покачала головой — её рубиновые серьги мимолетно сверкнули и вновь спрятались за густыми волосами. — Я не прошу доверия в личной жизни, я не имею на это права. Но я прошу мне довериться, как человеку, который защищает твоего отца и твою семью уже несколько лет. Если бы я хотел потопить вас — я бы давно это сделал. Ты и сама в курсе, что я знаю слишком много. Рей понимала, о чем он говорит: Энди действительно знал то, что могло бы привести к форменному коллапсу, но он никогда не использовал это против семьи. К нему часто приходили противники отца, предлагали баснословные суммы лишь бы выудить хотя бы крупицу, но Энди был непреклонен — он сдавал не информацию, он сдавал тех людей, которые к нему за ней приходили. Зачастую это были те, от кого её отец этого меньше всего ожидал, но при этом, когда это вскрывалось, особо ошарашенным он не выглядел никогда. Энди был абсолютным защитником её семьи, и раньше она тщеславно думала, что отчасти это было из-за неё и его чувств к ней, позже она поняла простую истину — она была важной причиной такой преданности со стороны Энди, но не единственной. Он действительно был человеком слова. И если сказал, что будет защищать до конца, значит, он действительно защищал бы до конца. И даже сейчас, когда они по факту стали никем, будучи очень близкими друг для друга людьми раннее, он все равно оставался верен ей, её отцу и её матери в своем стремлении защитить и оградить от той угрозы, которая над ними нависла. Рей печально улыбнулась: — Вряд ли у меня есть выбор, знаешь, — слабо пожала она плечами и сделала глоток коктейля. — Выбор у тебя всегда есть, — оспорил он её утверждение, — и даже если ты не будешь мне верить, я всё равно не нарушу своего обещания. Рей повела подбородком и кивнула. — Я беру с тебя слово, Энди, — серьезно обозначила она и от улыбки не осталось и следа. — Потому что искренне уверена, что ты никогда не будешь бросать слов на ветер. Энди согласно кивнул, растянув губы в легкой улыбке — Рей оставалась такой Рей — она допила свой коктейль и жестом показала персоналу, что не против повторить — бармен согласно кивнул и принялся за работу. Джин с просекко заходил на ура, особенно, когда настроение было крайне безрадостное. Они поговорили о последних новостях, вновь затронули тему отца, Рей рассказала последние новости про Минако и остальных Айно, старательно обходя тему Кунсайта по просьбе подруги, и успешно смогла свести тему, когда Энди задал вполне ожидаемый вопрос про чек на один доллар. Впервые за несколько недель они оба смеялись больше, чем обычно, потому что до этого было не до смеха — вспоминая какие-то глупые и очень смешные истории, накидывая шутку за шуткой — со стороны они могли бы показаться парой влюбленных, оказавшейся на первом свидании, или же двумя старыми друзьями, дружившими с детства. Но никто бы не сказал, кем они приходились друг другу сейчас на самом деле. Их веселье длилось еще час, пока сзади не раздалось весьма насмешливое приветствие: — Боже мой, кого я вижу? Рей медленно обернулась на звук знакомого голоса и убедилась в собственной догадке: к их столику в своей привычной вальяжной манере приближался Сейя Коу — некогда наравне со своим братом близкий друг Рей и Минако, а сейчас бывший не более, чем хорошим знакомым — время не щадило ничьи отношения. Для каких-то отношений, чтобы умереть, требовались десятилетия. Для каких-то хватало и года. Рей знала о том, насколько неравнодушен в свое время был к ней Сейя, а еще она знала о том, что никогда не смогла бы ответить ему взаимностью, но даже несмотря на это, считала его достаточно хорошим парнем. С появлением в её жизни Энди она практически отошла от всех своих знакомых — не потому, что ей запрещали с ними общаться, а потому что ей самой стало практически не интересно. Минако к кругу знакомых не относилась, она почти была частью семьи, поэтому вышло достаточно абсурдно — отношения разделили жизнь Рей на «до» и «после». В категории «после» не было места её старым знакомым и привязанностям. Потому что она сама так захотела, и у неё действительно не стало на это времени. Разошлись по жизни — так бывает. И даже редкие встречи в общественных местах не делали их всех ближе к друг другу, а скорее отдаляли еще больше. С отъездом Минако так вообще всё распалось окончательно. Встречать здесь знакомых не было чем-то сверхъестественным, но Сейю она не видела слишком давно, чтобы спокойно отреагировать на это. Однако сейчас это всё казалось… вчерашним днем: Сейя не поменялся ни на йоту, выглядел, как франт, и сиял своей улыбкой — он был типичным красавчиком-представителем той категории мужчин, от которых женщины буквально млели — Рей и Минако были чуть ли не единственными, кто не попались на эту удочку… потому что обе попались на удочки других, но это было второстепенно. В любом баре или клубе, куда они ходил вместе с братьями Коу, вокруг них всегда вилась стайка девиц, но сам Сейя неизменно одаривал своим вниманием Рей; правда, ни она, ни Минако никогда не могли сказать, что было, когда они отсутствовали на вечеринках, но Рей вообще было всё равно. Сейя никогда не интересовал её в той степени, в которой её интересовал Энди. И сейчас получалась презанятная картина: человек, которого она искренне любила, но который предал её, и человек, который любил её несколько лет, и которому она никогда бы не смогла ответить взаимностью. Сейя поздоровался с Энди за руку и улыбнулся Рей: — Выглядишь восхитительно, Хино. Впрочем, другого от тебя и не ожидалось. Состарилась, правда, но что поделать, все мы не вечные, — и по-доброму засмеялся. Энди едва заметно сжал челюсть — Сейя ему никогда не нравился, особенно он не нравился ему его повышенным вниманием к Рей. Он понимал, что сейчас тем более не может высказывать своего протеста, но всё его отношение к этой ситуации было написано у него на лице. Рей засмеялась в ответ на его комплимент, но взгляд ее оставался серьезным, она посмотрела на Энди, но его лицо вновь обрело выражение, по которому было трудно — нет, невозможно считать не единой эмоции. Собеседник видел то, что сам хотел увидеть. — Присаживайся, — предупреждая вопрос, сказал Энди. — Мы вырвались из суматохи и решили немного развеяться. Он понимал, что не пригласить Сейю было бы моветоном, который тот мог бы воспринять по меньшей мере, как оскорбление. — Я вас давно не видел, — с плохо скрываемым любопытством подметил Сейя, отодвигая стул и присаживаясь. — Так давно, что я и не вспомню, когда был последний раз. И, если честно, вообще не ожидал увидеть. Рей пожала плечами: — У меня куча дел. Отец начал постепенно вводить в курс дела, поэтому я практически не вылезаю из бумажек и встреч; у Энди всегда была куча дел, сейчас так вообще завал, — не моргнув и глазом, выдала свою ложь Рей. — Как дела у твоей семьи? Про семью Коу ходило много разных слухов, причем ни одного хорошего, но ни Рей, ни Минако это никогда не волновало — они общались с ними, несмотря на предостережения близких. — Я знаю, что Айно младшая вернулась из своего затянувшегося «путешествия», — с доброй насмешкой он отпил коньяк из своего снифтера и закурил, беззастенчиво игнорируя вопрос Рей, — передай ей, если что, мои искренние соболезнования. Что бы ни говорили, но отец у неё был мировой. — Возьми и позвони ей сам. — Э… нет. Это привилегия Ятена. Вот пусть сам ей и звонит. — А лучше вообще не тревожьте её по этому поводу, — неожиданно переменила свое решение Рей и сложила руки под грудью, — она только начала восстанавливаться. Сейя усмехнулся и посмотрел на Рей: — Иногда мне кажется, что ваша с ней дружба — единственная константа в этом мире. Разбудите меня через двадцать лет и спросите, что происходит, я отвечу: Рей и Минако водят дружбу. Энди, переглянувшись с Сейей, наконец, тоже засмеялся с ним на пару: Рей сложила руки под грудью и закатила глаза. Несмотря на явные непримиримые противоречия в них двоих, мужчины поняли друг друга едва ли не с полуслова. — Завидуйте молча, — елейно проговорила Рей. — И еще, дыши своим канцерогенным дымом в другую сторону, — проворчала она, отклоняя голову. — Ну что вы, леди Хино, это неприлично — указывать собеседнику на его ошибки. — Неприлично — начинать курить, даже не спросив разрешения у своих собеседников. — Раньше тебя это не смущало. — Раньше я была по твоим же словам моложе. Сейя проигнорировал слова Рей и повернулся к Энди: — Она что у тебя, беременная? Рей поперхнулась коктейлем, в то время как Энди оставался невозмутимо-спокойным: — Нет, — ответил он, — а что, похоже? Сейя изобразил задумчивость: — По тому, как она ворчит — да. — Судишь по собственному опыту? — елейным голоском спросила Рей. — Многодетный отец? За все то время, пока мы не виделись, успел обзавестись женой и тремя детьми? — Если бы, — с улыбкой ответил Сейя, чей взгляд с непонятной эмоцией скользнул по Рей. — Ну вот и не возникай тогда, кури в другую сторону! — отчитала Рей Сейю и вернулась к собственному коктейлю. Когда эта маленькая перепалка закончилась, Рей неожиданно поймала себя на мысли, что ей кажется, будто они с Сейей общались… два дня назад либо буквально вчера сидели всей честнОй компанией и вели великосветские беседы (проще говоря — сплетничали). И не было этой невольной разлуки в два-три года. И никто из них и не стал взрослее. В глубине души Рей всё ещё чувствовала себя маленькой девочкой — которую неожиданно заставили играть во взрослые игры. Она никогда бы и виду не подала, что испытывала подобные эмоции, но при этом стихийно задумывалась об этом. — Как господин Хино? — обратился к Энди Коу, затушив недокуренную сигарету. — В норме, — скупо ответил Энди. — До меня дошли слухи, что у них конфликт в комитете. — Такой же, какой бывает стабильно раз в год — разберутся. — Даже не сомневаюсь. Кстати, Рей… — повернулся к ней Коу. — Раз уж ты знаешь про Айно больше, чем мы все вместе взятые — что у них там происходит? Пресса с ума сошла, интернет взрывается от очередных сенсаций, я уже начинаю думать, что живу в какой-то антиутопии... — Я же сказала, — голос Рей посерьезнел, — хочешь узнать, как у них дела — узнай сам. Если тебе захотят рассказать — расскажут. Я это всё обсуждать не буду. — Да брось, — Сейя махнул рукой, — ответь на маленький вопрос: Айно старший реально женился на Берилл или это спектакль с её стороны? — Я не знаю! — сдали нервы у Рей. — Сейя, — предупредительно обратился к нему Энди, — мы не будем это обсуждать. И уж тем более мы не будем обсуждать это здесь. Коу поднял руки в сдающемся жесте. — Ладно, ладно. Извиняюсь. Больше не буду задавать на эту тему вопросов, — угомонился Сейя. — Давайте тогда поговорим о другом… — заговорщически улыбнулся он, — когда у вас свадьба?