Невинный океан наивных ромашек

      Неужели вся эта суета с поступлением наконец-таки подошла к концу… Можно снова натянуть кислородную маску — по крайней мере на пару часов перед вечеринкой, на которую меня так настойчиво затягивает скрывающая внутри себя наверняка ещё много неозвученных секретов Элизабет. Возвращаясь домой после невыносимо удушающего дня, я пытался как можно быстрее заснуть в машине хотя бы на час, чтобы выстоять вечер на предстоящей тусовке, но все попытки оказались безрезультатными. Крутившиеся в голове мутные мысли мешали сосредоточиться на тишине, проходя даже сквозь, как хотелось, успокаивающую музыку, будто её и вовсе не было. Ещё не подошедший к концу день выдался до невозможности неприятным, точно как и страх оказаться бессильным в жизни института, несмотря на всю уверенность, которую, честно говоря, пришлось сыграть рядом с моей напарницей по сцене в том ущемляющем недостаточно богатых людей театре.       Пятничный рассвет не предвещал приключений, расплываясь в ясном голубом небе: Буш ещё вчера предупредил, что у него есть пара свободных дней перед началом рабочих дел, которые мы уделим поступлению в институт, но мне совершенно точно не приходила в голову мысль о том, что всё пройдёт именно так. Четыре института были посещены зря; я нашёл время уединиться в магазине канцтоваров и купить дневник, который действительно помогает вытащить из себя накопившиеся эмоции; Кевин чуть ли не убил меня, а его слова, теперь уже на ясную, принявшую обратно к себе поток крови голову, кажутся неприемлемыми по отношению к сыну его возлюбленной. Хоть я и рос словно в небольшой коробке, не познавая мир, но нецензурной брани и грязным мыслям во мне нашлось укромное местечко. Я слышал много историй о том, что в неполноценных семьях, куда приходят посторонние люди, случаются изнасилования или тайные сексуальные связи на добровольной основе, но до определённого момента всё это казалось чем-то преувеличенным. «Какого чёрта, Кристофер?! Ты кончил от того, что твой нежеланно будущий отчим-садист оставил на твоём теле синяки и царапины и пригрозил стать его личной сучкой! О чём ты только думал, чувствуя его мерзкие до тошноты губы возле своих?!»       Я никогда не испытывал те самые сильные чувства к другому человеку: мне никто и никогда не нравился, но, скорее, так произошло потому, что тому изолированному от внешнего мира мальчику было совершенно не до этого. За всю жизнь я испытывал любовь лишь один раз — к своему отцу, но это естественное чувство к родителям, которые любят в ответ, не считая тех, в число которых входит моя мать. Сегодня же, во время перепалки с Кевином, я ощутил странное покалывание, позволив ему взять над собой верх и опустив при этом буквально всю омерзительность и жестокость. Он всегда казался мне привлекательным мужчиной — такие были в модных журналах, которые я листал просто для того, чтобы хоть как-то скрасить скучные дни своей жизни. Достаточно обильный волосяной покров на смуглом лице, придающий ему мужественности, почти чёрные глаза кофейного оттенка, всегда уложенные и подстриженные в лучших салонах волосы, сильные венистые руки, крупное телосложение, а самое притягательное — доводящий до изнеможения тёплый, но в то же время уничтожающий исходящими изо рта словами всю нежность, голос. Не могу сказать или, скорее, даже не хочу верить и жажду бить себя за то, что испытал к Бушу что-то наподобие любви, ведь об этом ужасно даже думать, однако я не вправе отрицать хотя бы для самого себя, что получил приятное удовольствие от близкого телесного контакта под дождём.       Это действительно странно, если углубляться в причины подобного животного желания. По ночам, после просмотра различных подростковых фильмов, я всё-таки задумывался о том, что мне нравится больше: мужские или женские тела. Этот вопрос пока остаётся безответным, но что-то мне подсказывает — он скоро найдётся, если я продолжу чувствовать себя в блаженстве рядом с Кевином или, по крайней мере, с его завораживающим телом. Но ведь почему-то я не сопротивляюсь своей страсти и позволяю факту принуждения и насилия уйти на второй план. Сейчас, в состоянии, скорее, невозбуждённом, мне противно, даже в неком плане страшно. Когда кровь приливает к другому месту, оно движет мной и забывает о применяемой со стороны силе.       Отец был моим единственным другом, но это даже не считается, так как в первую очередь он — отец. Уайт зацепила своим неравнодушием — я ценю это в людях, но уверен, что она любезничает не из-за благородного желания помочь мне. Да, ей жалко — это точно, но не меня, а саму себя, когда та была в колледже. Я бы тоже чувствовал себя паршиво, если бы отказал в помощи человеку, что оказался в ситуации, в которой когда-то был и я сам. К тому же она очень болтлива — это я заметил изначально, когда Элизабет раскрыла малую часть большого секрета, за любую рассказанную информацию о котором она может вылететь из компании уважаемых высшим классом людей, — поэтому не отрицаю, что она просто боится за себя, зная, что я могу случайно или не совсем её выдать. Никогда не думал, что во мне начнут прослеживаться манипулятивные способности, но, если бы не они, я бы не взял контроль над Уайт. Как бы то ни было, не могу с уверенностью сказать, что мы станем близкими друзьями, доверяющими друг другу сокровенные тайны.       Я не умею читать людей, но чувствую определённую атмосферу рядом с ними. Если при общении с матерью у меня проявляется агрессия, то в компании Кевина, а если ещё и в очень близкой, что сегодня случайно удалось выяснить, мне нездорово комфортно или совсем нет до него дела. Мисс Вернер — странная особа: она понравилась мне предоставленной возможностью перепроверить диагноз, но в остальном — противна: дискриминация, неправильное воспитание, чрезмерный пафос и некая поверхностность. Родители Уайт показались достаточно скучными, обычными. Может, они и вели себя сдержанно, так как были на собеседовании, но, со слов самой Уайт, её предки крайне замкнутые личности и в обычной жизни. Мне бы сейчас такие не помешали. Сама же Элизабет, если быть честным с самим собой, — двулична. Одно только отношение к директрисе при ней и за её спиной уже говорит о многом, потому я не могу отрицать, что она делает так же с другими людьми, даже очень ей близкими.       Пробок на нашем пути не оказалось, потому я сижу за рабочим столом у себя в комнате, форматируя написанный для дневника материал о моей семье. Уже совсем скоро будет 10 часов, а значит, — нужно включить на своём стареньком и быстро разряжающемся телефоне, на замену которого новым мне не хватило денег, звучный режим. Ожидание становится вечным. Поднимаю с пола сухой, как ничто другое на мне несколько часов назад, рюкзак и вытаскиваю из него все внутренности: дневник с ручкой, маленький ножик, бутылка теперь уже тёплой воды и портативная зарядка. Из всего этого выделяется лишь складной нож с градиентной рукояткой, который с недавних пор мне пришлось сохранить и носить с собой абсолютно всегда. Если учитывать тот факт, что я находился всё время с матерью, а теперь и вместе с её бойфрендом, то его наличие обосновано. Не думаю, что я возьму его на прогулку с друзьями, если они когда-нибудь появятся, но вся эта мрачная история с институтом говорит об обратном. Убираю дневник на полку рядом с любимыми книгами и освежаюсь водой, отставляя бутылку подальше от себя к переносной зарядке в углу стола. Нож нельзя оставлять на видной точке, ведь каким-то образом Кевин уже успел о нём узнать, потому прячу его в укромный отсек кровати под деревяшками, на которых находится матрас, стараясь не лечь и не уснуть после напряжённого дня.       Помимо картины, посвящённой отцу, в моей комнате висит триптих¹² собственного написания, который я считаю своим настоящим шедевром наравне с другой. Посредине изображено колесо обозрения на фоне разноцветного неба, образ которого пришёл мне и в дневнике при описании заката, — здесь оно нарисовано так же. На правую и левую стороны я поместил продолжение пирса и пляжа с преобладающими серыми оттенками из-за дождя. Помимо триптиха, на стене у кровати висит короткая одноцветная гирлянда с фонариками тёплого света.       Передвигаясь по чёрному ламинату, наступаю босыми ногами на белый ковёр из искусственного меха и подхожу к зеркалу, смотря на свой силуэт в темноте. Сейчас на мне из одежды только облегающие бёдра серые боксеры и чёрная короткая футболка со свободными боками. Наверное, самым болезненным для меня в теле являются ноги. Я привык сравнивать себя с другими, хоть это и не всегда правильно, но у многих людей худые и приятные для глаз формы. У меня же довольно большие бёдра и икры, но не совсем огромные — в меру.       Шлёпнув пару раз по внешним сторонам ляжек, медленным шагом подхожу к первому в жизни полноценному гардеробу. Я ни в коем случае не жалуюсь на обычный шкаф с полками и перекладиной для вешалок в тесной коробке, но он становится безумно неудобным, когда переселяешься в комнату с отдельным помещением для одежды и привыкаешь к нему. Заходя вовнутрь, настраиваю свет с помощью вращающегося выключателя и останавливаюсь на среднем освещении. Элизабет сказала, что я должен выглядеть подобающе вечеринке, но я-то никогда и не посещал какие-либо тусовки, потому и не знаю даже примерного дресс-кода.       На передвижной напольной вешалке висит моя самая любимая одежда. Вещи наподобие домашних и разонравившихся лежат в отдельных ящиках. Одежда, в которой я выхожу в свет, должна всегда висеть, поскольку у меня часто нет времени гладить что-то перед выходом, а делать это на ночь — очень муторно. Внимательно, подходя к выбору с ответственностью и осматривая каждый вариант, решаюсь остановиться на недавно купленной кофте из переливающегося чёрного велюра с небольшой красной замшевой надписью «heart»¹³ на груди слева. Мне ещё не приходилось её надевать, но, кажется, при свете на вечеринке она будет красиво блестеть и все обратят на меня внимание, хотя, наверное, я должен быть, наоборот, слегка или вообще незаметным, чего я так и не уловил при просьбе Элизабет вести себя в соответствии с правилами. Кладя её на сгиб руки, перехожу к полкам с джинсами, брюками и прочими штанами. Так уж вышло, что чёрный цвет — мой любимый, а потому распределить штаны пришлось по виду, а не по цвету. Мне не всегда нравятся мои ноги в облегающих джинсах, но всё же их количество занимает первую позицию. Я не напрасно думаю об этом, потому что найти подходящие мне штаны — невыполнимая цель. Что-то будет некрасиво висеть, а что-то неприятно облегать — от этого никуда не убежать, если я не найду замечательный способ сбросить вес в ногах. Продумывая образ в голове, всё-таки решаюсь взять скинни джинсы и чёрный кожаный ремень с золотой пряжкой, надеясь, что не допущу большую ошибку, из-за которой мне будет некомфортно видеть себя со стороны. С обувью всё куда проще: все модели чёрные и классические, а потому мне подходит любое. Для меня почему-то важно, чтобы обувь максимально сильно сжимала стопы, а если говорить о самом дизайне, то для зимы и осени я предпочитаю меховые и кожаные образцы. Не знаю, откуда это пошло, но я обожаю, когда обувь издаёт приятный звук о поверхность, словно каблук, которого на самом деле нет. Долго не выбирая, останавливаюсь на недавно купленной паре, на которую было жалко тратить крупную сумму, но я всё же сделал это, так как они запали мне в душу ещё во время проживания в Ванкувере. Было неловко, когда консультант поинтересовался, не перепутал ли я женскую и мужскую модели, потому что намеренно взял женские кожаные ботинки от «Gucci»¹⁴: низкий платформенный каблук, трёхцветный ремешок, белые шнурки. Однако он был вежлив и, я уверен, не хотел меня осудить, а лишь выполнял свою работу, чтобы у покупателей не возникали вопросы после покупки. Собрав весь образ, осталось добавить что-нибудь чёрное сверху, чего у меня полно. На улице дождь, но бо́льшую часть времени мы проведём в такси и на вечеринке, а значит — можно взять любимое классическое пальто, заканчивающееся чуть выше колен.       — Ужин! — кричит с нижнего этажа мать, и я невольно, в который раз закатываю глаза от её голоса.       Целый день без еды — мой организм ещё не хочет, потому я присяду с ними за стол и выпью баночку колы. Не явиться на ужин просто нельзя, потому что так мы обсуждаем все ближайшие планы, новости и подводим итоги каждого дня. Все эти разговоры занимают много времени, потому я решаюсь одеться уже сейчас, надеясь, что это не станет темой для обсуждения, хотя я в этом не особо уверен. Глядя на себя в отражении, понимаю одно — мне нравится, как я выгляжу, а такое бывает крайне редко. Волосы не в самом лучшем состоянии после дождя, но это не столь важно в тёмном помещении, где обычно проходят вечеринки.       Сняв пальто, беру его в руки вместе с телефоном и выхожу из комнаты, закрывая её на ключ, которым меня всё-таки обеспечили, чтобы я имел, как выяснилось, формальное личное пространство. Глубокий вдох. Предсмертный выдох. Спускаюсь вниз по лестнице, издавая самый настоящий элегантный звук каблуков, на которые у меня, скорее, фетиш, потому что каждый раз, когда я их слышу, по телу пробегают приятные мурашки. Прихожая сделана очень хитро: если кто-то захочет уйти из дома, это заметят находящиеся на кухне люди через широкую арку между холлом и самой столовой. Кладу пальто на тумбу и скольжу уверенной походкой по ламинату, что постелен во всём доме, не считая ванных комнат, где установлена плитка. За обеденным столом уже сидят Кевин и мать — каждая ниточка на моей одежде подвергается ожидаемой реакции.       — Твоя домашняя одежда? — с насмешкой спрашивает Кевин, на секунду отвлёкшись от бурного разговора с матерью.       В его тарелке лежит только что приготовленное мясо, от которого исходит пар, а узкий стакан наполнен жидкостью цвета апельсинового сока. Во взгляде Буша чувствуется что-то странное — я ещё издалека заметил, как он оценивающе смотрел на меня: начиная с ног и заканчивая лицом. Достаю из большого стального холодильника свою любимую газировку и сажусь за крайний стул возле арки, открывая напиток.       — Нет, я скоро ухожу, — уже готовясь к расспросам, отвечаю я и отпиваю немного шипящей колы, что отлично освежает не только полость рта, но и бодрит всего меня изнутри.       Мать будто тормозит под вечер. Ни единого вопроса. Лишь улыбка, пока та накалывает листья салата на вилку. Неужели всем неинтересно, или вдруг пропало желание мне указывать?       — Элизабет очень приятная девушка, — совсем не в тему внезапно выдаёт мать, но я молча киваю пару раз и продолжаю свой привычно-анорексичный ужин. — Ты уже знаешь, куда вы поедете? — самый неожиданный вопрос из всех неожиданных вопросов за её жизнь.       Неужели Уайт настолько болтлива, что растрепала о тайной вечеринке не только мне, но ещё своим родителям и моей матери с Кевином? Я стараюсь мыслить шире и не отвечать на заданный вопрос конкретно.       — Нет, а вы? — Элизабет, как и предупреждала, всё-таки что-то придумала, потому что мать улыбается чаще обычного, хоть и делает это почти бесконечно. Мне с трудом удаётся не видеть её в кошмарных снах. Если бы те знали о тусовке, на которой не может не присутствовать алкоголь, а иногда даже наркотики, мать бы ещё в машине вытрепала все нервы о наших с Уайт планах.       Смотря краем глаза в сторону Кевина, замечаю, что он совсем отвлёкся от телефона и заинтересован нашим разговором, заострив внимание на мне. Что, чёрт побери, с ним происходит? С каких пор я стал мясом в глазах этого дикого хищника?       — Мы обещали ей не говорить тебе об этом, но она попросила у Кевина машину. Сказала, что вы поедете ужинать в ресторан, потому я и не предлагала тебе поесть. Какой кошмар! Я проболталась! Да простит меня та милая девчушка, — мысленно давлюсь и представляю ситуацию, как кола выплёскивается из моего рта прямо на стол, но быстро проглатываю и улыбаюсь, входя в роль, что в будущем мне придётся отыгрывать постоянно.       — Ничего себе! Она и вправду попросила у тебя машину?! Как мне неловко!.. — все эти наигранные восклицания выглядят определённо странными для Буша, на которого я смотрю во время этой сцены, но мать верит буквально всему, потому энергично наворачивает очередной салатный лист в оливковом масле и радуется моей новой знакомой. — Ты же доверишь ей машину, Кевин?       — Конечно, — уверенно отвечает он. Неужели моя игра показалась ему достаточно правдоподобной? Кареглазый с трудом проглатывает непрожёванный кусок мяса и продолжает. — Если вы собираетесь в центр, то вам обязательно понадобится быстрая машина. Элизабет сказала, что умеет водить, потому можете взять любую.       — Она же тебе понравилась? — спрашивает мать, отчего удивлённо вскидываю брови, наивно надеясь, что она не о Уайт. — Твоя новая подруга, Элизабет. Она очень привлекательная девушка, — брюнет чуть ли не давится ужином от смеха, а мне становится неловко, что игра моей новой знакомой отразилась на мне совсем не лучшим образом.       — Нет, мы просто общаемся, — тихо отвечаю я, отставляя банку в сторону из-за страха подавиться или выпить всё слишком быстро от возникшего напряжения, чего совершенно не люблю, предпочитая растягивать удовольствие во всём.       — Да ладно тебе, я видела, как ты на неё смотрел! — мать начинает меня раздражать, но Кевина это всё очень забавляет.       — Тебе смешно? — тот поворачивает голову в мою сторону и демонстрирует широкую сверкающую улыбку.       — Не видно? — вопросом на вопрос отвечает мужчина, а я начинаю раздражаться сильнее от их обоих.       — И что же такого смешного ты нашел в моих словах? — скрестив руки на груди, узнаю я в надежде, что мы очень быстро перейдём с этой темы на что-нибудь другое.       — Что смешного? Ты спрашиваешь, что такого смешного я услышал? — издевается он вперемешку со смехом, а затем меняет лицо на очень строгое и серьёзное, прожигая взглядом и указывая вилкой в мою сторону. — Мне смешно, что такую прекрасную девушку заинтересовал недопарень вроде тебя. Честно, я даже на секунду подумал, что она хочет сдружиться с тобой лишь для того, чтобы повеситься ко мне на шею!       — Кевин! — недовольно восклицает мать, пропуская мимо ушей очередные оскорбления по отношению ко мне. Сразу видно, кто здесь настоящая любящая мать!       — Ну крошка, я же просто шучу! Давайте поговорим о чём-нибудь другом? Может…       — Может, поговорим о том, почему ты не привёз нас в этот институт сразу, если спонсируешь его и прекрасно знаешь, что он — беспроигрышный вариант? — быстро перебиваю его, надеясь выяснить правду и подтвердить все свои теории о плане Буша. Усаживаюсь поудобнее, закинув ногу на ногу, чтобы понаблюдать за этим представлением.       — Кстати, отличный вопрос, Крис! — мать даже и не задумывалась о нём с Вернер, пока я не вынес это на вечернее рассмотрение. — Я очень удивилась, что ты знаком с Дианой.       — Моя компания сотрудничает с Вернер уже на протяжении двух лет, а наше спонсирование отлично складывается как на моём бизнесе, так и на её. Мы коллеги по работе только два года, как я уже сказал, но в общем наше знакомство можно считать очень давним, — мать приятно удивляется всему сказанному и без вопросов продолжает заниматься своим делом, но я понимаю, что он лишь заговаривает меня.       — Ты так и не ответил на вопрос, Кевин, — оперевшись подбородком на большой кулак из двух рук, стоящих локтями на стеклянной поверхности, говорю я, а тот зловеще улыбается, убеждаясь, что я раскусил его.       — Так, а в чём заключался твой вопрос, Крис? — повторяя мои действия, спрашивает брюнет, смотря чуть ли не в душу.       — Я спросил, почему мы не поехали в этот институт сразу, если у тебя такие близкие отношения с Вернер, — специально делаю акцент на их отношениях, чтобы тот позлился, но вместо этого он продолжает гипнотизировать взглядом.       — Ах, ты об этом, — издаёт протяжный звук в начале и откидывается на спинку стула, обнимая его одной рукой. — Понимаешь ли, моя компания сотрудничает не с обычными заведениями, а с престижными, как ты мог уже убедиться, — он добавляет различные жесты, объясняя мне на пальцах, будто я тупой и ничего не понимаю.       — Это весь твой ответ? — что за глупый намёк на мою бесполезность?       — Тебе нужно назвать конкретную причину? — заинтересованно киваю. — Я знаю, что ты очень эмоциональный и можешь заплакать, но пойми, Крис, что в престижных учебных заведениях учатся только авторитетные студенты. Например, те, которые хоть чего-то добились в этой жизни. Твоя подруга Элизабет, — он приводит её в пример. — Она училась там и до этого, потому что, наверное, преуспевала в чём-то. Открытие элитного психологического центра твоей матери — тоже отличный пример человека, достигшего в этой жизни чего-то стоящего. Ну а ты, — он делает паузу, — ты не добился абсолютно ничего и попал туда исключительно благодаря мне, — я никогда, даже в день нашего знакомства, не воспринимал всерьёз его слова обо мне, но сейчас ощутил неприятный пинок под зад.       — Я рисую картины, — пытаясь вернуть свой статус, оправдываюсь я, но получаю в ответ лишь шипящий звук насмешки и несерьёзности. Вилка со звоном падает в его тарелку.       — Если бы ты рисовал шикарные картины, о тебе бы знали многие люди, но ты всего-навсего случайно забредший в мир роскоши мальчишка, что рисовал лишь для своего отца, который сейчас уже мёртв и ничего не значит для кого-либо, кроме тебя самого, — я позволю издеваться над собой, шутить над моими способностями, но говорить о моём отце в таком контексте — никогда.       — Кевин, смотри, у тебя что-то на футболке, — показываю пальцем на себе середину груди, а он доверчиво переводит взгляд на свою чистую белую ночнушку. — Да-да, вот же, смотри! — резко выплёскиваю всю оставшуюся газировку на его одежду, задевая не только её, но также волосы, лицо и стол, на котором тут же приступают громко шипеть небольшие коричневые лужицы ненависти.       — Крис! — недовольно голосит мать и мгновенно подбирает тряпку возле раковины, подбегая к разъярённому из-за моей выходки Кевину.       — Дорогая, не надо. Бардак устроил твой сын. Пусть убирает сам. Принеси лучше из комнаты мой ноутбук, если не трудно. Обсудим твоё открытие, — если мать уйдёт, он прихлопнет меня.       — Нет, останься. Я могу принести его, — останавливаю её возле арки. — Мне совсем нетрудно сделать это за тебя.       — Джул, иди наверх, Крис пока уберёт на столе, — мать пожимает плечами и медленно движется к лестнице, оставляя волка и овечку наедине.       Хватаю тряпку, что мать бросила возле Буша, и тщательно, переводя взгляд со своих рук на его лицо, вытираю мокрую поверхность, надеясь, что он не ударит меня, а потом не свалит всё на скользкий пол и последующий удар о тумбу или стол. В мёртвой тишине заканчиваю убираться и возвращаюсь к своему месту.       — Кевин, а где твой ноутбук? — кричит мать с верхнего этажа.       — Дорогая, найди где-то в одном из моих кейсов ключ; ноутбук в ящике под замком, — я уже хочу уйти из столовой, но он меня останавливает. — Постой, — невольно застываю на месте. — Куда ты? — у меня есть шанс просто-напросто убежать в комнату, потому пытаюсь воспользоваться им и делаю шаг вперёд. — Если ты сейчас уйдёшь, то моё обещание начнёт своё действие с этого момента! — Кевин мной полностью управляет. Если бы я знал, что значит его обещание, то, возможно, и убежал бы, но незнание, наоборот, заставляет задуматься о самых худших проявлениях его слов.       — Слушай, что тебе нужно? Я только что всё убрал! — возвращаясь обратно, злюсь на ходу и смотрю на него сверху, пока тот по-прежнему сидит на стуле, не обращая на меня свой взгляд.       — Мне кажется, ты убрал далеко не всё, — на всякий случай осматриваю чистый стол. — Да-да, вот же, смотри! — он намеренно повторяет мою фразу, глядя на меня снизу и указывая пальцем на своё лицо, на котором ещё остались капли газировки.       — С удовольствием вытру твоё лицо грязной тряпкой! — мои слова его позабавили.       — Ну так я прошу тебя сделать это другой, — представляю в голове, где могут находиться губки и отхожу от Кевина к тумбам под раковиной. — Нет же, — останавливаюсь недалеко от него. — Я прошу убрать этой тряпкой, — указывает прямо на моё лицо. Мной овладевает истерический смех.       — Я не собираюсь слизывать это с твоего лица! — ему явно нравится управлять процессом и иметь надо мной верх, потому тот без конца усмехается.       — Оказывается, мои догадки о том, что ты достаточно испорчен, подтвердились, раз уж мне не пришлось объяснять приказ дословно, — приказ?! Мужчина уверенно встаёт со стула и надменно подходит впритык ко мне, находясь чуть выше за счёт роста. — Чем быстрее ты это сделаешь, тем позже придёт мать, а если ты не сделаешь этого вовсе, то обещание можно считать начатым, — сердцем овладевает приступ бешенства. Душа словно покидает тело, впуская холод, что вонзает в меня потрошащие ледышки.       — Делай, что хочешь, но слизывать с твоего лица будет только моя мать! — он грубо хватает меня за волосы, отчего хрустит шея, а я издаю тягостный стон, и со всей имеющейся силой подносит лицо к своему — именно к тому месту на щеке возле колючей щетины, где почти засохла капля газировки. От сильной боли в голове и волосах я жмурюсь и недовольно ворочаюсь, пытаясь вырваться, но делаю только больнее. Что он себе позволяет?!       — Поверь, такое после начала действия моего обещания ты будешь делать каждый раз, когда я случайно измажусь соусом, потому тебе проще сделать это сейчас и единственный раз, — пытаюсь вымолвить хотя бы слово в свою защиту, но в голову ничего не приходит, пока тот сжимает мои волосы, прокручивая каждый запутавшийся золотой локон в своём кулаке, и сквозь стиснутые зубы насильственно заставляет делать противные вещи. — Наверное, ты думаешь, что можно просто обратиться за помощью, но у тебя нет никого, кто поверит тебе хотя бы раз в жизни, потому что ты — никчёмное существо, чей отец…       Я действительно не хочу, но он надавит ещё сильнее. Сквозь режущую боль во всём теле, ядовитые слёзы, разъедающие кожу лица, словно плавиковая кислота, и самое настоящее отвращение, сдаюсь и, смиренно закрыв глаза, против своей же воли касаюсь кончиком трясущегося языка миллиметра его слегка солёного и в какой-то дурной степени приятного до омерзения лица. Наружу вытекают тёплые слёзы, оставляя мокрые следы на щеках и доводя ледяное тело до убийственных мурашек. Кевин, замечая достигнутый результат, резко отталкивает ненужный ослабевший кусок мяса в сторону плиты, уходя прочь из столовой, будто ничего и не произошло.       Мои полумёртвые враждебно-холодные ладони обессиленно застыли на не менее холодной поверхности кухонной тумбы. Стараюсь нормализовать дыхание. Нет. Только не паникуй. Как же это паршиво! Это же насилие! Самое настоящее насилие! Невозможно описать словами. Словно всё тело прошло через мясорубку, раздробившую мои кости и превратившую живую плоть в куски гнилого мяса с преобладающим едким металлическим запахом крови. Меня заставили сделать то, чего я не хотел, но не был в силах отказаться, чтобы этот урод не манипулировал мною куда хуже. Заставил. Насильно заставил, применив физическую силу. Как я мог от такого… Чёрт! Бью себя кулаком по щеке. Это кажется обычным делом — будто мне просто загадали желание во время игры в правду или действие, которое я могу с лёгкостью выполнить, но с другой стороны — это чертовски унизительно, когда осознаёшь, что он не только мужчина, которому чуть ли не за сорок лет, но и который приходится бойфрендом моей матери. Швыряю грязную тряпку, что сжимал всё это время, в раковину и мигом лечу в свою комнату, чтобы никто не вернулся на кухню и не застал меня в таком паршивом состоянии.       Тело валится на кровать. Зарёванное лицо утыкается в подушку. Хочется снять с себя всю эту одежду, принявшую поток мерзостности. Смыть убийственный стыд. Отрезать волосы, за которые он держался мёртвой хваткой, наслаждаясь удовлетворением своих диктаторских, педофилических, аморальных потребностей. Заглушить весь мир, не дав себе расплакаться ещё сильнее. Бедная подушка принимает на себя несколько сильных ударов.       За дверью отчётливо слышится счастливый, но до смерти противный голос матери, смешавшийся с басом только что позволившего себе переступить черту Буша, о действиях которого совершенно не догадывается спящая вместе с ним в одной постели мать. Если бы она только знала, чем занимаются его руки, пока её нет в округе… Для меня всегда было очевидным наличие в этом мире кучи невменяемых людей с больными мыслями, но, когда живёшь с одним из таких под одной крышей, так ещё и становишься жертвой его сумасшествия, начинаешь понимать, что это намного страшнее простого отвращения. Мне поистине жутко осознавать, что далеко не мать — тот самый настоящий монстр, а тот, в кого она по уши влюбилась; тот, кто защитит её при любых обстоятельствах.       Телефон в кармане джинсов. Неизвестный номер. На часах 10 вечера. Сильный гудящий ветер на другой стороне.       — Ты не поверишь! — Элизабет. Мне не совсем до тебя, двуличная ты… стерва. Почему я вообще с тобой общаюсь? Почему я вообще в Нью-Йорке? — Этот мудак привёз меня к совершенно другому дому, утверждая, что я назвала неверный адрес! — Элизабет злится, её каблуки стучат о мокрый асфальт. Ох, какая проблема! Он тебя не лапал, поблагодари его за это или попроси вернуть деньги, если ты хотела обратного!       — Ты уже возле моего дома? — не зная, что конкретно ответить на выплеск эмоций, сухо спрашиваю я, останавливая водопад никому ненужных слёз, переходящих в агрессию.       — Нет! Этот урод отказался меня везти! Знаешь, что я сделала перед выходом?! Ух, ты не поверишь, как я его сделала! — она будто ждёт моего ответа, потому я соглашаюсь в виде мычания. — Я швырнула деньги ему в лицо! Он послал меня и уехал, но даже не знает, что я оплатила не полную стоимость проезда! — меня эта ситуация никак не забавляет, однако я издаю обычный, подобный ей фальшивый смешок, вставая с кровати.       — Ты думала о том, что он может вернуться по твоему адресу и потребовать доплаты? — пытаюсь привести Элизабет к логическому выводу в этой ситуации, но, кажется, сейчас она пошлёт мою логику и уедет на вечеринку одна, чему я, скорее, буду рад, нежели огорчён.       — Да пусть этот хуй только явится к дверям моего дома! Я точно знаю, что сказала ему! — она никак не успокаивается.       — Лучше объясни, зачем ты сказала моим об ужине в ресторане? — делаю смешной акцент на последних словах, смотря в потолок и мотая головой, будто она видит меня.       — Ну как же, они же должны знать, что скоро ты возьмёшь мою сладкую киску в свои девственные ухоженные ручки, — недовольно морщу лицо и смотрю на своё отражение в зеркале. — Окей, я шучу, не переживай. У меня уже есть, кому это делать! — вновь смеётся.       — Ты пила? — по голосу кажется именно так. Я уже даже для самого себя звучу надоедливо.       — Ты ещё не видел, как я вожу, когда во мне пол-литра водки! — нужно не забыть пристегнуться. — Да ладно, котик, я выпила всего-то пару бокальчиков шампанского за ужином с родителями, чтобы как можно скорее начать веселиться! Это никак не помешает нашей поездке в ресторан на поздний приём пищи при свечах, — она уже шепчет в телефон, шутя со мной, но мне всё равно некомфортно от нетрезвого водителя.       — Нет, я серьёзно, мне бы не хотелось, чтобы мы врезались в чей-нибудь забор, не отъехав от дома и на несколько метров, — она издаёт протяжный стон раздражённого человека, а я жалею, что сказал это.       — Чувак, здесь пиздецки холодно в одном платье! Весь алкоголь выветрится из организма за считаные секунды, окей? Эй, недотрога, обернись! — моментально перевожу взгляд на окно и замечаю машущую рукой русоволосую, что сбрасывает звонок, подходя ближе к козырьку. — Чё ты пялишь? Выходи!       — Я не хочу выходить через дверь! — мне и вправду сейчас не до встречи с Кевином и матерью, потому я не знаю, что делать, вспоминая, ко всему прочему, о пальто на тумбе в прихожей.       — Прыгай? — запрокинув голову, она ожидает прыжка, но я понимаю, что это будет слишком глупо, потому закрываю окно и выхожу из комнаты, надушившись перед этим любимыми фруктовыми духами.       Заперев дверь и убрав ключ поглубже в передний карман джинсов, лечу вниз по лестнице и, хватая пальто, максимально быстро выбегаю на улицу, чтобы никто ко мне не пристал, но, как только я открываю входную дверь, падаю во внезапные объятия Уайт прямо на глазах у матери и Кевина.       — Здравствуйте, Мистер Риччи и Миссис Буш, ой, я имела в виду наоборот! — она заливается шампанским смехом и машет им обеими руками за моей спиной. От неё пахнет куда больше, чем двумя бокалами спиртного, что та попыталась упрятать тонким ароматом цветочного парфюма. Если Элизабет сейчас же не заткнётся, они подойдут сюда, а мне придётся смотреть в глаза Кевину. Без паники.       — Так, ладно, нам пора ехать, — шепчу ей на ухо, но та недовольно вырывается и окидывает меня возмущённым взглядом, подбегая к подоспевшим к порогу Дьяволам, правящим этой чёртовой обителью.       — Мистер Буш, Мисс Риччи, спасибо, что отпустили Криса! — то ли она играет, то ли слишком пьяна, но я уже начинаю осознавать, что её любезность по отношению к кому-либо фальшива.       — Крис, почему ты не попрощался с нами? — обращаясь ко мне, спрашивает мать, пока я стою под мелким дождём с пальто в руках, смотря вниз. Мне бы не хотелось разрыдаться вновь, но, если она будет давить… Зеленоглазая подтягивает меня к себе и обнимает, пока я по-прежнему наблюдаю за отражающимся в маленьких лужицах светом.       — Ох, Крис, не стесняйся! — та щипает меня за плечо. — Он просто не хотел, чтобы вы знали о нашей взаимной симпатии, потому вот и смущается, — щипает вновь, но уже сильнее, отчего я раздражённо морщусь. — Ой, ладно, иди сюда!       Её тёплые и слегка липкие губы на моей холодной щеке. Я неловко перевожу взгляд на улыбающуюся мать, не смотря на стоящего рядом Кевина, и указываю пальцем на гараж в знак того, что нам пора.       — Ладно, до скорого! Постараемся приехать не позже полуночи! — мать улыбается моей знакомой и закрывает за нами дверь, пока мы направляемся к домашнему автосалону Буша. Вот и тема для обсуждения за ужином…       — Что это сейчас было?! — возмущаюсь я, нажимая на кнопку открытия гаража. — Я же не просил устраивать любовную драму для «Оскара»¹⁵! — не довольствуясь моим явным занудством, девушка стучит каблуком по садовой плитке.       — Слушай, если будешь продолжать вести себя так, будто мы и вправду едем на свидание при свечах, а я должна быть спокойной и такой же нудной, то можешь остаться дома! Видимо, ты не так сильно рвёшься на вечеринку, раз уж не можешь банально мне подыграть! — я не обращаю внимания на её пьяные слова и дожидаюсь дверей. Элизабет нетерпеливо и обиженно заходит без меня, пригнувшись ещё до окончательного подъёма ворот.       Перед нами показывается целый автомобильный зал из машин различных марок, среди которых и чёрный внедорожник с еле заметной вмятиной от меня. Зелёные глаза Уайт разбегаются в разные стороны, как и она сама, с писком подбегая к каждому автомобилю и проводя по их капотам мягкими подушечками пальцев.       — Сколько тачек! — проходит мимо его марки, уходя в конец гаража, где красуются более известные и дорогие модели. — Крутой же у тебя папик! — я пропускаю все эти необдуманные слова мимо ушей, а она без вопросов открывает дверь «Bugatti Veyron»¹⁶ сине-серебристого металлического оттенка, подзывая к себе рукой, чем намекает на сделанный ею выбор.       С осторожностью подхожу к ещё незаведённой машине и беспокойно усаживаюсь на пассажирском сиденье рядом с более заведённой Элизабет, которая уже вовсю готовится к быстрой поездке. Девушка моментально убирает накрученные волосы в хвост и, осматривая меня при свете, вскидывает большой палец, оценивая таким немногословным образом наряд. На самой же Уайт надето трикотажное бордовое платье, подчёркивающее своим облегающим кроем грудь последних размеров, широкие бёдра и худые ноги. Может, так на меня влияет осознание её личности, но все эти формы нисколько не привлекают. Я, скорее, даже немного завидую такому сногсшибательному виду, нежели хочу её. Что касается макияжа, то она не мелочилась: тонны косметики, считая накладные ресницы. На веках преобладает винный переливающийся оттенок, что отлично сочетается с её прежним маникюром и матовой помадой. Девушка уверенно снимает чёрные высокие каблуки и откладывает в сторону, чтобы было удобно давить на педали.       — Ну давай, покажись мне, красотка, — нажимает на кнопку запуска двигателя и одобрительно вопит на весь чёрный кожаный салон от рёва гоночной машины, сопровождая восторг живым рукоплесканием. — Да! Ты слышишь эту детку?! Я мечтала о такой! — к собственному удивлению, звук автомобиля и вправду доводит до мурашек, но, скорее всего, на меня влияет именно настрой выпившей Элизабет.       Может, она и неосторожна, но безумна и полна адреналина в крови. Такая беззаботность частенько привлекает всегда держащего всё под контролем меня. Я привык анализировать ситуацию от начала до конца, учитывая все ветви, потому в большинстве случаев отказываю себе в чём-то легкомысленном и необдуманном. «Потому ты, Кристофер, согласился на обучение в институте для убийц».       — Это и вправду клёво, — сдержанно отвечаю я, осматривая салон узенькой машины изнутри.       — Серьёзно? Ты скажешь этой красотке просто «клёво»? Ну давай же, скажи, что ты думаешь на самом деле, не зли эту крошку! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… — она буквально пытает меня и хочет выбить то самое слово, подходящее под текущую атмосферу, к которой я всё никак не могу привыкнуть. — Пожалуйста, Крис, произнеси это слово так громко, как только сможешь! Хотя бы разочек смени роль зануды! — я смущаюсь и наверняка дико краснею, но быстро бьющееся от получаемого удовольствия сердце само вытягивает это из моих уст.       — Это ахуенно! — она кричит вместе со мной вперемешку со смехом, и мы в одно мгновение выезжаем из гаража прямо на дорогу, где девушка выполняет резкий разворот и нереально быстро стремится вперёд по мокрому асфальту.       — А ну-ка включи мне что-нибудь из своего плейлиста, мне не терпится начать зажигать! — вливаясь в безумную атмосферу, я даже забываю пристегнуться, но делаю это на всякий случай, после чего приступаю искать что-нибудь подходящее из старых альбомов своей любимой певицы. Всю машину заполняет звук скрипки, а затем и гитары, которые дополняет прекрасный нежный голос.       — Я так и знала, что ты гей! Лана¹⁷!.. Это же очевидно! На свете нет нормальных парней, слушающих Лану, — хоть я и расплываюсь в музыке, стараясь откинуть всю нервозность, и не слышу половины её слов, эти мне удалось уловить полностью, отчего я выдаю непонимающую гримасу. — Ну серьёзно, Крис! Ты просто-напросто не смог поцеловать меня, а обычное прикосновение губ до щеки стало для тебя чем-то нереальным! — с одной стороны, она права, я и вправду не хотел её целовать, хоть это было не так трудно, если не думать, но, с другой стороны, мне придётся жить с матерью и Кевином ещё на протяжении нескольких месяцев, если не лет, потому я не хочу каждый день слышать вопросы о наших выдуманных отношениях.       — Я не гей, ладно? — всё же решаясь оставить свои мысли при себе, тихо отвечаю я, но девушка уже начала этот спор и не хочет останавливаться.       — Да я уверена, что у тебя было такое лицо, — показывает точную копию меня, отчего я на момент вырываюсь из оков недовольства, — когда я пошутила про киску! А когда об этом поётся в песне, ты просто слушаешь и не воспринимаешь этого, потому не говори мне обратное!       — Чёрт побери, Элизабет, я не гей! — уже перехожу на недовольный тон, который при перекрикивании музыки звучит слишком агрессивно с моей стороны.       — Потише… В этом нет ничего плохого. Я не из тех, кто шеймит¹⁸ из-за ориентации. У меня были знакомые лесбиянки и бисексуалы, потому не волнуйся по этому поводу. Да и знаешь, если тебе не хочется, чтобы родители думали о наших с тобой отношениях, то быть геем в твоём случае куда выгоднее, — она пытается меня успокоить тем, что ей до этого нет никакого дела, но мне бы не хотелось, чтобы это стало грязным слухом, который перерастёт в унижения на постоянной основе, как это было на протяжении нескольких чёртовых лет в школе. Более того, Уайт наверняка лукавит, поскольку нельзя называть гетеросексуальных парней «нормальными» и одновременно с этим говорить о толерантном отношении к геям. Я не стал говорить об этом, но определённые выводы, поймав ту на лжи, сделать удалось.       Все и всегда пытаются доказать, что практически всем плевать, кто с кем держится за руку или кто кого целует, но всё это брехня. «Современный мир. 21 век. Пора вылезать из шкафа». Нет! Как бы там ни говорили, людям всегда было, есть и будет интересно обсуждать эту, как всем кажется, трудную для понимания тему. Каждому хочется залезть к другим в постель и узнать, чем они там занимаются, кто сверху, а кто снизу. Большинство, как бы то ни было, всё равно будет считать гомосексуальность каким-то отклонением, психическим расстройством или просто юношеским экспериментом, пока в нашем мире не появится тот, кто действительно начнёт перестраивать всю систему, борясь за справедливость, к сожалению, отсутствующую в настоящее время.       — Я ещё не разобрался в своих чувствах, — она одобрительно кивает, протягивая мне мизинец в знак того, что никому не расскажет. Я сжимаю маленький пальчик, но она не собирается отпускать мой, снижая скорость автомобиля. — Что ты делаешь?       — У меня будет одно условие, — ну за что мне все эти постоянные вызовы и задания? — Это поможет тебе, обещаю. Я постараюсь найти какую-нибудь девушку, которую ты поцелуешь в губы и сразу же поймёшь свои чувства! Согласен? — эта идея кажется слегка бредовой и нелогичной, но мне не отвязаться, потому, особо не раздумывая над планом побега, соглашаюсь с ней; может, этот эксперимент пойдёт мне на пользу. Мы продолжаем слушать прекрасную песню, от названия которой у меня возникают не самые приятные воспоминания о Кевине¹⁹.       Мчась по пустой дороге, организм даёт о себе знать. К счастью, Элизабет не слышит, как живот исполняет прекрасную серенаду о желании поесть. В салоне играет уже совершенно другая песня, а я понимаю, что впадаю в микросон, оперевшись на окно. Этот день был необычайно трудным и насыщенным, потому мне хочется отдохнуть. Я уверен, что не смогу сделать это на вечеринке, где бы она ни проходила, но надеюсь, что не вырублюсь в самый неподходящий момент. Уайт уже вовсю разговаривает с кем-то по телефону, профессионально держа руль одной рукой, а я постепенно закрываю глаза, утопая в холодных оттенках Дель Рей²⁰. Её нежный голос — колыбельная, её вокал — райское наслаждение. За окном кромешная тьма, если не считать мелькающий свет в домах, где, наверное, живут счастливые полноценные семьи. Когда засыпать ещё не время, я умываюсь холодной водой, а лучше — встаю под ледяной душ, что бодрит меня в любом случае. Если бы несколько лет назад мне сказали, что я буду сидеть не рядом с матерью и ехать на вечеринку, — ни за что бы не поверил в это. Всё по-прежнему кажется длительным сном, который я вижу за несколько часов до пробуждения в тёплом доме рядом с любящим и живым отцом, что обнимает и хвалит меня за успехи.       — Мои подруги сказали, что многих сегодня не впустили, потому что кто-то разболтал новичкам о клубе, — теперь я знаю, куда мы едем. Мне и до этого было понятно, что вечеринка проходит не на улице, но ещё в голове находился вариант с чьим-то домом.       — Нас же впустят? — волнуюсь я, не подавая этому вида. Мне бы не хотелось выделяться на фоне золота, но не увидеть и не услышать гоночную машину просто нереально.       — Подруг с первого курса впустили. Не знаю о тебе, но меня точно пропустят, — это прозвучало так серьёзно, что я на секунду поверил, пока не услышал громкий смех Уайт. — Не беспокойся, там есть Джейк, а он мой бывший, до сих пор пытающийся наладить со мной контакт. Я уверена, что, если отлично надавить, он сделает так, чтобы пропустили и тебя.       — Ты просила не выделяться, но мы почему-то сели именно в самую яркую машину в гараже. Объяснишь? — она ехидно улыбается, ослабляя хвост.       — Нет, дорогой мой, я говорила, что выделяться можно, но нельзя перечить высшим, чтобы добиться уважения. Кстати, Катрин сказала, что вышибалой поставили парня из главных, потому будь аккуратнее со словами и лучше просто стой рядом, — спасибо Элизабет и некой Катрин, что они предупредили меня, иначе я бы начал перепалку, а затем валялся где-нибудь за зданием вместе с табличкой, гласящей: «Осторожно, мокрый пол».       — Почему мы в лесу? — задаюсь вполне адекватным вопросом, замечая, что мы уехали далеко от какой-либо цивилизации и едем прямо по тропе в тёмной чаще, с трудом объезжая деревья.       — Парни решили построить этот клуб далеко за городом, чтобы никто не смог сюда добраться, не зная точного адреса, потому я уверена, что чуваку, растрепавшему новичкам о местоположении, очень сильно не повезёт, если его вычислят. А это сделать очень легко!.. — девушка показывает на меня пальцем, чтобы я закончил мысль.       — А вычислить его очень легко, расспросив новичков, — отвечаю я, и зеленоглазая отбивает мне пять тёплой и, на удивление, совершенно сухой во время вождения ладонью.       — Иногда логика делает тебя занудой, но в ней и вправду что-то есть! О, всё, приготовься. Мы подъехали, — посреди леса слышится трясущий стены бас. Пора готовиться к самому худшему.       Проезжая чуть дальше, нам открывается вид на большую опушку в лесу, посреди которой стоит массивное, разукрашенное баллончиками здание, что подсвечивается разноцветными прожекторами, освещающими всё вокруг в хаотичном порядке. Уже только за его пределами я чувствую, как в этом месте круто. Никогда не бывать на вечеринках и в первый раз попасть на закрытую в отдалённом от города клубе — не это ли достижение, Кевин?       Пытаюсь не думать обо всём, что происходило до этого и мыслю лишь текущим моментом. Все машины припаркованы возле боковой части двухэтажного клуба, среди которых в глаза бросаются самые яркие — в их же число входит и наш сегодняшний автомобиль. Стоящие у клуба люди постепенно оборачиваются на светящий фарами спорткар, глядя прямо на нас сквозь лобовое стекло. Уже начинаю жалеть о выборе Элизабет, которой это внимание, наоборот, приносит удовольствие, потому улыбка с её лица не спадает даже после того, как кто-то начинает свистеть громче музыки, а она сигналит тому в ответ, смеясь и подпрыгивая на сиденье. Мы паркуемся чуть дальше всех остальных и выходим на свежий влажный воздух, ступая на мокрые опилки. Не думаю, что в клубе есть гардероб, потому оставляю пальто в машине. Зеленоглазая явно пожалела о каблуках, но я чувствую себя отлично, уверенно следуя за ней на удобной платформе, оставляющей на влажной земле следы в виде змей. Замечая кого-то из своих знакомых возле другой, не менее сверкающей красной машины, та подбегает к компании курящих парней и обнимает каждого, навешиваясь на их шеи, пока я медленно и нехотя подхожу ближе. Уайт с облегчением закуривает крупную белую сигарету, одолжив её у одного из тех, что уже успели меня заметить. Я специально пытаюсь держаться на расстоянии, чтобы не разговаривать ни с кем из компании, но Элизабет подзывает меня к себе, не оставляя выбора.       — Ребят, познакомьтесь, это Крис, — она представляет меня четырём парням выше нас ростом, и я пожимаю каждому согревающие в такие мерзлявые дни руки. В темноте их лица не разглядеть, но ладони так и не хотелось отпускать во время пожатия. Один из них предлагает сигарету, открывая красную пачку, но я отказываюсь, мотая головой с вежливо натянутой улыбкой.       — Твоя машина, значит? — спрашивает меня бархатистым голосом тот, что обнимает Элизабет за талию, поместив ладонь прямо возле груди, пока зеленоглазая незаметно трясётся от ночного холода. Засунув руки в карманы джинсов, я отвечаю ему кивком, на что тот издаёт тихий смешок. — Тогда почему за рулём был не ты? — в его тоне не чувствуется что-то отталкивающее или напрягающее, но от вопросов становится некомфортно, потому что я боюсь ошибиться и подставить свою подругу.       — Отстань от него, а, — зеленоглазая шлёпает парня в капюшоне по руке, чтобы тот перестал расспрашивать, и возвращается ко мне, вешаясь ладонями на плечо с сигаретой между пальцами, от дыма в лицо которой я слегка сторонюсь. — Вы, разве, парни, не знали, что Кристофер и я встречаемся? — нет, Элизабет, только не твоя ложь! Сначала речь шла только о матери с Кевином, а теперь ты решила сыграть для жаждущих убивать студентов? — Мне захотелось посидеть за рулём, вот он и разрешил, — парень несколько раз недоверчиво кивает, а я всё по-прежнему неловко улыбаюсь в надежде, что сигарета в руке Элизабет случайно потухнет и мы уйдём от них как можно скорее.       — Слышала, что Джейк привёз твоих на машине Нейтана? — интересуется обнимавший её парень, а она, отвлёкшись от своих фантазий, с удивлением на лице поворачивает голову, окидывая его непонимающим взглядом. — Да ладно? Они тебе не рассказали?! Пообещали взамен компанию с тобой.       — Какого чёрта, ты серьёзно?! — все парни смеются, и я мгновенно замечаю, что Уайт это явно не нравится. Как она говорила, её бывший парень постоянно пытается поговорить с ней, проявляет различные знаки внимания, но она отказывает ему. — Вот сучки! Хотя нет… — девушка швыряет почти докуренную сигарету на землю и тушит её кончиком подошвы, смотря на меня. — Крис, пойдём, это уже край!       Шаг зеленоглазой ускоряется, каблуки впиваются в мягкую землю. Я робко улыбаюсь компании напоследок и мчусь вслед за знакомой. Мы моментально подлетаем ко входу, возле которого уже образовалась не совсем длинная очередь активно переговаривающихся на всевозможные темы людей. Кто-то бурно, вперемешку со смехом, обсуждает что-то высвечивающееся в телефоне, а кто-то покуривает постоянно бросающиеся мне в глаза сигареты, запивая всю эту мерзость пивом в синих и жёлтых бутылках. Машины потихоньку подъезжают к клубу, но наша точно выделяется среди всех остальных. Элизабет явно не в духе из-за ситуации со своими подругами, потому я стараюсь не отвлекать её в лишний раз и стою рядом в тишине, дожидаясь нашей очереди. На входе стоит высокий парень в чёрном костюме, что осматривает каждого и пропускает после того, как убедится в наличии приглашения в телефоне. Меня здесь точно ещё никогда не видели, потому я сильно переживаю. Очередь очень быстро доходит до нас. Мускулистый вышибала впервые за всё это время улыбается при виде Элизабет, которую здесь, скорее всего, знают все, и превращается из рвущего и метающего тигра в любимого плюшевого медведя расстроенного ребёнка.       — Неужели ты и вправду приехала? — радостно удивляется парень, крепко обнимая её с закрытыми глазами. Мне бы тоже сейчас не помешали объятия, чтобы хорошенько согреться. На мне больше одежды, чем на Элизабет, но открытую шею прилично продувает.       — Скажи мне, что новость о Джейке — враньё! — она совершенно не в настроении для улыбок. Видимо, это очень сильно её задело.       — Мне нетрудно это сказать, чтобы ты не переживала, но тогда совру я, — Элизабет громко матерится незнакомой моим наслышанным ушам бранью. Уф, как неловко… За нами образовалась уже достаточно длинная очередь, в которой можно уловить недовольные вздохи из-за задержки. — Кто с тобой? — он сурово оглядывает меня, а затем переводит взгляд обратно на Уайт, которой сейчас точно не до этого.       — Это Крис, он мой бойфренд. Крис, это Ник — мой друг, — парень смеётся, а затем кладёт свою тяжёлую ладонь на моё хрупкое плечо, крепко сжимая его, чтобы сопроводить из очереди, но русоволосая останавливает мужчину, хватаясь миниатюрной ручкой за его предплечье.       — Крошка, ты же знаешь — правила изменились. Мы не впускаем новеньких. Да и Джейк бы не одобрил эту идею… — да уж, Элизабет, именно этого мы и добивались — вести себя вызывающе, чтобы до меня докопались.       — Ты сейчас серьёзно?! — вопит она на весь вход прямо в лицо брюнета. Мне даже на секунду становится его жалко. Он явно попал под горячую руку.       — Лиззи… — парень пытается что-то объяснить, но та его перебивает.       — Вы надо мной все прикалываетесь или что?! Какого, мать его, чёрта, я сейчас должна трепать себе нервы из-за грёбаного Джейка?! — понимая, что он до сих пор не собирается меня отпускать, девушка разворачивается к толпе и взрывается по полной программе. Я вновь краснею от неловкости. — Люди, занявшие за нами очередь, я прошу прощения, но вам придётся потерпеть, потому что нас не впускают!       — Слышь, принцесса, я не собираюсь торчать здесь столько времени только из-за тебя одной! — недовольный ответ девушки из очереди не заставил себя ждать.       — Тогда пиздуй отсюда, мудила кудрявая! — от ответа знакомой сердце бьётся в бешеном ритме, что Ник замечает, но принимает за попытку побега и сжимает плечо ещё сильнее, на что я морщусь, но не возникаю. Оживившаяся толпа ожидает драки, однако парень, стоящий рядом с негодующей незнакомкой, сдерживает её порыв врезать «принцессе этой вечеринки».       — Элизабет, ты можешь проходить, но не он, — ему тоже совсем не по душе, что мы задерживаем всех пришедших, потому я недовольно вздыхаю, понимая, что это не закончится просто обычным допуском меня в клуб.       — Ладно, я могу подождать тебя в машине… — пытаясь перекричать приободрившуюся толпу, обращаюсь к знакомой, но она пропускает всё мимо ушей.       — Тогда звони Джейку, — он не верит её словам и вскидывает бровь, но она лишь повторяет то же самое ещё раз. — Я серьёзно, звони Джейку! — парень неуверенно набирает его номер и передаёт телефон зеленоглазой, переводящей звонок на громкую связь, чтобы всё было слышно.       — Да? — в ответ слышится терпкий мужской голос, смешавшийся с громкой музыкой.       — Котёнок, это твоя Элизабет Уайт, с которой ты безумно хотел пообщаться. Если ты всё ещё горишь таким желанием, то скажи своему телохранителю, чтобы пропустили моего парня! — она говорит нежным, но в то же время раздражённым голосом, будто готова прямо сейчас разбить этот телефон о стену здания.       — Ты слышал её. Впусти их, — я уже радуюсь, но тот продолжает держать меня за плечо, что уже успело согреться из-за его руки.       — Но он новенький и её парень, Джейк, — упоминает вышибала, а я надеюсь на лучшее.       — Ты слышал её, — он повторяет сказанные им ранее слова, после чего медведь недовольно меня отпускает, а я свечу довольной улыбкой, глядя на Элизабет.       — Пупсик, а ещё прикажи своему пёсику не впускать эту стерву, что наехала на меня. Целую, — Уайт возвращает телефон Нику и оборачивается к толпе, обращаясь к той самой незнакомке, что явно слышала разговор. — Я королева, а не принцесса, окей?! — Элизабет хватает меня за руку и сопровождает за двери клуба, распахивая их чуть ли не ногой, пока за спиной в толпе разгорается шумиха от обсуждения произошедшего.       — Теперь из-за меня ты должна будешь поговорить с Джейком? — пытаюсь всё же вернуться к мысли о том, что, если бы не я, она бы не была обязана говорить со своим бывшим.       — Нет, Крис! Пошёл он! Пошли они все! — громко вопит та в дверях здания, буквально залетая в совершенно неизвестное мне место.       Рядом с пультом диджея в правой части клуба взрываются две хлопушки с серебряными конфетти под главную часть неизвестного мне трека в одном из жанров электронной музыки. Внутри витает нереальная атмосфера, от которой на несколько секунд замирает сердце, отчего я вхожу в ступор, застыв на одном месте, а кровь неожиданно вскипает. Крепко обхватив мою мокрую ладонь, Уайт стремительно пробирается через скопление танцующих людей, чьи руки и ноги двигаются, как только повелевают им их расслабленные тела. Под ногами на полу замечаю кучу блестящих обёрток, пару упаковок презервативов и маленькие опустошённые зип-пакетики: в таких обычно хранят улики или наркотики, но под это место больше подходит второй вариант. На потолке сверкает огромный серебряный зеркальный шар, а красные прожекторы проходят по своей определённой траектории, освещая тёмное помещение. Музыка сильно долбит по ушам, но именно такого я и ожидал от настоящих вечеринок. Пробиваясь через толпу, поднимаю голову и понимаю, что Уайт уже успела подбежать к длинной барной стойке и обнимается с подругами, занявшими самые лучшие места посередине. Скромно улыбаюсь им издалека и осматриваюсь вокруг, продолжая изучать помещение, пока Элизабет меня не представит. Сам клуб состоит из двух этажей: на первом основная часть, а на втором будто отдельное помещение, закрытое чёрными стенами, в которые встроены панорамные окна. Проход на второй этаж охраняется очередным охранником, стоящим возле лестницы, закрытой цепью. Скорее всего, именно там и находится высший класс, о котором здесь все только и твердят.       — Так, девочки, это Крис Голдман, наш новенький, — русоволосая представляет меня своим подругам, и я неловко улыбаюсь, когда всё внимание переходит на меня.       — Я Оливия, — с уверенностью и доброжелательностью в голосе первой называет своё имя девушка, находящаяся ближе всех ко мне. Она приглянулась с самого начала, а её имя очень похоже на имя моего отца. На девушке минимум макияжа, выпрямленные тёмно-русые промелированные волосы доходят до плеч, а от голубых глаз исходит самая настоящая искренность. На самой Оливии надето свободное чёрное платье с вырезами на плечах, на ногах обуты такого же цвета каблуки с шипованными ремешками, а в руке лежит тёмно-голубой клатч. — Очень приятно с тобой познакомиться, — с улыбкой киваю ей в ответ и перевожу взгляд на блондинку рядом с ней, возле которой и остановилась Элизабет.       — Катрин Спринг, — совсем нехотя представляется сероглазая широкобровая красотка с ярким синевато-пурпурным макияжем на веках вперемешку с приклеенными вокруг них стразами, обратившая свой взгляд на толпу танцующих людей и, как мне кажется, неприязненно скрестившая руки на груди. Я не проявляю никаких эмоций в ответ на сухое приветствие и лишь улыбаюсь, словно ей есть до этого какое-то дело. На ней же надет короткий синий облегающий тонкую талию свитер, заканчивающийся так же, как и базовый топик, чёрные джинсы и короткие осенние сапожки на массивном каблуке.       — Я Джессика, можно просто Джесс, — отвечает стоящая в самом конце брюнетка в тёмно-зелёном платье из пайеток и на каблуках, зависшая в телефоне. Я не могу разглядеть её лицо детально из-за того, что она занята чем-то неимоверно важным в социальных сетях, но раз уж ей не столь интересно, то и мне в таком случае тоже.       — Замечательно… А теперь объясните мне, какого чёрта я слышу ото всех, кроме вас, что Джейк поставил вам условие?! — Уайт и Джессика отходят в сторону, но не слышат из-за громкой музыки просьбы Катрин подождать её, что вырвалась из хватки русоволосой. Блондинка подходит к оставшейся сидеть в одиночестве Оливии и шепчет что-то на ухо. Голубоглазая кивает в знак согласия, и девушка уже отходит от нас, однако сидящая за барной стойкой успевает схватить её за пальцы.       — Катрин? — пока между ними происходит что-то сумбурное, я сажусь на высокий металлический стул сероглазой. Спринг, замечая моё присутствие, мотает головой и догоняет подруг.       — Всё в порядке? — решаясь начать разговор первым, интересуюсь я, улавливая на лице новой знакомой печальную гримасу.       — Да… — заострив внимание на своих ухоженных ногтях и потирая тонкое серебряное кольцо на безымянном пальце левой руки, соглашается та. — Всё отлично, — наконец поднимает голову и со сверкающими глазами улыбается мне в ответ.       — Что-то Элизабет сильно волнуется по поводу своего бывшего, — пытаясь найти тему для разговора, отмечаю я, всё никак не принимая удобное положение. Голубоглазая усмехается и тяжело вздыхает, кладя клатч на стойку позади.       — По её словам, он изменил ей, потому она не хочет с ним контактировать, — отвечает нежным и тихим голосом шатенка, смотря мне прямо в глаза.       — Но на самом деле она ошибается? — неужели я интересуюсь чужой жизненной драмой?       — Как мне кажется, Джейку совершенно незачем изменять такой красивой девушке, как Лиззи. Я говорила ей об этом, но она ссылается на какой-то непроверенный источник, которому тут же поверила, — развернувшись к барной стойке, опираюсь на поверхность локтями и складываю кисти рук в замочек.       — А что насчёт её нынешнего парня? Как он реагирует на всё происходящее? — Оливия хмурится.       — Элизабет сейчас полностью свободна, с чего ты взял, что у неё кто-то есть?.. — я уже хочу объясниться, но та меня опережает, прыснув от своих же слов. — Точно, прости, она же теперь всем рассказывает, что познакомилась с горячим парнем из Майами, — приближается ко мне, чтобы прошептать. — Но на самом деле она просто хочет позлить Джейка, — очень приятно, что мне доверяют подобные секреты, учитывая статус новичка. Смеясь вместе с голубоглазой, мы отвлекаемся на молодого бармена в белой рубашке с оборванными рукавами. Его карие глаза в большей степени заинтересованы бесспорно роскошной и изящно одетой студенткой.       — Вы собираетесь что-нибудь заказывать? — уточняет тот, вытирая небольшой влажный стакан белым полотенцем. Оливия обращает взгляд на меня, а я пожимаю плечами.       — Можно мне, пожалуйста, стакан апельсинового сока, а молодому человеку бокал белого вина, — озвучивает заказ светловолосая, а я вспоминаю, что не взял с собой денег.       — Нет, постойте, только один стакан, для девушки, — бармен останавливается, ожидая реакции голубоглазой.       — Тебе не нравится вино? Можешь заказать что-нибудь другое, я не против. Мне показалось, ты не в духе, а белое вино послужит приятным аперитивом, — она явно меня не понимает.       — Апери… что? Нет, я просто не брал с собой деньги, — Оливия наконец понимает и расплывается в белоснежной улыбке.       — Тогда тот же заказ, пожалуйста, — она отпускает молодого человека за стойкой и достаёт из кошелька карточку.       — Нет, не нужно за меня платить! — возмущаюсь я, оказавшись в неловкой ситуации, но девушка взмахивает рукой в мою сторону и кладёт серебряную карту на стойку в ожидании заказа.       — Крис, это за знакомство. Кстати, аперитивом называют те напитки, что вызывают аппетит да и вообще заставляют тебя двигаться. Это я так, делюсь знаниями, полученными от своей французской семьи, — я краснею от её приятных слов и скромно улыбаюсь, глядя на несущего заказанные напитки бармена. Мы благодарим его за заказ и получаем в ответ признательную улыбку. — Ну так что, Крис, получается, ты первокурсник и ничего здесь не знаешь? — я чуть не давлюсь непривычно едким на вкус вином, но не из-за него, а из-за вопроса знакомой. Стоит ли рассказывать то, о чём проговорилась исчезнувшая и так и не вернувшаяся Уайт?       — Ну, Элизабет рассказала мне кое-что о существовании высшего класса, но я не совсем уверен, стоит ли об этом говорить… — Оливия отпивает немного сока и прикрывает рот от смеха, что заставляет её подавиться.       — Она серьёзно поведала тебе ту страшную историю о наших старшекурсниках? — со слов моей новой знакомой это кажется не таким тревожным, если учитывать её реакцию на это. — Послушай, может, наши парни и занимаются чем-то не самым хорошим, о чём многие не знают, но они не набрасываются на людей только за один их вид, — когда девушка начинает открывать мне глаза на ситуацию с другой стороны, всё начинает понемногу проясняться.       — А что насчёт того амбала на входе? — припоминаю парня, которому так и хотелось оторвать моё плечо, лишь бы я не входил вовнутрь.       — Перестань, так на всех закрытых тусовках, — ведает та о неизвестных мне моментах.       — Получается, они не сумасшедшие убийцы? — мой вопрос её и вправду позабавил, но мне бы хотелось услышать конкретный ответ.       — Лично я не состою в их тусовке: из нас четверых с ними постоянно только Лиззи, потому с уверенностью могу сказать лишь то, что в их грязных делишках крутятся наркотики. Думаю, ты понимаешь, что новенькие могут об этом разболтать. Элизабет встречалась с Джейком, но я уверена на все сто процентов, что он бы не рассказал ей и части секрета их настоящих, скрытых ото всех дел, — я качаю несколько раз головой, спуская с себя страх, но постараюсь найти больше сведений, чтобы не попасть в неприятности. Получается, либо Уайт ничего не знает, находясь в их компании, либо солгала сегодня в уборной, ссылаясь на то, что она из группы лишь уважаемых ими людей. Хватаюсь за урчащий живот.       — Прости, просто я не ел ещё со вчерашнего дня, потому вино для меня — второй ужин после банки колы, — она не на шутку удивляется и вновь подзывает бармена одним только взглядом, сладко обращаясь к нему по имени, когда тот радостно подплывает.       — Стиви, можно ещё два тортика? — она вновь пытается заплатить за меня, но я тут же встреваю, кладя ладонь на её предплечье. — Ладно-ладно… Тогда можно, пожалуйста, один большой кекс разделить на две части? Спасибо, — парень вновь получает от неё заказ, а я закатываю глаза.       — Зачем ты так? Сегодня вино и десерт, а уже завтра ты купишь мне дом?! Я же не смогу вернуть тебе деньги, — возмущённо, но в то же время признательно, говорю я, после чего ловлю на своём плече ладонь голубоглазой.       — В любом случае я не оставлю тебя в предобморочном состоянии. Если бы не я, ты бы уже лежал тут без сознания, — бармен приносит сытную выпечку с розовой джемовой начинкой, и я приступаю к своей части, надеясь, что не выгляжу как дикарь, жадно откусывая лакомый кусочек на вкус малинового кекса.       — На кого ты собираешься учиться? — интересуюсь в надежде, что она именно та из подруг, что будет на одном факультете вместе со мной.       — Вообще с младших классов я профессионально занимаюсь пением, потому надеюсь, что в хоре мне повезёт и я возьму много сольных партий, — у меня всегда была мечта услышать исполнение своей любимой песни от не менее любимого человека, умеющего петь. — А вообще, хватит обо мне, давай о тебе. Расскажи что-нибудь. К примеру, чем планируешь заниматься?       — Ну, я переехал сюда около недели назад из Канады… Всё детство занимался рисованием, но после смерти отца решил взять небольшой перерыв. Мне пришлось выбрать творческий факультет, потому что это единственная близкая мне сфера, — как только я проговариваюсь об отце, та поджимает губы и опускает брови, а я уже готовлюсь к морю извинений и жалости.       — Твоя же фамилия «Голдман», да? Мне известна эта история. Я нашла много информации о произошедшем и узнала, что твоего отца так и не обнаружили, даже никаких улик в океане или у берегов не было найдено, — замечая мой задумавшийся взгляд, устремлённый в переливающийся от разноцветных лучей пол, та быстро переводит тему. — Но ещё я хотела поинтересоваться о его семье, потому что знаю на своём опыте, как это паршиво терять близких людей.       — И что ты нашла о его семье? — удивляюсь тому, что могу быть известным из-за своего отца.       — Ну, я разыскала много информации о твоей матери. Например, нашла фотографии из Палермо с парада судов, где твои родители познакомились. Потом я узнала, что твоя мать психолог, но информации о тебе почти не было. Существовали слухи о его ребёнке, но никто и никогда не видел его в свете, — интернет — очень умное изобретение, раз знает подобные детали. К сожалению, там не найти информацию о сумасшествии матери и моём шраме на спине, так как всё это тщательно скрывалось.       — Как видишь, я существую!..       Попивая вино и расплываясь в давно забытом мне смехе, откуда-то со второго этажа доносятся едва уловимый скрип двери и звук совершенно другой, не менее энергичной музыки. Возле лестницы за цепью замечаю двух парней: один из них кому-то звонит, чуть ли не перепрыгивая ступеньки, а другой, подзывая его к себе, медленно спускается вниз в массивных кожаных кроссовках, смотря под ноги. Вспоминая, что на втором этаже находится, скорее, высший класс, я понимаю, что вот они, те люди, состоящие в нём. Парень в лёгком спортивном костюме моментально слетает на танцпол, обращая на себя внимание некоторых энергично прыгающих под музыку девушек, и пытается кому-то дозвониться, но все его попытки бесполезны, из-за чего он в порыве гнева чуть ли не бросает телефон на пол. Неожиданно шатен оборачивается к бару и с грустной улыбкой подбегает к нам с Оливией.       — Оливия, боже, я нашёл тебя! Будь моей спасительницей, умоляю! — незнакомец устало впивается в объятия светловолосой и бубнит себе под нос. От него пахнет чем-то фруктовым и в то же время отдаёт тяжёлым мужским одеколоном. Голубоглазая, улавливая мою скованную реакцию, улыбается и отпивает немного сока, пока зеленоглазый глядит в потолок и делает глубокий вдох. — Слушай, ты наверняка знаешь, где Элизабет. Не могу до неё дозвониться. Она пришла сюда с каким-то белобрысым… — неужели передо мной сам Джейк?! Шатен обращает внимание на соседний стул.       — Джейк, это Крис… — она не успевает договорить, как при виде меня зрачки парня сужаются, а кулаки с треском сжимаются.       — Я прекрасно знаю, что это за сучонок, — тот уже хочет накинуться на меня, как прямо перед лицом возникает чья-то чёрная спина, закрывающая от Джейка. — Нейтан, она пришла с ним!       — Успокойся же ты, блять! Хватит налетать на каждого встречного, — не понимая, кто и по какой причине меня защищает, я встаю со стула и обхожу свою защиту, смотря в глаза сопернику в этой глупой передряге.       — Привет… я… Я познакомился с Элизабет сегодня на поступлении… Она придумала это, чтобы позлить тебя, — парня мои слова выводят из себя куда сильнее, потому защитная спина вновь оказывается передо мной.       — Оливия, где твоя подруга? — обращается к сидящей рядом девушке парень, лицо которого я ещё не видел.       — Она пошла с Катрин и Джесс в сторону туалетов. Думаю, стоит поискать у Тома. Пришла достаточно злая, — всё же выслушав ту, зеленоглазый заглядывает за торс своего друга, обращая на меня недовольный взгляд.       — Если вдруг всплывёт, что ты наврал, я…       — Блять, Джейк, тебе нужен этот милашка или твоя девушка, чёрт возьми?! — некий Нейтан вновь остужает его пыл, после чего шатен с рычанием покидает нас, а я возвращаюсь на место. — Пожалуйста, простите его. Из-за расставания с Лиззи он разучился держать себя в руках.       — Нейтан! Как же я соскучилась, ты не представляешь! — она спрыгивает со стула и крепко обнимает своего друга так, что его лицо оказывается за её спиной, а взгляд обращён уже на меня.       Чёрт… Что со мной? На мгновение останавливается дыхание, а все жизненно важные органы словно отказывают. Почему я не могу отвести взгляд от совершенно незнакомого мне человека? Сглатываю накопившуюся горькую от вина слюну и незаметно делаю глубокий вдох перед погружением в неизвестную мне красоту. Его переливающиеся в фиолетовом оттенке тёмно-пепельные волосы сверху и светло-русые, отросшие по бокам корни аккуратно убраны назад, а широкие, выщипанные под определённую форму брови можно назвать самыми идеальными из всех идеальных бровей, которые я только видел. Даже покрываюсь мурашками от обворожительных серо-голубых глаз, почему-то сводящих меня с ума. Немного пухлые губы расплываются в улыбке, а острые скулы становятся заметными. Аккуратный, слегка приподнятый вверх носик фыркает при виде моей неоднозначной реакции, а я смущаюсь, заостряя внимание на его длинных чёрных ресницах. Видимые только мне блёстки в его ровном тоне тёплой бледноватой кожи и на коротких золотистых волосиках начавшей расти после бритья бороды переливаются разными цветами на приглушённом свете подобно сапфиру. Нейтан отцепляется от своей подруги и приближается ко мне для приветствия с вытянутой рукой, на которой блестят чёрные кольца.       — Так вот из-за кого бушует Джейк?.. — его мягкий, но слегка низкий голос щекочет уши, отчего я ласково улыбаюсь, спешно облизывая высохшие губы. Постепенно стараюсь прийти в себя, тихо откашливаясь, чтобы начать говорить. Чувствуя его тёплую руку, теплее, чем все другие, пожатые мной ранее, по телу проплывает электрический заряд. Мне очень не хочется отпускать, но и держать её будет не совсем корректно.       — Да, Крис Голдман, — представляюсь я слегка охрипшим голосом, после чего парень, как мне показалось, очень нехотя отпускает руку, проводя подушечками пальцев по внутренней стороне моей ладони.       — Нейтан Пасс. Здесь меня зовут просто Нейт. Как тебе на нашей вечеринке, куда мы не впускаем новичков вроде тебя? — из его уст это звучит совсем безобидно и даже без всякой насмешки, но так ли это на самом деле, мне понять пока не удалось.       — Здесь… приятно, — что я только что сказал?! Приятно?! Тут играет не поп-музыка с любовными текстами и плавными переходами от части к части песни, чтобы было просто приятно и умиротворённо, а чуть ли не взрывающие стекло бара громкие танцевальные басы. Я звучу очень глупо и заливаюсь краской, не переставая смотреть в его изумительные молочные глаза.       — Не хочу показаться грубым, но тебе повезло, что ты встретил Элизабет. Если бы не она, вряд ли бы я тебя впустил. Хотя, может, если бы увидел заранее… — я уже совсем забываю об Оливии, наслаждаясь времяпровождением с Нейтаном, при любовании которым ощущаю то же самое, что и при прослушивании своих любимых треков.       — То есть главный здесь ты? — решаюсь в шутку спросить я, на что получаю одобрительный кивок и сводящую с ума улыбку в ответ. — Стой, ты серьёзно?.. — он вновь кивает несколько раз, отчего я перевожу взгляд на Оливию, что шустро грызёт трубочку, увлёкшись нашим разговором. Светловолосая приходит в себя и отставляет стакан в сторону, улыбаясь так широко, словно её чем-то обрадовали.       — Лиззи рассказала ему о высшем классе, потому он, наверное, думает, что вы прячете в этом лесу трупы новичков, — шутит та, но я вижу в её словах какую-то часть себя, переживающую за то, что так и есть на самом деле.       — Ах, ну от Уайт это ожидаемо. Не переживай, Кристофер, — парень кладёт свою руку на моё заледеневшее колено, отчего я получаю очередной заряд тока и незаметно вздрагиваю от удовольствия, издавая очень тихий стон, заглушаемый следующим в списке басом. — Уайт любит преувеличивать в своих рассказах, но тебе в какой-то степени всё же стоит опасаться нас, — я впервые вижу его серьёзный взгляд, из-за которого нервно кусаю губу и задерживаю дыхание от сильного толчка внутри себя.       — Лиззи, ну постой, пожалуйста! — кричит Джейк вслед бегущей к бару русоволосой. С возвращением его друга Пасс всё равно продолжает смотреть на меня, уже изучая с ног до головы, пока я не отвлекаюсь вместе с ним на вернувшихся.       — Я предупреждала тебя?! Предупреждала?! — голосит Элизабет, держа в руке почти пустую бутылку шампанского, которая чуть ли не разбивается о голову её бывшего, что пытается утихомирить обращающую на себя как всегда кучу внимания со всех сторон девушку. — Ты изменил мне с какой-то шалавой! Ну поделись хоть со всеми: она красивее меня, да?! А, я поняла, тебе понравились её сиськи?!       — Зайчик, перестань. Я тебе уже несколько минут пытаюсь объяснить, что это всё хуйня, — несмотря на попытки Джейка вернуть свою девушку, Элизабет в прямом смысле этого слова замахивается ладонью и с громким шлепком ударяет бывшего по щеке, оставляя царапины от острых ногтей, что уже успели где-то поломаться.       — Нейтан, скажи этому кретину, что мне плевать на него и я не хочу иметь с ним дело! — вновь вопит Элизабет, вливая в себя последнюю каплю любимого алкоголя.       — Катрин, что там произошло? — обращается к подруге Джейк, но её закрывает зеленоглазая.       — Если я говорю держаться от меня подальше, то я имею в виду… — она пытается закончить фразу, но шатен сбивает её с ног и берёт на руки, направляясь к лестнице на второй этаж.       — Детка, ты обкурена, а из-за тебя на нас обращают слишком много внимания, — пока та буйно вырывается из крепких объятий отчаянного любовника, Нейтан протяжным голосом обращается к публике.       — Представление окончено! Продолжаем тусить! — музыка по щелчку пальцев Пасса делается громче, а присутствующие возвращаются к своим делам. Парень благодарно машет диджею, что улыбается ему в ответ. — Что ж, в таком случае приглашаю вас к нам наверх, чтобы вы могли приглядеть за подругой? — предлагает тот, и все мигом соглашаются, хотя, как мне показалось, он спрашивал именно меня, обратив свой взор в определённую сторону.       Мы весело направляемся к лестнице, и я, переполненный набором различных эмоций, поднимаюсь предпоследний, идя перед Нейтаном, что закроет вход цепью. Теперь я волнуюсь, что джинсы отвратительно сидят на бёдрах. Интересно, Нейтан смотрит на меня сзади? Я стараюсь не упасть вниз от тряски своего волнующегося тела, понимая, что общался, трогал и уже успел наверняка влюбиться в самого главного в высшем классе, о котором постоянно предупреждала Уайт. Это такое непередаваемое ощущение, будто ты тянешься к этому человеку и хочешь смотреть только на него. Не оборачиваясь, я поднимаюсь за всеми остальными, и мы заходим за чёрную стену, где открывается совершенно иной мир. Это как отдельная квартира, в которой проходит своя элитная вечеринка. На входе, в центре заполненной фиолетовым неоновым светом комнаты, нас приветствуют курящие кальян парни. От середины, как ветви, расходятся тонкие ковровые дорожки, ведущие к комнатам своего цвета. Почти все прикрыты чёрными непроницаемыми шторами, кроме одной, розовой, куда и зашёл Джейк вместе с Элизабет, что уже лежит на виднеющемся отсюда мягком диване-пуфике.       — А что в тех комнатах? — интересуется впервые зашедшая сюда, как и все мы, кроме Элизабет, Джессика, всё же ненадолго опустившая телефон вниз.       — Там остальные парни. Ну, знаете, с девушками и всё такое, — он издаёт смущённый смешок и оглядывает меня.       — Эти комнатки здесь именно для этого? — задаюсь глупым вопросом и получаю в ответ мотающуюся в стороны голову Пасса, заставляющего меня улыбаться так же искренно, как Оливия.       — Моя точно не для этого, так что не волнуйся, — Нейтан подмигивает и позволяет зайти первым, снова оказавшись перед ним.       В комнате играет более спокойная и слегка навевающая приятную грусть музыка рэп-исполнителей, еле заглушающая другую, гораздо громкую за стенами. Замечая, что все садятся на пол вокруг высокого кальяна с четырьмя трубками, я располагаюсь чуть ближе ко входу и слежу за тем, как Нейтан закрывает единственную среди всех комнат дверь на замок и присаживается слева от меня, игриво приподнимая брови. Оливия уселась справа от меня возле Элизабет, а Джейк был спрятан от неё двумя подругами, сидящими рядом с ней с другой стороны. Парень делает различные трюки с помощью густого дыма, а я засматриваюсь на них, не зная, хочу ли попробовать.       — Кто-нибудь хочет? — предлагает Джейк, доставая из кармана джинсов тот самый пакетик, что я видел на полу танцпола, но уже заполненный белым порошочком.       — Нет, Джейк, — Пасс пронзает его тяжёлым взглядом, после чего парень послушно убирает наркотики обратно и продолжает баловаться дымом. Интересно, что это? — Надеюсь, Том дал эту бутылку бесплатно? Иначе мне придётся вернуть тебе деньги, — обращаясь к лежащей в предсмертном состоянии Элизабет, отмечает заботящийся обо всех Нейтан.       — Чувак, я не помню… Не видишь, в каком я состоянии?.. — зеленоглазая явно напилась в край, потому не знаю, как поеду обратно домой, учитывая, что мы приехали вдвоём. Сейчас я пытаюсь об этом не думать, но в скором времени этот вопрос вновь станет актуальным. — Да и вообще-то мы не закончили! — понимая, что Уайт снова бросается на своего бывшего с разъяснением отношений, все смеются.       — Катрин, пойдём поможешь принести алкоголь, — призывает её к себе покидающий меня, словно навсегда, Пасс и идёт к двери в главный зал.       — Нейт! — кричит ему вслед Джессика, отчего тот возвращается. — Я могу снять это в сторис и отметить вас? — парень, ожидая наверняка куда более важный вопрос, кивает вместе с заразительным смешком, от которого я улыбаюсь и прикусываю нижнюю губу. Нет, здесь всё-таки приятно! — Эй, Крис. Введи свой ник, — откидывает чёрные волосы за спину и протягивает через Оливию телефон, куда я вношу название профиля, что та прикрепит на зацикленное на экране видео с задымлённой комнатой, и возвращаю обратно.       — Ну вот, а ты переживал, — сидя рядом, легонько толкает меня своим телом Оливия и, убрав ноги почти за спину, кладёт голову на моё плечо. — Как тебе Нейтан?       — Что… Почему именно он? — светловолосая шмыгает носом от смеха и кладёт руку на моё бедро, пока я сижу чуть ли не в позе лотоса.       — Ты же понимаешь, что можешь быть предельно честным со мной? Я же видела, как вы мило общались, — о, нет! Если это заметила со стороны сама Оливия, то парень явно понял, что я испытываю к нему нечто странное. — Знаешь, а я кое-что придумала! — после её слов в комнату вместе с бокалами, рюмками и четырьмя разноцветными бутылками возвращаются покинувшие нас ранее Катрин и Нейтан, что выставляют всё необходимое на стол и разливают каждому алкоголь. Не успевая договорить или даже специально не раскрывая свои планы, знакомая отползает к шумящей Уайт, подмигнув мне и напоследок взглянув вверх на приближающегося обратно Нейтана.       — Так, держи, — сероглазый возвращается ко мне на пол и протягивает вытянутой формы бокал с бурлящей жидкостью и маленькую рюмку с чем-то похожим на обычную воду.       — Что это? — спрашиваю я у знакомого, пока все остальные что-то бурно обсуждают в своих небольших компаниях.       — Ты совсем никогда не пил? — мотаю головой, чувствуя себя отвергнутым. — Так ты же ещё, получается, совсем невинный милашка… — его реакция вновь вызывает улыбку. Розовое освещение ему к лицу. — Смотри, — подсаживается ближе, отчего наши бёдра соприкасаются, — в этом бокале то шампанское, что пила Элизабет. Я налил тебе клубничное. Думаю, понравится. А вот здесь, в рюмке, водка моего производства.       — Твоего производства? — он кивает в ответ.       — Да, приятно познакомиться, Кристофер, — Пасс выливает спокойную жидкость в шипящую и дожидается, пока я сделаю то же самое. Парень слегка приподнимает бокал и выпивает всё за раз, что повторяю за ним и я, пока тот ожидает моей реакции. — Ну что? — во рту жжёт, но так сладко и мягко, что и не скажешь, будто это отвратительно. В горле преобладает горький привкус, но на языке остаётся сахарная нотка. Улыбаюсь вместо всяких слов и чокаюсь с поднятым им после этого бокалом в ответ.       — У меня есть идея! — неожиданно восклицает Оливия, приготовившая какой-то интересный сюрприз, о котором говорила ранее. — Освободите место для игры! — парни сразу же отставляют кальян в сторону, чуть ближе к Джейку, а я раздумываю, о чём она может говорить. — Раз уж Лиззи уже опустошила всю бутылку буквально за несколько минут, я предлагаю сыграть в бутылочку.       — Ух ты какая, прям так сразу? — восклицает Нейтан, но все мигом соглашаются на это предложение, чему я не совсем радуюсь, потому что мне бы не хотелось целовать кого-то из присутствующих девочек, хотя Элизабет обещала мне это.       — Кстати! — как по расписанию, выкрикивает очнувшаяся Уайт. — Крис ещё не разобрался в своей ориентации, потому ему нужно в этом срочно помочь! — да уж, лучше бы ты молчала весь оставшийся вечер. Надеюсь, ты вспомнишь свои слова утром и будешь извиняться.       — Ну вот мы и проверим, м? — шепчет мне под ушко Оливия, как и Нейтан до этого, вызывая приятную улыбку.       Пока все готовятся, организовывая полноценный круг и расставляя возле каждой пары по бутылке с алкоголем, чтобы наверняка не отставать от атмосферы, Нейтан подползает ко мне ещё ближе и слегка дотрагивается до ладони, отчего я поднимаю с пола свой в какой-то степени напуганный взгляд и перевожу на него.       — У тебя всё хорошо? Ты какой-то холодный, — шёпотом спрашивает он с улыбкой на лице, а я не совсем уверенно киваю пару раз головой. — Не переживай, сейчас ещё целый круг будут спорить, хотят они целоваться или нет, а на втором начнут что-нибудь другое, — не знаю, почему, но я доверился Пассу быстрее, чем кому-либо, хотя меня предупреждали об опасности высшего класса в целом.       — Так, начнём с тебя, Крис, — сидящая справа от меня Оливия с азартом протягивает пустую бутылку из-под шампанского, а перед тем, как я кладу её на пол, хватается за руку. — Подуй в неё, чтобы каждому попался удачный вариант! — я краснею, но всё же не совсем сильно запускаю в бутылку сладостно горький воздух, после чего голубоглазая закрывает её найденной где-то в стороне пробкой.       — Я начинаю? — она подмигивает, и я кладу на пол то, что, согласно правилу, должно навестись на самый удачный вариант. Неуверенно запустив бутылку по часовой стрелке, я слежу за ней, пока та не остановится. Мне очень хочется, чтобы та указала на Нейтана, но я не до конца уверен в том, что он поцелует меня, да и в том, что я смогу сделать это без горящего лица и покрасневших щёк. Через какое-то время мучительного ожидания бутылка останавливается и указывает кончиком на Уайт.       — Оливия, крути. Крис пропускает ход, так как мы уже целовались, потому можно засчитать, — говорит сонным голосом Элизабет, но Джейку это явно не должно понравиться, потому я сразу же её перебиваю.       — Нет, она целовала меня в щёку и то… — сероглазый останавливает речь, кладя свою руку поверх моей.       — Ты не должен объясняться, не беспокойся, — я поджимаю губы и улыбаюсь ему, утопая в глазах. Его ладонь продолжает лежать на моей, будто так и должно быть. Оливия начинает крутить бутылочку, и после нескольких секунд пробка указывает на блондинку возле почти спящей Уайт.       — Как неожиданно! Иди сюда, моя дорогая Катрин! — голубоглазая подползает к своей цели, и мне приходится немного привстать, чтобы увидеть, что они понимают под поцелуем в этой игре. Оливия обхватывает лицо подруги, что придерживает её гладкие волосы, и страстно впивается в губы около 10 секунд вместе с языком, после чего я разделяюсь внутри на две стороны. Одна безумно хочет повторить это с Нейтаном, чья рука всё ещё лежит на моей, а другая говорит об обратном, надеясь, что круг будет первым и последним, за который бутылка ни разу не укажет на меня.       — А воздух Криса реально работает! — две только что поцеловавшиеся подружки радуются, а мне забавно от того, что они не восприняли это всерьёз. Мне бы такую простоту в действиях.       — Элизабет, подъём, сейчас мы будем целоваться! Воздух Криса волшебный! — русоволосая открывает глаза от энергичного воя Джейка и даже двигается с места, чтобы показать ему прямо в лицо средний палец, вращая свободной рукой бутылку, чуть ли не отлетающую в сторону из-за чересчур сильной раскрутки. Внезапно, как по плану, бутылка указывает именно на бывшего Уайт. Та недовольно стонет, а Джейк прыгает от радости на коленях, подползая к её губам. Все смеются, чем заражают и меня. Парень нежно обхватывает её двумя пальцами за подбородок и целует уже прямо у меня на глазах, что я могу рассмотреть каждый миллиметр их поцелуя. Он доминирует, лаская верхнюю губу, пока та остаётся на нижней. Когда в дело идёт язык, в который раз нервно покусываю губу, и Пасс это явно замечает, дёргая меня за сжавшуюся руку.       — Ты чего? — шепчет он на ухо, и я отвлекаюсь от их ещё не закончившегося пятнадцатисекундного поцелуя.       — Я никогда раньше не целовался, — Нейтан пускает смешок и взмахивает рукой, будто это действительно пустяк.       — Не переживай, это не так трудно. К тому же у тебя идеальная форма губ для поцелуя, — сияю улыбкой от приятного комплимента и мотаю головой, понимая, что сейчас будет шанс поцелуя с Катрин и Джессикой. Пока объявляется перерыв на выпивку и минутный, всё ещё не закончившийся поцелуй Элизабет и Джейка, все вновь возвращаются к разговорам в свои мини-компании, а сероглазый обновляет мой бокал, но уже самостоятельно.       — Ты всегда жил в Нью-Йорке? — интересуется моей жизнью тот, пока я вливаю в горло на этот раз уже безмерно приятную на вкус жидкость.       — Нет, я приехал сюда из Ванкувера. Ну, тот, что в Канаде, — переводя взгляд с его глаз на закрытую воротником тонкой чёрной кофты шею, отвечаю я. — А ты?       — Вот и я нет, — пожимая плечами и отпивая шампанское прямо из бутылки, отвечает Нейтан. — Я только мечтал о Нью-Йорке. Раньше жил вместе с мамой и отцом в Норвегии, в небольшом городке Тромсё на севере. После смерти мамы от неизлечимой болезни отец официально познакомил меня со своей любовницей, о которой мы с мамой всегда знали, но молчали. Тогда мы и переехали в Штаты.       — Причиной моего переезда тоже стала смерть близкого человека, — поднимает на меня свой печальный взгляд. — Отец. Он, как сообщили, погиб во время шторма со своей командой, — может ли что-то значить то, что я откровенничаю о себе с совершенно незнакомым мне парнем?       — Наверное, очень больно прощаться с человеком, тело после смерти которого ты не видел… Или, прости, может, его нашли? — трясу головой в окружении смеха сидящих позади девушек.       — Нет. Мы даже не провели похороны. Может, потом расскажу… — сероглазый опечаленно кивает и поджимает губы, отводя взгляд в сторону бутылки.       — Ну всё, прекращайте, моя очередь! — блондинка разъединяет их бесконечный поцелуй и отвлекает нас с Нейтаном от погрузившегося на дно грусти разговора, запуская бутылку чуть ли не в воздух. Через секунд десять она замедляется на Нейтане, проходит его, затем почти останавливается на мне, но указывает вновь на Оливию. — Да ладно?! Ещё?! — девушки вновь целуются, но мне уже не до этого. Руки сильно потеют, а тело трясётся от непонятного холода, что парень явно улавливает.       — Так, ну всё, — Пасс, схватив с пола розовую бутылку шампанского, немного отпивает и после чего протягивает мне. Я представлял влюблённость именно такой — неординарной: любая мелочь, хоть как-то связанная с предметом воздыхания, значит для тебя нечто большее. Пить из одной бутылки с Нейтаном? Так хочется подойти к Кевину и спросить, не достижение ли это. Смеюсь в голове над своей же шуткой и обхватываю бутылку губами, как это ранее сделал светловолосый. Делая глоток, чувствую сладкий и очень приятный привкус газированного алкоголя, смягчающего губы.       — Ладненько, очень надеюсь, что это будешь не ты, Джейк, — молится Джессика, раскручивая бутылку в обратную сторону. Девушка делает это не так быстро, потому уже через три секунды та указывает кончиком на Катрин.       — Катрин, да тебя сегодня поцеловали больше всех! — замечает Оливия, облизывая губы после двойного поцелуя со своей подругой. Со стороны это кажется классным, но я боюсь, что потом дружба будет восприниматься не так, как раньше. Девушки добавляют в поцелуй кое-что новенькое, а именно брюнетка, нежно потрагивающая грудь своей подруги, залезая под короткий свитер. — Ого! Да ладно! — удивляется голубоглазая, а вместе с ней и я, смотрящий на всю ситуацию со стороны. Нейтан, как я замечаю, не сводит с меня глаз, наблюдая за каждой реакцией, а я смеюсь от действий вечериночных лесбиянок.       — Девочки, оставьте это на потом, дайте-ка я ещё раз поцелуюсь с Элизабет с помощью воздуха Криса, — он вежливо, без всякой агрессии просит дунуть меня ещё раз, и я уже настолько влился в компанию, что делаю это куда раскрепощённее, чем до этого. Магия это или нет, но кончик бутылки снова указывает на Элизабет. Пока те вновь целуются, я неожиданно понимаю, что очередь дошла до Нейтана, который ещё не целовался за первый круг, как и я, хоть и мог с Уайт.       — Ладно, друг, не буду задерживать твою очередь, держи, — он передаёт бутылку Пассу, а тот открывает её, поднося ко мне.       — Я предоставляю этот ход Кристоферу. Дунешь напоследок, чтобы точно не ошибиться? — простая просьба прозвучала настолько необычно… Он заглядывает прямо в душу. Снова запускаю воздух в бутылку и нервно опустошаю бокал шампанского.       Аккуратно начинаю вращение, и здесь оно становится бесконечным. Всё вокруг заглушается, вижу лишь бутылку и свою руку, висящую над ней, что будто колдует, чтобы та попала именно на Нейтана. Сердце бьётся так быстро, что кажется, будто вот-вот выпрыгнет наружу. Каждый в этой комнате следит за вращением, чтобы узнать, чьи же губы соприкоснутся с моими для этой проверки. Бутылка замедляется с каждой секундой, начиная с Оливии. Она довольно быстро проходит её, затем на средней скорости пролетает Лиззи и Катрин, вслед Джессику, медленно докручивается на Джейке и Нейтане, почти останавливается на мне, но полностью обездвиживается и замирает на Оливии, как и моё сердце в этот момент. Комната заполняется гулом присутствующих, а новая знакомая заливается смехом, что не скажешь обо мне, ведь я искренне надеялся на вариант слева от меня.       — Ну что, как ты думаешь, воздух магический? — интересуется Нейтан и предательски отползает в сторону, предоставляя больше пространства во время поцелуя, что должен, по мнению окружающих, помочь мне определиться. Внутри всё кричит ему вернуться обратно и поцеловать меня, забрав ход у Оливии, но здесь все играют по правилам.       — Не переживай, солнце, я постараюсь не влюбить тебя в себя, — шепчет светловолосая, приближаясь ко мне, оперевшись ладонями в пол, словно кошка.       Понимая, что я не возьму ситуацию под свой контроль, голубоглазая с лёгкостью обвивает всегда холодную шею и примагничивается невероятно нежными и слегка липкими от блеска Катрин губами с преобладающим апельсиновым привкусом к моим. Следуя тактике Джейка, я хочу позволить Оливии переместиться на достойную верхнюю позицию, но она упорно смещается вниз, из-за чего мы недолго целуемся обычным причмокиванием в центр губ, смеясь при этом друг другу в рот, пока остальные застыли в тишине, перебивающейся лишь очередным небесным рэпом²¹ одного из наверняка умерших исполнителей, о которых я никогда не знал, но всегда имел интерес к их творчеству. Внезапно для меня знакомая всё-таки обхватывает верхнюю губу, слегка пропуская свою нижнюю ко мне вовнутрь, пока я тем временем невольно пролезаю к ней верхней. Оливия слабо поглаживает шею, а я стараюсь переложить руки с трясущихся колен на её лицо, но неожиданно потерявшийся во времени поцелуй обрывается звонком в её клатче.       — Чёрт, простите, — голубоглазая подскакивает с пола и отходит в сторону для разговора. На другом конце комнаты Джейк успевает поднести ко рту Элизабет небольшую ёмкость, прежде чем та выблёвывает из себя значительное количество неприятной шампанской массы. Я боюсь оборачиваться на Нейтана, не зная, что он сейчас думает, но, как только решаюсь, тот лишь расплывается в утешающей улыбке и вновь, развеивая все глупые мысли, пододвигается ближе.       — Влюбился? — тот задаёт вопрос с широченной ухмылкой на своём вопросительном лице, но я не могу ответить на него с уверенностью, поскольку не знаю, о ком именно он говорит. Если о себе, то очень даже возможно, а если об Оливии, то точно нет — думаю, это было заметно по нашему весьма скованному поцелую, что был больше похож на неудачную попытку развлечь засыпающую публику. Она очень красивая девушка, но ведь не эстетическим удовольствием определяется моя сексуальная ориентация? — Как тебе первый поцелуй с девушкой?       — Ну, как сказать… К сожалению, мне не с чем сравнивать, — поджимая губы в скромной улыбке, отвечаю я, на что Нейтан понимающе кивает.       — Катрин, подвезёшь меня до дома? — обращается к своей почти трезвой подруге только слышимым мне голосом Оливия. — Ребят, как-то я закрутилась и не заметила, что уже чуть за полночь. Обещала родителям быть дома полчаса назад. Увидимся завтра, — за полночь? Я уже должен быть в пути обратно домой! Чёрт бы тебя побрал, Уайт.       — Да, я тоже так думаю. Элизабет сейчас не очень хорошо. Зайчик, пойдём в машину, — поднимая с пола чуть ли не труп, соглашается Джейк, но не получает в ответ ничего, кроме явно недовольного стона почти заснувшей Уайт.       — Джейк, подвезёшь меня? — спрашивает Джесс, но друг обращает взгляд на Пасса.       — Не думаю, что мы все поместимся к Нейтану в машину. Девчонки, может, вы подбросите Джессику? — отвечает Джейк, удерживая русоволосую на руках.       — Как ты поедешь домой? — неожиданно слышится в мою сторону от сероглазого.       — Меня должна была довезти Элизабет на машине бойфренда моей матери, но, видимо, придётся заказывать такси, а утром отчитываться за случившееся, — чёрт возьми, если так всё и произойдёт, винить во всём будут меня, а не многого добившуюся в этой жизни Уайт.       — Джейк, возьми мою и развези их обеих по домам. Я поеду с Кристофером на его машине.       Пока все собирают вещи и выходят из комнаты, я неловко встаю с пола и поправляю слегка жёсткие от дождя волосы. То ли это странное действие алкоголя в крови, то ли я очень устал и хочу спать, но реакция словно затормаживается. До меня не сразу доходит, что сейчас я буду ехать в машине наедине с парнем, который мне понравился и с которым сегодня, несмотря на все надежды магического воздуха в бутылке, мы не поцеловались, хотя и очень хотелось. Это ещё раз доказывает, что мысли совершенно нематериальны. Глупые мечты. Никогда не любил мечтать. Это только поначалу кажется, что всё так сказочно и просто. А потом на самом деле лишь разрывает изнутри.       Нейтан тушит кальян и отставляет его в сторону комнаты, глушит музыку и подходит к выключателю света, возле которого в свою очередь расположился я. Тот бодро, как и всегда, заразительно улыбается, смотря мне в глаза, на что я устало шмыгаю носом и, поджимая губы, прикрываю явно выдающие грусть глаза. Он уже хочет выключить свет, но мечется в разные стороны, будто не может найти что-то важное, что потерял возле меня.       — Кристофер, — обращается ко мне наверняка за помощью, которую, к сожалению, обеспечить ему я в силу своего состояния не смогу. Парень подходит ближе. — Мне бы хотелось, чтобы у тебя было с чем сравнивать.       — О чём ты? — понимая не в полной мере его желание, я сглатываю от напряжения накопившуюся слюну и вдавливаюсь в стену от приближающегося ко мне Нейтана.       — Дай-ка я кое-что попробую.       Мир вокруг превращается в закрашенную чёрной краской часть на холсте, в которой ничего невозможно разглядеть. Передо мной лишь Нейтан. Его правая рука аккуратно касается моей левой щеки и поглаживает еле заметные белые волосики, что в скором времени придётся сбривать. Голова расплывается в его ладони от длинных мягких пальцев, а он еле заметно улыбается, замечая, как я почти засыпаю на его руке, в удовольствии закрывая глаза от соприкосновения моей холодной щеки и его безумно согревающей плоти, в которой течёт горячая страстная кровь. Нейтан приближается ещё ближе и притрагивается, как Оливия, другой рукой до шеи, чувствуя пальцами бешеный пульс и гусиную кожу от его желанных прикосновений. Лицо Пасса настолько близко, что мои губы тянутся и вожделеют поцеловать его прямо сейчас. Я уже ощущаю наше смешавшееся велюровое дыхание. Кончики носов очень медленно и нежно соприкасаются, поглаживая друг друга так неуловимо, что другие бы и не догадались об этом, если бы находились рядом. Он очень тихо шепчет мне что-то прямо в лицо, но, если бы я только мог понять, что именно. Нервно сглатываю по-прежнему сладкую после знакомства с ним слюну и чувствую нежные, точно сахарная вата, на которую можно надавить и почувствовать то же самое, губы. Пасс очень медленно и осторожно целует скользящими губами мою верхнюю. Этот изумительный привкус сладкого шампанского с водкой вызывает мгновенное привыкание, потому я, уже забыв о своей скромности, будто её и не было, целую в ответ, оставаясь на нижней губе и не переходя на верхнюю без разрешения, послушно играя по его правилам. Его шёлковый язык касается моего. Снова перестаёт хватать воздуха, отчего делаю глубокий вдох шампанского дыхания сероглазого. Время перестаёт быть временем. Целую его в ответ будто бесконечно. Невыносимо горящие желанием ладони бесконтрольно застывают на его крепкой талии, а движущая мной страсть заставляет обхватить её сильнее и притянуть всё тело Нейтана к себе. Чувствую, как в джинсах сероглазого пульсирует и твердеет член, от до смерти приятного ощущения которого я снова задыхаюсь и отрываюсь от поцелуя, хватая разинутым ртом свежий воздух. Мой член каменеет в ответ, что замечает и Нейтан, трущийся о него своим невероятно большим по ощущениям агрегатом. Хочется запустить холодные руки под его одежду и услышать в ответ приятный вздох от скользящего льда по его обжигающему торсу. Спустя какое-то время он медленно перемещается с лица к шее, слегка кусая меня за нижнюю губу перед этим, отчего я запрокидываю голову и пытаюсь набрать как можно больше воздуха в лёгкие, приятно утопая в кипящем джакузи.       — Нейтан! — доносится далеко с лестницы голос вернувшегося Джейка. Парень резко отстраняется и в спешке зачёсывает выпавшие пряди волос, пытаясь поправить пальцами через карманы на вид весьма длинный стоячий член, чтобы выйти к другу и не выдать, что происходило в комнате. Настолько возбуждённый член просто невозможно спрятать в облегающих джинсах, потому, когда шаги за комнатой приближаются к нам, я моментально нащупываю за спиной выключатель и гашу свет. В темноте на пороге показывается Джейк с уже давно спящей на руках девушкой. — Нейт, я забыл ключи.       — Держи, — передаёт их ему, а когда тот уходит, бросает на меня еле различимую во мраке улыбку. — На чём вы там приехали, говоришь? — неловкий смех вырывается из нас обоих.       — На светло-синей машине. Думаю, её не спутать, — поправляя тем временем своего почти угомонившегося дружка, отхожу от стены к распахнутой двери.       — Хорошо, я скоро буду.       Выходя из закрытой зоны, спускаюсь вниз по лестнице за всё ещё находящимся здесь Джейком, несущим на руках посапывающую Элизабет, и обнимаю самого себя от холода, пытаясь не рухнуть вниз. Танцпол опустел, вечеринка подошла к самому концу. Время пролетело слишком быстро. Теперь на полу видно куда больше тех самых упаковок и пакетиков, но мне совершенно нет до этого дела. Медленно направляясь к машине, осознаю, что впервые в жизни поцеловался и это превзошло все мои ожидания. Так неудобно осознавать, что он чувствовал мой член, а я чувствовал его, хотя мы только недавно познакомились. Если бы не Джейк, я мог просто-напросто выйти за пределы, которые Нейтан не установил, а в буквальном смысле расширил, перейдя с моих губ к шее. Ноги подкашиваются. День и вправду меня убил. Я безумно хочу спать. Ватное тело чуть ли не валится на землю. Проходя через толпу людей на улице, нахожу голубую машину и вновь сажусь на мягкое пассажирское сиденье, согревая руки, засунув их в карманы накинутого сверху пальто. Глаза невольно закрываются. Изнурённо кладу голову на жёсткое окно, завернувшись в согревающую накидку. Нейтан Пасс. Теперь он будет в моей голове бесконечно.