***
Если бы Элиссу сейчас спросили: "Как выглядит ад?", она без раздумий бы ответила, что именно так. Куча колоссов, не останавливающихся ни перед чем. Огромный скелет, которым стал Эрен. И в эпицентре всего этого безумия находились все, кто смог сражаться. Титаны... титаны-кролики, титаны-кабаны, и прочие гротескные твари не то что пугали, приводили в самую настоящую панику. Рокантен крепко вцепилась в перья зубастого титана, которым управлял Фалько. Ещё более абсурдным было наличие крыльев, тем более таких мягких. Энни, кажется, не боялась вообще ничего, умело словила падающих Райнера и Жана, а после и остальных. Они все вместе, дружной компанией вылетели из царящей вокруг вакханалии, паря в небе. Элисса краем глаза наблюдала за пострадавшим Леви, который убийственным взглядом смотрел на неё. Рокантен прекрасно понимала, что она - последняя кого Аккерман хотел бы видеть в этом хаосе, но было уже поздно. Мужчина подтянулся, схватил её за руку и, притянув к себе, обнял, пряча её лицо в своей груди. - Спрашивать какого чёрта ты здесь делаешь, я не буду, - холодный ветер свистел в ушах, но тело Леви было удивительно горячим, моментально успокаивая разбушевавшиеся нервы. - Но потом придётся откусить тебе нос. Она высунулась, из-за его плеча, чувствуя небольшую толику захватившего её расслабления. Это его "потом" как-то обнадёживало, позволяя почувствовать надежду на то, что они выживут. Лишь бы все их мечты осуществились. Наспех придуманный план был просто отвратительным хотя бы тем, что все они разделились. Жан и Райнер кинулись к Молотоборцу, чтобы спасти Пик, а Энни и Микаса кинулись к копчику Основателя, где по наблюдениям находился Армин. Пустая голова Элиссы почему-то вспомнила все дурацкие книги, где разделённая команда, как правило, всегда погибала. А ещё Рокантен видела, как Леви ищет Зика. Безумно хотелось попросить его оставить старшего Йегера в живых, но она прекрасно понимала, что он на это не пойдёт. Элисса чувствовала вину, перед влюблённым в неё мужчиной. Жаль, что не было шанса всё исправить. Элисса посмотрела на Аккермана и выдохнула смиряясь с виной, которая тяжёлым грузом будет висеть на сердце до конца её дней.***
Зик старался не думать вообще ни о чём, сидя в Путях. Песок, из которого взрослый мужчина лепил детские куличики, был удивительно мягким, чистым и дисперсным. Жалел ли он о чём-нибудь? Конечно же! Жалел, что оказался обманутым, жалел, что не смог воплотить свой план в реальность, и немножко жалел о том, что не решился сбежать с Рокантен куда-нибудь далеко и надолго, ещё тогда, четыре года назад, когда он ещё был для неё целым миром, чем-то новым... А чувства? Его огромной любви, он был уверен, с лихвой хватило бы на их обоих. - Мистер Зик... - Йегер выдохнул, поднял задумчивый взгляд на смутно знакомое лицо, узнавая в нём Армина. - Друг Эрена, - мужчина выдохнул, вновь принимаясь за лепку. - Значит тебя тоже съела Имир... Хочешь послушать историю? Парень, совершенно растерянный, уселся перед ним, скрестил ноги по-турецки. Зик вновь начал свой рассказ: о жизни, об Имир и прочих вещах, желая отвлечься. Время текло здесь совершенно иначе, поэтому он совершенно не представлял сколько времени прошло на самом деле. Армин не сдавался. Желал вернуться, помочь товарищам, спасти мир. Зик же теперь совсем не знал чего хочет, оттого и сидел, занимаясь лепкой. Это действие, как минимум отвлекало. Арлерт говорил. Говорил о том, что жизнь совсем не бесцельна, что существует свобода, за которую стоит бороться. Листик, в руке Арлерта, взявшийся совсем не понятно откуда, внезапно стал бейсбольным мячиком и что-то в груди кольнуло. Зик верил, что всё живое лишь стремиться к размножению, но ведь существовали такие простые вещи как простая игра. Простая, а оттого ещё более ценная... Ведь в детстве, когда-то в детстве он просто хотел продолжать играть в мяч... Йегер обернулся и застыл. Отец, Ксавьер, Порко и Бертольд... Пути связывали абсолютно всех элдийцев: мёртвых и живых. Зик встал и отряхнулся, подходя к остальным. Объятия отца были всё ещё непривычными, но какими-то трогательными и до ужаса родными. Йегер посмотрел на своего учителя. - Знаете, я бы хотел опять сыграть с Вами... - Том полуулыбнулся. - Я всё ещё верю в наш план, но ради некоторых вещей был готов родиться вновь. - И каких же? - Бейсбол, например... - Зик как-то по детски хмыкнул. То, ради чего стоит родиться... Вспомнились мягкие руки матери, счастливые улыбки бабушки и дедушки, и, апофеоз - она, Элисса. Тихий смех, тёплые пальцы на его скулах, глупые романы, которыми они зачитывались в Марлии, сидя бок о бок, под тёплым пледом. Весёлые светло-серые глаза, выражающие вселенское счастье просто от одного его комплимента. - И, Вы знаете, любовь... любовь - это настоящее чудо. Я бы отдал весь мир лишь за аромат её волос, за крохотный поцелуй или прикосновение руки... жизнь стала бы для меня каторгой... без неё...***
- Эй, сюда, ты же хотел со мной встретиться, Леви... - Элисса встрепенулась, глядя на кричащего Зика. Аккерман дёрнулся, сердце в груди женщины замерло. Совсем бессознательно, она схватила мужчину за руку, испуганно качнув головой в бессмысленной надежде, что мужчина отступится. Леви вырвался, глядя ей в глаза жёстким, суровым взглядом. Сорвался на УПМ, подлетел к Йегеру. Женщина отвернулась, не в силах смотреть на то, как Аккерман холодно убивает Зика. Элисса подавила слёзы. Ребята, к счастью, живые и почти невредимые вернулись на титана. Жан смог подорвать голову Эрена, и им всем следовало бы как можно скорее убраться отсюда. "Дрожь земли" остановилась, но ощущение, что это всё ещё не закончилось, не оставляло ни на минуту. Фалько приземлился к элдийцам, спасавшимся от колоссов неподалёку, в пустой военной крепости, огороженной сеткой. Элисса поддерживала истощённого Леви, стараясь не думать о том, что ждёт их в будущем. Знакомое свечение за спиной. Эрен всё ещё жив, как и странная "сороконожка" вырвавшаяся из его позвоночника. Йегера нужно было уничтожить, теперь все точно были в этом уверены. Следовало закончить всё, что сейчас происходит. Аккерман через силу выпрямился и устало поглядел на неё. - Элисса, я... - он замер. Та самая "сороконожка" начала испаряться, вызывая недоумение и животный страх. Голос Конни заставил сердце ухнуть в пропасть. - Это ведь то же самое, что было в деревне Рагако. - Рокантен прикрыла глаза. Она станет титаном. - Леви, иди... - взгляд Аккермана выражал отчаяние и звериную злобу, смешанную с обидой. Элисса сжала зубы, пытаясь не разрыдаться. - Иди к Фалько. - Я тебя не оставлю, слышишь? - он сжал её плечи слишком крепко, до жути больно, оба прекрасно понимали, что это конец. Их история закончится прямо здесь. - Пусть идут все к чёрту, я устал, я погибну вместе с тобой. Дышать было нечем. Элисса хрипло втянула в себя плотный воздух, кинулась к Леви, целуя его в последний раз. Невыносимо горько и больно. Целовались они крепко, отчаянно. Она заплакала и оторвалась от него... - Иди, ты должен! - Рокантен громко всхлипнула, отталкивая от себя мужчину. - Спаси тех, кто остался в живых... Иди... - Я не... - она боялась больше того, что позволит ему остаться. Струсит и не отпустит, заставляя погибнуть целый мир из-за своей слабости. Его шёпот только бил сильнее, мучительнее. - Прошу, не заставляй меня, Элисса. - Я люблю тебя... - женщина положила руки на его скулы и опустила голову. - Выживи. Она отвернулась, слыша тихие шаги мужчины за спиной. Так правильно. Она поступила правильно, хотя бы в этот раз. Фалько взлетел, окончательно разрывая её сердце в клочья. Рокантен подошла к Жану и Конни. Надежда в душе погасла. Их конец был совсем не таким счастливым, как она надеялась. Элисса поцеловала кольцо на пальце, навсегда прощаясь с тем, кого любит. Яркая вспышка. Женщина почувствовала как её мышцы и кожа разрываются, а разум ускользает. Лишь бы только он нашёл счастье. Леви обернулся. Он совсем не желал этого видеть. Гора безмозглых существ, среди которых отчётливо выделялся титан с белоснежной макушкой. Сердце, забившееся настоящей жизнью совсем недавно, когда она поцеловала его, вновь превратилось в пепел. Аккерман больше не чувствовал ни боли, ни страха. Всепоглощающая пустота захватила полностью, выжигая в каждой клеточке его тела небывалые мучения. Не сберёг. Не смог. Всё что он делал ранее потеряло всякий смысл. Это был конец.