Бит-поколение

И тут меня понесло, унесло, отшвартовало и закинуло. Знаете, такое случается, особенно когда на вас накидываются сехуновские килограммы вожделения и искреннего неподдельного сожаления. Это не особо частое сезонное явление, так что я самую малость растерялся. Потерял хватку в таких делах. - Лухаааааааааааааааан, - кончается воем Сехун, пуская пену из всех щелей и пор. – Я тааааак винооооовааааааааат. - Не пора ли нам культурно спилять? – слышу я потусторонний шёпот, смутно напоминающий Бекхёновский. - Я бы на твоём месте не делал резких движений, - я силой мысли, приправленной материальным пинком ноги, отталкиваю от себя Сехуна, который продолжает плеваться кровавыми бинтами изо рта, и разворачиваюсь к моей возлюбленной группе клинических живописцев. – Тем более, среди вас нет даже приблизительных джентльменов, чтобы !культурно! вести какой-либо вид деятельности. - Мы дети искусства! Мы свободный народ, куда хотим, туда и пиляем! – убедительное восклицание Лэя. - Вы - дети радиации и двойного мохито, а свободы мы лишились ещё в неолите, так что либо вы мне в логическом соответствии излагаете информацию, либо я забуду о столетиях эволюции и забью вас до смерти дубинкой, - ну и стандартная для таких ситуаций поза победителя-героя. - Луууууууууууууууууууухаааааааааааан, - яростные потоки завываний Сехуна, который всё ещё пытается окропить меня производной своих слезных желез. - Рано эту ноту берёшь, Скитлс. Я до тебя ещё не добрался, - я решительно пинаю его в область паха, чтобы занять на минуту-две. Я невольно обращаю внимание на решительное напряжение всех мимических мышц Чанёля. Явно где-то там, далеко от нас, происходил мыслительный процесс, типа Большого Взрыва. Но меня почти тут же отвлекает на себя первый высокий аккорд, взятый голосиной возмущения Бекхёна. - А ведь всё так случилось, как я тебе и говорил! Надо было слушаться друга, а не уходить в агрессивную меланхолию! - Воу-воу-воу, в последний раз, кажется, ты был не моим другом, а святым мучеником, придолбанным к кресту строительным степлером, а я – сатаной и радикалом. Или нет? – самое время скрестить руки и приготовиться к словесному мордобою. – Как-то особой поддержки не чувствовалось, когда моя трепетная любовь разбилась на тысячу бомбочек из зловонного дерьма. Ноздри Бекхёна раздуваются всё шире, благодаря чему он уже почти на несколько миллиметров парит над землёй. Или я слишком импрессионист. - Ты продал меня за блэкджек, шлюху, - он целенаправленно указывает на Сехуна, - а потом ещё, чтобы наверняка, засветил мой голый зад перед всей академией! - Ну, зада там видно не было, вообще-то, - откуда-то возникает Кёнсу. – Только фасад. - Да не ссы, Бекон, все смотрели на фазана, - давится припадками ржания Чонин. Сначала я подумал, что в соседнем кабинете заработала бормашина, но нет, это Бекхён взял космическую октаву, в то время, как Чанёль загадочно посерел и поджал губы. - Может, мы отложим психоанализ друг друга на более позднюю дату, а пока объясним Лухану, что случилось? – первая разумная мысль была изложена Чунмёном, что, в принципе, удивительно. - Староста, тебе что, зуб мудрости в этом чудном месте на клей ПВА присобачили? – я почти крещусь. - Рот закрой, оленьим помётом воняет. - А, нет, всё в порядке, ушлёпок, продолжай. Где-то позади продолжает эмоционально вулканить Сехун, что заставляет меня разрываться между желанием внезапно приласкать Скитлса и засунуть его в морозильную камеру, и залить для пущей сохранности формалином лет так на триста. - Позвольте мне, - толкается вперёд толпы Лэй. – Всё началось с того, что Бекхён был прав. - СЛЫШАЛ, СТЕРВА!? – Бекон ликует. - Вот это поворот, вот это драма, - я закатываю глаза. – И в чём именно? - В том, что наш гипноз, - Лэй осторожно произносит каждое слово, чтобы случайно не травмировать моё и без того шаткое состояние, - всего лишь направил Сехуна в нужное русло. Он и без того тебя любил. Скитлс? Ты в порядке? Мне даже голову поворачивать не надо, я и так знаю, что там сейчас голова Сехуна раздулась на два километра от прилива крови. - Итак, ты нам даже шанса не дал объясниться, - единорог укорительно покачал головой. – Бедный Сехун страдал и тёрся щекой об напольный коврик у вашей комнаты, пока ты там занимался нехорошими вещами. - Негодник, - всхлип со стороны Кёнсу. - Красавчик, - шлёпок по заднице от Чонина. - Но не зря Сехун неустанно твердил нам, что он мужик! – внезапно вклинивается со своей трагикомичной речью Чунмён. – Он вырос! Возмужал прямо на этом коврике! Он не стал терпеть и решил действовать! Сила молодости вскипела свежим компотом в его жилах! И он стал бороться за свою любовь! - То есть, староста хотел сказать, что когда выходил твой последний дружок, Сехун немного зацепился зубами за его штанину, стал царапаться, размахивать ладонями в стиле пьяного мастера, в итоге его отправили в нокаут стремительной ступнёй в челюсть, зуб выпал комплектом, - неказистое констатирование бытовых фактов от Бекхёна. - Чувак, ты мне всю драматизацию слил! – Чунмён громко разочаровывается в жизни. И тут до меня доходит. … …… ………………. ……………………. - СЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕХУУУУУУУУУУУУУУУН, ПАССИВНАЯ ТЫ ДЫРКА!!!!!! - ДЕРЖИТЕ ЛУХАНА! Я плююсь снарядами кислоты на три километра вперёд, при этом попутно извергая маты, больше похожие на призыв всей преисподней ада. - ЭТО САМОЕ ИДИОТСКОЕ ПРИЗНАНИЕ В ЛЮБВИ В МОЕЙ ЖИЗНИ, ТЫ, ВЫКИДЫШ МАРМЕЛАДКИ! – я почти перешёл на ультразвук, в то время как Сехун приобретает трупный оттенок и пятится назад. Меня держат за руки и за ноги, Бекхён балластом повис на моей шее, но я всё равно терминаторскими шагами приближаюсь к своей цели. - ЧТО ЖЕ ТЫ ЗА ОПАРЫШ ТАКОЙ СЕРЛИВЫЙ, А? ГДЕ ЖЕ ТЕБЯ ТАК УРОНИЛИ? НЕНАВИЖУ!!! Не знаю, как до сих пор на мою баталию не сбежался весь персонал стоматологии. Хотя, нет, знаю, они просто в поисках крестов и святой воды. - СЕХУН, БЛЯТЬ, ПОЧЕМУ ТЫ ТАКОЙ СЕХУН? НЕПОРОЧНОЕ ЗАЧАТИЕ, ПРИ ПОМОЩИ КОТОРОГО ТЫ ВЫРОДИЛСЯ, НЕ ПОВОД ДЛЯ КЛИНИЧЕСКОГО ЧЕРНОДЫРЬЯ В ТВОЕЙ ЧЕРЕПНОЙ КОРОБКЕ!! - Лухаааан-хён, - Сехун на последних выдохах вжимается в стенку. - ВАОЫВЖАВЫДЖАЛВЖАЛВЖДАЛВВЫЛЖАВЫЛАДВАЖЫ, – восклицаю я. На что Сехун на еле уловимых звуковых порогах, которые, наверное, только синие киты понимают, говорит: - Луханятебялюблюнекричипожалуйста. Я неизбежно застываю в секундной прострации, потому что услышать это из уст Лэя и Сехуна – принципиально разные вещи, знаете ли. В то время, когда мои мозги производят шум своими шестерёнками, одно альтер-эго вопит: «ВЫЕБАТЬ ШИПОВАННЫМ СТРАПОНОМ», а другое: «МИМИМИМИМИМИ ВРЕМЯ ЛЮБВИ», происходит ещё одно событие, выписанное гораздо позже в летопись, как самое идиотское из идиотских. Давайте я просто буду констатировать. Видимо, с предварительным внушительным разгоном мистер Пак Чанёль таранит головой стену здания. Слишком много информации для меня за сегодня. Слишком.