***Один из наблюдательных постов корпорации «Амбрелла», примерно в пяти милях к северу от Ракун-сити***
Кентаро только сейчас понял, что такое настоящий страх. Вглядываясь в буквы, что никак не хотели оформляться в связные мысли, Накашима понимал, что это для него скорее всего конец. Сидящий рядом Уайлд, кажется, и вовсе состарился прямо на глазах. Причина крылась в отчёте, присланном несколько минут назад из лаборатории, что выслала Тирана на поиск исчезнувшего Немезиды. Пожалуй, одно из главных отличий двух этих проектов заключалось в том, что Тиран мог передавать аудиовизуальную информацию напрямую, и по сути был неким подобием биоробота, если говорить очень грубо. А с текстовой информацией пришёл видеоотчёт… Ну как отчёт? Запись последних минут не-жизни Тирана, которая к тому же подтверждалась записью удачно расположенной городской камеры наблюдения — пусть было лишь изображение не очень хорошего качества, да к тому же без звука — но пространства для ложных надежд и иллюзий не оставалось. Что ни говори, но сотрудники корпорации не были дураками. Они в крайней степени честолюбивые гордецы, и, пожалуй, именно это мешало осознать простую мысль: они создали нечто за гранью человеческого понимания — разумное создание. Уайлд, как человек наиболее знакомый с достижениями своих европейских коллег, которые и создали «Немезис Тип-Т», понимал: изначально заложенные паттерны поведения и атаки кардинально отличались от того, что он увидел немногим ранее на мониторе. Может он и не был бойцом, но на его неискушённый взгляд, такой профессионализм в атаке скорее подошёл бы кому-нибудь из U.S.S., но никак не БЕЗМОЗГЛОМУ паразиту. Но самое страшное — осознанная речь. Да, тот сказал всего пару фраз, но они были, пусть и по нижней планке, но всё же уместны. Это никак не могло уложиться в голову учёного. По сути, весь проект сейчас резко и крайне не вовремя прошёл через глубочайшую реконтекстуализацию — самые «добрые» аналитики утверждали, что до такого уровня вирусостроения ещё минимум должен пройти десяток лет сверхпродуктивных исследований. Но вот оно, подлинное доказательство того, что эти умы ошибались — прямо в руках его непосредственного начальника. Паразит обрёл разум, как минимум, очень близкий к человеческому. И неизвестно, когда это произошло — возможно было, что проект изначально был создан таким, что куда хуже. Уайлд быстро обдумал эту мысль и пришёл к выводу, что, скорее всего, так и есть. Фраза «вам не победить»… Он сильно сомневался, что это создание обращалось к пришедшему за ним Тирану. И вишенкой на торте ужаса всей этой ситуации было явное объединение проекта корпорации с его же целью — Джилл Валентайн. «Немезида» недвусмысленно говорил своими действиями о том, что не хочет идти с Амбреллой… Скорее наоборот, против. Мысль о разумном паразите совсем немного возбуждала исследовательскую жилку Уайлда, и куда больше — пугала. Он поймал себя на мысли, что, наверно, так же ощущали себя люди, когда начали осознавать, что из себя представляет ядерное оружие. Мысль же Накашимы была куда более проста. Он был карьеристом, и как всякий карьерист, не чурающийся идти по головам, Кентаро боялся двух вещей: во-первых, возмездия со стороны тех, кого он скинул вниз, а во-вторых, несоответствия должности. Японцу претили традиционные взгляды на институт труда на его родине, и он мечтал уже в 35 выйти на заслуженный отдых и осесть где-нибудь на Оаху, закончив карьеру в должности главы филиала, а то и регионального директора. Но сейчас… Всё рушилось. В контракте с корпорацией чётко было прописано, что в случае нанесения определённого материального ущерба имуществу компании сотрудник должен был возместить ущерб — одна из причин, по которой в корпорации была нехватка по-настоящему осторожных людей, которым есть что терять помимо своей работы. А в случае, когда ущерб измеряется десятками и сотнями миллионов долларов, возместить можно было лишь одним способом — стать подопытным, на котором испытывают продукцию компании. Капитализм победил в этом мире, и во внутренние дела корпорации никто не лез — до инцидента в городе, во всяком случае. И корпоративные юристы поработали на славу, создав почву для не совсем легального, но в достаточной мере незаметного источника самого главного ресурса для компании — подопытных. Творящееся на улицах Раккун-сити не оставляло пространства для размышлений даже самому первому оптимисту. А Кентаро таким не был. Последняя надежда была на более опытных коллег из «NEST-2», но никто не выходил на связь. Кентаро пытался «дозвониться» до своих немецких коллег, но после получения отчёта комплекс не отвечал ни на один запрос. Карьера японца, столь быстрая и яркая, закончилась сегодня, со смертью проекта «Немезис Тип-Т». Прискорбно.*** Джилл Валентайн в компании Немедана — на подходе к последнему оплоту выживших в Раккун-сити***
Состояние Джилл охарактеризовалось простым словом — смятение. Да, пожалуй, это было самое близкое определение её состояния. Оно подкреплялось минимальным количеством зомби, и даже огонь, который, казалось, встречался ещё пару часов назад едва ли не чаще, чем поглотившие город мертвецы, отступил. Прошедший дождь, который прекратился столь же внезапно, как и начался, потушил многие очаги возгорания. Но всё же погода была далеко не определяющей, в отличие от её, уже не такого загадочного, как некоторое время назад, компаньона… Подумать только! Разумный Б.О.В., не стремящийся уничтожить всё в радиусе видимости, способный к мышлению и речи… Нет, безусловно — попугаи тоже говорят, но делают это, мягко говоря, неосознанно. Немедан же, в отличие от пернатых, демонстрировал то, что присуще человеку: дружелюбие, смелость, оптимизм, и как ей казалось — честность. Она бы солгала сама себе, если бы сказала, что безоговорочно доверяет Немедану, но всё же, когда слова постороннего человека пусть и косвенно, но подтверждают то, о чём ты и сама догадываешься, это делает любые взаимоотношения более положительными. Кроме того, сама же Джилл, услышав историю её знакомого, не могла не проникнуться. Она не могла сказать с полной уверенностью, искусственным выращиванием людей или клонированием (с внутренним порядком исследований «Амбреллы» вообще тяжело было сказать что-либо определённое), но женская интуиция, которая порой помогала Джилл в её жизни и службе, подсказывала, что Немедан был когда-то человеком — со своей личной жизнью, знакомыми, возможно, даже с семьёй. Безусловно, она отдавала себе отчёт, что это может быть и не так, но когда тебе как минимум один раз спасают жизнь, то возникновение определённой симпатии к спасшему — естественно. Для себя Джилл решила на данный момент считать Немедана человеком — с непростой судьбой, потерей не только памяти, но и всей жизни, которую он знал. Пусть он и сказал, что является паразитом, что контролирует тело Тирана, это вызвало не отрицательную, а положительную эмоциональную реакцию у девушки. А вслух озвученное желание хотя бы попытаться стать человеком лишь окончательно закрыло вопрос видовой принадлежности здоровяка в голове Валентайн. Другое дело — путь осуществления столь непростого действия. Как позже сказал мужчина, уже после того, как смог одолеть Тирана, он очнулся сегодня внутри научного комплекса, носившего название «NEST-2», которое он запомнил из разговоров учёных. Тот располагался под зданием главного госпиталя Раккун-сити. Уже давно зревшие подозрения о коррумпированности главы полиции и органов местного самоуправления переросли в абсолютную уверенность. Постройка такого комплекса под главным медицинским учреждением города не могла остаться незамеченной со стороны как сил правопорядка, так и со стороны властей — но, как можно видеть, осталась. Такой уровень коррумпированности властей вызывал сильный когнитивный диссонанс в девушке. Она была патриотом своей страны, причём готовым рисковать жизнью ради выживания не только гражданских лиц, но и самого государства, если потребуется. Это выгодно отличало Джилл от толстосумов в Капитолии. Сейчас же её жизненные устои сильно пошатнулись: а стоит ли такое государство лично её, Валентайн, усилий? Оставалась лишь надежда на то, что это было самоуправство отдельно взятых людей, пусть и облечённых властью сверх меры, как показали последние события. Размышления Джилл прервал Немедан, сказавший: − НЕ’ЛОХО. Валентайн повернулась к шагавшему по правое плечо от неё здоровяку. Тот, увидев вопросительный взгляд Джилл, показал… Пачку сигарет, что смотрелась словно игрушечная в его огромной руке. − Откуда? Голос предательски дрогнул. Курение было слабостью Джилл. Правда, никто из сослуживцев ни разу не видел её курящей на задании или даже в неформальной обстановке. Валентайн не то чтобы скрывала эту свою вредную привычку, но старалась её не афишировать, и курила, как правило, дома — за прочтением сложного дела или просто хорошего чтива. В ответ на вопрос, Немедан, кажется, усмехнулся (что было не так просто понять, по очевидным причинам) и похлопал по приватизированному плащу не так давно ликвидированного им Тирана. Специалист по разрешению вопросов биологического характера лишь в немом удивлении подняла брови, умудрившись при этом поджать губы. Она не была против того, чтобы Немедан забрал плащ убитого, в конце концов, тот был точно не простым элементом гардероба. Под толстой кожей плаща явно скрывалось пара-арамидное волокно и бронепанели. А поскольку чаша весов под названием: «доверие к Немедану» всё же склонялась в положительную сторону, её не пугало усиление и без того неслабого мужчины. Скорее, её беспокоила морально-этическая сторона вопроса. Мысленно выбирая между вариантами: «бегать в нижнем белье по заражённому городу» и «снять одежду с точно мёртвого зомби» девушка выбирала первое и не могла понять, как Немедан сам не проблевался от такого. Но если в этом плаще оказалась пачка сигарет с зажигалкой или спичками… Такие «мелочи» резко отходят назад. − ЗНАЕШЬ, ЧТО ХУДОЖНИКИ СТА’ЯТ РОС’ИСЬ НА КАРТИНЫ, КОТОРЫЕ ’ИШУТ? — Джилл, уже понимая, куда клонит её спутник, кивнула. − ’ОХОЖЕ, ТОТ, КТО ОДЕ’АЛ НАШЕГО О’ЩЕГО ЗНАКО’ОГО СЧИТАЛ СЕ’Я ХУДОЖНИКО’… ‘ЁРТ, НЕ ’О’ЖЕШЬ? Джилл улыбнулась немудрённой шутке. Те ещё художники работают в «Амбрелле». Приняв пачку из рук Немедана, что испытывал некоторое затруднение во вскрытии маленького сокровища, быстро распечатала пачку раковых палочек. И в кое-то веки ей наконец улыбнулась удача — внутри было полтора десятка сигарет, а вместо пяти отсутствующих — простая зажигалка. Залихватски выхватив пару сигарет и, поджегши их, Валентайн протянула одну Немедану. С огромным удовольствием затянувшись смогом сигаретного дыма и немного задержав его в себе, девушка выдохнула. Маленькие слабости приносят огромное удовольствие в критических ситуациях. Переведя взгляд с тлеющей сигареты, Джилл посмотрела на Немедана — и закономерно поперхнулась, чуть закашлявшись. Гигант выглядел немного сюрреалистично и очень комично в её глазах. Кое-как справившись с маленькой палочкой табака и умудрившись не раздавить её своими пальцами, тот взял сигарету в зубы и начал неспешно дымить. Казалось бы, что внешний вид должен вызывать, по меньшей мере, испуг — огромное тело, в тёмном плаще, обезображенное лицо и рот без губ, что как раз довершался той самой сигаретой — но нет, сейчас у Джилл это вызывало лишь улыбку. Здоровяк казался очень безобидным в нынешний момент. Даже лицо, что казалось, не может выражать эмоции в принципе, было более умиротворённым. Попытавшись сопоставить в мыслях лицо знакомого, когда она только увидела его без маски, и сейчас, Валентайн понимала — нет, различия отсутствуют — лишь голосом он мог выражать эмоции, и то с затруднением. Немедан словно бы распространял вокруг себя атмосферу, что соответствовала его настроению — будь то злость, радость или усталость. Странно, в высшей мере. Но сегодня произошло столько событий, что лимит на удивления и шок уже показал дно, поэтому Джилл просто приняла как данность тот факт, что здоровяк наслаждается этим спокойным моментом не меньше, чем она. Всё же она сама для себя решила, что Немедан — человек. С оговорками, но имеющий с ней немало общего. Очень немало.***Немедан в компании Джилл Валентайн — перед входом в подземку***
Эх, жить хорошо! А хорошо жить — ещё лучше. Пива, конечно, у меня нет — но и табак тоже неплохо. Кто бы мог подумать, что в «Амбрелле» есть столь сентиментальные люди (ну, по крайней мере, один человек)? Я сильно сомневаюсь, что уработаный мной Тиран работал на табачном топливе, и я не сомневался в том, что это действительно своеобразная «роспись» от того, кто отвечал за экипировку Б.О.В. Но вообще, моё «вскрытие» прошло на удивление ровно и безболезненно. Нет, кто-то, конечно, может назвать ситуацию, когда в тебя тычут дробовиком, хуёвой (что было бы невероятным приуменьшением), но если ты при этом можешь порвать, литерально, человека надвое, то оружие, направленное в тебя, расценивается скорее, как мера предосторожности со стороны «тыкающего», а не как угроза. Да и уже после того, как я залутал тушку почившего клона (взгляд мисс Валентайн грел душу своей обескураженностью в тот момент, и не мне уж выбирать), по пути я старался поделиться с ней тем, что знал паразит, аккуратно вплетая собственные знания об окружающем мире и каноне. И судя по тому, что лицо девушки ни разу не соответствовало той ситуации, в которой я бы сообщал невероятные откровения, всё прошло гладко. Удалось даже легализовать своё знание русского, немецкого и польского языка, благо это было отчасти правдой, так как Немезиду «собирали» на севере Франции, и там было действительно много, без дураков, талантливейших людей из этих стран. Даже обсудили то, как мне представиться отряду U.B.C.S. и их командиру. Теперь я частично легализован, как минимум, в глазах самого важного во всей этой истории человека, а самое главное — легализованы мои знания и моё поведение. В общем, я был уверен в своих словах — вряд ли Джилл выстрелила бы в меня когда только увидела без маски, а сейчас — тем более. И это вызывало определённые воспоминания, а они, в свою очередь, порождали немаловажный вопрос. Я очень хорошо помнил каноничную сцену из концовки. И долго не мог понять, а в чём собственно мулька-то? Николай ведь первостатейный ублюдок, заботящийся лишь о собственном выживании и наполненности кармана — бери и стреляй, в чём проблема? А разгадка была проста: дело в том, что Джилл до этого не убивала людей. Зомби, мутантов и прочую биологическую нечисть — да, но не людей. Поэтому Зиновьев мог и убить очаровашку — если бы та замешкалась… У этого товарища не было проблем с моралью, точнее — с её отсутствием. Сейчас же, в отсутствие «Немезиса» как такового, главной угрозой становился именно он, так как явно знал о проекте и получил задание (уж не знаю, во время действий в городе, или до них) собрать метрику по эффективности этого тела. Фактически, мне предстоял, возможно, второй круг увлекательного ралли под кодовым именем: «Сделай так, чтобы тебя не пристрелили». Мы подошли ко входу на станцию. Войдя внутрь, мы кратко переглянулись с Джилл и, кивнув ей, я опустил металлическую рольставню — наши мысли по этому поводу совпадали, и даже если город сейчас был несколько более чист, это совершенно не означает, что зомби больше нет. Перекрыв вход на станцию, мы неспешно двинулись к, наверное, самой большой группе выживших, что ещё была в этом городе. Надеюсь, всё пройдёт гладко.***Михаил Виктор — командир отряда U.B.C.S., станция Редстоун-стрит***
Капитан отряда был в несколько приподнятом настроении, несмотря на ранение. Всё складывалось на удивление неплохо в последние несколько часов: Джилл Валентайн, офицер полиции и член «звёздного», отряда согласилась им помочь, и, судя по тому, что маршрут был удачно составлен, и электростанция исправно снабжала метро энергией, у неё действительно всё получилось. Сам же отряд нашёл столько людей, что наблюдая с перрона картину загрузки добрых 4\5 мест в вагоне выжившими… Это грело сердце высокоморального капитана. Но и досталось это далеко не малой ценой, к чему внутренне Михаил был готов, но… Здесь не обошлось без кое-какой странности. Странность эта имела вполне конкретное имя — Николай Зиновьев. При мыслях о сержанте настроение сильно упало. Дело в том, что Николай, как и все его подчинённые, имел простое задание — найти и привести сюда, для дальнейшей эвакуации, как можно больше людей. Капитан, конечно, понимал, что ситуация в городе аховая, но не настолько, чтобы настоящий профессионал, вроде Зиновьева (а тот имел даже достаточно пафосное, на взгляд командира, прозвище «Серебряный Лис», что говорило о высоком положении в иерархии «Амбреллы»), не смог найти ни одного выжившего. Не то чтобы это было основанием для рапорта о несоответствии, но… Червячок сомнений вгрызался в мысли Михаила, словно немёртвый — в человеческую плоть. Да и гибель целого отряда под руководством Николая, кроме него самого… Смущала, если это слово вообще применимо в такой ситуации. Шестеро крепких мужчин, хорошо обученных и подготовленных. Интересно, как безмозглые зомби смогли поймать их в засаду? Да и то, что сам Михаил этого не видел, и всё это было рассказом самого Зиновьева на закономерный вопрос, наводило на очень нехорошие мысли. После таких фактов волей-неволей начинаешь задумываться: а не пригрел ли Михаил змею на груди? Всё же, смотря более трезвым взглядом, он понимал, что его личное положительное отношение к Коле имело, в первую очередь, эмоциональный характер — не рациональный. Связано это, как бы ни было неприятно самому капитану, с крайне банальным фактом национальной принадлежности сослуживца. Всё же, оказавшись на чужой земле, где действовали совсем другие законы и правила, начинаешь тосковать по родине, какой бы она ни была, и к соотечественникам, что также отчуждены от родины, начинаешь относиться несколько иначе. Да, к сожалению, Михаил мало чем мог гордиться, ведь в России он боролся против этнических чисток в Чечне — казалось бы, благородное дело, да только методы были радикальны в крайней степени. В меру сил он следил за кровопролитной войной, которая шла два года и унесла жизни его сына и жены, ради которых он и встал на столь опасный путь, который и сделал его тем, кто он есть сейчас. Но все же, как он слышал от немногочисленных знакомых, оставшихся на территории бывшего СССР, всё шло ко второму конфликту, что тоже не добавляло хорошего настроения. По мнению уже немолодого вояки, этот мир летел в тартарары — здесь, в этом городе, тоже сейчас шла война. Возможно, даже более страшная, чем на его родине. И все эти мысли возвращали его вновь к Николаю Зиновьеву. Очень опасно ему как верить, так и не доверять. Мужчина не дослужился бы до своего ранга и не дожил бы до своих лет, если бы не умел думать в правильном направлении. Возможно ли, что сержант является агентом внутренней службы безопасности, имеющим особые, неизвестные Михаилу директивы? Очень даже возможно — пусть с концепцией капитализма выходец из СССР и не был знаком с самого рождения, но смог достаточно быстро её понять и принять, в отличие от многих своих соотечественников. А личное задание — это личные премиальные, когда речь идёт о такой компании. Доверять — значит, возможно, получить нож в спину. Для капитана не были секретом очень зыбкие моральные устои Николая, что, опять-таки, доверия не добавляло — скорее уж было его основой. Не доверять — значит, возможно, попасть уже под взор СБ корпорации, что тоже вряд ли хорошо кончится. В общем, всё как в древней поговорке: «куда ни кинь, всюду клин». Стройный, но от того не менее тревожащий ряд мыслей был нарушен. Поступью, не шагами — очень уж… Внушителен был её звук, чтобы назвать простым шагом. Мысленно матюгнувшись на себя за то, что расслабился, Виктор потянулся за пистолетом, увы, винтовку свою он отдал Тайреллу, да и казалось это хорошим решением, так как уроженцу Суринама не повезло лишиться своей несколькими часами ранее, а сам Михаил уже не участвовал в вылазках и охранял оставшихся на станции гражданских, заодно приглядывая за ними, чтобы не сделали чего глупого и опасного. Сняв оружие с предохранителя и приготовившись, возможно, к последнему бою в своей жизни… Михаил опустил его, так как к нему спускалась Джилл. В необычной компании, весьма необычной. Спутник мисс Валентайн был… Колоритным, если говорить культурно, мягко и без мата — опуская все подробности. Рост, лицо, походка, одежда. Если бы в компании этого странного человека не было бы столь серьёзной девушки, которая импонировала Михаилу своими заслугами и самоотверженным характером, он, не задумываясь, начал бы стрелять — всё же нервов за последнее время стало у него изрядно меньше. Но вопросы есть — и их нужно задать. − Отличная работа! — раздался хриплый, уставший, но от того — не менее довольный голос капитана. — Твоя репутация полностью оправдана. Но всё же, кто твой новый друг, Джилл?